Текст книги "Петля для полковника"

Автор книги: Владимир Сиренко

Соавторы: Лариса Захарова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

II

Преснецов два дня думал, что может рассказать Быкову Треухов, которому уже нечего терять. О себе бывший торговый столп ничего нового следствию не выложит – все известно, пусть благодарит бога, что не расстреляли. Быков начнет его спрашивать о Кирееве, покажет письма, где тот ходатайствовал насчет автомобилей, и спросит, почему Треухов ходатайства редакции удовлетворял? Ну и что? А почему не уважить просьбу редакции? У нас печать любят. Нажмет следователь на вопрос о взятках, за которые, по сути, удовлетворялись эти ходатайства? Треухов окажет, что лично он денег за подпись свою не брал, все взятки повиснут на покойнике. Спросит полковник, за что могли Киреева убить, что такое опасное знал Киреев, Треухов плечами пожмет. Но может и не пожать плечами. Потому что этот Быков такой мужик – у него немой может случайно проговориться на дурацком побочном вопросике – это Преснецов по себе почувствовал на допросе. А за ерундовым ответом потянется ещё вопросик… Эх, если бы дело вел не Быков…

«Одному мне такое не сладить, – думал Федор под утро. – Но к кому с этим придешь? Помощник нужен такой, чтобы интерес у него был не менее острый. И чтобы был парень с головой. А почему парень? – вдруг спросил себя Преснецов. – Не обязательно! Тем более лучшего союзника, чем Лидка, мне все равно не найти».

Ехать к Киреевой он решил не откладывая, «Неделю вез с собой, то и дело похлопывая себя по карману плаща, словно убеждаясь: не украли и не потерял.

От станции метро лесочком не пошел. Доехал остановку на автобусе. Смотрел сквозь пыльные автобусные окна на видневшиеся за домами верхушки елей и думал: «Где-то там…» – и жуть брала.

Лида не удивилась его раннему визиту. Хрипло сказала:

– Господи… Помянуть решил? А Витя тут… – Он судорожно всхлипнула. – Со мной… Вчера мне его отдали.

Преснецову стало не по себе. Но окончательно он понял, что сказала Лида, только зайдя в комнату. На столе стояла урна. А возле нее – пустая бутылка коньяка, две рюмки, в одной из которых был налит коньяк.

– Хочешь выпить? – спросила, доставая из серванта початую бутылку водки.

– Потом. Я пришел по делу, Лидочка, – сдержанно сказал Преснецов. – Вчера у меня был Валя Чесноков. И мы пришли с ним к выводу, что убийство Вити было организовано. И организовано этой шайкой, Пастуховыми.

Глаза Лидии расширились и почернели.

– Что ты несешь?.. – прошипела она.

– Сядь и слушай. И ты поймешь, насколько мы правы. Месяца полтора-два назад, когда Борис уже сидел, ко мне заходила его жена, Людмила. У ее сестры есть икона семнадцатого века, и Людмила, проведав о моем хобби коллекционера, предлагала ее мне. Я отказался. Из соображений этики. Но почему вдруг Людмила решилась продать икону, которая в их семье переходила из рук в руки по наследству как единственная реальная ценность? – Он фантазировал вдохновенно. Чувствовал, Лидия ему верит. – Ну почему она решила продать эту реликвию, а?..

– Потому что деньги нужны, – пожала плечами Лидия. – Дураку ясно.

– Хорошо. Усложним условия задачки. Деньги явно были нужны, но не на жизнь. Людмила и работает, и в кафе неплохо подрабатывает. Эти деньги были нужны, чтобы дать взятку, взятку следователю! И она эту взятку дала. Вот тебе причина, по которой Пастухова освободили, а твоего мужа обвинили во всех смертных грехах. Ну а чтобы его невиновность не вскрылась, его попросту убили.

