Текст книги "Хроники боевых ангелов. Часть 2. (СИ)"

Автор книги: Владимир Лавров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Глава 15. Похищение.

– Как только один комплект? – удивились мы.

– Ваш оборотень сделал одно хорошее дело. Ещё по дороге сюда он съел нашего богатого жениха. Надеюсь, его теперь изнутри черви едят.

Мы облегченно выдохнули.

– Я бы на это не надеялся, его даже Тени не брали.

– Так похищение больше не требуется? – уточнила Айсфинг.

– Похищение требуется. Махи желает вступить в отряд наёмников.

Девчонки удивились молча, я возмутился:

– Это совсем другое. Мы рискуем жизнями за похищение чужой женщины. Пока ей грозила мучительная смерть – это одно. А вот когда ей просто погулять хочется... Она вообще понимает, на что идет?

– Махи понимает. Она уверена, что если отец не сумел продать её на смерть в этот раз, то продаст в следующий. Кроме того, внучка Должа её знакомая детства. Поэтому одна из вас переодевается в гражданское, я отдаю братьям обмундирование, а Махи выходит из дома как воин дворцовой стражи. Отец и слуги не посмеют остановить стражу.

Мы немного помялись. Всё это как-то очень сомнительно выглядело.

– Миу подходит по росту, – нарушила молчание Мура.

Миу испуганно посмотрела на меня. Я пожал плечами. Мура взяла Миу за руку и утащила переодеваться.

В богатых одеждах Миу выглядела великолепно. Девчонкам не хватило ума промолчать, и они дружно начали восхищаться. Миу помрачнела:

– Не травите душу, козы бодливые! Не для нас эти одежды. Идём, что ли?

Братья беглянки ждали нас у ворот замка. Приняв пакет, они молча исчезли за воротами. Через четверть часа вышла Маха в платке и в маске. Следом за ней шёл плачущий старик и Миу.

– Да, малышка, да, мужчины нашего рода служили городу оружием, а женщины ещё нет. Но если ты так решила, то пусть так и будет, пусть так и будет, – повторял старик.

Я удивлённо посмотрел на Муру.

– Господин Одионе ото Маркишанули, глава рода Маркишанули, – представила Мура.

– Да, господа, да, благодарю вас за то, что помогаете моей Махе, позаботьтесь о ней, – промолвил старик.

Да что тут вообще происходит? Похоже, он не очень против. Зато братья смотрели на нас так, будто хотели просверлить насквозь взглядами. Дамы удивленно посмотрели на меня. Что я мог им ответить, кроме как пожать плечами?

Мы развернулись и пошли к замку Должа. Махе и Миу надо было переодеться, отдавать мундир чужим строго запрещалось. По пути нашлась подходящая роща. Из непонятно откуда взявшейся вредности я не стал отворачиваться, потребовал переодеваться при мне:

– Я должен быть уверен, что если тебя ранят в ногу, ты скинешь одежду и дашь себя перевязать, а не будешь глупо тянуть время, – я попытался нагнать ужаса на Маху. Честно говоря, я думал, что она откажется и убежит. Не тут-то было. Эта штучка повернулась ко мне передом и начала пританцовывать, раздеваясь. Похоже, у неё внутри железный стержень еще толще, чем у Айсфинг. Пришлось отвернуться.

Когда на входе в замок я сказал, что дама желает вступить в отряд, гвардейцы так удивились, что даже не смогли придумать ни одной пошлой шутки. Факт настолько редкий, что достоин занесения в хроники.

Мура пошла провожать Махи к капитану. Я при разговоре не присутствовал, только издалека слышал, как ревёт капитан. Потом пригласили и меня. Я приготовился к выволочке, но её не последовало. Мрачный капитан красного отряда кратко бросил:

– Оформляй в женский взвод этих двоих. И никакой им пощады!

– Да, сударь... Двоих?

Должно быть, мое лицо выражало слишком большое удивление, потому что Мурия, мечтательно улыбаясь, решила пояснить:

– Стандартный контракт. На пять лет.

– Так ты не знал? – восхитился капитан, – Похоже, сегодня женщины обманули не одного мужчину.

