Текст книги "Кронштадт-Таллин-Ленинград. Война на Балтике в июле 1941 – августе 1942 гг."

Автор книги: Владимир Трифонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 36 страниц)

23 января. Пятница

Получили по 400 г хлеба, 90 г масла, и у меня осталось 100 г хлеба и 10 г масла. С чаем съел 200 г своего хлеба, 20 г масла и 15 г сахара. На обед – суп из мясных консервов с гороховыми кожурками и жидкая ячневая каша – 6 столовых ложек. Хорошо, что были 200 г хлеба к супу и к каше 15 г масла. Получили 6 порций на 5 человек. Обедом остались довольны. Еще бы порцию каши с маслом, и были бы сыты. Фахрутдинов дежурит по низам, рубанул два обеда, и я думаю, что он сыт. С 13 до 14 батарейное учение. Целик устанавливал Рощин, а прицел я. Два раза получили «отлично». Теперь Рощин будет вместо Жентычко установщиком прицела и целика. На последней вахте с 15 до 17 здорово замерзли ноги. Мороз – за 20°.

Ждали сегодня хлеба, но привезли только на «Стойкий». Нам обещали завтра. Значит, утром дадут грамм по 200. Какой-то рабочий предложил сменять часы (хорошие) на продукты. Я могу предложить только хлеб, масло и сахар, но сколько и когда я сумею скопить? Выйдет что у меня или нет? Денег маловато.

На ужин борщ с ячневой крупой, которой дали на камбуз только 1 кг. В супе попалось 5 кусочков мяса, гущи 4,5 столовых ложки. Компот лучше, слаще, т.к. ягоды лучше. Хлеба оставалось 50 г и 10 г масла. Опять 6 порций на 5 человек.

На занятиях по «Стрелковой роте» читал «Вторая Империалистическая война на море». По-моему недостаток этой книги в том, что нет подробностей. Неужели автор не мог их узнать? Старший лейтенант Шаталов решил так: разбить всех по срокам службы и начать спрашивать по программе с 5-го года службы. Кто все нормы сдаст, тот освобождается от занятий. Так и сделали. Начал спрашивать и видит, что очень мало знают, хотя и много служат. Будет ли он продолжать свою задумку – не знаю, а освободиться от занятий не мешало бы.

На чай дали 100 г хлеба и 150 г сахара на 5 дней. Граммов 80 сахара отложил в сторону. Масло тоже откладывал в банку, которую прячу в углу шкафа. Там целее будет, чем в рундуке и не растает. После чая завалился спать и на справке не был.

24 января. Суббота

Ну и мороз сегодня! Весь день за 30°. Сильный восточный ветер пробирает, кажется, до костей. Сегодня Суворов на вахте, значит, мне на палубе убирать одному. До 11 часов, пока убирал палубу, 4 раза спускался вниз греться. Ноги опять чуть не отморозил. Вчера мы ждали, что привезут хлеб и решили окончательно, во что бы то ни стало, спереть буханку. Хлеб привезли, но на «Стойкий», а нам – нет. Поэтому утром сегодня дали по 200 г своего хлеба-теста, 50 г масла. С вечера у меня оставалось 100 г хлеба и за чаем я не выдержал и съел весь хлеб, 25 г масла и 15 г сахара. Хорошо, что быстро убрал половину сахара и масла, а то, пожалуй, им бы несдобровать.

Попов предложил мне карманный фонарик без батарейки сменять на 100 г хлеба в обед. Черта с два ему. В обед он мне самому нужен, а потом за 100 г хлеба рабочие 5 таких фонарей дадут. Как это другие умудряются менять у рабочих хлеб на часы и другие вещи?

Утром нашел под подушкой 3 открытки и два письма, их принесли вчера вечером, когда я стоял на вахте. Оба письма – мои, посланные Андрею 11 и 25 ноября в интернат. На письмах написано, что школа эвакуировалась в неизвестном направлении. Одна открытка от Алика еще от 21 декабря. Что-то он часто стал мне писать. Это хорошо. Две открытки от Жени от 22 декабря. Он уже дома на Скатертном. Хорошо, что я на Тихвинский Юрке Потоцкому (другой мой двоюродный брат, мне ровесник) послал только одно письмо. Изо всех трех открыток чувствуется, что им стало легче. Алик пишет, что немцы были от них в 20 км – вышли к каналу у Яхромы. Как раз мама писала мне в это время, открытки от 7, 9, и 11 декабря. Ясно, почему они были такими тревожными.

