Текст книги "Меморандум"

Автор книги: Владимир Кусакин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

27 Июня 1918 (Влад)

Возвращение наше не было триумфальным, но и провальным его тоже нельзя назвать. Советник с привязанной к его спине буссолью, весил килограммов сто, а все Мишка, который уперся и настаивал на этом, причем клялся что если отвязать сейчас, то Алексовы позвонки разлетятся, как башня из кубиков.

Я так подозреваю, Мишкины медицинские познания пришли из далекого детства, когда он таскал грузовики на веревочке и делал уколы соломинкой в попки соседским девочкам, но спорить не стал, потому что альтернативный вариант подразумевал привязать Алекса спиной к палке и в таком виде доставить его на остров.

Пришлось выбрать первый, Мишка обещал, что больше половины пути Советник пробежит сам, так и получилось. Правда когда нам надоедало тащится со скоростью улитки, мы закидывали его на спину. Алекс не говорил ни слова, только мотал головой, и у него был крайне удивленный вид, вряд ли он понимал, почему он то висит вниз головой, то тащится по каким-то кустам с железякой на спине.

Мишка всю дорогу орал какой он классный доктор, вспоминал о своей врачебной практике гинеколога и происках завистников, одним из которых, по его словам, был я.

Приходилось смотреть по сторонам и назад, Минька бдил впереди, а Алекс шел как иноходец, через раз, между нами. В конце-концов мы пришли к болоту, и взяв его за руки отбуксировали к родным пенатам прямо по воде. То есть, сначала он чуть не захлебнулся, когда мы начали тащить его лицом вниз, потом мы его перевернули и ему стало легче.

Мишка сказал, что эта железяка вроде подводных крыльев на "Метеоре", помогает пациенту держаться на поверхности, он начал размахивать руками, остановился, я остановился тоже, и Алекс чуть не утонул вместе со своими подводными крыльями.

Зареванная, но счастливая Ирина кинулась к нам бегом, опередив Стаса и Дашу, сопровождаемых незнакомой молодой женщиной в красном сарафане, которая глядела на Миньку, и он, как я заметил, таращился на нее, изо всех своих оставшихся сил.

– Боже мой, Алекс!– причитала Ирина Андреевна, – Что эти негодяи с тобой сделали?

Я так и не понял, каких негодяев она имела в виду...

Минька тут же пустился в пространные обьяснения с примерами из жизни замечательных людей, не сводя глаз с незнакомки, которая стояла в стороне, ожидая когда ее представят.

Впрочем я уже понял кто это был, она же обещала Мишке зайти к вечеру и повести его в свои чертоги, красавица, ничего не скажешь! Здесь я был только за, Мишке нужен был отдых, заслужил негодяй!

В общем Ирина орала на Мишку, он слабо отбрехивался сидя на моей ноге, Даша жужжала что-то приятное в мое ухо, Стас старался казаться серьезным, но у него это плохо получалось. Когда он отвязывал от Алекса буссоль, он не сдержался, заржал как стоялый жеребец. Получил от Ирины тумака, и глядел на нас завистливо.

– Минька, к тебе пришли!– сказал я.

– Кто?– он все еще не понимал, иногда он становится таким тормозом!

Ирина увела Алекса, который шел за ней с видом городского сумасшедшего.

А Даша сказала: -Это Оля, она здесь недалеко живет!

Мишка опять зарозовел, он вскочил с моих ног, шаркнул ножкой и припал к ручке.

– Разрешите представиться!– вякнул он, своей пустой головой.

– А и не надо, Мишенька! Ужель забыл меня? – знакомым голосом произнесла она, мне даже показалось страстным, стало немножко завидно, на мгновение.

Мишка стоял чурка-чуркой, глядя в ее светлые с поволокой глаза, пока она наслаждалась эффектом произведенным на ее любимца, глупого Миньку.

– А уж я жду-пожду, когда мой герой возвернется!– продолжала она.

Мишка глядел теперь на меня открыв рот, надо было играть строгого, но справедливого Командира, и я сказал:

– Свободен до завтрашнего утра! В 8:00 доложить о прибытии! Отговорки не принимаются, понятно? Оля, это касается и вас!

Мишка повернулся ко мне, приложил руку к своей пустой голове и ответил: -Есть!

