Текст книги "Гражданин Уральской Республики (СИ)"

Автор книги: Владимир Молотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Костя вышел из управления КБ в отвратном настроении. Подлые предатели немало попортили крови. Думать о деле с учеными больше не хотелось. Главное, в срочном порядке набить желудок. Впрочем, чувство голода уже притупилось, превратилось в легкую тошноту, тупое нытье.

Муконин прикурил сигарету и втянул дым натощак. Выбрался на улицу и двинулся к ближайшей автобусной остановке. Солнце висело где-то вдалеке, но было зябко. Подойдя к остановке, Костя вспомнил, что хотел найти любую забегаловку, вспомнил, что тут в двух шагах должно быть что-то подходящее, и направился туда.

Прохожие, попадавшиеся навстречу, или вовсе не обращали на него внимания или бросали равнодушные взгляды. Бледные лица, думал Костя, господи, какие затюканные лица у нынешнего народа. И ведь скоро, скоро их доконают эти гнусные кэбэшники, эти скотские боны, этот смрадный смог и холодное солнце. И тогда все они пойдут на баррикады… На автострады… Тьфу ты. Кажется, я уже несу бессмысленный бред… А может, не пойдут? Их ведь сплачивают. Или сплачают? И они сплачиваются. Или сплачаются? У нас у всех общее дело, бла-бла-бла, мы должны вернуть Россию… Он выбросил сигарету, мысли перескочили на другое. «Интересно, как там вчерашняя Маша? Что-то она там поделывает? Жаль, я ведь не узнал до сих пор номер ее телефона…»

Костя взошел на крыльцо и потянул на себя дверь кафе.

Это было обычное заведение, небольшой зал с призрачно красными стенами, с тремя рядами столов, освещенных свисающими абажурами в виде китайских колпаков. Стойка бара в глуби с полупустыми полками, едва заставленными тремя или четырьмя бутылками разной формы. Помещение пустовало. Только у входа обедал какой-то пожилой человек с лысиной и бородкой без усов. Он был в пиджаке, протертом на локтях, куртка висела на спинке стула. Да на табурете у стойки скучала худосочная дама в красной кофточке и короткой джинсовой юбке, со сплетенными ножками в прозрачных колготках. Она бросила на Костю короткий оценивающий взгляд и отвернулась. «Проститутка и заезжий, – отметил Муконин. – Чудная компания для сытной трапезы».

Он выбрал столик в углу, у окна, как делал всегда, попадая в общепитовские заведения. Взял лежавшее на столе меню, пробежал глазами. Подоспела премиленькая официантка, улыбчивый ротик, аккуратная смолистая челка. Костя заказал гороховый суп, именно что суп, набивший оскомину в камере. На второе взял жаркое, – единственное нормальное блюдо, что здесь имелось, – затем рюмку водки и томатный сок. Девушка все записала и удалилась.

Костя осмотрелся. Картина не менялась. Он достал кошелек и заглянул внутрь. Там, помимо бесполезной банковской карточки, имелась одна купюра в пятьдесят евро, неудобно большая, и несколько замусоленных бон, скорее похожих на детские рисунки. Удовлетворившись, он спрятал портмоне обратно.

Обед принесли быстро. Первым делом, запрокинув голову, он забросил водку. Затем взялся за суп. Аппетитный бульон смазал теплым жиром уже обожженное горло.

Надо все-таки определиться, сказал он себе, сразу позвонить Гане или потом. Интересно, куда они сунули мне жучок? В прослойки кошелька? Но уж отслеживают по сим-карте точно. Или по правительственному чипу. Так что лучше наоборот – выключить мобильник. А заодно, как-нибудь избавиться от мандата. Тогда нужно изобрести способ, каким предупредить Ганю. Ладно, к черту их всех. Когда я ем, я глух и нем!

Бородач в потертом пиджаке раскраснелся, на его столе стоял графинчик с прозрачной жидкостью, точнее, остатками на донышке. Тоже водочкой балуется, усмехнулся про себя Костя. Хотя какая здесь водка? Так, суррогат. Проститутка за стойкой манерно прикурила длинную шоколадную сигарету, повела носом кверху, абажур над ней поплыл в дыму.

