Текст книги "Партизанки"

Автор книги: Владимир Яковенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Узнал я в тот день немало для себя полезного и нужного. Опыт партийного руководства, которым поделилась со мной Александра Ивановна Хромова, был действительно богатым, разносторонним. Стало мне понятно и другое – за что так любят и уважают антопольские коммунисты своего вожака.

К началу 1944 года в районе было создано 33 антифашистские подпольные группы и 27 комсомольских организаций, объединивших в своих рядах около трехсот человек. В деревнях к этому времени был подготовлен надежный партийный резерв – двести патриотов и патриоток, готовых в любую минуту выполнить самое трудное поручение руководства.

В состав райкома партии вошли Григорий Андреевич Дудко, секретарь подпольного районного комитета комсомола Сергей Васильевич Керов, комиссар отряда Григорий Яковлевич Рева, а также инструктор РК партии Прасковья Семеновна Сидорук. Активными пропагандистами райкома стали Василий Сидорович Ломако – политрук одной из партизанских рот, Степан Васильевич Соколовский и Багимкул Кулобаев.

В десятках деревень, нередко под боком вражеских гарнизонов, силами районного комитета было проведено около трехсот пятидесяти собраний и митингов по мобилизации сил на борьбу с оккупантами. В них принимали участие десятки тысяч жителей Антопольского района. Многие из этих собраний провела сама Александра Хромова.

В ответ на призывы партии ряды партизанских подразделений с каждым днем полнились все новыми и новыми бойцами. В райком и штабы отрядов обращались сотни жителей Антопольского района с просьбой о зачислении их в партизаны. При Антопольском РК партии была создана специальная комиссия по приему населения в отряды народных мстителей. Ее возглавляли Семен Тимофеевич Шиш и Григорий Яковлевич Рева.

Основным партизанским формированием Антопольского района являлся хорошо вооруженный отряд имени Кирова. На боевом счету его было тридцать девять вражеских эшелонов с живой силой и техникой, пущенных под откос, восемьдесят километров уничтоженной проводной связи противника, тридцать семь взорванных и сожженных мостов. Силами отряда были разгромлены гарнизоны оккупантов в деревнях Детковичи, Грушево, Осмоловичи, Зелово, Смолярых, в поселке Городец и других.

Необходимо отдать должное и командиру отряда Семену Тимофеевичу Шишу. Это он, бывший счетовод колхоза из деревни Худлин, с первых месяцев оккупации сражавшийся с врагом, возглавил отряд имени Кирова, личным примером воспитывал своих бойцов. Доверие, оказанное народом, смелый и опытный командир оправдал.

В рядах партизан была вся семья Семена Тимофеевича. На боевом счету его сыновей – семнадцатилетнего Петра и его погодка Василия, которые находились в диверсионной группе Алексея Антончика, было немало подорванных железнодорожных эшелонов врага. В отряде много дел нашлось и для жены командира Марии Федоровны, которая пришла с двумя совсем еще маленькими дочурками Женей и Верой.

Особенно теплым словом хочется вспомнить старушку, мать Семена Шиша, Наталью Петровну. Несмотря на преклонный возраст, она в суровый для всех нас час нашла в себе силы покинуть родной кров и уйти вместе с детьми своими и внуками в партизанский отряд.

Сохранился в партизанской семье как реликвия бесценный фотоснимок. Объектив фотоаппарата запечатлел трогательную сцену: первый секретарь Брестского подпольного обкома партии Сергей Иванович Сикорский благодарит партизанскую мать Наталью Петровну Шиш за сына ее, командира отряда имени Кирова, и боевых внуков – Василия и Петра. На снимке рядом с С. И. Сикорским и Натальей Петровной – Семен Тимофеевич и Петя Шиш. Через несколько часов юному партизану предстояло уйти на очередную операцию по подрыву вражеского эшелона.

