Текст книги "Хроники боевых ангелов. Часть 2. (СИ)"

Автор книги: Владимир Лавров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Глава 7. Ферма.

Жалобы на то, что мы неправильно считаем долги, начали появляться с первого дня нашей работы. Но управляющий не принимал их во внимание, поскольку, во-первых, считал еще хуже, чем мы, а во-вторых, потому, что у Айсфинг на всё были свои документы и расписки. Однако находились и такие упрямцы, которые бегали жаловаться помещику и на управляющего, и на нас. Самым упорным из таких кляузников был дядька Скортоненко. Он бегал к помещику каждую неделю, как со своими проблемами, так и с жалобами всех знакомых.

Каждый раз он отчаянно врал и устраивал буйную истерику с криками: "Они специально делают ошибки, они нас грабят, эти дети!". Помещик ему не верил и отправлял к управляющему, но, как выяснилось позже, целью Скоротненко было не уточнение долгов.

В начале лета помещик вызвал нас с Айсфинг и сообщил, что мы больше не можем работать счетоводами из-за того, что доказано, что мы умышленно приписывали долги тем, кто нам не нравился (тут помещик вяло махнул рукой в сторону дядьки Скоротненко, который стоял за его креслом и сиял от счастья). Я попытался протестовать, говорил, что совершил несколько ошибок по невнимательности от переутомления, когда Айсфинг болела, и что она здесь ни при чем. Господин сказал, что дело решенное.

Через три дня в помощь управляющему назначили счетоводом племянницу дядьки Скоротненко. Эта девчонка была на год старше нас, ее звали Семаруглана. В школе она несколько раз подходила к Айсфинг и выпытывала подробности системы счета. Айсфинг ей старательно объясняла.

Я вопил, что это несправедливо, Айсфинг только смеялась. Она поболтала в школе со знакомыми и выяснила, что Скоротненко входят в тот же клан, что и битый мною главарь банды Аноритоко.

– Скорее всего, помещик уступил этому клану из политических соображений, для того, чтобы поддержать баланс сил в своем окружении. Наши с тобой ошибки не имели никакого значения, если бы их не было, их бы придумали,– сделала вывод княжна.

В следующие дни селяне останавливали нас на улицах и выражали глубокое почтение. А еще они жаловались на то, что Семаруглана установила очень высокую плату за то, чтобы не ошибаться в пользу помещика, при этом работала медленнее и много ошибалась.

– Вы считали точнее и стоили намного меньше, – вздыхали селяне.

Айсфинг даже не думала огорчаться. Ещё до нашего изгнания княжна попросила маму нанять несколько мужиков, чтобы те построили нам каменное убежище на дальних огородах, на месте брошенного села. Там мы распахали небольшой кусочек земли. Теперь княжна целиком углубилась в заботы о ферме.

Несколько молодежных банд, обрадовавшись тому, что мы теперь не имеем поддержки управляющего, попытались наверстать упущенное и поколотить нас. Сначала мы от них просто убегали, а потом Айсфинг попросила наших строителей поговорить с родителями нападавших. Больше нас не трогали, во всяком случае, сильно.

Параллельно со строительством убежища строилась тележка. В конце весны мы купили мула. Некоторое время мы его откармливали и учились запрягать. Это оказалось непросто, но мы справились. Потом я начал учиться пахать. Мужики, строившие убежище, чуть не померли со смеху, глядя на то, как я пытался стоять за плугом или бороться с мулом.

Мул оказался хитрющей скотиной, при малейшей возможности он отлынивал от работы и портил борозду. Множество раз мужикам приходилось бросать работу и показывать мне, как надо. Я получил множество пинков и затрещин, но в итоге кое-как научился держать прямую борозду. Неглубоко, правда, но более-менее сносно. Мама только охала, глядя на мои учения, но пахать даже не пыталась.

