Текст книги "Кронштадт-Таллин-Ленинград. Война на Балтике в июле 1941 – августе 1942 гг."

Автор книги: Владимир Трифонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)

12 января. Понедельник

С 9 часов 7 человек на угольную погрузку. Оделись потеплее и во главе с главстаршиной из БЧ-5 Кузьминым отправились в военный порт за машиной. Наши уже 5 дней ловили машину, но не доставалось. Нам повезло. Машину получили и поехали к углеперегружателю «Нева». Кран на ней не работает. Будет готов после обеда. Пришлось нагружать 5 тонн вручную. Не особенно приятно: мороз градусов 25, руки мерзнут, ноги мерзнут.

Нагрузили одну машину и пошли греться на «Неву». Спустились в отсек команды: чисто, светло, тепло и уютно. Небольшая столовая на 12 человек, три каюты. Чувствуется уют, которого нет у нас на «Волынце». Прислали им обед – на 11 человек ведро супа. Каждому по две тарелки. Суп с макаронами и кильками. Получше, чем у нас. На второе макароны жирненькие, порция побольше раза в два, чем у нас. Пришла машина. Ее нагрузили краном и поехали обедать. Все здорово замерзли.

Вчера получил письмо от мамы, написанное 1 января. Чувствую, что им не особенно сладко, нужна была бы моя помощь. Но чем я могу помочь им? Я не знаю, можно ли у них купить что-нибудь за деньги? А много ли я смогу им послать? Мой тарифный разряд комендора-зенитного – 3-й имеет штатный оклад 80 рублей. По приказу №340 плюс 30% – 24 рубля. Морских 15%, это еще 12 руб. Итого 116. Сейчас у меня две сотни есть. В такое время ловкие люди запасаются мебелью, ценными вещами, костюмами. За два килограмма хлеба сейчас можно обменять часы, пальто. Папиросы продаются по 10-15 рублей пачка. Я бы мог загнать свои папиросы, но где? И неудобно. Меняю их на тетради и блокноты у своих ребят.

Дома я мог бы заготовить дрова, съездить куда-нибудь подальше за продуктами, но меня нет дома. Весной надо всех отправить в деревню Кипрево к деду. Они меня ждут к весне. Сумею ли я попасть домой? Сейчас я ничего не могу сделать. Будем живы до весны, тогда, смотря по обстановке, буду действовать. Что у нас дома живут красноармейцы-хозяйственники – это хорошо. Они смогут дрова достать, а может, и еще что-нибудь. Только что они за люди? После виденного я о них не особенно лестного мнения.

На счет посылки не пишут ничего. Справку мою о службе в действующем флоте получили. Это хорошо.

Обед сегодня слабый: галушек только 15 штук, да две столовых ложки липши с макаронами. Мясом только чуть пахнет. На второе 4 ложки лапши и попался один кусочек мяса. Таких порций 6 съесть, тогда почувствовал бы что-нибудь.

После обеда опять на машину и к «Неве». Нам надо было привести всего 4 машины угля – 20 тонн. У моста Лейтенанта Шмидта Кузьмин и Пугилин куда-то пошли, а мы – дальше. Кран грузит сейчас на «Ермак» уже остатки угля. Нам давать не хотят, едва упросили, обещая остатки угля собрать вручную в кучу. Нагрузили и эту машину. Вышел капитан и сказал, что это последняя машина, т.к. нам велено отпустить только 15 тонн. Я пошел подписывать накладную. В командирском отсеке у них еще лучше: отдельные каюты, столовая, умывальник, душ – чистота и уют.

На обратном пути завернули к «Комсомольцу», где Кузьмин собрал доски на дрова для дома и поехали к нему на Невский. Пока разгружали доски, я все искал почтовый ящик и «Галантерею», которую наконец нашел. Иголок нет, ниток нет, штопок нет. Есть только нитки и штопки шелковые. Пришлось купить красную и черную штопку за 3 рубля 60 коп. Письма так и не опустил.

