Текст книги "Журнал «Если», 1998 № 05"

Автор книги: Владимир Гаков

Соавторы: Дмитрий Караваев,Евгений Харитонов,Майкл Коуни,Станислав Ростоцкий,Василий Горчаков,Константин Дауров,Уильям (Вильям) Браунинг Спенсер,Морган Лливелин,Наталия Сафронова,Юлия Мочалова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Над бухтой мерно проплыли облака, лишь темная туча осталась висеть на горизонте. Она стала чуть ближе, но над нами все еще сияло безоблачное небо, лишь на западе рдели перистые облака, окрашенные лучами уходящего солнца. Я видел стада, мирно пасущиеся на зеленых склонах, и вертикальный столбик дыма над крышей одинокого фермерского дома.

Однако в Бухте Морских Звезд мокрый ураганный ветер трепал и гнул кроны двух высоких деревьев, безжалостно срывая с них листву. А кругом царила тишина…

Копрайт невольно вскрикнул и тут же осекся. Они с Джин обменялись долгим взглядом. В глазах девушки появился странный блеск, губы полуоткрылись от волнения. Меллорз недоуменно хмурился. Пабло казался растерянным и испуганным. Потом, как по команде, мы вновь обратили внимание на деревья, которые трясла и раскачивала чья-то невидимая гигантская рука.

Глава 2

Пока мы входили в узкий рукав, соединявший гавань Фалькомба с морем, совсем стемнело.

Когда суда стоят на приколе, шумная гавань кажется пустынной. Мы миновали шеренгу яхт Пабло, пришвартованных у причала отеля. Был час отлива, и между нами и берегом сверкала коричневая полоса обнажившегося прибрежного ила. В поисках последней добычи низко летали чайки. Дик включил двигатель на полную мощность; яхта как бы перескочила через полосу ила и замерла у стенки причала. Дик выключил мотор и сбросил в воду передний якорь. Пабло, стоявший рядом со мной, спустил якорь с кормы. К полуночи, когда начнется прилив, под килем будет десять футов воды.

Мне кажется, мы были немного пьяны и потому не сразу выбрались по замусоренному всяким портовым хламом причалу на главную улицу Фалькомба. В это время года по вечерам улицы городка пустынны. Лишь в нескольких магазинах призывно светились витрины, в темных провалах дверей сидели кошки.

Главная улица шла в гору мимо отеля «Уотерменс-Армс» и кончалась у отеля «Фалькомб», самого большого в городе.

Мы с Меллорзом отстали. Он вдруг потянул меня за рукав.

– Послушай, Джон, – доверительно сказал он, – мне кажется, стоит наведаться в Бухту Морских Звезд. Как ты смотришь на то, чтобы завтра прогуляться вдоль утесов, а?

Впереди шли Аллан и Джин, занятые разговором с Дориндой и Пабло. Дик намного опередил нас. Когда мы проходили мимо открытых дверей «Уотерменс-Армс», до нас донеслись смех и шум голосов.

– С какой целью? – подумав, спросил я.

– Разве всегда должна быть цель? Просто меня интересует эта бухта. Не преувеличу, если скажу, что я довольно влиятельная персона в городе. Ты согласен? Если это так, то я несу определенную ответственность перед жителями.

– Неужели?

– Мне не нравится, что всякие чиновники запросто распоряжаются народным добром. А ведь это только начало. Олбрайт жаловался, что у него на ферме эпидемия так и косит грызунов. Дохлые кролики и запах мертвечины – не очень удачная приманка для туристов. Я не удивлюсь, если в этом повинна станция.

Это было уж слишком.

– Брось, Уолл, – не выдержал я. – Олбрайт сам мог занести какую угодно инфекцию. Это на него похоже.

Мы уже вошли в широкие массивные двери отеля. Швейцар Картер почтительно раскланялся перед хозяином и его супругой. Они благосклонно и несколько шумно ответили. Я лишь окинул Картера холодным взглядом. Я считал, что он пройдоха и замешан в хищениях продуктов из ресторанной кухни – в последнее время то и дело обнаруживались недостачи. В обязанности Картера входило проверять, чтобы персонал ничего не воровал. Но, вполне возможно, краденое выносится с заднего хода и переправляется на лодках.

Когда мы все направились к бару, Меллорз снова дернул меня за рукав.

