Текст книги "От царской Скифии к Святой Руси"

Автор книги: Владимир Ларионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 35 страниц)

Отметим, что древние племена культуры боевых топоров и шнуровой керамики, заселившие (или населявшие) север Восточной Европы от Камы до Скандинавии, были рослыми долихоцефалами, генетически связанными с населением Поднепровья. Вспомним еще раз античного ученого Клавдия Галена, который писал о светлых и высоких германцах и сарматах как об «одном скифском племени». Несомненно, антропологические особенности германцев и сарматов были очень схожими, что и неудивительно, если эти племена индоевропейцев произошли от единых предков – племен культуры боевых топоров и шнуровой керамики. Однако здесь необходимо сделать единственное замечание. Гален под сарматами подразумевал, конечно, славянские племена, соседствовавшие в его время с германцами. Важно отметить и «скифский след» в проблеме происхождения скандинавов. Саги однозначно говорят о прародине северных германцев – это Великий Свитьод, или Великая, Холодная Швеция.

В конце XVIII века, после публикации древних скандинавских саг, с обилием географических и исторических преданий, стало понятно, что сами скандинавы страной предков называли Великий Свитьод (сравните русское: «свивать гнездо»), что по-древнескандинавски можно перевести и как «Великий Улей». Страна эта называлась также Скандик, что означает «богатая страна» (сравните древнерусское «скот» – богатство, слово, которое в несколько ином значении и сейчас существует в русском языке). Великий Свитьод скандинавских преданий – это «Купол Мира», откуда берут начало великие реки: Даугава (Западная Двина), Дюна (Северная Двина), Данпар (Днепр), Данаис (Дон), Данува (Волга), она же, возможно, древнерусский Дунай, как обоснованно считает профессор Р. А. Доманский.

Позднее название «Дунай» было перенесено на западноевропейский Истр. Именно с Купола Мира скандинавы под предводительством Одина начали свой путь к Балтийскому морю и, переплыв его, прибыли на новую землю. Память о священной стране предков была увековечена на новой родине, на которую скандинавы и перенесли древнее название – «Скандик», а первый очаг в ней получил имя «Малый Свитьод».

Холодная Швеция – Великая Скифия была родиной племен боевых топоров, поэтому мы вправе рассматривать расовый тип скифов-пахарей как исходный нордический тип для всех северных европейцев, в том числе и скандинавов. И, памятуя о своих скифских корнях, древние скандинавы считали себя потомками Магога, сына Ноя, потомками которого древние авторы единодушно считали скифов. Континентальные германцы считали себя потомками старшего сына Ноя – Гомера, точнее, его сына Ашкеназа. Однако имя этого старшего сына, праотца Гомера, внука Ноя, также связано с проблемой происхождения скифов. И если древние евреи считали только Магога отцом скифских племен, то древние ассирийцы именовали скифов ашкузами. Нужно помнить, что древние скифы не просто носители ярко выраженных нордических черт, но они носители расовых особенностей, изначально присущих некогда единому арийскому племени в его чистоте. И это не случайно, если учесть, что скифы —автохтонное население общеарийской прародины, прямые наследники двух сыновей Ноя – Гомера и Магога. Воистину, скифы – мы, да, азиаты – мы. Азиаты не в обыденном понимании, а в сакральном смысле. Ведь Азия, или Асия, – это родина скандинавских богов асов, приведших свой народ в Малую Швецию из Великой.

Отсюда можно выстроить следующую схему расселения арийцев из прародины по многочисленным антропологическим данным, чего раньше не делалось. Центр протоевропейского расового ствола занимали племена – носители долихокранных и мезодолихокранных форм черепа, из которых впоследствии произошли протославяне, протобалты и протогерманцы. Периферию центрального долихокранного ствола занимали племена – носители переходных мезокранных форм с примесью брахикранных вариантов.

В процессе дальнейших миграций в результате естественного отбора возобладали брахикранные формы строения черепа у большинства окраинных племен арийского мира. На Западе – это белокурые и короткоголовые племена кельтов, латинов и других италийцев, греков, дорийцев, фракийцев, а на Востоке – светловолосые же брахицефалы: саки, сарматы, массагеты, древние хетты и иранцы. Тем не менее четкая генетическая связь через переходные мезокранные формы с долихокранным расовым стволом у всех перечисленных племен абсолютно неоспорима.