Айсфинг один раз попыталась постоять за сохой. Это было на третий день моих мучений. Увидев такое зрелище, мужики побросали работу и подошли поближе. Мул воспроизвел все трюки и уловки, которые отработал на мне, и раскачал соху так, что Айсфинг упала. Мужики наслаждались каждой секундой представления и даже не подумали помогать малышке. Я подбежал, помог княжне подняться и сказал:

– Знаешь, давай ты не будешь пробовать, пахать, это мужская работа.

Айсфинг вняла и больше не пробовала.

К концу второй недели лета убежище было готово. Площадь его была невелика, но зато это была двухэтажная, прочная конструкция. На первом этаже хранились вещи и стояла скотина, на втором этаже ночевали мы. Высоту второго этажа мы с Айсфинг выбрали так, чтобы он был немного выше тех огромных теней, которых мы наблюдали во время побега с облака. Мужики удивлялись, зачем мы тратим лишние деньги на высокий второй этаж и экономим на крыше (крышу мы для экономии сделали даже не деревянной, а соломенной). Но мы были упорны и настойчивы: делайте такой высоты, и не ниже.

Появление убежища очень сильно облегчило нам жизнь. Пропала необходимость запрягать рано утром мула и нестись на пахоту. Корова и вновь купленные козы блаженствовали среди высокой свежей травы, которая была намного лучше той, что едва выживала на истощённых общественных пастбищах села. Мул просто отдыхал, отчего его характер намного улучшился. Иногда он даже пытался ласкаться, требовал, чтобы его погладили.

Затраченные на башню деньги были потрачены не зря. В одну из ночей Айсфинг намеренно потушила свет и высунула голову в окно. Мама чуть со страху не умерла. Но ничего не произошло: Тени продолжали толпиться у подножия башни, некоторые почти доставали до окон, но ничего сделать не могли. На всякий случай мы ещё поднимали лестницу с первого этажа, чтобы Тени – если они это умеют – не могли забраться по лестнице. В итоге держать два светильника приходилось только на первом этаже, для защиты животных. Мы тоже спали со светом, но ограничились одним светильником.

Мы заботливо пололи и поливали всходы злаков и овощей. Никогда не любил копаться в земле, но сейчас, когда безмятежные и беззащитные ростки полезли из земли, даже мне захотелось заботиться о каждом листочке. Маме почти не приходилось заставлять нас выходить на поле.

Беззаботная жизнь продолжалась недолго. В одно прекрасное утро на нас напали.

В это утро Айсфинг, как обычно, вышла на поле раньше всех. Она ходила между ростками пшеницы, гладила их и что-то напевала. Это был особый сорт скороспелой пшеницы, мы специально ездили за ней в город. Покупать в городе пшеницу на посев пришлось бы в любом случае, после нападения соседей зерна на посев не хватало. Но Айсфинг сделала какие-то расчеты и заявила, что нам нужна быстро вызревающая пшеница, иначе мы не успеем построить убежище и вырастить урожай. Теперь княжна заботилась о всходах, как о детях, она заботилась о них даже больше, чем о нашей корове, Звездочке.

Благодаря тихому утру мы услышали топот копыт издалека. Я завопил княжне, чтобы она бегом бежала в наш "замок", как его в шутку называли мужики – строители. Княжна в кои-то веки не стала все делать по-своему и помчалась к дому. Мы успели запереть дверь и даже подняться на второй этаж, когда подъехали всадники. Это были чужие люди, не из нашего села, дюжина человек. Они скакали прямо по посевам, безжалостно губя огромное количество злаков. Всадники, не говоря ни слова, соскочили с сёдел и бросились к дверям. Я запустил стрелу под ноги первому из них. Вся банда с ругательствами отскочила подальше.

Настоящий боевой лук нам удалось потихоньку выкупить в замке. Вообще-то простым селянам не полагалось никакого оружия, кроме топоров и вил. Настоящее боевое оружие мужикам выдавали в замке, когда приходила их очередь нести стражу. Наш лук числился сломанным и выброшенным. В таком качестве я его и получил, нам потом его починил один из дальних родственников, работавший кузнецом. Стоило это всё больших денег, но отправляться на дальние огороды в одиночестве без оружия было чистейшим самоубийством.

