Текст книги "Записки непрофессионала."

Автор книги: Владимир Наконев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Народ весело помогает в раскладке параплана, попутно предлагая поменять его на телефон, куртку и еще что-нибудь в придачу. Я обещаю подумать, пропускаю впереди себя несколько учеников, перф и вздымаю конструкцию вверх. М-да! Такое же чувство было у меня, когда я, после 51 кв. метра УТ-15, увидел над собой 16 квадратов планирующего парашюта. Мелькает мысль: а может зря я наел 3 кг веса, чтоб быть в верхней части весовой вилки?

Опасения оказываются напрасными. После взлета я, с весело попискивающим вариометром, мессершмитом пролетаю мимо и выше перфоманса, боящегося покинуть динамик. Бумер прикусывает все восходящие потоки, попадающиеся по дороге. Крыло явно не в восторге от того, что я не собираюсь крутить спирали по термикам. Его трясёт, бьёт, гнёт. Но я упрямо занимаюсь обозрением пейзажа. Всё это я еще успею. Сначала надо обтянуть стропы, купол и самому привыкнуть к новой лошадке.

А уже начались холода. И за несколько дней я совершаю с десяток полётов в простых, как заклёпка, условиях. Где-то с 6-7 раза уже начинаю привыкать к новой траектории снижения и опять приземляюсь туда, куда хочется.

– Давай сравним скорости -, предлагает мне хозяин нового перфоманса.

Улетаем вместе и летим в разные стороны. Он – вниз, я – вверх.Сравнивать можно всё. Можно и нужно. Но не писю же с пальцем. Поразмыслив, решаю, что догонять его нужды нет и продолжаю процесс привыкания.

Клубные инструкторы образовали живую очередь желающих попробовать. Таких аппаратов здесь еще не было.

– Ой! Дядя! Как летает это крыло! – только и смог сказать первый попробовавший.

"Ты можешь дать краткую характеристику крыла?" – задал мне вопрос по И-нету один из русских пилотов. "Что-то среднее между ножом и "мерседесом" – ответил я.

42. Зоопарк.

Дальнейшее повествование написано по просьбе отдельной представительницы прекрасного пола, с которой я поделился своими наблюдениями. Долгое время я старательно обходил подальше тему взаимоотношений мужчины и женщины, хотя бы потому, чтобы не испортить себе репутацию среди дам-с. Но, чему быть, того не миновать.

Путешествуя долгое время, общаясь с разными людьми и находя какие-то усреднённые обычаи и привычки, разумеется, нельзя было не обратить внимание на всяких там фрау, мадемуазелей и прочих сеньорит, которые, почему-то, всегда ассоциируются у меня с братьями нашими меньшими. А только ли у меня? Ведь никто не станет бросать в меня камнями за общеизвестный факт, что русские бабы, как кошки. Кто погладил того и будет.

Мало того, что за ними дома такая слава идёт, здесь, в закордонье, тоже можно дополнить характеристику. Была у меня знакомая. Тоже колесила по Европе в поисках чего-то. Казалась неглупой женщиной. До того момента, как, однажды просит меня:

– Займи денег. Мне аборт нужно сделать.

– Ничего себе! – возмущение перехватывает мне дыхание, – Как маленькие радости, так с кем-то, а за деньгами ко мне.

– Я всегда знала, что на тебя нельзя положиться, – начинает скандал а-ля фэмили.

– Вот сначала надо было на меня положиться, – демонстрирую я знание родной речи, – А потом денег просить.

Хлопнувшая дверь была мне ответом. Теперь даже не знаю где и что. И поделом.

А теперь в Европу. Полячки. Лошади. Дикие, своенравные, необъезженные, брыкливые... При одном только взгляде на неё всё внутри собирается в комок, рука инстиктивно ищет если не уздечку, то, хотя бы моток верёвки. Взнуздать! Оседлать! Овладеть! Только бы не лягнула.

Немки тоже лошади. Рабочие. Даже если идёт по парку и ведёт двух детей за руку, то на ... спереди написан весь груз тягот и проблем, который ей приходится везти по жизни. «Ой! Всё дорого! Всё плохо...» Пример из жизни: немец заходится в экстазе, увидев, как его сын в первый раз самостоятельно поднялся на ноги и сделал первый шаг.

