Текст книги "Хроники боевых ангелов. Часть 2. (СИ)"

Автор книги: Владимир Лавров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Пятеро из тёмных личностей сразу вызвались быть охраной.

– Я выйду отсюда брюхатой, а ты ногами вперед, – прошептала Мила, становясь похожей на себя в разбойном варианте. Но поехала следом за мной.

По пути мы разговорились с "охраной". Узнав, что мы ищем убийцу женщин, мужчины сразу оттаяли и отругали нас за то, что сразу не сказали – они бы тогда денег не взяли. Это было, конечно, не более, чем намерение, но иногда важны и намерения. Решёточный, к которому нас привели, принял нас не очень дружелюбно, но когда сопровождающие объяснили ему причину, тоже заметно подобрел. Он дружил кое-с-кем из погибших. Ничего конкретного страж сказать не смог, но Мила вытянула у него много сведений о том, какие лавки и где в районе работают в какое время. Зачем ей это было надо, даже я не понял.

Мы проехали по лавкам и покинули район. Тёмные личности желали нам успеха и махали вослед, звали приезжать ещё. Похоже, искренне.

Потом мы проехали на место последнего нападения, поискали место, где нападавший прятался от ночных обитателей. Такое место нашлось через три дома в четвёртом, таком же заброшенном. Он соорудил себе маленькое логово, завалив камнями вход в подвал. Сохранились остатки свечек, которые он жёг всю ночь. Богатый, может себе свечки позволить... На всякий случай мы захватили свечки с собой и сдали их следователю в центре.

Повсюду в городе мы натыкались на членов Красного Отряда. Они гуляли то парочками, то крупными компаниями. Выяснилось, что капитан выгнал из замка в увольнение всех, кто не был строго необходим.

Из штаба стражи мы отправились на рынок. Я закупил оптом мазь для заживления ран. Мила зашла в лавку и попыталась сразу обработать ноги. Увидев картину её ран, пожилая продавщица заохала и сразу отодвинула меня в сторону (я пытался помогать). С причитаниями "ой мамочки" она обрабатывала Милу добрые четверть часа. Из лавки травников мы проехали в район ювелиров. Среди золотых и серебряных дел мастеров здесь ютились и те, кто вязал бижутерию. Я заказал пожилому ремесленнику полсотни комплектов масок из деревянных бусин.

– Я, конечно, сделаю эти маски, но мне кажется, что есть идея получше. Посмотрите на украшения, которые мы делаем для дорогих нарядов невест, – мастер отправился в заднее помещение, а я подозвал Милу.

Всё гениальное просто. В этом я убедился в очередной раз, увидев на Миле фату для невест. Моя маска держалась на ленте, которая проходила над носом и над ушами, завязывалась на затылке. Фата держалась на ленте на лбу, висюльки со стеклянными бусинами свисали со лба и почти не касались кожи. Бусины начинались ниже уровня глаз, а тонкие ниточки почти не мешали зрению. Разноцветные сверкающие бусины смотрелись гораздо лучше, чем темное дерево. Пришлось купить одну штуку. Мила с удовольствием сняла жаркую маску – платок и одела фату.

– Что же делать? – засомневался я, – Если девчонки узнают, что я заказал всем деревянные вместо таких, обидятся.

Мила мотнула головой и подала идею:

– Всё очень просто. В этой маске драться неудобно, длинные концы по ушам и по глазам бьют при резких движениях. Так что для работы – деревянные. Для парадов – стеклянные.

– А вы будете в них драться? – удивился пожилой ремесленник.

Я шутливо отсалютовал:

– Стража замка, к вашим услугам! Вяжем оборотней пачками. Обращайтесь. А чтобы не было страшно, завешиваем глаза бусами.

– Что, и девчонки сражаются?

– А они и есть самые страшные бойцы. Которые не новички, конечно. Эта – новобранец.

Дядька изумился и решил вернуться к работе.

Около одного из переулков Мила опять вросла в землю. Мне пришлось вернуться и спросить, в чем дело. Мила долго молчала, потом прошептала:

– Господин простит меня, если я попрошу его позволить мне заехать домой?

– Конечно! Чего сразу не сказала?

