Текст книги "Веснушки — от хорошего настроения"

Автор книги: Владимир Разумневич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Танк останавливается. Мотор, поворчав, смолкает. Мир и покой воцаряются в машине. После шума и треска тишина кажется необычной.

Впереди не простое поле, а полигон, где происходят учебные сражения. Сейчас Стасик вместе с экипажем должен покинуть танк и спуститься на эту героическую землю…

Тим открывает люк. В машину врывается солнечный луч. По броне прыгают резвые зеркальные зайчики.

– Вылезай, приехали! – смеётся Кирилл.

С земли доносятся знакомые голоса мальчишек, приветственный лай Бобика – оказывается, он всю дорогу бежал за машиной и весь покрылся пылью.

Танкистов атакуют ребята. Они ходят вокруг танка, отдирают комья земли, прилипшие к гусеницам, а пронырливый Колька Мерлин взбирается на башню. Закинув руки за спину, он стоит там как памятник.

Глава IX
Волшебная кабина

– Вот что, мои друзья хорошие, – говорит Тим. – Генерал дал экипажу задание показать вам полигон. Пользуйтесь моментом и задавайте вопросы. Начнётся учение – не взыщите, не до вас будет!

– В хорошем расчёте секунда на учёте, – подхватывает Кирилл.

Между юнармейцами и танкистами завязывается сугубо профессиональный разговор.

– Танк такой тяжёлый, а реку переплывает. Как же это он? – спрашивает Саша Козин.

– Бултых – и на другом берегу! – шутливо объясняет Кирилл. – Стальная амфибия! Мотор, пожалуй, посильнее, чем у волжского буксира.

– Вода же в пушку попадёт…

– Не попадёт. На стволе чехол имеется. Вынырнешь из речной пучины и стреляй себе на здоровье! Главное, не будь мазилой!

– А если ночь? – интересуется Мирон. – Куда стрелять? Не видно…

– У танка есть ночные глаза. Не споткнёмся и не промахнёмся.

– Танк идёт. Впереди крепость. Вот такой толщины. Что тогда? – рисует страшную картину Борька Титов.

– Ишь напугал! Не такие крепости брали. Гусеницы у танка потвёрже кувалды. Была бы сноровка – не будет и остановки.

– А если танкиста ранят? – спрашивает Тома Асеева. – Как нам, санитаркам, к нему подобраться?

– У нас медпринадлежности всегда наготове. Так что можем собственными силами рану перевязать. Если в госпиталь надо, люк открываем для санитарки. Из любого положения выходим без поражения…

Иван Кудрин иронически ухмыляется, слушая своего товарища:

– Ну и мастак же ты хвастаться, Кирилл! Всё-то у тебя гладко, без сучка, без задоринки получается. А вспомни минувшую зиму, когда мы с тобой, как мыши, в ловушку попались… Что, покраснел? То-то… Нашего командира подвели. А всё почему? Неопытные были, зоркостью военной не обладали… Хотите знать, ребята, что с нами приключилось? Невесёлая история. Учение у нас тогда было. Веду это я танк. Радуюсь: кругом чистое поле, неоглядное и белое, как простыня. Одно удовольствие по равнине танк гнать. Забылся. И вдруг – бац! – всей стальной громадиной в яму, занесённую снегом, угодили. Так тряхнуло – любо-дорого! Жму на рычаг. Танк рычит, а не поддаётся. Носом, как слепой кутёнок, в обрыв тычется. Вот так и барахтались мы в сугробной насыпи. Бою давно отбой дан, наши ребята на обед отправились, а мы ни взад, ни вперёд. Конфуз, да и только! Пришлось тягач вызывать. Он нас крюком, как дедка репку, из ловушки выволок. Урок на всю жизнь…

Лицо Ивана Кудрина мрачнеет. Он вытаскивает из пачки сигарету, мнёт её в руке, говорит задумчиво:

– Надёжный у нас танк. Слов нет. Но характер его от человека – от водителя, значит, зависит. У плохого танкиста и отличная машина может в луже застрять…

– Зачем на себя наговариваешь? – обижается Кирилл Свиридов. – Мы же с тобой тогда кто были? Новички. Сосунки, можно сказать, на ногах нетвёрдо стояли. С тех пор много воды утекло.

