Текст книги "Звезды для командора (СИ)"

Автор книги: Владимир Борода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

–Интересно, интересно, -

президент напялил на нос очки и углубился в листочки. Наконец оторвавшись, крякнул и хлопнул ладонью по ним:

–Ну что же, передай им, теневым структурам, хе-хе, помню-помню, мы согласны. А может – послать на хер структуры да самим все организовать?.. А?! Ероха, как думаешь?

Ероха мельком взглянул на министра МВД, тот сделал легкую гримаску, Ероха понял ее значение и не вставая, ответил:

–Самим хлопотно. Ну и опять же международный престиж, мать его...А так ни за фуй собачий 16 миллиардов как с куста. Я думаю – нам соваться не надо, Илья Сергеевич.

–Ну-ну, отлично. С этим все. Вернемся к нашим баранам, хе-хе, помню-помню.

Все присутствующие насторожились, кроме министра здравоохранения, который норовил клюнуть носом стол.

–Ну а теперь доктор давай, ты нам всю правду расскажи, все как надо доложи, хе, помню, не дергай! Что с этим выродком, которого я в космос послал?

Министр здравоохранения мужественно боровшийся со сном вот уж десять лет, встрепенулся, откашлялся, развел руками – ни чего. Все помолчали, президент крякнул, а министр, академик, член и так далее, начал:

–Понимаете, коллеги, показания приборов, ну там разных датчиков, показали и раскрыли уникальность данного индивидуума, этого Леонидова. Его мозг хранит информацию, количество которой говорит о том, что данному индивидууму не менее девятьсот тридцать пять...

–Что?! Как это так?! Девятьсот тридцать пять?! Ни хера себе!..

Так непосредственно и с экспрессией отреагировали участники секретнейшего совещания, а Ваня Кустов, давно ставший уже уважаемым Иваном Васильевичем, когда-то с отличнейшим успехом лечивший детей, ныне же ставший бюрократом от медицины, продолжил невозмутимым голосом:

–А внешний вид и состояние внутренних органов говорят, что данному индивидууму от силы тридцать три года. И как разрешить данный парадокс – медицина не знает.

Министр развел руками, сделал недоуменное лицо, поиграл выражениями его, то есть своего лица – недоумение, легкая досада, интерес перед загадкой, и закончил:

–У меня все, коллеги.

Все присутствующие молчали, погруженные в свои мысли, а мысли их были разнообразны и хаотичны, всем хотелось понять – как же так, как же так может быть, ведь это же несправедливо! Какой-то жалкий космонавтишка, какой-то спившийся бомжара, какой-то вонючий интеллигентишка прожил Девятьсот тридцать пять лет, а выглядит на тридцать три от силы, а тут лучшие умы России, не спят-не едят, а мечтают, как приумножить Россию, возвеличить ее среди других стран, а ни какой благодарности – прожили всего ничего, 70-80 лет с небольшим лишком, и выглядят соответственно, и здоровье, и внутреннее органы, и снаружи, ну несправедливость ли неземная!..

–Ну что, какие будут предложения, по негодяю этому? -

первым нарушил тишину, уже всех придавившую к мягким удобным креслам, Президент России. Нарушил и оглядел внимательно соратников.

–Начнем по старшинству. Давай Харитоныч, расскажи, что ты там себе думаешь...

Премьер-министр Даров Иван Харитонович, которого чтоб не путать с министром здравоохранения ни когда не называли Ванькой на совещаниях, лишь Харитонычем, поморщился и начал:

–Я считаю надо отдать мерзавца в какую-нибудь лабораторию, пусть его там насквозь просветят-разрежут, может быть тогда мы и узнаем тайну...

–Теперь ты, Ероха.

Маршал КГБ насуплено оглядел собравшихся, облизнул губы:

–Это глупо. Он сдохнет в лаборатории этой, а вдруг мы не хера не узнаем. Я считаю надо продолжать слежку и подводить к нему наших агентов на предмет раскола.

Президент перевел взгляд на Ленчика и министр МВД вытянулся не вставая с кресла:

–Мое мнение – ввести его в элиту, когда привыкнет – бросить его на дно. За рассказ пообещать вернуть назад. Ну а там видно будет.