– О! Дорогая! Ты только посмотри! Где камера?

– Не знаю! – разговаривает с приехавшей подругой.

– Я не могу найти, ты же брала её в последний раз!

– Значит в машине.

– О! Нет! Ты не зарядила батарею?

– Да что ты сегодня пристал ко мне? Решил испортить мой единственный выходной? Поставь зарядное устройство и снимешь завтра.

Француженки. Недаром во всём мире французы считаются самыми лучшими любовниками. С ними иначе не получится. Обезьянки. Ужимки. Смешки. Шутки, порой до скабрезности. Двадцать метров от дома и уже не замужем. Услышав улыбчивое мягкое «р» и особый носовой прононс, хочется завыть по-волчьи, залягать копытом по земле и немедленно стать вожаком стаи. Даже если в ней будет всего одна обезьянка.

Ни от какой другой женщины в мире, едва познакомившись, вы не услышите «Давай не пойдём сегодня в кино, мы же уже были вчера».

Бельгийки. Нет такой национальности. Валлонки – это недоучившиеся француженки.

И фламандки. Бр-р! Есть на земле один зверь. Не имеет ни врагов, ни жалости. Убийца по происхождению. Морская косатка. Порвёт в клочья. Заглотит целиком. Будет преследовать, пока сам от страха не сдохнешь, если удастся вырваться с первого раза. Красивая в своей ярости и силе. И первое место в Европе по мужскому суициду. Полицейские и безработные, бизнесмены и государственные служащие. Пульку в лобик, головку на рельсы, бяку в ротик.

На фоне всеохватного феминизма бельгийские мужики – эдакие маленькие, подленькие садистики. Большей частью, если не получилось с семьей, обзаводятся экс-советской или юговосточноазиатской половиной и начинает из-под тишка измываться, доводя свою подругу до сердечных приступов, головных болей и прочих напастей. Но, правда, без рукоприкладства.

Армянки. Ли-си-цы. Как всегда впереди. За самым лучшим. За денежными мужиками из Бельгии. Все никогда не были замужем. У всех поголовно в самый интересный момент рвётся презерватив и несчастному бельжику ничего не остаётся, как жениться.

Украинки. Змеи, пригретые на груди. Если не ужалит, то придушит любя.

Болгарки. Безрогие коровы. Даже если у вас хорошие отношения, даже... и, всё равно, потрогает с любой стороны роговым отсеком. Проверка на прочность. Хорошо, всё-таки, что безрогие.

Доминиканки и другие испаноговорящие латиноамериканки. Кролики. С неизменной похотью в глазах. С желанием любить и быть любимой. Со скуластым лицом и слегка раскосыми глазами, как напоминание, что до Колумба кто-то побывал в Америке. С грушевидной или бочоночнообразной фигурой. Вы видели талию у кролика? Постоянно в чьих-то объятиях или обнимающие торс своего партнёра.

Мусульманки арабского происхождения. Черепашки. Всё у них так же. Хочет всего того же. И столько же. А низ-зя! И торчат из-под панциря только передние лапки и головка.

Испанки. Молодые ослицы, с хорошо откормленными задками и неизменной сигаретой в зубе. Идёт по улице со своим кавалером, который на ходу тискает хвостик, обтянутый джинсами, истекает влагой и потом, а она смотрит на него снисходительно и... ничего. А слабо мужику поцеловать губки, в которых сигарета торчит? Словно не знает, что толстая жопа с сексом не очень-то связана. Один экс-советянин долго искал и, наконец, нашёл себе испанскую подругу. А теперь плачет навзрыд: «Живём вместе, спим в обнимку, характер золотой... Не даёт!».

Молодые шведки, англичанки и прочие немки валом прут в Испанию, наслышанные о сверхсексуальности южан. А мужики просто голодные. Русские девушки (по определению Маврикиевны) тоже прикатывают в этот полуостров за поиском хорошего мужа, но... довольно быстро начинают подставляться под итальянцев, марроканцев и других «цев», чтобы только не совокупляться с этими кабронами. Русский перевод этого слова начинается на ту же букву.