Домой приехали в 16 часов. Набрал кипятку и съел весь хлеб, не дожидаясь ужина. В 17 часов – аврал. Таскать в бункер уголь, который мы свалили на стенку. Мы отказались. С 9 до 16 мы грузили, час, как разгрузили, и до сих пор никого не нашли. А теперь вспомнили только о нас. Привезли 180 кг хлеба. Мы, четверо, как всегда, вышли таскать его на корабль. Буханки маленькие – по 1 килограмму. У меня у одного ящика вывалилось дно и весь хлеб рассыпался. Я испугался, что ребята растаскают, но все обошлось благополучно. Сумел надломить кусочек граммов в 200. За работу Ширяев дал на четверых по 180 г своего хлеба. Это хорошо, а то ужинать не с чем.

На ужин опять суп с 20-ю ржаными галушками и стакан компоту. В 19 часов узнал, что в наряд я не иду. Удивительно, третьи сутки отдыхаю. Да, отдыхаю! В 22 часа ехать за водой. Поехали впятером. Взяли бочку, бидон и ведро. С нами едет бывший кок Яковлев, которого наконец сняли за воровство. Задержали рабочего с крупой и тестом, которые он получил от Яковлева. Поблизости воды не нашли и поехали в пожарную охрану. Теперь только там можно достать воду. Туда идут со всех ближайших кораблей и столовых. Пришлось долго ждать в очереди. Кран только один, и вода то пойдет, то остановится. Здорово мерзнут ноги. В 12 ночи вернулись домой, лег спать в половине первого.

13 января. Вторник

Утром, как всегда, чай, на который я выделяю граммов 75 хлеба и 10-15 г сахара. В 9 часов нас, четверых, опять выделили за водой. Привезли воду к 11 часам. Сегодня потеплее – градусов 20. В другое бы время такой мороз легко переносился, но когда два месяца попросту ежедневно полуголодные – холод чувствителен. Суп сегодня погуще: 5 полных столовых ложек ржаной лапши с макаронами. Суп был с мясом, и мне попалось четыре кусочка. Второго нет. Вместо него – компот. Удалось, как «водовозу», получить половинку порции «добавки» – водички без лапши.

Теперь, для экономии топлива, будут останавливать динамо– машину с 12.30 до 14 и с 21 часа до 7 утра. В это время освещение будет только керосиновыми лампами. Для сохранения тепла приказано утеплить тамбуры на палубе – обрешетить и засыпать шлаком.

В 14 часов опять за водой. Вернулись только в 16.30. Женщины, стоявшие за водой, трепятся, что моряки каждый день едят булки с колбасой. Может, и есть такие, из подводников, но мы тоже моряки, а питаемся хуже рабочих. В рабочей столовой ежедневно или биточки, или котлеты, или колбаса, или рыба, а мы жиров давно не видим, масла нет, сахару получаем на месяц грамм 400-500, а остальные 400-500 – сиропом, а рабочий – 1800 г конфет.

На ужин одно первое – суп с тремя столовыми ложками самодельной ржаной лапши и отдельно кусочек мяса граммов 40. Так-то лучше, а то кому попадало три, а двоим ни одного. Командиру носят по три порции супа и три мяса. Мне опять удалось получить стакана два жижицы. После ужина получили по 80 г сгущенного молока. Кажется, вместо масла. Хорошая вещь, но мало. Вечером, когда я получал на кубрик чай, на камбуз вбежал нач. снабжения Сидорчук: «Ширяев, сейчас же выдать всем по 200 г хлеба! Иди, вешай!». Все ясно. Сразу поднялось у всех настроение. На крейсерах по 500 г получают с 5-го, на «Стойком» с 10-го, а нам отказали. Говорят, что комиссар сам ходил в штаб Отряда.

Вечером рубанул 100 г хлеба и миску чая со сгущенным молоком. Оставшееся молоко решил оставить на завтра на утро и вечер. Сегодня иду на вахту к арт. погребу во вторую смену. Стоять по часу, т.к. температура минус 23. Я и Понтус согласны стоять по два часа, чтобы можно было поспать 4 часа, но Пугилин не согласен.