Авторитет Антопольского райкома партии и партизанского отряда имени Кирова среди местного населения был огромен. Отправляя лучших своих сынов и дочерей в ряды народных мстителей, жители окрестных деревень, надежные союзники партизан, регулярно собирали для бойцов отряда продовольствие, одежду, обувь. Лишь в декабре 1943 года сельскими активистами было собрано в подарок партизанам сорок теплых рубашек, семьдесят пар нательного белья, пятьдесят три пары шерстяных перчаток, восемьдесят пар теплых носков, десять полушубков и двадцать пар валенок. Кроме того, крестьяне изыскали 600 метров белого полотна для пошива маскировочных халатов. Но особенно много радости доставили бойцам письма с пожеланием успехов в их нелегкой борьбе с врагом, которые сопровождали каждый подарок.

Немалую помощь партизанам оказывал местный актив и население в агитационной и пропагандистской работе во вражеских гарнизонах. Так, после неоднократного распространения листовок и писем командования в одном из гарнизонов в партизанский отряд с оружием в руках перешло тринадцать солдат-сербов и десять полицейских. Это была заслуга трех отважных женщин из деревни Демидовщина – второго секретаря подпольного райкома комсомола Клавдии Миронюк, Веры Вишневской и Евдокии Чмель.

В рассказе Хромовой не мог не обратить я внимания на одну деталь, особенность. Подробно, с увлечением описывая напряженную, полную риска работу антопольских коммунистов, районного актива, молодежи и партизан отряда имени Кирова, секретарь подпольного райкома партии старательно избегала говорить о себе, о своем вкладе в общее дело. А он, я знал об этом, был немалым.

Весна 1943 года. В одну из ненастных мартовских ночей, задолго до рассвета, на взлетно-посадочную полосу партизанского аэродрома, расположенного западнее деревушки Альбинск, приземлился военно-транспортный самолет. Из открывшегося люка самолета на землю спрыгнули шестеро. Здесь их уже давно ждали. Крепкие объятия друзей, соратников по борьбе с фашизмом, нетерпеливые расспросы, улыбки.

По решению ЦК Компартии Белоруссии и Центрального штаба партизанского движения с целью дальнейшего развертывания отпора врагу и подпольной работы на оккупированной Брестчине в глубокий тыл врага прибыли секретари Брестского обкома партии Сергей Иванович Сикорский и Иван Иванович Бобров, уполномоченный ЦК ЛКСМБ, секретарь Брестского обкома комсомола Федор Дмитриевич Ромма, работник аппарата НКВД подполковник Александр Николаевич Дроздов и радисты.

После недельной подготовки и сборов оперативная группа, состав которой пополнился брестскими подпольщиками Александрой Хромовой и Григорием Ревой, а также прилетевшим с Большой земли редактором областной газеты «Заря» В. Ф. Калиберовым и другими товарищами, тронулась в путь, на запад республики. Ценнейшая информация о положении в оккупированном Бресте, об организованной и повсеместной борьбе с врагом, которой поделилась Александра Хромова с Сергеем Ивановичем Сикорским, была внимательно выслушана и принята к сведению. Полученная от непосредственных участников событий, она крайне важна своей достоверностью, правдивостью.

Труднейший и опаснейший переход на запад по глубоким вражеским тылам был завершен в апреле сорок третьего. На небольшом островке Споровских болот, в урочище Хованщина, группа встретилась с бойцами и командирами отряда имени Щорса и оборудовала свою стоянку.

Одним из первых вопросов, который встал перед обкомом и штабом соединения, была организация надежной связи с подпольем Бреста, с его партийным комитетом. Огромная важность этой задачи была понятна каждому – и Сергею Ивановичу Сикорскому, официально принявшему на себя обязанности командира соединения партизанских отрядов области, и его заместителям – Ивану Ивановичу Боброву, Сергею Егоровичу Егорову, Александру Николаевичу Дроздову и Федору Дмитриевичу Ромме. И человек, способный выполнить это сложнейшее и рискованное задание, вскоре был найден. Его кандидатура была принята всеми единогласно: выбор руководства пал на Александру Ивановну Хромову.

