Текст книги "Гражданин Уральской Республики (СИ)"

Автор книги: Владимир Молотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Рано утром нещадно затрындел домофон. Осторожно убрав с груди Машину руку, Костя с трудом поднял голову, совой поглядел в окно. Между щелками жалюзи едва рассеялась темная синь. Муконин нащупал пульт и включил настенную панель. На экране нарисовалось угрюмое лицо, которое, слегка шевеля густыми черными усами, низким голосом произнесло:

– Откройте, Комитет Безопасности!

Костя тихонько матюгнулся и нажал кнопку. Похмелья не было, но голова почему-то казалась тяжелой. Маша слабо простонала и отвернулась к стенке. Он нехотя вылез из теплой постели, ежась от холода (топили плохо), оделся и пошел открывать.

На пороге стоял тот же усатый тип, невысокий, как и Костя, был он в камуфляжной куртке, седые волосы прикрывала шапка-формовка с оставленным снятой кокардой отпечатком. Из-за его спины кидали выразительные взгляды два молодца, бритые ежики, тоже в защитных спецах.

– Константин Муконин?

– Ну, допустим.

Перед глазами у Кости мелькнуло удостоверение комитетчика. «Жаль, что у меня нет средства проверить чип», – пролетело в голове.

– Мы из Комитета Безопасности. Вы подозреваетесь в причастности к покушению на министра Комова.

От неожиданности Костя растерялся и отступил в сторону. Незваные гости без церемоний ввалились и двинулись в комнату.

– Какое покушение, вы издеваетесь, что ли? – опомнился Костя, дернувшись вперед. – Я агент Правительства.

В комнате он обогнал их и преградил дорогу. Быстро достал из брошенных на стул брюк потертую корочку и сунул в лицо усатому. Наверно, нелепо в этих серых штанах и красной футболке, с протянутой ксивой, стоять тут перед ними. Такая промелькнула мысль. Маша проснулась и села на диване, притянув одеяло к шее. Ее осоловелые глаза округлились, наполнились страхом.

– Костя, что происходит?

Главарь комитетчиков отстранил удостоверение и обошел Костю.

– Мы знаем, кто ты такой. Но у нас особое распоряжение.

– Вот как? Интересно, чье же? – обернулся хозяин.

– Костя, кто они такие? – снова подала голос Маша.

– Успокойся, все нормально. – Муконин сел на диван рядом с девушкой.

– Так, а это у нас кто, сожительница? – пренебрежительно спросил усатый, подошедши к окну.

– По-моему, сие вас не касается.

– Ну, это уж нам судить, что нас касается, а что нет, – насупился главарь.

Поглядев на своих подшефных, он тут же отдал им распоряжения:

– Ты – давай, глянь в шкафах, а ты – иди, посмотри в коридоре.

– Какого хрена? – Костя поднялся с дивана. – Вы что, собираетесь у меня обыск устраивать?

Усатый снял шапку и пристроил ее на подоконник. Затем дернул за молнию, распорол себе брюхо, снял куртку и положил ее на комод. Ушастая собачонка хитро посмотрела одним глазом из-под его бушлата. Дальше комитетчик беспардонно бухнулся в кресло, покряхтел в кулак и кисло поглядел в окно.

– Бля, с раннего утра как белка в колесе. Слушай, Муконин, у нас ордер на обыск. За подписью премьер-министра. Показать?

– Покажи.

Угрюмый комитетчик достал из внутреннего кармана пиджака сложенную вчетверо бумажку и развернул перед Костей. Тот внимательно пробежал глазами по строчкам. Усатый воровато спрятал бумажку обратно.

– Это какая-то ошибка, – хмыкнул Костя, потом снова сел рядом с Машей.

– Как знать. Обыск покажет. – Усатый равнодушно повел плечом.