Кикимора Ольга приложила руку к голове и сказала: -Нету!

Потом взяла Миньку за руку и они пропали.

– Стоп!– сказал я, они появились снова, причем одна рука тунеядца была на ее талии, а другая обнимала грудь.

– Где вход в берлогу?– спросил я строго, как-никак а сила-то нечистая, обмануть православного за забаву почитается.

– В чертоги!– ответила она, обидевшись на берлогу, а что мне ее обиды? Я ей лучшего бойца даю до утра, так изволь соответствовать, а то распустились тут понимаешь!

– Чертоги-берлоги!– я играл свою роль начальника,– Это нам все равно! Где вход?– рявкнул я.

– Вон там под корягой!– ответила она быстро.

– Шутить не буду, всех распушу!– сказал я еще грозней, махнул рукой, -Свободны!

И они пропали.

Мне нужен был отдых, всем нужен был отдых, и Даше, и Стасу, Ирине с Алексом , а я вообще падал с ног, то чуть не задавили, то немножко не убили, железяка эта... Я вспомнил Миньку... Я уже не завидовал ему.

– Спать, спать и спать!– но сначала дело...

Я вышел из развалин, подошел к дереву, постучал по стволу, сказал:

– Дедушка, разговор есть!

Он появился тут же, и я решил сразу брать быка за рога.

– Отвечай, в каких я чинах нынче?

– Куратор!– ответил дедушка, -Было пожаловано за избавление леса от пришлых перевертышей. Сегодня народец наш праздник справляет, в чествование этого события!

– Чего ж не пришел и не поздравил?

– Боялся не ко двору придусь, вон ты как с Ольгой-то строго!

Обнял я его.

– Притворялся я дед, притворялся, понятно? Ты что думаешь, мне за счастье так себя вести?

Вспомнил я читал, как провинившихся кураторы в камни заполярные закатывали, нехорошо это... А велю-ка камни эти назад прикатить, разберемся кто прав, а кто еще правее!

– Ты только Владимир Степаныч нам скажи, мы сами вмиг прикатим!

Дедушка разволновался, наверняка у него на каторге родственников немеряно сидит.

– Да вот не знаю я, что куратор означает, это генерал-ли, как?

– Нет, не генерал, пока...– извиняющимся тоном сказал дедушка, -Завтрева вас собирались в должность ввести и понятия рассказать, да законы, ан вы сами как-то прознали про то...

– Ну, тогда мой первый приказ: Сегодня ночью не спать, охранять нас от посторонних!

– Помилуйте батюшка! Да кто же ночью-то спит?

– Я сплю! Спокойной ночи, старина! А камни прикатите!– я повернулся и пошел спать, наплевать на все, я теперь здесь начальник!

– Стоп!– сказал я себе, повернулся:

– А как твое имя, Дедушка?

– Иван– ответил он, и я понял какая заноза терзала меня.

– А отчество Иванович? И фамилия Иванов?

– Вот леший тебя задери! Все знает!– развеселился дедушка.

– А кто куратором до меня был? Не вурдалак этот?

– Он батюшка! Лютовал сильно, всех загнобил! Уж сколько мы вытерпели и не передать!

– Как я могу слово молвить чтобы крепче документа было?

– Так сказать просто...

– И все?

– А что же еще?– удивился он, – Как же не верить-то? Без веры никак!

– Действительно,– подумал я, – без веры никак.

– Тогда, с этой минуты, назначаю Ивана Ивановича Иванова вечно исполняющим обязанности куратора Северных губерний, в связи с моим отьездом! Все слышали?

И лес отозвался гулом.

Иван Иванович с минуту глядел на меня, как будто не понимая, как человек в здравом уме может отказаться от такой чести, потом поклонился:

– Так, государь мой! Принимаю! А камни-то куда поставить?

– Сам решай!

Повернулся и пошел. Сколько же сил они приложили, пытаясь заполучить нас с Мишкой в свои союзники? А всего и надо-то было, только спросить.

Я открывал дверь в комнату где меня ждали, когда услышал шорох и шепот леса.

– Вот я и стал Хранителем в законе, а Минька – Всадником! И кого же он там сейчас седлает? Наездник наш?