Майским солнечным утром вошла Александра Ивановна в шалаш секретаря обкома.

– Садись поближе, товарищ Хромова, – пригласил ее Сикорский и, обращаясь к членам обкома, продолжил начатый разговор: – Именно ей мы и поручим это задание. Начштаба, дай-ка карту. Тебе предстоит пойти, товарищ Хромова, этим маршрутом на запад. Рева, друг твой старый, будет твоим телохранителем. Из встретившихся по пути отрядов и групп высылай сюда к нам связных. О паролях условитесь с Александром Николаевичем, – Сикорский кивнул в сторону Дроздова. – Теперь о главном. Во что бы то ни стало проникни в Брест. Узнай все детально о Петре Жуликове и его организации. Восстанови, где можно, старые связи, наметь новые. Подробности обсудите опять-таки с Дроздовым. Мы должны получить о Бресте самую точную и полную информацию. Понятно?

– Да, Сергей Иванович, я поняла.

– А раз так, то готовься к походу.

Из шалаша Сикорский и Хромова вышли вместе.

– Шурочка, – после недолгого молчания глухо проговорил Сикорский, – у меня к тебе еще одна просьба. Если представится такая возможность, то разыщи, пожалуйста, мою семью. И о других узнай. Кого сможешь, выведи из города.

– Обещаю вам это, Сергей Иванович! Сделаю все, что смогу.

– Это было бы здорово!

Секретарь обкома благодарно пожал ей руку.

Человек доброго и щедрого сердца, он был замечательным семьянином. В постоянных размышлениях о судьбах подполья, Сергей Иванович вновь и вновь возвращался мыслями к жене, к детям, оставшимся в оккупированном Бресте. Ему, как, пожалуй, никому другому, была понятна тревога и боль товарищей своих, партизан, чьим близким и родным не удалось уйти в свое время на восток с Красной Армией. Там, в разоренном врагом городе, где уже третий год шли повальные аресты и казни патриотов, в ежеминутной опасности находились не только Бронислава, сыновья и дочь. Смертельная опасность нависла и над семьями председателя облисполкома К. Н. Длугошевского, его заместителя Р. Н. Груздева, начальника управления культуры облисполкома П. А. Абрасимова и других товарищей по работе, друзей. Спасти их, вывести к своим – эта задача стояла перед подпольным обкомом партии и штабом соединения наравне с развертыванием боевых операций.

На следующий день Хромову и ее спутников у сторожевого поста поджидали 14 бойцов, идущих под Брест. Командовал ими кареглазый, смуглолицый парень. Его Александра Ивановна знала хорошо. Это был Сумбат Арзуманян, которого высоко ценил Сикорский, полагаясь во всем на него, как на самого себя.

Семнадцать человек тронулись в неблизкий и опасный путь.

Сложные чувства владели Александрой Ивановной. Гордясь оказанным ей доверием, в то же самое время она не могла не отдавать себе отчета в том, насколько рискованно и нелегко будет попасть в оккупированный Брест. В городе на каждом шагу подстерегала опасность. Немалые сомнения вызывала и предстоящая встреча с Петром Жуликовым: как вернее и надежней организовать ее? Да и жив ли вообще отважный руководитель городского подполья? Не было полной уверенности и в том, удастся ли ей выполнить свое обещание – вывести семью секретаря обкома и другие семьи из оккупированного, наводненного войсками и жандармерией Бреста. На душе было тревожно.

Пожалуй, самым невозмутимым и спокойным казался в этой группе, пробирающейся по лесам и болотам на запад, командир сопровождения – Сумбат Арзуманян. Конечно, это было только внешне, просто он скрывал, что и сам напряжен до предела: Сикорский поручил ему оберегать безопасность шестнадцати спутников.

На седьмой день, благополучно миновав немецкие посты и заставы, группа вышла к восточной кромке Старосельского леса.