Сейчас у нас дома нуждаются в деньгах, значит они дороги, т.е. на немного денег можно купить много, но денег мало. У нас, наоборот – на много денег можно купить мало, но денег много. У нас мало предметов, много денег, у них много предметов, но мало денег. Я вот не знаю: копить ли мне деньги? Сейчас на них много не купишь здесь; послать их домой, но их у меня мало. Может, продавать свои папиросы, масло, а деньги отослать? Или менять здесь, что можно, на вещи? Два последних варианта, пожалуй, одинаковы. В общем, не знаю, послать ли деньги домой, где они сейчас нужны, а мне нет, или ждать, когда они мне понадобятся? Денег немного, и я хочу, чтобы от них было больше пользы. Решусь, пожалуй, на то, что часть денег пошлю. Женя пишет, что в Москве много чего хорошего, но мало денег. Только бы мне потом не раскаиваться. Как жаль, что письма так скверно ходят – по месяцу и больше. Хотя у нас новый адрес.

Я не пойму, решил ли Женя отдаться службе? Он ждет открытия артиллерийского или снайперского училища. Мне это не нравится. Это просто влечение, характерное в наше время и в наши годы. Надо с ним посоветоваться. Никак не соберусь сходить к военкому. Все откладываю дело. Что за черт! Оба письма Андрею отослал в Красноярск с некоторыми поправками. Написал письмо Жене, подробно его расспросил. Немного разъяснил свои планы. Нужно как-то живее действовать. Придет весна, будет не до этого.

На обед борщ со шпротами совсем без соли. И у нас соль кончается, но все же посолили. 3,5 ложки гущи. На второе густая гречневая каша – 4 столовых ложки. Дали 100 г своего хлеба, съел 15 г масла. Добавки не достали. Часа через два после обеда и ужина сильно хочется снова есть и поэтому оставшемуся хлебу и маслу достается. Я стал делать так, как вначале Попов и Панов, но они теперь большую часть съедают утром, а я, обыкновенно, после чая или после обеда доедаю оставшийся хлеб и масло. У Попова и Панова хоть есть шансы получить расход, т.е. пообедать еще раз. Фахрутдинов, так этот вообще редко один раз обедает. Это сразу видно и по его сытой круглой физиономии, которая бросается в глаза на фоне наших торчащих скул. На ужин одно первое. Компот отменен. Так, весело. Суп из гороховых консервов – одна водичка, хотя бы крупы прибавили. С удивлением вспоминаю, что до войны дома от одного запаха наваристого густого горохового супа со свининой меня тошнило, и есть я его совсем не мог. А сейчас даже запах гороховой водички – одно удовольствие. Дали по 100 г мороженого хлеба, занятого на эсминце. Там теперь жизнь нормальная: 600 г хлеба, хороший приварок, обед с третьим, ужин со вторым, хлеб у ребят остается. Эх, «Волынец», когда ты снова станешь «Суур-Тыллом»?

Говорят, что завтра подъем военно-морского флага. Приедет Трибуц. А разве с 17 ноября, когда корабль снова стал «Волынцем», мы не военно-морской флаг поднимали? Пугилин клянется, что нас переведут в 3-ю категорию – 600 г хлеба и т.д. Сегодня я иду в наряд к карцеру. Это хорошо, а то на улице очень холодно. Утром было минус 34°С. В кубрике холодно. В карцере хоть тепло и можно почитать. Я стою во вторую смену, Рощин в первую. Чтобы спать поровну, решили до 11 стоять по 2 часа, а потом по 4. До 8 часов комсомольское собрание. На чай готовят по 60 г сухарей, т.к. хлеба все нет.

В половине девятого привезли хлеб. Мы готовы: я, Суворов, Головощапов, Фахрутдинов и привязался Афанков. Хлеб ничего. 250 кг. На трапе я споткнулся, грохнулся с ящиком на палубу и здорово треснулся подбородком об ящик – синяк. Бондаренко, вахтенный у трапа, бросился к ящику, схватился за горбушку, но я успел дать ему пинка, и он отлетел. После разгрузки Ширяев дал граммов по 220 своего хлеба. Оставил 200 г на утро и пошел на вахту.