– Сдавайтесь по-хорошему, мы вас небольно зарежем и съедим, – весело закричали налетчики, отъехав подальше.

Да, теперь становилось понятно, почему исчезали люди, дерзавшие в одиночку селиться в брошенных деревнях.

– Вы откуда, такие быстрые? – крикнула мама.

Нападавшие назвали одну из деревень, принадлежавших барону Иренгу, и повторно предложили сдаться.

– Можете торчать тут до вечера, а потом вас съедят ночные обитатели, – сердито ответила мама.

– Мы думали вас сначала зарезать, а потом поджарить и съесть, а придётся наоборот. Мы вас сначала поджарим, потом съедим, а резать будем по кусочку, – засмеялись нападавшие и припустили в лес. Очень быстро они вернулись с большими вязанками хвороста и веток. Прикрываясь вязанками веток, они забросали подножие нашей башни хворостом и подожгли. Мне удалось попасть из лука только в спину одной из лошадей.

Дрова внизу начали разгораться. Удушливый дым заволок вершину башни. Мы вылили на дрова почти все запасы воды, но их было мало, хорошо, что удалось потушить огонь около двери. Дверь у нас была прочная, усиленная кованым железом, но в хорошем огне её доски простоят недолго...

Всадники веселились, потешаясь над нашими жалкими попытками. Айсфинг начала задумчиво перекатывать в руке красные камни. В этот момент из леса выехала новая группа всадников. Налетчики, занятые насмешками над нами, их не заметили. Им следовало быть более осмотрительными!

Новая группа приближалась не торопясь, в полном осознании своей силы и мощи. Ехавший впереди колдун вытянул руку в сторону налетчиков. Раздалось негромкое шипение, на нас полыхнуло жаром. Когда мы осмелились высунуться, то увидели, что на траве темнеет круг диаметром около десяти шагов, а попавшие в круг живые существа – двое всадников и полторы лошади – сгорели до костей. Половина лошади, которая не попала в круг, была почти не поврежденной и даже ещё не успела упасть.

Налетчики, увидев такое жестокое обращение с их товарищами, рассердились и кинулись на вновь прибывших. Должно быть, их обмануло то, что в новой группе было всего семь человек. Неправильное решение! Чаще надо в городе бывать. Впереди ехал сам Ансельмо Чёрный с тремя чёрными воинами из его личной армии, а за ними – наш помещик с двумя лучшими бойцами.

Колдун ещё раз привел в действие свою жуткую магию, воины разрядили луки. На этот раз я заметил, как на пальце у колдуна сверкнула вспышка. Вспышка исходила из кольца с большим белым камнем. Двое разбойников испарились на месте, еще двое получили по паре стрел.

– А он научился пользоваться камнем, – спокойным тоном заметила Айсфинг.

Потеряв четырёх товарищей, налетчики поняли, что совершили ошибку, и развернули коней. Но было уже поздно, бойцы колдуна и нашего помещика ускорились и утыкали их стрелами раньше, чем те успели разогнаться. Что было неудивительно: нападавшие приехали на обычных пахотных лошадках, а под воинами были огромные боевые жеребцы, в том числе Цветик. Колдун даже не подумал преследовать разбойников и подъехал к башне.

Воины раскидали костер, мы отперли дверь. Мама начала ломать комедию, низко кланялась и благодарила за неожиданное спасение. Айсфинг гордо прошествовала мимо всех взрослых к Цветику, обниматься. От такого обращения оторопели все, кроме Цветика. Жеребец обрадовался.

– Она из дальних краев, – попытался извиниться за княжну помещик.

– Маленькие девочки – это что-то особенное, – проскрипел колдун. Попытка придать голосу оттенки юмора сделала его речь ещё более ужасающей.

– А ну-ка подойди сюда, девочка, – проскрипел колдун, – откуда у тебя этот камень? Не отпирайся, я знаю, что это вы продали его в городе.