Министр здравоохранения, не дожидаясь взгляда Президента, ни разрешения, начал говорить сам:

–Ну, может быть и то и другое и принесет какой-либо результат, но я не уверен в успехе...Видите ли, человеческий организм такая сложная штука, и настолько мало изучен...

Президент кинул короткий взгляд на министра и рявкнул на разговорившегося:

–Заткнись, доктор. Значит предлагаю такое решение – смесь предложенного Ерохой и Ленчиком. Введем паскуду в высший свет, приставим к нему агентов, окружим его блядями и пидарастами, закружим ему голову, влюбим его в жизнь, а потом раз, -

Президент с размаху ударил по столу кулаком и продолжил свою глубокую мысль.

–На дно, в тюрягу, под расстрел! И в виде спасения – правда! Но кота тянуть за хвост не будем, на все-про все даю два месяца. Все свободны... Оставшись один, не считая помощника, Президент задумался и пригорюнился, он

сидел в глубоком кресле, опершись локтем на деревянный подлокотник и подперев морщинистую щеку ладонью... В эту минуту он напоминал старую бабу, печалившуюся о прожитой жизни, в уголках нечистых глаз, старость, накапливались слезы. Внезапно Президент встрепенулся и подмигнув помощнику, забормотал:

–Ты че дергаешь меня за рукав, ты что, с ума сошел, какое такое предупреждение, какое такое распоряжение, когда это я просил, а не пошел бы ты Славик, в жопу?!..

По кремлевскому коридору, выбравшись из страшного подземелья, спотыкаясь на ковровой дорожке, брели участники секретнейшего совещания, шаркая ногами, тяжело дыша и кряхтя... Годы, годы... Первым шел премьер-министр, приотстав от него шагов на пять, брел министр МВД, буквально по пятам шаркал шеф КГБ, замыкал шествие лучших людей России министр Ванька. Часовые в отлично подогнанной форме, стоящие по углам извилистого коридора, тянулись изо всех сил, ели глазами столь высоких особ, тая просто, по демократически шествующих по кремлевскому коридору, а ведь казалось могли бы удумать что-нибудь, ну там заставить в каталках себя катать или к примеру, на руках носить, а так сама скромность...

Старший лейтенант Козявкин ошалело подумал, тараща глаза на бредущих старцев – так вот почему нам не дают патронов...

Ероха нагнал Ленчика и тяжело дыша, с присвистом, прошептал, наваливаясь на плечо главного опера страны.

–Слышь, Ленчик, девять процентов это конечно ништяк, а куда ты подевал еще один?

Ленчик остановился, освободил генеральское плечо из-под маршальской лапы и с чувством собственного достоинства ответил:

–А нам с тобою нужно хоть что-то иметь? Нужно...Вот я и подумал – тебе пол и мне полпроцента. Всем хорошо и нам ништяк.

–Ну тогда другое дело...

Премьер-министр Даров И.Х. мечтал о ванне. Его всегда при посещении Кремля пробивал липкий противный пот, и спасти от гнусного запаха могла только ванна. А потом любимый лобзик...

Ну а министр Ванька мечтал о кровати. Он просто хотел спать.

Москва вечерняя ни чем не отличалась от других вечерних городов нашей планеты, хоть в данное время, хоть в какое угодно в прошлом. Москва вечерняя возвращалась домой, в теплые квартиры, уютные комнаты, так сказать в лоно семьи.

Стройные толпы рабочих, отработав смену на заводах, фабриках и стройках, торопились к домашним очагам, что бы съесть заработанный ужин, питательный и вкусный, усесться возле телевизоров для просмотра любимых передач – «А нука Россиянки!», «Россия – Родина моя!», «Клуб находчивых россиян», телефильма – шла сто двадцать третья серия двухсот серийного боевика «Россия в огне пожарищ», чемпионата на кубок России по лапте... Кто-то спешил на уютные огни театров, московские рабочие всегда славились интеллектом и тягой к театрам, кто-то спешил занять столик в ресторане, благо ресторанов было много и они были сказочно дешевы, даже малоквалифицированный рабочий, ну например на разборке изделия «А», всегда мог себе позволить зайти в ресторан, хотя бы раз в неделю...