Читаю «Даша Светлова» Бражнина. Ничего, поучительная.

На чай подменил Рощин. Сухари свои съел. Дня два назад прибыл командир запаса Борцов, вроде был старпомом на «Ермаке», назначен командиром БЧ-1. Вернулся старший 2 старший Соболь, которого контузило посильнее, чем меня 24 ноября при подрыве на минах. Месяц пробыл в госпитале и месяц в батальоне выздоравливающих. Вернулся из ВМГ Ракитин – пневмония после сильной простуды, а старшину 1 статьи Мелентьева отправили в псих, больницу. Вроде бы тихий такой был парень.

25 января. Воскресенье

На вахте у карцера стоял, вернее, сидел с 3 до 7. Пригрелся, дремал и даже соснул в темноте. Сегодня побудка в 7 часов, так что и свет дали только в 7.

В 8.00 торжественный подъем военно-морского флага. Я рассчитал так, чтобы до 8 подменять Рощина на чай, и в результате на палубу не пошли оба. На чай дали 400 г хорошего хлеба и 50 г масла. Я сначала съел вчерашнего 200 г, а этот хотел оставить, но до 11 часов съел еще 100 г и 25 г масла. Сегодня его не придется откладывать. Того сахара, что у меня оставался в рундуке, хватит только на сегодня. Убранный трогать не буду, посижу и без него. Решил оставить на себя расход на обед. Может, второго больше дадут. Сегодня на камбуз на второе дали 8 кг крупы.

До обеда на вахте читал, на обед подменил Рощина. В расходе супу дали меньше – 2 столовых ложки, а каши больше – 8 столовых ложек. Говорят, что по столько каши давали на первые бачки. Съел 200 г хлеба и 15 г масла. Кончал обед в темноте, наспех, т.к. погасили свет. Не выдержал и со стаканом чая съел остальной хлеб, масло и 10 г сахара. Что со мной случилось?

До 13.30 дремал у карцера в темноте. Как только дали свет, к 3– м часам закончил читать книжку. В кубрике все спят. Я записался в шахматный турнир. Возможно, сегодня столкнемся. С кем? Как? Я месяца 4, а то и 5 не играл. На ужин буду опять в расходе.

Сегодня утром был митинг в честь перевода нашего корабля в ряды КБФ. По количеству проведенных во льду судов – мы на первом месте. С 5 по 24 ноября за 16 рейсов провели 116 транспортов, кораблей и морских барж. Весной нам достанется. Я думаю так: у нас на корабле бардак будет до тех пор, пока не будет настоящего военного командования, а оно не будет до тех пор, пока мы не вступим в боевые действия и наше командование покажет всю свою неспособность. А это должно произойти обязательно. Но пока мы стоим, наше командование подходящее, и о смене его нечего думать, а отсюда – бардак будет продолжаться.

На ужин один суп с гречневой крупой – 4 столовые ложки. Мяса не видно, хотя на день дали 8,8 кг.

Пришел от лейтенанта Фахрутдинов и рассказал, что видел у него акт. У Николаева под койкой нашли: 450 г гречневой крупы, 240 г пшена, 400 г ячневой, 450 г мяса, 200 г сухой свеклы. Этого и следовало ожидать. И, конечно, это не в первый раз. Пока он на камбузе работал, наверное, свою семью, которая в городе, обеспечивал. Наверняка, это дело замнут.

Сегодня так и не удалось ни постираться, ни вымыться.

Получил письмо из Звягино со Школьной ул., дом 2. А от кого – не знаю. Оказывается, от Вовки Фнногенова. Их дом крайний на нашей улице, через дом от нашего. Он года на 2-3 младше меня. Письмо написано со многими ошибками. Таскает у Шурки Пульникова голубей, катается на лыжах с Аликом (только бы не мешал ему учиться). Пишет, что фронт был почти рядом и несколько домов развалилось. Отчего? От бомб или от снарядов? Чего ему вздумалось мне написать? Главное, что меня удивил, – письмо послано 16.01, а пришло 24.01. – за 8 дней! Почему же из дома не пишут? Если у Вовки есть мой новый адрес, то дома, я и так знаю, что есть.