Нет, я не буду никуда звонить, вернулся к своим мыслям Костя. (Он сделал рокировку: отодвинул опустошенную суповую тарелку и придвинул жаркое.) Надо просто тупо заявиться в гости к Гане и обо всем переговорить с глазу на глаз. А почему бы и нет? Главное, не выдать адрес, если будет слежка. А мобильник он выключит. Вот только чип…

Официантка со смолистой челкой, обосновавшись за стойкой, отпустила какую-то шуточку, и проститутка пошло захихикала. Бородач без усов налил остатки из графина, воровато огляделся и выпил.

Покончив с обедом, Костя рассчитался бонами и сразу покинул кафе. Медленно пошел вдоль улицы, по мерзлой брусчатке. На дороге настороженно притормаживали автомобили, собирающиеся завязнуть в пробке. Внимание Кости привлекла кучка людей, толпившаяся около большого синего автобуса. Приблизившись, он расслышал возбужденные, возмущенные голоса:

– Катитесь обратно, мутанты!

– Пошли прочь, упыри!

– Гони москалей! Москвичи – козлы, вон с Урала!

– Своим места не хватает!

– Мочи их!

Разношерстные граждане, в основном, молодежь, рвались к входу в автобус. Четверо дружинников, в ватниках цвета «хаки», грозясь дубинками, сдерживали натиск. Тот, который крикнул: «Мочи их!», кудрявый, с сальными волосами, парень без шапки, с рюкзачком за плечами, в зеленых штанах с боковыми карманами, в подтверждение своих слов схватил с тротуара грязный снежный камень и бросил в проем открывшейся уже двери. Твердый комок снега и льда угодил первому вышедшему пассажиру, щупленькому парнишке в сером длиннополом пальто, в область глаза. Тот прилепил руку ко лбу, съежился, ссутулился и побежал к дверям темно-зеленого дома, против которых стоял автобус Мерседес. Дом был некогда студенческим общежитием. Дружинник легонько пихнул сальноволосого локтем и пригрозил дубинкой. Но другие уже последовали примеру зачинщика. И вереница беженцев, под крики и улюлюканье, под градом грязных снежных комьев, прикрываясь воротниками, потекла из автобуса в подъезд дома.

Косте показалось, будто перед ним прокрутили кадры старой кинопленки. Некое ощущение дежавю охватило его. Вместе с тем, он невольно почувствовал свое приобщение к толпе. Поймал себя на том, что подсознательно готов поддержать бунтарей. Но одновременно проснулась и жалость к несчастным беженцам. Муконин глубоко вздохнул, прикурил сигарету, пошел дальше.

Вскоре Костя свернул на тихую улочку. Отсюда до дома Гани оставалось два квартала – можно дойти пешком. Костя инстинктивно оглянулся: позади мелькнула чья-то шапочка и тут же исчезла за углом дома.

– Этого и следовало ожидать, – бросив окурок, пробормотал под нос Муконин.

Не сбавляя ходу, он зашел в ближайший подъезд. (Кодовый замок был взломан какими-то хулиганами.) И там, в подъезде, притаился за второй, внутренней дверью, которую не закрывали.

Поначалу тишина зазвенела в ушах. Только сердце затикало часиками. Но вот послышались глухие шаги, внешняя дверь скрипнула. В стены ударил легкий свет.

Хвост оказался не так глуп, как можно было предположить. Он застыл в дверях, выжидая, прислушиваясь. Костя затаил дыхание. Как назло, в горле отчаянно засвербело. «Анекдот, да и только!» – пронеслось в голове. Еле удержался, чтоб не кашлянуть. Наконец, качнулись тени, человек сунулся в глубь пахнущего мочой подъезда. Он пересек линию внутренней двери и сразу же повернул голову и расширившимися зрачками уставился на Костю. Воспользовавшись его секундным замешательством, Муконин нанес короткий меткий удар, шпион согнулся, отчаянно хватая воздух ртом, как рыба на суше. После второго тихого и точного удара в шею, он завалился на бок без чувств.