Москва озарилась многочисленными огнями, тут и там сияла и переливалась реклама, толпы иностранных туристов с широко раскрытыми ртами толпились на Красной площади и улицах Москвы. Москва – третий Рим. Москва – столица народов. Москва любимый город... Москва – это третий путь для всех народов мира!

В районе Сокольников чей-то пьяный немолодой хриплый голос мелодично выводил под звон гитары:

Здравствуй милая столица

Город Замудонск...

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.

–Доброе утро, Юрий, доброе утро! Как спалось, разрешите пульс пощупать, вам все равно, а меня спрашивают, мне спокойней! Ха-ха-ха-ха! Как давление, дайте-ка посмотрю глазки, а сердчишко как, послушаем сердчишко, в порядке сердчишко, печень помну, хороша печень, хороша, я скажу секретарю, что б сегодня на банкете больше двух бокалов вам нельзя, так-то Юрий, ну ладно, у нас все хорошо, до свидания Юрий, до свидания!

Это доктор, личный доктор Юрия, прикрепленный правительством за заслуги в дальнем космосе, доктор без халата, в отлично наглаженных брюках, галстуке-бабочке в крапинку и голубом блейзере сверх накрахмаленной сорочки, на нагрудном кармане блейзера эмблема московского яхт-клуба, не доктор, а актер, актер Голливуда или еще правильней сказать – Российского ТиВи Театра, с белозубой улыбкой-рекламой пасты «Аленушка» и очками в золотой оправе... Юрий ненавидел его тихой, но сильной ненавистью, доктор напоминал ему голос робота с «Партии», такой же самоуверенный, такой же все знающий, такой же бездушный, мать его греб...

Доктор появлялся каждое утро без выходных, начиная с того самого дня, когда его доставили с того странного профилактория-дома отдыха после прощания с Катей-чемпионкой в так называемый его собственный дом – шести комнатная квартира, густо уставленная богатой и красивой, но тем не менее бездушной и холодной мебелью, в доме недалеко от Арбата, в новом двадцати шести этажном небоскребе, с охранником внизу и бассейном на крыше...

–О, вы уже проснулись?! Доброе утро, доброе утро, а какая сегодня великолепная погода на улице, Юрий! А что же это там у вас с печенью? Нехорошо, нехорошо, Юрий, вы должны помнить – ваше здоровье есть национальное богатство и достояние! Достояние всего российского народа! Как картины в Третьяковке, как Больной театр, как все остальное, что дорого сердцу и душе всего российского народа, чем он по полному праву гордится и восхищается!..

Это уже секретарь, столь же ненавидимый, как и доктор, если не еще больше. Юрий даже не старался запомнить его имя, такое истинно российское, так он его ненавидел, так он ему был ненавистен, вечно рядом, ни минуты покоя, ни секунды одиночества, лезет, вовсе, лучше Юрия зная, что ему, Юрию, нужно, а что нет, во все дыры! От проклятого секретаря не было ни где спасения, ни в туалете – вам там не плохо, Юрий, что-то вы долго?! облицованном розовым с прожилками мрамором, с великолепнейшим темно-алым – может быть вам что-нибудь нужно, бумага справа! – унитазом в форме тюльпана... Ни в огромнейшей ванной комнате с великолепнейшей огромной ванной темно-зеленой из цельного куска малахита – полотенце я вам погрел, Юрий! у-у-у, гад! стены облицованы серо-синим мрамором, пол выложен шахматной плиткой, в ванной можно было устраивать соревнования по ватерполо, если б не секретарь – вам не плохо, Юрий, вы так притихли?!.. Гад... Ни в гулких комнатах, где он терялся от самого себя, но не от секретаря, тот находил его где бы Юрий не был и или интересовался, что ему в данную минуту надо или чаще всего сообщал, что сейчас Юрию надо или где его сейчас жаждут видеть-лицезреть...

–Итак, Юрий, сегодня у нас насыщенная программа, -

а когда она была другой?