Айсфинг несколько долгих мгновений помедлила. Рука у неё была на шее у Цветика, так, будто она собиралась вскочить в седло и ускакать. Правда, в седле сидел взрослый воин, и как княжна собиралась его оттуда убирать, я не мог представить. Хотя, зная Айсфинг, можно было предположить что угодно.

Наконец Айсфинг решилась и подошла к колдуну. Она осмотрела камень и призналась:

– Мой отец носил, говорил, что в этом камне есть что-то ценное для магов.

Ансальдо Чёрный задрожал:

– А где он его взял?

– Рассказывал, что в молодости нашёл в одежде странного всадника. Отец однажды наткнулся в малолюдной местности на скелет воина на странной лошади, от них одни кости остались, и в них было много стрел, в обоих.

– А что странное было в лошади?

– Она крылатая была. Только я отцу не верила, думала, это сказки, – поспешно прибавила княжна, глядя на то, как застонал колдун.

– А еще у вас таких камней нет?

– Есть. Только дома.

Я удивленно посмотрел на Айсфинг – неужели она решила отдать все свои запасы? Но Айсфинг в своей наглой манере прямо смотрела на колдуна и улыбалась. Вероятно, у неё был план.

– Мы едем к вам домой, а потом на место гибели каравана, – решил колдун, – старая женщина может остаться здесь, дети с нами.

Помещик приказал своим воинам остаться до вечера следующего дня, на случай, если заявятся родичи погибших налетчиков. Маме он посоветовал гнать скотину в село и оставаться там два дня. Сам господин решил следовать вместе с колдуном.

Мы начали запрягать мула в тележку. Колдун зашипел:

– Мне что, тащиться за этой деревенщиной?

В итоге меня посадили на седло перед одним из воинов колдуна, а Айсфинг традиционно достался Цветик. Тележку с мулом оставили воинам.

Всю дорогу до дома колдун пристально смотрел на то, как Айсфинг летит на Цветике. Скачка была в лучших традициях бешеных скачек, которые так любил наш помещик. Только для колдуна и его людей это был, похоже, замедленный способ перемещения, они даже не особо напрягались.

Дом встретил нас подпёртой дверью. Палочка подпирала дверь и говорила о том, что за время нашего отсутствия в дом никто не входил. Наши соседи очень честные люди. Нет, они, конечно, могут втихаря скосить твое поле или потравить земли, просто так, из зависти, но если оставить дом под палочкой – никогда не войдут.

Айсфинг добралась первой, соскочила с коня и исчезла в доме. Подъехавшему колдуну княжна протянула медное колечко – то самое, в котором камень потерял силу после ночёвки в пещере. Колдун жадно выхватил колечко, осмотрел и тихо завыл. Айсфинг смотрела на колдуна и улыбалась самой глупой из своих деланных улыбок.

– Негодное, – бросил колдун помещику.

А потом положил кольцо в карман. Теперь уже завыла Айсфинг:

– Мое колечко! Единственное!

В голосе княжны было неподдельное горе ребёнка, потерявшего самую любимую игрушку. Ну, актриса...

– Я дам тебе другое, – поспешно заверил её помещик.

– Я дам тебе другое, настоящее, золотое, – гордо прошептал колдун, – но только после того, как мы съездим на место гибели твоего каравана. Отправляемся!

Помещик взмолился дать отдых людям и лошадям, взять дополнительную охрану и поехать завтра.

– Каким людям? – удивился колдун, – Моим людям отдых не нужен. Охрана мне тоже не нужна.

Нас с княжной он за людей, очевидно, не держал.

Помещик посмотрел на нас с Айси, понял, что переутомление деревенских детей доводом быть не может, и начал расхваливать достоинства кухни замка, не забывая о богатстве винного подвала. В конце концов колдун нехотя согласился, а нам было приказано стоять у дверей дома с рассветом. Воины колдуна при этом известии выдохнули с заметным облегчением.

Мы проветрили дом и стёрли пыль. Потом мы начали варить кашу, почти не обожглись и почти ни разу не поссорились. Когда ближе к вечеру пришла уставшая мама, каша очень пригодилась.