Двое молодцев скинули свои куртки в прихожей, один остался там и зашуршал. Второй братец вернулся и, остановившись у плательного шкафа, натянул прозрачные перчатки. Затем он раскрыл дверцы и начал ощупывать одежду. Муконин тупо уставился на его коротко стриженый висок с идиотски выбритой дорожкой, стрелой уходящей за ухо.

«В этой дурацкой республике, мать ее, можно по особому распоряжению человека убить!» – подумал Костя.

– Ну и что мы ищем? – спросил он вслух.

Рядом Маша настороженно зашелестела одеялом.

– Поступили сведения, – главарь мутными глазами посмотрел на Костю, – что у вас находится пистолет, из которого стреляли в Комова.

Костя ощутил, как по телу пробежал легкий ток.

Покончив со шкафом, парень с дорожкой на виске неодобрительно цыкнул. Досадливо хлопнув дверцами, он перешел к комоду. Выдвинул верхний ящик и приступил к нашествию варваров.

– Может, вы не будете нас утруждать, и сами отдадите пистолет?

Муконин покачал головой.

– Нет у меня никакого пистолета.

– Не хотите? Ну, как хотите. Ладно, будем искать.

– И вообще, имейте совесть, дайте хоть даме одеться, – вдруг вскипел Костя.

Тип с выбритым виском повел носом в их сторону (рука застыла с повисшим на ней проводом удлинителя), тонкие губы растянулись в пошлой ухмылочке. Комитетчики переглянулись.

– Бобер, отвернись, – устало бросил усатый, а сам поглядел в окно. – Пожалуйста, мы не смотрим.

Костя приподнялся и дотянулся до стула, прихватил свою рубашку. Отдал ее Маше, та, мелькнув молочной наготой с бурым соском, торопливо натянула рукава и принялась застегиваться.

«В другой ситуации это было бы прекрасно, – с грустью подумал Муконин. – Утро, постель, девушка в твоей рубашке. Ничто так не идет женщине, как мужская рубашка на голое тело».

– Спасибо, – демонстративно сказал Костя, когда последняя пуговица поддалась ей.

Усатый равнодушно посмотрел на них, потом в сторону коридора.

– Эй, Гога, что у тебя там? Долго еще?

– Тут ничего нет, – раздался приглушенный голос из прихожей.

Только тупые отвечают таким тоном, усмехнулся про себя Костя.

– Посмотри на кухне, в шкафах. В туалете посмотри, в бачке.

– Щас сделаем.

Тем временем Бобер перерыл уже все ящики комода и перебрался к серванту. Захлопали стеклянные дверцы.

В желудке заныло. Костя с досадой вспомнил о куске колбасы, притаившемся в холодильнике, – остатки правительственного продпайка. Этой заначкой он поленился вчера угостить Машу. Тут же замечталось о крепком горячем чае. Но под рукой были только сигареты. Он взял со столика пачку с зажигалкой, вытянул сигарету и прикурил.

Бобер быстро завершил поиски в серванте. Развернувшись, он подозрительно посмотрел на диван. Костя будто бы почувствовал поле, испускаемое пистолетом. Еле удержался, чтоб не поглядеть на то место.

– Так-с. Не могли бы вы потесниться? – Противный рот кровожадно улыбнулся.

– Вот именно, давай-ка, посмотри там, – воодушевился командир. – Может статься, он его под подушкой прячет.

– Ща глянем, Саныч.

У Кости зажгло виски. Он отодвинулся на край дивана, Маша прижалась к нему. Она показалась теплой и хрупкой, неприбранные волосы запахли весной.

Бобер перевернул подушки, пощупал рукой простынь. И вот эта большая, волосатая с родимыми пятнами, рука неумолимо углубилась в проем у подлокотника. Подвигалась туда-сюда и замерла. На скуластом лице Бобра на мгновение застыло выражение счастливого грибника. В следующую секунду пистолет был извлечен на свет.

– Ага, нашлась игрушка, – натурально потирая руки, обрадовался Саныч.

