Текст книги "Легенда (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

  Глава 21

  В столице, как и по всей стране, в первых числах месяца Дожденя отмечался праздник урожая. Этому празднику была уже не одна сотня лет. Потрудившись в поте лица своего и сняв со своих полей урожай, люди благодарили богов, за то, что те были к ним милостивы и, заодно, просили тех и впредь не забывать о них, жителях солнечной Бергундии. В этот год урожай был хорошим, а значит голод не грозил никому, и люди с веселым сердцем готовились к главному действию этого праздника, веселому карнавалу. Уже с утра в городе стал появляться народ в праздничных костюмах и масках, а к пяти часам вечера, когда жара спала, толпы горожан и крестьян, из близлежащих сел, наводнили площадь святого Арсентия и под звуки многочисленных оркестров началось праздничное шествие. Веселая толпа, с песнями и плясками, двинулась вдоль по улице, которая так и называлась, «карнавальная», до центральной площади города, на которой и будет проходить все основное действо этого праздника.

  Еще с вечера, Сюзанна, служанка принцессы Ариэлы, подготовила два праздничных платья. Одно, из голубого легкого как дым материала, купленного у заморских купцов – для своей госпожи, и второе, розовое, как облака на восходе – для себя. А что вы хотите? Слуга такой важной дамы тоже должна выглядеть соответствующим образом. Она уже сто раз примерила свое платье и не могла наглядеться на себя в зеркало. Признаться, она себе очень понравилась. Если, вот так, посмотреть на себя со стороны, то выглядит она совсем не как служанка.

  «По крайней мере, графиня», – думала она, любуясь своим отражением в зеркале, поворачиваясь к нему, то одним, то другим боком, поправляя на платье несуществующие складки и примеряя к нему различные украшения. Благо, этих украшений было не так много, а иначе процесс одевания мог бы затянуться на целый день. Наконец, глубоко вздохнув, Сюзанна приняла решение остановиться на ожерелье из перламутровых ракушек, подаренных ей госпожою на день рождения. В это же самое время из господской комнаты раздался звон колокольчика, это принцесса Ариэла вызывала ее к себе. Последний раз бросив взгляд в зеркало, девушка поправила свою прическу и отправилась на зов своей госпожи.

   Открыв дверь в господскую комнату, служанка увидела, что

   принцесса, еще не причесанная, с грустным лицом смотрит в

   окно. Повернув голову на звук открывающейся двери, она

   тяжело вздохнула,

  Что-то не хочется мне сегодня танцевать и веселиться. Какой может быть праздник, если на моей Родине идет война?

  Ну, уж не скажите, ваше высочество, – горячо возразила Сюзанна, которой больше всего на свете сегодня хотелось, именно, танцевать и веселиться, а уж то, что где-то сейчас идет война, признаться, ее совсем не беспокоило. Да и то, подумать, всегда кто-нибудь с кем-нибудь, да воевал. Так что же, прикажете всем из-за этого покончить с собой, что ли?

  Война – войной, а праздник урожая не отмечать, никак нельзя. Боги могут обидеться и в следующий раз не дать урожая. Вот тогда, в самом деле, будет беда, по сравнению с которой война покажется детской забавой.

  И служанка упрямо тряхнула челкой,

  Как хотите, госпожа, а не веселиться в такой день, это грех.

  Ну ладно, праведница, если грех, то подай мне мое платье, и пойдем отправлять службу, – улыбнулась Ариэла, а Сюзанна, весело выпорхнув за дверь, через несколько секунд влетела обратно, держа в руках прекрасное голубое платье своей госпожи.