– Пойдёмте, ребята, я вам покажу, где нас делают умелыми, – говорит Тим. – С собакой, правда, туда не пускают…

Он просит друзей-танкистов покараулить Бобика у машины, а сам вместе с ребятами направляется к невысокому зданию, что стоит у самого края поля.

Здание глубоко уходит в землю. Тим спускается по ступенькам вниз, нажимает кнопку у входа, и дверь перед ребятами бесшумно распахивается.

Они оказываются в огромной комнате без окон, с голыми синими стенами. Под потолком слабо мерцают светильники. В комнате таинственный полумрак. Ничего лишнего. Только массивная, выше человеческого роста, стальная кабина стоит посередине.

Тим садится в кабину, кладёт руки на рычаги:

– Подсаживайся ко мне, Стасик! Кабина эта не простая, а волшебная!

Стасик занимает место рядом с Тимом.

– А теперь держись! – Тим давит ногой педаль.

Кабину начинает лихорадочно трясти. И Стасика тоже трясёт и подкидывает, как в настоящем танке.

Перед глазами – на огромном экране – бежит дорога. Точно такая же, какую Стасик недавно видел из танка. Дорога бежит с той же стремительностью, что и машина. Вот впереди овраг. Юрк! Голова кружится от крутизны спуска. Ревёт мотор. Кабина дрожит и, словно танк, упрямо выбирается из каверзной ямы. Рывок. Ещё один рывок. На экране бело. Это небо. Но вот белизна исчезает. Опять тянется неровная, измятая, исполосованная гусеницами чёрная земля.

Моторный рокот постепенно стихает.

– Покатался, и довольно! – оборачивается Тим к Стасику. – Дай и другим…

Он приглашает в кабину Стасиных товарищей. Они по очереди сменяют друг друга.

Не выходя из кабины, каждый из них видит перед собой изрытую землю полигона, преодолевает овраги на пути и переживает то же самое, что и танкисты, когда ведут машину. Разве это не чудо?! Ещё какое!

Борька Титов говорит:

– Нашей походной кухне такую бы кабину! В ней обедать веселее, чем даже в блиндаже. И ночевать можно, как в палатке. Спишь – и едешь! Обедаешь – и едешь! Удивительная штука!

– Нашёл себе забаву! – ухмыляется Стасик. – Эта кабина нужна новичкам-танкистам. В ней они не обедают, а учатся водить машину.

– Если бы нам подарили кабину, – мечтательно произносит Колька Мерлин, – мы бы так натренировались, что всех нас в танковое училище без экзаменов приняли б…

В соседней комнате – стеклянный аквариум. Высокий-превысокий. До самого потолка. Не аквариум, а целый бассейн. За стеклом видны сплетения из стальных прутьев. Сразу не разберёшь, что к чему. Лишь приглядевшись внимательно, Стасик догадывается, что это танк. Вернее, не танк, а металлический скелет внутренней части танка – той, где расположены разные приборы, сиденья, люки, отсеки. Тим нажимает кнопку, и откуда-то снизу, прямо из-под пола, вытекает вода. Бесшумно и ровно подбирается она к макету сиденья кабины и ползёт дальше, к башне танка. До самых краёв аквариум наполняется водой.

– Угадайте, – задаёт задачку Тим, – зачем всё это?

– Чтобы рыбок пускать, – робко подаёт голос малыш Женька.

– Зачем военным рыбки? – удивляется Мирон. – В аквариуме танкисты учатся плавать с аквалангом. Это точно!

– С аквалангом лучше лезть в речку, а не в аквариум, – резонно возражает Колька Мерлин. – Здесь, наверное, испытывают разные секретные приборы. Проверяют водонепроницаемость.

– Приборы на заводах испытывают, а не в аквариуме! Придумал же! – хохочет Борька Титов. – Вода для чего? Для питья! Вот военные и держат её здесь про запас. На всякий пожарный случай. Если водопровод откажет.

– Это ты, Титов, всё держишь про запас! – насмешливо хмыкает Стасик. – Здесь какая-то другая, военная, цель…

В ребячий спор вступает Тим:

– Предположим, во время форсирования реки под водой у танка заглох двигатель. Как выбраться? Танкист обязан найти выход из любого положения. Вот здесь, в бассейне, он и обучается, как надо действовать под водой. Без тренировки в нашем деле никак нельзя!