Мы прогрохотали по улице с домишками ненамного лучше тех, что стояли в трущобах. Мила остановилась возле одноэтажной развалюхи и скрылась в ней. Пока она ходила к родным, я осматривал дом. Совсем маленький, но за стеной был садик с одним высоким деревом. Черешня, если я не ошибаюсь. Везёт некоторым. В моих краях росли только вишни.

Мила вышла, изрядно заплаканная. Вслед за ней вылетела пожилая женщина в мокром переднике, а за нею – двое детей. Они и сейчас маленькие, какими же они были четыре года назад?

Начались слёзы, объятия и пожелания. Я этого не люблю, а потому немного отъехал вниз по переулку. Тем более, что из-за соседних стен и окон торчало уже не менее сотни голов. Вскоре Мила догнала меня:

– Простите, господин.

На обратном пути мы сползли с лошадей и начали набивать подорожником и ромашкой пару купленных в городе мешков.

– Господин, а зачем мы это делаем? – не выдержала Мила через минуту.

– Мази не хватит на два дня. А ваши раны на ногах будут болеть ещё неделю. Будете подорожник прикладывать.

– Ты такой добрый...

– Просто слежу за здоровьем своего взвода.

– А что это вы там делаете? – раздался голос с дороги, – Хоть бы за деревья зашли, чтобы извращениями заниматься. Ползаете тут, жопы всем показываете. Это новая форма развлечений?

Другой голос ему ответил:

– Сержант молодой, но хитрый. Он заставляет девушек собирать букет, а потом торжественно вручает. Эй, малец, а чего ты тогда только ромашки её заставляешь собирать? Вон рядом цветы подороже.

Это были наши новые сослуживцы, члены Красного Отряда.

– У нас сержант полный козёл. Вот, травку ему решили набрать, – ответила Мила, становясь к лесу спиной, к дороге передом.

– О-о! А правда, что вы делаете?

Эти ребята нарывались.

– Тут растёт трава, которая сильно увеличивает желание. Капитан сказал, в следующий раз перед увольнением всем настойку в компот нальют, чтобы спиртное вы не пьянствовали и деньги зря не тратили, не дрались ни с кем, а только женщин любили, – внес я свою лепту в хаос мыслей товарищей.

– Нет, правда, у вас любовь или нет? Капитан сказал, чтобы все, кто в город идет, за вами смотрели и всё ему в подробностях докладывали. Что мы ему скажем?

Мы с Милой посмотрели друг на друга и захохотали. Так вот почему в городе было так много членов отряда! Капитан наслушался слухов про решимость Милы и решил, что если выпустит нас двоих в город, то будет весело.

– Скажите ему, что мы любим наш отряд. Лекарства от потёртостей собираем.

– Ага, за дураков нас держишь? Думаешь, мы не знаем, что в этих местах такие украшения на голову только невестам покупают? Ты же не зря ей такой дорогой подарок купил? Ребята сказывали, ты её ещё на пути туда раздевал, сапожки снимал. И что мы теперь должны думать? Только не обманывай!

Я поднапряг память. Когда я осматривал Милину ножку, на дороге было много людей, но наших вроде бы не было. Острое зрение сыграло с кем-то плохую шутку.

– Доложите капитану, что у нас любовь, но пока всё находится на уровне подарков, – "признался" я.

Довольные собою следопыты ушли.

– Похоже, у кого-то туго с мозгами, – прошипела Мила.

Мы продолжили собирать подорожник. По пути обратно мы рассказывали друг другу всякие забавные истории из детства. Я тщательно подбирал каждое слово, чтобы не дать никаких возможностей определить, откуда мы. Мила просто веселилась.

Прибыв в замок, я хотел пройти в расположение взвода, но стража сразу завернула меня к капитану. Так мы к нему и ввалились, нагруженные мешками с копией уголовного дела, подорожником и другими травами. У капитана были все офицеры и сержанты. Даже доктор присутствовал.

– Какая красавица, – с ходу оценил капитан фату из бусин.

Мы кратко доложили о результатах расследования.

– Необходимо засылать в район трущоб неприметных людей, иначе никого не найдём, – резюмировал я.

– Убийца был левшой, – добавила Мила. Мы с капитаном уставились на неё.