  Всего полчаса ушло на одевание нового платья и расчесывание, и принцесса, в сопровождении служанки и двух охранников, вышла из замка и направилась к «Карнавальной» площади, откуда доносились звуки музыки и шум многоголосой толпы. А площадь уже вся кипела. В разных местах ее, музыканты начинали играть музыку, и народ, вокруг них, тут же пускался в пляс. Никто не мог устоять от соблазна, обхватить свою подружку за талию и весело запрыгать по мостовой, выделывая ногами замысловатые коленца, а продаваемое тут же, в лотках на площади, молодое вино нового урожая еще пуще веселило кровь и заводило людей. Постепенно всеобщее веселье передалось и принцессе Ариэле. Брови ее перестали хмуриться, губы стали улыбаться, а ноги сами собой приплясывать. Что же касается Сюзанны, то она уже успела сплясать один танец с молодым красавцем и была раскрасневшаяся и абсолютно счастливая. Тут же на площади выступали многочисленные бродячие артисты: жонглеры и фокусники, акробаты и шуты. Полюбовавшись на искусство жонглера, который подбрасывал вверх и ловил мячи, булавы, зажженные факелы и даже чайники и утюги, они принялись, затем, смотреть на выступление факира. Факир, человек, явно откуда-то с юга, снял с себя шляпу, по форме напоминающую цилиндр, показал зрителям, что она пустая, затем положил шляпу на стол, полями вверх и накрыл ее покрывалом. Произнеся несколько непонятных слов и сделав несколько пассов руками, он сдернул покрывало, и к величайшему удивлению зрителей, вынул из шляпы живого кролика. Затем стал доставать из нее длинную красную ленту, причем вынул ее столько, что непонятно было, как она могла уместиться в шляпе, а под конец, достал из шляпы еще и букет роз и, улыбаясь, протянул их Сюзанне. Та вся раскраснелась от удовольствия, а зрители захлопали в ладоши. Много чего еще показал факир зрителям такого, от чего они только рты раскрывали от удивления. Прятал в кулак монеты, а доставал их из-за уха у зрителей, вынимал изо рта одно за другим, несколько куриных яиц, безошибочно доставал из колоды карту, загаданную зрителями. Под конец представления, принцесса вынула из кошелька золотую монету и протянула ее факиру за его выступление, со словами,

  Это вам за чудеса, которыми вы нас удивили.

  Ну что вы, госпожа? – ответил ей факир, который, как оказалось, недурно говорил по-бергундски, – Это были всего лишь простые фокусы, настоящих чудес я еще не показывал.

  Вот как? – Заинтересовалась принцесса, – Что же вы тогда называете настоящими чудесами, если это, по-вашему, простые фокусы.

  Ну, например, я могу сделать так, что душа человека выходит из его тела и летит туда, куда пожелает человек. Он может, никем не видимый, побывать в другом городе и посмотреть, что сейчас там делают его знакомые. Вот это я называю чудом.

  Интересно, – заинтересовалась принцесса, – А как же его тело без души? Святые отцы учат нас, что тело без души жить не может.

  Пусть вас это не беспокоит, госпожа, – ответил ей факир, – Тело, при этом, просто спит. Никакого вреда, ни душе, ни телу, от этого не происходит.

  Интересно, – было видно, что Ариэлу, сказанное факиром, очень заинтересовало, – А могу ли я побывать в другой стране?

  Хоть на краю света, – ответил факир и поклонился.

  Я хочу попробовать.

  Но тут, к удивлению принцессы, воспротивились охранники, выделенные ей маркизом Ревельяком. По их мнению, нельзя было подвергать принцессу неизвестному эксперименту. После долгих препирательств было найдено решение: сначала этот опыт надо было провести на ком-нибудь другом, ну, хотя бы, на Сюзанне.

  Не волнуйся, красавица, – успокоил служанку факир, – Уверяю тебя, что это абсолютно безопасно, – Напротив, ты получишь массу удовольствия, ибо можешь посетить любое место, по своему усмотрению.

  Он пригласил всех следовать за собою в дом, выходящий фасадом на площадь. Это была гостиница, в которой останавливались иногородние и иностранные купцы, приезжавшие торговать в столицу Бергундии. Парадная лестница и все номера в нем были богато отделаны и сверкали чистотой. Хозяин гостиницы низко поклонился вошедшим, узнав в посетительнице принцессу Ариэлу. Пройдя в снятые им комнаты, факир пригласил Сюзанну лечь на кровать, затем обратился к ней с предложением, загадать место, какое она хотела бы посетить.