Ну и, раздав сестрам по серьгам, надо и про своих слово замолвить. МУЖИКИ! Орлы! Воины! Защитники! Добытчики. Убийцы. Подонки. Пьянь и бездарь. Рогоносцы. Примитив, одним словом. Собаки вне зависимости от национальности, грызущие друг друга, бегая за сукой в период течки. И лишь некоторые представители волки.

Чтоб не быть голословным обвинителем, расшифрую. Собака. Наиболее распространённый тип самца homo sapiens. Любит жить в конуре, ласку самки, цепь и мозговую косточку в миске. Может погибнуть от голода, если жена не подаст вовремя кусочек хлеба за обедом. Срываясь с цепи, забывает о супружеской верности и других выдумках цивилизации.

Волк. Не терпит присутствия других особей на своей территории. Прекрасно справляется с заботой о себе любимом. Не страдает коплексом привыкания и быстро ставит на место зарвавшуюся самку. Т.е. за дверь.

И ещё бывают: собака, которая умеет жить, как волк. Волк, мечтающий быть собакой. У вас есть доводы против?

43. Страх.

Лечу, теряя высоту, над Cebreros (Сэбрэрос) и решаю подняться ещё раз в динамике возле горки, где кружат с десяток парапланов. Подлетаю к склону напрямую, делаю по дороге пару фоток. Удар воздуха по передней кромке, как гром среди ясного неба. Обмякли стропы управления в руках и акселератор под ногами.

Рву тормоза вниз и резко отпускаю. Взгляд вверх: крыло, наполнившись, пролетает надо мной и немного вбок. Ещё раз торможу и уже плавно добавляю скорость. Клевок и плавный выход в горизонтальный полёт. Правда, в обратную сторону. Так. А где фотоаппарат? Посмотрел на верёвочку: тянется в карман. Интересно, когда это я успел его туда засунуть? Но всё под контролем, хотя и заныло в правом подреберье. Отмечаю потерю 40 м высоты.

Пересев со средненького и очень надёжного "стандарта", способного летать и на 50% своей поверхности, на "компет", я опять словно вернулся на много лет назад. Когда каждое новое занятие давало новые ощущения. Опять вернулось чувство "подсоса под ложечкой". Разница лишь в том, что к нынешней новизне всегда добавляется багаж знаний и опыта.

И если раньше я искал любую возможность взлететь, даже в неблагоприятных условиях, то теперь я задерживаюсь на старте, мудро наблюдая за местными пилотами, хорошо знающими этот район полётов. Стало обостряться чувство опасности, притупившееся было с возрастом.

Приехав, как-то, на горку всё того же Cebreros, обнаруживаем довольно сильный ветер, переменчивого направления. Погода не для учеников. А несколько местных пилотов стартуют, прихватив несколько сложений возле склона. Я выполняю обычное в таких случаях упражнение: помещаю тело в комбинезон и прижимаю его к нагретому солнцем камню. Приезжают ещё несколько моих знакомых. Тема разговора обычная:

– Влади! Чего не летаешь? На твоём-то скоростном крыле? Что ты там разглядываешь?

– Да, на птичку смотрю, – отвечаю.

И показываю на молодого орла, пытающегося оседлать термик. Сила потока опрокидывает его на спину при входе и птица, выровнявшись, опять упорно возвращается в эту колонну. Верхняя часть термика, достав до облака, закручивает его, разрывает на части. Через несколько секунд только жалкие белые клочки плывут по небу, кружась в странном вальсе. Орёл, найдя, наконец, нужный угол входа, крутит спирали вокруг своей головы в крене градусов 60. И поднимается при этом вверх.

– Э-э! Пожалуй, я тоже не полечу, – говорит испанец.

Страх – естественное чувство каждого живого существа. Плавающего, ползающего, бегающего или летающего. Страх в своей эволюции появился раньше, чем мышление. И, поэтому, имеет более крепкие корни. Способен блокировать наши способности действовать, мыслить и чувствовать. На генетическом уровне чувство страха может лишить возможности приобретения новых навыков. Покажите мне хотя бы одного африканца-пилота параплана, дельтаплана или парашютиста, наконец. Побегать, попрыгать, потанцевать, залезть на пальму – это запросто.

