Текст книги "Звезды для командора (СИ)"

Автор книги: Владимир Борода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

–Да товарищ генеральный секретарь, это и есть наша кандидатура, наша гордость, Юрий Заикик, майор авиации, летчик-космонавт.

Старцы задвигались, зашептались, затолкались. Суслов поджал губы, не нравится ему, что нарушается порядок, заведенный еще первым Ильичом, ой не нравится, ну и утрись, лишь бы кандидат не подвел, а остальное ерунда.

–Какие вопросы будут к кандидату, ну, -

прошепелявил вновь Леонид Ильич и весело стал рассматривать соратников по борьбе за счастье всего прогрессивного человечества.

–Вот к примеру, еже ли ты там, у космосе, устретишь человечество, какую политику будешь им несть? -

подал голос дружок императора, Костя Черненко, трясся щеками. Ну и придурок!

–Естественно, дружелюбную и гуманную политику нашей партии, коммунистической партии Советского Союза, возглавляемую Леонидом Ильичем Брежневым со своими соратниками! -

отчеканил громким голосом кандидат, преданно глядя всем кремлевским старцам одновременно в глаза. Брежнев крякнул и еще больше и шире улыбнулся, подбадривающе кивая. Мол давай, жарь правду-матку, что б знали, кто тут руководит и направляет...

–Если будет угроза захвата космического корабля, то ваши действия? -подал голос из угла маршал Устинов, маршал ни разу не нюхавший порох.

–Согласно инструкции номер 042 ЗЕТ, пункт 4, мои действия будут учитывать как реальность угрозы, так и политическую обстановку вокруг космического корабля. То есть пожертвую собой и кораблем, но секреты не попадут в чужие руки! -

оттарабанил явную бессмыслицу кандидат в дальний космос, но старцы проглотили ее и даже одобрительно пошумели, трясся щеками и вытягивая шеи. Командор усмехнулся – съели, черти кремлевские!..

Мазуров посмотрел вопросительно на Андропова, Кириленко на Гришина, Суслов бросил быстрый взгляд на Долгих, но общую тишину и тайное переглядыванье нарушил Леонид Ильич. Громко хлопнув пухлой ладонью по столу, прошепелявил, стараясь не выронить изо рта протезы:

–Молодец еще тот... Утрем носы американцам. И улыбка у него прямо ну как у того, помните мерзавца, -

и захмыкал, заподмигивал, затолкал в бок Костю. И все заулыбались, засмеялись, все помнили и первого космонавта Юрия Гагарина, и международный резонанс, вызванный его полетом, и авторитет, внезапно взлетевший на невиданную высоту среди международного мнения... Послышались реплики.

–Да, улыбка у стервеца еще была та...

–А как на машине хулиганил, ну чертяка...

–И перепить его ни кто не мог...

–Так уж ни кто не мог? -

попытался обидеться Леонид Ильич, но Костя мгновенно исправил ошибку.

–Среди молодых, Леня, среди молодых...

Товарищ Суслов восстановил порядок:

–Ну что ж, товарищи, не будем нарушать традицию, установленную еще Владимиром Ильичем, ведения собрания Политбюро. Кто за кандидатуру товарища Заикина в качестве космонавта в экспериментальный полет? Прошу проголосовать.

Пухлые и дряблые ладони взлетели над седыми, лысыми и плешивыми головами, чьи изображения нес народ дважды в год по Красной и другим площадям СССР, нес любовно, изо всех сил прижимая к груди – ведь носителям членов Политбюро оплачивали в этот день двойной заработок...

–Единогласно. Прошу товарищ Иванцов, оформить протоколом...

Но внезапно Суслова перебил Леонид Ильич, не желающий, что б последнее слово оставалось не за ним:

–Только вот что, генерал. Что это за фамилия у нашего космонавта, а? Заикин! Надо ему другую фамилию сделать... Тот был Гагарин, а этому тоже надо покрасивше придумать. 'Тут я думаю, товарищу Андропову и все карты в руки. Что б не еврейская, не замаранная была, а то чемпион Власов... Русская что б была и не замаранная. Предлагаю голосовать, кто за новую фамилию!

И вновь дружно взлетели руки над головами старцев. Дружно и весело, всем хотелось поскорей закончить с тягомотиной надоевшего заседания. А то ведь там за дверями еще несколько вызванных на сегодняшнее заседание...

–Я думаю, фамилия Леонидов благозвучна, не замарана и красива, -

с ироничным прищуром за стеклами очков, внезапно сказал товарищ Андропов. Брежнев с подозрением покосился на него, пожевал губы, и не увидя подвоха, вновь заявил:

–Годится. Голосуем, кто за Леонидова – поднимай руки.