По заданию С. И. Сикорского Хромова, побывав в Бресте, должна была установить связь с партизанами Беловежской пущи. Но в Старосельском лесу ее догнала доставленная нарочным депеша. «Александра Ивановна, – писал Сикорский. – Ваш маршрут я немного изменил. За железную дорогу ушла группа. Вы остановитесь в отряде имени Чернака. Идите в Брест, возьмите в отряде бойцов, они будут вашими проводниками. Встретимся в отряде. Сергей».

Через несколько дней, после короткой подготовки, взяв в отряде двух партизан, Хромова вышла в Брест. Переночевав на хуторе Ковалево, она в простеньком платье и с косынкой на плечах вместе с тещей сопровождающего ее бойца Николая Щербакова подошла к городским окраинам.

За Кобринским мостом Александра Ивановна рассталась с пожилой женщиной – идти дальше ей предстояло одной. Улицы города, наводненного немецкой солдатней и офицерами, патрулировались крупными армейскими нарядами и жандармерией. Однако, к счастью, никто не обратил внимания на молодую женщину в поношенном сиреневом платье.

Хромова благополучно добралась до дома Тамары Андреевны Фурсовой, члена своей подпольной пятерки, а та проводила ее к Екатерине Сименковой. Сименкова обрадовала известием о том, что подпольный партийный комитет действует, им по-прежнему руководит Петр Георгиевич Жуликов. Катя рассказала подруге о положении в городе, и они вместе начертили схему расположения штабов и частей брестского гарнизона.

В тот же день подпольщицы убедились в том, что за домом, в котором жил хозяин бондарной мастерской Жуликов, установлена слежка. Тогда, следуя указаниям Сикорского, Хромова встретилась с Алексеем Георгиевичем Серафимовичем, ближайшим соратником Жуликова. Она предупредила его о том, что ему, возможно, придется взять на себя руководство подпольной организацией в случае ареста Петра Жуликова. Серафимовичу поручила регулярный сбор разведданных о противнике и связь с партизанами отряда имени Чернака через Екатерину Сименкову. Из отряда эти сведения должны были поступать в штаб соединения.

Итак, главная часть задания выполнена. Одновременно с этим от Алексея Серафимовича получили 120 тысяч рублей советских денег и облигаций для передачи в Фонд обороны. Подготовила к выходу из Бреста в лес несколько женщин и детей, членов семей партизан и партийных руководителей. Теперь оставалось не менее трудное – поиски Брониславы Антоновны Сикорской.

Найти ее было нелегко, и Александре Ивановне вместе с Сименковой пришлось перебрать немало вариантов, прежде чем они вспомнили о жене первого секретаря горкома партии Анне Коротковой. Именно она могла помочь в розысках. Так и случилось. Короткова сообщила, что Броня с детьми живы и что, соблюдая строжайшие меры предосторожности, никому не доверяя, они ютятся неподалеку от реки Мухавец.

– Боюсь, что трудный у меня с ней получится разговор, – задумчиво покачала головой Хромова.

И разговор действительно получился трудным. Едва молодые женщины вошли в маленькую комнатушку, где с детьми и братом скрывалась Сикорская, как Бронислава Антоновна, хотя она и знала Короткову достаточно хорошо, как-то замкнулась. Казалось, она не поверила даже тому, что муж ее жив, находится где-то рядом и командует партизанами области.

– Я подумаю, – односложно отвечала она.

– Хорошо, я зайду потом, – согласилась Хромова.

Наутро Сикорская сказала, что она еще не решила, как поступить, а еще через день, едва Александра Ивановна постучалась в квартиру, прямо с порога отрезала:

– Мы никуда не пойдем! Раз нет записки от мужа, значит, вы обманываете. Прощайте!

Понять Брониславу Антоновну, ее осторожность и недоверчивость было не трудно: малейшая ошибка, лишнее слово, чужой взгляд могли стоить жизни не только ей самой, но и ее детям. Все оставшиеся в городе семьи партийных и советских работников, военнослужащих, о которых стало известно оккупантам, были физически уничтожены. Избежать этой страшной участи жене Сикорского удалось чудом, лишь благодаря помощи друзей, замкнутому образу жизни и частой смене квартир. Все это Хромова прекрасно понимала.

