Текст книги "Куклу зовут Рейзл"

Автор книги: Владимир Матлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Он был так искренен, так трогателен, что Светочка даже прослезилась. Вася быстро разлил водку по фужерам, немного плеснул себе и, оглянувшись по сторонам, выпил.

Вся компания оказалась под впечатлением от его слов и поступка, а водка, что называется, развязала языки.

– Вот видите, – заметил Никита Андреевич, когда Вася удалился, – не всё, значит, отвратительно в нашей стране. Простой негр Вася находит её лучшей в мире.

– А я слышала, что их, чёрных негров, в Москве бьют на улицах, – сказала Раиса.

– Бритоголовые – вот кто творит безобразия. – Выпадалов говорил громко и авторитетно, как на собрании. – Но вся эта нечисть появилась только в последнее время, а когда наш Вася учился, Москва была подлинно интернациональным городом. Действительно светочем народов. Все стремились в Москву!

– Не совсем так, – кисло улыбнулся Вадим Лунц. – Мы с женой, например, именно тогда эмигрировали из Советского Союза. Не знаю, может быть, если бы я был африканским негром, мне бы тоже там жилось сладко. Но, как видите, мне не повезло…

– Эти два примера – мы и Вася – совсем не исключают друг друга. – Анна обращалась к мужу, но говорила громко, для всех присутствующих. – Да, он чувствовал там себя хорошо и хотел там жить. А мы там чувствовали себя плохо и мечтали уехать.

– Вот именно, – оживился Никита Андреевич. – Давно пора понять, что всем одинаково хорошо не бывает нигде. В любой стране, в любом месте – одним людям живётся лучше, другим – хуже. Я в Америке не бывал, но думаю, что и там не все одинаково довольны жизнью.

– Безусловно так, – охотно поддержала Анна.

– Прошу извинить, но это рассуждение совершенно антинаучно, – прогремел Выпадалов. – Так действительно получается всё одинаково – что, к примеру, тоталитарная гитлеровская Германия, что Соединённые Штаты, что Советский Союз: везде есть довольные и недовольные. Так рассуждать нелепо. Надо понять, какие классы находятся у власти, в чьих интересах эта власть осуществляется. И тогда станет ясно, что Советский Союз был ориентирован на удовлетворение нужд трудящегося населения, то есть абсолютного большинства своих граждан. А вот в нынешней России власть служит интересам кучки воров и бюрократов, обокравших страну.

Никита Сергеевич поморщился:

– Старые песни, семьдесят лет их слушали… «В интересах народа»… А в чьих интересах вы расстреляли и сгноили в лагерях миллионы сограждан? Они, что, не народ?

– Ой, перестаньте уже, в самом деле! – вдруг вмешалась в разговор «Раиса с Брайтон-бича». – Только и слышишь: эти виноваты, те виноваты… Я вам что-то скажу: каждый устраивается как может. Главное, веди себя как человек, а не как шмаровозник. Конечно, воруют, но тоже понимать надо. Меня вот обокрала своя же родственница – жена двоюродного брата моего покойного мужа. Я ей кассу доверила, а потом смотрю: что-то не сходится. Стала разбираться – так и есть… Шмандявка недоколыханная!

– У вас свой бизнес? – поинтересовался Никита Андреевич. – Какого рода, позвольте спросить?

– А, бизнес-шмизнес… Дырку в голове я имею, а не бизнес. У меня два продовольственных магазина. Мало, да? Так я открыла ещё третий. Так я вас спрашиваю: зачем мне это нужно, вы не знаете? Я тоже.

Вадим доверительно наклонился к Раисе:

– Скажите, вы из Одессы?

– А что? Сразу видно, да?

– Видно и особенно слышно.

Все засмеялись, в том числе и Раиса.

– Что за несчастье такое, я вас спрашиваю? Стоит мне открыть рот по-английски, все говорят: вы с России. А стоит по-русски, так все говорят: вы с Одессы.

После супа и салата было подано «главное блюдо», как назвал его Вася, – омар и мясо. И то, и другое произвело на сотрапезников весьма отрадное впечатление.

– Недурно, недурно, – повторял Никита Андреевич. – На уровне приличного московского ресторана, я бы сказал.