С восходом Светила у наших ворот загромыхала боевая кавалькада. Помещик взял неожиданно много воинов. На этот раз для меня прихватили небольшую смирную лошадку. Цветика для Айсфинг с трудом удерживали сразу двое воинов. Мы вскочили – забрались на лошадей (Айсфинг вскочила, я забрался), и поход начался.

Я ожидал очередной бешеной скачки, но и помещик, и колдун не очень хорошо себя чувствовали после пира, а потому прогулка оказалась вполне приятной. К месту побоища мы добрались к полудню.

Повсюду росла высокая трава, следов каравана уже почти не было видно. Воины столпились на краю полянки, боясь рассердить колдуна. Тот неторопливо пошёл по периметру стойбища, затем пересек его наискось. Чёрные воины тенями следовали за ним. А потом колдун показал, что он действительно колдун, а не просто приложение к камню силы. Как-то вдруг мы все увидели драгоценности и предметы, лежавшие в земле на глубине до пояса человека. Все металлы светились чарующим светом. Этот свет звал, привлекал, тянул, хотелось все эти предметы немедленно достать, засунуть в рот, проглотить и никому не отдавать. Потерянных предметов оказалось неожиданно много.

Воины (как наши, так и колдуна) дружно кинулись копаться в земле. Мы с Айсфинг сумели удержаться и тихо отошли в сторону.

Внимание колдуна привлек только один предмет. Он двинулся к небольшому браслету, затоптанному в грязь у одного из шатров. Воину, который пытался до него докопаться, он кратко процедил: "Брысь", и тот отлетел, как ошпаренный. Было в этом колдуне нечто ещё более жуткое, чем в ночных Тенях.

Колдун достал браслет, отряхнул от грязи и подошёл к нам.

– Знаешь, что это такое? – зашипел он Айсфинг.

Та покачала головой – нет, не знаю.

– Это браслет – амулет от Теней. Довольно неплохой... для колдуна ученического уровня. Не знаешь, где твой отец взял его?

– Не знаю.

– Не важно. Я знаю, где такие делают пачками. Это не то. Эй, вы, заканчивайте!

Призыв заканчивать относился к воинам, которые уже откопали все драгоценности и явно начинали подумывать устроить драку ради более справедливого дележа. Вместе с призывом пропала и магия глубокого видения. Воины замотали головами, стряхивая с себя морок страсти к драгоценностям. Вид у них был очень забавный, многие осознали, что несколько секунд назад были готовы наброситься на лучших товарищей из-за мельчайшего куска золота.

Из ниоткуда появилась маленькая девочка с крылышками и приказала:

– Падайте на землю!

Я рухнул на траву и потянул за собой Айсфинг. Княжна сначала заупрямилась, но потом повиновалась.

В следующий миг начался дерьмошторм. Из леса полетели стрелы, закричали раненные. Одновременно я почувствовал, как навалилась сонливая слабость. Непреодолимо захотелось спать. Судя по тому, что остальные воины начали оседать на землю, у них возникла такая же проблема. Нас атаковали одновременно и магией, и оружием! Самое же печальное было в том, что колдун и его воины тоже начали заваливаться набок.

Айсфинг ткнула меня под ребра. Было больно, но сонная магия прошла. Княжна потащила меня в укрытие, за ближайший камень. До этого момента вражеские лучники не считали нужным тратить на нас стрелы. Увидев, что из всех воинов мы единственные двигаемся по полю боя, они сосредоточили всё внимание на нас. По камню нашего укрытия зацокали стрелы.

– Можешь что-нибудь сделать? – прошептал я Айсфинг.

– Нет, я все камни силы дома оставила, иначе колдун обязательно почувствовал бы магию. А без них мои силы очень малы.