14 января. Среда

Ночь, все-таки, стояли по 2 часа. Под шапку надевал подшлемник, но ноги мерзли. Сегодня получили по 500 граммов хлеба! Взял вчерашние 100 г да граммов 70 от сегодняшней порции и рубанул все с остатками молока. Хорошо! Сахара у меня осталось граммов 40. Завтра должны дать, очевидно, сироп, т.к. недавно привезли 30 литров.

На эсминце на обед и на ужин первое и второе, а иногда и третье. И первого и второго больше, чем у нас. Ребята со «Стойкого» говорят, что у них хлеб даже остается. У нас сегодня на обед тоже ничего, но мало: суп с 30-ю галушками и четырьмя ложками лапши с макаронами и кусочком мяса граммов 30. На второе ржаная кисловатая лапша – 3 столовых ложки. Хлеба взял только 150 г. Только нам прибавили хлеба, как некоторые ловкачи сумели его скопить и меняются с рабочими и между собой на часы и др. вещи. Кошель сменил на 4 пайки хлеба и 50 рублей кировские часы. Я все-таки завидую такой способности. Витамин «С», который я получаю, все же здорово помог: на деснах опухоль сошла и зубы перестали шататься. Сегодня наши достали в порту 45 кг гречки и 15 кг пшена. На два дня хватит. Это точно. Никто из нас не верит, чтобы мы их съели за два дня. Это же по 30 кг в день. В обед и в ужин первое и второе. Все были бы сыты по горло. Только наши постараются растянуть эту крупу дней на 10. Это в их духе.

Так и есть. В ужин опять суп, но с гречневой крупой… 2,5 ложки. Очевидно, килограмма 4 дали на всех. На расход досталась полукаша-полусуп, ну а нам водица. Конечно, опять компот. На компот каждый раз дают 1730 г сиропу, но не чувствуется его ничуть. Больше половины растаскивают коки, дежурные и рабочие по камбузу.

Вечером «радостное» известие: с завтрашнего дня норма хлеба опять по 300 г. Это касается, будто бы, всех ледоколов. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Вечером раздали на 6 дней по 235 г сиропу … разбавленного. Это ясно всем. Он капает, как вода. Когда капля этого сиропа попала мне на бушлат, она пробежала по всему бушлату и упала на палубу. А капля прежнего сиропа сейчас же бы прилипла. Я не знаю, из 235 г есть ли 150 г чистого сиропа? Этот сироп можно пить, не разбавляя, как переслащенную водичку, а прежний сироп едва ли много выпил бы. Вечером свет гасят в 21.30, так что только-только после справки успеваешь устроиться на ночь. Ночью на всю жилую палубу две «летучие мыши». Темновато.

15 января. Четверг

Утром снова дали 300 г хлеба, 100 г съел с разбавленным сиропом. Сироп все же решил тянуть, сколько смогу, чуть сладко и ладно, а то если совсем без ничего, то буду много соли употреблять. Остальные ребята, кроме Жентычко, допили весь сироп. Они делают все время так: утром съедают большую часть хлеба, а сахар, который выдан на 5-6 дней, съедают за два дня, а потом сидят на соли. Неудивительно, что руки, ноги и лица у них стали опухшими. Я их порядок не разделяю. Считаю, что пусть будет помалу, но все время, а не день густо, три пусто.

Попов и Панов, которые через 7 дней ходят дежурить на камбуз и, следовательно, два раза в неделю бывают сыты, могут заначить сахар, сироп, масло и пр. Одним словом, поддерживают себя. То, что дежурный по камбузу может наесться досыта лучшего и вписать в расход, или так дать своему товарищу, который делает то же самое, это никто не сможет отрицать. В другие же дни они могут получать добавки по знакомству от кока или дежурного. Все, что они добывают на камбузе, делят между собой все четверо: Попов, Панов, Суворов и Фахрутдинов. Нам с Жентычко не перепадает. И после этого они хотят, чтобы я отдавал им папиросы. Я их меняю у них на тетради. Конечно, для них это большая выгода – 8 пачек за одну тетрадь, когда в городе одна пачка стоит 10-15 рублей. Лишь раз сделал выгодный обмен: дал 10 пачек за новый флотский ремень. Этот пригодится.

С 9.30, после противогазовой тренировки, все чистили винтовки – уход за материальной частью.