Костя склонился над жертвой, оттянул плечо. Перед ним лежал человек средней комплекции, с круглой головой в черной вязаной шапочке, правильное лицо с глубоко посаженными глазами, отмеченное болезненной бледностью, казалось, спало мертвецким сном. Костя схватил человека под мышки и потянул на себя. Пыхтя приподнял и выволок из подъезда. На улице, оглядевшись (слава богу, никого поблизости не было), Муконин посадил следопыта на скамейку и примкнул дремлющую голову вбок. Подумаешь, напился прохожий, да и прикорнул.

Затем Костя заботливо «навел марафет» шпику – сжал ему пальцами губы и поправил вязаную шапочку.

В соседнем подъезде запищал домофон, и дверь медленно начала открываться. Костя бросил жертву и метнулся на дорогу как ни в чем не бывало, не оглядываясь, спокойно пошел дальше. Позади кто-то закряхтел, но Муконин быстро скрылся за углом. Да ему уже и не интересно стало, что там происходит.

До дома Гани Костя дошел без приключений. Соратник жил на восьмом этаже. Лифты не работали уже лет сто. На пятом этаже Костя остановился, перевел дыхание и мысленно обматерил городскую управу, экономящую электричество.

Добравшись до заветной двери, Муконин нажал на едва заметную кнопочку. Дверь открыли через пару секунд.

– Ба, какие люди! Без звоночка, просто так, очень странный знак. – На пороге стоял человек с рыхлыми волосами до плеч, с трехдневной щетиной.

Костя знал Ганю давно. За несколько лет приятель не изменился, казалось, ни на грамм. По-прежнему походил на этакого рок-гитариста или байкера с усталыми глазами, а то и на попа. Не хватало только кожаной куртки или рясы.

– Форс-мажорные обстоятельства. У меня проблемы.

Ганя повел бровью, пропустил гостя вперед.

Они прошли в комнату. Муконин плюхнулся в кресло, отдышался. После сытного обеда, сдобренного рюмкой водки, нейтрализовать шпика, да еще подняться на восьмой этаж – дорогого стоит! «Старею, блин, – сказал он себе. – А чего ты хотел? Пятый десяток в гору идет».

– Ну, рассказывай. – Ганя достал из стенки початую бутылку виски, подарок генерала Калинова, и разлил по бокалам. – Тебе со льдом?

– У тебя и лед есть?

– А ты как думал!

Костя кивнул. Хозяин удалился на кухню, бодро хлопнула дверца морозилки, потом нудно захрустело. В отсутствие товарища Муконин встал с кресла, нашел листок бумаги с ручкой и быстро написал следующее.

Прикормка сработала. Миротворцы подкупили перевертышей из КБ. Они хотят через меня узнать о нашей Минипе и планах применения на базе в Самаре. Я подозреваю, что у меня где-то спрятан жучок.

Ганя вернулся с кофейной кружкой, наполненной комками льда. Костя бросил ручку и протянул записку коллеге, сделав многозначительный взгляд. Ганя раскрыл рот, но промолчал. Пробежав глазами текст, он занялся приготовлением виски со льдом.

– Давай, колись, что случилось? – спросил, наконец, Ганя, протянув бокал.

– Меня завербовали, – театрально повысив голос, сказал Костя.

– Не понял. Кто это тебя мог завербовать?

– Не знаю. Америкосы, китайцы, японцы… Не знаю пока, откуда ветер дует. Враги Родины.

– Ну-ка, ну-ка, с этого момента поподробнее.

Костя, попивая виски, вкратце поведал историю с пистолетом, все натурально, как оно было на самом деле.

– М-да, – протянул Ганя. – Вот так дела! Интересно, почему это они тебя отпустили?

– А что, по-твоему, меня должны были держать? Тогда какой от меня толк? Мне же необходимо приступить к сотрудничеству.

– Верно, я как-то не подумал. Ну надо же, а?! И все это под боком у самого и. о., под боком у генерала! – Ганя одним махом осушил бокал. – И что ты им рассказал про шефа?

– Выложил чистую правду, – подмигнул Костя, отставив в сторону опустошенный бокал. – Она все равно не компрометирует высокий чин. У нас же строгая конспирация, ты знаешь, на связь он выходит сам, только по сети, деньги для ученых переводит на виртуальный кошелек. Ну, внешность описал другую, как будто он худощавый и высокий. Сказал, что видел его только один раз.

– Понятно. – Ганя тряхнул волосами. – Давай-ка поищем жучок, который они оставили.