Айсфинг даже не пыталась скрывать то, с какой жадностью она смотрит на поле боя и как полыхают красным ее глаза. Несмотря на опасность для жизни и летящие стрелы, она выглядывала из-за камня, не в силах оторваться от происходящего. Я решил, что сейчас не время для выяснений, и начал высматривать пути для бегства. Путей почти не было. От нашего камня до скальной гряды, начинавшей горную местность, было сплошное открытое пространство.

Из леса выступили торжествующие воины во главе с бароном Иренгом. С ними шли два мага. Ансельмо Чёрный решил срочно воскреснуть. Он подскочил и замахал руками, накладывая заклятие на магов. В воздухе сгустился огромный голубой шар, из этого шара к колдунам потянулись толстые щупальца. Барон Иренг развернулся и дал дёру. Магам это не удалось – щупальца опутали их и подняли в воздух. Солдаты колдуна, как оказалось, тоже не были поражены сонной магией. Они подхватились и помчались на лучников. Стрелы отскакивали от воинов, не причиняя вреда. То ли у них были хорошие доспехи, то ли они были защищены магией. Возможно, имело место и то, и другое.

Начали шевелиться и наши мужики. Впрочем, первое время толку от них было мало, часть из них начала оказывать помощь раненым, другая часть помчалась к лошадям. Лишь пять человек присоединились к воинам колдуна.

Ансельмо решил, что достаточно упаковал магов, и перенёс внимание на простую пехоту. Круги сжигающего огня выкосили десяток лучников, сонное заклинание свалило ещё половину отряда. Остальные припустили в лес. Когда наши воины добежали до противника, им было почти нечего делать. Тут подоспели конные, и слабое сопротивление противника было моментально сломано. И это при том, что барон привел в засаду, наверное, всех своих профессиональных солдат – почти две сотни человек.

Сонных врагов резали безжалостно. Наш помещик отпустил тех пленных, которые нападали на замок год назад. Но там были, в основном, обычные мужики – пахари. Здесь же были профессиональные воины, которые всегда были воинами и всегда будут воинами, верными только барону. В реальном бою каждый из таких стоит троих мужиков, и ничего полезного от них получить было невозможно. В этот день барон лишился почти всей своей армии.

Чёрный колдун нашёл глазами Айсфинг и подозвал её движением руки. Я пошёл с княжной.

– Как ты смогла освободиться от магии? – прошептал колдун.

– Папа говорил, что в южных пустынях живет такой зверь, василиск, и что он может парализовать взглядом. Папа говорил, что он перекрывает дыхание. Если расслабить низ живота, то живот сам опустится, произойдёт вдох, и магия спадёт.

– Да? Не слышал про такой способ, – зашипел колдун, подозвал ближайшего воина из наших и объяснил, что надо делать. Тот побелел от страха, но кивнул.

Колдун наложил на воина сонное заклинание, но тот сумел расслабиться по методу княжны и освободиться от магии.

– О! Как интересно. В ученицы тебя взять, что ли?

Айсфинг заметно испугалась.

– Шучу, – успокоил её колдун и ушёл терзать вражеских магов.

К нам подошёл помещик. Он был ранен в руку.

– Вам этого лучше не видеть, – сказал он и послал нас вместе с другими воинами строить временный лагерь на некотором отдалении от места битвы.

Расстояние не спасло – жуткие вопли пытаемых магов долетали до лагеря, несмотря ни на что.

Противник больше не нападал. Мы перевязали раненых, перекусили и отправились в обратный путь. Айсфинг с интересом ждала, попадёт ли колдун в магнитную пещеру, где его камень силы потеряет магию. Но колдун задал такой темп, что мы успели доехать до замка. Последние минуты мы скакали в темноте, ворота замка закрылись за нами, когда вокруг уже появились Тени. Тени не смогли догнать нас только потому, что мы неслись быстрее собственного визга. Колдун скакал первым, но в воротах остановился, прикрывая отряд от Теней своей магией. По причине наступления темноты нас с Айси оставили ночевать в замке.