Никак не могу закончить читать «Новь» Тургенева. Все некогда. Сегодня на камбузе Панов и Суворов в расходе. Значит можно получить 5 порций на четверых. Я сумел получить первым. Т.к. в кубрике был один Фахрутдинов, то я принялся разливать сам. Конечно, мне можно было бы не теряться и подлить себе побольше, но как-то неудобно. Вообще-то всегда разливает Попов, то он вечно меня обделяет, не забывая себя. Надо следующий раз не теряться. Нечего с ним честничать. Сегодня суп опять с галушками, но они очень мелкие. Я насчитал 60 штук. Ну, по-нормальному в порции их 50, а по сравнению с первоначальными (40), суп густой. На второе котлетка и четыре ложки жидкой гречневой каши. Гречки дали на камбуз всего 5 кг на всех. Это по 40 г крупы на каждого, из которых каши порции четыре.

Командиру так и носят по 3-4 порции. Если бы он ел столько, сколько мы, тогда, пожалуй, побольше бы о нас заботился. Если он во всех отношениях ест за троих, а это точно, то зачем ему бегать по штабам. Старпом, этот все время вертится у камбуза: «Снесите мне мисочку в каюту». Или закроется в камбузе и там рубает.

Теперь бачки разливают до обеда по порядку. Наш №11, а всего 13. На гуще это сказывается. Кают-компания регулярно и поголовно получает добавки.

До половины второго отдохнули, а в два сказали, что будет тревога. Оделись, приготовились, выбежали. Жентычко за установщика прицела и целика, но совсем не знает, что делать с прицелом. Результат ни разу не был правильным. После – разбор учений. В 17 часов общекорабельная учебная тревога. Целый час мерзли на палубе.

Ужин получил первым – 6 порций на пятерых. Суп гороховый – одна серо-зеленая вода с плавающими на поверхности беловатыми шкурками от горошин. Все 4 кг гороха разварились. На второе, как уже обычно, компот. Компоту навезли теперь больше, чем на месяц. Значит, второго на ужин ждать нечего. Наши в порту опять ничего не достали. Посылают на ночь в порт таких людей, у которых семья в городе. Куда им выгоднее идти?

Вечером буду стараться меньше пить воды, а то за ночь по три раза в гальюн бегаешь и не спишь. Теперь, если не на вахте, можно поспать часов 9, но что-то плохо спиться. Сегодня у нас в кубрике тепло, иллюминатор оттаял.

Получил 5 открыток из дома: 3 от мамы и 2 от Алика. За 7-е, 9-е и 12-е декабря от мамы и за 12-е и 16-е от брата. Написали на «Волынец», но указали ящик №50. Как они меня подвели! Шли больше месяца. Хлеба получают в среднем по 430 г на человека. Пока есть картошка и свекла. Им нужен был литер в деревню. Может, моя справка им поможет. Нужно писать в деревню, идти к комиссару. Женя опять на Скатертном. Я думаю, что спешка дома с переездом в деревню была главным образом из-за германского наступления на Москву. Прошел уже месяц, даже больше, теперь они мою справку получили, может, она им поможет. Пока живут в доме бойцы, будет тепло. С деньгами у них дело плохо. Я не знаю, хватит ли им их. Хлеба только-только, но и мы живем на 300 г, и приварок ни к черту не годится, а овощей, картошки – совсем нет. Одна опасность, что дедушка продаст корову и распустит свое хозяйство. Если бы он потерпел до весны, было бы все в порядке. Мама могла бы работать даже в школе и по хозяйству, Алик теперь не маленький, 14 лет, кое-что может делать и папа. Мне денег не надо. Может, кое-что и я буду получать, а если во флоте не буду, то лето могу поработать в колхозе. Маме еще года два, кажется, надо работать, и она будет обеспечена пенсией. Только вот, как у нее дела с институтом? Ну да главное сейчас, чтобы дедушка корову не продавал и оставил кур. А там проживем. Завтра же напишу домой и в деревню. Может, еще не поздно.