По какой-то ассоциации это замечание вызвало вопрос у Выпадалова:

– А позвольте поинтересоваться, какого рода работу вы выполняете?

– Я в бизнесе, – скромно сказал Никита Андреевич.

– В какой области, если не секрет? – спросил Лунц.

– Не секрет, конечно. Нефть и газ. Слышали когда-нибудь «РосЮг-объединение»? Довольно большая компания. Я вице-президент.

– Нефть и газ… Можно было ожидать, – заметил Выпадалов саркастически.

– Что вы этим хотите сказать?

– А то, что недра страны принадлежат всем её гражданам. Однако у нас сегодня так получается, что наживаются на этом единицы.

– А остальные голодают? Слышали, слышали. – Никита Андреевич явно не хотел скандала. – Но ведь судя по тому, что вы, господин Вышибалов, можете позволить себе поездку на «Королевских изумрудах», вы тоже не стоите на паперти. Не так ли?

Выпадалов махнул рукой и как-то сник:

– Ну, я-то здесь, можно сказать, случайно. За счёт конторы, где служу. Хозяин наградил меня этой поездкой – деньгами ему было жалко.

– Как это? Разве не всё равно? – спросила Светочка.

– Да нет – ему не всё равно. Дело в том, что он владеет цепью туристических агентств. В Горьком, в Казани, в Ульяновске… «Карта мира» называется. Ему такая поездка обходится намного дешевле. Может быть, вообще бесплатно. А наградить меня он обязан: я ему жизнь спас.

Вадим Лунц чуть не опрокинул фужер с водой:

– Как это понять? Буквально или фигурально?

– Самым буквальным образом. Я служу у него начальником охраны. «Начальник» – это, конечно, громко сказано: в моём подчинении всего два человека. А врагов у него много: они с конкурентами никак рынок не поделят.

– Как это всё произошло? – спросила Анна. – Было покушение? Стреляли? Расскажите, очень интересно.

– Расскажите, расскажите!.. – загалдела вся компания.

– Ничего особенно интересного, обычное дело, – солидно проговорил Выпадалов. – Была у них конференция в гостинице «Мариотт». Съехались отовсюду, народу полно. И мой хозяин, Савелий Маркович, должен прибыть. Я приехал к гостинице заранее. Толкаюсь среди народа у входа, захожу в вестибюль время от времени – в общем, приглядываюсь. И одна фигура кажется мне подозрительной. Сразу узнал его: бывший капитан милиции. Чего, думаю, здесь толкается? Может, как я, кого-то охраняет, а может, наоборот… Короче говоря, когда мой Савелий из машины стал выгружаться, этот тип к нему через толпу рванулся. Я за ним. В последний момент, когда он уже в пяти шагах был от Савелия, я прыгнул на него сзади и сбил с ног. Тут два моих помощника подоспели. Руки ему закрутили, а в кармане – заряжённый «Макаров». Так-то вот.

– И что ему за это было? – спросила Светочка с трепетом в голосе.

– А ничего. Дело даже до суда не дошло. Он как бывший работник милиции имеет право носить оружие. Так? А из кармана не вынимал. Все понимают, что просто не успел вынуть, но ведь как докажешь? Случайно оказался поблизости – и всё. А Савелий даже догадался, кто его, дьявола, нанял – конкурент один заклятый.

– Но ведь на этом дело не кончится, – предположил Вадим Лунц. – Заклятый конкурент наймёт ещё кого-нибудь…

– Нет уже, не наймёт, – глухо проговорил Выпадалов. – Его самого через месяц того… двумя выстрелами в голову. Возле дома.

– Ничего себе жизнь. Сплошной ужас! – сказала Анна.

– Вы прямо герой какой-то. Нет, правда, герой, я бы так не смогла. – Раиса была в восторге. – Как это ваша жена такое выдерживает!

– Я вдовец. – Выпадалов не спеша отрезал кусок мяса, прожевал, с удовольствием проглотил. И добавил: – И вот что интересно: около места убийства был опять задержан тот же бывший капитан милиции. И тоже вскоре выпущен.

– Вот это да! – охнул Никита Андреевич то ли с восхищением, то ли с ужасом. – За что-то зуб на своего босса отрастил, видимо.