– Прогуляйся туда завтра, Джон. Посмотри, что и как. Это личная просьба.

* * *

Я смог спуститься в коктейль-холл лишь после обеда. Все были там и потягивали кофе с коньяком. Пододвинув стул, я сел за столик. Однако подвыпившее общество не заметило моего появления. Аллан и Джин о чем-то перешептывались, супруги Меллорз вступили в обычную перебранку – это уже вошло у них в привычку, где бы они ни находились. Дик и Пабло, конечно, говорили о яхтах.

Я придвинул к себе кофейник и хотел было заговорить с Алланом и Джин, как вдруг произнесенная Копрайтом фраза остановила меня.

– Говорю тебе, мне не удалось побеседовать с Сюзанной, – шепнул он Джин.

Смущенный тем, что вынужден подслушивать, я, однако, не окликнул их. Меня остановило странно сосредоточенное выражение лица девушки.

– И поэтому мы с тобой не знаем, что же все-таки происходит, не так ли? – тоже понизив голос, спросила она. – Иногда я опасаюсь, знает ли сам Страттон. Помнишь деревья вчера?.. Они оказались в эпицентре…

Я сгорал от любопытства и ждал, что они скажут дальше, но помешал подошедший Меллорз. Нагнувшись к Джин, он бесцеремонно обнял ее.

– О чем здесь шепчется наша парочка? Ведь у нас вечеринка, не так ли?

Пока Меллорз балагурил, ко мне подсел Пабло.

– Можно тебя на пару слов, Джон? – отрывисто спросил он.

– Можно, говори.

Он оглянулся.

– Не здесь. Давай выйдем.

– Хорошо.

Я поднялся, и, извинившись, мы вышли.

В мужском туалете у рукомойника, слегка нетвердо держась на ногах, Пабло схватил меня за руку и понизив голос, хрипло бросил:

– Послушайся моего совета, Джон.

Меня всегда настораживало такое начало разговора. За всю свою жизнь, насколько помню, я не получил ни одного дельного совета. Обычно это были банальные глупости.

– Валяй, – тем не менее покорно согласился я.

– Будь осторожен с этим ублюдком Меллорзом.

– Я всегда с ним начеку, – уверенно кивнул я, хотя под ложечкой засосало.

– Он ведет с тобой нечестную игру, да и со мной тоже.

Взор Пабло был устремлен на ту часть окна, где разбитое матовое стекло было заменено обычным прозрачным.

Всякий раз, когда в отель наведывались инспектора, мне неизменно за это попадало. Можно подумать, что этот маленький четырехугольник стекла в мужском туалете способен привлечь взоры всех извращенцев в округе, которые обязательно будут слетаться сюда, словно бабочки на свет. Напрасно я доказывал, что, заглянув внутрь, они забудут о своих дурных привычках, ибо будут потрясены белоснежным кафелем стен, новыми сверкающими кранами, отлично спускающейся водой, хорошей вентиляцией и приятным запахом дезодоранта. Но мои аргументы лишь раздражали придирчивых инспекторов и усиливали их подозрения.

Я невольно поглядел сквозь прозрачный квадратик стекла на площадку для мусорных контейнеров. За ней виднелась лужайка, освещенная фонарями, где сиротливо стояли пустые столики и валялись опрокинутые стулья. Мысленно я наметил себе: завтра же распорядиться, чтобы навели здесь порядок. Затем мой взор остановился на яхтах Пабло у причала, и недоброе предчувствие охватило меня.

– Почему ты думаешь, что он водит нас за нос? – удивился я.

– Разве он подписал хотя бы один документ за это время? Нет, этот мошенник и не подумал сделать ничего подобного. Я давно мог бы с выгодой продать все свои яхты, ты это знаешь. У меня не было отбоя от заказчиков. Но ты подбил меня на сделку с Меллорзом, и я всем отказал. Наплел всякой ерунды о том, что яхты будут готовы месяцев через шесть – не раньше, и прочее. Я потерял доверие заказчиков – и деньги.

– Но мы же сознательно на это пошли. Я делаю все, чтобы сделка состоялась как можно скорее.

– Я сейчас скажу тебе то, чего ты еще не знаешь.

Пабло в упор посмотрел на меня красными от вина и тревоги глазами.