Еще раз отметим для себя главные открытия антропологов, касающиеся расового типа древних скифов, чтобы двинуться дальше, на север, в священную Гиперборею, где, в конечном итоге, лежит главная отгадка нашего изначального происхождения. Итак, скифское население Неаполя, крымской столицы поздних, скифов, удивительным образом антропологически идентично скифам Приднепровья. В дальнейшем этот же расовый тип без изменения встречается у полян и русов средневековой Киевской земли. Это значит, что всеми нами уважаемый метр русской истории Б. А. Рыбаков был не прав, разделяя скифов-пахарей и царских скифов на два разных этноса – славянский и иранский.

Черепа скифов характеризуются долихокранией. Размеры мозговой коробки средние, или скорее большие. Лишь поздние серии черепов из Неаполя Скифского в Крыму отличаются большей короткоголовостью и грацильностью, что объясняется эпохальной изменчивостью и явным сарматским влиянием. Что касается археологии, то скифы были, безусловно, носителями срубной культуры, имевшей распространение в Северном Причерноморье. На основе точных антропологических данных, как мы уже говорили, скифы Украины, во всяком случае в основной своей массе, не являются потомками пришельцев из Азии. Физические типы скифов Причерноморья и лесостепи идентичны. Никаких принципиальных различий в сериях черепов степных скифов и их собратьев из лесостепной зоны нет!

Таким образом, несмотря на локальные различия в абсолютных размерах лицевого скелета и степени выраженности надбровья, все исследователи характеризуют скифский антропологический тип как европеоидный долихокранный (с небольшой примесью брахикранных черепов), являющий собой «переживание» во времени протоевропейского типа. Вот этот протоевропейский тип и станет нашей путеводной нитью еще дальше, в глубь веков, к искомому арийскому расовому единству.

В распоряжении антропологов есть значительный материал раннего, среднего и позднего палеолита. Здесь мы будем отчасти пользоваться общепринятыми в научном мире датировками, но сразу оговоримся, что должны воспринимать эти датировки как условные ориентиры, и привлекаются они нами лишь для того, чтобы выстроить вертикальную ретроспективную схему генетической преемственности населения Восточной Европы в исторически обозримом прошлом.

Основной палеоантропологический материал происходит из Европейской части России. Наибольший интерес представляют остатки скелетов из стоянок Костенки Воронежской области и Сунгирь Владимирской области. На стоянке Костенки найдены останки двух детей и двух взрослых мужчин. Череп одного взрослого мужчины напоминает по своим характеристикам позднепалеолитических кроманьонцев Западной и Центральной Европы, что и неудивительно, если учитывать Библейскую традицию, по которой эти земли были даны в удел одному сыну праотца Ноя Иафету и заселялись в то время действительно близкородственными человеческими коллективами.

В 1956 году, у восточной окраины города Владимира, на высоком берегу реки Клязьмы, в том месте, где в нее впадает ручей Сунгирь, археологи обнаружили стоянку людей, живших здесь в неимоверно суровых условиях резкого похолодания, в эпоху позднего палеолита. Ученые считают, что люди пришли сюда около 30 тысяч лет назад (воздержимся от обширных комментариев датировки, отметив, что Библейская традиция отрицает возможность столь древнего зарождения человечества), в один из климатических оптимумов Мологошекснинского «межледниковья», заселяя освободившиеся от ледника просторы Русской равнины.

Раскопки дали уникальный археологический материал. Сходные стоянки на Среднем Дону: Костенки-1, Стрелецкая, Волковская позволили специалисту О. Н. Бендеру выделить на Русской равнине костенковско-сунгирьскую историко-культурную область. Но что еще более важно, эта общность подтверждается и антропологическим материалом. Одна археологическая подробность этой культурной и расовой общности очень важна для нашего исследования. На многих позднепалеолитических стоянках (Авдеево, Костенки-1 и т.д.) от Дона до Среднего Дуная найдены женские фигурки «женщины-родоначальницы», имеющие много общих деталей. Перед нами археологически зафиксированное единство и свидетельство продвижения населения от Дона к Дунаю, но никак не наоборот, если судить по датировкам находок. Этот факт весьма значителен в вопросе определения прародины всех индоевропейцев, носителей нордического расового типа.