– Или ещё проще: Савелий его перекупил. Возможно такое, господин Выдавалов? – спросил Лунц.

– Предполагать можно что угодно, а доказательств никаких нет, – пробурчал Выпадалов, не поднимая глаз от тарелки.

На следующее утро «Королевские изумруды» причалили к карибскому острову Сент-Люсия. Две тысячи пассажиров разбрелись в разные стороны. Середина острова была покрыта непроходимым тропическим лесом, так что люди перемещались в основном по прибрежной полосе. И постоянно наталкивались друг на друга.

Наибольшее скопление туристов наблюдалось на южном конце острова, возле развалин старой крепости. Раиса, надо сказать, не слишком интересовалась всякими крепостями, башнями и пушками: на её взгляд, все они были похожи друг на друга и скучны. Она уже собралась возвращаться на судно, когда её окликнул по имени мужской голос. Раиса оглянулась и сразу узнала Выпадалова, который стоял в группе туристов возле чугунной пушки.

– Вот он что-то объясняет, а я ничегошеньки не понимаю, – заговорил он, как только Раиса приблизилась. В центре группы она увидела экскурсовода, молодого сухощавого негра. – Вы ведь по-английски говорите, спросите у него, чья это крепость была и кто поставил здесь пушки.

Раиса без труда пробилась в первый ряд, поближе к экскурсоводу, и, улучив момент, задала вопрос, интересовавший Выпадалова. Молодой человек ответил:

– Я уже сказал, что этот остров переходил от французов к англичанам и обратно четырнадцать раз в период с 1667 по 1814 год. И каждый раз захватившая остров сторона перестраивала крепость, увеличивала количество орудий, возводила новые укрепления. Так что сегодня указать, кто что тут построил, просто невозможно. Что касается орудий, то на некоторых из них сохранился фирменный знак изготовителя, а иногда и название города, где их отливали.

Говорил он гладко, без пауз, и Раиса с трудом успевала переводить.

Следующий вопрос задала Анна Лунц, которую Выпадалов и Раиса заметили не сразу.

– Со времён завоевания острова европейцами, вы сказали, коренное население уменьшилось в несколько раз. Кто же сегодня населяет города и деревни на острове – европейцы?

Экскурсовод снисходительно улыбнулся:

– Нет-нет, люди европейского происхождения составляют один процент населения, не больше. А девяносто с лишним процентов – это негры, как я. Но мы не коренное население Сент-Лусии. Наших предков в восемнадцатом веке привезли сюда из Африки европейцы для работы на плантациях. А коренное население острова – индейское племя карибов. Они населяли когда-то почти все острова архипелага, по их имени, как вы догадались, наверное, названо Карибское море. Европейцы оттеснили их вглубь острова, в горы. Но они могли жить только на берегу, добывая пропитание в море. Вот почти все и вымерли. Осталось несколько сот человек, одна деревня.

Выпадалов ещё долго лазил по валу, окружавшему крепость, заглядывал в жерло чуть ли не каждой пушки; Раиса самоотверженно следовала за ним, пытаясь разобрать чугунные буквы на орудийных стволах. Затем они сидели под навесом на самом берегу, глядя на поверхность моря, которая меняла свой цвет от тёмно-фиолетового до нежно-зелёного. Раиса рассказывала о своём бизнесе, жаловалась на воровство: покупатели воруют, но особенно – свои работники. Жалобы она закончила такой фразой:

– Вот если бы нашёлся серьёзный, надёжный человек, который мог бы держать всё под контролем… Пусть эти шмаровозники почувствуют, что их штучки больше не пройдут. Вот такому человеку я бы и зарплату хорошую положила, а если у него есть чего вложить в бизнес, то партнёрами могли бы стать.

Фраза повисла в воздухе. Выпадалов молчал, взгляд его блуждал где-то за горизонтом. Раиса не выдержала затянувшейся паузы:

– Не знаю, или вы понимаете, за что разговор.

Он повернулся к ней:

– Очень хорошо понимаю. Только ведь это пустой разговор. Ваш бизнес в Америке, а я живу в России. Не могу же я работать заочно.