Мы все боимся. И ищем свои пути преодоления или привыкания. Или путём тренировок раздвигаем границы страха.

Когда ваш собеседник заявляет однозначно, что он ничего не боится – это лишь напускная бравада, скрывающая всё тот же страх.

Второй хлопок во всё том же Cebreros был гораздо значительнее. В этом месте есть две точки где меня постоянно полощет. Ну прямо Бермудский треугольник. И если на махание ушами я уже перестал обращать внимание, то и фронталка стала ожидаемым элементом полёта.

На высоте около 400 м опять потерял равновесие. Рывок туда-сюда, полуоборот, раскрытие крыла и, вместо привычного набора скорости, уход в спираль. Смотрю наверх: треть крыла полощется в стропах. Левая стропа управления обвисла вместе с горстью других. Торможу. Не сорвать бы! Отдаю скорость и после набора опять притормаживаю. Вариометр: минус пять. Ничего страшного. Как на парашюте. Кстати, что у нас внизу? Неплохо, вспаханная плантация молодого виноградника. Тогда запаску кидать не буду, тем более что я её только вчера переуложил.

Правая рука, как автомат: притормозить, отпустить... А левой, как гитарные струны, перебираю обвисшие стропы. Наконец нахожу нужные, идущие к краю крыла и рву их вниз в момент, когда отпускаю торможение. Получилость с первого раза. С хлопком расправляется крыло и радостно взвизгивает вариометр, почуявший резкий подъём. Просто и буднично я продолжаю полёт, отыскивая дежурные термики, на которых опять можно поехать вверх.

44. Истории тоталитарного прошлого.

Долгое время моими соседями по общежитию были молодые супруги, у которых только-только родилась дочка. Выставив её в коляске в коридор, они до хрипоты в голосе спорили о том, какое слово скажет первым их дитё. "Папа" или "мама".

Я, проходя мимо предоставленной самой себе девочке, всегда заглядывал в коляску, щекотал пяточки и приговаривал "Дя-дя-дя!". Девчушка заливалась смехом, дрыгала ручонками и ножонками...

Однажды в дверь моей комнаты постучали. На пороге стояли супруги.

– И он делает вид, что ничего не случилось! Иди сюда!

Мы втроём склонились над коляской. Девочка с улыбкой переводила взгляд с одного знакомого лица на другое. Остановив глаза на мне, она всплеснула руками и отчётливо произнесла: «Дядя!»

...

Подарил мне друг две гантели. С условием, что я их тут же заберу. Несу по городу. Температура под минус 30, но я этого не чувствую. Две железяки по 16 кг каждая уже давно врезались в плечи на такую глубину, что практически скрылись под воротником пальто. Иду по тропинке через парк. Навстречу два подвыпивших искателя приключений. Оба на голову выше меня. Делая вид, что уступают мне дорогу, оба, вдруг, бьют плечом меня в грудь. Так называемая "коробочка". Оба попадают по гантеле, отлетают в сторону и падают на спину в сугроб. Я не останавливаясь иду дальше. Сзади слышу изумлённое:

– Не, ну ты понял! Нифига себе!

...

1985 год. Расширенное заседание райкома КПСС. С целой толпой приглашённых. Сидят в углу, балдея от оказанного доверия: наблюдать за свершением партийных дел. Решается среди прочих вопросов и исключение меня из рядов партии. По моему же личному заявлению. Все, за исключением партийных функционеров в шоке.

– А правда, что вы в разговоре заявляете, что в КПСС 75 процентов проходимцы, а остальные – дураки? – спрашивает меня один из членов райкома.

– Правда, – подтверждаю я.

– А позвольте вас спросить: к какой части вы себя относите? – визгливым голоском вопрошает старичок с богатой коллекцией юбилейных медалей.

– Дак, я, ведь, ухожу.

Среди приглашённых прокатывается смешок.

...

Среди моих учеников постоянно приходилось участвовать в умных и не очень разговорах. Отвечать на самые серьёзные или каверзные вопросы. Проверка интеллекта тренера. Однажды ученик меня спрашивает:

– Что надо сделать, чтобы мы пожили так как жили вы в нашем возрасте или лучше?