Сикорский ждал прихода группы в отряде имени Чернака. Придя с ротой бойцов из Споровских лесов, он готовился перевести партизанские семьи через железную дорогу.

– Сергей Иванович, Броня и дети живы, здоровы, – еще издали, подходя к стоявшему у землянки секретарю обкома, начала Хромова. – Но вывести их из города я не смогла.

– Вижу, – глухо проговорил Сикорский.

– Она не поверила мне. Требует записку…

Сергей Иванович потемнел лицом: наверное, особенно остро понял свою оплошность.

– Сергей Иванович, дайте мне записку. Сегодня же, сию же минуту, я уйду обратно в Брест!

– Хорошо, Шура. Записку я напишу.

На третий день к Кобринскому мосту на окраине Бреста подходили две неприметно одетые женщины. Впереди, держа в руках бидон (якобы направляясь в деревню за молоком), шла Сикорская со старшим сыном и дочерью. Чуть поотстав, Хромова несла на руках трехлетнего Славика. Отвлекая внимание охранников на мосту, она играла с малышом. Тот заливисто смеялся.

Прошли.

На хуторе были каратели. Женщины долго сидели, притаившись во ржи. Спустя несколько часов дорога в отряд стала свободной.

И вот радостная, долгожданная встреча. Обняв жену и детей, Сергей Иванович горячо и благодарно расцеловал Александру Хромову, потом сказал:

– Со мной пришла Александра Ивановна Федосюк. Она назначена уполномоченной обкома партии по кусту Антополь – Кобрин – Дивин. Передашь ей все брестские явки: связь с городом будет держать она. Сама пойдешь в отряд имени Кирова – ты назначаешься туда парторгом. Еще раз спасибо, друг мой боевой, за все, что ты для меня, для нас сделала!

Молодого партийного руководителя, мужественную брестскую подпольщицу ждали новые боевые дела. До полного освобождения Белоруссии от фашистского ига оставалось чуть больше года.

Александра Ивановна Федосюк, член Брестского подпольного обкома партии, уполномоченная по группе районов. Ей весной сорок третьего передала Александра Хромова все необходимые для связи с Брестским коммунистическим подпольем материалы: явки, клички, пароли.

Прекрасен и ярок жизненный путь этой удивительной женщины, уроженки деревни Андроново Кобринского района. Вступив в 1925 году в ряды Коммунистической партии Западной Белоруссии, Федосюк вскоре становится профессиональной революционеркой, подпольщицей. Агенты польской дефензивы яро преследуют ее, активного работника ЦК комсомола Западной Белоруссии, выполнявшей ответственные партийные поручения, трижды арестовывают и заключают в тюрьму, разлучают с маленькой дочкой. С огромным трудом товарищам по борьбе удается переправить малышку через границу, в Минск, к отцу Николаю Масловскому, видному комсомольскому работнику Западной Белоруссии, которого лишь нелегальный переход польско-советской границы спас в свое время от неминуемого ареста и каторги.

Александра Ивановна активно участвовала в создании органов Советской власти в освобожденных с приходом 17 сентября 1939 года Красной Армии районах на западе Белоруссии, в разделе помещичьей земли, активно организовывала политическую и культурную работу в деревнях. Это она, дочь крестьянина-бедняка, став депутатом Народного собрания, голосовала в Белостоке за немедленное присоединение Западной Белоруссии к Союзу Советских Социалистических Республик, а затем участвовала в работе Чрезвычайной сессии Верховного Совета СССР, осуществившей этот исторический акт.

Потом Александра Ивановна Федосюк работала председателем Кобринского горисполкома, была избрана депутатом Верховного Совета БССР, а за несколько месяцев до начала войны ее утвердили заместителем председателя Брестского облисполкома.

В суровый для Родины час под бомбами и артобстрелом ушла Александра Федосюк из пылающего Бреста на восток. Добравшись до Москвы, выехала в Пензу, откуда была отозвана в распоряжение Центрального штаба партизанского движения.