– Ой, тоже мне проблема, чтоб больших проблем у меня не было. Для этого существует рабочая виза. Если нанять приличного адвоката, то он докажет, что таких специалистов, как вы, в Америке не найти. Въедете по рабочей визе, а там видно будет. Главное, вы должны решиться. А чего вам терять? Не знаю, сколько вам платит ваш Савелий, но я дам вдвое больше. Работа, правда, нервная, но никто не стреляет, по крайней мере. Вам нужно два выстрела в голову? Вам даже один не нужен… Так что подумайте. Такое предложение получают не часто. Раз в жизни, а может, ещё реже…

С лёгкой Васиной руки вся «русская компания» ежедневно собиралась за столом на обед. Нельзя сказать, что их так уж тянуло друг к другу, но устраивало, что уже вроде бы знакомы и представляться заново не нужно. А то сядешь с новыми людьми и опять отвечай на вопросы: кто такие, да откуда, да чем занимаетесь? И всё по-английски…

Но как-то раз однообразная традиция была самым неожиданным образом нарушена. Случилось это на острове Мартиника. Пассажиры вернулись с экскурсий и рассаживались за обеденными столами. Не успели они устроиться, как появился взволнованный Вася:

– Час назад – все ещё на экскурсии были – меня вызывают к директору круиза. Он говорит: «Ты по-русски понимаешь, мне сказали. На вот, поговори». И даёт мне телефон. Там женский голос. Говорит: «Мне срочно нужно поговорить с Никитой Андреевичем Закрутным». Я говорю: «Он на экскурсии». «Тогда, – говорит она, – передайте ему вот что. – Вася вынул блокнотик и прочёл: – Карабулаева взяли, ищут тебя. (То есть вас.) О нас, – говорит, – не беспокойся, всё хорошо. Игорёк упал с велосипеда и порвал курточку. А так всё нормально. Валентина». Вот и всё. Валентина – так её зовут. Она говорит – жена.

Наступила пауза – тяжёлая, как чугунная пушка. Светочка густо покраснела.

– Я знаю, что вы про меня подумали, – сказала она сквозь слёзы. – Он обещал мне развестись и жениться. На мне. А то бы я ни за что не стала с женатым. Я не такая, как вы думаете.

Тут она заплакала в голос.

– Хватит тебе! – прикрикнул на неё Никита Андреевич. – У меня тут дела посерьёзней. Мне нужно немедленно принимать решение.

– Возвращаться или не возвращаться? – поинтересовался Лунц.

– Возвращаться на расправу? Вы когда-нибудь про организацию Олега Шварцмана слышали? – Никита Андреевич обвёл взглядом сотрапезников. – Нет? «Финанс-групп» называется. Официально цель их деятельности – консолидация активов в руках государства. Это квазиправительственный орган, который по сути дела занимается национализацией крупного бизнеса. За спиной этой организации стоят шестьсот тысяч потерявших работу кагэбэшников. Совершенно открыто, никто не скрывает. Почитайте хотя бы интервью Шварцмана в «Коммерсанте». Действуют они так. В один прекрасный день приходит к вам предложение: за ваш бизнес предлагается выкуп. Называют какую-нибудь нелепую сумму – ну половину реальной стоимости или меньше. И лучше соглашайтесь, не то плохо будет… Они изведут вас всякими пакостями. Не исключена и физическая расправа. По сути дела, это вымогательство, излюбленное оружие мафии. Грабёж с одобрения государства.

– Минутку, минутку, господин… как вас… Большой бизнес! – угрожающим басом прорычал Выпадалов. – Вы, знаете, того… много себе позволяете. Я, знаете ли, тоже бывший работник системы госбезопасности, и живу честно! Ни я, ни мои бывшие сотрудники никого не грабим. А бандиты и грабители – это как раз так называемые бизнесмены, которые с помощью Чубайса в одну ночь стали миллионерами. Просто так – хапнули народной собственности на миллионы – и готово.

– Но тогда действовали другие правила! – ещё громче закричал Никита Андреевич. – Приватизация проводилась по инициативе и под присмотром государства. Мы не нарушали законов, это государство теперь их пересматривает задним числом. Мы не виноваты, что гэбэшники тогда хлопали ушами, а теперь опомнились и грабят честно приобретённое.

– Это кто грабит?! – заорал Выпадалов и вскочил с места. Стул с грохотом полетел под ноги Васе. – Да как он смеет?! Органы – это опора нации, гарант её безопасности! А тут всякая мерзость!..

