Текст книги "Внезапная смерть"
Автор книги: Владимир Кунченко
Жанры:
Ужасы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)
Трое солдат вышли навстречу приближающейся машине и, крикнув, «тормози», застыли в ожидании. Из «УАЗика» вышли трое и остановились, чтобы солдаты провели формальную, но совсем не нужную процедуру. Двое военных подошли к мирно стоящим сталкерам и обыскали их. Не найдя ничего подозрительного, солдаты кивнули майору. Журналист, поняв, что дело сделано, тихо, чтобы услышали только сталкеры, произнес лишь одну фразу:
– Удачи вам там!
Затем он сел в машину и быстро поехал в неизвестном направлении.
– Ну что, друзья? – Сказал военный, провожая взглядом «УАЗик». – Пойдемте, если еще не передумали.
Мертвец и Бородин пошли за солдатами. Сейчас эти двое двигались машинально и как-то неестественно, будто загипнотизированные. Впрочем, так всегда – у границы аномальная энергия Зоны ощущается очень слабо, а сталкеры, за длительное пребывание в этом адском месте, напитались ею и сейчас, когда питание постепенно ослабевало, люди чувствовали себя не важно.
– Ага. Они самые. – Весело сказал майор, рассматривая подошедших сталкеров. – Так-с. Четыре тысячи и можете перейти границу. Надеюсь, Сидорович вас предупредил, что за красивые глазки мы не пропускаем?
Мертвец и Бородин молча отсчитали по две штуки и вручили деньги Гордицыну. Майор, облизнувшись, взял их и, взглянув на сталкеров счастливым взглядом, поманил за собой.
Пройдя через единственный ход в заборе, они сразу остановились. Смотря по сторонам безразличными глазами, Мертвец отметил про себя, что блокпост оборудован весьма хорошо – ящики с припасами и огневые точки окружали стенки из широкого, вытянутого белого кирпича, а сверху покрывали противоосколочные сетки – оборона весьма неплохая. Вдобавок, на таком относительно маленьком участке находились пятнадцать солдат – двое у станковых пулеметов, еще четверо сидели за старым, давно списанным вагоном, который теперь служил своеобразной «комнатой отдыха», остальные рассредоточились по периметру блокпоста.
Майор заметил, что сталкеры осматриваются и, пока никто не видел, сжал правую руку в кулак, повернул ее тыльной стороной к лицу и резко отвел назад, будто хотел кого-то ударить локтем. На самом деле эти движения Гордицына составляли жест, при котором обычно говорят «yes», когда осуществляется что-то давно желаемое. По его лицу можно было прочесть – смотрите, какой я молодец – так все организовал! Обычно всегда строгий майор сейчас был весел. Жаль, что подчиненные этого не видят. Они бы изрядно посмеялись над ним – такой жесткий командир, а веселится на службе, будто ребенок.
– Рядовой Морозов! – Сделав каменное лицо, рявкнул Гордицын. – Живо сюда!
Морозов мгновенно подскочил и вытянулся по струнке, ожидая дальнейших распоряжений.
– Отведи этих двоих в хозблок и выдай им гражданскую одежду!
– Есть! – рядовой развернулся на месте и быстро пошел. Сталкеры, переглянувшись, последовали за ним.
– Что еще за спектакль? – тихо, чтобы солдат не услышал, спросил Григорий.
– Понятия не имею. – Шепотом ответил Мертвец. – Я не служил в армии, поэтому не знаю, как там все поставлено. Может, так везде.
– Когда я служил, такого цирка не было, – прокомментировал его слова Бородин, но Мертвец уже не слушал. Сейчас он думал о том, все ли взял и был полностью поглощен рассуждениями.
Рядовой остановился у двери, покрытой желтой облупившейся краской, вытащил из кармана ключ и, засунув его в замочную скважину, два раза повернул вправо. Замок щелкнул, и Морозов, потянув на себя дверь, открыл хозблок. Пропустив вперед сталкеров, он, не заходя в помещение, сказал:
– Ваша одежда лежит слева. За размеры мы не ручаемся – Сидорович точно не сказал, у кого какие.