Поднимаясь от глубокой древности к скифскому времени, мы попадаем сначала в мезолит. В 1953 году во время разведывательных археологических работ близ села Васильевка Днепропетровской области, на левом берегу Днепра, был обнаружен могильник, оставленный людьми, жившими здесь в каменном веке, мезолите, по датировке, сделанной учеными, в V—IV тысячелетиях до Р.Х. Люди, погребенные в могильнике Васильевка, относятся к европеоидной расе, но отличаются от современного населения массивностью: большей длиной мозговой части черепа и гораздо более широким лицом.

Могильник того же времени был открыт и севернее, в Латвии, на берегу озера Буртниеки, в устье реки Руя. Было вскрыто 302 погребения, относящихся к мезолиту и неолиту. В результате проведенного исследования были выделены два морфологических варианта. Один из них – европеоидный, резко долихокранный, со среднешироким, высоким, сильно профилированным лицом и выступающим носом. Этот протоевропейский тип был в то время широко распространен на обширной территории от Поднепровья (стоянки Васильевка I—III) до северо-запада современной территории Германии. Перед нами картина расселения арийских народов от Днепра на Запад, представленная исключительно антропологическим материалом.

Другой расовый подтип латышской стоянки – долихо-мезокранный, с большим широким и уплощенным лицом. В этих черепах не обязательно усматривать свидетельство влияния иного населения. В нем можно видеть, как считают антропологи, черты сохранившегося древнего недифференцированного типа.

Большой антропологический материал для нашей темы предоставляют стоянки древних людей эпохи неолита. На берегу Днепра в районе порогов в 1949—1952 годах был обнаружен крупный поздненеолитический могильник. Он находился в центре села Вовниги, Солонянского района, Днепропетровской области. Черепа из Вовнигского могильника характеризуются очень крупными размерами и хорошо развитым рельефом. Вместимость мозговой коробки, на зависть потомкам, живущим в век компьютерной дегенерации, очень велика. Череп длинный, высокий и массивный. Лоб широкий и наклонный. Лицо резко профилированное, очень широкое, средней высоты. Орбиты низкие и широкие. Носовые кости выступают сильно, профиль спинки носа прямой, реже вогнутый.

Черепа Вовнигского могильника принадлежат к кругу древних европеоидных форм и по многим признакам имеют морфологическое сходство с позднепалеолитическими группами Европы. Своеобразие черепов из могильников Надпорожья проявляется в повышенной массивности и увеличении ширины лица при сравнении с синхронными и более древними краниологическими сериями, сохраняющими общие черты протоевропейского типа, что позволяет выделить надпорожную серию в особый надпорожно-приазовский вариант протоевропейского типа, чьими прямыми генетическими наследниками будут поздние скифы.

В числе особых признаков, характерных для неолитического населения Надпорожья, обращает на себя внимание исключительно хорошее состояние зубов. Для неолитического населения Западной Европы кариес – явление обычное. Это достаточно красноречивый факт. Как отмечал классик немецкой антропологической школы Людвиг Вольтман, кариес свидетельствует, во-первых, о расовом смешении, и во-вторых, о том, что этноплеменная группа попадает в иные климатические условия, в иной этнокормящий ландшафт по сравнению с той средой, в которой складывался их расовый тип. Племя переходит на другое питание, что сказывается на состоянии зубов. Таким образом, в неолите нордические европейцы еще не адаптировались в Западной Европе, а также там начался постепенный процесс метисации с коренными насельниками Запада и Юга Европы, представителями иберийской, или средиземноморской расы. Этот процесс метисации пришельцев, индоевропейцев и автохтонов Европы и дал начало многим народам Европы.

В неолите в Надпорожье и Приазовье жили группы генетически родственных племен, относящихся к днепровско-донецкой культуре. Многие ученые именно этой этнокультурной группе приписывают изначальное приручение лошади. Прирученная лошадь для верховой езды и для колесниц в дальнейшем «визитная карточка» всех индоевропейских народов и культур, сложившихся под их прямым влиянием.