Бобер бережно, точно у него в руках очутился золотой слиток, передал пистолет Санычу. Тот, предварительно извлекши носовой платок, завернул «игрушку».

– Господин Муконин, – торжественно сказал он, вставая, – это ваше оружие?

– Нет, не мое, – посмотрел ему в глаза Костя.

– Тогда как вы объясните его присутствие в вашей квартире?

– Послушайте, вы не имеете права! – вдруг возникла Маша. – У вас даже нет понятых.

Костя крепко взял ее за руку, но она добавила:

– Это пистолет ублюдков, которые напали на нас вечером.

– Вот как? – театрально удивился усатый.

«Впрочем, что тут скрывать, – сказал себе Костя. – В любом случае, надо говорить правду».

– Да, на нас напали грабители, когда мы шли домой накануне. Этот пистолет я отобрал у них.

– Очень интересно. У вас есть их приметы?

– У меня есть отпечатки пальцев на сумочке, – снова вклинилась Маша.

Костя чуть сильнее сжал ее руку.

– Я смогу их описать, – тихо сказал он.

– Ладно, разберемся в конторе, – вздохнул Саныч. – Гоген, ты там не сдох? Отбой уже… Господин Муконин, вы задерживаетесь по подозрению в покушении на министра Комова. До выяснения всех обстоятельств. Собирайтесь.

– Хорошо. Только попрошу вас выйти, – спокойно сказал Костя, выпустив Машину руку.

– Мы подождем в прихожей, – согласился усатый.

Они вышли.

– Послушай, как же так? Скажи ты им, ты же не виноват! – ясные теперь глаза Маши так смотрели на него, что ему стало не по себе.

– Успокойся, все будет хорошо. Я разберусь с этим и вернусь, не успеешь и моргнуть, а ты пока хозяйничай тут. Если что, еда в холодильнике.

Он затушил сигарету в пепельнице. Затем быстро оделся. Остановился посреди комнаты. Маша рассеянно молчала. Он подмигнул ей, мол, все будет окей. И вышел.

* * *

Повезли на раздолбанной вазовской «пятнашке». Саныч сел с водителем, Бобер и Гоген – на заднем, приперев с боков Муконина. От них запахло потом, в машине кочегарила печка. Водила, как киборг, вяло покручивал лысеющую голову на бычьей шее, заглядывая в зеркала.

Хмурый Ебург, как издавна называли город в народе, беспардонно выбрасывая из сердца катерину, – хмурый Ебург вяло просыпался. Над мегаполисом курился серый смог. Тусклый желток солнца прятался где-то сбоку. Недостроенные высотки с мрачной чернотой окон нелепо красовались рекламными банерами на цоколях. Рота солдат в бушлатах защитного цвета, с Калашниками наперевес, угрюмо маршировала по трамвайным путям. Боязливо озираясь, безликие прохожие спешили по своим делам. Тут и там бросались в глаза вывески с большими красными буквами.

ДА ЗДРАВСТВУЕТ УНР – УРАЛЬСКАЯ НЕЗАВИСИМАЯ РЕСПУБЛИКА!

ТЫ ЗАПИСАЛСЯ В ДОБРОВОЛЬЦЫ Народной Дружины?!

БАНК УРАЛСАМОЦВЕТ – ПОДДЕРЖКА В ТРУДНОЕ ВРЕМЯ

Машина резво неслась по скользкой дороге, то поднимаясь по наклонной, то полого съезжая вниз, юрко перескакивала на соседние полосы и обгоняла своих вазовских собратьев и старые тонированные иномарки. Не справилась только с новой Тойотой на водородном топливе, серебрящейся своим «металликом». Там наверно мажор какой-то ехал.