Ничего не скажу Айсфинг. Посмотрю на её лицо, когда она увидит Муру в форме.

Моя пятёрка ждала у выхода из временной резиденции штаба. Самым невинным тоном я спросил:

– Пойдём ещё в город или будем отдыхать?

Девчонки немного поспорили и решили ещё раз сходить в город.

– Тогда ждите меня, пока выдам форму.

Корпорал, наш героически погибший вожак, мудро заказал тройное количество комплектов формы. Теперь обязанность присматривать за всем этим богатством лежала на мне. Довольно быстро мы нашли подходящие размеры. Я показал девчонкам их места в казарме, предупредил кухню, что нас стало больше, и пошел искать свою пятёрку. Новобранцам увольнительная не полагалась.

Устроить сюрприз на этот раз не получилось – девчонки вышли за ворота и ждали меня там. Ничего, вечером повеселимся.

Айси спросила, где Мури. Я ответил, что она помогает Махи.

В городе мы погуляли по порту и навестили пару кабачков. Потом мы встретили несколько групп наших девчонок и решили засесть в небольшом заведении надолго – болтать и знакомиться. Мы наняли весь кабачок. Здесь девчонки хотя бы могли снять опостылевшие жаркие маски и платки. Дамы рассказывали о своей жизни и болтали, было весело. Я сидел с краешку стола и нанизывал на нитку бусины. Дамы сначала любопытствовали, потом начали посмеиваться, но я упорно продолжал и хранил тайну.

Мы съели гору и выпили море. Хозяину пришлось посылать за новыми продуктами. Ближе к вечеру моё изделие было готово.

Я попросил Вару примерить маску из бусин. Маска представляла из себя набор ниток с нанизанными бусинами, которые подвешивались к ленте, идущей вокруг головы. Идея была в том, чтобы прикрыть лицо, как того требовали городские власти, и облегчить дыхание. Первая примерка показала, что конструкция никуда не годится – нос раздвигал подвески, и лицо было видно. Стало ясно, что нужны горизонтальные связи.

Девчонки сразу поняли, в чём преимущество новой маски, и стали наперебой просить сделать и им такие же маски.

– Ага. Ваш командир будет вам прислуживать. Сами будете делать по вечерам, чтобы было, чем заниматься.

– Бу-ука, – дружно протянули дамы.

До конца вечера я вязал горизонтальные нити, чтобы получилась сеть. Готовая маска из разноцветных стеклянных бусин смотрелась великолепно. Вара любезно согласилась поносить её несколько дней для пробы.

Мы начали собираться. Девчонки со стонами принялись вязать платки и повязки. В это время на улице раздались крики. Мы не обращали на них внимания, пока не пришло время выходить. Когда мы вышли, стало ясно, что пройти мимо не получится.

Пятеро бандитов с длиннющими ножами теснили двоих решёточных. Судя по тому, что в пыли лежал связанный по рукам и ногам человек бандитского вида, тёмные личности пытались отбить своего подельника. У них почти получилось: стражники были ранены во многих местах и держались из последних сил.

Вообще-то поддержание порядка в городе – обязанность решёточных. Хотя мы и относимся к городской страже, нас вызывают только тогда, когда надо силой ломать силу. Каждое наше увольнение в город – это большая головная боль для местных стражников. Но бывают ситуации, когда мы не можем не вмешаться.

– Стоять, бояться! Руки за голову, замковая стража! – загремел я. Получилось не очень внушительно.

– О! Два удовольствия в один день. И мусоров порежем, и куча баб для нас. Петко, Чало, держите стражу, – с этими словами вожак разбойников кинулся на меня.

Я только сейчас рассмотрел, с кем мы имеем дело. Это были взрослые, хорошо одетые мужики с некоторым вызовом в стиле одежды. Очевидно, из того сорта людей, которые годами держат разные районы города, облагают данью всех купцов и уничтожают все пришлые банды. У таких банд бывают связи на самом верху. Или как минимум среди купцов, они их часто друг против друга нанимают. Мы за свою бытность здесь уничтожили несколько таких банд. Иными словами, перед нами были опытные, привыкшие к крови бойцы.