Из нашей БЧ-2 вчера забрали комендора Матюшенко Семена. Он прибыл на корабль перед самым выходом на Гогланд. Кажется, призыва 1940 г. Говорят, что арестован НКВД. За что? Может быть, какое-нибудь недоразумение, как со мною было. А мой тезка из БЧ– 5 Веселаго, который на корабле с начала ноября, отправляется учиться в Военно-морское мед. училище, которое сейчас находится где-то в Сибири. Как это он сумел туда оформиться?

16 января. Пятница

Сегодня я уборщик гальюна. Встал еще до 7 часов. К 8-ми часам закончил уборку и сел дописывать сей дневник. Вчера получил получку – 70 рублей 90 коп. На 1 рубль 60 коп меньше, чем в прошлый месяц. Наводчик считается комендором, имеет 3-й разряд и оклад по штату 80 рублей, а я получил как строевой. Значит, понизили в должности втихую, без приказа, но исполнять обязанности наводчика оставили. Что за черт? Наверняка это – работа Попова за мои дневники. У меня всего 322 рубля 60 коп. 8 пачек «Звездочки» и две коробки отдал, как обещал, Емельянову. Он дал мне чистый счетоводческий журнал (промокает) и такой же блокнотик (всего за 3.55). Две пачки папирос и коробок спичек оставил у себя.

Явился Иванов из котельных машинистов: «Кто не курит?» «Я» «Продай папиросы.» «Поздно пришел, я их уже отдал». «Ну и дурак! За них 10 рублей дают». «Это в городе». «Зачем, я даю». Я отдал ему обе пачки папирос и спички и получил 20 рублей. Он обещал зайти в следующий раз, но они, я думаю, тогда подешевеют. Да, приди Иванов на полчаса раньше, и 100 рублей у меня в кармане, а мне сейчас очень и очень деньги нужны. Жаль, что я поторопился. Такие случаи дважды не повторяются.

В 10 часов все пошли драить орудия. Смазали тело орудия и ствол салом, чуть не отморозил пальцы. Завернули тело орудия бумагой, и теперь можно быть за него спокойным.

От камбуза что-то попахивает кислыми щами. Обед получили первыми. На первое суп с четырьмя ложками кислых ржаных макарон, от них и пахло щами. На второе – четыре ложки пшенной каши, пахнет хорошо рыбой, но ее нет. В супе тоже были рыбные консервы. Я думаю на всех банок шесть. Удалось получить у Николаева стакана три жижицы – добавки, которую он специально оставил. Попов по знакомству оставил на себя расход. Ясно, что сыт, если три стакана жижицы и я почувствовал. До половины второго полежал – отдых. С двух часов занятия – орудийный замок. С 3 до 5 – люлька, откатные приспособления.

На ужин жидкий суп с гречкой – 4 столовых ложки, чуть-чуть килек и в заключение стакан компоту, немного погуще – 5 ягод.

После ужина до 20 часов пришлось убирать гальюн и баню. С баней промучился целый час. Грязи хватало. Поговорил с «маратовцем» с катера. Они теперь питаются с «Марата», там хлеба 500 г, ну и приварок лучше. На «Стойком», говорят, была житуха – хлеба, хотя по норме 300 г, давали больше, на обед и на ужин первое и второе до сыта.

После чая, вечером дали по 100 г хлеба. Налил себе чая, накрошил в миску хлеб и оставил на вентиляторе. В час с вахты сменюсь и поем. Здорово хочу сейчас есть. Попов и в ужин получил по блату вторую порцию. Сыт, я думаю. Сегодня из порта привезли консервы мясные, сухарей мешочек и сухой свеклы. Это хорошо. Я иду в наряд к трапу в третью смену.

С 16-го января я завел в маленьком эстонском блокнотике (8x13 см) отдельную «бухгалтерию». На блокнотике заголовок: «Блокадный паек. 16.01-24.03.42 г.». Разграфил на 8 граф: 1 – число. 2 – сколько хлеба в сутки. 3 – сколько сахара или сиропа. 4 – Что на чай и сколько. 5 – Что на обед и сколько. 6 – Что на ужин и сколько. 7 – Вечерний чай. 8 – Сколько выпито воды.