  Пожалуй, я хотела бы посетить дом своих родителей, – ответила Сюзанна, укладываясь на кровать.

  Тогда лежи спокойно и смотри на этот предмет, – факир достал из кармана блестящий кулон на длинной цепочке и начал раскачивать его перед глазами девушки. При этом он начал на распев читать какие то заклинания, а потом перешел на бергундский язык,

  Ты совершенно спокойна, твои веки тяжелеют, и тебе хочется спать. Ты засыпаешь, засыпаешь, – пел он, и девушка закрыла глаза и, на глазах у изумленных зрителей, погрузилась в сон.

  А теперь ты будешь слышать только меня и выполнять мои команды, – продолжил факир, – Теперь твоя душа идет в дом твоих родителей. Говори, что ты видишь? – вопрошал он.

  К удивлению всей публики, Сюзанна улыбнулась, а потом весело рассмеялась,

  Я вижу моего батюшку и мою матушку. Они сидят за столом. В руках у них вареные яйца. Матушка предлагает поспорить, чье яйцо крепче. Отец соглашается. Уговор такой: чье яйцо крепче, тот не моет посуду. Вот они стукнули яйца друг о друга, и у отца яйцо разбилось.

  После этого, Сюзанна долго и весело смеялась, наконец, немного успокоилась и смогла объяснить остальным причину этого веселья,

  Мать, на радости, стукнула своим яйцом отца по лбу. Яйцо разбилось, и отец оказался весь в желтке. Отец вскочил, вынул из портков ремень и принялся гоняться за матушкой по всей избе, но портки с него слезли, он запутался в них и упал, – и она снова весело рассмеялась.

  Ну, хорошо, Сюзанна, – остановил ее факир, – Теперь я сосчитаю до четырех, и при счете «четыре» ты проснешься. Один, два, три, четыре, – принялся медленно считать он.

  При счете «четыре», Сюзанна вздрогнула и медленно открыла глаза. Секунды две она недоуменно смотрела по сторонам. Потом полностью пришла в себя и улыбнулась.

  Ну, как, барышня? Побывали вы у себя дома? – спросил ее факир.

  Да, спасибо вам, это было просто чудесно.

  Ну, как, госпожа? – Обратился факир к принцессе, – Убедил я вас, что такое путешествие возможно, безопасно и даже приятно?

  В знак согласия, Ариэла молча кивнула головой, потом легла на кровать и попросила,

  Хочу увидеть, что делает, в данный момент, Леней.

  Это очень просто, нужно только расслабиться и смотреть на этот блестящий предмет, – ответил факир, и стал раскачивать перед ее глазами свой блестящий медальон...

  Ночью, в замке маркиза Ревельяка поднялась тревога. Принцесса Ариэла, вместе со своей служанкой и двумя охранниками, не вернулась с праздника. В город была срочно отправлена служба внутренней охраны, но до утра обнаружить ничего не удалось. И только утром к начальнику охраны прибыл владелец гостиницы и, трясясь от страха, рассказал, что сегодня утром его горничная обнаружила в комнате, занимаемой приезжим факиром, служанку принцессы и двух ее охранников в совершенно ненормальном состоянии. Тотчас в гостиницу прибыли стражники и убедились, что все так и есть. Служанка и два охранника, казались спящими, но разбудить их не удавалось никаким способом. Спящих людей срочно доставили во дворец, а хозяина гостиницы предупредили, что если об этом станет известно в городе, то он поплатится своей головой, чем окончательно привели его в ужас. После этого, сыщики перевернули всю гостиницу вверх дном, опросили всех постояльцев и соседей, и в результате удалось установить, что факир отбыл из гостиницы в полночь. С ним было два человека ассистентов, которые помогали ему грузить на повозку различные реквизиты, в том числе и длинный, судя по всему, тяжелый ящик. Таким образом, кое-что стало проясняться. Немедленно во все концы поскакали вестовые с приказом, найти и остановить повозку факира, но он, как сквозь землю провалился.

