Текст книги "Записки непрофессионала."

Автор книги: Владимир Наконев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Кроме того надо знать, что кампинг в Кастехоне не единственный. Есть и другие, более живописные вверх по долине Бенаске.

Цены в отеле "Pireneos" 35 евро с носа, но если вы станете постоянным клиентом клуба "Мадрид аль сиело", который каждое лето проводит в Кастехоне, то получите скидку до 24 евро за те же услуги (с завтраком). В клубе вам можно приобрести страховую лицензию для учеников на два месяца за 26 евро, прокат оборудования за 15 евро полёт (полный комплект). И за 7,5 евро доставка к месту старта на высоте 1300 м. Есть ещё большой ассортимент товаров, который можно приобрести в магазине клуба.

Если ваша экономия распространится и на самостоятельный подъём на старт, то вы потеряете право на скидку. Более того, дорога наверх – это не германский автобан и поднимаясь или опускаясь по ней, обязательно уступайте дорогу несущемуся минибусу с пилотами или без. Люди зарабатывают деньги. Для этого совсем не обязательно выезжать на обочину с риском свалиться с горы. Иногда достаточно просто остановиться.

Проблемы желудка вы решаете сами. По вечерам можно неплохо откушать в многочисленных ресторанчиках, знакомясь с испанской кухней. Цены умеренные. А продукты для перехвата можно приобретать в двух магазинах, находящихся в деревне. Но в этом году цены подскочили и ощутимо. Продукты стоят в два-три раза дороже, чем, скажем, в Мадриде.

Рядом с кампингом есть специальное место для самопального барбекю.

В принципе, можно устроиться на обед возле реки у площадки приземления, не забыв собрать тщательно весь мусор после себя.

Не забудьте посетить вечерами бары ближайших деревень. Кроме вкусно приготовленных блюд, в памяти останутся древние строения в окружении гор. А проехав вверх по долине можно подняться пешком на ледник горы Ането, самой высокой в Пиренеях.

О безопасности. Каждый сам себе велосипед. И формирует пакет первой медпомощи самостоятельно. Учится им пользоваться на курсах или по учебнику. Но запомните одно на весь период прибывания в Испании. Если вы куда-нибудь рухнете. И произойдёт это на глазах всех пилотов на старте. И только единицы, не сильно торопясь, двинутся в вашу сторону.

Во-первых: НИКТО НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТ о правилах оказания помощи.

Во-вторых: действует европейская привычка: не лезь, не будешь свидетелем. Испанцы, имеющие привычку видеть принародное кровопускание парнокопытным, не испытывают никаких чувств, кроме любопытства. Единственное, что их интересует – это сдохнет бычок сразу или помучается. Но, увидев, что вы себе чего-нибудь переломали и серьёзно, они сразу же позвонят в полицию, пожарникам, скорую помощь, чтобы понаблюдать за действиями профессиналов.

Я не говорю о том случае, когда боль испытывает сам испанец. Тут уж крику будет. Даже если у него всего лишь колючка от репейника в палец залезла.

Отдельной строкой выделю новую проблему Кастехона, появившуюся в последнее время. Никогда не оставляйте параплан в автомобиле без присмотра и на ночь. В прошлом 2003 году одна группа пилотов оставила минибус с парапланами возле гостиницы. Наутро недосчитались всех парапланов за исключением двух очень старых. В Латинской Америке тоже летают, хотя и нет денег на покупку продвинутой техники.

В этой же теме нелишне будет вспомнить, что никогда в таких странах, как Испания или Италия не отдавайте на хранение администрации отеля наличные деньги. Их вид развращает людей. И не оставляйте деньги и документы в номере. Даже, если в нём стоит маленький несгораемый шкаф. Вы должны знать, что ключ, который есть у вас может иметь не одну копию.

Далее, никогда не давайте документы людям, представляющимся полицейскими, СИДЯЩИМ в авто. Смело посылайте их на всех известных вам языках подальше и демонстративно записывайте номер автомобиля.

В Кастехоне есть Интернет. Тот, что находится рядом с магазином мадридского клуба можно не посещать. Или заходить в случае крайней необходимости. Здесь цена 1€ за 9 минут. А вот в кафе "Ambar", что находится по диагонали через площадь то же удовольствие стоит чуть больше 2€ за час.