Лида откинулась на стуле и закрыла глаза. С сухих губ сорвалось:

– Я убью Люську…

– Дело не в Люське. Дело в полковнике Быкове. Он тебя допрашивал? Ну и как, видела, каков фрукт?

– Рассказал-то ты все красиво. Только мы ничего не докажем. Никто не подтвердит дачу взятки. Тем более улика против Виктора была. И уж я-то знаю, как все обстояло … – Она фыркнула презрительно. – Нашли они ту заветную балакинскую накладную. Леха, сволочь, ее собственными руками Быкову дал.

– А как же эта накладная у Лехи оказалась? – недоверчиво спросил Федор.

– Случайно. Виктор с ним расплачивался и впопыхах вместе с деньгами…

– Не говори глупости, Лида! – притворно возмутился Преснецов, суеверно покосившись на урну. – Я давно и хорошо знал Витю, знаю, как он был деловит и аккуратен. Не мог он так небрежно обойтись с документом! А вот эта шайка Пастуховых и могла дать накладную Лехе, я уверен, они дали и еще заплатили прилично. А такое сокровище, как Леха, за деньги все, что хочешь, сделает. А теперь вот нам с тобой нужно найти человека, который способен за деньги добровольно сесть в тюрьму.

– Феденька, это я с перепоя, а ведь ты – трезвый. Виктор виноват, и мы это знаем. Все. Точка. Пастуховы ни при чем, не думаю, чтобы…

– Ты меня слушай. Дачу взятки мы действительно не докажем, – резко перебил он Лидию. – Но мы обязаны реабилитировать Витю. Почему ты плохо думаешь о нем? Да как ты смеешь! Он чист, и доказать его чистоту – наш святой долг! – Федор указал на урну и увидел, что Лидия сейчас зайдется в рыданиях, поэтому поспешил снизить патетический тон и добавил буднично: – Нам нужно скомпрометировать Быкова. Следствие поведет другой человек, истина восторжествует… Ну хотя бы обелим Витю, и ты будешь спокойна за свое имущество… Его у тебя не конфискуют. Посмотри сюда, – он протянул Лиде «Неделю». – Вот как они ведут следствие. Вот их уровень. Дали фоторобот: опознавайте, граждане… Да под этот фоторобот кто хочешь подойдет!.. В общем, послушай меня, – и он раскрыл перед ней свой хитроумный план.

Лида молча взяла «Неделю», включила верхний свет, долго рассматривала снимок.

– Довольно стандартная внешность… – наконец сказала она. – И знаешь, у меня есть один знакомый. Только он запросит много.

– Пять тысяч за посадку, пять по освобождении… – сказал Преснецов. – Я вхожу в долю. И кроме того, я дам тебе в долг, пока с Витюшиных вкладов не снимут арест.

– Спасибо, – сказала Лида. – Но с тем человеком я буду говорить сама. И тебя с ним знакомить не стану.

– Как угодно, – быстро согласился Федор. – Мне, собственно, и не нужно…

– Учти, у этого человека есть стопроцентный повод свести с Киреевым счеты. – Холодный тон Лидии, то, как она назвала мужа по фамилии, потрясли Преснецова куда больше, чем ранее – испитое Лидино лицо и урна с прахом на обеденном столе. «Как он мог с ней жить?» – вдруг отрешенно подумал Федор.

Через день Преснецов, изменив на всякий случай голос, позвонил по указанному в «Неделе» телефонному номеру и сообщил, что человека в японской куртке он видел в воскресенье в Измайловском парне – этот человек продавал чеканку.

Лейтенант Сиволодский немедленно связался с кооперативом художников, устраивающим на Измайловских прудах выставки-продажи, и по регистрационному листу и описанию внешности установил, что в убийстве Киреева можно подозревать Ильина Сергея Михайловича, художника-любителя, лаборанта одного из заводов.