– Думаешь, прицепили?

– Конечно, а как же иначе?

Ганя включил музыку, достал из шкафа маленький приборчик, похожий на мобильник, и поднес к Косте. Сканер сразу запиликал. Сигналы усилились около подмышки. Костя с удивленной миной оттянул кофту и залез рукой под футболку. Ему удалось сразу выловить блоху. Полюбовавшись жучком, Ганя вернул его другу, и тот водрузил его обратно, на место. Затем Ганя приглушил музыку.

– Странно-странно, похоже, ничего нет, – демонстративно сказал он.

Убрав прибор, Ганя занялся приготовлением очередной порции виски.

– Может, они перепрошили чип в моем пропуске? – естественным тоном предположил Костя.

– Н-да. Не исключено, что они запеленговали твой код, – ответил Ганя, сунув приятелю бокал. – И теперь ты у них на мушке. Возможно даже, кто-то из них имеет доступ к правительственной системе учета чипов, ну, короче, к центральной паутинке передвижения сотрудников.

– Да, но тогда зачем отправили этого следопыта, которого я отключил? – Костя потеребил ухо.

Ганя вопросительно склонил голову набок.

– Забыл сказать, – спохватился Костя. – Когда я к тебе шел, за мной увязался хвост.

– Вот как? Сразу из Управления?

– Пожалуй. Но сначала я его не замечал. Точнее, не пытался заметить. Зашел в кафешку, пожрал, – я был голоден как собака. А потом я его просек.

– И что дальше?

– Все в порядке. Я его нейтрализовал в двух кварталах от твоего дома. Теперь он не узнает точный адрес.

Ганя едва улыбнулся.

– Похвально. Впрочем, другого я от тебя и не ждал.

– И все-таки, как ты думаешь, зачем шпик за мной увязался, если они могут следить за моей персоной по чипу?

– Просто для верности. Система слежения по чипам не дает точных адресов и, тем более, номера квартир.

– Ну да, ну да, ты подтверждаешь мои предположения, – покивал Костя.

– Так у тебя забирали чип или нет? – серьезно посмотрел в глаза Ганя.

– Вообще-то, забирали. Меня обыскивали перед допросом, и заставили все сдать, кроме смартфона. Но связи там все равно не было. А когда отпустили, то все вернули.

Тут Косте пришло в голову, что занести вошь под мышку они могли как раз в тот момент, когда изымали вещи и ощупывали. Ведь заставляли снять кофту. Ловкость рук, достойная факира.

– Понятно, – вздохнул приятель. – Значит надо перепрошить твой пропуск. Я пока заберу его у тебя.

Костя протянул мандат.

– А ты временно с этим походишь. – Ганя свесился с дивана и залез в тумбу, там выудил новенькую красную корочку.

– Что за ксива? – Муконин нахмурил брови.

– Бесхозная. Фотку свою приклеишь только. А код сегодня же тебе присвоят.

Костя с недоверием взял документ – совершенно пустой.

– Фамилию, там, имя свое впишешь.

Костя восхищенно покачал головой.

– Да у тебя, однако, кладезь пропусков.

– А ты как думал?

Муконин спрятал новую ксиву в карман.

– Ну ладно, теперь мне надо как-то связаться с генералом и доложиться.

– Всенепременно. – Ганя, сидевший на диване, упер руку в подлокотник. – Надо выбрать место, и встретиться с генералом тайно. Остается только передать ему сообщение о сходке.

Костя сделал несколько глотков виски. По пищеводу прокатилось приятное тепло.

– Я уже думал об этом, – заметил он. – У меня с шефом есть пароль на случай экстренной стрелки. И заранее оговоренное укромное место.

– Правда? И что же ты молчал? Ну и действуй тогда.

– Хорошо. А что будем делать с группой Минипы?

– Вытащу их бригадира пораньше. У нас же стрелка на послезавтра забита? (Костя кивнул.) Ну вот, встретимся завтра, на старом месте. А до этого он подготовит мемку с технической информацией. И придумает, кого выдать в качестве себя. Черт возьми, не мог ты рассказать им что-нибудь эдакое. Будь-то с учеными тоже по сети связь держишь. Никого не знаю, ничего не ведаю. А теперь нужно искать человека, подходящего под твои описания мифического Жорика, начгруппы, да еще, чтоб не жалко было его подставить под удар.