Комитетская троица хранила зловещее молчание. Когда выбрались на Проспект Ленина, перед ними замаячила единственная в городе трехмерная реклама, выросшая еще до войны. Яркая блондинка в белом халате, с соломенной метелкой, свешивающейся на плечо, стояла посреди проспекта. В руках она держала поднос с тушкой цыпленка, то приподнимала его, словно протягивая встречным, и при этом белозубо улыбаясь, то опускала. Ее движения, мимика лица казались неестественными, как в старинном немом кино. Но, тем не менее, она была объемная, почти настоящая. Над ней бежали трехмерные буквы.

ГИПЕРМАРКЕТ ЧУРАЕВСКИЙ

ТРАНСГЕННЫЙ ЦЫПЛЕНОК ВСЕГО ЗА СТО БОН!

Их «пятнашка» поравнялась с девицей, вблизи будто прошитой каплями дождя, и равнодушно пронеслась мимо. Вскоре выехали на улицу Луначарского. Она оказалась менее оживленной. Костя предположил, что везут в старое здание, переоборудованное под КБ.

Так оно и вышло. Свернули, правда, не совсем там, в конце здания, и заехали за угол. Припарковались на заднем дворе. Костю провели через черный ход. Обыскали, забрали все, кроме смартфона. По каким-то сумеречным коридорам прошествовали к черной железной двери. За ней оказался кабинет. Старый стол, допотопный графин с водой, металлический шкаф, удручающая решетка на окне, три стула.

– Муконин, с вами будет работать следователь. Ждите здесь. – Чуть ли не силой Саныч посадил Костю на стул в углу стола, и все трое растворились, а в дверях провернулся замок.

Костя огляделся. Скучные стены с коричневыми обоями, зрительно уменьшающими пределы комнаты. На потолке висела примитивная лепестковая люстра. За окном скучал белоснежный двор, оглашаемый лишь отрывистым собачьим лаем. К прутьям решетки тянула сухие костлявые щупальца молодая осина. В отдалении, рядом с зеленой металлической стойкой в виде широкой буквы «П», зачем-то стояла бабка в коричневом пальто, растопырив ноги, и недвижимо смотрела на противоположный серый дом. Костя отвернулся от окна. Мысли беспорядочно закружились.

Что, черт возьми, происходит?! Меня подставили? Неужели рыбка клюнула? Миротворцы наняли продажных комитетчиков, и те вышли на меня? Устроили немыслимую махинацию с пистолетом? Значит, это они сами грохнули министра? …Комов, министр энергетического комплекса. Два дня назад сообщили, видел в новостях УНР-ТВ. Обычное убийство: возвращался с работы, выбрался из джипа и не дошел до подъезда, три выстрела, свидетели, как водится, не нашлись. Нет, не убийство. Потом сказали – лежит в реанимации. Покушение связано с деятельностью Чрезвычайного правительства. Враги новоявленной республики. Кто-то хочет подорвать изнутри. Подорвать неумолимый рост тарифов на сибирскую нефть, задушить планомерный переход республики с нефти на ноу-хау. Прозападный след, скорее всего, миротворцев из Самары, а может, и китайский. Впрочем, если бы ветер дул с востока, то зачем им он, Муконин Костя? Ведь его явно хотят сделать козлом отпущения и, таким образом, прибрать к рукам. Убить двух зайцев? Что ж, посмотрим, посмотрим, как поведет себя следователь. Надо же, сколько оборотней вокруг! Вот, блин! Необходимо срочно связаться с Ганей.

Костя достал смартфон и вслух чертыхнулся. На дисплейчике бежали строчки: «Только экстренные вызовы». Ну конечно, все здание напичкано блокираторами.

Тут дверь заскрипела. В кабинет вошел человек в серых джинсах и синем свитере. Худощавый, так что свитер висел на нем, непропорциональное овальное лицо с вытянутыми скулами, с едва заметными оспинками на щеках, нагловатые глазки потихоньку бегали, – Муконину он не понравился с первого же взгляда. В руках у следователя был ноутбук. Хитро улыбнувшись, он сел за стол и разложил компьютер. Приготовился печатать.