– Меллорз хочет надуть тебя. Знаешь, что он предложил мне за обедом? Заключить сделку напрямую, без твоей помощи. Мы обещали тебе десять процентов комиссионных за посредничество, не так ли? Так вот, он предложил избежать комиссионных, если я соглашусь получить за яхты наличными и забуду о всяких посредниках.

– Что ж, ты сэкономишь свои пять процентов, – медленно процедил я.

– А он свои, – горько усмехнулся Пабло. – Но я на это не пойду, Джон. Мы слишком давно знаем друг друга. Для меня уговор дороже денег. Ты должен получить комиссионные, или никакой продажи яхт не будет. Согласен?

Что я мог ответить? Ярость распирала меня, но, видя, в каком состоянии Меллорз, я понял, что бесполезно пытаться говорить с ним сейчас на эту тему. Он даже не поймет, о чем я веду речь, или сделает вид, что не понимает.

Меллорз окинул меня отсутствующим взглядом и снова занялся Джин.

– Выпейте еще, – предложил он ей. – И ты тоже, Аллан. Эй, официант! – Громкий окрик заставил всех повернуться в его сторону.

– Я принесу напитки, – предложил я, заметив, что официант занят. – Что вы будете пить?

– Вот что значит отличный управляющий, Джин, – обратился к девушке довольный Меллорз. – Способный малый, его ждет большое будущее. В новом сезоне я собираюсь взять его в партнеры в одно небольшое дельце с яхтами. Не так ли, Джон?

Я пробормотал что-то невразумительное, испытывая к нему жуткую ненависть. Как только представилась возможность, я извинился и покинул коктейль-холл. Отдав распоряжение швейцару и портье закрыть отель ровно в полночь, я взял пальто и покинул «Фалькомб».

* * *

В два часа ночи меня разбудил странный, непривычный для уха шум. Яхту сильно качало, хотя она была надежно пришвартована и находилась в закрытой гавани. Я решил, что надвигающаяся гроза добралась до нас.

Неискушенным людям ночевка на борту такого небольшого суденышка, как прогулочная яхта, возможно, представляется чем-то романтичным. Кружка пива на палубе в спокойный вечерок, огни гавани, блики света на воде, уютная каюта, стаканчик виски и сигарета перед сном.

На самом деле все далеко не так, даже если вечер выдается спокойным и можно вовремя лечь спать. Именно в ночные часы, когда ты менее всего готов к этому, тебя может застать врасплох непредвиденное. Ты вдруг слышишь непривычный шум, грохот и скрежет металла о металл.

Вскакиваешь и больно ударяешься головой о верхнюю койку. Пытаешься что-то разглядеть в крошечный иллюминатор, но там сплошная темень! Два часа назад ты видел пришвартованный рядом траулер, рыбачьи лодки и красно-голубую громаду спасательного судна с фонарем на корме, а теперь – только ночь и свинцово-тяжелую воду, бьющуюся о борт. Ветер гонит по небу тучи, в которых то и дело прячется луна.

Оказывается, отлив унес твою яхту в открытое море. Когда твои глаза свыкаются с темнотой, ты видишь вдалеке громаду берега, где волны с шумом разбиваются о прибрежные камни, и понимаешь, что рано или поздно о них разобьется и твое утлое суденышко. Берег все ближе, и катастрофа неотвратима.

Снова послышался шум и глухие удары о корпус яхты. Какое-то время я продолжал лежать, соображая, что делать, и прислушиваясь к вою ветра и стуку проливного дождя. Попытка уснуть не удалась. Удары раздавались прямо над ухом.

Я все же встал, раскурил сигарету, отхлебнул из фляги глоток виски и, натянув клеенчатую робу, вышел на палубу; ливень был столь сильным, что заставил меня согнуться вдвое и ухватиться за поручни.

Я перегнулся через борт, пытаясь разглядеть, что бьется о корпус яхты. В воде мне удалось различить большой цилиндрический предмет. Судя по его размерам и силе, с которой он ударялся о борт, он мог серьезно повредить обшивку и наделать немалых бед. Я вернулся в каюту и взял фонарь. С его помощью я наконец разглядел, что это такое. Это оказался всего-навсего кусок бакена, занесенный в гавань прибоем. С помощью каната и лебедки я высвободил обломок, зажатый между кормой яхты и причалом, и вскоре волны, подхватив, понесли его к берегу.