   –

  Подошло время ужина. Леней, Джон и Лаперус сидели вокруг костра. Над костром висел котелок, в котором закипала уха из выловленных сегодня окуней, и дивный аромат поднимался над поляной. Был тот редкий час, когда люди не думали о войне и просто наслаждались жизнью. Джон помешивал уху ложкой, готовясь снять пробу, и вел со своими приятелями неспешный, легкий разговор: о рыбалке, о природе, о планах на послевоенную жизнь, и вдруг, посреди этого разговора, Леней напрягся и вскочил на ноги. Со стороны казалось, что он к чему-то прислушивается.

  Что случилось? – встревожился Лаперус, хватаясь за топор, и оглядываясь по сторонам.

  С Ариэлой случилось несчастье, – сказал Леней, дрожа всем телом.

  Таким, друзья его еще не видели. Пот выступил у него на лбу, тело его сотрясала дрожь, а глаза метали молнии.

  С чего ты взял? – Попробовал его успокоить Джон, – Она сейчас в Бергундии, под защитой надежной стражи. Что с ней могло произойти?

  Не знаю, что, но знаю, что произошло несчастье, и это несчастье связано с Тимурбеком.

  Леней встал и направился, было, к своему коню, но Лаперус остановил его суровым окриком,

  Стой! Куда ты?

  Не знаю. Знаю только, что ей нужна моя помощь.

   – А ну, сядь! – Неожиданно резко приказал Лаперус.

  Я верю, что ты и вправду почувствовал, что с ней случилась беда, только не надо пороть горячку. Если ее убили, то ты ей уже не поможешь, а убийцы уже далеко. Только я не думаю, что хан приказал ее убить. Насколько я помню, он дважды пытался захватить ее в плен, так что, скорее всего, именно это, он снова постарался сделать.

  При этих словах Лаперуса, гримаса страдания исказила лицо Ленея. Увидев это, барон поспешил добавить,

  Может быть, это и не так, но повторяю, если хан и постарается что-то сделать, то это, захватить ее в плен, а никак не убить. А раз так, то мчаться в Бергундию, это значит только даром терять время, потому что похитители сейчас везут ее в Кант к Тимурбеку. Вот тут мы и должны постараться ее встретить и отбить. Получается, что нечего сейчас дергаться, а завтра, с утра, вышлем людей на все дороги, идущие из Бергундии в Кант, и будем ее искать.

  Леней вынужден был признать, что барон прав. С тяжелым сердцем он остался в лагере. Всю ночь провел без сна, а на утро, отправил людей в другие отряды, с тем, чтобы и их подключить к операции по задержанию похитителей принцессы.

  Глава 22

  Прошло уже три дня, с момента похищения принцессы (факт похищения подтвердил специальный гонец, прибывший из Бергундии), а следов ее похитителей так и не обнаружили. А тут еще разведка донесла два известия: первое – из столицы выступило пятидесятитысячное войско хана, для того, чтобы разбить конников Юлия, которых у того уже было десять тысяч. Второе известие, то, что из степей Маркинзаса на подкрепление к хану следует сорокатысячное войско молодых кочевников. Следовательно, ни в коем случае, нельзя было дать им соединиться. Было ясно, что наступило время большого сражения, которое во многом определит, кто же победит в данной войне. Четыре армии, кантская, бергундская, светославльская и конники Юлия, сошлись на равнине, близ бывшего города Понта, чтобы встретить армию Тимурбека. На последнем военном совете, было решено, что Регулярная кантская дружина образует кулак в центре обороны, с тем, чтобы выдержать первый удар вражьей конницы. Бергундцы образуют левый фланг, а светославцы – правый фланг обороны. Конница Юлия будет стоять в резерве. Командующими были: у Канта – барон Лаперус, у Бергундии – граф Маршон и у Светославля – князь Безруков.

  Держите строй, не прогибайтесь, конницу принимайте на копья и не бегите в атаку без приказа, – напутствовал всех Лаперус. Потом он посмотрел на князя Безрукова,

  За дружину твою, князь, я спокоен. А как ополчение, сдержит? Все-таки, люди не военные.