Я вытащил кинжал и встал в защитную стойку. Бандит сделал замах, и... Мои руки и ноги вдруг отяжелели. Я с удивлением понял, что с трудом стою на ногах. Я опустил руку, чтобы не выронить кинжал. Попытка удержать его отобрала все мои силы. Айсфинг, чтоб ей было хорошо! Решила попробовать новую магию и промахнулась.

Мимо меня метнулось вперёд гибкое тело. Айсфинг воткнула кинжал в плечо вожака (вожак упал) и ударом ноги сломала голень второму бандиту. Затем она с приседом крутанулась вокруг себя и полоснула третьего и четвертого. Одному пришлось по ляжкам, второму по спине. Оба упали. Пятому она приставила нож к спине, после чего скомандовала:

– Ножи им к горлу приставьте! Не спите!

Девчонки зашевелились, самые смелые выполнили команду. Только после этого Айсфинг сняла магию. Я почувствовал себя совсем выжатым и сел на спину вожаку. Это было очень вовремя, так как он начал дёргаться, а державшая его худенькая девчонка явно не была готова резать глотки. После небольшого укола в ребра он успокоился. Стражники просто рухнули в пыль, спеша отдохнуть. Им здорово досталось...

Айсфинг улеглась на спину бандиту так, чтобы никто не видел её красных глаз, и любовалась вытекающей кровью.

Послышался топот копыт. Если это остальная часть банды... Но это были не бандиты. Это было конное подразделение местной стражи. Кто-то успел позвать на помощь.

Ребята привезли верёвки и сети. Мы с большим облегчением сдали им головорезов. Пришлось потратить некоторое время на представления, отдание чести и объяснения. Мы были для них новыми лицами, точнее, личиками, и стражники с огромным удовольствием воспользовались возможностью разнообразить будни. Перецеловали руки всем дамам, благодаря за помощь товарищам. Хотели перецеловать что-нибудь ещё, но я увел отряд под предлогом близости темноты. По пути девчонки живо обменивались впечатлениями. Послушать их, так они дважды каждая бандитов на землю в единоборстве бросали.

– Что это было? – спросил я у княжны, когда мы слегка приотстали.

– Моя сила растет. Это был частичный паралич. Ты извини, что тебя задело, он по большой площади действует.

– А что ты ещё умеешь?

– Много чего, – не стала распространяться Айсфинг.

В замок мы входили почти с темнотой. Нас встречал сержант Красного Отряда Зингано, достойный конкурент нашего Мальмо. Свирепо оглядев наш хихикающий строй со следами земли на форме, он зарычал:

– Я смотрю, повеселились на полную? И спиртного набрались, и морды побили, и поножовщину устроили? Вот так отпускай вас в увольнение, сразу на людей перестаёте быть похожими! Форму чистить и отбой!

Девчонки захихикали ещё сильнее и разошлись. Я спросил, сколько человек дезертировало. Оказалось, что вернулись все.

Я зашёл в казарму, представил взводу Маху и Муру. Айсфинг была потрясена.

– Не думала, что она такая быстрая. Думала, она тебя ещё полгода обхаживать будет.

– Думаешь, она сюда ради меня пришла? Может, её просто дома не кормили.

– Думаю, ради тебя. И вообще, мог бы красивую маску мне подарить, а не Варану.

(Вараном девчонки прозвали Варагонду).

– У неё потертости в местах контакта кожи со стеклом. Походи она в такой маске целый день, до крови разодрала бы. Бусины недостаточно гладкие. Завтра у Вары все лицо будет в точечку. Хочешь такое?

– А ты умеешь быть коварным.

– Она просто за столом ближе всех сидела.

Я дождался, пока прибудут караульные – очередная бабушка и один из солдат Красного Отряда, после чего пошёл в конюшню.

В эту ночь Айсфинг легла рядом со мной. Даже голову на плечо положила. Несмотря на середину осени, было всё ещё жарко, и мы спали без одежды. Видеть обнажённую Айсфинг рядом было непросто.