Утром нас еле растолкали, мышцы болели так, что двигаться совершенно не хотелось. Пока мы вставали и плескали воду на лица, колдун со своим отрядом успели уехать. Воины шептались, что колдун уехал невероятно довольным: благодаря глупому нападению барона Иренга колдун, во-первых, смог уничтожить двух враждебных колдунов, во-вторых, сумел пощипать армию враждебного клана, что ему ранее запрещал великий князь. Наш помещик, на которого визит колдуна свалился неожиданно, почти как нападение вражеской армии, помогал колдуну против воли. Но в итоге и наш помещик остался в плюсе: разбойный барон Иренг уже давно осложнял нам жизнь.

Мы тоже остались с прибытком, колдун сдержал обещание и передал Айсфинг маленькое золотое колечко.

К нам давно привыкли, и нас не стали сразу выгонять. Мы воспользовались случаем и принялись слоняться по замку, собирая слухи, а затем ухитрились позавтракать вместе с работниками.

– Это вы ночью по улице грохотали? – спросила мама, увидев наши заспанные мордашки.

– Ага. Нас колдун от Теней защищал, почти ночью скакали, – ответила Айсфинг, откопала свои камни силы и завалилась спать. Я тоже не смог удержаться на ногах. Мама нас пожалела и повела скотину на пастбище сама.

Следующий день был очень интересным. Мы встречались с друзьями и знакомыми, делились слухами и общались. Айсфинг радостно общалась даже с теми девчонками, которых до этого называла врединами. Сидеть на ферме было спокойно, но общения нам не хватало. Выгон скотины на общественное пастбище превратился в большую гулянку. Вернулись мы поздно вечером, довольные и радостные, а на следующий день уже собирались на ферму.

Начался день с того, что нас разбудил громкий стук в дверь. Сняв засовы, мы обнаружили на пороге молодого парнишку – посыльного воина из замка. Говоря намеренно низким голосом, он объявил, что помещик дарит нам два лука и запас стрел, чтобы мы могли защищать себя на ферме. Мы застыли от удивления. Наш помещик отличался скупостью и крохоборством, зимой у него снегу было не выпросить. Парню пришлось прикрикнуть на нас:

– Ну, вы будете брать или нет?

Мы, конечно, взяли.

Ферма встретила нас отсутствием изменений. Добавилась только общая могила налётчиков. Воины, сидевшие в обороне, съели почти все запасы продовольствия, но это было небольшим горем.

Картошка и пшеница подросли и стали опасными. Пшеница пыталась колоть листьями с ядовитыми колючками, картошка пыталась опутать побегами и высосать кровь. Приходилось работать на жаре в плотной одежде, закрывающей всё тело. Но это было обычным трудом земледельцев...

В конце лета мы начали собирать урожай. Он оказался очень обильным – отдохнувшие земли принесли много плодов даже без удобрений. Вскоре мы поняли, что сами весь урожай вывезти не сможем. Айсфинг пошла к управляющему и напомнила, что хотела бы продать помещику зерно. Управляющий почесал голову и обещал поговорить с Хозяином. Помещик не поверил и на следующий день приехал к нам на ферму. Он осмотрел поле, но большую часть времени смотрел на нашу башню. У меня зародились нехорошие предчувствия, но они не подтвердились. Мы договорились, что помещик пришлёт своих людей, чтобы они сжали и вывезли урожай. Нам от этого перепадал очень небольшой процент от стоимости зерна, но даже этот небольшой процент составил очень приятную сумму.

Мы сами с трудом смогли вывезти те овощи и зерно, которые были предназначены для нас и наших животных. До осенних дождей едва успели.

На празднике урожая Айсфинг разливалась трелями о том, как она на следующий год наймёт двух работников и как много пшеницы она вырастит. Её надежды несколько охладил управляющий, который заявил, что урожай в этом году был очень хорошим и помещик не заинтересован в покупке дополнительной пшеницы.