  Сдержит, – успокоил его князь, – Ты, барон, их еще не знаешь. Завтра сам увидишь, на что они способны.

  Ну, дай то бог, – проговорил барон, но после общего совещания, о чем-то долго разговаривал с Ленеем.

  –

  И вот, день решающего сражения настал.

  Небо на востоке осветилось розовым цветом, который все ширился, до тех пор, пока яркий край солнца не показался над горизонтом. Солнечные лучи брызнули на проснувшуюся землю, окрасили темную стену леса, в отдалении, затем упали на поле и высветили две огромные армии, выстроившиеся напротив друг друга.

  Перед высоким холмом, спиной к лесу, стояла армия защитников родной земли, а напротив нее, на расстоянии трех полетов стрелы, стояла конница хана Тимурбека.

  Командующий этой армией, Чембулай, находился в некотором замешательстве, хотя старался и не показать этого. Дело в том, что основной его задачей, было, разбить конную армию изменника Юлия. А здесь, против него стояла огромная (откуда она взялась?) армия кантцев, а вот конников Юлия нигде не было видно. Что это? Как могло случиться, что у неприятеля, которого мы считали почти разбитым, оказалась такая сила? И куда делась армия Юлия, которая по результатам разведки, должна была находиться перед ними? В любом случае, после боя, он спросит с тех, кто давал ему неправильные сведения. Сейчас же, необходимо было настроиться на борьбу с другим противником. Солнце поднималось, и терять время было нельзя. По команде Чембулая третья тысяча тронула поводья и на рысях, постепенно переходя в галоп, понеслась на построения кантцев.

  Теперь держись, ребята, – скомандовал своим ополченцам боярин Ондрей, – Копья упирайте в землю и закрывайтесь щитами. Против копий конница бессильна.

  Ополченцы закрылись щитами. Первые ряды светославцев ощетинились копьями. Но, когда ополченцы уже сжали зубы и напряглись, готовясь к страшному удару, лавина всадников, вдруг повернула направо и поскакала вдоль вражьих рядов.

  Ай да вояки, испугались! – засмеялся Грешко, здоровый детина, стоявший в пятом ряду светославцев.

  Отставить разговоры, – грозно прикрикнул на него Ондрей, – Поднять щиты!

  В ту же секунду на войско светославльцев обрушился град стрел. Не смотря на то, что ополченцы укрывались за щитами, стрелы, то там, то тут, находили свои жертвы. Но ополченцы тут же смыкали свои ряды, занимая места павших товарищей.

  Кочевники же, пронесясь мимо элорских рядов и выпустив несколько стрел, развернули коней и умчались к своим позициям. На их место, из рядов ханской армии, тут же выехали другие всадники, которые повторили их маневр. Таким образом, перед строем элорцев, все время проносились всадники, стреляющие из луков. И время, от времени, кто-нибудь из элорцев падал, пораженный стрелой кочевников.

  Что мы стоим? Они же нас просто перестреляют! – Закричал купец Артем, – Нам надо двинуться на них и сойтись врукопашную!

  Молчать! Дурак! – грозно нахмурился боярин Ондрей, – Они только того и ждут, чтобы мы сломали свои ряды. Если побежим, вперед ли, назад ли, все равно – то нам конец. Стой и терпи. Бой еще и не начинался.

  А тем временем, на вершине холма, расположившиеся там командующие, видели, какой урон терпят их войска от стрел противника. Лаперус подозвал к себе Ленея и сказал тому несколько слов. Тот согласно кивнул головой и подозвал вестового. Вестовой, тринадцатилетний Лерой, который был в отряде, вроде, как сын полка, выслушав приказ, кубарем скатился с холма, прыгнул на коня и стрелой полетел к воинам, рядом со странными машинами, находившимися позади элорских рядов. Следующая сотня вражеских всадников неожиданно была встречена дождем стрел, летевших из-за спин элорцев. Всадники и кони падали наземь, а уцелевшие, поспешили вернуться к своим, и тут кочевников ожидал еще один неприятный сюрприз. Небо, вдруг, потемнело от тучи стрел, летящих в сторону ханского войска. Урон, нанесенный этим залпом, был огромен. Сотни, если не тысячи всадников были выведены из строя, а раненые лошади, взбесившись, от боли, бросились врассыпную, сбивая с ног других лошадей и калеча всадников.