Я хотел было вернуться в каюту, как вдруг по правому борту, где до этого ничего не было, возник силуэт судна. Я включил прожектор, но стена дождя не позволяла что-либо рассмотреть. Пройдя по узкой боковой палубе на нос, я напряженно вглядывался в темноту. Вскоре сомнения исчезли – это была одна из яхт Пабло.

Не раздумывая, я сбежал по трапу на причал, бросился к отелю и через несколько минут уже стучал в дверь номера Пабло.

Хмурый и взлохмаченный, он открыл дверь.

– Ты знаешь, который час?

Когда я объяснил ему, что случилось, сон мгновенно слетел с него, и Пабло бросился к окну. Огни на лужайке не горели, и причала с яхтами не было видно.

– Нам нужен катер, – сказал я. – Но не быстроходный на воздушной подушке, а судно с большой маневренностью и широким килем.

– У Меллорза есть такой! – сразу вспомнил Пабло.

Этот небольшой рыболовный катер с мощным мотором Меллорз держал у своего личного причала рядом с отелем.

Мы долго стучали в дверь номера Меллорза, пока наконец не услышали недовольное ворчание. Дверь открыла Доринда. Напуганная, без косметики, кутая свое тощее тело в слишком просторный халат, она казалась моложе и еще невзрачней.

– Что случилось? – спросила она, глядя то на меня, то на Пабло.

Объяснив, я попросил у нее ключи от катера. Лишь тогда из комнаты донесся недовольный голос Меллорза:

– Это ты, Мэйн? Что тебе нужно?

Я протиснулся в дверь мимо Доринды, за мной вошел Пабло.

Меллорз лежал в постели. Вид у него был ужасный – багровое лицо опухло, в открытом вороте пижамы виднелась розовая в веснушках грудь, поросшая седыми волосами. Мой рассказ моментально отрезвил его: Меллорз тут же начал натягивать пиджак и брюки прямо поверх пижамы.

– Едем, – решительно заявил он. – Чего мы здесь торчим?

Он сунул босые ноги в башмаки и двинулся к двери.

По-прежнему лил дождь. Пабло внезапно остановился.

– Господи! – со страхом воскликнул он. – Посмотри туда, Джон.

Он указал в сторону причала, но из-за завесы дождя я ничего не увидел. Наконец я различил полосу воды и светящиеся буйки на ней. Яхт не было.

Из груди Пабло вырвался глухой стон.

– Это невозможно! Этого не может быть! – повторял он в отчаянии, пока Меллорз заводил мотор. – Разве такое может случиться, Джон?

Катер тронулся. Пабло стоял на носу, мучительно вглядываясь в темноту.

Меллорз включил прожектор, и яркий луч осветил берег, мокрые деревья и рыбачьи лодки, пляшущие на воде. Меллорз дал полный ход.

– Наше счастье, что ветер в эту сторону. – Его голос тонул в реве мотора. – А то унесло бы их в море и разбило о скалы.

– В гавани тоже достаточно камней, – пробормотал Пабло; лицо его внезапно постарело. Он покинул нос и укрылся вместе с нами в рубке.

Пабло нервно курил, пряча сигарету от ветра в ладонях.

– Ветер может отнести их на отмель.

– Едва ли, – ответил я, обдумывая, однако, такую возможность. Ветер был южный, дул с моря. Начинался прибой, и вскоре в гавани поднимется вода! Сначала она достигнет узкого рукава, ведущего в залив Фалькомба, а затем, поднявшись в гавани, разольется на целую милю, достигнув устья реки и ее притоков. Возможно, яхты отнесет дальше по реке, где мягкий грунт и нет камней.

Я повернулся к Меллорзу.

– Берите правее и вперед по руслу реки. Забудьте о гавани. Вода, видимо, дошла уже до самого Бонитона.

Это был маленький городок в устье, куда стекались все ручьи с окрестных болот, что делало эту часть реки вполне судоходной.

Мы шли вверх по течению, в спину нам дул ветер, хлестал дождь. Время от времени Меллорз давал полный ход; тогда катер дрожал, подскакивая на волне, и винт его касался лишь поверхности воды. Дорогу нам указывал луч прожектора, освещая неспокойный залив, деревья и рыбачьи лодки у берега.

– Вот она! – обрадованно воскликнул Пабло, увидев знакомый белый силуэт.