Глава X
Пропавший без вести

Пропал человек! Пропал, не оставив никаких следов. Пропал без вести.

И человек этот – рыжий Саша Козин.

Его пропажу обнаруживают среди дня, перед самым началом учебного боя.

Первым спохватывается Тим:

– Постойте! Что-то нашего Сашу не вижу. Где вы его забыли?

– Сашку никто не забывал. Он сам затерялся…

– Совсем недавно возле вас, как юла, вертелся…

– Был и испарился…

– Не соломинка. Отыщется!..

Но Тиму не нравятся такие ответы. Он встревожен:

Полигон большой. Тут заблудиться не мудрено. Обязательно надо найти!

– А может, он купаться побежал? Давеча, когда мы ваш танк догоняли, Саша сказал: «Жарко. Хорошо бы, Женька, окунуться по разику…» Здесь же река рядом…

– Ребята, а не утонул ли он? – делает испуганные глаза Тома Асеева.

– Скажешь тоже – утонул! – передразнивает Стасик. – Да он, как гусь, плавает. Насильно не утопишь!

– Не сквозь землю же провалился!

– А что? – подхватывает Колька Мерлин. – Мог и провалиться. Сами слышали, что рассказывал танкист товарищ Кудрин – огромная машина на ровном поле ухнулась, едва вытащили. А маленькому Сашке провалиться – пара пустяков! Сидит теперь где-нибудь под землёй и аукает. Тут же кругом учебные ловушки, подземные ходы…

– Если Саша провалился, – не соглашается Тома, – то и мы бы вместе с ним провалились. Рядом же шли!

– Значит, где-то отстал. А мы и не заметили. Вот на том месте и провалился.

– А где это место, ты знаешь? – насмешливо спрашивает Борька Титов.

– Пошевелим мозгами и вспомним, где последний раз видели Сашку…

Мальчишки «шевелят мозгами», называют те места, где был Саша. А был он всё время вместе с ними: и когда Стасик приехал на танке, и когда слушали рассказ Ивана Кудрина об учебной ловушке, и когда спускались в подземную комнату с волшебной кабиной, и когда Тим показывал пионерам танковый парк.

Там, среди боевых машин, стоявших под навесом, любопытный Саша места себе не находил, приставал к шефу-инструктору с расспросами, с наслаждением вдыхал резкий запах перегретого масла и вслух высказывал своё сожаление, что он не танкист.

Особый восторг вызвали у него самые большие машины.

«А эти танки тоже сегодня поедут в атаку?» – интересовался Саша.

«Может случиться и такое…»

«И нас в такие посадят?»

«Не думаю. Для такого дела у тебя силёнок не хватит. Жидковат ещё. Будешь присутствовать на учениях в качестве наблюдателя. Тоже, скажу тебе, почётная миссия!»

Саша огорчённо скрёб затылок.

Тимофей предупредил ребят, что пора уходить из парка: время осмотра закончилось. Никому, конечно, уходить не хотелось. Но пришлось подчиниться. Переполненные впечатлениями, ребята направились вместе со своим шефом на стрельбище. Тим стрелял из пистолета, а затем мальчишки собирали тёплые, пахнущие порохом, отстрелянные гильзы. После каждых пяти выстрелов гурьбой бросались к щитам с мишениями. Ни одна пуля не попала в «молоко». Зато чёрное «яблоко» всё в дырках. Меткости Тима позавидовали не только юнармейцы, но и военные, бывшие на стрельбище.

«На сегодня, пожалуй, хватит», – сказал Тим, спрятав пистолет, и приказал ребятам выстроиться в одну шеренгу.

Вот в этот самый момент и выяснилось, что в строю нет Саши.

– Где будем искать его? – спрашивает Тим.

– Надо Бобика позвать, – предлагает Тома. – Он его, голубчика, в два счёта разыщет.

Стасик бежит к танку, где был оставлен Бобик, и они вместе возвращаются на стрельбище.

– У тебя есть какие-нибудь Сашины вещи? – спрашивает Стасик у Женьки.