– Это не проблема, – сухо ответил Бородин, чуть повернув голову.
Мертвец закрыл дверь, да так резко, что Морозов еле успел отскочить в сторону. «Что еще за псих?! И вот такие возвращаются на Большую Землю! Мать моя, женщина! Куда катится этот идиотский мир?!», – подумал рядовой, вертя на указательном пальце ключ.
Сталкеры, надо сказать, ожидали худшего. Они были уверены, что солдаты не сильно позаботятся об одежде. На деле же результат превзошел все их ожидания. Шмотки были чистыми, выглаженными и сильно пахли стиральным порошком. Прямо как дома.
Через пять минут сталкеры переоделись. Теперь они внешне ничем не отличались от обычных людей. Последним, что делало их сталкерами, были комбинезоны марки «Белая Дельта». Казалось, только вчера они получили их на Мертвых Болотах! А с тех пор уже прошло полтора года. С комбинезонами они расстались охотно и холодно. Бородин, так толком и не поняв, что за «Белая Дельта» и с чем ее едят, снял экипировку, скомкав, бросил на пол. Мертвец же успел так возненавидеть «Белую Дельту», что, избавившись от костюма, вздохнул с облегчением. Сталкеры посмотрели друг на друга. Григорий не узнал человека, стоявшего перед ним.
Мертвец как-то странно смотрелся в гражданской одежде. Бородин невольно вспомнил один момент из далекого детства. Он был в цирке с родителями и навсегда запомнил из всего представления медведя, одетого в желтый сарафан. Сейчас, смотря на Мертвеца, Бородин испытывал схожее ощущение. Вроде бы его другу и шли темно-синие кроссовки, черные джинсы и серая кофта с капюшоном, но в тоже время смотрелся он в этой одежде неестественно.
Григорий выглядел в гражданских шмотках гораздо лучше. Красный свитер, штаны цвета хаки и белые кроссовки; эта одежда была ему к лицу. За годы, проведенные в Зоне, Бородин подрастерял свои привлекательность и обаяние, но в этой одежде они сами по себе начали восстанавливаться до прежнего уровня. Да и сам Григорий ощутил запах близкой свободы и непреодолимое желание вернуться в родной дом, где его до сих пор ждут, и страх… страх перед тем, что неминуемо случиться позже. А Мертвец… Он больше походил на заготовку для человека, которую зачем-то нарядили.
– Пошевеливайтесь! – Крикнул с улицы рядовой. – Автобус ждет!
Сталкеры вышли и сразу увидели транспорт – стандартный, ничем не примечательный «пазик». Такие есть почти в каждом городе. Когда дверь открылась, сталкеры пошли к автобусу, ни разу не оглянувшись. И правильно. Зона, несмотря на всю свою опасность и нелюбовь к людям, стала для них родной и близкой. А зачем оглядываться? Чтобы в последний раз посмотреть на нее? Можно, конечно, только вот это вызовет в сталкерах лишнюю, тяжелую грусть. А им сейчас и так не весело. Как говорится – долгое расставание – лишние слезы. А такое, казалось бы, неважное действие, как оглянуться назад, пусть, даже на миг, продлит разрывающее душу расставание на этот самый миг.
* * *
В «пазике» уже сидели двое. Один – молодой парень в военной форме, должно быть, отслужил и возвращается домой. Второй – седовласый мужчина лет пятидесяти, в больших очках и ноутбуком на коленях. Видимо, ученый, поглощенный научной работой. Он сидел в задней части автобуса, чтобы ничто не мешало, и беспрерывно стучал по клавиатуре. Возможно, ученый сделал важное открытие и сейчас доводит свой отчет до ума, чтобы позже обнародовать его на конференции.