Меллорз сбавил обороты и, описав большой круг, приблизился к яхте. Было похоже, что она зацепилась за якорную цепь высившегося рядом тяжелого буксира. Волны опасно сблизили оба судна, и острый нос буксира мог вот-вот врезаться в яхту и расколоть ее надвое.

Я растерялся.

– Давай, Джон, – распорядился Меллорз, подводя катер поближе.

Я изловчился и прыгнул на борт яхты. Нос буксира, как нож гильотины, угрожающе навис надо мной. Я поймал канат, брошенный мне Пабло, и закрепил его на яхте. Взревел мотор катера, яхта накренилась, раздался треск, скрежет металла, и она высвободилась из плена якорной цепи.

Когда мы возвращались, я стоял в рубке яхты за рулем и даже попытался завести мотор, но вовремя вспомнил, что Пабло на всякий случай слил топливо на всех яхтах, кроме той, где обитал я. Предвидел ли он, что кому-то взбредет в голову пустить все яхты по воле волн – а ведь без злого умысла здесь не обошлось!

Понадобился целый час, чтобы отбуксировать на место первую найденную яхту. Пабло предложил Меллорзу вернуться в отель, но тот наотрез отказался.

Нам удалось собрать и привести к причалу все найденные яхты. Судя по внешнему виду, они не были серьезно повреждены. Мы тут же ставили их на якорь там, где обнаружили, или неподалеку, решив вернуться за ними, как только рассветет. Часов в шесть, когда на востоке занялась заря, мы наконец пришвартовали катер у причала отеля.

На лужайке нас ждали двое служащих и несколько зевак, поднявшихся слишком рано и учуявших что-то интересное. Я сразу же хотел уйти и лечь спать, но тщеславный Меллорз возжелал покрасоваться. Чувство благодарности заставило нас остаться и отвечать на дурацкие вопросы любопытных.

Лишь в семь утра я вернулся на свою яхту, приготовил яичницу с беконом и кофе, выкурил сигарету и лег спать. Тело ныло, я чувствовал себя усталым и опустошенным. «Черт с ним, с этим отелем, обойдутся сегодня без меня», – подумал я, засыпая.

Глава 3

Под вечер я уже был на утесах и поднимался по узкой тропе, вьющейся меж летних домиков, пустующих в это время года. Их яркая штукатурка потускнела под дождями, и они выглядели неуютными и заброшенными. Осенний ветер пригнал опавшую листву к дверям, и она лежала на крыльце мокрым ковром. Внизу простирался залив. Лишенный в межсезонье ярких прогулочных яхт, он казался Свинцово-серым и скучным. Море после вчерашнего шторма успокоилось. Я увидел катер Меллорза, идущий вверх по устью, чтобы отбуксировать очередную яхту.

Запыхавшись от крутого подъема, я остановился передохнуть и обвел взглядом долину и маленький поселок. До захода солнца оставалось еще часа два, но на Исследовательской станции уже зажглись огни. Ее безобразное бетонное здание плохо вписывалось в мирный сельский пейзаж. Грубые гладкие стены из серых плит резко контрастировали с древней каменной кладкой коттеджей и лентами живой изгороди. В лощинах уже клубился туман.

Отдохнув, я продолжил свой путь по узкой тропе, сквозь заросли кустарника и мелкорослых деревьев к продуваемой всеми ветрами вершине. Вдали, на глади залива застыло каботажное судно.

Вскоре я достиг наивысшей точки утесов, отмеченной гранитным столбом с медной пластиной, на которой были изображены схема местности и компас.

Отсюда каменистая тропа круто спускалась вниз и огибала Бухту Морских Звезд. Рассказывали, что здесь сто лет назад разбился о прибрежные камни быстроходный парусник. Его остов, обросший ракушками и водорослями, теперь можно увидеть на дне бухты в часы отлива.

Там, где тропа подходила совсем близко к берегу, виднелись другие следы прошлого. Это были остатки каменного фундамента – жилище, должно быть, соорудил отшельник. Спустившись ниже, я увидел торчавшую печную трубу, похожую на монумент.