(Время катастрофического обнищания населения бСССРа)

– Уничтожить физически всех, кто старше 37 лет, – отвечаю. По глазам вижу, шок от полученного ответа.

– А вам сколько лет сейчас? – следует следующий вопрос.

– 38.

– А почему это вы такую планку обозначили? Не повысили, хоть чуточку?

Я постучал пальцем по своей голове.

– Потому что я знаю, что там внутри. И пока мы живые, вы жить хорошо не будете.

...

Останавливает гаишник. Взяв в руку права, начинает рассказывать мне о том, что за непомытую машину, трещину в лобовом стекле и другие неисправности, которые он ещё не увидел, положено поставить баллы предупреждения...

– Достаточно! -, прерываю я его, – Денег я тебе не дам. Поставь все баллы, что мне положены и я поехал. Через неделю я буду в Израиле, а там цена твоим баллам очень низкая.

Более глупую физиономию даже народный артист Савелий Крамаров изобразить не мог. Изобразив на репе какое-то подобие улыбки мент отдаёт мне права.

– Можете ехать.

...

Был у меня на новом месте жительства сосед. Симпатичный старик. Мудрый. И, вот, живём мы, значит по соседству, потихоньку знакомимся, притираемся друг к другу. А погода в тот год выдалась мерзопакостная: дождей не было уже три месяца. Задолбавшись бросаться к радио во время, когда передают прогноз погоды, я решил сделать барометр из электрической лампочки.

Что? Вы не знаете, как это делается? Запросто. Нужно взять лучше старую, чтобы не портить семейный бюджет, лампочку. Ватт на 150. И аккуратно пробить цоколь гвоздиком, чтобы вовнутрь зашёл воздух. Затем наполнить её на четверть чистой водой и повесить в неосвещаемое солнцем место. Понаблюдав пару недель состояние стенок колбы выше воды, вы научитесь определять погоду в радиусе 60 км на 4-6 и более часов вперёд.

Приходит дед. Как раз в то время, когда я дырявлю лампочку.

– Что делаешь?

– Барометр.

– Хорошо, нужная штука. А как работает?

– Потом покажу.

И я вешаю лампочку на стену.

– И что показывает?

– Ничего не показывает. Нужно подождать 3-4 часа, чтобы вода нагрелась до температуры воздуха и начала испаряться.

Через три часа дед появляется снова.

– Ну, и что говорит твой барометр?

Я заглядываю на стенки. Давно я уже не наблюдал. Многое забыл, но похоже, что будет ливень.

– Будет дождь и очень сильный.

Дед покатился со смеху:

– Три месяца сидим без дождя, лампочку повесил и дождь пойдёт! Ой, не могу!

До самого вечера дед регулярно заглядывает ко мне во двор, интересуясь, где дождь-то.

Поздней ночью сидим, отужинавши. Я учу деда играть в нарды. Снаружи загрохотал гром и, как из ведра, полился дождь. Дед накладывает на себя крестное знамение, подходит к моему барометру и долго смотрит на него.

– Скажи, пожалуйста. Простая лампочка, а польза какая.

На следующее утро, едва я появился на улице, дед кричит из своего сада:

– Что там твоя лампочка показывает?

– Дед, ты что, прогноз по радио не слушал?

– Херня все эти прогнозы. Ты скажи, что лампочка показывает.

...

Пограничник рассказывает мне, что по приказу сверху всё оружие отправлено в отряд, который находится в 20 км от границы. На заставе остались только автоматы для дозора и для смены.

– Если китайцы попрут, то хана.

В других частях бывшей Советской Армии та же картина. Армия разоружена. И ещё целых три месяца до растрела Белого Дома. Но подготовка уже идёт.

...

В то давнишнее время было слово дефицит. Поэтому, увидев очередь, надо было.... Так я и сделал. Увидев очередь, я спросил.

– Кто последний?

– Я, – ответила женщина.

– А что дают?

– Лифчики.

Только тут до меня дошло то, на что я сразу не обратил внимания: колыхавшаяся возле отдела толпа была представлена только прекрасной половиной человечества. Нужн было красиво свалиться с темы. Небрежно взглянув ещё раз на покупателей, я вздохнул и огорчённо произнёс.