Как ни хотелось поваляться утром подольше, а пришлось вставать. Иван Иванович с помощниками катали камни по острову, шуму было как в каменоломне. Весь лесной народец собрался, некоторые еще не успели отойти от ночных возлияний, а тут грозили новые за освобожденных, за нового Куратора, чтоб ему пусто было! Гулять-неперегулять!

– За что же они тебя так?– спросил я.

– Положено!– счастливо улыбался Иван Иванович, – Дело-то известное, нечистая сила, в печенку, селезенку!

Он оглядывался на наших дам, которые по случаю праздника тоже принарядились и стеснялся.

Наконец, когда все уже было готово, появился Минька с сияющей Ольгой и свитой каракатиц, впрочем довольно милых. Они несли за парой подарки от гостей и от самой Ольги. Когда они проплывали мимо, я ухватил ее за шлейф и спросил:

– Ольга, зачем столько?

– Так Мишенька, когда утром проснулся, сказал что гусары денег не берут!– ответила она обезоруживающе бесхитростно. И я заткнулся. Главное чтобы все были счастливы и здоровы.

– Ну, говори уж, слово-то!– Иван Иванович был в нетерпении увидеть своих родственников и знакомых.

– Э-э, нет!– ответил я, держа Дашеньку за руку. Слева стоял Мишка с Ольгой, чуть сзади Стас и на правом фланге Советник на чурбачке с Ириной. Все они поглядели на меня с тревогой, мол, что ты еще выдумал?

Иван Иванович чуть чувств не лишился.

– Да как же это? Да, что же...

Я обнял старика.

– Дедушка,– говорю,– родимый, ты же теперь Куратор, тебе честь принадлежит!

А у него от таких слов слезы текут, остановиться не могут.

– Я ведь считаюсь в отьезде с сегодняшнего числа, мы же вчера говорили, недоверчивый ты наш!

Вот такая картина, все счастливы и рыдают точно на похоронах. Уж потом мне шепнули, когда так-то, так это вроде счастье вдвойне.

Поглядел я на руины, самую малость туманчиком таким тронулись непонятным.

– Скоро уже!– говорю Дедушке, а он слезинку смахнул и взгляд лучистый, как у Мишки.

– Ничего, – отвечает, – камней здесь теперь достаточно, а то что место будут нечистым звать, так это нам на пользу, а какая нам польза от руин была? Одни неприятности!

И обьявил:

– Все обиженные невинно, могут выходить! За которыми вина есть – разберемся!

Затрещали камни, гул пошел по лесу, прибавление лесному народу значит, а нам идти надо, зеркало у нас не разворачивается.

– Поздравленья, Дедушка!– говорю, поцеловал его троекратно, потом Даша подошла поздравить, да Минька со Стасом , и Ольга к ручке приложилась, Алекс весь в бинтах, как мумия египетская, приковылял и всем ручкой помахал, а за ним и Ирина:

– Простите меня, Дедушка!

– За что же, красавица?

– Думала что вы плохо-ой!– неожиданно заревела она.

– Плохой, плохой, конечно плохой!– затараторил он, -Это же черт его знает, какой плохой! Не реви, вот тебе платочек слезки вытирать, морщинки собирать, еще краше будешь, вон как Дашутка-то!

– Правда?

– Еще какая правда, истинная, в семи сусеках замешанная на дрожжах наговоренных. Ну вот а мне пора , потому попрощались уже, а уж если попрощались так надо расставаться побыстрее, примета плохая! – говорил он быстро, удаляясь от нас мелкими шажками, как будто надеялся, что опомнимся мы и позовем назад.

– Не зовите лихо...– сказал я, и тут заметил что Ольга не ушла, а вроде как начала обживаться и вид у нее стал какой-то хозяйственно-домашний и я испугался.

Заметила она, взгляд насмешливый стал.

– Не бойся Командир за моего Мишутку, разные пути у нас, а то бы не выпустила счастье такое, дай вместе побыть немного, до отьезда вашего...

И что же вы думаете я ответил?

Июнь 1918 (Мишка)

– Чувствую себя виноватым, просто сил нет! Надо у Вольдемара спросить, было у него такое?

Хотя, откуда? А тут Ольга еще смотрит своими глазищами, хорошо что все понимает, а мне от этого лучше? И с собой не возьмешь, без родного болота умру, говорит. Вот такие у нас кикиморы-патриотки! И я остаться не могу, а она и не просит, говорю же , все понимает...