На обломке камня, подстелив под себя кусок зеленого пластика и прислонившись к трубе спиной, сидела девушка. Она была в спортивных брюках и желтой куртке. Ее неподвижный, как у слепой, взгляд был устремлен на меня. Она была красива, золотистые волосы, падавшие почти до плеч, обрамляли овальное, тронутое легким загаром лицо. Мне показалось, что я ее уже где-то видел. Поэтому я довольно смело приблизился и, поздоровавшись, хотел было пройти мимо.

– Постойте, – вдруг остановила она меня.

– Да, я вас слушаю.

Я заметил, что девушка нервничает. В руках у нее была газета, которую она, видимо, недавно изучала, но теперь отложила в сторону. В глазах застыл робкий вопрос, словно она хотела о чем-то меня попросить.

– Мне просто хочется поговорить с вами, – наконец сказала она и покраснела. – Вы не возражаете?

Мы находились в двух милях от Фалькомба и в четырех – от Проспект-Коув. От бухты в их направлении вилась тропа, выходившая на шоссе поблизости от придорожного отеля. За деревьями виднелась его крыша с высокими дымоходными трубами. Не оттуда ли пришла эта девушка? Меллорз как-то упоминал, что до бухты также можно добраться на вездеходе.

– Что ж, с удовольствием, – ответил я и подумал, удобно ли сесть рядом. – Меня зовут Джон, – добавил я, не называя фамилии.

– Я так и думала, – к моему удивлению, улыбнулась девушка. – Джон Мэйн, не так ли? Я вас видела. А меня зовут Сюзанна. Садитесь, пожалуйста.

Я отодвинул лежавшую рядом с ней газету и сел. Мое внимание привлекла фотография – покореженные пролеты рухнувшего моста. На переднем плане – фигура женщины, наблюдавшей за тем, как рабочие разбирают обломки. В ее застывшей позе и трагическом повороте головы чувствовалось отчаяние.

После первых минут неловкости и смущения мы наконец разговорились о всяких пустяках, даже трудно сказать о чем.

Стемнело, повеяло холодком. Как-то само собой получилось, что мы придвинулись ближе друг к другу. Хотя лица наши были так близки, все вдруг показалось мне нереальным – и наш разговор ни о чем, и утесы, окружающие бухту, и наступающий вечер. Все, что было вчера, куда-то исчезло.

Вдруг она сказала:

– Вам, пожалуй, лучше уйти.

Я тут же вскочил, растерянно посмотрев на нее.

– Если захотите, мы завтра снова можем встретиться здесь, – предложила Сюзанна.

– Буду рад.

Что еще я мог сказать? Чувствуя, что она ждет моего ухода, я повернулся и по той же тропе через утесы вернулся в Фалькомб.

Вопреки своему решению не появляться в отеле, я все же завернул туда. Ресторанная еда мне порядком надоела, и теперь я готовил себе сам. Но в бар я все же заглянул.

Здесь я увидел Меллорза с женой. Он увлеченно рассказывал одному из постояльцев о ночном происшествии с яхтами. В течение минуты я трижды засек его на бессовестном вранье.

Увидев меня, он тут же извинился перед собеседником и подошел ко мне.

– Ты был там?

– Да, – ответил я. – Но не увидел ничего интересного. Никаких запрещающих знаков или заборов. Лишь старые развалины и два дерева, вот и все.

– Ясно, – разочарованно произнес Меллорз. – И все-таки нам надо глядеть в оба. Никто не должен опередить меня.

– Вы видели Пабло? – спросил я.

– С яхтами все в порядке. Они почти не пострадали.

Он так и не сказал мне, где Пабло. «Интересно, почему», – подумал я. Мне не понравилась его хищная улыбка.

– Не хочется, чтобы что-нибудь помешало нашему маленькому дельцу, Джон. Кстати, каким капиталом ты располагаешь? – поинтересовался Меллорз.

Я ушел, испытывая крайне неприятное чувство. Он отлично знал, что денег у меня нет. Не начал ли он понемногу избавляться от меня, как предсказывал это Пабло?

* * *

В девять утра я решил пройтись по магазинам и пополнить свои домашние запасы. Я не хотел, чтобы Меллорз думал, будто я живу за счет кухни отеля. Стоял один из тех редких осенних деньков, когда светило солнце и было тепло. Поэтому жители городка особенно весело приветствовали друг друга на узких улочках, где их голосам вторило эхо. Громко кричали чайки, низко кружа над причалом. Я купил утренний выпуск газеты и направился в супермаркет.