Да, о кафе. Если во Франции в субботу и воскресенье днём с огнём не найдёшь не только захудалого места перекусить, но и, даже, открытого магазинчика, то в Испании нет необходимости делать продуктовый запас на два дня. Именно в выходные будут открыты все таверны, кафе и бары. Другой менталитет.

И, может быть, последний совет прибывшим в Испанию. Приземлившись в аэропорту Барахас (Barajas) в Мадриде, не спешите хватать авто в близлежащих фирмах. Если позволяет поклажа, купите спокойно билет Metrobus на 10 поездок и отправляйтесь на метро (линия 8) прямо в центр города. Все неясности или другие вопросы, не получившие объяснения в изложенном выше, лучше решить заранее по электронной почте со мной-

47. Реванш.

Экзамен я опять не сдал и уже во второй стране не получил удостоверение пилота. Так получилось. Навалился груз проблем. Нужных и не очень. Некоторые из них решались, а другие только усугублялись. И за всей этой круговертью не было ни времени, ни желания читать местную парапланную книжку.

Но на экзамен я, конечно, пошёл. Поучаствовать, а заодно и посмотреть по какой методе сдают испанцы. Жизнь себе они не усложняют. Надо ответить на 52 вопроса, ответы на которые есть в книге. Ошибиться можно только на шесть вопросов и не более двух ошибок на вопросы, связанные с безопасностью.

Я умудрился наошибаться четырнадцать раз. Больше всех. Народ расстроился. Все знали, что я не участвовал в последних клубных соревнованиях из-за того, что за день до них порвал себе бицепс на работе. И целое лето летал кое-как, в основном занимаясь в спортзале.

И вот, настало время опять показать старые, но ещё крепкие клыки. Подошли очередные соревнования, которые клуб проводит перед Рождеством. На точность приземления. И мышцу я удачно закачал, и проблемки подобрал почти все. Значит надо выигрывать. Да не просто, а чтобы ни у кого сомнений не было. С хорошим результатом. Начал настраиваться загодя.

Приезжаем на горку и, как обычно, шутки, прибаутки, смешки.

– Что? Значит у тебя всё ещё нет удостоверения пилота. Тогда надо Бумеранг продавать.

..

– А я не пилот ещё, – парирую я, – учусь только. И на настоящий момент являюсь продвинутым учеником.

Но внутри, чувствую, горю. Рановато. Сейчас блин комом будет. И готовлюсь вместе со всеми. Летаем на одном пространстве с учениками. И инструктор, следящий за ними, одновременно и наш арбитр. И я в воздухе упираюсь в двух начинающих, которые идут в тот же сектор. Вот ещё! И ухожу подальше от круга приземления, чтобы подойти к нему как можно поположе. И подхожу. На всей скорости, которую только может развить мой Бумер. Недоход метров 15, но на торможении параплан вспухает и я уже вижу, что остановить его в центре не удастся. Ну, делать нечего, динамический срыв будем пробовать. Сорвать тоже не получается, аппарат слегка зависает в воздухе и, словно нехотя, уезжает со створной линии в сторону. И с четырёх метров высоты я заставляю тряпку опустить меня в один из кругов. 500 баллов.

У народа примерно такие же приземления и только один пилот делает 800. Но я точно знаю, Хави приземляется как молния. Никогда дважды в одно место. Всё так же шутя, мы едем наверх. Но я уже выиграл соревнования, потому как уже прошла нервозность, отложился в голове угол захода и я видел, как нервно заходят все остальные пилоты.

Наверху я уже никого не жду и улетаю первым, для того, чтобы пощекотать настроение всем остальным. Приземляюсь в центр круга. Все мои друзья, коснувшись земли, сразу бегут к арбитру, заглянуть в протокол.

– Чёрт побери! – слышатся возгласы. – Влади тысячу сделал!