Никита Андреевич тоже вскочил:

– Бандиты вы, а не опора! Мафия!

Казалось, ещё секунда – и они вцепятся друг в друга. Сотрапезники окружили их и, хватая за руки, пытались успокоить.

– Погорячились и хватит! Сядьте пожалуйста, – причитала Анна.

– Господа, господа! Не в таком тоне, пожалуйста, – вторил ей муж.

– И что это все такие нервные? Чуть что – сразу кричать… – суетилась Раиса.

Больше всех волновался Вася:

– Товарищи, прошу вас! Вокруг все смотрят. Они могут неправильно подумать…

Кое-как удалось усадить спорщиков и восстановить порядок, но напряжение затаилось как скрученная пружина. Только Светочка продолжала скулить:

– Что теперь будет? Я пропаду одна, если его посадят.

– Никто меня не посадит, – оборвал её Никита Андреевич. – Я не идиот, чтобы возвращаться к ним. Здесь останемся.

Все с удивлением переглянулись.

– Как это «останемся»? У вас же туристическая виза, сейчас за этим строго следят, – неуверенно сказал Вадим.

– А вот подумаем, как нам лучше оформиться. Есть разные пути. Ведь меня преследуют на родине – разве не так? А в крайнем случае… Я слышал, что в Америке на сегодня двадцать миллионов нелегальных эмигрантов. Пусть будет двадцать миллионов плюс два. Верно, Светлана Терентьевна?

Светочка несмело улыбнулась сквозь слёзы.

На следующий день «Королевские изумруды» нигде не причаливали, судно держало курс к берегам Флориды. Такие дни назывались «морскими»; в эти дни пассажиров просили одеваться к обеду formal, то есть женщины надевали нарядные платья, а мужчины – смокинги и галстуки-бабочки. У кого были с собой, конечно. Выпадалов надел обычный пиджак и обычный галстук. Супруги Лунц были в чёрном: Вадим – в смокинге, Анна – в платье с открытыми плечами. Рая нарядилась в блузку с блёстками и короткую юбку, из-под которой рвались наружу шарообразные коленки. Все молча изучали меню, исподтишка разглядывая друг друга. Вася топтался возле стола, ожидая, когда появятся Никита Андреевич со Светланой, чтобы принять заказ у всех сразу.

– Что-то наших соседей по столу не видно, – заговорила первой Раиса. – Наверное, Светочка туалет выбирает.

– Боюсь, им не до того, – пробурчал Вадим и поправил бабочку.

– Ну а где же они? – пожал плечами Выпадалов. Сбежать посреди моря они вроде бы не могли.

– А вы верите, что они не вернутся в Россию? – спросила Анна. – Я сомневаюсь. Ведь у него там семья, бизнес…

– Он явно попался на каких-то уголовных делах, так что бизнес всё равно отнимут, – уверенно заявил Выпадалов. – А семья… сами видите: он вполне может обходиться и без семьи.

Озабоченный Вася стал принимать заказы.

– А как же они? – спросила Анна и указала взглядом на пустующие места за столом.

Вася отрицательно мотнул головой:

– Они не придут. Я узнал сейчас. Они кушали в буфете на двенадцатой палубе. Сюда не придут.

– Стыдно людям в глаза смотреть, – прокомментировал Выпадалов.

Анна вздрогнула и бросила салфетку:

– Как у вас всё сразу… Он же рассказал, как это на самом деле происходит. Да не с ним одним. Вон Ходорковского посадили. Все кругом жулики? А государство всегда право? Так по-вашему?

– Кагэбэшная закваска, – сказал Вадим, ни к кому не обращаясь, но достаточно отчётливо.

За столом воцарилось молчание, до конца обеда не было произнесено ни слова. А Никита Андреевич и Светочка действительно не появились ни в ресторане, ни в концертном зале, где в этот вечер давали шоу «Ностальгия по семидесятым», ни на мраморной лестнице в атриуме, где для пассажиров устроили водопад из шампанского.

На следующее утро судно ошвартовалось в Майами. В рестораны и буфеты хлынули толпы пассажиров, чтобы поскорей позавтракать и отправиться на экскурсии по городу, о котором столько слышали и читали, о котором снято столько фильмов.