– Ну, извини, у меня было мало времени на раздумья. И вообще, поглядел бы я на тебя, если б ты за решеткой посидел.

– Ладно, не суетись. Мы все обмозгуем, как это обстряпать… Значится так… Нужен ложный след. Позарез нужна обманная ветвь разработки. То, что можно показать оборотням, и выдать это за реальный инструмент Минипы. Этим сегодня же займется начгруппы. Но главное, надо отвести любые подозрения от нашего плана внедрения Минипы на базе НАТО в Самаре. Может быть, подсунуть липовую наводку на японский Владивосток или английский Киров?

Ганя одним глотком допил виски, поднялся с дивана и прошелся по комнате. Складно он все выложил, подумал Костя. Словно по заученному тексту. Хорошо на публику работает.

– Ешкин кот! Не было печали, черти накачали. – Ганя взял из рук Кости опустошенный бокал, приблизился к бутылке и снова наполнил маленькие емкости. – Ведь это очень серьезные люди. Они уже чуть не уничтожили министра Комова. Хотели, значится, дать под дых нашей энергетике. А теперь взялись за тайное оружие. Блин, мы не должны провалиться!

Ганя булькнул ледышками. Не отходя от кассы выпил свою дозу и облизнулся. Пузатая рюмка словно прилипла к его руке, – вместе с ней Ганя сел обратно на диван.

– Колокол пробил. – Он задумчиво посмотрел в стену. – Ты, Костя, теперь центр тайного сражения Третьей Мировой. Да-да, не удивляйся. Война продолжается, только иными методами. В этой локальной бойне все зависит от того, угадает ли враг, какое оружие будет применяться.

– Да ладно ты, не гиперболизируй. – Муконин потянулся и взял свой виски, который приятель забыл ему вручить.

– А я и не преувеличиваю.

Может он и прав, подумал Костя. И вообще, не происходит ли с нами то самое? Закат великой империи?! Как там было с древними римлянами? Свора собак с лаем и визгом лезет на брошенный на произвол судьбы лакомый кусок. С востока бесстрашные готы и лавиноопасные гунны, то бишь, по-нашему, китайцы с японцами. С северо-запада варвары с вандалами. Империя распалась на части, и уже не поймешь, кто управляет этими осколками, местные или варвары? И даже внезапная смерть бесстрашного Атиллы, пораженного тайным оружием, вроде Минипы, – сможет ли она спасти раздробленную империю?

Костя пригубил горячительный напиток. Отбросил глобальные мысли. В очередной раз он задал себе вопрос: кто все-таки мог выдать, что он причастен к разработке нового оружия? Странно, но у Гани этот вопрос почему-то до сих пор не возник. Ну да ладно. Согласно уже сделанным ранее логическим выкладкам, ученые отпадают, генерал тоже, тогда кто?

Тут, будто услышав его мысли, приятель сказал:

– Слушай, а кто ж тебя выдал-то? Кто-то ведь узнал, какую роль ты играешь?

– Вот именно. Я это, кстати, у тебя хотел спросить. – Костя снова глотнул виски. – Надеюсь, прояснишь ситуацию.

Ганя звонко поставил пустой бокал на тумбу, его лицо превратилось в вопросительный знак.

– На что ты намекаешь?

– Да так, ни на что. Только лишь хочу услышать твои мысли на этот счет.

– Костик, все очень просто. – Лицо приятеля прояснилось. – Ведь ты же в прошлом служил в ФСБ, и чем ты там занимался?

– Курировал военно-научные разработки.

– Ну вот, вот именно. Они просто покопались в секретной картотеке. Точнее, это раньше она была секретной, а теперь любая собака из Комитета… Одним словом, узнав твою роль в бывшей России, оборотни резонно предположили, что и сейчас ты можешь заниматься тем же.

– То есть, получается, они действовали наверняка?

– Вот-вот. И, к сожалению, попали в точку.

– А что, почему бы и нет. Слушай, мне как-то в голову не приходило. Я десять раз прокручивал всю нашу цепочку, ведь никто не мог выдать. А если бы кто-то и продался, то зачем ему указывать на меня, он бы сам все и слил.