  Всемогущий Мун! – Вскричал сотник Отар, – Как это может быть? Ведь, ни один воин, даже кочевник, не может пустить стрелу на такое расстояние!

  Потом об этом думать будем, – рассвирепел Чембулай, – А теперь, чтобы нас не перестреляли, как голубей, мы должны их атаковать. Вперед, и покажите этим неверным, что такое, конница Тимурбека, – и лавина конницы помчалась на ряды Эллоров.

  Вот теперь держись, ребята! – Скомандовал Ондрей, – Главное сдержать первый удар.

   Этот удар, на самом деле, был ужасен. Летевшие на всей скорости лошади врезались в пики, упертые в землю. Пики входили в тело бедных животных, как шампуры в мясо для шашлыка, но скорость их движения и масса были так велики, что первые четыре ряда защитников были смяты. Но удар, все-таки, был остановлен. Дальнейшее продвижение конницы было невозможно, так как павшие лошади являлись непреодолимой преградой для остальных всадников. Только в двух местах строй эллорцев не выдержал удара и пропустил атакующий клин всадников в свои ряды. Именно туда и устремились кочевники, стараясь разделить ряды врага, а затем окружить его и уничтожить. Именно на этих участках и решалась судьба сражения. Одно из таких мест было в рядах светославцев, рядом с боярином Ондреем и ополченцем Грешко. Когда сбоку от них строй не выдержал и прогнулся под ударом кочевников, человек десять ополченцев, во главе с Ондреем, продолжали стоять насмерть, и в результате, оказались в окружении.

  Ребята, держитесь все вместе, и пробивайтесь к своим, – командовал Ондрей.

  Это мы враз! – отвечал Грешко, опуская свою огромную дубину на голову одной из лошадей противника, от чего та упала на землю, как подкошенная.

  Эх! Дубинка маловата, а то я быстро дорогу расчистил бы! -

  Вздохнул богатырь.

  – Смотри Грешко, может эта подойдет? – Указал ему Артем на оглоблю, неизвестно откуда взявшуюся на поле.

  Отчего не подойдет? Думаю, в самый раз.

  И детинушка, схватив оглоблю, с криками: «Посторонись, зашибу», – принялся, как ветряная мельница, вращать ее вокруг своей головы. Разбрасывая врагов, словно кегли, он расчищал дорогу к своим рядам. Тут в голову боярина Ондрея пришла светлая мысль,

  Грешко, бери правее, – крикнул он сквозь шум боя.

  Можно и правее, – Грешко повернул направо и принялся укладывать «снопы» в этом направлении.

  В результате этих действий, клин вражеской конницы у самого основания был перерезан. Строй эллорцев, обращенный в сторону врага, выровнен, а кочевники, прорвавшиеся в ряды эллорцев, оказались окружены и быстро уничтожены.

  Видевший все это Леней восхитился столь умелому маневру и взял его на вооружение. Тут же отряд «орлов», находившийся в запасе, получил приказ повторить этот маневр на месте второго прорыва. Пусть не так эффектно, как Грешко и с потерями, но «орлы» выполнили приказ, и через час после начала сражения, атака ханских войск захлебнулась. А затем войска Чембулая ожидал еще один, последний на сегодня сюрприз. Из стоящего неподалеку леса, строясь на ходу в колонну, вылетели всадники Юлия. Обогнув сзади армию Чембулая, развернув свой строй лицом к врагу, с громогласным криком, – «Ура!», – они бросились в атаку. И тут непобедимая армия Тимурбека дрогнула. Всадники повернули своих коней и бросились кто куда. Тысячами гибли они в поле, преследуемые врагами, на свежих, не измученных боем, конях. Тысячами сдавались на милость победителей, благо это были свои же кочевники, многих из которых, они хорошо знали, и только жалкие сотни смогли добраться живыми до замка Тимурбека, о чем каждый из них потом горько пожалел, ибо, взбешенный таким позорным поражением, хан приказал казнить всех бежавших с поля боя. В результате все стены ханского замка были увешены отрубленными головами его воинов, а в следующую ночь из замка сбежали сразу три тысячи воинов, которые предпочли признать Юлия своим господином, чем служить такому зверю, как Тимурбек. Все это сделало положение хана еще более неустойчивым. Отныне перевес сил противника стал просто подавляющим. Вся надежда оставалась только на подмогу из Паранстана, да на его коварный план с принцессой Ариэлой. Так что, когда в дверь его покоев осторожно постучали, и его управляющий поинтересовался, не соблаговолит ли его светлость принять посла, прибывшего из Бергундии по очень важному делу, Тимурбек велел немедленно звать его. Скоро дверь отворилась, и вошедший мужчина в белой чалме, тут же упал на колени и, кланяясь, проговорил,