– Все в спешке? Знаю, знаю, постараюсь быстро, – сказал Вася.

За столом было четыре человека, Никита Андреевич и Светочка отсутствовали. Где они, что с ними? Все четверо думали об этом, но молча, про себя. Вася действительно проявил чудеса оперативности, и минут через двадцать завтрак подходил к концу. В этот момент появилась Светочка. Одна. Выглядела она ужасно: растрёпанная, глаза красные, опухшие, на лице застыло выражение отчаяния.

– Ой, что такое? – Раиса всплеснула руками.

Светочка опустилась на стул и сквозь всхлипывания произнесла:

– Что будет?.. Куда мне деваться?.. Как я могла знать, что так выйдет?..

– Где Никита Андреевич? А, Светлана? Где он? Слышите, где Никита Андреевич? – настойчиво добивалась Анна.

– Арестован, – выговорила девушка с трудом.

– Как это может быть? – чуть не поперхнулся Вадим. – В международных водах? Это неслыханно!

Анна придвинулась к Свете и подала ей стакан:

– Вот, пейте. И расскажите, как всё произошло.

Рука дрожала, вода расплёскивалась, льдинки стучали о край стакана. Света попила, немного успокоилась и заговорила:

– Нет, не на судне, на берегу. Мы всю ночь не спали, готовились. Он сказал: никаких чемоданов, одну сумку, как на экскурсию в город. Возьмём самое необходимое, остальное бросим. Живы будем, новое купим. Ну, утром, часов в семь, только причалили, мы одними из первых, по трапу… Как только сошли, к нам подходят мужчина и женщина. Такие приличные с виду, она в белых брюках. Спрашивает: «Светлана?» Я даже ответить не успела, мужчина хватает Никиту за руку, а другой рукой суёт в нос удостоверение. «Полиция, – говорит, – вы арестованы». Тут ещё один подскочил, стали наручники надевать. Никита кричит по-английски: «Я в Америке по туристической визе. Американские власти не имеют права!» А полицейский говорит: «Вас арестовали по запросу Интерпола за незаконные денежные операции». Берут его под руки – и к машине. А эта, с ними, в белых штанах, говорит мне по-английски: «Вы свободны, к вам претензий нет». Никита только успел оглянуться и крикнуть: «Меня не жди. Возвращайся одна. Лучше останься в Америке». Что мне делать?

Света снова зарыдала. Анна погладила её по волосам:

– Успокойтесь, успокойтесь, вам надо подумать и всё взвесить. Похоже, вам лично ничего не угрожает. Вы ведь не имели отношения к его делам, верно? Так чего вам бояться? Возвращайтесь.

– Легко сказать «возвращайтесь». Как я жить буду? Кем я могу работать? Продавщицей в лучшем случае. На самый жалкий угол не заработаю. А потом… начнут таскать по следователям, вопросы задавать. Как, да что, да где вы с ним бывали, да кого видели… А ещё больше боюсь встречи с Валентиной, его женой. Умру от стыда…

– У вас там наверное, родители, друзья, родственники, – увещевала Анна. – А здесь… всё чужое. Я долго не находила себе места, хотя приехала с семьёй. Очень скучала. А вы к тому же будете здесь на нелегальном положении… Ой, Света, подумайте хорошенько, прежде чем решиться на такой шаг.

– Да кто у меня там?! Мама умерла. Отец живёт в Тотьме, в Вологодской области. У него семья новая. Вся моя жизнь была – Никита… Что мне там делать?

Все молчали, пока Вася раздавал горячие блюда. Паузу прервал Вадим Лунц:

– А я с Анной не согласен, – он взглянул на жену. – Светлане в России покоя не дадут. Её не просто затаскают по следователям, её заставят давать нужные им показания. Дело, скорее всего, будет громким, шум пойдёт по всему свету. Светлану сделают свидетелем обвинения, имя её будут трепать во всех газетах.

Неожиданно вступил Выпадалов:

– Я тоже хочу высказать своё мнение. Послушайте бывалого человека, Светлана, возвращайтесь в Россию. Вас здесь некоторые пытаются запугать, а я утверждаю, что вам опасаться нечего, никто вас не тронет. Вы же не в курсе его дел, это всякому ясно. А то, на что вас подбивают, будет несчастьем на всю жизнь. Вы станете невозвращенцем, вы потеряете Родину – самое дорогое, что есть у человека.