III

Следователь по особо важным делам полковник милиции Быков допрашивал этапированного из лагеря осужденного гражданина Треухова. Они были знакомы давно – следствие над «отцами» столичной торговли шло почти три года.

Быков помнил этого человека выхоленным и вылощенным, в костюме британской фирмы «Золотой лев» – кто бы мог подумать, что вот этот, с отросшей щетиной, тот самый Треухов.

Этапированный явно не понимал, к чему клонит следователь. Но он изучил Быкова неплохо и держался настороженно. Маленький крен – и дело может быть пересмотрено ввиду открытия «новых обстоятельств», как говорят юристы. А тогда… Двадцати пяти лет теперь не дают…

Леониду Аркадьевичу было и жутко, и любопытно: скорее бы полковник до главного дошел, прямо сказал, что еще собирается «подвесить». А эти обсуждения, почему он, Треухов, удовлетворял все ходатайства на получение автомобилей, если они подписывались Виктором Киреевым, – это разговор в пользу бедных.

– Вячеслав Иванович, – заговорил Треухов тем вкрадчивым голосом, которым давал понять директорам торгов, что без определенных отчислений с их стороны в его личный карман он им не даст возможности выполнить план (а что следует за невыполнением, они и сами знали), – все эти письма настолько обсосанный леденец, что, должно быть, не стоит им услаждаться. Мы с вами люди конкретные и деловые. Что вас интересует?

– Меня интересуют связи Киреева, все связи, – Быков выделил голосом последние два слова.

Треухов усмехнулся:

– Это не моя информация, и вы это знаете. Я встречался с Киреевым как с журналистом, не более того.

– У кого же были дела с Киреевым?

– Задайте этот вопрос ему.

– К сожалению, не могу. Он убит.

Лицо Треухова вытянулось. Он помолчал, потом спросил:

– Давно?

– Около двух недель назад.

– Печально…

– Да. Тем более он был убит накануне ареста. Однако инкриминировалось ему, как он мог думать, не слишком тяжкое обвинение. Можно предполагать, что Киреева убрали те, кто боялся каких-то куда более серьезных показаний с его стороны.

– В этом есть своя логика. И вы считаете, я смогу помочь вам?

– Я уверен в этом.

– Так-так… – Леонид Аркадьевич задумался. – Связи Киреева… С кем Киреев вел свои дела… Вы, конечно, догадываетесь, что за ходатайства, которые я подписывал, Киреев брал?

– И делился с вами.

– Сегодня это не слишком существенно, не так ли? Это признание моей судьбы уже не изменит. Да?

– В принципе, да.

– Вы человек с железной логикой. Как вы полагаете, только ли за деньги Киреев «делал» автомобили целому ряду лиц?

– Знаю, не только. И за некоторые услуги.

– Вам говорят что-либо имена – Балакин, Преснецов?

– Да. Балакин привлечен нами к ответственности. Ну а что вы скажете о Преснецове?

– Ничего. Я могу лишь выразить удивление, что я в тюрьме, другие люди, связанные со мной групповыми махинациями ради личного обогащения, в тюрьме, а этот средний, хотя и главный, инженер рядового хладокомбината на свободе. – Треухов сардонически улыбнулся. – Уже несколько лет нигде не работает, но живет, ни в чем себе не отказывая. Содержит жену-домохозяйку, коллекционирует антиквариат. Вам не кажется все это странным?

– Леонид Аркадьевич, следствие не располагало материалом против Преснецова. У меня этого материала нет.

– У меня тоже нет. И я думаю, этот-то материал и унес с собой в могилу наш общий знакомый Киреев.

– Тогда давайте вместе подумаем, что это мог быть за материал, какие общие дела могли найтись у журналиста и, как вы говорите, заурядного главного инженера заурядного хладокомбината.

– Я не знаю. А в документах вы вряд ли что-либо отыщете. Скорее всего, Киреев был посредником. А вот между кем и кем… Не представляю. Могу посоветовать поинтересоваться конкретикой у Балакина. Это же одна компания. Преснецов, Балакин, Киреев… И учтите, Преснецов – очень ловкий человек.