Посыпались шутки. Типа, отменяется этот полёт. Ничего, говорю я, пусть отменяется, я сейчас повторю. И наверху я уже не могу пробиться к краю горы. Все, пихая друг друга, улетают раньше меня. Всё! Теперь они горят. И я спокойно, делаю в воздухе несколько виражей и винговеров, а потом на очень длинной прямой красиво, по-парашютному, отрабатываю вторую тысячу.

Пилоты постарше жмут руку.

– Снимаю шляпу, – говорит один из них.

– Заберите у него автопилот, – кричит молодой, – Пусть летает, как все!

Всё так же переговариваясь, отправляемся в очередной раз наверх. Победитель прошлых соревнований, подходит, жмёт руку и грустно говорит:

– Это – твой день!

Садится в машину и уезжает. Я же, неторопясь, долетаю до кругов и опять останавливаюсь в центре. Дело сделано.

– Знаешь? – говорит мне лицензированный пилот, – Если тебе захочется где-нибудь полетать, позвони мне и я тебя отвезу. Теперь я знаю, как летают продвинутые ученики.

48. Ротор.

Стою на горе. Ветер дует около 60 км/ч. Обозреваю окрестности. И вдруг вижу орла, приближающегося к подветренному склону. И, хоть мозгами понимаю, что птичка не самоубийца, вдруг захотелось увидеть, как пёрышки разлетятся в разные стороны после касания каменистой поверхности. Не всё скоту масленница.

Орёл, тем временем, поджав маховые перья (сложенные уши?), приближается к гребню, выдерживая только ему одному известное направление, на высоте нескольких метров переваливает и летит уже на другой стороне, удаляясь от склона. Я растерянно гляжу на флаги, стоящие со всех сторон, вокруг лыжной станции. От них вот только клочки не отлетают, так их треплет ветром.

Наклоняюсь, срываю пучок сухой травы, спускаюсь с гребня немного против ветра и швыряю пучок вверх. Как и положено, пучок взмывает вверх, перелетает линию перелома и круто пикирует вниз. Ротор, однако. Загадка природы! Орлы не планируют со скоростью 70 км в час! Но, тем не менее, я уже не вижу пролетевшего орла.

Зато вижу другого, повторяющего путь первого. Выбегаю повыше, чтобы видеть больше и наблюдаю. Всё то же самое: подсложенные крылья и линия точь-в-точь расположена там, где пролетел другой орёл. Опять перелёт на мою сторону и птица летит слегка снижаясь и удаляясь от горы. Крыльями не машет. Но теперь и я уже вижу почему. Орёл следует линии хребта, которым заканчивается подкова. Об эту линию рассекается поток ветра.

Немного обдумываю ситуацию и уже совсем равнодушно гляжу на третьего орла, пролетающего этой же дорогой. Значит так: рассекаясь об этот рельеф, воздух наполняет подкову и обрушивается на обратной стороне горы. Та часть воздуха, что проходит над малым хребтом, в таком случае, должна иметь меньшую скорость и плотность. И на подветренной стороне образуется зона пониженного давления. Которая подсасывает воздух из ротора. Пограничные вихри ротора уже не имеют направленности вниз. Их перекашивает и, возможно, что начинает доворачивать вверх. Иначе, как объяснить то, что орёл не снижается на подветренной стороне.

Вдруг ясно вспоминаю свой последний пролёт в роторе. Я не был в центре подковы! Я уходил в укрытие, но лишь только потому, что в той стороне была дорога, которую я собирался использовать как ориентир и возможную площадку для приземления. И поэтому мой параплан не хлопнуло однозначно до земли, а било, сбрасывая вниз на несколько метров. Поскольку всё это происходило в момент усиления ветра, то и ротор расширялся с моей скоростью. И через некоторое время я уже летел в нормальном потоке за горой.

Чёрт! В аэродинамической бы трубе попробовать. Я почти бегом перебегаю сотни метров, отделяющие меня от линии, где пролетают орлы, и опять швыряю в воздух пучок сухой травы. Он удаляется от меня, почти не снижаясь, метров на 50. Держит!

Вот и разгадка моего изобретения про угол прохода вершины, когда возникает опасность попадания в ротор. Надо УХОДИТЬ в защищённую параллельными потоку хребтами, которые разрезают ветер вдоль, зону.