В межсезонье здесь продавщиц всегда меньше, но девушки неизменно веселы и любезны, и потому почти все они показались мне хорошенькими. Настроение улучшилось. Я сделал покупки, на минуту задержался у прилавка, где продавали сыры, чтобы перекинуться словечком с продавщицей по имени Эсме, как вдруг сквозь стекло витрины увидел быстро идущую по улице Сюзанну.

Оплатив покупки, я поспешил покинуть магазин, но на улице Сюзанны уже не было. Я шел, заглядывая сквозь витрины во все магазины, но безуспешно. Потеряв надежду, разочарованный, я забрел в бар отеля «Фалькомб» выпить кофе. Ни Пабло, ни Меллорза там не оказалось.

Большое окно бара выходило на лужайку и причал. Я сел за свободный столик.

Глядя в широкое окно бара и попивая кофе, я сначала увидел Пабло, чинившего яхту, а затем причаливший к берегу легкий катер. С него сошел мужчина и, протянув руку, помог спуститься девушке. Мужчина сразу же вызвал у меня антипатию, возможно потому, что был темноволос, смугл, красив и похож на сутенера. Но девушка… Это была Сюзанна. Я быстро покинул бар и пересек лужайку, чтобы выйти наперерез этой паре. Они шли, о чем-то доверительно беседуя.

– Здравствуйте, Сюзанна, – поздоровался я.

Она, услышав свое имя, посмотрела на меня, не узнавая, и снова продолжила разговор со своим спутником. Они прошли мимо. Мужчина лишь мельком бросил на меня равнодушный взгляд. Я же стоял и глядел им вслед, чувствуя себя полным идиотом.

Подойдя к стоянке, мужчина открыл перед девушкой дверцу припаркованного там большого вездехода.

Я вдруг понял, что, как сомнамбула, следую за ними. Вездеход на воздушной подушке поднялся над мостовой. На его кузове было написано большими буквами:

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ СТАНЦИЯ. ФАЛЬКОМБ

Сверхсекретная станция, вот оно что. Похоже, мне не положено знать Сюзанну. Теперь меня интересовало лишь одно – придет ли она сегодня в бухту, как мы договорились?

* * *

Она была там. На сей раз я добрался не по утесам, а со стороны шоссе, заставив вездеход преодолеть все превратности езды по узкой заросшей тропе. Я сделал это умышленно, чтобы проверить, можно ли попасть в бухту таким путем. А еще я лелеял надежду, что обратно мы поедем вместе.

На сей раз девушка сидела под деревом, прислонившись спиной к его мощному стволу. Пока я искал место, где поставить вездеход, и выбирался из него, мне показалось, что Сюзанна умышленно делает вид, что не замечает меня. Но как только я направился к ней, она подняла глаза, приветственно помахала рукой и улыбнулась своей обаятельной улыбкой. Не смущаясь более, я сел рядом.

– Надеюсь, сегодня я не поставил вас в затруднительное положение? – Я знал, что персонал станции живет замкнуто, и любые контакты с внешним миром не поощряются. – Оказывается, вы работаете на станции. Утром я хотел было пригласить вас на чашечку кофе. Если бы, конечно, вам удалось избавиться от вашего дружка.

Она смотрела на меня со странным недоумением, словно не понимая, о чем идет речь. Это меня смутило, и, нервничая, я почти промямлил последние слова.

– Это был Билл Страттон, – наконец ответила она. – Директор станции, – а затем, помедлив, добавила: – Он хочет жениться на мне. На твоем месте я бы держалась от него подальше, – внезапно перейдя на «ты», произнесла она серьезно. – Как ты узнал, что я работаю на станции?

– Прочитал на вашем вездеходе. Там это написано большими буквами.

Сюзанна улыбнулась.

– О да, конечно. Смешно помещать рекламу на кузове вездехода. Сверхсекретность всегда полна подобных несуразиц.

– А что ты там делаешь? – спросил я, осмелев.

– Ты же знаешь, Джон, что я не могу тебе этого сказать… Лучше расскажи, чем ты сам занимаешься.

– Брожу по утесам, ищу красивых девушек.

– А в свободное от этого занятия время?