– Вот эта палка. – Женька протягивает посох и затем вынимает из кармана конфетку: – Мне Саша подарил… «Чародейка» называется…

Стасик суёт под нос Бобику посох и «Чародейку»:

– Нюхай! След!

Голодный Бобик, видимо, не понимает команды, норовит выхватить конфетку из рук Стасика. Приходится повторить приказ. Пёс обнюхивает палку, лижет «Чародейку» и срывается с места. Пригибает морду к земле, бежит всё проворнее и проворнее. Ребята едва поспевают за ним.

Вначале собака толкается в дверь подземного строения, где установлен знакомый ребятам тренировочный бассейн, потом обнюхивает дорогу, ведущую к танковому парку, и во всю прыть мчится туда.

– Бобик издевается над нами! – негодует Борька Титов. – Водит нас за нос по знакомой дороге…

– А ты чего захотел? – бросает в ответ Стасик. – Чтобы он бежал туда, куда Саша не ходил? Пёс правильно ищет…

И вот они уже возле парка, где были совсем недавно.

Строгий часовой преграждает путь:

– Нельзя. Один раз побывали, и довольно!

– Мы нашего товарища разыскиваем, – объясняет Стасик. – Пропал без вести. Таинственный случай…

– В парке ничего таинственного, кроме танков, нет.

Бобик не понимает, о чём говорит часовой, и продолжает упрямо лезть на ворота. Он царапает их лапами, визжит и лает. Стасик пытается оттащить пса в сторону, но тот огрызается.

– Умереть на месте – Саша здесь! – уверяет Стасик.

Тим просит часового пропустить ребят.

– Ладно, идите. – Часовой открывает ворота. – Только всё это напрасно. Если бы там остался человек, давно бы подал голос…

Бобик подбегает к одному танку, к другому. Прыгает возле машин, обнюхивает их.

Возле крайнего, самого могучего танка, он вдруг останавливается, задирает голову и гавкает.

Ребята вспоминают, что именно здесь Саша Козин топтался дольше всех и несколько раз карабкался на танк.

Верхний люк открыт. Тим взбирается на башню и, глянув вниз, громко спрашивает:

– Саша, ты тут?

Никакого ответа.

– Козин, вылазь немедленно!

И снова молчание.

– Вот упрямый мальчишка!

Тим скрывается в башне.

Ребята толпятся внизу и ждут: что же будет дальше?

Из люка доносится непонятный и странный шум. Там что-то падает, звякнув о стальную стенку танка. Затем слышится жалобный Сашин голос:

– Честное-пречестное… Я просто так… Я не… не… нечаянно…

Тим с ехидцей спрашивает:

– И в танк залез нечаянно?

– Думал, учение скоро… Вот и ждал… Хотел в бой на танке… Вместе с танкистами…

– Случись тревога, из-за тебя пришлось бы машину задержать в парке. Понимаешь ты это?

– По… по… понимаю… Думал, возьмут с собой.

– Плохо думал. Только о себе. А вот о том, что по твоей глупости сорвётся выполнение задания, не подумал…

Следом за Тимом из люка выбирается расстроенный Саша Козин. Щёки, нос и лоб у него в масле. Он щурит глаза, отвыкшие от света, и трёт их грязными кулаками.

– Я бы на месте Тима тебе такую затрещину дал!.. – косится на Сашу Колька Мерлин. – Ты что думаешь, нам самим в танк не хочется? Ещё как! Но есть военная дисциплина, и мы терпим. Не лезем куда не просят.

За воротами ребят встречает Любовь Павловна. Она держит в руках пионерское знамя.

– Я только что от генерала, – сообщает вожатая. – Он просит всех вас и сержанта Савельева срочно явиться на вышку.

Бобик радостно скулит и прыгает у ног Стасика.

– К генералу с собакой, пожалуй, неудобно, – говорит Тим и подзывает к себе Сашу Козина. – Вот что, герой, поручаю Бобика вам с Женей. Отведите его вон в тот домик, заприте в чулан и сразу же обратно. А «Чародейку» отдайте Бобику. Он заслужил конфетку.

Глава XI
«Пионер» идёт в атаку

Возле полигонной вышки ребят ждут директор школы-интерната и командир дивизии.