49. Названия на карте.

Вы обращали внимание, что многие реки Испании называются похоже? Гвадалкивир, Гвадаликс и так далее. Давным-давно тому назад, ещё до того, как Пиренейский полуостров был захвачен арабами. На 800 лет, между прочим. Жили-были на этих землях многие народы. Со своими языками. И вот, например, была небольшая популяция годов (ударение на первом слоге). Их было так мало, что никуда они не путешествовали. Неспешно протекало их бытиё на берегах реки. Которую они так и называли: река. Икс на языке годов. Пришли арабы. Контакты всякие начались. Соприкосновение языков.

– Что это за река спрашивают?

Поняли годы, что не знают арабы этого слова. И сказали: это Икс (река, то есть).

И стали называть её арабы гвадал Икс. Река Икс. Но гвадал по-арабски – река! Какое название получилось? Правильно, река Река.

Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается. Исчезли годы, как народ. Поистрепалась арабская империя и выгнали их северные народы Пиренейского полуострова. Спросили освободители оставшихся местных жителей:

– Как называется эта река?

– Гвадал Икс, – отвечают.

И стали называть испанцы эту реку рио Гвадаликс. То есть своё слово добавили. И, если теперь перевести rio Guadalix с испано-арабо-годского языков, то получим: река Рекарека. И ничего. Все привыкли. И никто внимания не обращает.

Гвадаликс, так Гвадаликс.

50. Короткое замыкание.

Как часто у нас бывают моменты, когда мы говорим «ну почему я сделал это (или то). Не стал бы делать, закончилось бы по-другому».

В этот день летать особо не хотелось. Подобралась группа торопыг, которая летела туда, не знаю куда. Всё бегом, не глядя, почти бесконтрольно. И я, чертыхаясь, с ними же. Вот мы уже и наверху. Вот и крылья на склоне разложили. Ветра нет. А знаете ли вы, что такое надуть "бумер" в безветрие? С его-то дырками, в 8 см высотой!

Убегаю от себя, склона, товарищей, шуруя на ходу клевантой, расправляя так некстати образовавшийся подворот. Тупо планирую на площадку, на которой и народа ещё нет. И тут что-то подводит. Мысли, как не свои. Дай, думаю, придавлю. Придавил. А ещё? Ещё придавил. Интересно.

Как та обезьяна в анекдоте, "что будет, если я отпущу одну лапу?" Зашелестело крыло и попёрло назад. Блин!! На этой высоте! Поднимаю резко руки в верх. Реакции ноль. Более того, на бок заваливать начинает. Так входят в негатив. Мне уже не до обдумывания ситуации. Надо из седушки выбираться, которая ни на чём уже не висит. И без балласта сегодня. То есть, совсем назад откинувшись.

Развожу руки крестом, выпихивая себя из седушки, и слышу по реакции строп управления, что уши уходят назад. Короткий взгляд вбок: точно нет уже ушей. Остальное уже не поэзия. Скорость назад приличная и я, еле успев ляпнуть ногами по земле, влетаю обратно в седушку. Причём позвонки идут, как-то, по очереди. Те, что успели достать до спинки уже возвращаются, а остальные ещё только на пути туда. Слишком поздно соображаю, что сейчас ещё и подголовником по шее получу. И получаю.

Лежу. Правда свет не выключился. Подбегает товарищ. Руки тянет. Хороший язык испанский. Все гласные горловые. Иначе я бы ничего сказать не смог. Фэйс перетянуло от боли.

– Не тронь!

Рык подействовал хорошо. Остановился мой друг и смотрит. Я медленно провожу ревизию оставшегося в наличии тела. Похоже, что всё на месте, за исключением моего любимого позвонка. Медленно отстёгиваю всё до чего достаю. Дыхание на грани возможного. Воздух запросто входит в лёгкие, а, вот, вытолкнуть его – это стоит усилий.

Вываливаюсь из седушки набок, поднимаюсь на руках, затем переворачиваюсь на спину и, подложив кулаки под себя, вгоняю кость на своё место. Ещё раз на четыре кости и медленно встаю на ноги. Испанец, побледнев, наблюдает за моими действиями. Тут же подъезжает авто и из него выпадают ещё двое. Все молча глядят на меня. Я пробую поворочать шеей и, наконец, обращаюсь к ним.