На празднике урожая княжна впервые встретилась с нашим обычаем Битвы Большой Ямы. Праздник урожая посвящен богине плодородия. Ради богини все дети старше девяти должны сражаться и спихивать друг друга в яму. Сражения проводятся между одногодками, мальчики сражаются вместе с девочками. Разрешается объединяться в группы и применять любые подлости и обманы. Оружие строго запрещено под страхом смерти. Бить ногами и руками до слома костей запрещено, но этот запрет никто не запрещает.

Айсфинг очень удивилась, когда её раздели до одной юбочки и втолкнули в огороженную верёвками площадку, посередине которой красовалась большая яма. В коротких юбочках были все – и мальчики, и девочки, Это делается для того, чтобы невозможно было спрятать оружие. А ещё для того, чтобы взрослые могли посмотреть на подрастающих девочек и выбрать невест для своих детей.

– А это ещё что такое? Ты почему меня не предупредил? – княжна больно ткнула меня под бок, а затем обхватила себя за грудь – то ли от холода, то ли стесняясь своих маленьких грудей. У многих девочек из нашего села – наших одноклассниц груди были ух какие большие...

– А у вас что, нет праздника урожая? Извини, забыл рассказать. Сейчас начнётся большая драка. Задача – остаться в живых и спихнуть в яму всех чужих. Мы входим в группу молодёжи с нашей улицы... вот они, с этой стороны ямы. Остальные группы – враги. Когда и если разберёмся с чужими, спихивай в яму всех, кто не входит в круг ближайших друзей. Ты их хорошо знаешь.

– А что будет с теми, кого спихнут в яму?

– Ничего... первое время. Но потом священную жертву богине плодородия выбирают из числа тех, кто чаще всего первым оказывался в яме. Это такой способ убирать самых слабых и самых конфликтных, кто не входит ни в какие группы, чтобы у них детей не было. Поэтому этот обряд и проводят на празднике Богини плодородия – чтобы выживали только самые сильные, самые плодородные.

– Дикари... А до каких пор продолжается побоище?

– Пока жрец Богини не скажет "хватит". Иногда до самого конца – пока не останется только последняя дружная группа. У старшеклассников обычно только до тех пор, пока не спихнут в яму самых слабых, тех, которые оказывались в яме в предыдущие годы, первые человек пять – десять. С ними всё ясно, продолжать нет смысла.

Мои объяснения прервал сигнал к началу. Все группы радостно кинулись навстречу друг другу – сейчас можно было на виду у всех и совершенно официально отомстить противникам с других улиц за все накопленные обиды. Родители одобительно закричали, поддерживая своих чад.

Мы с группой наших друзей не отлынивали от битвы, но и не рвались в первые ряды, утолять месть. Мы стояли плотным строем, ни для кого не интересные и никому не опасные. Поэтому из числа моих друзей никого не скинули до тех пор, пока жрец не насчитал в яме половину от первоначального числа участников и не дал команду заканчивать.

Айсфинг магию не применяла, ей пришлось только отбить руки нескольких девчонок, желавших выдернуть её из группы. Все потери ограничились скромным набором синяков. После нашего возраста запустили самых младших, а затем выпускников школы. За малышей все болели громче всего, сражение старшего возраста сопровождалось молчанием в процессе и восхищёнными воплями после окончания боя. Разумеется, кричали в последнем случае родители тех детей, которых остались в победителях. Княжна не ушла и пронаблюдала за боями с мрачным интересом.

После праздника Айсфинг разозлилась и потребовала визита в город. Мама ехать не хотела, но в конце концов согласилась. В городе мы купили множество полезных вещей, пока княжна ходила по рынку и искала покупателей на пшеницу. Покупателей она нашла, но цены ей совсем не понравились. На обратном пути она ворчала на то, почему я такой маленький: "Был бы ты постарше, мы могли бы выращивать мулов или производить спирт, это намного выгоднее!". Я поначалу обижался, потом принялся отшучиваться. Мама меня поддержала, сказала, что молодость – это такой недостаток, который быстро проходит, и посоветовала Айсфинг подыскивать жениха. Та аж задохнулась от такого предположения и остаток пути молчала. Так княжне пришлось признать, что наёмных работников ей пока лучше не искать.