Жаль, конечно, что не осталось записей о нашем питании в декабре и шпале января. Это были самые голодные дни.

Привожу запись из этого блокнотика за 17 января 1942 г:

1. 17.01.

2. 200 г утром, 100 г в обед, + дали сверх нормы 100 г.

3. Сироп кончился.

4. Миска чая и 50 г хлеба.

5. На первое – суп с грибами (впервые), попались 4 шт., и свеклой (2 ст. ложки). На второе – гречневая каша густая (4 ст. ложки). 100 г хлеба (своего).

6. Суп с ржаными кислыми макаронами (3 ст. ложки), компот (3 ягоды), 150 г хлеба.

7. 5 стаканов чая с сиропом и сахаром, 100 г хлеба.

8. Утро – 3 стакана, обед – 3 стакана, ужин – 3 стакана, вечер, чай – 5 стаканов, компот – 1 стакан. Всего – 15 стаканов.

17 января. Суббота

Должен был утром заступить к трапу в 5 часов, а пришлось заступить в 4 часа, т.к. Кравцова старший лейтенант снял за обман. Теперь все расписание запутали. Самому стоять не холодно, т.к. мороз примерно 15-17°, только немного мерзнет нос и под конец вахты ноги.

С 6 часов до половины восьмого удалось поспать. Едва-едва успел встать и попить чаю, как сигнал: «Большая приборка!» Койки вынесли наверх. Прибрался в рундуке. Мне на приборке положено убирать на верхней палубе. И вот чертовщина: два часа на уборке мерзни на палубе, ас 10 до 12 часов мерзни на вахте у трапа. Маленькой щеточкой подмел половину палубы и спустился на жилую палубу отогреть ноги. Увидел меня кап. лейтенант: «Идите убирайте палубу, вы уже 20 минут отдыхаете».

С 10 до 12 на вахте у трапа. Обед мне оставили что пожиже, это и говорить нечего. И тарелка со вторым не моя. Ясно, в моей было больше, и Суворов предпочел взять мою. Сегодня обед хороший: суп со свеклой и грибами, на второе гречневая каша погуще, чем раньше. Говорят, что на камбуз дали 2 кг свеклы и полкило грибов.

Овощи теперь есть. Таких обеда два и был бы сыт. После обеда два часа удалось поспать, а потом до 4-х часов почитал.

В блокнотике «Блокадный паек», наряду с записями перечня частей поворотных и подъемных механизмов орудия, обнаружен небольшой перечень книг, прочитанных мною, наверное, в январе– марте: Львов П. «Завод», повесть, 1931, 128 стр. Гарнич Н. «Семнадцатый», 295 стр., 1 р. 75 к., Дюбин В. «Навстречу смерти», повесть. Жабров А. «В облаках», рассказы, 128 стр. Казаков М. «Девять точек», 432 стр. Новиков-Прибой «Соленая купель», роман. 818 стр. Пермитин Е. «Капкан», 272 стр. Шухов И. «Горькая линия «, роман, 218 стр. Толлер Э. «Юность в Германии «.

В последующей жизни ни один из этих авторов, кроме Новикова-Прибоя, мне на книжных полках не встретился. И эти, прочитанные тогда мною книги, совершенно не остались в памяти. Наверное, память дырявая.

В половине пятого вечера привезли хлеб. Мы, как заведено, стали таскать. Суворов на вахте, и вместо него пошел Панов. Хлеб хороший – белый! Свежий, круглый. Очень удобно было обламывать корочки, но не стали. Сами смотрели, чтобы кто-нибудь не спер буханку. Фахрутдинов вперся в кладовку помогать укладывать хлеб. Я надеялся, что около половины буханочки нам дадут, но получили по 100 г старого хлеба. Сразу же срубал его с солью.

С 17 до 19 на вахте у трапа.

Сержанта Бондаренко голод довел: начал рыться в помойке с рабочими, выбирая кости и другие пищевые отходы со «Стойкого».

На ужин я в расходе. Осталось сегодня 150 г хлеба. На вечерний чай выдали по 100 г нового белого хлеба. Съел его с 5-ю стаканами чая. Ну, сегодня ночью в гальюн побегаю.