  О всемогущий Тимурбек! Твой приказ выполнен. Принцесса Ариэла доставлена.

  Это была единственная приятная новость за последние дни.

  А на поле битвы, тем временем, воины подбирали раненых, отыскивая своих друзей и родных и готовясь предать земле мертвых. Между телами павших в бою воинов, ехала группа всадников, за которыми на почтительном расстоянии следовали их подчиненные.

  Да, – покачивая головой, сказал один из всадников, – Дорогой ценой мы платим за свободу.

  Ничего не поделаешь, Леней, – ответил ему второй всадник, – За свободу Родины и жизни не жалко.

  Ах, Лаперус, своей жизни мне не жалко, но жизни этих людей, – и Леней снова горестно вздохнул.

  Ничего, не вешай носа, – подбодрил его барон, – Вот, закончится война, даст бог, заживем счастливо.

  Тонкий свист раздался в воздухе, и оперенная черная стрела вонзилась в спину барона. Он откинулся назад, бросил поводья и рухнул на землю.

  Леней обернулся назад, в сторону леса, откуда и прилетела стрела, и увидел, как из-за деревьев выскочили пять всадников и, подгоняя нагайками своих лошадей, бросились наутек.

  Оставь их мне! – крикнул Юлий, и с десятью своими воинами бросился в погоню за ними.

  Леней, Джон и князь Безруков склонились над Лаперусом.

  Потерпи, мы тебе поможем, – говорил Леней, осматривая стрелу, торчащую из спины барона, и с ужасом понимая, что ничего сделать не удастся.

  Нет, друг мой, – с трудом проговорил Лаперус, немеющими устами, – Мой час пробил. Не грустите, друзья, меня ждет Изольда. Я вижу ее. Она стоит у ворот нашего замка и приветственно машет мне рукой. Прощайте друзья мои. Я люблю вас. До встречи в Алхоле, – и он посмотрел в голубое небо, – Я иду к тебе, Изольда.

  Тело его напряглось, затем он обмяк и мертвый откинулся на траву.

  Леней и Джон плакали. Плакали вместе с ними и все «соколы», обступившие своего командира. Затем воины соорудили носилки из своих пик. Положили на них тело Лаперуса и молча понесли его, готовить в последний путь.

  –

   Более свежие кони позволили Юлию со своей командой догнать беглецов. Лишь один из них, чей конь был лучше, чем у остальных, оторвался бы от преследователей, если бы не Юлий и его скакун. Увидев, что его преследует всего лишь один человек, и, узнав своего преследователя, Чембулай, а это был именно он, повернул коня и остановился, поджидая своего врага. Юлий так же придержал коня, замедлил его ход и остановился метрах в пятнадцати от Чембулая, внимательно за ним наблюдая.

  А, вот и наш новоявленный хан, – язвительно скривил губы последний, – Где же ты потерял своих подданных?

  В данном случае они мне не понадобятся, – спокойно заметил Юлий.