Сталкеры сели около двери на двойное сиденье. Они были угрюмы, будто только что посетили похороны близкого человека. Впрочем, так и есть – для Григория умер сталкер по прозвищу Бородин, а для Вовы – Мертвец. Но если первый уже начал вспоминать родной город, дом, подъезд, этаж, квартиру, семью, то второй ничего не вспоминал. Его голова была пуста, как полый шар. Он не знал, что будет делать дальше. Вова не хотел даже думать об этом. Ему теперь все равно. Сталкер по прозвищу Мертвец умер, оставив тело в полном распоряжении человека. Но человек пока еще не вышел из комы, затянувшейся на долгих два года, таких ярких и насыщенных опасностью.
– Куда отправишься с перевалочного пункта? – холодно спросил Григорий, смотря строго в пол, устланный грязными резиновыми ковриками.
– Для начала выберусь с Украины. – Ответил Вова, повернув лицо к окну. – А там – по обстоятельствам.
– Значит, вместе поедем в Киев… – сказал Григорий. Он и сам не мог понять, к чему произнес эту фразу.
Владимир внимательно смотрел в окно. Его тоскливый, но внимательный взгляд смотрел на все, что было по ту сторону стекла. «Зона… Я вижу тебя в последний раз. И ты меня тоже…», – мысленно говорил он. Нет. Совсем не так ему представлялось прощание с Ней. И с Ней тоже. А что будет с последней? Ответа на этот вопрос Вова не знал. А что будет с ним? Над этим вопросом человек предпочел не думать.
* * *
Зона смотрела вслед уходящему автобусу. Ее красивые, но такие коварные, глаза налились тоской и слезами. Она была раздосадована тем, что так и не попрощалась со сталкером по прозвищу Мертвец. Он никогда не стремился стать героем, но, так или иначе, именно он останется в ее вечной памяти. Зона была благодарна ему за все и просто была обязана хоть как-то отплатить. Она знала, что сделает. Она будет оберегать Ее. До тех пор, пока Та будет рядом.
Когда автобус скрылся за поворотом, Зона потеряла всякую связь с Мертвецом и Бородиным. Нить аномальной энергии с каждым метром ослабевала, становилась все тоньше и, в конце концов, оборвалась. Зона редко печалилась о тех, кто ее покидал, но Мертвец – особый случай. Она только что потеряла двоих, но скоро придут другие. Много других. Но среди них не будет Его – сталкера, по прозвищу Мертвец.
Эпилог
Теряя близких, мы теряем себя… Порой такие потери наносят нам тяжелый удар, от которого можно и не оправиться. Но жизнь продолжается, несмотря ни на что. Нужно двигаться дальше, бороться, показывая судьбе силу своего духа, стремление идти вперед, пусть и не так уверенно, как раньше, пусть и с опущенной головой. Нам следует продолжать этот нелегкий, а порой и опасный процесс…
Мертвец, чуть повернув голову вправо, смотрел на капли только что начавшегося дождя, которые без страха, будто камикадзе, разбивались о грязное стекло автобуса. Дождь… Он уже не такой… Он уже совсем обычный. «Странно, раньше я не замечал этого. Оказывается, как сильно отличается этот дождь от дождей Зоны…», – размышлял сталкер, поглаживая сумку, в которой лежали артефакты. Артефакты… это, пожалуй, единственные вещи Зоны, которые отправятся с Мертвецом на Большую Землю – туда, где не испытываешь постоянного напряжения, где не каждый темный угол и поворот может оказаться последним… На Большой Земле эти вещи будут еще ценнее. Они – важное значение для науки; артефакты там любят, но относятся к ним с трепетом и опаской. Артефакты можно взять в руки, подержать их, спрятать в ящик… Два ломтя мяса. Согласитесь, довольно скромно для сталкера, который находил и душу, и черного паука. Дело в том, что Мертвец никогда не