– Какие отношения у вас были с хладокомбинатом?

– У меня? – Треухов искренне удивился. – Я по маленькой не играл. У хладокомбината были выходы на торги.

– Какие именно торги? Кто конкретно мог вступить в преступный сговор с руководством хладокомбината?

– Дайте подумать… В принципе, я назову вам фамилии мало интересные. Все эти люди там, откуда вы меня пригласили. Борисов, Харитонов, Шапочников. Кстати, запамятовал… К вопросу о связях покойного. Однажды но какому-то мелкому поводу Киреев попросил меня отрекомендовать его Борисову. Кажется, дело было связано с продовольственными заказами для редакции, где Киреев работал. Один район – удобно, наверное.

«В записной книжке Киреева значится фамилия – Борисов», – вспомнил Вячеслав Иванович.

– А с Шапочниковым и Харитоновым Киреев был знаком?

– Все мы в известном смысле и в известных пределах хорошо знали друг друга. Харитонов, Шапочников наверняка были заинтересованы в близком знакомстве с Виктором Николаевичем, помня, что он почти мой друг.

– Ну что ж, Леонид Аркадьевич, вы мне дали, так сказать, определенную информацию к размышлению.

Треухова увели.

«Придется этапировать Борисова, а возможно, Харитонова и Шапочникова тоже, – думал Быков. – Что они расскажут? Треухов считает, будто Преснецов тоже замешан в чем-то. Но либо не знает, в чем именно, либо не хочет говорить. Нужно поднять материалы работы ОБХСС на хладокомбинате. Это один путь к Преснецову. Другой путь – через Балакина. Но Балакин больше, чем махинации в совхозе «Зеленодолье», на себя не возьмет, нужно будет опять-таки доказывать его причастность к аферам на хладокомбинате. Видимо, было что-то очень крупное. Настолько крупное, что оно стоило человеческой жизни. А Киреев был осведомлен об этом «крупном» во всех тонкостях…»

И Вячеслав Иванович поехал в следственный изолятор допрашивать Балакина.

Тот уже спокойно ждал суда и вызовом на допрос был изрядно обескуражен. Первый же вопрос Быкова поверг Балакина в панику.

– Как прикрывал Киреев ваши с Преснецовым махинации на хладокомбинате?

«Как Киреев прикрывал операции с рыбой – это уже деталь, частность, – подумал Балакин. – Обычно деталями интересуются, когда известно главное».

– Не совсем понимаю…

– Между кем и вами посредничал Киреев и в чем?

«Все же Витька дал показания, Федя и Артем не успели вовремя…» – обреченно подумал Балакин и только грустно вздохнул. Быков понял – о гибели Киреева Балакин не знает.

– Вячеслав Иванович, вы, извините, хоть введите в курс дела, я не понимаю вас, – с испугом сказал Балакин.

– Какие документы проходили через бухгалтерию, то есть через вас, от бывших управляющих райторгами Борисова, Харитонова, Шапочникова?

– Обыкновенные документы, – пожал плечами Балакин.

– Каких продуктов они касались?

– Да всех, по номенклатуре. Ну что, к примеру? Мясо, рыба, колбасные изделия, копчености, консервы… У меня в бухгалтерии на холодильнике все было чисто, Вячеслав Иванович. У вас есть все документы, всех ревизий, – я на хладокомбинате закона не нарушал. В совхозе да, за то и отвечаю. А что касается хладокомбината, я не смотрел, что у них там в морозилки закладывается и куда потом вывозится, кому.

– Преснецов знал?

Балакин задумчиво пожевал губами:

– Преснецов – главный инженер. Для него важно, чтобы морозильник замораживал, не тек и не оттаивал. А что там, в морозильнике, какое дело Преснецову? Он и проходил свидетелем.