– Чего вы так смотрите? На спине женщины порезы идут вниз и влево. И на свечках отпечатки левой руки.

Проклятие, почему я этого не заметил?

Фата Милиаки вызвала живейший интерес, намного больший, чем уголовное дело. Все тут же принялись уговаривать капитана утвердить её как парадную форму. Долго уговаривать не пришлось.

Я представил список трат. Капитан тут же мне возместил и лекарства, и охрану, и маски.

– А за её фату платить или это будет твой подарок? – невинно спросил капитан.

– Это образец, принадлежит всему отряду. Я бы хотел получить деньги обратно.

– Ну ты и скряга, – восхитился капитан, – держи деньги. Рядовая Милиаки, оставь пока маску себе. Когда прибудут маски утверждённого образца, отдашь. Можете идти... Мы тут пока изучим дело этого преступника.

– Благодарим вас, сударь.

Мы отсалютовали и вымелись. Доктор пошёл вместе с нами.

Едва войдя в казарму, Мила завопила:

– Эй, куры, а смотрите, какие у нас теперь маски будут!

Наше воинство мы нашли стонущим, ноги в шайках для мытья. Все собрались в двух самых больших комнатах. Оказывается, их ещё час назад поймал врач отряда и засунул в воду с лечебными травками, по пяток пар ног в шайку или по две пары в ведро. Моим запасам трав и мазей он очень обрадовался, тут же стал учить девчонок ими пользоваться.

На ходу была только Айсфинг. Она сидела на чьём-то соломенном матрасике и читала вслух для всего взвода книгу. При взгляде на фату Милы у неё в глазах засветились красные огоньки. Я тут же отозвал её в сторону.

– Как всё прошло?

– Было смешно. Оказывается, за тренировкой наблюдал из окошка Долж. Очень ему понравилось, как мы одновременно копьями машем. Через несколько минут после вашего отъезда сразу две девушки упали в обморок от теплового удара. Сержант приказал отнести их в тень и продолжать. Я потребовала приказа лично от капитана, так как условия опасны для здоровья. Сержант сдулся и даже звать не стал. Тут прибежал Долж и наорал на сержанта, что он переутомил таких красивых девушек. Сержант чуть не помер от сюрприза. Еще Долж всех поблагодарил, сказал, что мы будем открывать торжества на ближайшем Дне Благодарения. Ещё сказал, что он хочет, чтобы командовал обязательно "Этот красивый мальчик, он так хорошо смотрится". Так что готовься. А нас потом всех распустили на отдых. После обеда из луков стреляли.

– Тепловым ударом была ты, я так думаю?

– Я.

– Умница!

– От умника и слышу. Ты зачем Милу в роще раздевал?

– А ты откуда знаешь?

– Начиная с обеда начали возвращаться парни из увольнительных, рассказывали о каждом вашем шаге. Их сразу к капитану направляли, а мы под окнами из луков стреляли. Я всё знаю, и как вы по лавкам в квартале греха ходили, и где обедали, и как в заброшенном доме час скрывались, и как ты ей маску купил.

– Не ей. Мне за маску уже деньги отдали. Всем такие выдадут, это парадная форма будет. А снимал я только один сапог. Потёртости смотрел, оценивал, сколько мази на вас купить. Самое смешное в этом то, что капитан нас действительно по делу посылал, и мы кое-что нашли. Кстати, Мила очень умная и когда-то была хорошо воспитана.

Красные огоньки в глазах у княжны погасли.

– А какого цвета у неё глаза?

Я на секунду задумался, потом вспомнил синь, которая распахнулась передо мною, когда Мила назвала меня "господином":

– Голубые.

– Она тебя сделала.

– Не заметил.

– Если бы ты заметил, то это был бы провал, – Айси засмеялась и ушла дочитывать.

Продолжая обрабатывать ноги, девчонки перекидывали друг другу новую маску и примеривали. Айсфинг одела свою деревянную и встала рядом с Варой, на которой была фата. Разница была настолько велика, что все взвыли. Фата была красивее в разы.

Я притворно заплакал:

– Вот так стараешься, стараешься, а потом приходят настоящие профи, и всё старания насмарку.