– Комбез расстегните.

Выхожу из одежды и через минут пять уже сам собираю свой параплан. Приземляются остальные. Быстро складываются и штурмуют клубный автобус. Зовут и меня. Но, услышав, что я только что рухнул, устраивают немую сцену. Не верят. Прошу свидетеля подтвердить, но он только рукой машет: в другой раз, когда страх пройдёт. И все уезжают.

51. Последний ужин.

После падения, обычно, идут воспоминания о том, сколько раз и где падал. И вспомнил я одну ситуацию со мной произошедшую. В прошлом столетии возвращалась наша команда по тяжёлой атлетике с одного первенства. Мне на том соревновании удалось чего-то, даже, выиграть. Хотя досталось не даром. Дело в том, что к каждому такому действию я должен был привести мой вес в соответствии с планами команды и руководства.

Когда вы весите центнер, то сбросить пару-другую килограммов не представляет трудности. А, если я весил 65 и нужно было от 5 избавиться? Это означало особую диету, да ещё мочегонные препараты. Но речь не об этом. Летим мы уже обратно. На Ту-104. Самолёт такой в ерофлоте был. Я сижу уже повеселевший и почти отъевшийся возле иллюминатора да на землю поглядываю. В то время у меня было уже почти 50 прыжков с парашютом и разглядывал я уже не совсем с праздным любопытством.

И тут сдыхает двигатель, который рядом со мной. И мы начинаем падать этой стороной вниз. Народ занервничал. Пилотам удаётся выровнять аппарат, сбросив обороты второго двигателя. Через некоторое время турбина завыла по-прежнему и самолёт начал опять набирать высоту. Но не долго. Скоро процесс падения повторяется. Причём так, что пассажиров мутить начало. От нервов, скорее.

Стюардессы с лицами весёло-зелёного цвета вдруг ни с того ни с сего предлагают откинуть столики. Ужинать, мол, будем. И несут знаменитую аэрофлотовскую курицу. И кофе. И шоколадку.

– Так, – комментирую я, – Похоже это наш последний ужин. Не помню я случая, чтобы на этом рейсе между Свердловском и Новосибирском кормили.

– Заткнись! – грубо обрывает меня тренер, сидящий рядом со мной и вцепившись пальцами в подлокотники так, что костяшки побелели.

– А вы свою курочку есть будете? – не обращаю я внимания на его реплику.

Тренер поглядел на меня и отрицательно покрутил головой, ещё сильнее прихватив своё кресло, потому что турбины опять стихли. Лётчики умело подхватывали управление, не давая завалиться самолёту набок. Расправившись с тренерской курочкой я повторяю вопрос ещё одному из наших.

– Он ещё и жрёт! – всхлипывает Мастер Спорта и отдаёт мне свою еду.

Таким нехитрым способом я уговариваю ещё несколько порций, выпиваю три чашки кофе, заедаю всё несчётным количеством шоколада. Теперь и помереть можно, думаю. Но вслух уже не говорю. Мало ли, народ нервничает. Да и я не самый сильный в команде. И, отвернувшись к окошку, я вдруг вижу, что самолёт уже гораздо ниже находится да ещё и на какой-то знакомый аэродром примазаться пытается. Вернулись, однако! Через три часа колбасни в воздухе.

Я отворачиваюсь и начинаю выпрашивать оставшийся шоколад у тех, кто сидит вокруг меня.

– Товарищи! Придержите столики! Садимся! – раздаётся вопль по трансляции.

И мы садимся. Да так, что несъеденные куры летят по салону. После остановки самолёт тяжело оседает на мою сторону и в окно ничего не видно. Потому что его тут же залили пеной из стоящих вокруг пожарных машин.

Притихшие пассажиры молча покидают самолёт. Я тоже выхожу, жуя очередную плитку.

52. Фальшстарт.