гнался за деньгами. Он ходил в рейды больше для себя, чем для гонорара. Особо редкие и просто ценные вещи, которые сталкер накопил за два года, хранились в его личном контейнере. Мертвец их откладывал не на черный день, а потому, что просто не умел и не хотел тратить деньги. Он вообще имел скромные запросы, поэтому и не швырялся большими суммами направо и налево, покупая всякое барахло. Исключение – снаряжение и оружие, но здесь по-другому никак – хочешь выжить и топтать Зону – изволь раскошелиться на хорошую экипировку и ствол. Можно, конечно, этого и не делать, но тогда далеко не уйдешь или вовсе не пройдешь. «Зачем я вообще взял эти артефакты?», – спрашивал себя сталкер. Он не мог ответить на этот вопрос. Наверное, дело в том, что Мертвец хотел забрать в обычный мир частичку другого мира, ставшего ему родным, мира, в котором он ощутил всю полноту свободы. Ему можно было и не брать артефакты потому, что он сам – частичка Зоны, и она никогда не исчезнет из него. Вообще, только единицы навсегда возвращались на Большую Землю. Однажды побывав в Зоне, практически невозможно свести ее татуировку с души. А Мертвец, помимо татуировки на душе, сделал в Зоне много вечных рисунков на теле – татуировки покрывали его руки от предплечий до лопаток. Эта метка Зоны постепенно берет под контроль разум, и человек возвращается. Чаще всего он даже не помнит, что делал на Большой Земле после того, как вернулся. Человек будто впадал в кому и просыпался только тогда, когда аномальная энергия вновь оживит его сталкерскую сущность.
Но Мертвец был твердо уверен, что не вернется. Ни за что. При необходимости он отпилит себе ноги, которые, несомненно, сами поведут его в Зону. Мертвец ушел не по своей воле, но это не значит, что нужно возвращаться. К тому же, обстоятельства категорически запрещают это. Мертвец, конечно, эгоист, но, порой, и он противоречил самому себе. К тому же, Она может пострадать, а этого сталкер не хотел. Он злился на себя за свою слабость и мягкость к Ней. Да. Она оказалась сильнее самой Зоны. А раз так, то и нечего дергаться.
* * *
– Ты куда потом? – вопрос Григория прервал раздумья Мертвеца.
– Да в Липецк наверно. Больше некуда, – сказал он с какой-то обреченностью.
– И правильно. Возвращайся в родной город, – Бородин чуть улыбнулся. Все-таки он был рад, что ушел из Зоны.
– Да. Найду себе укромное место и буду потихоньку существовать, – сказал Мертвец, сделав ударение на последнем слове.
Бородин странно посмотрел на товарища. Ему не нравилось, что у друга такой пессимистичный настрой. «Возьмет, да и натворит дел. Я его понимаю. Ему сейчас очень тяжело…», – сказал про себя Григорий. Он не собирался утешать Мертвеца, да и какой в этом смысл? Однако, Бородин вновь заговорил:
– Она вернется в Москву. Я уверен. Тогда мы свяжемся с тобой и…
– Только попробуй что-нибудь сказать про меня! – Перебил его Мертвец. – В этом деле я поставил точку. Все.
– Ладно-ладно! – Протараторил Григорий. – Как скажешь.
Они замолчали. Бородин ожидал от друга такой реакции, но все равно сильно расстроился. Одно дело – Зона, а другое – Большая Земля. Здесь нужно перестраиваться, забыть все сталкерские штучки и вспомнить себя прежнего. Григорий сможет сделать это, а вот Мертвец… Для него это наверняка закончится летальным исходом.
– Ты смотри там, следи за здоровьем, – после долгого молчания сказал он.
– Я знаю. Сделаю все возможное, – воодушевленно ответил Григорий, но эта воодушевленность была фальшивой. Мертвец почувствовал это, но не стал ничего говорить. Нечего сыпать соль на рану товарища.