Пахло сеном. Всхрапывали лошади. Горели огоньки масляных ламп. Идеальная обстановка для того, чтобы почувствовать себя частью живой природы. Очень живой...

– Никогда не думала, что будет так больно тебя отдавать.

– Меня никто ещё не забирает.

– Забирают. Либо Мила, либо Мура на днях заберут. Можно, я так посплю хоть одну ночь?

– Можно.

– Хочешь, поглажу?

– Ты меня недавно гладила. Не хочу.

– А он говорит, что хочет, – Айсфинг погладила давно прыгавший в возбуждении мужской орган.

– Он всегда хочет. Только мне завтра ещё целый день бегать. Где на всё силы взять?

– Ну, как хочешь, – Айсфинг закрыла глаза. А я попытался придумать способ справиться с желанием немедленно сделать её своей женщиной силой. Раз за разом я повторял себе, что та, кто лежит рядом со мной – не девушка. Во всяком случае, не человеческая девушка. Помогало мало. Потом я попытался представить себе семейную жизнь с Милой или Мурой. Как я делаю кучу дел, а они только капризничают и с утра до ночи обвиняют меня в том, что я мало работаю. В нашем селе все женщины так себя вели... кроме моей мамы. Это помогло.

Ночью я проснулся оттого, что Айси крепко обхватила мужской орган. Я проснулся и повернулся так, чтобы ей было удобнее, но оказалось, что она спала. Я снял её руку и мягко переложил на сено. Через несколько минут её рука снова поползла на место. Я ещё раз переложил руку, на этот раз себе на животик.

Только я начал задрёмывать, как рука Айси опять начала искать цель. На этот раз она ещё и потянула его на себя. Я понял, что отвертеться не удастся, и начал поглаживать малышку по спине. Айси замурлыкала, не просыпаясь. Я начал целовать её груди. Только тут она проснулась и возмутилась:

– Чего пристаешь, не мог сразу сказать?

Я засмеялся:

– А где твоя рука? Кто ещё тут к кому пристаёт...

– Ну, подумаешь! Я же тебя не трогаю! – с этими словами капризуля уснула снова. И что тут будешь делать?

Как это ни странно, в эту ночь я смог уснуть.

На утреннем построении капитан объявил, что власти города вынесли нам благодарность за помощь в поимке особо опасного преступника. Офицеры из стражи сдержали слово и прислали в замок список всех участвовавших девушек. Меня в этом списке не было.

Ещё нам объявили, что сегодня состоится большой переезд. До сих пор Красный Отряд располагался в городе, и это было не очень удобно. Теперь их переселяли в замок полностью. Это, в свою очередь, вызвало новые подвижки. Женский отряд переселяли из общей казармы в дальнее здание для прислуги. Это было более комфортное жильё – теперь девушки будут жить в комнатах по три – четыре человека. Мне с Айсфинг тоже было приказано переехать в эти комнаты. Мне – в комнату сержанта, Айсфинг в одну из общих. Конюшню сильно уплотняли, так как в ней надо было поместить намного больше лошадей. В ней будут дежурить специальные люди.

На сладкое мне приказали срочно готовить девушек к действиям на лошадях и учить их стрелять из лука.

Половину дня мы переезжали, выбирали комнаты, убирались и таскали невесть откуда взявшееся барахло. Мила громогласно выражала свою радость и обещала, что теперь будет приходить ко мне каждую ночь, прижимать в углу.

Вечером мы попробовали работать с лошадьми. Этого я боялся больше всего.

Наши лошади – те, что достались нам в наследство от наёмников, – были, в основном, злющими боевыми жеребцами. Наёмники только таких и покупали, а затем обучали различным ударам в бою. Обучение лошадей боевым приёмам было личной гордостью корпорала.

Нас с княжной эти скоты ещё как-то терпели, поскольку мы их кормили, чистили и угощали всякими вкусняшками. Но стоило кому-либо из чужих зазеваться, как он получал удар копытом в грудь. Особым шиком у них был фокус, когда они понемногу, шажочек за шажочком, незаметно разворачивались задом к человеку, стоявшему к ним спиной. Потом следовал удар сразу двумя копытами, от которого человек летел много шагов. Насладившись картиной полёта, жеребцы с самым невинным видом отворачивались и делали вид, что это милая шутка. Это действительно была шутка: они умели дозировать силу и били так, чтобы не убить. Когда хотели. Так летал даже корпорал.