  Боюсь, что они тебе больше никогда не понадобятся, – все больше и больше распалялся Чембулай. – Знаешь, что я тебе скажу? Я всегда тебя ненавидел. Еще тогда, когда ты ходил в любимчиках у хана. Уже тогда, я искал повода, расправиться с тобой. Теперь же, когда ты стал изменником, мне никто не помешает сделать это. Умри же, предатель!

  Он выхватил саблю из ножен, и поскакал на врага, но через мгновение сам упал наземь, разрубленный клинком Юлия.

  Я не предатель, а вот ты – бешеный шакал. А бешеных шакалов нужно убивать. Жаль только, что перед смертью, ты успел укусить достойного человека, – произнес Юлий, глядя на поверженного врага.

  Затем он положил тело Чембулая на его коня, хорошенько привязал его к седлу, и, не спеша, отправился назад, к своим воинам.

  На следующий день, на поле сечи предавали земле погибших. И тела эллоров, и тела кочевников. Священники и той и другой веры отпевали своих убитых недалеко друг от друга, чего раньше никогда не было. Сами могилы, погибших разной веры, находились в разных местах, но недалеко друг от друга.

  Похороны Лаперуса происходили с огромными почестями. Воины, прошедшие с ним огонь и воду, не стесняясь, плакали, а Леней, выступивший с речью, прямо сказал, что только благодаря этому человеку, который привел из Бергундии свой отряд в Кант, в самое трудное для страны время, стало возможным освобождение наших земель.

  Запомните его таким, каким он был, и расскажите о нем своим детям, чтобы те росли такими же мужественными, честными и любящими свою Родину людьми, – закончил он свою речь и отошел в сторону. Слишком большой была для него эта потеря, поэтому Леней постарался поскорее уйти с похорон и побыть со своим горем, наедине. Так он и провел весь остаток дня и всю ночь в одиночестве, вышагивая по полю, глядя на звезды и о чем-то размышляя.

  Глава 23

  А утром, командиры отрядов провели короткое совещание, на котором было принято решение немедленно выдвигаться к столице и перекрывать пути на юг, чтобы не дать Тимурбеку уйти. Кроме того, необходимо было не дать ему соединиться с войском кочевников, идущих из Маркинзаса ему на помощь. За это взялся Юлий. Не прошло и часа, как огромная армия кочевников, насчитывающая теперь сорок тысяч воинов, отправилась на юг, чтобы преградить своим соотечественникам дорогу к столице и не допустить их соединения с войском хана Тимурбека.

  Не опасно ли, доверять Юлию такое дело? – С тревогой спросил Ленея князь Безруков.

  Думаю, нет, – глядя вслед уходящей армии Юлия, ответил тот. – Поверьте, князь, на этом этапе, у нас нет более верного союзника, чем Юлий. У него та же цель, что и у нас – разбить Тимурбека. Что будет потом? Не знаю. Но за то время, что он находился у нас, мы с ним крепко подружились и смогли понять друг друга. А это и есть самое главное – понять друг друга. Кроме того, князь, никто кроме кочевников не сможет справиться с этой задачей, не пропустить конную армию вглубь страны. Так что, мы просто вынуждены доверить это дело ему. Так же, как и он вынужден доверить нам осаду замка, потому, что знает, что мы это сделаем лучше, чем он. Так что, пусть каждый занимается своим делом.

  Спустя два дня, огромная армия эллоров осадила замок Тимурбека. Только теперь, глядя на неприступные стены замка, эллоры до конца осознали, какая трудная задача стоит перед ними. А через некоторое время, из стен замка прибыл посол от хана Тимурбека, и передал бумагу, адресованную, по его словам, лично Ленею. Прочитав бумагу, Леней страшно побледнел и ответил посланнику,

  Передай хану, чтобы ждал меня в гости, через два дня к полуночи.

  После ухода парламентера, Джон вопросительно посмотрел на Ленея,

  Ну и что было в этой бумаге?

  Смотри сам, – Леней протянул ему грамоту с ханскими печатями. Раскрыв ее, Джон прочитал,

  Приглашаю вас на мою свадьбу с принцессой Ариэлой, которая состоится через три дня, в крепости «Бауэр».

  Что же теперь делать?