– Товарищ генерал! Сержант Савельев с представителями интернатской армии по вашему приказанию прибыл! – рапортует Тим.

В руках у генерала карта. Та самая, с которой юнармейцы ловили диверсантов. На ней видны обозначения, сделанные ребятами. Генерал показывает карту Савельеву:

– В прошлом году – помните, товарищ сержант? – мы безуспешно искали путь, которым можно бы, не причиняя ущерба лесопосадкам, прорваться на танках к Лысой горе. А вот нынешней весной, проделав просеку, лесорубы облегчили нам задачу. – При этих словах генерал поднимает глаза на Стасика, удовлетворённо проводит ладонью по усам. – Разведка подтвердила правильность всех поправок, внесённых на старую карту интернатовцами. Просека, которую мы обозначили с большой точностью, открывает танкам прямую дорогу к высоте. Правда, в данное время у подножия горы закрепились «западные». Нам предстоит уничтожить противника. В случае благополучного исхода наступления экипаж сержанта Савельева поднимется на Лысую гору. Вручаю вам, сержант, карту с указанием маршрута следования. Приказываю вам также, сержант, принять из рук главнокомандующего интернатского войска боевое знамя и водрузить его на вершине Лысой горы. Пусть реет оно там как символ нашей общей победы! – Генерал снова смотрит на стоящего во главе отряда Стасика. – Товарищ Комов, приказываю вам передать знамя командиру танкового экипажа сержанту Савельеву.

Стасик торжественно подходит к Тиму. Знамя переходит из рук в руки.

– Экипаж танка готов к выполнению задания!

– Ждите сигнала. А пока выводите танк на рубеж атаки. Желаю удачи!

Тим уходит, держа перед собой юнармейское знамя.

Генерал обращается к директору интерната:

– Извините, Владимир Семёнович, временно придётся оставить вас одних. Сами понимаете, какая горячка надвигается. Ну, да вы бывалый танкист и без моей помощи сможете объяснить своим воспитанникам, что будет происходить на полигоне. Главное, не пускайте мальчишек на поле. А то они, чего доброго, ринутся в атаку…

– Ребят наших, товарищ генерал, мы с Любой удержим, можете не сомневаться. Но признаюсь вам честно: я бы и сам не прочь к Тимофею в экипаж. Как в сорок пятом в Берлине распрощался со своим стальным «Пионером», так больше мы с танком и не виделись. До сих пор душа тоскует…

– Отлично понимаю вас, Владимир Семёнович. В наших танках живое сердце бьётся. И нрав у каждого свой, неповторимый. Это только танкист может почувствовать… Да, стареем мы с вами, Владимир Семёнович. Что и говорить, стареем… Но тужить не стоит. Посмотрите, какие орлы нам на смену подрастают…

Генерал, расправляя усы, кивает вправо – не поймёшь, то ли на танкистов, которые стройными шеренгами выстроились перед машинами у края поля, то ли на мальчишек, толпящихся рядом, нетерпеливо ожидающих начала учений.

После ухода командира дивизии Владимир Семёнович сообщает ребятам, что через несколько минут начнётся бой между «восточными» и «западными». Вслед за танками пойдут мотострелки. Затем – артиллерия, которая должна подавить огневые точки «противника», очистить солдатам путь вперёд. Войска «западной» стороны закрепились вон там, под горой. Они приготовились к упорной обороне и всеми силами будут стараться задержать атакующих. «Восточным» предстоит совершить стремительный бросок через широкое поле перед лесом и захватить неприятельский плацдарм. Если «восточным» удастся водрузить знамя на вершине горы, то это будет означать, что бой закончился нашей победой. Ни та, ни другая сторона пока не знает, каким будет исход боя.

– Как так не знают? – не соглашается Стасик. – Генерал сам сказал, что наше знамя будет на Лысой горе. Тиму приказано победить. Значит, всё заранее известно: кому победить, а кому битым быть.

– В том-то и вся хитрость учения, Стасик, что обе стороны получили одинаковый приказ – победить. И каждая будет биться до последнего. Вон видишь, военные на мотоциклах? У них повязки на рукаве. На каждом нарукавнике вышита буква «П». Ещё бой не начался, а они уже тут как тут. Раскатывают по всему полигону, и никто их не прогоняет. Как ты думаешь, по какому такому праву они ведут себя так независимо?