Удивительно, но меня начали утешать.

В этот вечер произошло ещё одно необычное событие. Не успели мы обсудить новую маску, как в коридоре послышались мужские шаги. Я отправился смотреть, кто бы это мог быть. Вход в женскую казарму был запрещен всем, кроме меня. Даже капитан обещал не входить.

У входа стоял Брун с двумя подносами с едой.

– Я... это... только вы с Милой к ужину опоздали. Я вам еду принёс.

Никто никогда в отряде ни о ком не заботился. Кормили нас обильно, но что ты успел выловить из общего котла на свою доску – то твоё. Опоздавшие могли рассчитывать только на запас сухарей на кухне и какие-нибудь овощи, если удастся выпросить у поваров. Брун, похоже, не успел вжиться в эту традицию.

Я поблагодарил его от всего сердца и понёс еду Миле.

– Твоя порция. Брун принёс, – сказал я тихо, передавая поднос Миле.

Весь отряд замолчал и посмотрел на Милу. Мила покраснела.

– Вы чего? Брун о нас позаботился. Хорошая традиция, кстати, заботиться друг о друге. Берите на вооружение.

У Красного Отряда был обычай. Каждые две недели доктор читал кодекс чести, а затем по нескольку глав из хроник отряда. Оказалось, что история отряда насчитывает несколько столетий. В хрониках содержались как описания древних войн, так и разные тактические хитрости. Было даже немного про то, как строить осадную технику и боевые машины.

Кодекс чести отряда был, скорее, целой философией. Солдатам отряда внушалось, что главное – это не долгая жизнь, а возможность умереть с честью в бою за своего господина или за те идеалы, за которые стоит умереть. Я не особенно вникал, поскольку вникать там было особо не во что, но философия смерти с честью внушалась очень упорно. Нам пытались внушить, что победить может только тот, кто умер для себя и сражается за господина или за дело. При этом отрицательная часть этой философии была сильнее, чем утвердительная – львиная доля рассуждений приходилась не на описание идеалов, а на насмешки над жалкой жизнью в страхе и эгоизме. При этом разгул, как это ни странно, осуждался, а всяческая экономия приветствовалась. Я за своё детство наслушался разных проповедников и повидал разные войны, а потому пропустил всю философию мимо ушей.

В этот вечер доктор читал нам историю одной осады, когда Красный Отряд целый год просидел в окружении и в итоге вышел победителем. После лекции я сразу подкатил к доктору с просьбой дать почитать все остальные хроники.

– Читай, – разрешил доктор, – но на известном тебе языке написаны только последние сто лет. Придётся языки учить.

– Ничего, найду словарь и прочитаю!

Доктор многозначительно усмехнулся.

Глава 17. Айсфинг начинает учиться.

Мы сидели в роще рядом с замком и отдыхали. Только что закончилась тренировка по действиям в строю. Тренировались все, кроме часовых, весь состав Красного Отряда.

Мы с Айсфинг сидели немного в стороне, обсуждая планы на будущее.

Прошла неделя с тех пор, как сержант Паргино мучил нас четырёхчасовой строевой тренировкой. Всю неделю девчонки едва ковыляли. Чтобы не мучить их лишний раз, я старался проводить только занятия по верховой езде. Ещё я всю неделю регулярно наведывался в город в сопровождении Милы. Якобы для нашей страховки нас всегда сопровождал кто-нибудь из наших братьев, пешком и в гражданской одежде. Мы прекрасно осознавали, что весь отряд с интересом ждал их донесений.

Неизвестный убийца пока никак себя не проявлял. Возможно, мы его спугнули, и он затаился. Капитан заслал в трущобы нескольких членов отряда под видом сезонных рабочих. Несомненно, у него был свой план в этом деле. Пока мы с девчонками торчали на виду и отвлекали внимание, незаметные агенты капитана брали ключевые районы под плотный присмотр.

Выполнять обязанности городской стражи было забавно, но было очевидно, что отряд наняли за такие большие деньги отнюдь не для чистки трущоб от криминала. Что-то затевалось, и сегодняшняя тренировка была тому лучшим подтверждением. Нам с Айси совсем не хотелось погибать в какой-нибудь гражданской войне или годами сражаться ради создания огромной империи. Мы с княжной делились обрывками подслушанных сплетен и строили догадки, но ничего толкового не складывалось.