Покинул, заседание Политбюро Командор слегка ошалевший, с новоявленным космонавтом товарищем Леонидовым.

–Товарищ Абдурахманов, прошу вас. Приготовится группе «Альфа»...

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.

Мало мне забот с блядями и адъютантом, мало мне что Кроха в запое уже с неделю, так еще этот Заикин-Леонидов херней мается... А дочка у него цветок.. Душистых прерий... Но кто-то его уже подмял и отодрал, гребена мать... Тут еще мамаша лезет, и одновременно в постель, и насчет женитьбы на подмятом цветке прозрачно так намекает, фуй пополам... Оборзела на хрен... Забздел что ли этот придурок, делов то всего ничего, стрельнут тобой, как из пушки и лети себе, лети, головой в звезды врезываясь, пока не упадешь, ха– ха-ха!!!

Адъютант оглянулся с переднего сиденья на смех Командора, но тот махнул рукой и Слава отвернулся. Вот сука, а еще Командор... Чуть насовсем не отдал вчера этому, с генерального... Хорошо тот напился и уже ни чего ему не надо было, хоть самого греби... дача новая, любимца этого, все время фамилию забываю... А что хохотал, непонятно... Надо в докладной указать на без мотивный смех... Но лучше не надо, вдруг Командора уберут, придет какой-нибудь дурак, в сексе признающий лишь одну позу и один пол...

«Членовоз» плавно вписался в поворот, чуть царапнув прижавшуюся к елкам на обочине красную малолитражку, «Запорожец», и помчался вдаль. Шофер чуть покосился. Сломался что ли, «Запор», броневик китайский, ишь, фуй ему... Притаился и стоит, а ты тут крути баранку, а голова раскалывается... Ну и тесть, ну рыло, гребена мать, в жопу, в маму, в дом, в дым, пополам коромысло член в ухо... Уф-ф-ф... Ну и гадость он гонит у себя на участке... А вот огурчики были ядренные... Как соседка Машка... Да, Машка тварь еще та... Федька то сегодня во вторую, гайки на заводе крутит, можно под вечерок и нырнуть к соседке, так сказать по-соседски... Ха-ха-ха-ха! чуть-чуть покривил губы в безвучном смехе водитель «членовоза».

Запорожец все еще краснел далеко позади, впереди показался сверток с главной автострады и знак. «Кирпич». Проезд запрещен.

Ну суки правительственные, чуть не опрокинули, ну падлы, раскатались на «членовозах»... Скорей бы уже Васька шел, а то тут заметут на хер... О, уже фуярит и два «угла» с ним, ура! живем, дачка фартовая оказалась, ну падла, заводись!

–Гони Сашок, погоняй, я чисто сделал, теперь все от тебя зависит... Гони!..

Командор в упор рассматривал худого, явно замученного напрочь медициной и инструкторами, кандидата, одобренного самим Политбюро. Явно не в коня корм... Ну что ему неймется, мудаку, не летится, в жопу... Как космонавтом называться и льготы разные получать, так отбоя от них нет, а как в космос, так все бздят... Еще ни один не бздел... Ну а этот-то паскуда, до чего дошел, под дурака косит... -Мы лично не знакомы?

–Нет, я вас товарищ генерал, в первый раз вижу...

Ну сука, ну сволочь, в первый раз, ну физдит...

–Ну что же, тогда давайте знакомится. Я ваш командир, генерал авиации Заслонов Илья Сергеевич... Не слышали случаем? -

под пустил иронии Командор. Эта же тварь даже не краснеет:

–Нет, не слышал.

Ох ни фуя себе, не ведется, не краснеет, не бледнеет, не заикается... Ну что же пусть на тебя нервы свои кто-нибудь другой тратит, а я на тебя паскудник, логикой и измором возьму... Так-то! -Давайте майор...

–Прошу меня извинить, но я действительно не майор! Тут страшная ошибка!..

И смотрит-то совершено невинно, вот артист...

–Отлично. Давайте договоримся, Юрий, я могу вас так называть, ведь вы же от прежней своей жизни и биографии оставили это имя?..

Ишь как рукой машет, мол валяйте, мне все равно... Ну поглядим, как у тебя а логикой...

–Значит так, Юрий, давайте сразу договоримся. Сначала я вам по порядку расскажу, ну а затем и тебя выслушаю. Отлично? Договорились?

–Хорошо...

–Вот и хорошо. Значит так... Ты утверждаешь, что ты не Заикин, и не космонавт, и лететь в космос не можешь. Я правильно излагаю сказанное тобой?

–В общих словах да...