Он пытался вспомнить дом, где жил раньше. Увы, в голове возникали только размытые образы. Аналогичная ситуация и с родителями, друзьями, просто близкими. Мертвец никогда не думал, что и вправду забудет свое прошлое. От осознания того, что ему удалось стереть из памяти все воспоминания о жизни на Большой Земле, его бросило в холодный пот и пробила мелкая дрожь. Мертвецу стало страшно. Такого страха он не испытывал даже в ночной Зоне. И тут человек впервые понял, что человеком-то уже и не является. Мертвец шел к этому два года – он хотел быть исключительно сталкером, а не сталкером-человеком, как Бородин. И вот он добился своего. И что? Ничего. Только пустота, страх, обреченность. Нет. Не этого он хотел. Похоже, что этот самый процесс, начатый два года назад, завершился. А завершился он потому, что Мертвец уже далеко от той хрупкой и красивой девушки, которая была тем единственным механизмом, регулирующим другой процесс – возвращения человеческой сущности. Увы, но теперь этот процесс заморожен и, наверное, навсегда. Сейчас Мертвец был готов убить себя. Он впервые понял, каким был идиотом все это время. Но что поделать? Люди не слушают чужих советов, предпочитая учиться на своих ошибках. Как говорится, что имеем – не храним, что потеряем – ценим. Для Мертвеца эта поговорка как никогда актуальна – он потерял все. И себя в том числе. И что теперь? Он медленно открыл сумку и равнодушно посмотрел на артефакты, светящиеся мягким желтым светом. «Желтый – цвет дурака. И ты дурак», – сказал себе Мертвец. Он долго смотрел на порождения аномалий и вроде бы ничего не ощущал. Однако, в нем что-то начало меняться. Будто его мертвое тело вдруг ожило и теперь оно двигается. Но что-то с телом не так – движения вялые, медленные. «Ты знаешь, кто ты! Ты – сталкер!», – в голове прозвучал чей-то голос. Голос был ему не знаком, поэтому Мертвец быстро обернулся, пытаясь увидеть обладателя странного голоса. Как и ожидалось, в автобусе не было никого, кроме двух сталкеров, солдата, ученого и водителя. Нет. Люди. находящиеся в автобусе в тот момент молчали. А это значит… «Иди и убей Нарколога!», – настойчиво повторял странный голос, звучавший в голове Мертвеца. Уже бывший сталкер понял, что странный голос появился после того, как он открыл сумку. Мертвец быстро застегнул на ней молнию и, задержав дыхание секунд на тридцать, шумно выдохнул. Человек очень хотел избавиться от артефактов, но они нужны ему. Ведь Мертвец сильно травмировал голову, а в больницу обращаться не собирался. В таком случае, чтобы вылечиться, нужны артефакты, ускоряющие регенерацию организма.
– Все в порядке? – Григорий с недоверием посмотрел на друга.
– Да, – соврал Мертвец, массируя ладонями лоб.
– Ладно… – Бородин отвернулся. – Адрес моего дома помнишь?
– Нет.
Григорий достал из контейнера клочок бумаги, ручку и быстро что-то начеркал.
– Вот, – он протянул бумажку товарищу, – держи. Как устроишься, сообщи.
– Ты серьезно? – Мертвец действительно удивился.
– А что? – Григорий похлопал правой ладонью по боку контейнера. – Друзья в Зоне не могут быть друзьями на Большой Земле?
Мертвец молчал. Он не знал, что ответить. Да и вообще на него навалилась слабость и вновь заболела голова.