Кусты раздвинулись, и на нас вышел один из наёмников. Он воровато оглянулся и приказал мне:

– Раздевайся, мне нравится твоя попка. Я сейчас буду тебя трахать.

Это было настолько неожиданно и глупо, что мне показалось, будто это происходит не со мной.

– С ума сошел? За приставание смертная казнь, – зашипела Айсфинг.

– А ты молчи, Колода, и радуйся, что мне больше мальчики нравятся. А то сейчас меч в горло быстро получишь, – агрессивно шагнул к малышке насильник.

Айсфинг начала смеяться.

– Хорошо. Снимай штаны, – сказал я и сделал вид, что тянусь к завязкам.

Дурачок развязал пояс и начал спускать штаны. В тот короткий момент, когда штаны были между поясом и коленями, я вытащил меч и провел кровавую полосу по ногам и животу дурачка. Не насмерть, а только для того, чтобы затруднить ответ на вопрос, почему у него рана на животе есть, а на штанах разреза нет. Я был уверен, что Айсфинг наложит на наёмника замедление, и не ошибся в расчетах. Наёмник даже не успел подумать защищаться.

Мы встали и приняли боевые стойки. Айсфинг сняла замедление. Наёмник принялся вопить от ярости, угрожая нам ужасной местью.

В следующий момент вокруг нас появилось очень много вооружённых людей в красных мундирах, с обнажёнными мечами и с луками наизготовку. И смотрело все это оружие не на насильника. Среди солдат был и капитан. Но первым говорить стал не он, а низкорослый наёмник по кличке Жила. У него у единственного не было в руках оружия.

– Так-так, какое прекрасное заклинание! Замедление плюс небольшой паралич. Ну, и кто из вас магик? Парнишка? Нет, слишком прямолинеен. Малышка, что ты там катаешь в руке? Если какой-нибудь убийственный амулет, то не советую. Мы не угроза для тебя, хотя и намного сильнее.

Проклятие! А я считал, что Жила – обычный наёмник. Он появился в замке одним из первых, стоял на страже в воротах, мы часто шутили с ним. Я ещё удивлялся, что такого старого и мелкого дядьку держат в наёмниках. Солдаты над ним потешались больше, чем над всеми остальными. А кто же второй колдун? Нас предупреждали держаться подальше от двух высоких мрачных дядек, говорили, что они колдуны. Выходит, это был обман?

– Ты думаешь, кто из нас второй колдун? Кто угодно, малышка, кто угодно, – продолжал Жила, – так что будь умницей. Подними руки кверху, скажи: "Я сдаюсь", и добрые дяди не сделают тебе ничего плохого. Мало того, научим тебя много чему новому. Правда, применять магию придется только по приказу капитана, но это лучше, чем пускаться в бега. Помни, наказание за дезертирство – смерть. А научить мы тебя можем много чему. Ты, например, умеешь так? -

Колдун начал совершать быстрые замысловатые движения руками и показал глазами на кусты у нас за спиной. Мы скосили глаза. Над кустами сгустилось фиолетовое облако. Из облака потянулись щупальца и залезли в кусты. Облако двинулось к нам, волоча за собою на щупальцах Махи и Милу с луками в руках. Луки были плотно примотаны отростками щупалец к рукам и телам девчонок.

– Не умею, – призналась княжна.

– Так это всё-таки девчонка! – восхитился Жила.

– У тебя есть выбор. Либо ты приносишь клятву на верность отряду, либо уходишь без жалования за последний месяц. Отряду пригодился бы ещё один колдун, – сказал капитан.

– Я уже принимала присягу.

– Примешь ещё раз. Кстати, оплата колдунам втрое больше. Как только твои учителя доложат, что ты выучила все уроки...

Айсфинг смирилась и кивнула головой.

– Этого в сети и на общее построение, – кивнул капитан на насильника и повернулся к девчонкам, которые до сих пор висели под облаком:

– В своего капитана собирались стрелять?

– Нет, мы Лиона защищать хотели, – дружно заныли дамы.