В общем запутался я в трех елках и выход виден, и думаешь, а туда-ли?

Карта мне нужна на минуту!– говорю я Владу. Он глаза на меня вскинул, не знаю уж что подумал, но подает, да еще и совет дать пытается. А мне он нужен?

Расправил я ее на столе, Стаса кликнул, он по крайней мере не лезет со своим сочуствием. Ольга меня за рукав держит: -Ребеночек у нас будет, Мишутка!

– Как же ты можешь знать,– говорю, а у самого сердце из горла рвется, -когда только два часа прошло?

– Женщины в ту же секунду это узнают!– отвечает она, – Ты не беспокойся за нас Мишенька, не для того говорю, чтобы привязать попытаться, а не хочу чтобы между нами недоговоренное было. Только если найдешь минутку, так приезжай, с сыночком побудешь...

Ирина на меня волком смотрит, Олю жалеет, да сына неродившегося, а я вроде алиментщика уклониста... Хорошо Вован пришел, что на карте спрашивает?

Обьясняю насчет полета и несовпадении времени и пространства, ехали-то мы вон где , а приземлились здесь, показываю, а он карту сложил и говорит непонятно:

– Время должно пройти Минька! Угу?

Вроде не по теме он, но отвечаю угу тоже... Тут он по карманам рыться начинает, где же эта штука? Вытаскивает кубик, глядит на него как первый раз, и меня в лабораторию тянет.

А за нами все потянулись. Подошел он к стальной дверце, кубик покрутил, и по ребру

аккуратно провел, как учили, до щелчка. Внутри ничего не было, то есть почти ничего.

Тонкая книжка с надписью на обложке: Инструкция по эксплуатации прибора... А дальше буквы и цифры разные, и фотография зеркала! Так просто и гениально!

Параграф 1: Положите прибор в воду на пол-часа.

Влад вздохнул и сказал: -Болотная подойдет?

Я посмотрел: Ничего по поводу качества воды не было сказано.

– По моему подойдет любая!– сказала Ирина.

– У нас и кипяченая есть!– сообщила Даша.

– Да бросим его в болото, пусть мокнет! – подал голос Стас.

– Алекс?

– Может к ручью отнести? Все чище!

– Ольга, а ты что притихла?

– У меня аквариум есть! Хотите принесут?

– Большой?

– Громадный!– она подмигнула мне, и я покраснел.

– Ага!– Вован уже просек фишку, -Помыть его наверное надо?

– Зачем?– удивилась Даша.

– Так Мишка наверное туда лазил, а Оля?

– И я с ним!– она зажмурила глаза от удовольствия.

Теперь покраснела Даша и взглянула на Командира с осуждением.

– Все!– сказал я и взял Ольгу за руку, -Кладите эту штуку куда хотите! А мы обиделись!

– За что же, Мишенька? Я нисколечки...

– Обиделась, обиделась!– ответил я, таща ее за руку.

Мы выбежали из подземелья.

– Минька!– в дверях стоял Влад и смеялся, – У тебя есть пол-часа!

– У меня есть пол-часа!– сказал я .

– У нас есть целых пол-часа, и я самая обиженная на свете!– сказала Оля, и потащила меня прочь от людей и нечисти.

А какая собственно между ними разница?

Там же (Стас)

Тридцать шесть лет живу на свете, три года на фронте, думал и не удивить меня уже ничем, ан нет! Не то явь, не то сказка, персонажи по крайней мере чудные и на книжные совершенно не похожи. Как там Мишка говорит?

– Ты к человеку с добром, а он завсегда тебе нагадить норовит!

Надо предупредить их, а то обманут, народ-то пошел ушлый, а лесовички они простые и словам верят...

– Неправда это, Станислав Александрович! – вдруг слышу около уха, обернулся я, а это Дедушка Иван Иванович стоит, на меня щурится.

– Что неправда, Дедушка?

– Да то что мы простые такие, и каждый нас обмануть может...Как по-твоему мы тысячи лет смогли пережить? А уж такие ухарцы были! Теперешним-то денежки все подавай, а ранешные посурьезней были, секрет силы нашей, да волшебство какое-то узнать хотели.