–А потому не ленитесь, вам нужно многое успеть, вставайте – вас ждут великие дела!

Завтрак невкусный, но питательный – овсянка на воде, горсть изюма, хлеб из отрубей, а перед завтраком ненавидимая с детства, какого? не помню, гимнастика, но очень нужная – для кого? не понятно... Два километра ежедневной пробежки, слава богу в легком темпе, для имиджа, в парке, среди подобных дебилов – о, сам космонавт, герой дальнего космоса Леонидов бежит!.. Да-да, сам бегу, не хочу, а бегу... для имиджа и поддержания формы, сейчас у нас Юрий все бегают – и банкиры, и бандиты, и вам нужно, и так весь день по распорядку, по указке секретаря, по «нужно», ни минуты покоя днем, только ночью свободные часы и выпадают, да и то не всегда, и в них Юрий не волен, себе не хозяин... Душ, завтрак, невкусный, но питательный, овсянку эту ненавижу уже! Каждое утро приходящий парикмахер бреет и причесывает...

Приемы и рауты, обеды и завтраки, воскресенья и вторники, пятницы и четверги, молебны и освещения... Новоявленные дворяне и воскресшие аристократы, возродившиеся купцы и предприниматели, пароходчики, заводчики, помещики и содержатели публичных домов, все они что-то хотели от Юрия, все они как будто играли играли в какую-то игру, все они были как будто ненастоящие...

–Послушайте, Юрий, как вы смотрите на то, что если мы вас введем в консультационный совет нашего общества с ограниченной ответственностью?..

Странно, почти сорок лет минуло от проклятого социализма, а апломб прежнего, советско-быдловско-социалистического почему-то так и прет, хамское это «Я», быдло советско-начальственное, так и выпирает...

–Дорогой мой, вы совершенно перестали бывать на моих пятницах, зазнались, зазнались голубчик мой любимый, совершенно забыли старуху!..

Вроде все слова правильные, как из книжки классика Островского или Тургенева, а тон, тон!.. Только алой папки в руки ей и не хватает...

–Послушайте, Юрий, есть дело. Вы уж извините – мы предприниматели земли российской, без всяких экивоков и подходов, попросту, так сказать. Как вы смотрите на десять процентов за использование вашего имени в рекламе?

–Пятнадцать не дадите?

–Пятнадцать?.. Гм... Однако... Мне говорили, что вы сущий ребенок в коммерческих делах...

–Вас обманули.

А затем какая-нибудь излишне эмансипированная дива или дама хватает руку героя дальнего космоса и... И тут же подскочивший секретарь, как черт из табакерки, шепчет – езжайте, Юрий, езжайте, это всеми уважаемая вдова генерала или не вдова или черт ее разберет.... После таких справок совершенно не хочется «езжать», но волокут почти силой, а самое паскудное – спать не дают там, куда приволокли. Сделал свое дело и сразу приезжает секретарь с телохранителем медведем килограмм так на сто десять и шофером, и увозят в собственную шести комнатную квартиру и ванной из целого куска малахита, осточертевшую до...

А утром все сначала, хотя хочется спать и почти совсем не хочется жить -доброе утро, Юрий, доброе утро! Как спалось, как стул, цвет мочи не угрожающий? Как печень, как желудок, как сердце, давайте-ка я пощупаю желудок, от вас не убудет, а мне спокойней, ха-ха-ха-ха! Главное – вы должны помнить, что вы наше национальное богатство-достояние!..

Следам придурок с надоевшей улыбкой, надоевший придурок с осточертевший блокнотам, с...

–Доброе утро, Юрий, доброе утра! У нас с вами насыщенная программа сегодня, -

а когда она была другой, хоть раз бы сказал что-нибудь новенькое... Сука... Гад.

–...В десять часов заседание правления банка, в двенадцать обед с Кириллом Мефодиевичем, в четыре вы назначили, -

ну сука, сам назначил, а на него спирает, ну гад!..

–Вы назначили сенатору Рыжкину, а вечером в 19.00 вас ждут у Сельдевой. Там будет вся Москва и вам там не быть негоже... Пойдут разные слухи – заболел, зазнался, пренебрегает, то да се, другое-третье, это вам совершенно ни к чему! а потому вставайте, ваша любимая овсянка уже на столе!