– Конечно – конечно. Я сразу верю. Никому из чужих о том, кто у нас на самом деле колдун, ни слова! И про Линару тоже. Трава, снимай путы, – было видно, что капитан девчонкам не поверил, ни одному слову.

Облако исчезло. Оказалось, что создавал облако не Жила, а высокий и мрачный дядька по прозвищу Трава. Он тоже появился в замке одним из первых, но никогда не шутил и не болтал. Иногда он играл в карты. Остальные наёмники в его присутствии вели себя всегда очень сдержанно и прилично, не ругались и не передёргивали. Глядя на него, я думал, что из него получился бы хороший сержант. Похоже, обман и хитрость были одними из основных инструментов Красного Отряда.

Айсфинг поплелась на общее построение между Травой и Жилой. Они оживлённо выпытывали у неё, что она умеет. Нас всех построили на опушке. Айсфинг стояла далеко от нас, рядом с капитаном и колдунами. Капитан кратко напомнил, что за приставания с насилием положена смерть, а в следующую секунду любителю мальчиков отрубили голову. После казни капитан представил настоящих колдунов, в том числе Линару, и потребовал держать это в тайне. Чужим людям следовало называть колдунами двух подставных наёмников. После этого нас распустили на обед.

– Это был наш новобранец, из этого города. Старый состав никогда бы себе такого не позволил. Мы от таких быстро избавляемся. Извини, – сказал капитан, подойдя ко мне после казни.

– Да, сударь.

Колдуны не отцепились от Айси даже во время обеда. Пока она ела (еду ей принёс один из наёмников по прямому приказу капитана), они ей что-то показывали. Мне было видно, что княжна иногда смеется.

Ко мне подсел Брун:

– Так, значит, двух оборотней когда мы забивали – это дело рук Вонючки? Прости, Линары?

– А ты как думаешь, почему мы ночью между казармами бегали и живыми остались?

– Да, сержант тоже удивлялся. Значит, она. Очень отважная девчонка. Мы должны быть ей очень благодарны. Потрясающе!

Мой взвод за это время вытряс все новости из Милы и Махи. Девчонки решили, что я достаточно остыл, и тоже подсели любопытствовать. Я начал им пересказывать настоящую историю поимки оборотней. Не успел я дойти до середины, как над Бруном появилась тёмная Тень. Брун подскочил в панике – тень была очень похожа на тех, что мы видели ночью. Я тоже испугался. В такие моменты не думаешь о том, что вокруг день и светит солнце. Только через мгновение я понял, что тень имеет фиолетовый цвет.

Бесформенный мрак сформировался в точную копию мадам – хозяйки дома, где Айсфинг научили много чему лишнему. Призрак зашептал:

– Солдат, ты почему не заплатил бедной девушке?

Шепот казался тихим, но от него тряслась земля. Я посмотрел на колдунов. Оба колдуна сияли от гордости. Айсфинг смотрела на призрака, быстро двигала пальцами и шептала. Научили, шутники хреновы.

– Я заплатил! Я не трогал никого! – пискнул Брун.

Девчонки шутки не поняли, зато все наёмники, судя по всему, очень хорошо знали мадам, и покатились со смеху. Очевидно, колдуны так развлекали их не в первый раз, никто даже не подумал испугаться.

– Еду из-за вас рассыпал, придурки, – начал ругаться Брун. Ему замахали от котла – подходи, насыплем ещё. Брун отошёл. Я воспользовался моментом, чтобы спросить у Махи и Милы:

– А что вас понесло в кусты с луками в руках?

– Мы заметили, что сержант собрал доверенных людей и повел туда, где вы сидели. Мы и поползли следом. Ты мне вроде как жизнь готов был спасать, я тебе должна, – ответила Махи.

– Угу, – подтвердила Мила.

Я так удивился, что чуть не подавился едой.

– Я, конечно, очень благодарен, только больше так не делайте. А то капитан решит, что я формирую свою группу, и удавит меня по-тихому.

Вернулся Брун, я продолжил рассказ. Публика потребовала предысторию. Пришлось художественно врать. Образ таинственной сиротки, дочери то ли купца, то ли неведомого героя, погибшего от рук разбойников, да еще скрывающейся от неведомых преследователей из-за редкого магического дара, потряс девчонок до глубины души. Они даже вопросов не стали задавать. Как бы теперь сделать так, чтобы я успел пересказать Айсфинг всю "её" историю?