–А подробно нас и не интересует. Значит так, представь на пару минут, что я согласился с тобой и твоей версией о тебе. Возникает ряд вопросов, на которые хотелось бы получить ответы. Во-первых, где настоящий Заикин? Во-вторых, кто ты? В-третьих, зачем тебе все это понадобилось?.. С какой целью? Под чьим руководством?.. В-четвертых, кто полетит в космос? В-пятых, вопрос об этом полете поднимался и решался на Политбюро КПСС... Лично товарищами Брежневым, Сусловым, Андроповым и другими... Мне продолжать?

Ишь, мудила с Нижнего Тагила., рот раззявил и глаза вытаращил, я тебе не доктор психиатр, я тебя мигом вылечу, от всех болезней сразу...

О чем он, какую чушь несет, Брежнев, Андропов... Я же помру сразу, сразу после старта, не ужели он не понимает, я же не космонавт...

–Продолжаем дальше. Партия и правительство, весь советский народ, напрягаясь и экономя на детях, пенсионерах и инвалидах, собрало лучший в мире космический корабль, доверило тебе высокую миссию несения самого высокого звания в мире – представитель первого в мире социалистического государства, а ты видишь ли не ты! Да какая нам разница – ты это или не ты! Может быть и я не я! Может быть я каменщик или там слесарь-гинеколог, к примеру! -

шутка всегда к месту, теперь немного подбавить голоса, совсем немного.

–Да нам глубоко плевать, Заикин ты, Леонидов или Засранцев! Если партия сказала надо – я тебя из пушки выстрелю, ни то что там космическим кораблем отправить!.. Ишь что придумал – не Заикин он! Да я лучше тебя знаю, что ты не Заикин ! -

ага, охренел мудила, а то ли еще будет, ну держись паскуда, гребена рот.

–Я лучше тебя знаю, что ты не Заикин!!! Ну так что с того, что, что?!! Может быть мне прикажешь лететь в космос?! А?!! Молчать!!!

Командор вдарил огромным кулаком по столу и залюбовался собою со стороны -ай да молодец, аи да умница, артист в тебе умирает, нука еще ярости:

–Я знаю – ты не Заикин! Но если партия и Родина прикажет, то завтра любой из 180 миллионов Заикиным станет, любой!!! И безногий, и пионер, и блядь с вокзала! И этим и сильна наша, советская народная власть!!! А ты – не Заикин я, не Заикин... -

начал спускать на тормозах Командор. Кандидат сидел раздавленный стройной логикой, широко раскрыв рот и не спуская вытаращенных глаз с оратора.

–Понимаешь, если дадим ход делу, мол действительно – ты не Заикин, то многое рухнет. Начиная с тебя, кончая мною и Политбюро... Так-то сынок. Ну посуди сам, раскинь мозгами – я знаю, ты действительно не Заикин. Ну так что? Что, я спрашиваю тебя? А?! Тебя под суд, меня под суд, товарища Брежнева с Андроповым куда? А?! Легче тебя оставить Заикиным, чем все менять. Уже поздно...

Юрий сидел раздавленный, раздавленный стройной логикой генерала. Действительно, легче отправить умирать его в космос, чем все менять... Уже поздно...

–И последнее... Самое главное. Всем, в том числе и Леониду Ильичу, за успешный полет обещаны правительственные награды... Так кто же тебе позволит оставить всех нас без заслуженных наград? Ты сможешь взять на себя такой тяжкий крест?

–Нет... -

сдавленно ответил Юрий и поник головой. Он понял – лететь придется. Ему...

–Ну а теперь, раз ты все понял и я думаю со мной полностью согласен, я твою любую просьбу выполню, любое твое желание. Я повторяю – любое! Больше тебе ни чем помочь не смогу, но выполнить твое любое желание на это меня хватит. Подумай и говори.

Любое желание... Как приговоренному к смерти... А кто он, как не приговоренный к смерти, приговоренный судьбою, политбюро, народом... Смертник, а потому его последнее, желание священно... Но что же ему хочется в этих последних днях жизни?.. Чего?.. Вина, водки, коньяка?.. Последнее время от мыслей об алкоголе аж мутит, видать врач действительно хорошее лекарство колол ему... Женщину?.. Даже во сне они к нему не приходят, хотя вроде по утрам и на лицо действенность аппарата... Нет, хочется ему на последнею минуту женщину, какая бы она не была красивая и страстная... Любимой у него нет, а продажных женщин у него и так было слишком много... Денег с собой не возьмешь, да и не к чему они ему, ни когда не был меркантилен, всегда хватало малости, вина глоток, хлеба кусок... Может за кого-нибудь попросить?.. А что, это было бы благородно и красиво, в последнею минуту приговоренный к смерти через засылку в космос на советской ракете просит не для себя и не за себя, а за... за... за... за...

–Ну что, Юрий, надумал?