– Еще я кое-как управляю отелем «Фалькомб» и пишу статейки в журналы местных яхт-клубов…

С моря надвигалась большая низкая туча. Порыв влажного ветра обдал нас холодом, сразу же разрушив очарование теплого вечера. Сюзанна поежилась, и я обнял ее. Придвинувшись ближе, она прижалась ко мне. Какие-то секунды мы молчали, а потом вдруг, чтобы прогнать смущение, наперебой торопливо заговорили.

Мы говорили о Фалькомбе и о том, как преуспевает этот городок по сравнению со своими собратьями на востоке страны, обсуждали планы сооружения водохранилища и постройку нового завода. Не обошли вниманием успехи в малом судостроении, поговорили и о том, как это способствует росту туризма в Фалькомбе. Я упомянул о Меллорзе и его затее с прогулочными яхтами. Какое-то время мы вполне довольствовались этой совершенно бессмысленной болтовней.

Мы говорили обо всем, кроме станции и любви. «Интересно, всегда ли так будет?» – подумал я, а потом удивился, что это меня беспокоит. Почему?

Я переменил позу и вдруг, поддавшись внезапному порыву, легонько поцеловал Сюзанну в лоб и тут же вскочил.

– Мы промокнем! – воскликнул я, чтобы скрыть смущение.

Сюзанна не пошевелилась.

– Я в порядке, – наконец сказала она. – А вот тебе пора уходить.

– У меня машина. Я подвезу тебя.

Она покачала головой.

– За мной приедут. Спасибо, Джон.

Она явно ждала, когда я уйду. Я видел это по ее глазам. От дождя ее светлые волосы потемнели и прилипли к лицу.

– Не глупи, – возразил я. – Тогда давай укроемся в моей машине и переждем дождь.

– Я предпочитаю остаться здесь. – Сюзанна больше не улыбалась.

В растерянности я оглянулся вокруг, соображая, что делать дальше, как вдруг увидел на тропинке какую-то фигуру. Это была девушка в прозрачном дождевике. Она шла несколько неуверенно, останавливаясь и поглядывая на небо.

– Что это с ней? – недоумевающе спросил я.

Сюзанна тоже смотрела на девушку, и я заметил, как изменилось ее лицо – это было узнавание и страх.

– Уходи, Джон, – настойчиво повторила она.

Я схватил ее за руку и, сильно дернув, заставил встать.

– Ты ведешь себя глупо, черт побери! Мы уже и так промокли до нитки. Пойдем в машину.

Не выпуская ее руки, я потащил Сюзанну за собой.

Девушка на тропе молча смотрела на нас и вдруг побежала навстречу.

Мне показалось, что я знаю ее, но разум отказывался верить тому, что видели глаза. Сюзанна отчаянно сопротивлялась и пыталась вырвать руку, но я продолжал тащить ее к машине.

Дождь хлестал нам в спину, словно подгонял, ему помогал ветер, с силой дующий через врата расселины в скалах и осыпающий нас листьями, которые безжалостно срывал с двух огромных деревьев. Я отпустил руку Сюзанны и, оставив ее на секунду, побежал к машине.

Но небо вдруг прояснилось, на западе зарозовела полоса заката, тучи исчезли, и сухая трава зашелестела под моими ногами.

Неподалеку от вездехода ко мне спиной стояла девушка в дождевике. Казалось, мы с Сюзанной больше не интересовали ее. Она смотрела в сторону города. Я взглянул на нее повнимательнее, и холодная дрожь пробежала по моей спине.

Я обернулся к Сюзанне: никого! Ветерок шевелил листья деревьев, у кромки воды мирно лежали развалины коттеджа, словно останки древнего ископаемого. Вечер был тихий, и на траве – никаких следов дождя.

И никаких следов моей Сюзанны.

Я вернулся к машине и, сев на сиденье, просидел несколько минут неподвижно.

Наконец я включил зажигание. Но прежде чем покинуть бухту, я, повинуясь импульсу, открыл дверцу и пригласил девушку в дождевике:

– Садитесь. Я вас подвезу.

Ничего не ответив, эта странная молчаливая особа села рядом. Своими замедленными движениями она напоминала сомнамбулу, но сейчас, кажется, понемногу отходила. В ее глазах, глазах Сюзанны, стояли страх и недоумение.

Шелковистые волосы оставались совершенно сухими. Значит, там, откуда она появилась, дождя не было. У нее были такие же пухлые губы, как у Сюзанны, но они не улыбались.