А ещё меня очень обеспокоило то, что никто из девчонок не задал вопрос о том, чего ради я потащился за "таинственной сироткой".

Нам дали час на отдых, а затем принялись по новой мучить перестроениями в манипулах.

***

Я постучался в арку и вошел в комнату Айсфинг, которую та делила с Миу и еще одной дамой по имени Терия. Айсфинг лежала на животе и размахивала в воздухе голыми ногами, остывая после тренировки. В воздухе стоял непередаваемый аромат плохо выделанных перегретых кожаных сапог. Я перевёл взгляд на лицо. Это была не Айсфинг. Так могла бы выглядеть княжна лет через тридцать. Морщины, обвисшая кожа. Я перевел взгляд на ноги... ноги были Айсфинг, даже хорошо знакомый мне шрам, который Линара получила, свалившись с нашей яблони в первый год жизни в селе. Я опять перевёл взгляд на лицо.

– Правда, здорово? Я бедная брошенная мужем женщина, вынуждена работать на двух работах, чтобы прокормить двух детей. Пожалуйста, отрежьте мне кусочек косточки, и чтобы мяса было хоть немножко...

Я был сообразителен и проницателен, как никогда:

– Чего?

– Не тормози. Капитан искал добровольцев, кто будет изображать приманку для маньяка, ходить каждый день на работу по самым злачным районам.

– Ты с ума сошла!

Взгляд у княжны сделался ледяным:

– Я имею дополнительные возможности, а остальные девочки – нет.

Против этого было тяжело спорить.

– Ты слишком красива даже в искусственно состаренном виде. К тебе будут приставать все и каждый.

– Каждая девушка должна уметь сказать "Нет".

– Когда начало?

– Сегодня.

– Они с ума сошли? Я не успею собраться после тренировки.

– Ты не участвуешь. Иногда можешь проехать рядом, красивый и блестящий, на большом боевом коне, рядом с бедной пожилой женщиной, – Айсфинг пошла к выходу, сгорбившись и шаркая подошвами. Актриса, чтоб ей было хорошо.

– Помойся, а то от тебя за милю кавалерией и кожаными доспехами пахнет.

– Без ушастых разберемся!

На меня накатила тоска с хорошей долей отчаяния. Без Айси стало совсем пусто. Я знал, что когда-нибудь придётся распрощаться с княжной навсегда, но не ожидал, что почувствую такую пустоту.

Пожалев себя пару минут, я пришел к выводу, что добрых чувств к Айси тут нет нисколечки, и что это не более, чем страх одиночества. Поэтому я дал себе мысленного пинка и отправил сам себя проверять казарму.

Двое девчонок уже успели подраться. Я пришел как раз к перерыву в боевых действиях. Две фурии стояли одна напротив другой со сжатыми кулаками. Мигуру, из уголовников, и Сарагонда, из мелких воришек.

– В чём сегодня причина священной войны?

– Она заставляла меня лизать!

Я посмотрел на крупную и сильную Сарагонду. Издеваются? Нет, вроде нет ни тени ухмылки. Как хорошо, что Айсфинг приучила меня равнодушно относиться к наготе! Сейчас все три обитательницы были почти наги. Третья – робкая девушка по имени Илая – испуганно забилась в угол.

– Тебе что, сегодняшнего концерта с отрубанием головы было мало? За принуждение к сексу – смерть!

– Да, я у нее лизала, а она обещала, но не хочет!

Помилуй меня, бог любви, и не проявляйся во мне в сию секунду!

– Значит, не играй с ней больше. Обе наряд на кухню.

– М-м...

– Не м-м, а что надо сказать?

– Так точно, сударь! – дамы нехотя отсалютовали.

Я сделал вид, что ухожу, но сам резко обернулся. Обе дамы уже успели превратить жест салюта – поднятую вверх правую руку – в очень неприличный жест.

– Я всё вижу.