– Меня зовут Николай Альбертович, – вкрадчивым юношеским голосом произнес он. – Я следователь по особо важным делам.

– Очень рад за вас, – съязвил Костя.

Николай Альбертович, которому было лет двадцать семь с виду, поднял голову и захлопал ресницами.

Да, не выглядел он красавцем, от таких модельные девушки нос воротят, но ресницы казались изящными.

– Зря вы так, – вздохнул следак. – Начинаете наш разговор. В ваших же интересах, Константин, вежливо ответить на мои вопросы. Разве вы не осознаете всю степень своего положения?

– Осознаю.

– Ну, вот и прекрасно. Имя, фамилия, отчество?

Он поймал взгляд Муконина и осекся.

– Ладно, пропустим. При обыске у вас найден пистолет, предположительно, причастный к покушению на министра Комова. Это ваш пистолет?

– Я уже говорил, что не мой.

– Тогда как он к вам попал?

– Вчера поздно вечером я возвращался домой с работы. В подворотне на меня напали какие-то уроды. Один угрожал пистолетом. Хотели отобрать деньги. Но я отобрал у них пистолет, и они убежали. Вот и все.

– Правда? Прямо так справились с тремя? Вы не находите, что это звучит, мягко говоря, нескромно?

– Нет, не нахожу. Для бывшего офицера Российской Армии это нормально. А откуда вы узнали, что их было трое? – Костя прищурился.

– Вы же сами нам об этом сказали, – выкрутился особист.

– А, ну да.

– Хорошо, я вам верю. Но вот поверят ли другие? У вас есть свидетели? Вы один возвращались с работы?

Тонкие пальцы Николая Альбертовича застучали по кнопкам.

Костя на секунду задумался.

– Нет, не один. Со мной была девушка, моя знакомая.

– Фамилия, имя, род занятий?

– Какое это отношение имеет к делу? – вспылил Муконин. – Вы можете опросить жильцов. Наверняка, кто-то видел в окно.

– Возможно. – Следак прикрыл ноутбук и встал из-за стола. – Но, честно говоря, нам некогда этим заниматься.

Он прошелся по кабинету.

– Знаете что, Муконин, хватит нам играть. Я, пожалуй, прямо сейчас раскрою карты.

Тут в дверь скромно постучались. Николай Альбертович подошел, провернул ключ. Опять противный скрип, и образовавшийся зев коридора выплюнул руку с бумажкой.

– А, вот и заключение подоспело, – значительно прогнусавил комитетчик, закрыл замок и вернулся за стол. – Так-так.

– Что-то быстро у вас, – ощерился Костя.

– А чего тянуть-то? Тут вам не путинская Россия, где нюни распускали, демократы хреновы! Раз-два и готово. И, кстати, ничего утешительного. Экспертиза показала, что выстрелы производились именно из данного пистолета, найденного у вас в комнате. Также отпечатки пальцев. Вот здесь, читаю: идентичны отпечаткам Муконина Константина из базы данных Чрезвычайного правительства.

– Здорово обляпали, – буркнул Костя.

Николай Альбертович вновь выбрался из-за стола и прошелся по комнате, вдоль стены. Это начало раздражать.

– Ну вот, Муконин, вы видите, – сказал он, остановившись и поглядев на дверь, затем развернулся и продолжил: – У меня теперь все козыри на руках. Улика несомненная. Потому, я повторюсь, раскрою карты. Нет смысла играть дальше.

– Да уж, пожалуйста.

– У вас есть выбор. Либо расстрел без суда, ну, в лучшем случае, ссылка в постъядерную московскою зону. Либо вы соглашаетесь сотрудничать с нами, и тогда пистолет изымается из дела на неопределенное время.

– С кем это, с вами?