Сажать на это зверье маленьких девушек было просто опасно, поэтому мы начали с того, что просто поводили жеребцов под уздцы по кругу и угостили сладеньким. Я постарался выбрать тех животных, которые были известны как не самые большие затейники. Кое-кто из девчонок начал возмущаться, что им достались не лучшие кони – наша старая лошадка, мул и ещё несколько смирных животных. Я не успел ответить, так как пришёл один из сержантов Красного отряда и начал кричать, что я слишком миндальничаю с барышнями и что пора их всех в седло.

В Красном Отряде было три сержанта, двое лейтенантов, врач и два колдуна. Да-да, у них был настоящий врач и собственные колдуны! До сих пор я про врачей слышал только то, что они бывают у аристократов, или принимают очень богатых купцов. Если солдат получал слишком серьёзные раны, то было дешевле умереть, чем лечиться. Мы лечили друг друга сами.

Лейтенантов я видел, колдунов мы пока что не видели. С сержантами мы познакомились уже со всеми тремя. Они нас тренировали. Двое – Зингано и Даринго – были относительно нормальными, для сержантов. Третий – Паргино по кличке "Бык" был злой истеричкой. Именно его сейчас и принесла нелёгкая. Я сделал ему знак отойти поговорить и стал советоваться, с чего лучше начать обучение выездке. При этом мы стояли сбоку от одного из самых вредных жеребцов по кличке "Тьма".

Тьма понял меня с первого взгляда. Лошади не любят, когда при них орут. Обычные лошадки пугаются, наши жеребцы злятся. Сержант им совершенно не понравился. Жеребцы стояли и прижимали уши, поглядывая на него. Для них это знак большого гнева.

Тьма потихоньку развернулся. Сержант ничего не заподозрил и продолжал разливаться, внушая, как мне повезло, что у меня, глупой деревенщины, рядом есть такой хороший знаток, как он.

Тьма поднапрягся и превзошёл самого себя. Бык пролетел не меньше десяти шагов, впаялся в крепостную стену и картинно сполз на мостовую.

– Срочно оказать медпомощь господину сержанту! – закричал я, показывая на двоих девчонок.

Девчонки принялись за дело с энтузиазмом, погрузили сержанта на мула и отвезли к колодцу.

Больше никаких фокусов жеребцы в этот день не выкидывали. Довольные проделанной шуткой, они весело бегали по кругу. За прошедшие дни они немного застоялись и теперь разминались с удовольствием. Я рискнул посадить девчонок в сёдла.

С выездкой у девчонок было еще хуже, чем с фехтованием. Хорошо управлялись только Айсфинг и Маха (у неё в детстве был пони). Миу, Вара и ещё пара девчонок попроще держались в сёдлах потому, что в детстве катались на соседских лошадях с друзьями. Остальные были беспросветно городскими жительницами и просто сползали на бок после нескольких шагов. Удивительно, но жеребцы вели себя очень терпеливо. Вероятно, потому, что вес у девчонок был намного меньше, чем у прежних хозяев.

В эту ночь я хорошо отоспался. В прошлую ночь у меня всё затекло из-за того, что я боялся пошевелиться и разбудить Айси, зато в эту ночь мне было так хорошо... И Мила, к счастью, не пришла.

Утро началось с прибытия основной части Красного Отряда. Фуры, телеги, толпы народа. Все мечутся и спрашивают у меня, куда ставить лошадей и где туалет. Мы взяли своих лошадей и отправились за стены замка, якобы для верховой тренировки. На самом деле мы просто катались верхом по ближайшей роще, те, кто мог. Утро прошло превосходно.

Вечером мы тренировались стрелять из лука. Девчонки устроили соревнования, а я наконец-то доделал вторую версию маски из бусин, на этот раз из деревянных бусинок. Лично их отполировал, чтобы не царапали кожу. Поскольку у Вары лицо еще не зажило, отдал пробовать Айсфинг. В маске княжна смотрелась очень загадочно и привлекательно.