В это время Вячеслава Ивановича вызвали к телефону. Полковника просили срочно приехать в министерство.

Его ждал пунцовый от возбуждения Сиволодский. Говорил лейтенант сбивчиво, что тоже было не в его правилах:

– Все, задержали мы этого Ильина. Легкое было задержание. Взяли его на тех же Измайловских прудах, опять торговал своей чеканкой. Показания давать отказывается. Алиби у него практически нет. Выяснили, что в день убийства Киреева он был в Измайлове, но то уходил, то приходил. Пригласили уже этого мальчика, Вадима Саблина, с учительницей. Мальчик опознал. Ильин отрицает все. И вообще отказывается давать показания мне. Извините, Вячеслав Иванович, он сказал, что я еще сопляк, чтобы убийство на честного человека вешать. Но самое потрясающее во всем этом, Вячеслав Иванович, что этот Ильин – первый муж, или второй, в общем, предыдущий муж Лидии Киреевой! Он же мог убить Киреева из элементарной ревности!

Вячеслав Иванович посмотрел на своего помощника долгим взглядом. Да, нелегко переварить такую информацию после всех его, полковника Быкова, построений. Он навертел целый Эверест одних только подходов к мотивам убийства Киреева, а это всего лишь маленький пригорок с самым древним мотивом – ревность… Сколько лет Киреевы были женаты? Шесть? Неужели Ильин так долго вынашивал свою месть?

– Миша, значит, так, – полковник собрался с мыслями. – Немедленно займись всеми контактами Ильина. Вызови Кирееву. Необходимо организовать очную ставку Ильина с Балакиным и Преснецовым – вдруг он из той же компании. Даже не очную ставку – опознание. А вообще… – Быков разочарованно покачал головой, – возникновение в следствии бывшего мужа Киреевой не укладывается в общую закономерность преступления. Да, еще одно. С бывшим мужем Киреевой, как подчеркивалось, фиктивным мужем, хорошо знаком Тимофеев – бывший подсобник в кафе. Его тоже пригласи.

IV

Сиволодский выполнил все указания Быкова с высокой степенью точности. Говоря с Киреевой и Тимофеевым, Сиволодский убеждался, что Ильин из тех, кто способен убить. Киреева туманно намекала, что Ильин был фактическим ее супругом, о фиктивности их брака ей пришлось говорить ради спокойствия ныне покойного мужа. Ильин был, разумеется, оскорблен, что она ушла от него, молодого, красивого, бедного – к старому, изношенному, но богатому. Намекала – прямо, правда, не говоря, – что якобы Ильин не раз просил ее вернуться, считая Леночку своей дочкой.

Тимофеев показывал, что никогда не слышал о каких– то счетах Ильина с бывшей фиктивной женой, тем более с ее бывшим мужем. Ерничал по обыкновению. Верить в то, что приятель мог оказаться убийцей, естественно, не хотел, но однако высказал мысль, за которую Сиволодский было уцепился.

– А может, его наняли? Ну, кто нанял, не знаю и знать не могу! Но за хорошие деньги, особенно когда их хронически нет, чего не сделаешь?

– Кто же мог нанять Ильина, чтобы он убил Киреева? – спросил Сиволодский.

– Понятия не имею. Так, по здравому рассуждению, кроме Лидки, некому. А ей зачем?.. – Тимофеев потупился. – Вообще-то как кафе «Ветерок» на семейный подряд Пастуховых перешло, много разговоров ходить стало. И такой: вроде бы Виктор Николаевич под следствие попал, под арест и конфискацию. А Лида – девушка такая… Престиж для нее важней всего! Может, ей легче стать вдовой, чем женой ссыльнокаторжного?