– А если эта родина бьёт тебя палкой по морде? – спросил Вадим. – Только собака лижет палку, которой её бьют, а человек устроен иначе.

– Вам-то откуда знать, что такое Родина? – взорвался Выпадалов. – Для таких, как вы, родина там, где похлёбка гуще.

– Знакомые речи, – сказал Вадим. – Вы хотите сказать – безродный космополит? Иначе говоря, еврей?

– Не провоцируйте меня. Я говорю то, что хочу сказать. Вы мне рот не заткнёте.

– Тогда объясните одно обстоятельство. – Вадим старался быть спокойным. – Каким образом полиция узнала, что они (кивок в сторону Светы) собираются сойти с судна в Майами и остаться в Америке? Ведь для русских властей логично было бы арестовать его по прибытии в Россию. Или в Нью-Йорке, через Интерпол, когда рейс закончен, все сходят на берег и предъявляют документы? Но нет, кто-то дал знать властям о намерениях Никиты Андреевича. Кто бы это мог быть? Как вы думаете, господин Выпадалов?

– Я-то почём знаю!

– А у меня этот проклятый вопрос из головы не выходит, думаю-гадаю так и сяк… Вот смотрите, что получается. Нас здесь четыре человека – тех, кто знал о планах этой пары остаться в Америке. Так? Я знаю, что это не я и не Анна. Может быть, Раиса?

– Ещё чего! – Раиса от возмущения выронила вилку. – Других забот у меня нет, да?

– Верю, верю, не шумите. Таким образом, я вполне обоснованно прихожу к предположению…

– Не я! – рявкнул Выпадалов. – Можете мне поверить. Если бы это сделал я, то говорил бы о своём поступке с гордостью, потому что предотвратить антигосударственное преступление – патриотический акт. Да, я хотел сигнализировать о готовящемся побеге преступников, но как? Посреди открытого моря…

– Очень просто. – Вася заговорил неожиданно, все забыли о его присутствии. – Надо сделать заявление капитану. Официально. Он отвечает, если на его судне совершается преступление. Или планируется. Только не забыть оставить у себя копию заявления, чтобы он потом не притворялся, что не знал. Я так и сделал. Вот она, копия, ношу с собой. – Вася погладил карман своего белого смокинга, униформы официанта.

Все пятеро обалдев уставились на Васю. Первой заговорила Анна:

– Зачем? Зачем, Вася? Объясните, пожалуйста, зачем вы это сделали? Вам-то какое дело?

– Разве не понятно? Это плохо для России, если криминал убегает. А что плохо для России – плохо для меня. Я так всегда делал в России: если знаю, что кто-то делает плохо, то сразу заявление. Например, покупает джинсы у иностранцев. Меня за это очень хвалили.

– Но кому плохо от того, что парень купил джинсы у иностранца? – Анна говорила безнадёжно-тоскливым голосом.

– Наносит вред экономической системе социализма, – отчеканил Вася.

Выпадалов поднялся во весь рост и расправил плечи:

– Вася… Вася… – он не находил слов от волнения. – Ты хоть и не русский… хоть ты негритянской национальности, ты настоящий русский патриот. Вася… Мы всегда должны помнить о враждебном окружении. Я тебе скажу, как своему: меня тут чуть не охмурили. Приезжай, мол, в Америку на работу. А теперь я осознал: русский человек должен жить в России, а не болтаться по америкам.

На этом «русская компания» прекратила своё существование. Один Выпадалов продолжал обедать за Васиным столом, остальные разошлись кто куда, знакомства распались. Правда, в последний день круиза, в канун прибытия в Нью-Йорк, к Светочке в каюту постучалась Раиса.

– Ты всё ревёшь? – сказала она, взглянув на Свету. – Уже пора что-нибудь решить. Ничего не можешь? Слушай, если хочешь, я попробую тебе помочь. – Она села на диван, оглянулась по сторонам.

– Не беспокойтесь, Васи здесь нет, – грустно пошутила Светочка.