– Вот именно, – повторил Ганя. – Поэтому остается только вариант с твоим прошлым.

Ганя вздохнул, постучал пальцами по тумбе.

– Ну ладно, пора действовать, – добавил он.

– Да, как говорится, погостили, пора и честь знать. – Костя допил виски и отставил бокал в сторону. – Пойду я, пожалуй.

– Не забудь еще сим-карту поменять, – отстраненно напомнил Ганя.

Весь его вид теперь выказывал, что он ушел в себя.

Костя почему-то усмехнулся. Ему вдруг почувствовалось, что хмель слегка завладел им. Захотелось добавить. Но товарищ, по всей видимости, больше не собирался наливать. Тот теперь сидел на диване, уставившись в одну точку. Тогда Костя поднялся, подошел к стенке и налил.

– Хорошо, по последней и разбегаемся.

Ганя тряхнул волосами, вопреки ожиданию, не стал улыбаться, а серьезно посмотрел на Костю.

– Будешь еще? – виновато поинтересовался Муконин.

– Да не, я потом.

Выпив одним махом, Костя засобирался.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Муконин хотел было вернуться домой. Но когда он вышел из подъезда, на смартфон позвонил Геннадий Пухов.

Костя не просто числился в Чрезвычайном правительстве. Приходилось иногда и работать. Формально Костя относился к Чрезвычайному комитету по землеотведению. А начальником комитета был этот самый Геннадий Пухов, невысокого роста человек лет сорока пяти, с хорошо идущей ему легкой щетиной, с чуть замутненными глазами, обладавший резким, почти гнусавым голосом.

– Тут это, дело с китаезами, – поздоровавшись, лениво протянул он в динамик смартфона. – Надо на стрелку съездить.

– Да? – Костя помрачнел. – А что такое?

– Они кипишуются. Мы же их кинули, получается. Бабло срубили, а землю под ЦеРПАН отдали. Нужно съездить, утихомирить, оттянуть как-то дело, понимаешь? Займись, а?

Костя тяжело вздохнул и повторил про себя адрес места встречи. Прибыть туда требовалось в ближайшие полчаса.

Муконин прикурил сигарету и отправился ловить такси. Служебную машину ему давали крайне редко. Впрочем, таксистов в голодном Екатеринбурге было, что тараканов в бесплатной ночлежке. И брали они очень дешево – слишком большая конкуренция.

Костю сразу подхватила юркая Тато Квадро дамского красного цвета, чем-то похожая на перевернутую детскую ванночку. За рулем сидел бывалый мужичок в кепке, с классическим шрамом на правой щеке, с вороватым зеркальным взглядом. Мужичок учтиво молчал. И пока неслись по холмистым улочкам в пункт назначения – заброшенный завод на окраине города, – Костя думал о своем.

Предыстория дела весьма напрягала Костю. Китайская община из подконтрольного поднебесной Новосибирска обосновалась на Урале, и пока что мирно сосуществовала с местными русскими. И даже заплатила валютой за плодородные земли в сорока километрах от столицы, и оформила договор долгосрочной аренды. Китайцы хотели эту территорию освоить и производить сельскохозяйственную продукцию, поскольку русские аборигены там давно опустили руки, и большей частью подались в город. Но, получив деньги, правительство, а точнее, Комитет Пухова, отвели эту землю под Центр Реабелитации Пивных Алкоголиков и Наркоманов – ЦеРПАН, который планировался, как натуральное хозяйство с долей экспорта сельхозпродукции в Екатеринбург. Нужно было начинать какие-то социальные программы в новоиспеченной республике, – хотя бы эту, задуманную в регионе еще до ядерной катастрофы. И теперь китайцы пытались заселиться, а их не пускали местные зачинатели ЦеРПАНа, вооружившиеся охотничьими винтовками, дескать, пока не увидим мандат от земельного комитета…

Костя так и не решил в пути, какие аргументы выдвинуть вместо мандата. Плохо, когда нет ничего за душой.

Таксист тормознул свою Квадро около безлюдной, пугающей проходной с облупившейся зеленой краской.

– Подождешь здесь минут двадцать, заплачу еще столько же, – сказал Костя и сунул бумажку достоинством в сто бон.