Если следующие дни будут такими же счастливыми, я готов служить в городской охране ещё очень долго.

Глава 16. Мила берет след.

– Левой! Правой! Правое плечо вперед... Марш! Стой! На пле-ечо! – рявкал сержант Паргино. Строй женского взвода честно пытался выполнить все команды, размахивая копьями. Сержант давал всё более сложные команды и язвительно комментировал каждую ошибку.

Тренировка по строевому шагу шла уже четвёртый час. При этом сержант ни разу не объявлял перерыв. А это означало, что у девчонок сбились все портянки в сапогах и во многих местах стёрлись уже не только кожа, но и несколько слоёв мяса. Завтра дамы ходить не смогут.

Я вышагивал вместе со всеми. К счастью, я успел шепнуть девчонкам, чтобы терпели до последнего.

Я надеялся, что мои портянки сползут и начнут тереть, чтобы я мог показать раны сержанту и попросить закончить измывательство. Но привычки взяли верх, я ещё утром намотал всё настолько хорошо, что ножки летали в сапогах, как в пуховом облачке.

Цель сержанта была вполне очевидной – довести взвод до бунта, выявить людей с сильной волей и наказать их примерно. Может быть, казнить кого-нибудь для примера. Взвод пока держался.

Началось всё утром, когда я завел Айсфинг к капитану и показал маску из бусин. Капитан изобретение одобрил и согласился выделить деньги на закупку масок для всего взвода. А потом приказал провести тренировку во главе с сержантом Паргино. Приказ его был однозначен: выполнять все приказы сержанта.

Солнце припекало всё сильнее. Девчонки начинали покачиваться. Я придумал уже два десятка восхитительных планов мелкой мести. Сержант продолжал командовать.

Прибежал посыльный и зашептал что-то сержанту.

– Лион! Милиаки! Симена! Зула! К капитану!

Проклятие! А я как раз собирался выйти из строя и доложить сержанту, что личный состав больше не может продолжать тренировку. Сержант, скорее всего, начал бы орать, топать ногами и обещать мне всякие кары. Я бы потребовал капитана и скомандовал взводу стоять смирно до появления командира. Потом я бы доложил обстановку, капитан убедился бы, что мы не бунтуем, а действуем организованно, и всё успокоились бы. Без меня девчонки могут и бунтануть.

Я вышел из строя и назначил Айсфинг временно исполняющей обязанности командира взвода. Сержант поскрипел зубами, но ничем помешать не смог. Надеюсь, что умница поймёт, как действовать аккуратно. Мы с ней заранее не договаривались, придётся ей ориентироваться по ситуации.

Капитан взглянул на нас благожелательно:

– Лион, Мила. К вам большая просьба. Из города прибыл посыльный. У городской стражи проблема. У них там появился какой-то маньяк, нападает на одиноких женщин и режет их. Им нужна женщина, которая могла бы допросить потерпевшую, она с мужиками отказывается говорить, и вообще они хотят это дело на нас свалить. Берите лошадей и неситесь в город. Потом доложите мне все обстоятельства. Скорее всего, решёточные с этим делом не справятся. Симена, Зула. Посетите Должа. Он хочет что-то сказать о том, как готовиться к приезду его внучки.

Я посмотрел на Милу. Чего это ради капитан решил послать нас в город вдвоём? Или до него дошли слухи, что Мила имеет на меня планы, и он решил поучаствовать в общеотрядном развлечении? Но приказ есть приказ. Мы пошли в конюшню. Всю дорогу Мила держалась на полшага сзади меня, опустив глаза. Шла не сзади и не рядом, а чуть-чуть позади.

– Слушай, ну что ты там сзади плетёшься, будто собираешься в спину нож воткнуть?

– Женщина не должна опережать своего господина и не должна заставлять его оглядываться и ждать её, – не поднимая глаз, промолвила Мила.

"Издевается",– подумал я.