Ненавижу!.. Ненавижу!

Вечер. За плечами еще один без толку прожитый день, прожитый как хочется черт знает кому, только не мне, только не мне... Слегка стучит в висках, почему-то хочется напиться в усмерть, в драбаган, в стельку, в...

Открытый автомобиль «Руссия» фирмы «Российский скороход» – наши российские автомобили самые лучшие, самые быстрые, самые экологичные в мире, металлллл, аж звенит в ушах, запах новой кожи, скрип отличнейших колес, господи, кто же я такой? Супермен, богатырь народа российского, герой нашего или их сранного времени, заблудившийся в пространстве?.. И в ответ лишь тишина... Мелькают многочисленные башни и офисы, много численная и много яркая реклама – по телевизорам, установленным в витринах шикарных магазинов, на домах, в небе... Реклама двигатель торговли, рекламируемый товар продается на двадцать два процента лучше, чем не рекламируемый. Пейте российский квас!.. Огуречный рассол фирмы «Никифоров и сын» утром – и весь день как огурчик!.. Презервативы «Солнышко» всегда для вас!.. Погребальная контора «Ипполит» позаботится о вас и ваших близких!..

Пестрые и яркие афиши – то ли заезжий гуру с сеансами массового обмана, то ли съезд огородников, любителей выводить мексиканский огурец... Витрины заставлены шмутьем, завалены товаром, мехами, жратвой, телевизорами, радиолами, магнитофонами и даже этими... видео... магнитофонами, кино на дому, у него тоже стоит, в кинотеатр ходить не надо... И когда только успели, тридцать семь лет Юрия не было в социалистическом бедламе и сразу почему-то жизнь захорошела, жить стало весело, жить стало веселей... Только зачем они играют в старую Россию, непонятно... Как будто в плохом провинциальном театре ставят пьесу по Островскому...

–Слушай, как вы всего добились? Ведь при коммунистах наша страна была в...Ну не первая была?..

–Главное, -

секретарь с готовностью оглянулся с переднего сиденья, желая услужить и светясь как майская роза от своего желания.

–Главное, Юрий, нужна общероссийская национальная идея, самая главная и мы ее нашли! Национальную идею, она так увлекла людей, что ты видишь кругом результат!

С этими словами секретарь обвел рукой все обозримое пространство вокруг – дома разноцветно окрашенные и густо усыпанные вывесками и рекламой, толпы празднично-нарядно-богато-безвкусно одетых людей на тротуарах, засилье автомобилей различнейших моделей и марок, витрины заваленные доверху товаром, и сверху всего светящиеся и спящие звездами двуглавые орлы без короны на башнях Кремля...

–Идея проста, но величественна, состоит из трех составных частей – российский народ, российский дух, Россия! Три части национальной идеи!!! Секретарь так воодушевился собственными словами и так размахался руками, что чуть не сбил темные очки, светофильтры, с носа шофера, но того спасла реакция.

–Все что ты видишь вокруг, Юрий, только российского производства! Нет-нет, мы с вами и вся наша страна не исповедует квасной патриотизм, но посудите сами, Юрий – зачем покупать японскую радиоаппаратуру, американские телевизоры, европейские продукты и одежду? Зачем? Наше российское дешевле и прочней, качественней и долговечней, красивей и удобней!!! Где, в какой еще стране вы встретите, ну например, такой вот телевизор, украшенный деревянной резьбой по корпусу по старинным российским мотивам да еще с гарантией на двадцать лет? Да ни где! Да что там телевизор, -

секретарь попытался вскочить, но шофер резко усадил его рывком за руку на место и тому пришлось продолжить сидя, хотя восторг требовал встать.

–Да что там телевизор, простая бензиновая зажигалка, вот посмотрите, украшена миниатюрами из финифти по эскизам гениальнейшего российского художника Левитанова Ивана, имеет гарантию десять, вдумайтесь, Юрий! десять лет гарантии! И совершенно доступна по цене любому россиянину!