Клубы в зарубежье – это не советского образца колхозы, когда проблемы решаются вместе, свободное время пополам... Здесь, заплатил деньги, получил образование и ходишь (ездишь) на тренировки. Если желаешь. На полёты тоже без принуждения и по разрешению семьи. Нет, членские взносы платить надо. За это и лицензия по меньшей цене выходит и подарок клуб сделает не один раз в году. Скидки, опять же.

А народ сбивается в группки. Кто-то живёт рядом. Кто-то работает по тому же профилю. Кому-то не хватает надёжного партнёра в поездках. Другой вариант образования групп – это желание летать лучше, дальше, может быть, даже, участвовать в соревнованиях. Тут уже не только рядом живущие и хорошо летающие приходят, но и те, кто ни за что не полетит в строгих условиях, но с удовольствием поглядит на пробу пера.

Надумали мы полететь группой на дистанцию. Собралось человек пятнадцать. На момент сбора на площадке приземления осталось около 10. Кое-кому не захотелось тратить выходной, другому просто стало немножко не по себе только от мысли, что прийдётся лететь рядом в толпе. Стоим, обговариваем, а погода тем временем прогревается. Долбить термиками начинает. И ветер порывами. Среди нас и те, кто может летать с отмороженными глазами и те, кто ни за что не надует параплан, если ветер превышает 3 м/с.

Решили мы горку поменять, благо они недалеко друг от друга находятся. Поднялись. Дует. Причём временами сильнее, чем хотелось бы и тем, кто умеет летать. Решаем переждать. Половина едет вниз в бар. Другая, запасшаяся ранее бутербродами и пивом, причащается не отходя от старта. Около четырёх часов появились первые признаки стабилизации. Народ опять брифингу захотел. Я демонстративно раскладываю крыло. Глядя на меня, незнакомый мне пилот расстилает свою Омегу-шесть и стартует. Ещё несколько человек начинают подготовку, но прямо передо мной.

Начинается зрелище. Улетает один, говорит сверху, что вроде ничего, но тут же получает одно за другим несколько сложений. В это же время второй раз восемь пытается стартовать, но налетающие с ветром термики заставляют его по новой разложить крыло. Народ завис. Я обхожу всех и кладу своё крыло самым первым. Через меня, наконец, улетает второй. Попадает в сильный порыв и уходит на дистанцию задом в дикой турбуленции. Стою, выжидая.

Наконец выбрав окошко в порывах, стартую. Получаю мощнейший заброс в термике, сложение уха, раскачку, которую почти не могу остановить. Что ещё там? Гляжу вверх. Оба-на! Нет стропы левой в линии А! Точнее, она есть, но наверху, заплелась в остальных. О тож, ещё! Два года параплану, а у него стропы отваливаются!

Делаю ревизию. Против ветра летит, но сильно качается. По ветру лучше, но как я буду приземляться? Сообщаю всем о своей проблеме и слышу, как двое уже приземлились в 4 км и зовут меня к себе. Говорят, что моей высоты хватит дотянуть. Переговариваемся, я, наконец, нахожу визуально поляну и лечу туда. Заход с одного разворота я, в элегантной качеле, ловлю складку чуть жёстче, чем обычно.

Бросаю параплан, хватаю стропу. А она целая! Протягиваю её до подвесной и вижу, что уже свалились и две других. Да, почаще летать надо бы. Вынимаю свой мультинож и протягиваю все мальи на свободных концах. А желание летать уже прёт через край. Пока летел, отметил, где поднимает хорошо. Но мои друзья, с избытку чувств, сначала пропускают по пиву в баре, а уж потом мы поднимаемся на старт.

А народ уже летает над горой. Обычное явление в наших местах. Поднимаются на границе перехода от жары к вечеру и часами висят. Никого не жду, взлетаю. Набираю пару сотен метров над стартом и по старому маршруту. Те, кто был выше меня тоже туда повернули. А по дороге я ещё в первый раз приметил место, где сильно просаживает. И, в отличие от всех, туда не лечу, предупредив своих, кто на моей же частоте радио держит.