– Ну, скажем так, со мной. – Следователь сел на свое место. – Мне нужны полные, исключительные сведения о нанотехнологическом оружии «Минипа». Во-первых, вся техническая информация. Ну и, во-вторых, собственно, на каком этапе находится разработка, кто там заведует группой ученых, кто руководит всей программой, какой прорабатывается план внедрения. Все явки, пароли, файлы. Самый, что ни на есть, полный объем информации.

Костю затеребило внутри.

– Какая, к черту, Минипа? С чего вы взяли, что я имею к этому отношение?

– Вы мне тут дурочкой не прикидывайтесь, Муконин, – напыщенно строго сказал особист, – не юлите, бесполезно. Мне все известно, мы здесь зря штаны не протираем. Нам важно, почему разработка ведется без ведома Комитета Безопасности?

Костю переполнило. Он наклонился вперед, прихватил пальцами свитер на груди сыщика и уставился жгучими глазами.

– Слушай ты, следователь по особо важным! В Комитете кому надо, тот знает. А если ты об этом вынюхиваешь, значит, чья ты шестерка? Американская? Или китайская? Стоит мне отсюда выйти, и тебя сотрут в порошок, понял? Ты и вся ваша шайка, на кого вы работаете? Предатели в КБ, ха-ха-ха, думаете, вам это с рук сойдет? В путинской России ты, наверно, пищевыми добавками торговал, честных пенсионерок травил, да? А теперь Джонам продался? Сколько они тебе посулили? В долларах или в евро?

Николай Альбертович похлопал элегантными ресницами, выдернул свитер из Костиной руки, отодвинулся со стулом.

– Остыньте. Если будете себя так вести, я вас в камеру отправлю, с крысами. Я никого не предавал.

Ожидания Кости оправдались. О проекте «Минипа», который он курировал, кроме, собственно, и. о. президента и одного генерала КБ, весьма надежного человека, знали только самые проверенные люди. А именно, ученые из Академгородка, точнее, небольшая группа непосредственных разработчиков, и еще Ганя, давний товарищ, ведущий в проекте бухгалтерские счета. Но было сделано так, чтобы о небывалых успехах уральской оборонки, то есть о мнимом завершении работ, услышали в штабе миротворцев в Самаре. В смутное время мало кому можно доверять. И вот теперь, стало быть, утка успешно сработала, и кто-то слил информацию о том, что именно Костя курирует разработчиков. «Минипа» предназначалась для уничтожения локальных воинских соединений, такая передовая технология, скорее всего, имелась уже и у китайцев, и у японцев, и у американцев. Но то, что она создана в Уральской республике, у врагов, разумеется, вызывало сомнение и желание проверить. Корни изобретения уходили еще в светлое российское прошлое, – работы начинались на заре века под патронажем небезызвестной корпорации РОСНАНО, по заказу Минобороны России. Теперь оружие как будто обрело абсолютную форму. И вот, получалось, что миротворцы проглотили наживку. Не мудрено, что иностранцам позарез захотелось вычислить конкретные аспекты того, как действует русский «меч-кладенец». Любыми путями. Вплоть до подкупа комитетчиков Уральской республики.

Но каким образом произошла утечка сведений? Как они узнали, что именно через него, Костю, можно выйти на разработчиков?

– А вот кое-кто, – вдруг нагнал на себя грозности Коля Альбертович, – кое-кто возомнил себя новым русским героем, и считает возможным что-то там создавать втайне от Комитета. Потому что имеет наглость не доверять людям в КБ и обвинять честных граждан в предательстве, не понимая, что всех нас объединяет общее дело. Тогда как сам хранит пистолет, из которого стреляли в министра республики, а как к нему попала пушка – шьет белыми нитками. Да еще и осмеливается угрожать: когда я выйду отсюда. (Он попытался передразнить). Ты выйдешь, но как только доложишься своим, мы об этом сразу узнаем, и схапаем тебя вперед, и отправим под расстрел, благо, есть законная отмазка – пистолет. Так что свои тебе не помогут, и в порошок меня не сотрут. А пока иди-ка ты все же в камеру и подумай. Обо всем.