Через несколько минут мы выезжали из ворот замка. Мила ехала на моей лошадке. Фехтовала она увлечённо, а вот с верховой ездой у неё было так себе. Мне приходилось её ждать. Через некоторое время мне надоело трястись впереди, и я поехал рядом.

– Как думаешь, почему городская стража вызвала Красный Отряд? У них не нашлось своих женщин, чтобы поговорить с бедолагой?

– Если господин позволит мне доложить свои соображения, я думаю, что господин капитан прав. Решёточные не справятся с этим делом. Они привязаны каждый к своему району. Их нанимают местные власти. Богатые районы могут позволить себе приличных людей с хорошим оружием. В некоторых бедных районах решёточные – те же бандиты. Отличаются от обычных банд вымогателей только тем, что по ночам решётки ставят. Они просто не будут никого искать.

Преображение Милы было просто волшебным. В отряде она говорила на молодёжном сленге, в котором чаще всего встречались упоминания фекалий и половых органов. Здесь же она говорила чистым грамотным языком.

– "Если господин позволит", "Господин капитан"! До сих пор ты про капитана говорила "сраная шишка", а меня называла мальчиком и обещала изнасиловать в ближайшем удобном месте. Мы, кстати, через рощу проезжаем.

– Мы, может быть, в замках не жили, но меня родители воспитывали. Меня хорошо учили, как нужно вести себя со своим господином. Стараюсь. В отряде я себя так веду потому, что если не будешь изображать из себя крутую, то могут и обидеть, рудники этому быстро учат, – тут Мила подняла на меня огромные синие глаза. А глазища у неё красивые... То ли она очень умная, то ли это изощрённейшая издёвка.

– А если господин прикажет мне стать его любовницей, то я, конечно, исполню, но я уверена, что господин не обидит бедную девушку. Мне раздеваться?

– Нет-нет, не надо. Хотя... спустись и сними один сапог.

– Сапог? Господин меня пугает. Господин больше любит нижние части ног? Правый или левый?

– Да не нужна ты мне. Хочу посмотреть, что от вас останется после сегодняшней тренировки.

Сняв сапог, Мила ахнула. Всё было ещё хуже, чем я ожидал. Местами из потёртостей начинала сочиться кровь. Девчонки ещё не умеют вовремя перематываться. Первое время боль не чувствуется, и кажется, что можно потерпеть. Зато потом... Взвод не сможет ходить всю следующую неделю.

А ножка у Милы ничего так себе, маленькая, изящная. Никогда не думал в таком смысле о такой части тела, как ноги. Обычно они ассоциируются только с навозом на дороге и черными ногтями. Но у этой дамы всё было изящным.

– Так вы не в тюрьме сидели, а на рудниках работали? – спросил я, забираясь обратно на коня.

– В тюрьме держат принципиальных уголовников или совсем безумных. А тех, кто способен к нормальной жизни, на рудники отправляют. Все наши девчонки оттуда.

– А там что, лучше?

– По неделе на свет не выводят. Но зато хоть немного кормят.

Теперь понятно, почему у них кожа серой была, когда их привели.

– А как ты туда попала?

Мила рассказала обычную до примитивности историю. Она выросла в зажиточной семье, её даже водили в школу развития ловкости. Потом отец внезапно умер, мама не смогла зарабатывать достаточно для прокорма троих детей. Мила попыталась украсть на рынке курицу для младших брата и сестры. Ей повезло, ей не отрубили руку, как положено воровке, а сочли мелкой нарушительницей и отправили на рудники. Это произошло четыре года назад.

Я отметил в памяти проверить историю. Мила демонстрировала признаки разума, такая вполне могла придумать любую басню для вызова жалости.

За разговорами мы незаметно прибыли в центральное здание городской стражи. В этом здании обычно стоит кавалерийская часть и пехотная рота. Именно сюда привозят самых опасных преступников. Обычно здесь их путь и заканчивается – здание стражи соседствует со зданием суда, очень удобно. Из суда их выводят на задний двор стражи и отрубают голову.

Когда мы въехали, палач как раз заканчивал работать с четырьмя осуждёнными.