Вскоре Александра Ивановна была уже в глубоком вражеском тылу. А весной сорок третьего, пройдя сотни километров по оккупированной белорусской земле, вместе с Николаем Климцом, представителем ЦК ЛКСМБ, она появилась в расположении Брестского подпольного обкома партии. Из ее рук получил Сергей Иванович Сикорский пакет с сургучными печатями, в котором было решение недавно состоявшегося V пленума ЦК КП(б)Б и другие директивы по развертыванию партизанского движения и подпольной работы в тылу врага. Несколько раньше такие же пакеты Федосюк вручила командиру Минского партизанского соединения Р. Н. Мачульскому и вожаку партизан Пинской области В. З. Коржу.

С этого дня предстоит Александре Ивановне Федосюк, члену подпольного обкома партии, уполномоченному по группе районов, напряженная, полная риска, но благородная работа по всемерному развертыванию народной борьбы против оккупантов, по укреплению партийных и комсомольских организаций на западе республики, по восстановлению здесь Советской власти.

О Тане Алябьевой, славной девушке, возглавлявшей комсомольскую организацию нашего партизанского отряда с декабря сорок второго по июль сорок четвертого, хочется рассказать особо.

Стоял морозный январский день 1943 года. По-зимнему яркое солнце слепило глаза. Мы вошли в большую деревню Зубаревичи Глусского района. Здесь нам предстояло закрепиться рядом с другими отрядами бригады: вражеский гарнизон находился по соседству, всего лишь в трех километрах западнее, и возможность внезапного нападения гитлеровцев не исключалась.

Закипела работа. Разыскав десяток-другой лопат, топоры и ломы, партизаны дружно принялись за сооружение линии обороны. Вызвались помогать им в этом и местные жители – вместе сподручней!

Окопы были уже почти готовы, когда с южной околицы, где в расположении отряда имени Кирова был развернут штаб нашей бригады, появился Владимир Жлобич, наш комиссар. Рядом с ним, к моему немалому удивлению, бойко шагала невысокого роста незнакомая девушка, в туго перетянутом ремнем полушубке, с пистолетом в кобуре. На вид ей никак нельзя было дать больше двадцати, однако держалась она солидно, по-боевому.

– Откуда, комиссар? – еще издали поинтересовался я.

– Из штаба бригады!

– А дивчину где добыл?

– Не дивчину, а помощника комиссара отряда по комсомолу! – неожиданно твердым голосом отчеканила девушка.

– Ого! Грозный у нас будет комсомольский вожак, – невольно улыбнулся я.

– Давайте знакомиться, товарищ командир. Татьяна Алябьева, – приложив руку к головному убору, вытянулась девушка.

– А кто тебя к нам назначил?

– Утверждена Центральным Комитетом ЛКСМ Белоруссии!

– Что ж, решение Центрального Комитета мы признаем. Сами комсомольцы. Так что приступай, Танюша, к исполнению своих обязанностей. В отряде у нас больше ста человек. И почти все молодежь. Основное внимание в своей работе уделяй боевым делам: успешно громить врага – для нас задача номер один!

В тот же вечер, собрав в одном из домов молодежь, провела Татьяна Алябьева свое первое комсомольское собрание. Она рассказала бойцам о задачах Ленинского комсомола в условиях партизанской войны в глубоком вражеском тылу, о повсеместной борьбе с захватчиками, уделила немало внимания положению на фронтах.

А потом, после собрания, были и песни – веселые, задорные, комсомольские.

По душе пришелся новый комсорг бойцам. С ней было по-настоящему интересно, увлекательно, легко. Далеко не каждому дан талант организатора, умеющего сплотить, объединить мыслями, настроением, делами людей, но у Тани Алябьевой он определенно был, яркий, самобытный и страстный. Удивительно быстро внесла она живую, свежую струю в наши суровые партизанские будни, в однообразный и нелегкий быт. Возвращаясь из тяжелых походов, после сложнейших операций и схваток с врагом, ребята, несмотря на усталость, обязательно заходили в дом, где жил их комсомольский вожак. Там всегда было весело – не умолкали родные, полюбившиеся всем песни, стихи, рассказы, звучали шутки и смех.