В этой связи интересен и еще один неолитический могильник. В 1956 году на левом берегу Днепра, над затопленным сейчас Вольным порогом был найден могильник, относящийся к памятникам уже упомянутой выше днепровско-донецкой культуры, которая была распространена на территории Надпорожья в V—III тысячелетии до Р.Х. Могильник представлял собой родовой некрополь, в котором проводились захоронения на протяжении нескольких поколений. Черепа из могильника исключительно большие, массивные, с сильно выраженным мышечным рельефом, имеют длинную и довольно широкую мозговую коробку. По черепному указателю – на границе мезо– и долихокрании, что в этом плане сближает их с «недифференцированными» черепами из латышского могильника, о котором было сказано выше. Лоб у черепов Вольненского захоронения в среднем широкий, покатый. Лицо очень широкое и высокое, ортогнатное, сильно профилированное в горизонтальной плоскости, альвеолярный прогнатизм выражен умеренно, клыковые ямки глубокие. Орбиты низкие. Нос высокий, средней ширины, сильно выступающий. Нижняя челюсть сильно выступающая и массивная. Весь комплекс признаков позволяет определить антропологический тип населения, оставившего Вольненекий некрополь, как протоевропейский, не имеющий аналогий в неолите Западной Европы и Передней Азии, то есть автохтонный и исходный для исторических индоевропейцев.

Эти данные позволяют исключить не только Малую Азию, но и Западную Европу из числа гипотетических прародин арийских народов. Черепа Вольненского могильника обнаруживают генетическую преемственность с черепами из Вовнигского могильника, а также с долихокранными вариантами из могильника Васильевна II и относятся к «надпорожно-приазовскому» варианту исходного протоевропейского расового типа. Как уже отмечалось, это единство типа населения Надпорожья связано с широкой распространенностью днепровско-донецкой культуры.

Итак, мы установили несомненную синхронность и взаимосвязанность между двумя процессами: распространением протоевропейского расового типа на Запад из Причерноморья и миграциями индоевропейских племен в том же направлении, реконструируемых по материалам археологии, лингвистики, исторических источников, на основе мифологических сказаний племен, говорящих на различных языках индоевропейской семьи. Под эти многочисленные свидетельства мы подвели этногенетическую базу, основу, позволяющую впервые связать многочисленную и разрозненную информацию воедино, в непротиворечивой концепции расселения арийцев с прародины. Основываясь на богатейшем антропологическом материале, мы выяснили, что исторической базой, эпицентром процесса миграций индоевропейцев была территория, известная впоследствии как Великая Скифия, очерченный Геродотом Скифский квадрат, уже тогда приуготовленный Провидением стать со временем подножием престола Всевышнего на земле в историческом воплощении Святой Руси.

Известно, что индоевропейцы расселялись не только на Запад, но и в восточном направлении. Есть ли подтверждения нашей гипотезе на Востоке, подтверждения не только этнокультурного, лингвистического характера, которых немало, но и антропологического? Дают ли антропологические данные, полученные на Востоке, право отстаивать гипотезу о Скифии как о прародине всех индоевропейцев? Такие данные есть, и они не только не противоречат нашей концепции, но и ясно свидетельствуют о том, что Азия не могла являться тем «ульем», из которого происходили все индоевропейцы.

В Северной Туркмении, в юго-западной части древней Присарыкамышской дельты Амударьи, на возвышенности Тумек-Кичиджик, в 1972 году был обнаружен древний могильник. Раскопки этого памятника дали уникальный палеоантропологический материал, относящийся к кельтеминарской культуре неолита. Всего было вскрыто 37 погребений. Могильные ямы были неправильной овальной или капельной формы, узкие, в редких случаях прямоугольные. Умерших клали на подсыпку из охры на спину, руки вытянуты вдоль туловища, головой на северо-восток.

Серия черепов из могильника в основном мезокранная, с большим продольным и поперечным диаметрами. Лица средней высоты, широкие, мезогнатные, хорошо профилированные в горизонтальной плоскости. Нос выступающий, орбиты широкие при малой и средней высоте. Но самое главное, по мнению антрополога Т. А. Тимофеевой, черепа из неолитического могильника Тумек-Кичиджик сходны с северными протоевропейскими черепами!