Нам повезло – дежурил как раз тот отряд, что целовал руки нашим дамам. Нас узнали и приняли, как друзей.

Мы поднялись на второй этаж, нас провели в следственную часть. Я видел пострадавшую только долю секунды, пока Мила заходила в дверь. Ужасное зрелище – всё тело несчастной было покрыто разнообразными порезами. Над ней работала женщина – доктор.

Меня усадили переписывать дело для нашего капитана. Дело было очень пухлым. Одиннадцать пострадавших, наша двенадцатая. Показания решёточных, свидетелей, планы местности, где были найдены тела... Когда вышла заплаканная Мила, я не добрался даже до середины.

– Этот парень ловит одиноких женщин, затаскивает их в разрушенные дома, режет на мелкие кусочки, а потом убивает, – пояснил нам следователь, – Обычно он делает это перед темнотой, когда люди уже боятся выходить из дома. Двенадцатой повезло, прохожие услышали её крики и спугнули мерзавца. Вот карта города, крестиками отмечено, где были найдены тела.

Не переставая капать, Мила склонилась над картой.

– А где все эти женщины жили? – спросила она.

– Не знаю, – удивлённо захлопал глазами следователь, – в деле, наверное, есть. Разбирайтесь, как хотите, это дело теперь ваше. Мы и так перегружены. Мне сейчас бежать в суд, надо к палачу определить десяток вымогателей. Там всё ясно, никаких загадок, и то не успеваю. Потерпевшая что-нибудь сказала?

– Нападавший – невысокий неприятный мужчина без особых признаков. При встрече она его узнает. Нападает сзади, пережимает горло веревкой, так, что кричать невозможно. Больше ничего.

Следователь убежал, а я подумал, что он ещё совсем молодой парень, ненамного старше нас.

Мила взяла себе половину дела и начала помогать мне переписывать. Она ещё и писать умеет? В Исхальдии женщин не особенно учили.

Потом мы перебрали документы с начала и нанесли на карту места жительства пострадавших. Женщины жили в разных районах, но все на северо-востоке.

– И что нам это даст? – удивился я.

– Пока ничего. Давай посмотрим, где они работали.

Данные про места работы удалось найти только для восьмерых женщин. Стража не особо заботилась о поиске данных. Но даже здесь выявилась закономерность. Все женщины проходили через одну и ту же улицу по пути на работу.

– Это просто. Для того, чтобы захотеть их, он должен их увидеть. Потом он должен найти заброшенный дом, каждый раз разный, который стоит по пути женщины на работу. Увидеть женщин он может только там, где живет или работает. Не будет же он ходить по городу и смотреть, кто каждый день ходит по одному и тому же маршруту. Это может себе позволить только очень богатый человек, а мы имеем дело с небогатым, – объясняла Мила, пробираясь на лошадке между телегами селян.

– Почему ты так решила?

– Если бы это был богатый, мы бы тела не нашли, а если бы и нашли, то это были бы дорогие проститутки, – ухмыльнулась Мила.

– Откуда ты всё это знаешь?

– В тюрьме сидела рядом с таким, разговаривали через решетки. Он, кстати, был рад, что его поймали, говорил, что делал это против воли. Я ему танцевала, он рассказывал.

– Ты ему что...?

– Танцевала. В камере надо разминаться, иначе заболеешь. Ему потом голову отрубили, сразу после следствия.

Мы проехали по указанной улице от начала до конца. Ничего необычного, люди шли по своим делам, спешили на работу и по домам. Улица была небогатой, а верхним концом упиралась в трущобы. Дома имели полуразрушенный вид. С первого взгляда невозможно было сказать, какой из них заброшенный, а какой населенный. Перед въездом в трущобы Мила вросла в землю.

– Нам туда нельзя. Во всяком случае, не в форме стражи. Там стражу убивают сразу.

Я подъехал к группе тёмных личностей, коротавших время в теньке.

– Уважаемые господа, нам необходимо поговорить с местными решёточными, но мы не знаем дороги и боимся за собственную безопасность. Не согласитесь ли помочь нам и найти охрану? – говоря это, я крутил в руках крупные серебряные монеты.