Подавленный величием сообщенного, секретарь откинулся на спинку сиденья и замолчал. Центр Москвы давно кончился, мелькнуло и осталось далеко позади Садовое кольцо с многочисленными развязками на трех уровнях, высотные дома-небоскребы сменились огромными массивами спальных районов, и вырвавшись на простор Подмосковья, автомобиль помчался с удвоенной скорость по отличному шоссе, поднятому на три метра над землей. Вдоль шоссе были разбросаны в хаотическо-продуманном беспорядке великолепнейшие коттеджи, богатейшие особняки, подавляющие своей роскошью дворцы, огромнейшие поместья-сады сменялись площадками для игры в лапту, лаптаполе, сады были расчерчены дорожками и скульптуры светлого мрамора мелькали среди кустов...

А где же деревни? -

удивился вслух Юрий отсутствию сельско-колхозного населения.

–Какие деревни? -

в свою очередь удивился секретарь.

–Ну, тут же ведь когда-то жили люди, были деревни, разводили скот, гнали самогон, выращивали хлеб, огурцы...

Секретарь пожал плечами:

–Ни каких деревень здесь нет. А если и были, то их снесли. И уже давно. Я в свои двадцать семь лет не помню здесь ни каких деревень...

Юрий чуть не впал в прострацию:

–Как снесли, а люди, людей же куда дели, а где же у вас теперь сельское хозяйство?..

–В России нет безработицы, нет фашизма, у нас нет коммунизма, у нас нет нечестных людей, нет несчастных, очень низкая, да-да, очень низкая таблица показателей по самоубийцам, практически нет несчастных людей, -

зачастил секретарь, видимо тщательно подготовленный на эту тему, но Юрий резко прервал его.

–А куда дели людей?!

–Людей?.. Дома и деревни скорей всего снесли, ну а люди, люди получили ссуды, из банка и построили кто что захотел – да вы же сами видели, коттеджи, особняки, поместья...

–Дворцы-особняки на ссуды, -

Юрий был не силен в банковском деле, а потому подумал – черт их знает, в демократическом этом капитализме...

–Ну а сельское хозяйство?

–Где-то там, -

неопределенно махнул рукой в пространство секретарь. Юрий же вспомнил:

–А как это нет несчастных людей, а как же несчастная любовь?..

–Несчастной любви нет в демократической России! Так как все браки заключаются через свахо-консультационные фирмы.

–Свахокон... Охренеть можно...

Юрий глубоко задумался над свершившимся... Сколько людей, лучших людей, заметьте, сложили свои и чужие головы за счастье народа – Чернышевский, Толстой, Достоевский, что это у меня одни писатели прут, неужели нет ни одного не из писателей порядочных? такова видать особенность российского отдельного пути – даже головы складывали за счастье народа писатели, а не кто-либо другой... Хоть и умирали дома, в постели, но все равно за счастье...

Автомобиль мчался по такой российско-типичной улице такого типично-российского поселения, усаженного ромашками и березками, уставленного стилизованными под старину петербургскую фонарями, навевающими стихи Пушкина А.С., по сторонам улицы, среди зелени, за чугунными литыми заборами, всемирно известное российское литье, возвышались особняки, дворцы и терема в чисто российском стиле... Один краше другого. Шофер чуть вильнул рулем, послушная автомашина влетела в широко распахнутые ворота и замерла, чуть качнув своих пассажиров, перед высоким резным крыльцом.

Перед ахнувшим от изумления Юрием открылась изумившая его картина – посреди зеленой лужайки прянично-сказочным чудом возвышался старинный терем, правильней сказать копия, по-видимому снабженная внутри всеми достижениями санитарно-коммунальной техники. Башенки и купола в виде луковок, столбики и крылечки, ставни и петушки на крышах, все это было густо украшено драгоценейшей резьбой и раскрашено во все мыслимые цвета... Юрий глядел, разинув рот, не отрываясь, на чудо, стоявшее перед ним... А ненавистный секретарь не унимался:

–Российский путь капитализма является путеводной звездой для всего прогрессивного человечества!..