А какое у нас волшебство? Мы и слова такого не знали, пока эти разные-всякие приставать стали. Все натуральное, из природы происходит! Вот говорят ягода такая есть, арбузом называется, громадная как две головы, как такая на дереве растет? И какое же дерево удержать такую тягу может? Ты не видел ли?

– Ох, Дедушка! Арбузы не на дереве растут, а на земле в теплых краях, где лето долгое. Лежат себе на солнышке, бока греют полосатые и соком наливаются. Снаружи зеленые, а изнутри красные, и сок такой вкусный... – я закрыл глаза и представил как разрезаю громадный арбузик, он лопается под ножом, и вот большие ломти лежат на тарелке, я беру один, и зарываюсь до ушей в его восхитительную сладкую мякоть, а вокруг ни с чем не сравнимый арбузный запах....

Я открыл глаза. Вокруг стоял ни с чем не сравнимый арбузный запах. Дедушка сидел на земле рядом с громадной кучей арбузов и уже резал один, и он трещал под ножиком, и сок капал на руки и на одежду старика.

– Спасибо внучек, уважил!

А у самого от удовольствия глазки сощурились.

– Значит не бывает волшебства, говоришь?– подступил я к нему.

А он арбуз в сторону отложил и серьезно отвечает:

– Нету его, волшебства вашего, люди его придумали, удобно так душой слабым! Ну меч-кладенец я еще понимаю, так ведь не живой он, железяка бездушная, мимо пройдешь и не поймешь, меч-ли, сабля такая. Это руки у кузнеца чудесные были, да душа чистая, опять же не всем в руки дается, иной потрогает-тяжел, другому-неудобен, это значит не твое...

– На-ко!– он протянул мне свой маленький нож, сладкий от арбузного сока.

Он удобно лег в руку, и я почувствовал себя вооруженным.

– Узнал! Узнал добра молодца!– захихикал Дедушка.

– Владей теперь своим мечом-кладенцом! И не теряй это Стасик! Знаю, трудно, но не теряй!

– Спасибо Дедушка, хранить его буду как...

– Да не ножик, дурень! Я о воображении говорю! Это и есть настоящее волшебство, а как ты сюда арбузы перенес мне и неведомо. Понятно-ли?

Я помотал головой.

– Ничего не понятно!

– Позже поймешь коли так, а пока ступай, да не забудь эту ягоду для своих, тоже небось любят!

Поклонился я ему, взял два арбуза да пошел, и слышу как бормочет он за спиной:

– А этот Оленьке-доченьке оставлю, полезно ей для ребеночка, а семечки в пакетик, я их здесь навыращиваю, для внучка будут, для Мишеньки....

Я пришел слишком рано, буря только разразилась, оказалось что потеряли инструкцию и Командир пушил всех подряд, само собой я попал под горячую руку.

– А это кто, с двумя арбузами? Ах, Станислав Александрович, бахчу ограбили? А прочитать в инструкции что там дальше не догадались? В воду им положить на пол-часа, и радости полные штаны! Вот она, лежит! А дальше что?

Действительно ситуация глупейшая, все так были рады скорому вызволению Доктора и Ивана, что не прочитали инструкцию до конца, а теперь ее нету...

Последним в руках ее держал Мишка, может он потом кому-то и отдал... Я стал вспоминать.

Вот Командир сделал свою ремарку, о том что Мишка лазил в аквариум... Потом он сказал что обиделся, сунул что-то в карман... Точно! Инструкция у Михаила в кармане!

– Командир, можно я скажу?

– Если насчет арбузов, то лучше не надо!

– Господа! Это переходит всякие границы! Алекс, а ты что молчишь? Пользуешься тем что ты раненый? – она крепко стукнула его по спине своим кулачком.

– О! Счастливчик!– подумал я. Алекс простонал что-то жалобное и сделал вид что упал в обморок. Ну естественно поднялась суета, Ирина заблажила что Советника убили, как будто это не она его стукнула, и напустилась на Командира за то что они приляпали на спину Алекса железяку, и от этого он чуть-было не умер. Даша принялась ее успокаивать, бросая укоризненные взгляды по сторонам, в общем бардак. Я смеялся как сумасшедший, пока наконец смог выговорить:

– Мишка!

– Да,– закричали они, -Конечно Мишка, подлец!

– Да нет!– говорю, -Он может и не подлец вовсе!