– А-а. Без примерки не получится.

В глазах у моей собеседницы явно замелькали цифры бешено вращающегося калькулятора.

– Бабы! Ну-ка, пропустите, молодой человек померить хочет.

И, схватив меня за руку, и прыкрывшись мной, как щитом, она ринулась к прилавку. Народ женского пола шарахнулся в сторны как солдаты, увидевшие упавшую гранату.

Я оказываюсь лицом к лицу с молодой, моего возраста продавщицей, которая была цвета спелого помидора. По-видимому, я был не лучше, потому что сзади захихикали. Но продавщица была на работе и опомнилась быстрее меня.

– Ты... вам... какой размер нужен?

Теперь уже и я начал приходить в себя и приобретать нужную температуру ушей.

– Мне ... мерять надо.

Девушка окинула меня взглядом, задержалась на моей накачанной сиське и выгрузила на прилавок кучу одинакового шитья. Я привычно загнул кольцом руки, сделал отметку, взял в руки первый лифчик и растянул. После некоторого перебора остановился на нужном. Затем набросив чашку на кулак, прикрыл другой рукой сверху. Ещё поменял несколько и нужный был у меня в руках. Подаю его продавщице.

– Вот такого размера, четыре штучки, пожалуйста. И разного цвета.

Не знаю, по сколько их там давали в руки, но возмущаться никто не стал. Получив пакетик, я громко поблагодарил товарищей женщин и строевым шагом отправился от места, чуть не ставшего моим местом позора.

– Эх, – раздалось сзади, – Чего бы я только не отдала, чтобы мой мог мне так лифчик купить.

Второй раз в этот день я отличился, когда принёс мою "добычу" в общагу моей подружке.

...

Выпал снег. Много. Продолжал падать целый день. С боков дороги – пушистые сугробы. Но на дороге – каток. И морозец. Те, кто поутру вышел из дома в каких-то ботах, играют во что-то среднее между кёрлингом и хоккеем. Я, в своих унтах, возвращаюсь домой в темноте, слушая шлепки вокруг и набюдая задраные ноги в брюках, колготках, чулках и без оных.

В куче ног и портфеля, регулярно меняющихся местами с платком, я узнаю соседскую Таньку. В то тоталитарное время детям третьего года обучения не возбранялось возвращаться домой из школы в потёмках.

Для упрочнения устойчивости конструкции, я беру дитя за воротник и мы сразу увеличиваем скорость, потому что не тратим время на уплотнение дорожного покрытия.

Впереди нарисовывается куча чего-то живого и шевелящегося. Ещё издалека мой нос чует запах деревенского алкаша, но пройти мимо не даёт педагогический момент. Тем более, что этот старый хрен ещё и с костылями. Не выпуская соседку из руки, я наклоняюсь, беру дедуню за пальто на середине спины и поднимаю на высоту, позволяющую ему выпустить шасси и упереться одним костылём.

Приземляю и наклоняюсь за второй подпоркой, валяющейся на дороге. Краем глаза замечаю, что алкаш замахивается на меня своим вспомогательным устройством. Танька всё ещё в руке, я в наклоне, думать нечего и я виляю хвостом, сбивая деда в кювет. Мягкий сугроб раскрывает ему свои объятья.

– А дяденька опять упал, – комментирует дитя.

– А мы ему опять поможем, – бодро отвечаю я.

Ставлю девочку на край дороги, отпускаю, забираю у барахтающегося чебурахи оба костыля, снова приподнимаю его в воздух, выпускаются шасси, хорошим толчком в грудь отдаю ему ходули и пошли мы своей дорогой. Он даже спасибо не сказал.

45. Соревнования.

Вообще-то соревнований в моей жизни хватало. Различных. Социалистических и спортивных. После многих остались самые пренеприятнейшие воспоминания. Другие были намного лучше. Без предвзятого судейства. Без подставок и прочих атрибутов спортивной жизни.

Пожить в закордонье и не поучаствовать – это не для меня. Придумал клуб очередные состязания. Зарегистрировал их в столичной федерации. И день назначил. Соревнуются только "страндарты". Оставляю я свой Бумеранг и приезжаю в день соревнований со старым мешком.