К вечернему чаю дали 50 г сухарей. Два сухаря съел, один оставил. Съел последний кусочек сахара 10 г. Сегодня из порта привезли еще ящик масла, но плохого, белого и 30 кг песка. Говорят, что масло мы получили за весь январь, и будут ли его выдавать за недополученные дни – едва ли.

Вечером на «Стойком» был большой концерт Ансамбля песни и пляски КБФ. Вообще-то, концерты артистов у них часто бывают, но обычно 3-5 человек, а сегодня человек 20 было.

26 января. Понедельник

За чаем сумел себя сдержать: съел только 100 г хлеба и 15 г масла. Соли нет, сахара нет, масло несоленое, хреновое, но хлеб хороший. Кусок хлеба граммов в 100 завернул и убрал в рундук. Масло граммов 25 отложил. У меня сейчас, пожалуй, граммов 100 масла отложено.

До обеда один час занятия по противогазу, два – по самозащите от ОВ. Скука! За что взяться – не знаю. Хватаюсь за все сразу: веду в блокноте учет и подсчет потерь на море США, Англии, Японии, Германии, Италии на Тихом океане, на Балтийском море, на Баренцевом по публикациям в газетах. Переписываю «Политехнический словарь» – этого мне хватит черт знает на сколько. Читаю и выписываю из «Второй империалистической войны на море» все важные факты. А разве мне это сейчас так необходимо? Если изучать, то какую-нибудь специальность, которая нужна будет через месяц, два, три. Но нет никакой охоты. За учебники тоже никак не могу взяться. Нужно было мне в начале зимы проситься учиться – что было бы куда лучше. Теперь едва ли куда попадешь, а весной и летом вообще едва ли отпустят с флота. Выход один – в госпиталь, из которого больше всего шансов попасть домой. Но как попасть в госпиталь? Так попасть, чтобы было крепко, но не пострадать.

Ровно в 12 часов грохот близких разрывов снарядов. Полчаса бил по нашему заводу и по району ковша. Но никто даже на палубу не выглянул. Обед важнее. Куда деваться или скрываться во время таких обстрелов? Думали, думали, но ничего путного не придумали. И мудро решили: «Авось, пронесет».

После обеда все спали до половины второго, пока не разбудил лейтенант. Сходил к орудию. Температура – минус 20°. Сегодня мне стоять у трапа во вторую смену. Яковенко в карцере заболел. По расписанию до ужина – изучение материальной части. А заниматься не с кем, т.к. двое на угле.

Постирал платок, сходил к военкому подписать письмо. Встретил меня не особенно приветливо. Завтра пошлю это письмо в Пушкинский военкомат. Жентычко опять ходил в госпиталь на консультацию. Врач удивляется: «Что же у вас за часть? В экипаже получают по 600 г хлеба». А когда ему сказали, что люди не могут работать, он сказал, что у вас вообще скоро все ноги протянут».

На ужин старые знакомые: суп с ржаными галушками – 11 штук и такими же макарончиками – 2 столовые ложки. Суп с рыбой, коей попалось два кусочка. На чай – пусто. 1 стакан чаю. Написал и отослал письмо Финогенову Вовке. Сегодня заступаю на вахту к трапу во вторую смену. Стоим по часу, хотя можно и по два часа.

27января. Вторник

Всю ночь стояли по часу, т.к. мороз около 30°, но с 7 часов Суворов все же решился стоять по два часа. С 9 часов занятия – стрелковая рота. Занятия на стенке. Хорошо, что я на вахте. Под конец вахты ноги все же замерзли, хотя валенки большие, хорошие.

На обед жидкий борщ с ячневой крупой – 3,5 ложки гущи. На второе пшенная жидкая каша – 4 столовые ложки. Утром съел небольшой, граммов в 70 кусочек хлеба и 15 г масла, а в обед съел 100 г вчерашнего хлеба, а оставшиеся 300 г убрал. Отложил также 20 г масла.

После обеда немец начал бить по центру города, но мы пошли отдыхать. Поспали до половины второго. Специально долго собирался, чтобы не идти на угольную погрузку, и когда старпом спросил, почему я не на погрузке, ответил, что через 40 минут иду на вахту.