Мой совет не понадобился. Срабатывает принцип стадности и площадка подо мной наполняется распластавшимися на стерне крыльями. Перелетаю её на трёхстах метрах и большом желании упереться в гору, которая возвышается рядом. Получается. В дохлом +0,2 набираю пару сотен метров и попадаю в лифт. Стабильно иду вверх с +2,4 и скоро у меня уже 800 над долиной. Сообщаю друзьям о своей радости и улетаю над шоссейной дорогой в сторону Мадрида. Через некоторое время прекращается связь по радио, падает высота. Но, тем не менее, я умудряюсь на высотах 300-500 метров пролететь ещё с десяток км на остатках солнечной энергии.

А тот пилот, что стартовал первым, пролетел с одним из своих товарищей более пятидесяти километров.

53. Стоимость рекорда.

Приехали мы в Пьедраиту. Уже второй раз я здесь. Договариваемся, что улетаем вместе и пробуем пройти дистанцию группой. Наверху находим много пилотов. Похоже, что все внимательно изучили прогноз на сегодня. Хороший потолок до четырёх тысяч метров, но ветер около нуля. Вот и сидим все. Ждём.

Улетает какой-то ученик или продвинутый. И его приподнимает немного прямо перед стартом. Тут же воздух сотрясается топотом копыт целого стада и в воздухе около десятка крыльев. Ну, словно коршуны. Но повезло всего лишь одному, который зацепил несколько дохляков, отошёл в долину и уже через полчаса его можно было с некоторым трудом разглядеть среди облаков. Остальные расстелились на площадке приземления.

Такой процесс повторяется несколько раз и скоро наша группа остаётся в одиночестве на горе. Посовещавшись, решаем лететь и мы. Ждём ещё одно тело, разведывающее потоки возле старта, и ныряем в воздух тоже. Ветра нет и мне лишь с третьей попытки удаётся надуть крыло. Эта задержка мне стоила многого. Все мои друзья уже над вершиной, а я просто валюсь и валюсь, рисуя змейку возле склона. Бросаю склон, чтобы поискать чего вдали, но так и не найдя, приземляюсь возле дороги в надежде, что меня кто-нибудь подберёт из поднимающихся на старт.

Повезло. Через час с лишним я наверху. Над горой никого нет. Наша группа ушла на маршрут. Возле старта всё те же дохляки и все стартующие парапланы летят вниз. Скоро я остаюсь лишь с дельтапланеристами. Которые тоже не лезут в воздух. А, если кто и взлетает, то через некоторое время его можно видеть уже выбирающим место для посадки. Радио уже не достаёт моих товарищей и я его выключаю.

Ещё через час дунуло что-то. В воздух улетает дельт. Стартую следом, быстро набираю с пол-километра, обгоняя дельтаплан, но выше подняться не могу. Ну, ладно, может по дороге чего найду. Поворачиваю в ту сторону, куда улетели коллеги, и вижу скорость аж 16 км/ч. Ну, и куда я с такой скоростью долечу?

Свинчиваюсь обратно на старт, складываю параплан и сижу жду звонков от моих друзей. Через некоторое время звонит один. Сел, говорит, в 50 км. Просит меня взять машину другого, который ещё в воздухе и ехать за ним в направлении Сеговии. И поехал я. Трассы не знаю. Правда, заблудиться трудно. Главное следить за указателями.

На дороге вижу полицию. Интересно, знают ли они, что у меня прав нет? И в это время звонит мобильник. Полицейские просят всех снизить скорость и кавалькада машин снижает скорость со ста двадцати до семидесяти. Я подхватываю телефон, вижу, что звонит последний приземлившийся, жму на кнопку и не поднося к голове, сообщаю, что не могу сейчас говорить.

Доезжаю до сворота, останавливаюсь, звоню. Узнаю, что пилот приземлился, у него всё нормально. Ориентиры такие-то. Еду дальше. И в момент принятия решения, а место на дороге паскудное, вдруг ещё один звонок от него же. Беру телефон. Случилось страшное: на него напали бойцовые (опять!) быки и он бросил все вещи, крыло и убежал с площадки. Класс. Как он ещё и телефон успел взять?