* * *
Автобус, поливаемый дождем, быстро ехал по дороге, покрытой истрескавшимся асфальтом. Дорогу надо бы отремонтировать, да только вот кто хочет тратить деньги? Власти всех стран мира считают Зону ямой, наполненной всяческими отбросами, но в ней полно всяких интересных штучек, которые дорого стоят и которые важны для всего человечества. Именно по этой причине Зону до сих пор не разбомбили к такой-то матери. Напыщенные политики все время чешут языками о том, что, мол, Зона опасна, что результаты исследований артефактов, флоры и фауны не оправдывают огромные потоки денежных средств, уходящих на спонсирование ученых и солдат. Однако, дело не двигается дальше разговоров. А зачем что-то менять, когда сами политики хорошо кормятся от этого? Захапал себе деньги и на все вопросы, типа «Куда подевались суммы?», спокойно отвечаешь – «В Зоне они, родимые. В Зоне». Поэтому и дороги тут такие разбитые – немаленькие средства, предназначенные на ремонт дорог и прочего, осаживаются в карманах политиков. В Зону доходят лишь деньги, на которые платятся зарплаты ученым, воякам и покупается оружие. А то, что быт и дороги здесь в разы хуже, чем, скажем, во время второй мировой войны, политиков мало волнуют. Все равно в Зону идут. Пойдут в нее в любом случае. Она манит людей, будто лампочка мотылька.
Даже сейчас, когда Бородин рядом, Мертвец чувствовал себя брошенным и одиноким. Ему хотелось взять телефон и набрать ее номер. Да только вот телефона у него нет. «Хватит этих голливудских сентиментальностей! Я решил так. И, значит, так и будет!», – одернул себя Мертвец и выкинул только что возродившееся тепло души. Да. Теперь он – Роман Иванов. Теперь он будет существовать под этим именем.
Мертвец никогда не строил планов на будущее, а сейчас – тем более. Роман Иванов – это не человек. Это бездушная кукла с именем. Но в этой кукле хорошая батарейка, поэтому кукла будет выполнять простейшие, необходимые для поддержания жизни, действия. Будет выполнять до тех пор, пока батарейка не иссякнет.
Мертвец еще не осознал, что татуировки Зоны – это не просто рисунки. Это ее часть, навсегда поселившаяся в нем. А части Зоны, несмотря ни на что, таковыми и останутся. Мертвец сохранит все сталкерские привычки потому, что без них он просто не выживет. Ни в Зоне, ни на Большой Земле.
– Эй, сталкеры! – Весело сказал водитель, на миг обернувшись. – Чего приуныли? Все нормально!
* * *
Автобус подъезжал к конечному пункту маршрута. Сейчас поворот, за ним – забор, за которым – обычный мир. За забором аномальная энергия окончательно иссякнет. Это конец. Конец этапа. Конец стадии. Но не конец всего.
Едва миновав забор, автобус остановился и приветливо открыл двери. Это простое механическое действие являлось своеобразным благословлением в обычную человеческую жизнь. Мертвец на автомате встал и пошел. В тот момент он не понимал, что делает и, тем более, зачем. Он вообще был где-то там, но только не здесь – на Большой Земле.
– С наступающим Рождеством! – бодро сказал водитель выходящим пассажирам.
Голос водителя вернул Мертвеца Сюда. На Большую Землю. «Рождество… Что это за праздник?», – спрашивал себя он. Вспомнив, что же это такое, Мертвец невольно улыбнулся. «Как символично! Родился Христос и родился я – Роман Иванов. Похоже, что я правильно сделал, что ушел из Зоны, так как уйти под Рождество – это не совпадение, а, значит, все правильно», – размышлял он.
Мертвец вышел из автобуса и хмуро осмотрелся. Ему все было не привычно. И эти дома со стеклами, и люди в гражданской одежде, на лицах которых не было печали и равнодушия, и киоски со светящимися окошечками… Мертвец уже забыл, что, кроме Зоны, есть и другой мир. Теперь ему придется все вспоминать.
Подождав Григория, Мертвец неспешно пошел вперед – по бульвару, над которым нависли фонарные столбы. Он делал первые, за два года, шаги на Большой Земле. Он вернулся в этот мир одиноким. Самым одиноким человеком в этом мире.