Немец все еще обстреливает город. Часа в 2 открыли огонь наши батареи и били более часа.

Встретился рабочий, который предлагал мне часы. Я прямо сказал ему свою цену: два кг хлеба, 150 г масла, 150 г сахара. Но он просит больше масла и сахара – 500 г, но меньше хлеба. Дал свой адрес: Мясная улица, дом 3, кв. 3 Ларионов Степан. Решил числа 1– го попробовать махнуть к нему по льду. Подсчитал, сколько и чего я смогу приготовить к 1-му числу. Вышло так: хлеба – 1,5 кг, масла – 300 г, сахара – 300 г. Я считаю, что этого достаточно. В современной цене это выходит свыше 1000 рублей, считая, что 100 г хлеба стоит 30 руб., масло 100 г – 150 руб., 150 г сахара– 100 руб. И то, пожалуй, жирно будет. Ну, сбавить всегда можно будет. Папиросы будут про запас. 10 пачек, если загоню, то не менее, чем за 150 руб. На рынке они стоят, кажется, 20-25 рублей пачка.

Ужин, которого мы ждали 6 часов, состоял из борща – 1,5 столовые ложки гущи и маленького кусочка мяса. Куда все мясо делось? Почему не могли добавить крупы? Пошли стирать и мыться.

28 января. Среда

Утром 400 г хлеба, 50 г масла. Съел только 50 г хлеба и 10 г масла.

До 9 часов занятия. С 9 угольная погрузка. Фахрутдинов назначил Меня, но Попов отменил – комендор. До обеда, можно сказать, свободное время, т.к. половина БЧ на аврале.

В обед дали пустой борщ без мяса и без каких-либо круп – 4 столовые ложки и жидкую пшенную кашу – 4 столовые ложки. Съел 100 г вчерашнего хлеба и 10 г масла. Отдохнули часик и…»Одевайся на уголь!» Семь человек поедут за углем. Удивительно, как это Суворов едет? Все одеты в полушубки, валенки, подшлемники. Поехали снова к АРЗу. Ветер поднимает в кузове угольную пыль и засыпает глаза. Пришлось ехать с закрытыми глазами. Мороз сегодня полегче – немного ниже 20°.

Уголь теперь берем в другом месте. Уголь – пыль, но так слежался и смерзся, что лопатой не взять, да и ломом едва возьмешь. Набрали машину часа за два с половиной. Измучились порядком. Валенки мне тесноваты, и один большой палец чуть не отморозил. Пришлось разуваться и растирать. В начале шестого, уже в темноте, двинулись домой.

Сколько прекрасных корпусов строилось на Московском шоссе! Большие красивые шестиэтажные корпуса, соединенные арками. Они не хуже, а пожалуй, и лучше, чем в Москве на улице Горького.

Прибыли как раз к ужину. На нас, на 7 человек, оставлен отдельный бачок с супом и в кастрюльке 10 порций каши. Суп с ржаными галушками – 25 шт. И две ложки макарон. Суп довольно густой, но без мяса. Каши столько же – 3,5 ложки, жидкой. Из оставленных 10 порций кок раздал на сторону 3 порции.

На справке объявили строгий выговор главстаршине боцману Малышеву за то, что у Фирсова, из боцманской команды, обнаружены вши. При повторном таком случае обещано под трибунал. Самому Фирсову тоже дали «строгача». Игнатьеву (ком. отд.) «строгача» дали за халатность на службе и отстранили от работы на камбузе. Этому вполне заслужено.

Объявили о прибывшем из ЛФЭ на корабль пополнении: четверо машинистов (Журавченков, Колосов и еще двое), двое в нашу БЧ-2 (Кривенко Григорий – комендор и Павел Кизеев – пулеметчик), водолаз с запоминающейся фамилией Водян Иван и один парень в боцманскую команду. Младшего сержанта Жданова, неизвестно зачем направленного на корабль, назначили санитаром, а из нашей БЧ-2 новенького комендора-палубного (не знаю, в чем отличие комендора-зенитного от палубного? Может быть палубные – что специалисты, работающие на крупном калибре, который не ведет зенитный огонь? Так у нас нет таких орудий и не будет.) Алексея Семенова назначили зам. политрука – все при деле.