Поразмыслив, Сиволодский отвел версию Тимофеева: «Нет и нет. Конечно, нравственность у Киреевой близка к нулевой, но до мужеубийства она все-таки не дошла. И потом… Они же не представляли, что инкриминируется Кирееву. Они не знали, что мы вышли на связи Киреева с Треуховым и компанией. А это уже от восьми до пятнадцати строгого режима. Вот если бы такой расклад лежал перед Киреевой – тогда да, я мог бы принять версию Тимофеева. Однако Ильина могли нанять. Конечно, это заинтересует Вячеслава Ивановича. Но как же наниматели вышли именно на бывшего мужа Лидии? Через нее? Или у них обнаружился собственный подход к нему? Мог ли Ильин сделать это, как считает Киреева, из ревности? Вот в это я почему-то совсем не верю».

Ильин продолжал называть свидетелей, которые видели его в Измайлове. Этих свидетелей Сиволодский вызывал, и все они как один продолжали утверждать, что в тот день Ильин сидел то на одной аллее, то на другой. Возвращался, уходил. И так весь день.

– Мы теряем время, – пожаловался Сиволодский Быкову. – А со мной Ильин разговаривает так вызывающе, что… Говорит, у меня молоко на губах не обсохло, можно подумать, он намного старше меня. А всего на два года.

– Ишь как тебя заело… Хорошо. Я сам допрошу его, коли он требует следователя постарше. Правда, хотел с ним встретиться, когда удастся кое-что подсобрать. Но ладно, мы люди не гордые.

«Какой-то он скользкий, заурядный, – думал Вячеслав Иванович, рассматривая Сергея Ильина, – не верится, что мог решиться на убийство. Убийство из ревности диктуется сильным чувством… Да и где это сильное чувство в нем жило все шесть лет после разрыва с Лидией? Тимофеев утверждал, что он профессиональный фиктивный муж, торгует площадью, дробя едва ли не до последних квадратных метров некогда большую квартиру родителей. Разве такой циник может любить столь страстно?»

– …Прошло шесть лет, а вы все помнили Лидию?

– Что делать!..

– За эти шесть лет вы женились еще трижды.

– То не жены, то клиентки. Другое дело – Лидия. Она – бриллиант, достойный дорогой оправы, которой я ей дать не мог… Киреев смог. И я эту обиду не забуду никогда. Лида не хотела ждать, пока я окрепну материально. Он заморочил ей голову настолько, что она сумела подавить в себе даже инстинкт материнства. Леночка – моя дочь. Киреев лишил меня не только любимой женщины, но и ребенка!

Ильин умолк, выжидательно глядя на полковника.

– Ну и?.. – сделав паузу, спросил Быков. Не нравилась ему эта откровенная готовность к признанию – инстинктивно не нравилась.

– Да как вам сказать… Тот мальчик, который меня допрашивал… Ну разве бы он понял?.. Это произошло в состоянии аффекта. Дело в том, что я увидел Лену, нашу с Лидией дочь. Она так поразительно похожа на меня… – Он закрыл лицо руками.

«Актерствует, – отметил Вячеслав Иванович. – И потом, где и когда он мог ее увидеть?»

– Я видел Лену за неделю до встречи с Киреевым. До последней встречи… – Он вдруг осекся. – Вот видите, я почти признался, – и улыбнулся беспомощно.

Быков сдержался, будто не придал его словам значения.

– Продолжайте, Ильин, и пожалуйста, подробнее.

– Все это связалось в какой-то ужасный клубок… – Следователь видел, как допрашиваемый напрягся. – Я случайно оказался на улице Алых Роз. Хотя зарекся бывать там, где могу встретить их всех. Это больно. И вдруг встретил Лиду. Это было порядочно тому назад. Мы поговорили, она мне предложила работу в кафе ее мужа, посулив неплохие доходы. Но не настолько же низко я пал!.. Я рекомендовал ей Тимофеева. О чем сожалею. Вы эту историю, конечно, знаете, Тимофеев ввел меня в курс дела. Получилось, я крайне подвел его. И сам мог оказаться на его месте. Впрочем, уж лучше быть на его месте, чем на моем нынешнем. – Он опять горько улыбнулся обреченной улыбкой. – После той встречи с Лидой я словно заболел. Я искал любой предлог, чтобы увидеть ее снова. Я звонил ей по телефону и слушал ее голос. Это было истинным безумием. А вы говорите – шесть лет!..