– Ну как твой помощник по комсомолу? – поинтересовался я как-то у Владимира Жлобича.

– Ничего, справляется. Ну и поет, конечно.

– Как это поет?

– А очень просто – поет. Пройдем сегодня вечером мимо ее дома – сам послушаешь. Стосковалась, Володя, молодежь по хорошей песне. Не будет песен, добрых, чтоб за душу брали, – придет тоска, появятся карты.

– Что ж, пожалуй, ты прав!

Тем же вечером при обходе постов завернули мы с комиссаром к дому, в котором обосновалась Алябьева. Еще издали услышали молодые, дружные голоса. «Катюша»! Сменяя ее, звонкий девичий голос затягивает: «Бьется в тесной печурке огонь…» Не узнать его невозможно: Татьяна!

– Да, поет она хорошо. Но не каждый же вечер?

– Завтра не до песен будет, Володя. Завтра поход. И успех его во многом зависит от того, какие чувства, настроения будут у ребят сегодня, накануне боя.

Что ж, комиссар абсолютно прав.

Авторитет Татьяны Алябьевой среди партизан отряда был непререкаем. И не только из-за хороших, добрых песен. Она оказалась чудесным, задушевным товарищем, настоящим боевым другом. Требовательная во всем к себе, принципиальная и честная, Таня оказалась очень смелой, мужественной девушкой. И прежде всего, конечно, в боевой обстановке. Так было во время схватки с крупным гитлеровским гарнизоном в Старом Селе, что под Глуском, при налетах на вражеские укрепления у железнодорожных магистралей, во время массовых подрывов рельсов. Партизаны видели своего комсорга там и только там, где всего труднее, всего опаснее.

Начиная с 1943 года по заданию командования диверсионные группы нередко выходили на подрыв железнодорожных рельсов в район Осиповичей. Мы знали, что в тех местах прошло детство нашей Танюши, что на станции Завишин она родилась и в конце тридцатых окончила семилетку.

В первые дни войны выпускницей Минского финансового техникума Алябьева эвакуировалась в Чкаловскую область и начала там работать инспектором райфо. Работала и писала одно за другим заявления в ЦК ЛКСМ Белоруссии: «Хочу с оружием в руках стать на защиту Отечества, родного белорусского народа».

Центральный Комитет ЛКСМ Белоруссии порекомендовал зачислить Татьяну Алябьеву в одну из готовившихся к отправке в тыл групп. Наконец-то мечта девушки сбылась. И вот 2 августа 1942 года, пройдя ускоренный курс подготовки, Татьяна в качестве связной ЦК комсомола Белоруссии вместе с отрядом имени Гастелло ступила на оккупированную землю республики.

Путь в постоянных боях и схватках с гитлеровцами оказался долгим и очень тяжелым. Оставив позади многочисленные районы Витебской, Минской и Могилевской областей, места, где прошло ее детство, Татьяна спустя несколько месяцев добралась до партизанского Альбинска, что под Любанью. Здесь, в штабе соединения отрядов Минской области, где ей предстояло некоторое время работать, находились видные организаторы и руководители народной войны на земле Белоруссии, в том числе уполномоченный ЦК КП(б)Б, секретарь ЦК ЛКСМБ товарищ Виктор. Это подпольная кличка вожака белорусской комсомолии Кирилла Трофимовича Мазурова.

Шли дни напряженной, требующей мужества и бесстрашия, сложнейшей работы. Инициативно и умело выполняла Таня Алябьева все ответственные поручения ЦК комсомола. Сотни километров опасного пути, минуя вражеские гарнизоны, посты и засады, приходилось ей преодолевать, чтобы появиться как связной Центрального Комитета в отрядах и бригадах Минской и Могилевской областей.