Вернулись из Военно-морского госпиталя Ипполитов и Топчий из нашей БЧ и двое из БЧ-5 – Голубенков и Соколов, а им «в замену» направили двоих старшин из БЧ-5 – Федосеева и Казачикова. За этот месяц человек 10 уже направлены в госпиталь. Двоих ребят из этой же БЧ отпустили в электро-механическую школу в Кронштадт. Якобы по запросу начальника этой школы. Повезло ребятам. С Петром Швыревым по разным корабельным делам сталкивался не раз за последние три месяца, а вот Шкорупа что-то в лицо не припомню. Наверное, недолго был у нас.

К вечернему чаю нам семерым дали по 50 г сухарей. Не удержался и все съел за чаем. Получил открытку от Жени от 11 декабря. Чувствую себя совершенно расслабленным. После чая сейчас же лег спать.

29 января. Четверг

Утром с чаем съел 100 г, хлеба и 10 г масла. С 9 часов меня опять на уголь. Суворова не тронули. К 11 часам весь уголь перетаскали. Перед обедом в кубрик зашел Емельянов и спросил: «Кто хочет сходить в город?». Я поинтересовался: «Куда и зачем?» «В штаб флота.» «Это на счет 600 граммов?» «Да.» Я согласился, думая заодно забежать на Невский.

После обеда я должен зайти к нач. снабжения, и он все объяснит. Дело в том, что вчера наши ходили на «Молотов» и узнали, что там начали получать по 600 г хлеба и вообще перешли на 2-ю категорию.

На обед гороховый мясной суп – одна вода. Гороху дали 5 кг. Мяса не видно. На второе жидкая гречневая каша – 3,5 столовые ложки. Сегодня Попов на камбузе, так что мы получили 6 порций на пятерых. Фахрутдинов съел 3 порции супа и 2 каши и жалуется, что все это херня, потому что одна вода.

После обеда пошел к начснибу – лежит на койке. Спросил у него: что, как и почему. Объяснил: «Сходишь в штаб флота, вход с 12-й линии, в прод-отдел. Возьмешь приказ №4 от 24 января 1942 г «О нормах довольствия». Все».

У писаря взял командировочную, пошел к командиру. Тот подписал. Теперь дело за комиссаром, но он еще обедает. Смотрю, вестовые «работают»: отложили себе в миску каши, но, видимо, кому-то не хватило, и скорее добавлять. Так, что себе отложить или отлить им не составляет труда. Если нам прибавят паек, то это будет еще легче.

Мне не терпится – два раза отрезал по куску хлеба, из запаса, мазал маслом, посыпал песком и съедал. Думал, что добавят хлеба, сумею пополнить запас. Всего еще съел 200 г хлеба, 10 г масла и 10 г песка.

Пошел к комиссару. Спрашивает: «А дадут тебе?» «Должны дать». Но тут зашел старпом и спросил, почему посылают краснофлотцев, что нужно послать старшего лейтенанта Шаталова (ком-p батареи 76-мм орудий, которых еще не поставили). Все. Командировочную у меня отобрали. Поспешил себя насмешил, хлеб съел, а в город не попал. Пробегал с этой командировкой и не отдохнул сегодня. А в 13 часов аврал. Мы с Суворовым убираемся на палубе. Погода теплая, градусов 12, снега навалило порядком, работы до чертиков. На моей половине полно шлангов, кабелей, которые так мешают убирать снег. Целых два часа возился с палубой. С 15 часов свободное время. Обсуждаем новый приказ. Мы еще к 1 января ждали 700 г, а вот почти уже месяц кончился и просидели на трехстах.

За ужином занял очередь за вторым. Смотрю, как разливают бачки. Этот Гнездилов совсем не умеет. На первые бачки мяса ни кусочка, а в последние в каждой чумичке по восемь кусочков мяса. Наш бачок попал в число первых. Разлили у себя – так и есть. Хоть бы один маленький кусочек – ни одного. Если бы я не видел, как разливали остальные бачки, то не был бы так возмущен. А сейчас мне не по себе. Пошел за добавкой. Уверен, что будет. Подошел к камбузу с бачком Бондаренко: «Почему одна вода? Гущи нет». Тьфу, балбес, будто суп с картошкой, когда дали 3 кг ячневой на ужин. Кок посмотрел его бачок – в нем там порядком мяса. Сейчас же прогнали его. Надо было нам со своим бачком сходить. Спросил добавки. Гнездилов ответил, что нет и еще не хватит, пожалуй. Но Григанчук отлил расход, человек на десять, хотя его всего семь, а остальные порций пять раздал нам на добавки.