«Звучит все убедительно, – думал Быков. – И про Тимофеева правда. Но почему так спокойно раскрывается передо мной? Доверяет? Да он видит меня первый раз… Странно».

– …Когда я услышал, как мой ребенок называет этого дядю, по возрасту годящегося ей в дедушки, «папой», во мне все перевернулось. Потом, очевидно, этот человек обидел Лидию. Потому что я узнал: он опять живет со своей прежней женой, живет под одной крышей.

Быков перебил его:

– Откуда вам это стало известно?

– Я наблюдал за домами сестер Киреева и той его жены, которую он бросил ради Лиды. Справочная не спрашивает цели запроса, просто дает адрес. Всем своим женам Киреев дарил свою фамилию.

«Еще одно доказательство его правдивости, – отметил Вячеслав Иванович. – Даже Лидия Киреева не знала, где скрывается ее муж. А он действительно жил у своей предыдущей супруги. И узнать это Ильин мог, лишь выследив Киреева, Но ведь Ильину, если его нанимали, могли и подсказать адресок? Кто? Преснецов? Сомнительно… Он вообще не знал, что Киреев скрывается. Не знал – с его слов… А мог знать».

– Вы хотите сказать, что действовали обдуманно? Заранее планировали свои шаги?

– Нет, – быстро ответил Ильин. – Обдуманного шага не было. Я выслеживал его, чтобы поговорить. Я хотел… Это, конечно, не слишком красиво, но ведь и Лида, и девочка привыкли к достатку. И я хотел договориться с Киреевым, коль уж он все равно ушел от них, вернулся к прежней пассии или жене, не знаю, пусть он платит алименты, он же считает ребенка своим, пусть Лида работает у него в кафе, а живут мои близкие пусть все– таки со мной. Ну, насчет компенсации за эти шесть лет тоже сказал.

«Вот это да! Ну и подонок… – удивился Быков. – Впрочем, подход деловой, более чем деловой, и вполне в характере и образе брачного афериста, торговца жилплощадью, куда больше, чем все рваные любовно-ревнючие страсти-мордасти. И действительно похоже на правду».

– Ну и как, Киреев согласился с вашим предложением? Он хотя бы выслушал вас?

– Да, и представьте, влепил пощечину. – Сергей Ильин закряхтел.

– Как же поступили вы?

– Неприятно, но повторяю, они привыкли к достатку. И тут я ему сказал: если он не согласится, я пойду в компетентные органы и расскажу, что Тимофеев спекулировал па заднем дворе «Ветерка» водкой не с целью личной наживы, а обогащая господина Киреева.

– К этому моменту компетентные органы уже были в курсе дела на этот счет.

– Этого я, естественно, не знал. Однако Киреев снова ударил меня. Короче, мы подрались…

Быков много раз встречался с убийцами. Но ни один из них не вспоминал о преступлении с такой отстраненностью. Ильин словно фильм пересказывал.

– Я утратил над собой контроль в тот момент… Потом какая-то веревка… Скорее всего, оказалась в кармане куртки. Почему, откуда – не помню. Я набросил эту веревку ему на шею и…

– Экспертиза не обнаружила следов борьбы, сказал Вячеслав Иванович, пристально глядя в лицо Ильина – оно не было взбудоражено страшными воспоминаниями, скорее, на нем отражалось лишь беспокойство, в точности ли он все воспроизвел, не забыл ли чего – или это только казалось Быкову? – Экспертиза утверждает, – продолжал полковник, – что Киреева нагнали, возможно, он бежал, и тут ему на шею была наброшена петля. Все произошло очень быстро. Вы никогда не были в Средней Азии?