– Может «Серак» возьмёшь? – спрашивает президент клуба.

На мгновение я задумываюсь. Перспектива поупражняться в равных условиях заманчиво лизнула душу. «Не бери! Будет сложняк.» – предупредил меня внутренний голос. У меня с ним полное взаимопонимание. Никогда я не берусь за авантюру, если знаю, что ничего доброго из этого не получится. У меня даже свидетели есть, которые могут подтвердить, что некоторые ситуации я знаю заранее до мелочей.

Приехали к горе, получили по формуляру заявки на соревнования и, заполнив, получаем в качестве подарка по простенькому цифровому фотоаппарату, для фотографирования поворотных пунктов, футболку и набор продуктов на случай, ежели долго тебя будет искать машина подбора. А ещё карту с нанесёнными знаками места старта и финиша в 15 км от пупка Sant Vicente называемого.

Поднялись на горку, получаем инфо о нахождении поворотных точек. Затем долго засиживаемся, ожидая первого участника, который взлететь задумает. Судья для поднятия настроения пилотов заявляет, что через один час старт закрывается.

Тут же улетает первый пилот. Долетев до первого знака, по-видимому, его фотографирует и приземляется недалеко от него. Погода ни к чёрту. Ни ветра, ни термиков из-за раннего времени. Задача упрощается: судьи разрешают лететь прямо к финишу, игнорируя створные знаки. И тут же появляется ветерок. Всё сильнее и сильнее. В течении каких-нибудь 20 минут улетают все желающие.

Раскладываю крыло и я, получив по боку от неудачно стартовавшего товарища. Взлетаю и чуствую как меня тащит назад прямо на антенны, находящиеся позади старта. Уворачиваюсь от них и лечу вдоль склона со скоростью бешеной черепахи, потому как стою носом против ветра и поддавливаю акс. На моё счастье склон через 4 с лишним км заканчивается, иначе я бы понюхал ротор с другой его стороны. Крыло колбасит хуже чем Бумеранг. Да, думаю, натерпится народ страху. По ровному месту мой Mistral летать не может и я начинаю приглядывать себе место для контакта с планетой. Поближе к дороге, чтобы не топать долго.

Уже на последней прямой краем глаза вижу пилота, складывающего параплан на обочине дороги в двух километрах от меня. Что? На дорогу сел?

В какой-то загородке нахожу только двух ослов. Покидаю частые владения и позвонив судьям о своём приземлении топаю ножками по цивильному асфальту. Пройдя очередной поворот вижу одного из своих друзей, ожидающего машину подбора в не самом лучшем расположении духа.

– Как дела,Рикардо?

– Tomar por culo esta Keara! В задницу засунуть эту Кеару! Хотел приземлиться на ту площадку и рухнул на дорогу со сложенным ухом. Плохое крыло, нервное. Пилотировать невозможно. Каждое вмешательство в полёт приводит к сложению. Скорости не выдаёт. То крыло, что я пробовал и это, которое купил, совершенно различные вещи. Два дня – два падения при приземлении. Я не собираюсь ждать, когда Кеара меня убьёт. Отдам диллеру, пусть забирает себе любую часть денег, продаёт его как пользованное или ещё как!

Да, думаю, мнение Рикардо имеет вес. Теперь в Мадриде мало найдётся пилотов, пожелающих приобрести сей продукт. Большей антирекламы не придумаешь.

Проезжающая машина подбора нас не берёт так как едет на другую сторону горы собирать пилотов. И мы садимся на попутку.

До самого вечера народ рассказывал страшилки о своих приземлениях и, наконец, на закрытии объявляют результаты. Я занимаю последнее место к радостному изумлению всех участников. Чтоб повеселить всех, я заявляю, что судейская коллегия плохо отнеслась к единственному участнику-иностранцу и нечётко объяснила правила соревнования. Я, мол, думал, что приземляться надо как можно ближе к старту. Взрыв хохота подтверждает, что шутка получилась.

До финиша долететь не удалось никому. А первое место занял пилот, который иначе, как после сигаретки с марихуаной, не летает. Вот и не чувствовал страха. А мы, бараны, крылья новые покупаем... Травку надо! И тогда: «Нам любое море по колено, нам любое дело по плечу!».