– Наверное, за порядком следят, – нетвёрдо отвечает Стасик. – А может быть, это судьи?

– Почти угадал. Судей этих называют посредниками. Они сейчас разъезжаются по всем участкам фронта, чтобы следить за действиями каждого подразделения и каждого офицера. Командиры не имеют права обращаться за помощью к посредникам, но ни одного своего распоряжения и даже самого секретного замысла не смеют утаивать от них. Зато сами посредники постоянно будут советоваться друг с другом, а потом вынесут своё беспристрастное суждение о планах и действиях той и другой стороны. Кто проявит, на их взгляд, больше мужества, мастерства и находчивости в учении, тот будет считаться победителем.

– Тим обязательно победит! – уверяет Стасик. – У него же наше знамя! Не может же он его обратно привезти! Лучше погибнуть, чем такой позор…

– Конечно, «восточные» постараются не ударить в грязь лицом, но ведь в учении всякое может случиться…

– Скорее бы началось, – вздыхает Стасик.

И вот сигнальная ракета с шипением взвивается к солнцу. Она чертит полукруг, распыляясь на множество искорок, и исчезает внезапно. В синеве неба некоторое время висит лёгкий дымок.

Вдали что-то громыхает, и у опушки леса вырастает, воспламенившись снизу, чёрный столб взрыва. Поле окутывается дымом и пылью.

С разных сторон над полигоном проносятся красные огненные стрелы. Откуда они взялись? Ни одной пушки не видно. Лишь кое-где торчит зелёный кустарник.

– Сама земля бабахает! Вот это фокус! – изумляется малыш Женька.

– Не земля, а кусты, – уточняет Мирон. – Не видишь разве, из веток огонь вылетает?

– Ветки не могут стрелять. Их порохом не зарядишь.

– А землю зарядишь? Да? Сам не смеши!

– Обоих вас слушать смешно, – ввязывается в разговор всезнающий Колька Мерлин. – Протрите глаза как следует. Тут же кругом маскировка! Так ведь, Владимир Семёнович?

– Совершенно верно. Ты, я гляжу, по части маскировки большой спец.

При внимательном рассмотрении на поле можно заметить артиллерийские орудия. Они задёрнуты сверху зелёными сетками.

Пушки то и дело подают голос, ведут обстрел «противника». Бабах, бабах!.. Даже землю бросает в дрожь.

Тома Асеева с подружками – Женей Окуневой и Галей Агишиной – вскрикивают при каждом выстреле и зажимают пальцами уши, чтобы не оглохнуть.

Невозмутимый Колька Мерлин предсказывает:

– Подождите, ещё не то будет! Учение только начинается.

Ребята вместе с директором и вожатой перемещаются поближе к генералу. Он стоит в окружении офицеров, отдаёт распоряжения. Его команды тотчас же передают по рации всему войску.

Ребята своими глазами видят, какую силу имеет генеральский приказ: стоящие в разных концах поля танки одновременно срываются с мест и, лязгая гусеницами, устремляются к лесу. Алые молниеносные клинки пламени выскакивают из длинных башенных стволов. Посылая огонь далеко вперёд, танки грузно переваливаются с пригорка на пригорок, давят проволочные заграждения и каменные надолбы, обволакивают поле пылью, едкими выхлопами газа.

– Владимир Семёнович! – восклицает Стасик. – Ваш «Пионер» идёт в атаку…

– Не может быть!

– Да вон же! Смотрите, четвёртый справа!

Теперь все видят аршинные буквы на башне могучего танка – «Пионер».

– Вот ведь… Надо же! – волнуется Владимир Семёнович. – Машина-то не наша, не та, на которой я воевал. Нынешнего образца… А название… Даже не верится… Не сон ли?

– Почему же сон? Сущая быль! Ваше боевое прошлое воскресает. – Генерал, разглаживая усы, оборачивается к Владимиру Семёновичу. – Ещё и краска на броне, поди, не обсохла: сержант Савельев перед самой атакой делал надпись… Коли мне память не изменяет, высота, на которой ваш «Пионер» двух «тигров» подбил, тоже Лысой горой именовалась? Не забыли?