– Нет.

– В армии служили где?

– Во Владимирской области. Какое это имеет сейчас значение? Я не знаю, что там экспертиза могла установить. Я рассказываю, как было.

– Зачем вы вывернули свою куртку на другую сторону и когда?

– Я вывернул куртку, потому что она была грязная, в земле. И сделал это не сразу, а только подходя к метро. Я уже начал приходить в себя, увидел милиционера, опомнился… И вывернул куртку.

– Но мальчик, гулявший с собакой, увидел вас в лесу именно в желтой, а потом в голубой куртке.

– Может быть, я вывернул ее в лесу. Не помню… Учтите, в каком я был психическом состоянии – вспомнить жутко.

– По вам не скажешь. Вы довольно бойко вспоминаете.

– Я хочу, чтобы добровольное признание облегчило мне участь.

– Почему же вы не признались у первого следователя?

– Не смог. Психологически еще не подготовился.

– Ну что ж… – со вздохом проговорил Быков, – пишите показания.

«В чем-то он правдив, иногда явно лжет, – думал Вячеслав Иванович, глядя, как споро строчит Сергей Ильин свое признание в тягчайшем преступлении – обдуманном убийстве, слабо камуфлируя его состоянием аффекта – в это Быков и вовсе не верил. – Какие-то пробелы есть в его рассказе: например, он утверждает, что следил за квартирами сестер Киреева, за домом его бывшей супруги, а нашел своего противника на улице Даргомыжского, где тот был прописан, но не жил. Предположим, он просто имел в виду, что наблюдал и за местом прописки Киреева. Но как он все успевал? Или он «вел» Киреева от квартиры, где тот жил, до улицы Даргомыжского? Когда же в таком случае он успел побывать в Измайлове, где его то ли видели, то ли нет?.. Забежал отметиться для алиби? Тогда налицо обдуманность. И никакого аффекта. Гм… – И верил, и не верил Быков в признание Ильина. – Откуда эта двойственность? От попытки объяснить свое преступление? Удивительная случайность: убийство из ревности накануне ареста. Пусть так, пусть я с натяжкой приму эту версию. Но в таком случае я не могу отказаться и от другой версии: этого милого друга наняли. Кто? Если танцевать от показаний Треухова, то получается, наняли те, кто так или иначе был замешан в темных аферах на хладокомбинате. Из них на свободе остался только Преснецов, компромат на которого унес в могилу именно Киреев…

Значит, это было выгодно Преснецову – внезапная смерть Киреева, к тому же так удачно замотивированная? А как это можно доказать? Только найдя мостик от Преснецова к Ильину. А мостик вот он, близко – Лидия Сергеевна. Но чудовищно предположить, что Преснецов мог прийти к ней с просьбой найти платного убийцу для ее же мужа! А если он, то есть Преснецов, пришел и сказал ей: твой дорогой благоверный скрывается от закона у бывшей жены? Нет, такими «ударами» Кирееву не проймешь. Но другого «мостика» у Преснецова к Ильину нет. Короче говоря, все старые вопросы остаются. Какой компромат на Преснецова унес в могилу Киреев? Был ли вообще этот компромат? Каким материалом располагал Киреев, за который его могли убить? Убить, возможно, руками этого мерзавца, заранее подсчитавшего, сколько ему дадут за так называемое добровольное признание… Жизненку не отнимут, главное, и он еще сумеет воспользоваться деньгами…»

– Слушайте, Ильин, а сколько вам заплатил Преснецов?..

– За что? Кто это? – Сергей Ильин невозмутимо поднял голову от стола, над которым склонился, тщательно выводя строчки. – Кто такой Преснецов? Мужчины мне платят только за чеканку. Но их фамилий я не спрашиваю.