Только степенно подошедший неизвестно кто в старинном кафтане, спас Юрия от этого террориста.

–Российский путь капитализма является путеводной звездой для всего прогрессивного человечества, -

хозяйка терема очень элегантно пригубила бокал с шампанским и взяв важного гостя за локоток, за локоток гостя дорогого, басит и басит на ухо надоевшее, уже давно надоевшее. Худая и длинная, как баба-яга или сама смерть, вся в брильянтах, как новогодняя елка, и в мехах, как медведь или чукча зимою, на голове кокошник, усыпанный жемчугом, бережно, но цепко, ни куда не вырвешься, как постовой милиционер тащила она чуть захмелевшего, больше не дают, сволочи! как постовой милиционер при социализме, тащила она, хозяйка-баба-яга, Юрия, от одной группки гостей до другой... Улыбаясь налево и направо великолепными искусственными зубами немалой видать собственности-ценности, голова кругом, а выпить не дают, гады-ы-ы, демонстрировала она Юрия, как какую-то диковинную зверушку иль редкостный экземпляр ее личной коллекции... Следом семенил секретарь, так же улыбаясь налево-направо.

–Познакомтесь, это Юрий – мой самый любимый и дорогой гость! Это он в том самом дальнем космосе отстоял честь России...

Можно подумать, на нее, на честь, кто-нибудь покушался...

–Очень приятно! Разрешите представится – генерал от инфантерии господин Васильев-Булочкин!

Малиновый звон подков или шпор плюс блеск искусственных зубов отпечатался в памяти.

–Доктор философских наук, преподаватель академии Российской, господин Разуваев-Валенков! К вашим услугам...

Либеральное потряхивание остатками шевелюры и блеск пенсне... Да на хрен мне нужны твои услуги...

–Госпожа Ларионова, меценат нашей творческой молодежи...

–А вы такой милый!..

Ну и выдра, действительно, кто же на нее бесплатно посмотрит!.. Бр-р-р...

–Господин Задохликов, коммерческий директор и соуправитель фирмы... Название фирмы скрылось за звуками русского, а правильней сказать, российского народного оркестра, грянувшего с большим воодушевлением «Калинку» Особенно сильно старался один длинный и худой балалаечник. Все присутствующие подхватили мелодию и стали в меру своих способностей подвывать – калинка-малинка, ягода моя-я-я-я...

–Что вам налить, Юрий? -

с придыханием и немного в нос, давая понять, как ей трудно удержать себя в рамках приличия и сдержать давно мучавшую ее страсть, спросила героя дальнего космоса какая-то девица Саблина, дочь собственных родителей, владельцев сети предприятий быстрого обслуживания «Пельмени мгновенные», как пояснил скороговоркой все не отстающий секретарь.

–Водки, -

попытался быть самостоятельным Юрий, но...

–Минуточку, Юрий забыл, что доктор советовал ему воздержатся недельку-другую от крепких спиртных напитков, налейте ему шампанского немного...

А это все тот же иуда-секретарь, повесить его на осине мало, черт бы его побрал... Скотина...

–Юрий, это у вас после дальнего космоса? -

глава широко раскрыты, рот тоже, в предчувствии крика, узенький лоб в замазанных прыщах наморщен, руки сложены на плоской груди и нервно теребят пояс голубого платья, блестящего и скользкого...

–Что? Что после космоса?

–Ну доктор, нельзя водки, этот надоедливый молодой человек...

–Да нет, он просто меня ревнует, он влюблен в меня, а водку доктор запретил после триппера...

Секретарь тактично подхватил Юрия под руку, тем самым подтвердив версию любовника и оттащил от заинтересованной девицы героя дальнего космоса к группе каких-то военных и штатских, но тем не менее с выправкой настоящих вояк.

–А вот и герой дальнего космоса – Юрий Леонидов, прощу любить и жаловать!

Блеск зубов искусственных и очков, дерганье ногами и звон шпор, потные ладони и змеиные взглядывающие прямо в самую душу...

–Ура!..

–Я счастлив...

–Красавец-ц-ц!..

–Ну чисто капитан!..

–Я слышал – вас пожаловали полковником?