И только тут я замечаю, что вылетел с обычной дороги и оказался на платной. Вот это ни хрена себе! Теперь поворотов долго не будет! Но, самое интересное, денег в кармане почти нет. Потратился утром, так как добирался до горы на общественном транспорте. Но, из мышеловки не выбраться. На оплату хватает и я спрашиваю, как съехать к деревне. Обещают через километр. Проезжаю. Точно! Съезд. Но... Опять турникет! А денег больше нет!

Делать нечего, подкатываю на заклание и тут мне возвращают пять евро, поскольку плата берётся за путь до Мадрида, а я еду уже в другую сторону. Уф! Есть в жизни маленькие радости! Заезжаю в деревню, звоню и выясняю, что пилот не знает где находится. То есть, он, в принципе, знает, но точно указать место, где остановиться на дороге, не может. Включи, говорю, радио, дешевле будет. Не может, потому что радио осталось вместе с крылом.

Ну, теперь точно кранты! Совершаю километровые проезды по дороге, останавливаясь и выбегая на бугры, для обозрения окрестностей. Через некоторое время нахожу крыло в полукилометре от дороги в окружении молодых бурёнок. Мля! Ближе сесть нельзя было! Звоню опять. Кореш меня не видит. Я его, кстати, тоже. Но, приглядевшись к лесу, который находится на другой стороне поля (ещё почти километр!), я замечаю белую футболку, мелькающую между деревьев. Охренеть! Он со страху, даже, не попытался обойти полностью загороженное поле, чтобы выйти на дорогу!

Захожу на поле, выгоняю стадо с центра и вижу: крыло, подвеску, комбез, какие-то бумажки, пожёванные билеты достоинством в десять, двадцать евро. Кредитные и прочие карточки, фотоаппарат, из которого, почему-то, вытащена батарея. Что-то коровы у нас в Испании стали умные. По карманам, что-ли, лазят? Собираю всё это в лёгкую парапланную сумку и, вдруг, слышу топот. Так, думаю, теперь быки за меня возьмутся. Поднимаю голову и... мой друг летит мимо и останавливаться не собирается. Швыряю в него сумку и он скрывается с ней за оградой.

Прихожу и я с его парапланом. Из-за камней показывается голова. Огляделась по сторонам и протягивает руки. Наконец, я избавляюсь от поклажи, перелезаю через забор и узнаю подробности полёта. За 5 часов он пролетел 88 с хвостиком километров. По дороге захотел по-маленькому. Но был на высоте четыре с лишним километра и ничего умнее не придумал, как надуть в комбинезон.

Всё, что было в карманах комбинезона, а заодно и в карманах седушки, которые получились несколько ниже доски, на которой он сидел, поплыло. Ну, всегда я говорил, что пиво до добра не доводит! Получив нисходняк, он приземлился на этой площадке, разложил всё сушиться и, когда звонил по телефону, вдруг увидел БОЙЦОВЫХ БЫКОВ, которые агрессивно копали землю копытом вокруг него. Дальше не помнит. И пришёл в себя только в лесу, когда я позвонил ему. Ну, а остальное вы уже знаете.

54. Предел возможностей.

Над скалой всегда есть дежурный термик, на котором можно или задержаться возле склона, для принятия решения на дальнейший полёт, или просто набрать неспеша несколько сотен метров высоты для броска в долину на поиски более мощного восходящего потока. Но это в нормальную погоду. В то время, когда по всей равнине идёт жёсткое "долбилово" над этим камушком идёт концерт хард-рока.

На горке уже не осталось никого. Все поспешили улететь вниз. Во-первых, время обеда, а во-вторых, уже не чайниковая погода начинается. Я не торопясь готовлюсь к улёту. Погоды я не боюсь, но и спешить тоже не получается: спина всё ещё побаливает и наклоны я делаю с задержкой дыхания. Но, наконец, я уже застегнул все пряжки. Короткая пробежка, чтобы не ждать порыва ветра, и я в воздухе. С высоты вижу, что с площадки приземления уехали не все. Два последних пилота стоят возле автомобиля и глядят на гору. Меня ждут. Ну, ладно, значит не буду задерживаться более. С разгона "протыкаю" дежурный термик. Заорал как ужаленый вариометр и я краем глаза заметил неопознанный летающий объект с правой стороны. Повернув голову, я с удивлением узнал в объекте моё родное крыло.