– Разве такое забудешь! Не подоспей вы тогда на выручку – не стоять бы нам теперь рядом…

Стасик слушает их разговор и удивляется:

– Значит вы, товарищ генерал, тоже из Уральского добровольческого?

– Нет, Стасик, мы с Владимиром Семёновичем из разных соединений. Но фронтовые пути-дорожки нас дважды на одном боевом участке сводили. Первый раз – под Тернополем, второй – под Берлином. Когда на окраине вражеской столицы в танковой колонне уральцев я встретил танк «Пионер», то, признаться, глазам своим не поверил: «Неужто, подумал, тот самый? Его же фашисты под Тернополем подбили…»

– Подбили? – спрашивает Стасик. – А как это случилось?

– Директор у вас герой! О его отваге тогда в газетах писали. Близ Тернополя есть плешивая сопка. Танкисты её, как вот и эту, нашу высотку, Лысой горой прозвали. Засели там гитлеровцы – и ни в какую! У врага, кроме пехоты, несколько «тигров» – танков «Т-6». А у наших лишь один танк – «тридцатьчетверка» «Пионер». Вот ему-то и удалось ночью к высоте прорваться. И вдруг танкисты слышат: «тигр» рычит. Они по нему из засады снарядом. Подбили! А сверху, из темноты, ещё один «тигр». Подпустили его вплотную, ударили из орудия. «Тигр» завертелся на месте – гусеницу у него сорвало с катков. Но он успел дважды выстрелить в «Пионера». Одним снарядом срезало ствол орудия, другим разворотило гусеницу. Не мог он больше ни стрелять, ни двигаться. Фашистские солдаты бросились с горы, стали окружать «Пионера». Но тут наши танки, переброшенные с соседнего участка, подошли к Лысой горе. Враг отпрянул назад. Видя такое дело, Владимир Семёнович с товарищами покинули свой подбитый танк и перебрались на вражеский. Сменив трак, натянули съехавшую гусеницу, и следом за ними в атаку! Надо сказать, экипажу Октябрьского довольно-таки быстро удалось приручить фашистского «тигра», и он действовал в бою не хуже «Пионера»…

– И вражеский «тигр» с тех пор стал «Пионером»? – догадывается Стасик.

– Где уж фашисту пионером быть! – отмахивается Владимир Семёнович. – Наш «Пионер» понадёжнее «тигра»! Мы его в ту же неделю отремонтировали, и он нас до самого Берлина довёл.

– Не он вас, а вы его! – уточняет генерал и подносит бинокль к глазам. – Посмотрим, как новый «Пионер» в бою действует. Прошлый раз знамя победы на Лысой горе водрузил сержант Октябрьский. А вот теперь эта почётная задача поручена сержанту Савельеву…

Танки стремительно несутся по полю. Стальные могучие машины похожи одна на другую, как близнецы. И если бы на башне не было слова «Пионер», ребята, пожалуй, и не узнали бы, где сидит их любимый танкист. А так свободно можно разглядеть: «Пионер» выделяется в строю наступающих машин. Мальчишки только за ним и следят.

– Молодчина Савельев! – хвалит генерал. – Экипаж стреляет по-снайперски. И скорость высокая. Перекрыл все нормативы…

«Пионер» первым приближается к «вражеским» танкам, появившимся на лесной опушке, и они, один за другим, окутываются белым дымом.

– Подстрелили! Вот это да! – громче всех орёт Колька Мерлин.

– Что же получается? – недоумевает Саша Козин. – Сколько хороших танков исковеркали. Они же не фашистские, а наши, советские. Могли бы ещё пригодиться…

Владимир Семёнович успокаивает Сашу:

– Танкисты бьют холостыми снарядами. Если попали, то возле «подбитого» танка солдаты подпаливают дымовую шашку, создают видимость пожара.

Дым впереди рассеивается. И ребята видят: танки целёхоньки и невредимы. Их пушки тихо шевелятся, словно принюхиваются к дымному воздуху.

Неустрашимый «Пионер», который только что «подбил» эти машины, мчится дальше, в сторону леса.