46. Мани-мани.

Захотев приехать в Испанию полетать, можно вести себя как новый русский. А можно и как опытный европеец. Ещё можно и как полный дурак, но эту тему мы обойдём. Тем, кто задался проблемой потратить деньги жгущие ляжку, тоже советов давать я не собираюсь. Справятся.

И теперь начнём список советов экономного расходования средств. Обозначте себе пункт географический, без полётов в котором ваша жизнь превращается в бренное существование. Пусть это, в данном случае, будет Кастехон Де Сос (Castejon De Sos). Чтобы быть максимально свободным в этом регионе, неплохо бы взять на прокат автомобиль. Но лучше это сделать не в Мадриде или Барселоне, а в городе Уэска (Huesca), до которого вы с комфортом доедете на автобусе или на поезде. Будет в итоге значительно дешевле. Цены колеблются от 50 евро в день за Опель Корса до 190 за Мерседес Вито.

Внимательно изучив контракт агенства можно на максимальное количество дней да ещё и в определённые дни, да ещё при кое-каких условиях поиметь цену на тот же Опель всего 28 евро в день. Главное не торопиться при оформлении и вытягивать из агента все правила и условия проката.

Более того, чтобы быть уверенным, что вы всё поняли, обязательно запишите сами или попросите служащего фирмы завизировать все изменения. Маленький пример: один из моих испанских знакомых поехал на Тенериф. В агенстве попросил маленький трёхдверный авто. Таковых не оказалось и клерк, не желая терять клиента, предложил другой по цене трёхдверного. Клиент не возражал. Далее, бак был заправлен под завязку и в качестве залога, фирма предложила заплатить 35€ в качестве залога, который обязуются вернуть в случае, если клиент сдаст автомобиль с полной заправкой.

При возврате, принимала авто другая сеньорита, которая сказала, что за авто надо заплатить больше, т.к. это другая цена. Про залог в 35€ она ничего знать не желала. Испанец был опытным склочником и заявил, что если сейчас не разберутся, почему у него оказался другой автомобиль по более дешёвой цене и не вернут залоговую сумму, то он уедет не отдав ключ. Который возвращать будет его адвокат из Мадрида. Угроза подействовала. Chica (девушка. исп.) моментально сделала несколько звонков по телефону и всё решилось в пользу клиента.

Другой момент, позволяющий вам съэкономить. Во Франции этого не пробовали, а в Испании один из моих знакомых, проезжая по платной автотрассе, попал в хорошую пробку. Потерял в ней пару часов и, когда проезжал очередной пункт оплаты, заявил, показывая время на корешке предъидущй оплаты:

– Я не для того плачу вам, чтобы ехать по трассе с такой скоростью.

С ним спорить не стали и выдали специальный корешок, разрешающий движение. Бесплатно.

Ежели и на авто вы собираетесь съэкономить, то от ж/д вокзала в Уэска идёт автобус до Бенаске (Benasque) знаменитой лыжной станции. И одна из последних остановок и будет Кастехон. Проходя мост через речку, слева вы увидите кампинг. Всего за 7 евро вы можете устроиться здесь на ночлег с маленькой палаткой, но за эти же деньги на постоялом дворе "Сумасшедшая птица" alberge "Pajaro loco" (есть и другие) вам ещё и завтрак лёгкий предложат. Правда, если вы будете в палатке вдвоём или втроём, цена уже будет не в пользу постоялого двора.

Можно снять и квартиру, но знайте, что одна и та же площадь может стоить от 150€ в апреле до 700 в августе. Зимой, в лыжный сезон, цена тоже не минимальная.

А цены 2004 года в кемпинге выглядят так:

Взрослый – 3,60 евро. Ребёнок – 3,30 евро. Палатка маленькая – 3,50 евро. Палатка большая – 4,10 евро. Автомобиль – 3,10 евро. Автомобиль со спальными местами – 6,10 евро. Мотоцикл – 2,00 евро. Караван – 4,10 евро. Пользование эл/энергией – 3,60 евро. Все цены за ночь. Т.е. за сутки.