И только потом получила назначение в наш молодежный отряд имени Ворошилова.

С приходом Татьяны ряды комсомольской организации начали быстро расти, и вскоре наш отряд превращается, по существу, в комсомольский.

Одним из основных правил в работе с комсомольцами стали регулярные общие собрания с подробным и тщательным разбором боевых дел. Наиболее отличившиеся в ходе операций отмечались, их опыт и пример становился достоянием других бойцов. Давая своим членам различные поручения, комсомольская организация добивалась их неуклонного исполнения.

Вот некоторые примеры боевой деятельности комсомольцев нашего отряда:

С 1 марта по 8 апреля 1944 года комсомольская группа во главе с Николаем Семенчуком на железнодорожной магистрали Лунинец – Барановичи в дневное время обстреляла из противотанкового ружья и пулеметов десять вражеских эшелонов. В результате десять паровозов было выведено из строя. На личном счету Семенчука – девять пущенных под откос железнодорожных составов противника.

3 марта 1944 года группа комсомольцев во главе с Ф. И. Ярушиным подорвала на мине одну и обстреляла две вражеские автомашины.

В течение марта того же 1944 года комсомольская группа под руководством Семена Бубича подорвала на минах три автомашины с оккупантами на дороге между Пинском и Логишином.

О боевых делах комсомолии нашего отряда, возглавляемой Татьяной Алябьевой, можно было бы рассказывать еще и еще.

Все собрания комсомольцев проводились по-деловому, конкретно, коротко. Какой бы вопрос ни ставился на обсуждение, он всегда был прямо или косвенно связан с главной проблемой – как молодые народные мстители выполняют свой комсомольский долг, партизанскую присягу.

Вот, к примеру, повестка дня собрания, состоявшегося 8 июня 1944 года:

1. Разбор боевых дел комсомольцев.

2. Боевые традиции Ленинского комсомола.

3. Постановление бюро Брестского подпольного обкома ЛКСМБ от 9 мая 1944 года «О героической смерти комсомольца-подрывника Н. Гойшика».

Наиболее активные комсомольцы имели постоянные поручения. Семенчук, к примеру, нес ответственность за боевые действия комсомолии отряда, Барташевич – за боевую учебу, Змачинский – за стенную печать.

Несколько слов о стенных газетах. Им в любых условиях комсомольцами и, конечно же, Таней Алябьевой, уделялось большое внимание. Помимо ротных боевых листков был налажен регулярный выпуск отрядной газеты. В номерах ее, выходящих на обойной бумаге, освещалась боевая деятельность и повседневная жизнь отряда, описывались основные события и итоги операций, жизнь советских граждан в окрестных деревнях. Вывешивались эти листки в партизанских землянках и шалашах, на стенах домов.

Одной из основных форм комсомольской работы была, разумеется, агитационно-пропагандистская деятельность. Частым гостем в деревнях зоны действия отряда была Татьяна Алябьева со своими помощниками. Проводя регулярные митинги и собрания сельской молодежи, комсомольцы рассказывали о положении на фронтах и в советском тылу, о жизни и деятельности партизан, их борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, зачитывали и распространяли сообщения и сводки Совинформбюро, советского радио. Весомы и значительны были результаты их патриотической работы. Например, лишь в городском поселке Мотоль, в деревнях Тышкевичи и Твардовка весной сорок четвертого местное население предложило комсомольцам несколько тысяч рублей для отправки их в Москву на постройку танковой колонны.

Силами комсомольцев организовали в отряде художественную самодеятельность. Участники ее выступали не только в подразделениях бригады, но и в окрестных деревнях. Содержание номеров ее носило яркий патриотический характер, в них разоблачался так называемый «новый порядок», усиленно насаждаемый гитлеровцами на оккупированной территории. Нередко выступлениями самодеятельности, живыми и интересными, завершались массовые митинги и собрания местных жителей. Так было, например, в деревнях Великая Гать, Выгонище, Долгое, к востоку от райцентра Ивацевичи Брестской области весной 1944 года.