Хоть раз видали ли мы положенные 75 г мяса? Разваривается? Согласен, в чужих желудках. В день получаем не больше 15 г. Сегодня должны были привести нам хлеб. Но его все нет. На эсминец привезли. Эсминец печет у нас сегодня хлеб. Печет «Жора». Ну и поест он сегодня хлеба, а то он уже проголодался без камбуза. Ему дали 10 суток строгой «губы» за отказ работать в БЧ-5, а главстаршине Кузьмину, его начальнику, выговор за него. 10 суток «строгача» получил также Зиновьев за украденную буханку. А вот Николаеву что-то ничего не дали, а стоило бы как следует наказать.

Приехал старший лейтенант Шаталов с приказом. Прибавка нам есть! Порядок! Но хлеба не привезли опять, поэтому к чаю дачи, вместо 200 г хлеба, по 120 г сухарей. Половину сухарей оставил на утро.

На справке прочитали приказ «О временном довольствии боевых кораблей, морских фортов и других частей».

Вот, что нам теперь положено и предыдущая норма:

	Новая	Старая
Хлеб	600 г	400 г
Крупы	125 г	60 г
Макароны	30 г	30 г
Мука ржаная	15 г	15 г
Картофель, томаты, овощи	500 г	400 г
Соевая мука	15 г	15 г
Соль	30 г	30 г
Сахар	35 г	30 г
Жиры, растит масло	40 г	40 г
Мясо	125 г	75 г

Ну и другие мелочи.

Овощи заменяются из расчета за 100 г – 10 г, крупы, мука и макароны заменяются крупой из расчета грамм за грамм. Выходит, что мы должны получать круп 235 г. Значит, и на ужин должно быть второе.

В приказе еще сказано, чтобы особенно следить за тем, чтобы бойцы и командиры получали все, что положено, и чтобы пищу готовили как следует.

Ну, этому не бывать. То, что положено, мы никогда не получали и не будем получать. А из больших норм легче воровать.

Для комсостава добавили к жирам 40 г сливочного масла и 20 г печенья. Так что сейчас кают-компания получает 50 г масла утром и 40 г вечером. Пока нет жиров, мы будем получать 50 г масла, а когда будут жиры – прощай масло. А жиры пойдут в котел, и мы половины не увидим. Долго ли будем получать по этим нормам – неизвестно. Но если нас отнесут к вспомогательным кораблям, то снова на старые нормы. Но пока у нас флаг боевого корабля! Подвел итог моих накоплений на 29 января: хлеб – 500, масло – 200, сахар – 170 г.

Попробую подсчитать, сколько теперь должны давать продуктов на котел. Результаты получились такие: всего в день крупы – 27 кг, мяса – 16,875 кг, муки – 4 кг. На обед выходит: крупы – около 15 кг, мяса – около 8,5 кг, муки – ок. 2 кг. На ужин: крупы – 12 кг, мяса – ок. 8,3 кг, муки – 2 кг. Это из расчета на 135 чел.

В обед на первое: крупы и муки – 6 + 2 кг, мяса – 6-8 кг. На второе: крупы – 9 кг. На ужин первое: крупы, муки – 5 + 2 кг, мяса – 6-8 кг. На второе: крупы – 7 кг. В общем, можно сказать, что прибавили только второе на ужин и мясо, а в остальном порции будут те же. Мяса мы будем видеть столько же. Если бы мясо делили или на порции, или хотя бы на бачки, то совсем другое дело.

Вчера получил от Жени открытку от 11.12.41 г. Эта запоздала, я уже получил от него от 22.12. Пишет, что достает мне книги.

Я решил так: если с часами что не выйдет, пошлю деньги домой и ему. А пока, может быть, и письмецо свежее получу от них. Сегодня послал письмо Жене и домой. Завтра пошлю Андрею. Попросил его прислать программу испытаний за 9-й и 10-й классы.