Водила вяло кивнул и отвернулся в окно. Этот – трепаная лошадь, подумал Костя, никуда не денется, дождется.

С пренебрежением толкнув вертушку, которая скрипнула в ответ, Костя пересек пустую проходную и мерным шагом двинулся по территории завода. Китайские представители ждали в большом металлопрокатном цехе с разрушенными стенами.

Блики серого неба огромными пауками застыли на ржавых станках. Муконин для внутреннего успокоения нащупал в кармане любимую зажигалку, точную копию «Малыша». При случае сойдет за настоящий, как всегда подумал Костя.

Трое низеньких китайцев в черных плащах стояли у карусельного агрегата с развороченной задней бабкой. Один впереди, двое – чуть поодаль, в виде охранников, в черных очках, руки в карманах. Кто его знает, что у них там, в карманах? Вот болваны! Что они задумали? Не могли по-человечески приехать в Комитет для выяснения отношений? Передний китаец сделал два шага навстречу и заговорил.

– Ви Муконин? (Костя кивнул.) Здрасте. Меня зовут На Ху, а эти – мои парники.

Костя чуть не поперхнулся от вырывающейся изнутри усмешки, но вовремя сдержался. Зато это как-то сразу привело его в норму, и он почувствовал себя на коне. У На Ху было круглое лицо, отдаленно похожее на Луну, и еще у него были умные, но злые глаза.

– Очень приятно. Я полномочный представитель правительства, и готов вас выслушать.

– Давайте пройдемся. – Китаец повел рукой.

Они двинулись вдоль ряда станков.

– Ми думали, новая република как прошлая Русия. Но тута не умеют вести дила. Здеся могут обман, кидалово и тишина. Будто ми лохи какие-то. А ми такие же люди.

На Ху кипел как чайник, и Костя чувствовал это всеми фибрами, будто от китайца исходило некое поле. Муконина вдруг охватила ответная злость. Мало вам захваченного востока «Русии», так еще сюда лезете! Но в нашей «републике» хрен с маслом отсосете!

– Лично я отношусь к вам с уважением, – притворно дружелюбно сказал Муконин.

– Хочица верить. Но господина Пухов уклоняться от встречи, а на звонки отвечать его секретарь. Наконец, господина Пухов послать вас, но мы вынуждать пользоваться этим. Если новая правительства к нам плохо, то и ми плохо.

На Ху крепко ухватил Костю за локоть и повел обратно.

– Ми винуждать на крайний мера. Ви звонить господину Пухову. И пока нам ни присылать сюда мандат на землю, ми удерживать вас в заложники.

На Ху кивнул головой своим соратникам, и они подступили ближе. Один раскрыл полу плаща, и оттуда показался, блеснув в лучике света, ствол автомата Калашникова. Мушка прицела остановилась в области Костиного живота.

Внутри все ухнуло. Ну вот, только этого еще не хватало! Мерзнуть здесь на ветру с китайскими воротилами! Или они собираются куда-нибудь увезти своего заложника? Ну уж нет, такой расклад Костю никак не устраивал.

– Хорошо, я звонить Пухову, – злобно передразнил он.

Именно что злобно. Судорожно соображая, как выкрутиться, он подспудно цеплялся за ненависть, как за оружие, придающее смелости. И не столько за ненависть к этим вот в черных плащах, сколько ко всему миру. Так его достали за сегодня, что спасибо! Сначала усатый Саныч с обыском в квартире, потом продажный следователь, теперь вот еще эти злополучные китайцы. Все, чаша явно переполнилась!

Сунув руку за пазуху, Муконин сделал вид, будто достает свой смарт. Ему удалось сохранить на лице такую спокойную мину, что китайцы поверили и не пошевелились. Между тем, Костя ощутил, как встревоженное сердце прямо-таки рвется наружу.

В следующее мгновение все изменилось. Костя левой рукой резко обхватил На Ху за неожиданно толстую шею, а правая в этот же миг приставила липовый пистолет «Малыш» к виску китайца.

– Что ж, дипломатия кончилась, – прошипел Костя. – В ход пошли автоматы и пистолеты. Одно движение, и я убью его!