–Разрешите представится...

–Разрешите...

–Ра...

Блестел натертый до зеркального блеска паркет, а вслед за ним и мебель, сияла хрусталем люстра, очки, лысины и зубы, блистали ордена, груди, чуть прикрытые кисеей платьев и плечи, как сказал один классик – отполированные многочисленными взглядами мужчин... Все было на славу, все было как обычно, как обычно Юрию хотелось нажраться, надраться, назюзюкаться и так далее... Стоило лететь так далеко, долго и в пространстве времени и верст, что б быть марионеткой в каких-то пятницах и играть роль героя-рубаки на каких-то вторниках... От всей этой херни, именуемой раньше, при социализме, общественной жизнью, а ныне великосветской, его всегда мутило, а после последней советской и вовсе было невыносимо воспринимать эту муть... Почему-то несло фальшью и гнильцой.

Кружились пары, гремели придурки в псевдорусских костюмах на российских инструментах, гости жрали, пили и болтали о всякой ерунде, то и дело вздымая к высокому потолку бокалы и выплевывая тосты за матушку-Россию, за ее особый путь и три составных части... Юрия было скучно и мерзко, в этой новой России он ни чего не видел, ни чего не знает, не могут же все, весь народ, вся Россия вот так вот обжираться икрой и опиваться шампанским, но его ни куда не выпускают, он ни чего не может увидеть...

–Над чем задумался, Юрий?

Совершенно незнакомый дед, лет так семьдесят-подсраку-слишком, в отличнейшим серо-синем костюме с искрой, блестя лысиной в капельках пота и искусственными челюстями, весь изрезанный морщинами, как мопс, интересовался его самочувствием и настроением, мол над чем задумался, да еще и на «ты»...

–А мы с вами вроде бы на брудершафт не пили, милейший!

–Ну так это точно, на брудершафт не пили, а вот так просто приходилось разок... Неужели не помнишь?

Хоть убей – не помню. Ну и рожа у деда, глаза бы не глядели...

–Ну так давай наверстаем, Юрий, лучше поздно, чем никогда... Раз раньше у нас не получилось, так давай сейчас врежем за дружбу!..

А что, секретаря зато можно в жопу послать, а там напьюсь в смерть!

–Давай, дед! Эй ты, -

это он секретарю с пренебрежением, другого обращения скотина не понимает.

–Плесни-ка нам водки в фужеры да побольше, мы с...

Юрий обернулся к деду от оторопевшего секретаря к деду с лысиной.

–Как там тебя по батюшке?

Лысый дед ехидно усмехнулся и ни сколько не удивившись фамильярности Юрия, ответил:

–Да батюшке ни к чему, а зовут просто – Леня.

–Плесни-ка нам с Леней водки да поживей, мы с ним на брудершафт пить будем!

Пальцы сжимают запотевший бокал, прозрачное питье переливается, как брильянт, руки переплетены в дружеском узле-брудершафте, глаза в глаза, большое видится на расстоянии...

–Ну что, Юра, выпьем за вечную дружбу?

–Йес! Я! Фроншафт, камарад!..

И обожгло, и запекло, и... А в уши лезет ватный шепот деда:

–Так не узнаешь меня, милок? Неужели я вправду такой старый и противный стал? Ну давай, за дружбу!

И лихо, видимо с детства, с ранней юности тренированный, залпом триста грамм водки и оприходовал! ай да дед!

Закусив бутербродом и расцеловавшись или сначала расцеловавшись, а потом закусив, дед отвалил по своим дедовским делам, лишь на губах чужие слюни след оставили, фу... Юрий подозвал кивком головы секретаря:

–Что за дед? Что за Леня?..

–Министр МВД Леонид Яковлевич Потапов...

Ей чего не сказали Юрию эти данные, ну министр, ну главный милиционер России, только когда дед отваливал, на секунду что-то знакомое мелькнуло в главах деда, мелькнуло и пропало, не успел Юрий распознать...

Посмотрев на секретаря, Юрий усмехнулся – сейчас пошлю его за какой-нибудь херней куда-нибудь, а пока бегать будет, успею раза три вмазать...Устал.