Перед нами группа тех арийцев, которые начали свое миграционное движение из Восточной Европы на Восток, тех, которые вскоре после Среднеазиатской «остановки» достигли в своем движении Иранского плато, Инда и Ганга и встретили там аборигенов дравидов. Рассмотрим здесь и более поздний антропологический материал, полученный из погребений саков, или шаков, как их называли в Индии; был знаменитый мудрец из рода указанных шаков – шакьямуни, он же принц Сидхартха-Будда.

Небольшой могильник саков был найден в долине реки Или в Казахстане. Черепа саков из этого могильника характеризуются средними размерами продольного и поперечного диаметров, брахикранны, имеют относительно низкий свод, хотя есть и долихокранные черепа. Лица в основном средневысокие, но широкие, хорошо профилированные в горизонталыюй плоскости, нос резко выступает, орбиты низкие и широкие, переносье и надбровье средневыраженные.

Сакские племена занимали огромную территорию Средней и Центральной Азии от Приаралья до Восточного Туркестана, от Балхаша до Алтая и Памира. Они входили в одну культурно-историческую общность скотоводов, распространившуюся в VII—IV веках до Р.Х. от степей Причерноморья до Южной Сибири и Китая (динлины). Эти племена попадали на страницы древних трактатов под именами скифов, сарматов и саков. Прямая преемственность по отношению к этой историко-культурной общности имеется и у более поздней культуры белокурых усуней на территории Семиречья, на Тянь-Шане и в Прииртышье, у сарматов Сибири и Восточной Европы.

Сакам были присущи европеоидные признаки андроновского антропологического типа и близких ему форм все того же протоевропейского антропологического типа, наблюдаемого у древнего населения тазабагьябской, скифской-срубной и андроновской культур эпохи бронзы. Напомним, что именно андроновцы были строителями городов на Южном Урале, известных по находкам в Аркаиме и Синташте. И именно андроновский, в основном брахикранный тип светлоокрашенных арьев Урала лег в основу расового типа савроматов и саков, генетически связанных с древними носителями кельтеминарской культуры по всем основным антропологическим признакам.

По поводу этнонима шаков мы можем привести еще одно поразительное свидетельство. Оказывается, албанские соседи называли раньше сербов и македонских болгар Skja, Skjeji, то есть славянами, произнося первый звук как «ш». Ну как тут еще раз вослед Блоку не воскликнуть: «Да, скифы – мы!» «Воистину шаки – мы!»

Но оставим Азию и вернемся в Восточную Европу, в бронзовый век, время, непосредственно предшествовавшее расцвету собственно скифской эпохи на этих землях. И прежде всего нас интересует фатьяновская этнокультурная общность, родственная другим культурам боевых топоров и шнуровой керамики, распространившимся от Скандинавии до Урала. От скифских степей мы удаляемся в лесную зону Русской равнины. В советской историографии этносы леса и степи были искусственно разделены и противопоставлены. Ниже читатель убедится, что исходя из антропологического материала, не представляется никакой возможности разрывать связь между культурами леса и степи в предскифскую и собственно скифскую эпоху, а тем более противопоставлять носителей этих культурных и природно-ландшафтных ареалов единого индоевропейского мира.

Фатьяновские племена во II тысячелетии до Р.Х. распространились по Русскому Северу от Псковского озера и верховьев Западной Двины на западе до реки Вятки на востоке, от верховьев Десны до устьев Суры, Свияги и Цивиля на юго-востоке, и от Пензы на юге до Северных Увалов в Вологодской области на севере, то есть до самых мифических и реальных Рипейских гор, за которыми лежала страна блаженных – Гиперборея! Иными словами, фатьяновцы занимали северную половину той территории, которую древние авторы знали как Скифию, и занимали почти полностью территорию сложившегося позднее Русского государства. Уже одно это заставляет предполагать в фатьяновцах предков не мифических «восточных балтов», а восточнославянских племен, живших на этих землях издавна. Если вспомнить Геродота, то также можно увидеть, что будины скифского времени, по крайней мере территориально, жили в границах фатьяновского культурного ареала.