Не понятно, подал следователь какой-то сигнал, или просто комната прослушивалась, но когда он открыл дверь, тот самый Бобер с дорожкой на виске, который нашел пистолет, уже поджидал. Пихнув Костю Калашником, он с посвистыванием повел Муконина вдоль длинного коридора. Камера оказалась где-то посередине. Лязгнул засов, ствол автомата подтолкнул в спину, и все. Костя остался один.

Обстановка была классической. Деревянная лежанка с подушкой без наволочки, простенький табурет в углу, бетонные стены, бетонный пол, маленькое зарешеченное окно на самом верху.

Костя сел на кушетку, поглядел в окно. Там было лишь серое небо.

Как быстро все изменилось. Разве еще вчера мог он предположить, что сегодня окажется здесь, в этой тесной камере?

Ему вдруг вспомнилось, как лет двадцать тому с хвостиком, будучи первокурсником военной академии, он сидел на гауптвахте. Там была почти такая же камера, холодная и пугающая, и твердая лежанка продавливала до костей. Но за клетчатым окном пел солнечный май, и Костю грела мысль о том, что рано или поздно он выйдет отсюда, и снова побежит в самоволку, к страстной кассирше с серыми, как январское небо, глазами, с родинкой на левой груди, повыше соска, а летом, пресытившись ею, не попрощавшись, он поедет домой в отпуск. То было словно совсем в другой жизни, в другой стране, в ином мире. А теперь мир перевернулся, и время будто остановилось, и жизнь превратилась в один ужасный похмельный сон.

Костя вытащил мобильник, поглядел на экран. Связь по-прежнему отсутствовала.

Итак, они пригрозили мне расстрелом без суда и следствия. Если я не соглашусь действовать по их правилам. Неужели вправду подумали, что так меня можно взять на понт? Впрочем, если часть руководства республики уже проституирует, то подобные заявления похожи на серьезную угрозу. Но, вернее всего, расчет идет на то, что я соглашаюсь, а затем бегу «докладываться своим», а дальше – посмотреть на нашу игру. Что ж, ставки сделаны, господа. Стоит помяться немного для вида и затем дать согласие сотрудничать. Заодно у нас появится возможность вывести оборотней на чистую воду. А также выяснить, кто держит нити, которые приводят в движение этих кукол. Некий дядя, говорящий на ломаном русском, – он бы многое отдал, чтобы добраться до нюансов изготовления Минипы.

Минипа, до чего странное название придумали ученые. Сокращение от «Минин и Пожарский», – памятник, от которого в Москве осталось пустое место. В далеком прошлом, в смутное время, Минин и Пожарский возглавили сопротивление против самозванцев и возродили Россию. Ныне Минипа, недоделанная мина грядущей нановойны, предназначалась для удержания Уральской республики наплаву. А если повезет, то и для воссоздания России. И он, Константин, прикрываясь должностью в правительстве, непосредственно участвовал в этом секретном проекте.

Только вот кто же меня выдал, вновь спросил себя Костя? Где этот чертов канал утечки? Муконин мысленно выстроил цепочку знающих. Во-первых, сам и. о. президента, это он тайно финансирует проект, пусть даже с помощью станка, печатающего боны, черт с ним, гиперинфляция давно повисла над всеми нами. Итак, он конечно отпадает. Во-вторых, генерал Калинов. Тут тоже сомнений быть не должно. Этого человека Костя знал лично. Третье звено – сам Муконин, – в счет не берется. Далее Ганя, нештатный бухгалтер. Тут уж и подавно. Единственный приятель, многолетнее знакомство, ознаменованное не только общими делами, но и чем-то большим. Можно сказать, друзья. В смысле, попить пива, занять денег. Хотя и друзья могут оказаться перевертышами. Но Ганя – не тот случай. Следующим членом этой змейки идет Глеб, руководитель группы. И, собственно, сама группа численностью в семь человек. Получается, прокол должен быть где-то в этой части. Н-да. Но тогда зачем тормошить агента Чрезвычайного правительства? Не проще ли напрямую и выкачивать из ученых? Выходит, и это звено отпадает? Неужели все-таки генерал? Костя отогнал дурную мысль. И потом, коли бы генерал или Ганя, опять же – зачем наводить на Костю? Отчего бы самому не слить все секреты? Нет, чушь какая-то.