– Слушай сюда. Если у тебя ничего другого нет… В общем, как пройдём в Нью-Йорке паспортный контроль, садись в мою машину, я там недалеко запарковала. Поедем ко мне на Брайтон-Бич. Я живу одна, можешь жить у меня. Ой, перестань, кто тебя тронет, я тебя умоляю! В Америке, считай, двадцать миллионов нелегальных жителей. Так будет двадцать миллионов и один. Пойдёшь работать, куда устроишься. Если никуда не устроишься, станешь продавщицей в моём магазине. Воровать не будешь? Не обижайся, шучу… Зарплату я дам тебе небольшую, но за квартиру брать с тебя не буду. По моим расчётам, долго ты не задержишься – выйдешь замуж. Увидят такие ноги – с руками оторвут. Я знаю, что говорю. Ко мне в магазин в ланч такие мужчины заходят… Там рядом суд. Адвокаты – американцы в костюмах и галстуках, не чета нашим шмаровозникам.

Вот и вся история «русской компании» с «Королевских изумрудов». Светочка действительно вскоре вышла замуж. Правда, не за адвоката, но всё же за вполне приличного человека. А вот у Никиты Андреевича, судя по газетным сообщениям, дела обернулись не так хорошо. Впрочем, это совсем другая история, далёкая от круиза по Карибскому морю на туристическом судне.

Скрипач на решётке

Я долго кружил по площади и прилегающим улицам, пытаясь запарковать машину, и, когда наконец мне это удалось, было без двух минут пять – я опаздывал на встречу с адвокатом. Схватив портфель с бумагами и захлопнув дверцу машины, я бегом кинулся по улице и чуть было не наступил на человека, лежащего на тротуаре.

– Осторожней, сэр, так ведь и споткнуться можно, – проговорил он сиплым басом. Я взглянул на него на ходу – обычный уличный бродяга, каких в нашем городе полно. Голос прозвучал вполне дружелюбно, в нём не было ни укора, ни упрёка. Я извинился и помчался дальше.

Назад к машине я вернулся через три часа, вконец измученный, задёрганный и раздражённый спорами. За это время стемнело и изменилась погода: набежали тучи, пошёл проливной холодный дождь. У меня не было с собой ни плаща, ни зонтика. Я торопливо семенил к машине, перепрыгивая лужи, а когда подбежал и схватился за карман, обнаружил, что ключа от машины нет. Лихорадочно обшарив пиджак, брюки и даже проверив нагрудный карман рубашки, я сообразил заглянуть внутрь машины и при свете уличного фонаря увидел связку ключей на сиденье. Видимо, собирая впопыхах бумаги, я обронил чёртовы ключи и захлопнул их внутри.

Что было делать? От отчаяния я чуть не взвыл. Конечно, можно вызвать техническую помощь из «Трипл-Эй», но ведь они приедут часа через два, а тут холодный дождь…

– Неприятности, сэр? – прозвучал за моей спиной сиплый бас. Я оглянулся. Бродяга стоял позади меня и участливо улыбался. Он был с головы до ног закутан в нечто брезентовое, по нему ручьями стекала вода. – Потеряли ключи?

– Да вон они, в машине. Как я их обронил там?..

Он подёргал дверцу, надавил пальцами на стекло.

– Гарантировать успех не могу, но давайте попытаемся… Обычно стекло поддаётся. А пока что пойдём ко мне.

«Ко мне»? Он подозвал меня к другому краю тротуара и показал на чугунную решётку у поверхности асфальта – оттуда поднимался тёплый пар и пахло машинным маслом. Тут же стояла коляска из супермаркета с надписью SAFEWAY, в ней покоился большой брезентовый мешок. Из мешка бродяга достал два куска чёрного пластика, протянул мне и повелительно сказал:

– Это подстелите и садитесь, а этим укройтесь. Мне придётся повозиться некоторое время, вы совсем промокнете.

Мне было так холодно и мерзко, что я без колебаний опустился на решётку и укрылся куском пластика. Боже, какое блаженство! Тёплый пахучий воздух поднимался снизу по моей спине, накапливался под пластиком, согревал мокрую одежду, которая превращалась в компресс… Как это я раньше проходил мимо этих решёток, попирая их ногами! Они казались мне входом в ад – как я ошибался!