Многочисленные племена фатьяновцев имели единый антропологический тип, что крайне важно для нашего исследования. Фатьяновцам серьезное внимание уделили антропологи еще императорской России, например знаменитый ученый с мировым именем А. П. Богданов. В советское время известный антрополог Г. Ф. Дебец в книге «Палеоантропология СССР» охарактеризовал тип фатьяновцев как долихокранный и считал его близким к типу населения культуры боевых топоров Эстонии и юга Финляндии, протобалтийских племен индоевропейцев. Могильники фатьяновцев Балановский, Кузьминский и Шишовский дали краниологические серии долихокранного типа со среднешироким и средневысоким лицом.

Краниологическая коллекция, полученная в результате раскопок Д. А. Крайнова в 1975 году, позволила антропологу Р.Я. Денисовой более четко определить антропологический тип фатьяновцев. Характерной их особенностью является гипердолихокрания, обусловленная очень большими размерами продольного и небольшими поперечного диаметров. В целом лицо средневысокое и среднеширокое. Большинство черепов имеют сильную горизонтальную профилировку. Высота и ширина носа средние, однако нос сильно выступающий, с высоким переносьем. Переводя эти параметры на язык классической немецкой антропологической школы, перед нами гипернордический народ.

Археология связывает происхождение фатьяновцев с Восточным и Западным Причерноморьем. Антропология подтверждает эти выводы. Археологи, культурологи и историки пришли к еще одному важному выводу. Фатьяновская культура оставила глубокий след в хозяйственной, культурной и духовной жизни местных народов. Об этом красноречиво свидетельствуют многочисленные археологические, лингвистические и этнографические данные. Пережитки медвежьего культа, существовавшего у фатьяновцев, в котором медведь почитался как покровитель скота, сохранился до нашего времени именно на землях восточных славян, на землях, заселенных ранее фатьяновскими племенами. Необходимо здесь вспомнить и культовую священную медведицу, которую натравили на князя Ярослава Мудрого кривические волхвы на том самом месте; где впоследствии был основан город Ярославль. На гербе города красуется та самая медведица. Отметим, что культ этот был каким-то образом связан со славянским богом Велесом, при капище которого и содержалась кудесниками эта медведица.

Любопытное совпадение – вся культура племен боевых топоров Восточной Европы названа по могильнику у села Фатьяново, недалеко от нынешнего Ярославля. Интересны и орнаментальные мотивы, известные со времен фатьяновцев. Например, изображение знака солнца на наличниках и фронтонах крестьянских изб в пределах Волго-Окского междуречья, бытующее и поныне, прослеживается непрерывно через славянское Средневековье этого региона в глубь веков, до эпохи культуры боевых топоров и шнуровой керамики фатьяновского типа. Мы должны четко представлять себе, что, вопреки старому мнению ученого мира, народы, которым суждено покинуть арену Истории, гибнут без следа. Они еще могут передать иноэтничному населению технические навыки материального производства, но они не в силах оставить наследников всего комплекса религиозных и культурных представлений. Верно и обратное: чужой народ ничего не может наследовать из духовного и культурного наследия предшественников.

Как правило, новый народ появляется в Истории со своим мировоззрением, со своей особой религиозностью и со своей, определяемой ценностной системой духовного мира, культурой. При этом картины не меняют даже и отношения типа побежденный – завоеватель. Синтеза культур в этом случае тоже не получается. Определенная унификация возможна лишь в правовой сфере, но и она носит поверхностный характер. Душа народов остается неизменной, и они уносят ее с собой в могилу, не оставляя в наследство иным племенам. Поэтому, если символы, связанные с духовной областью исторической культуры, долгое время бытуют на одной и той же территории, мы вправе подозревать, что и население этой территории имеет генетическую преемственность от своих отдаленных предков.

Когда мы видим удивительное повторение скифского звериного стиля на археологических памятниках, в книжной миниатюре Новгородской земли, мы можем говорить о генетических потомках скифов в этом северном крае. Когда мы знаем, что знаменитая легенда из Геродотовой истории о том, как возвращавшиеся из похода царские скифы победили плетками восставших рабов, удивительным образом воскресает в Новгороде, где та же легенда рассказывается о древнерусских дружинниках, вынужденных с плетками в руках брать Холопий городок, что недалеко от Хутынского монастыря, мы не можем допустить никакого иного объяснения, а должны просто признать факт тысячелетнего бытования одного и того же мифологического наследия у одного и того же племени.