Сержант Мальмо учил меня, что не всякое нарушение надо наказывать. Я стараюсь следовать этому правилу, но, бог равновесия, как же это тяжело иногда! Драки в отряде не очень наказываются, по сути, они поощряются. Наряд на кухню – это, конечно, грязная работа, но в то же время это ещё и возможность здорово поесть. Правда, наши девчонки едят так, что после их еды остаётся столько, что хватает на вторую порцию мужскому отряду. На чём они двигаются, не представляю. Иногда мне кажется, что они воздушные и живут воздухом.

***

Я сидел на галерее конюшни и пытался разместить двадцать две девчонки по четырём вахтам и пяти караульным местам. Дело двигалось туго – людей было мало, а ещё надо было учесть личные антипатии и ухитриться не посадить двух бешеных кошек в одну клетку. И – главное – расставить их так, чтобы они не пересекались с мужчинами. Особенно в ночных вахтах. Почти невыполнимая задача.

Это была затея капитана – использовать дамочек для несения караула на стенах, поскольку "там всё равно не нужно ничего, кроме глаз". Я протестовал, говорил, что они ещё ничего не умеют, могут запаниковать от одного вида громкоголосого грубого мужика, причем невооружённого.

– Ну, вот и будет с них хоть какая-нибудь польза, пока учатся, – сказал капитан, и дело было решено.

Мое внимание привлёк разговор пяти дам внизу. Они ухаживали за лошадьми и болтали. Мура, Илая, Сарагонда, Мия и Вара. Начало разговора я не слышал, моё внимание привлек громкий смех Мурии:

– Зачем привораживать мужика, они же на баб, как мухи на навоз?

– Ничего ты не понимаешь! Такие мужики придут, утолят страсть, сделают тебе ребёнка и уйдут. А тут речь о том, чтобы он до конца без тебя жить не мог. Чтобы каждое желание выполнял и малейшего недовольства боялся, – поучала Илая. Вот так тихоня! А выглядела всегда серой испуганной мышкой.

– Дуры. Любой слом воли вызовет болезнь и слом личности. Может быть, вы и причаруете мужика, но получите либо деспота, либо пропойцу, – возмутилась Мурия.

– Ха! Без чар никак! Вот поэтому ты до сих пор и не замужем! – засмеялась Сарагонда. Это был удар в запрещённое место. Мурия замолчала, но вместо неё ответила Вара:

– Лучше всю жизнь ждать того, с кем будет хорошо, чем всю жизнь мучаться с немилым. Или ему с немилой.

– Да ну вас. Это же так просто. Немного заговоров, немного травок в питьё, немного запахов специальных... И мужик тебе сам все деньги отдаст! -Илая стояла на своём.

– А не жалко мужика? Зачем вам деньги, если жизни не будет? – хмыкнула Мурия.

Илая с Сарагондой посмотрели на неё с удивлением.

– А зачем жалеть? Они тебя используют, ты их используешь.

Заговорила Мия:

– Девчонки, вы какие-то странные. Я вот в четырнадцать сбежала от родителей в уличную банду, но у нас в банде мы ценили друг друга именно за доверие и взаимную поддержку. Понимаете? Когда что-то делаешь не под страхом и не под насилием, а для того, чтобы иметь радость помочь друг другу и вместе сделать какое-то дело.

– Хорошо бы, если бы всегда было так, – вздохнула Сарагонда.

– Эта подростковая групповая наивность очень быстро проходит. Рано или поздно вы бы всё равно передрались за мужиков, разошлись по семьям, и тут уже каждый сам за себя, – не сдавалась Илая.

– Ты же вроде не была замужем? – удивилась Вара.

Я потихоньку выбрался из конюшни через люк в крыше и сполз по стене. Как хорошо, что Айсфинг научила меня лазить по отвесным поверхностям. Некоторые разговоры лучше не слышать.

Айсфинг не было уже два дня. Вместе с ней ушли оба колдуна – Трава и Жила. Меня даже на патрулирование не выпускали. Все последние дни мы занимались строевой подготовкой, верховой ездой и стрельбой из лука. Но больше всего – строевой. Приближался большой праздник, и Долж хотел, чтобы женский взвод выступил на открытии в качестве артистов. Очень ему наши одновременные размахивания копьями понравились.