А сам сомневаюсь, кой черт, ну конечно же – подлец и мерзавец!

– Это он инструкцию в карман себе засунул и ушел!– продолжаю я.

Влад задышал как саблезубый тигр и говорит:

– Ну это я ему припомню! Я ему давно не припоминал, а уж это будте-здрасьте!

И начал свои пальцы загибать, грехи Мишкины считать.

Тут и он, как черт на овине, в дверях появляется со своей мамзелью Ольгой под мышкой, довольный весь.

– Ну ясно!– думаю, -Чего уж тут неясного?

А он ничего не замечает, к Алексу подходит и говорит:

– А этот чего тут разлегся? Я ведь его вылечил вчера!

Ирина как мегера подскочила: -Вы немного на тот свет его не спровадили, а теперь спрашиваете?

Мишка к Алексу нагнулся:

– Вставай Алекс! Хуже будет!

Ну натурально Советник сопит в две дырки и молчит без сознания.

– Серьезный случай!– говорит Мишель, -Никогда в моей практике не встречал подобного... Придется применить мануальную терапию!

Да как сунет Алексу большой палец под ребро, тот натурально ожил:

– Ах!– говорит, -Спасибо Михаил Владимирович, за такую заботу о моем никчемном здоровье!

А сам из-за спины Ирины ему кулак показывает.

– Тихо!-

Командир руку протянул к Мишке и сказал:

– Инструкцию давай, сексуал маньячный!

Полез тот в карман, достал ее и Командиру протягивает.

– Нет,– говорит Влад, -Ты начинал, ты и продолжай читать дальше...

Развернул Минька книжку и читает:

– Параграф 1: Положите прибор в воду на пол часа...

– Это мы уже слышали!

– Если он не использовался длительное время (от 50 до 150 лет.)...

– Я его сейчас убью!– сказал Командир, -Почему ты сразу не мог этого прочитать, отеребок ушастый?

А у Мишки физиономия как у кота, да еще Ольга вокруг него два раза обернулась...

Я первый и не выдержал, а за мной сразу и остальные засмеялись, какой хитрец!

Только Командир ничего не понял, шеей своей покрутил, рукой махнул:

– Дальше давай!

Параграф 2: После этого нуждается в просушке в течение 12 часов...

– Что-о!– зарычал Командир, -Тебе еще 12 часов требуется?

– Дослушай до конца сначала!– Мишка вернулся к книжке.

– Если предусматривается повторное хранение...

– Ага, повторное хранение...

Параграф 3: Для приведения прибора в рабочее состояние, постукайте по нему в ритме начала пятой симфонии Бетховена.

– И все?

– И все!

– А почему книжка такая толстая?

– Да там ерунда всякая: про ключ, про цифры...

Мишель отдал книжку Владу.

– Сам почитай!

– И последнее! – сунул книжку в свой карман Командир.

– Кто может пояснить мне насчет этой симфонии?– а сам на Ирину посмотрел, мол давай баронесса, тут тебе и карты в руки.

Трое подняли руки, вот уж никак не ожидал: Ирина, Даша и Ольга!

У Мишки рот открылся, а Ольга и говорит:

– Не ожидал, миленочек мой?

Да подбоченилась, и глаза сверкают.

А Мишка отвечает в том смысле, что конечно, дорогая Ольга Ивановна, это был небольшой сюрприз для меня, поскольку никакого рояля в ваших чертогах не усмотрел.

А она, ву компрене Мишель, сейчас все таки не 19-й век, граммофоны некоторые имеют, с пластинками.

Командир только рукой махнул, пусть ругаются.

Дашу спрашивает, а та ему, спросите у Ирины Андреевны.

– Да что это за... – начал Командир, замолчал, и уже совершенно другим голосом говорит:

– Почему бы уважаемой Ирине Андреевне не исполнить эту популярную песню?

Ирина естественно отказалась с возмущением. Однако к этому времени Мишка, которому все эти препирательства надоели, остановил его и говорит:

– Ты что не помнишь, как судьба стучится в дверь?

– Так бы сразу и сказал, а то Шостаковича.. Бетху..., то есть хорошо что не либретто к Севильскому цирюльнику, вот бы все порадовались, в смысле Минька со Стасом.

Вот я и думаю, что же там в либретто такое неприличное?