Вспомним, что и легендарные праотцы Словен и Рус, основатели первых славянских городов – Словенска Великого, предтечи Великого Новгорода, и Русы, ныне Старой Русы, пришли в эти земли, согласно древним преданиям, из Скифской страны. И не случайно в древней легенде о Белом клобуке святого Римского папы Сильвестра, присланном в Новгород как символ того, что городу суждено стать оплотом Православия в мире, северорусский город назван Скифополем.

Заканчивая наш антропологический экскурс от времени скифов в глубь времен, мы подошли к той странной исторической эпохе, когда скифы вдруг неожиданно и в одночасье неким таинственным образом как бы «исчезают» из Истории. По крайней мере, именно так трактует судьбу скифов традиционная академическая наука, которая, вопреки всеобщему убеждению о ее непогрешимости, давно и, кажется, безнадежно опутана собственными мифами и предубеждениями.

Итак, нас убеждают, что скифы исчезли, оставив потомкам свои богатые могилы. Однако антропологические данные говорят о другом. Заметим, что антропология выгодно отличается от археологии тем, что изучает не серии черепков и материальных остатков бытовой культуры, а генетическую преемственность населения, изучает непосредственно историю человека. Антропологические данные убеждают, что народ, который с палеолита живет на своей фактической прародине и сохраняет устойчивый комплекс расовых черт, присущий протоевропейскому расовому стволу, не мог исчезнуть между III—V веками нашей эры, да никуда и не исчезал.

Рассмотрим интересный могильник у села Николаевка-Казацкое, Херсонской области на Украине. Могильник датируется интересующим нас временем: это I—III век нашей эры, преддверие времени, когда византийские историки фиксируют славян-антов на этих территориях. Было вскрыто 206 могил с 310 погребениями. Захоронения проводились в склепах-камерах, грунтовых и подбойных могилах. Ученые сразу заговорили о морфологическом сходстве людей, оставивших могильник Николаевна-Казацкое, с населением Неаполя Скифского.

Отметим, что именно во II—I веках до нашей эры сарматские племена почти вытеснили скифов из обширных степей Восточной Европы в Северное Причерноморье. Такую картину рисуют исторические источники. Археология свидетельствует, что к этому периоду многие кочевые племена скифов переходят к оседлому образу жизни и начинают заниматься в основном земледелием. На Нижнем Днепре, где расположен памятник Николаевка-Казацкое, и на Южном Буге возникают мелкие города. Наибольшего расцвета достиг Неаполь Скифский в Крыму. Археология Неаполя Скифского тоже наглядно свидетельствует о родственных связях древних скифов и поздних славянорусов.

После раскопок Неаполя Скифского археолог П. Н. Шульц писал: «В жилых помещениях скифской столицы Крыма... находили красивые пластинки из резной кости, которыми украшались скифские ларцы. Узоры, с любовью выполненные скифскими народными резчиками, живо напоминают по своему характеру русскую резьбу по дереву». И далее: «...жилище с характерной крышей, навесы которой защищают стены от стока воды. На коньке крыши вертикально поставлена стрела, по сторонам ее как бы вырезанные из дерева головы двух коней, обращенные мордами в разные стороны. Все это живо напоминает нам русскую избу с такими же резными коньками на такой же крыше».

В склепах скифского некрополя археологами были обнаружены прекрасные росписи, и на одной из них изображен бородатый скиф в высокой шапке, в мягких сапогах. Изображенный на нем широкополый кафтан с откидными рукавами точно повторял покрой древнерусского кафтана. Комментарии, как говорится, излишни.

Периодически скифские цари заключали мирные договоры или союзы с сарматскими племенами, а некоторые скифские племена, оставшиеся в степях Восточной Европы, сливались с сарматами, которые были родственны им и по языку, и по происхождению. Однако основываясь только и исключительно на палеоантропологическом материале из могильника Николаевка-Казацкое, ученые пришли к выводу, что хотя люди, оставившие могильник, вероятно, и имели контакты с сарматами, но это очень слабо отразилось на их антропологическом типе.