Тяжело вздохнув, он лег на доски, вытянул ноги в ботинках. Повернулся на бок, потом на другой. Кости неумолимо заныли. Он сел, прислонился к стене. Спина стала одним холодным облаком. Тогда он встал, прошелся по камере, опять сел и сгорбился. В желудке засосало. С новой силой захотелось поесть. Он представил ту колбасу из холодильника, чуть скрюченную нежно коричневую сардельку, косо обрезанную на одном конце и чуть приплюснутую на другом, с ненавязчивой липкостью бугристой корочки, с коварным запахом копчености. Запах этот перерос в аромат сборной солянки. Когда-то жизнь текла обычным чередом, он служил в штабе, и раз в неделю в офицерской столовой подавали солянку сборную. «Вам что положить, майонез или сметану?» – звонким хохляцким голосом спрашивала дородная повариха из гражданских.

Костя прокряхтел. Уперся руками в лежанку и покачал корпусом. Надо было как-то избавиться от этих коварных помыслов. Он намеренно представил противную пену на прокисшем супе и резкий запах простоявшего на жаре борща. Помогло, но ненадолго. Отвратительная пена трансформировалась в многочисленные пузырьки кипящего молока.

Голод мешал думать. А нужно было решать, что говорить. Послезавтра очередная стрелка с Глебом, руководителем ученой группы, и состоится она на дежурном месте, в Ганиной шараге. Будет передана небольшая сумма в бонах для подготовки к сборке Минипы. Будут рассмотрены насущные проблемы на данный момент. Придется преподнести что-то реальное, в чем оборотни из Комитета смогут потом убедиться. Следовательно, необходимо сработать по ранее намеченному плану. «Когда миротворцы клюнут, обязательно некий агент попытается выйти на кого-то из вас, и тогда – действуйте по схеме», – упреждал генерал Калинов несколько дней назад…

Приступ голода, наконец, ослабел.

Костя ссутулился и, поставив локти на колени, обхватил виски ладонями. Начал напряженно строить в уме разговор со следователем.

Он потерял ощущение времени. Но судя по тому, что показывал смартфон, прошло два часа. Двери звякнули, в камеру заглянул новый детина в форме цвета хаки, тоже бритый под ежика, с пустыми глазками, со шрамом на подбородке.

– Пошли, – махнул он стволом автомата. Голос у него был низкий, грубый.

Опять гулкими шагами прошествовали по сумеречному коридору к кабинету следователя.

Николай Альбертович уже сидел за столом и пялился в ноутбук. Костя опустился на знакомый стул. Дверь заперли. Особист плотоядно улыбнулся.

– Ну что, Константин, я надеюсь, вы поостыли, поразмыслили. У вас было более чем достаточно времени.

– Да, совершенно верно, – приосанился Муконин.

У замерзшей осины в окне вяло качнулись ветки. Или Косте это только почудилось?

– И что же, каково ваше решение?

– А ты как думаешь?

Николай Альбертович спрятал глазки.

– Ну-у… Я не знаю. Я полагаю, вы благоразумный человек.

– Вот именно, – пристально поглядел на него Костя.

Следователь тихо вздохнул. Что-то ёкнуло внутри, но Муконин, будто боясь себя, быстро выпалил:

– Я готов с вами сотрудничать.

– Вот и ладненько, – сразу же обрадовался Николай Альбертович.