Очкастые переглянулись, их лица скривились. Костя услышал, как сопит под боком На Ху, словно пойманная в капкан лань, и сильнее сжал его шею.

На Ху что-то скомандовал на скоропалительном китайском. Дуло автомата спряталось в полах плаща.

– Я прошу прощения за наше правительство. Но обстоятельства сложились так. Сейчас я ухожу с ним и везу его к Пухову. И там мы решаем вопрос, какую другую землю вам отдать. Ты понял меня, На Ху?

Новоявленный пленник затравленно промычал что-то нечленораздельное.

Костя начал быстро пятиться, удерживая На Ху за бычью шею и не снимая ствол зажигалки с виска. Очкастые замерли, раскрыв рты. Все это напоминало какой-то старый добрый боевик. Люди в черном, мать вашу! Поняли, где Кузькина мать?

Вырвавшись из цеха, Костя перехватился, развернулся с китайцем и повел его за руку, по-прежнему прикладывая ствол к виску. До проходной оставалось несколько шагов. На Ху все время запинался и совсем уже натужно сопел, как бульдог. Костя пытался заставить его бежать. Муконину чудилось, что вот-вот прогремит выстрел в спину, и от этого невольно напрягались мышцы. Он то и дело оглядывался. «Парники» медленно шли следом, но стволы не показывали.

– Тибе конец, Мюконин, – проблеяла жертва. – Никто… На Ху еще так… не делать.

– Не пугай, мы давно пуганые. Ты же сам хотел Пухова. Вот и будет тебе Пухов.

Таксист, молодец, не подкачал. Не ошибся в нем Костя. Красная Тато Квадро стояла у проходной, над водительской дверью клубился сигаретный дымок.

Костя бросил китайца на заднее сиденье, сам плюхнулся рядом.

– Давай, погнали к Дому Правительства, – скомандовал он.

Чиркнул замок зажигания, и машина резво сорвалась с места. Горе-охранники остались на проходной.

По дороге На Ху не проронил ни слова. Сразу уткнувшись в окно, он застыл памятником сидящему китайцу. Одну руку Костя закинул на спинку сиденья, чтобы попечительски охранять изголовье спутника, другой держал на мушке маленькой игрушкой грудь соседа. Видно, предводитель инородного племени смирился со своей участью. Пухов – несомненно, это был он, – периодически засылал вибрации на смартфон Кости, но Костя не обращал внимания. Пусть подергается, хоть какая-то польза будет против чиновничьего произвола.

Когда оба вошли в его кабинет, то застали Геннадия Ильича за следующим занятием. Вальяжно раскинувшись в кресле, Пухов упоенно дрочил кулачком правой руки джойстик своего КПК. Из динамиков большого плоского монитора на его столе раздавались характерные звуки виртуальной лазерной пальбы. С замедлением в две или три секунды Пухов заметил нежданных гостей и сделал чрезвычайно удивленное лицо. Отставив джойстик, он приосанился в кресле.

– Муконин, вас стучаться не учили, прежде чем входить?

– Нет, знаете ли, мое отрочество прошло в смутные годы развала советской империи, – быстро заговорил Костя, подводя китайца к столу начкома. – Папа и мама постигали науку выживания, и потому им было не до воспитания.

Пухов поморщился, как-то странно чмокнул языком, поменял точку опоры в кресле. Его возмущение сменилось растерянностью. Костя усадил заложника на стул, спрятал зажигалку и добавил:

– Вот вам господин На Ху (при этом щетинистое лицо Пухова с чуть замутненными глазами выразило нечто вроде: на х… ты его привез?) Он, видимо, никак не мог добиться встречи с вами и натыкался на отговорки. И оттого решил взять меня в заложники, представляете? – Костя сделал ударение на предпоследнем слове.

– Вот как? – вяло сказал Геннадий.

– Да, но у него ничего не получилось. Я сам его захватил и привез сюда.

– Что ж, похвально, – каменным тоном отреагировал Геннадий Ильич. – Завидую вашей… м-м… расторопности.

– Спасибо. Так вот, вы тут разбирайтесь без меня. Нечего на мне ездить. Один козлом отпущения делает, другой думает, что овечку встретил.

С этими словами Костя развернулся, вышел под многозначительную паузу и хлопнул дверью. И был таков.