–Д. Я хотел бы, что б вы нашли того милиционера, который доставил меня в омский аэропорт и отправил в Москву. Нашли и выполнили бы его самое заветное желание... Выполните?

Офуел напрочь, гребена рот...

–Хорошо, я твое желание обязательно выполню. Найду этого милиционера и осчастливлю. У тебя все?

–Да...

–Насчет самого себя просьб, пожеланий нет?

–Нет...

–Тогда давай руку. Вот так, крепче, крепче. По-мужски! Во! Ну, счастливой дороги, Юрий Леонидов! Если вернешься – мы с тобой выпьем. И не раз. А сейчас позволь обнять тебя, -

последние слова Командор произнес слегка как бы дрогнувшим голосом и теранув кулаком по сухим глазам, обхватил плечи Юрия и прижал его к своей широкой груди, широкой и мужественной. В щеку Юрия впился какой-то значок... Скосив глаз, он прочитал – «Юный друг пожарной дружины»... Постой, а почему Леонидов, он же... Ну хватит, пообнимались и хватит. До моего адъютанта ему далеко... Командор отодвинул Юрия и отчески глянул ему в лицо, с высоты своего роста.

–Значит мы договорились, Юрий?

А какая разница, как ему умирать, может быть он где-нибудь там, в дальнем космосе, встретит близких по разуму и душе... И все-таки, почему же Леонидов...

–Договорились, товарищ генерал.

–Вот и отлично. До скорого свидания, Юрий.

–До свидания...

«ЗиЛ» мчался по заснеженному Подмосковью, елки-дачи-березы-объекты-сосны мелькали за окном, Командор мечтательно глядел вдаль. Да, болвана обработал он мастерски, жаль – не было свидетелей-зрителей, огромнейший талант пропадает, огромнейший... Ведь кто бы додумался, вместо этого слюнтяя Заикина в Политбюро отвезти Кроху... И ни чего, справился Кроха с заданием, Брежнев со старцами утерся и благословил Кроху, а в его лице Заикина, ха-ха-ха-ха!. .

Адъютант не косился по сторонам и не оглядывался на вроде бы беспричинный смех генерала, он решал важную задачу – сообщать о подслушанном или нет. Ведь Командор говорил страшно, высмеивал священные понятия, насмешливо отзывался об Брежневе и Андропове... Но не будет ли ему хуже, вот в чем дело, вот в чем вопрос, быть или не быть, стучать или не стучать, извечный русский вопрос, мучивший не одно поколение интеллигентов... Хорошо колхозникам или рабочим, стукнул и ни каких переживаний...

Ну что ж, решено так решено, нырну сегодня к соседке... Нет таких крепостей, которые не могут взять коммунисты... Шофер плавно крутанул рулем, выехал на шоссе и помчался вдаль, к сверкающему солнцу на голубом морозном небе. По сторонам возвышались засыпанные снегом заборы, ели и сосны.

Отличный день – подумали трое в машине и лейтенант ГАИ, вытянувшийся на обочине дороги, возле своей будки. Отличный день!..

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

–Десять...

Господи прости грехи тяжкие раба своего Юрия...

–Девять!..

«а что, за что, за что?!..

–Восемь! ..

Как же это меня угораздило...

–Семь!..

Ведь ни когда раньше мне не было так страшно...

–Шесть!..

Господи!!!..

–Пять!..

Сейчас бы водки или хотя б лосьона, «Свежесть» или «Огуречный»...

–Четыре!..

Идиот, идиот, и от женщины отказался, от сладостного, так...

–Три!..

Уже три, уже три, уже три...

–Два!..

Н-е-т!!!!!!

–Один!..

Нет, нет, нет, нет, нет, нет, не...

–Ноль!..

Господи!!!!

Аааааааасяаааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!

–Поехали, -

громко сказал Командор по установившейся традиции.

......................................................................................................

И Юрия разорвало.

Темно... Все тело ломит и болит... Ну и сон приснил...ся...Видать вчера здорово перебрал...Голова раскалывается...Что же это так воняет, как из нечищеного деревенского сортира...О, да это же я во сне усрался...Да, а еще благородных кровей, братец... Что же теперь скажет хозяин или хозяйка... А если я еще и с женщиной спал... Позорище... Но как же хочется пить... Пить... Тело ломит... Темно... запахзапахзапахзапахза...

Юрий открыл глаза. Он находился в кабине космического корабля, которая была ему знакома по затянувшемуся сну... Значит это не сон... Значит правда! Значит он действительно летит на... К черту на рога. Обосранный...

–Ха– ха– ха– ха-ха– ха– ха-ха-ха– ха– ха– ха!!! -

закатился в истерике Юрий.

–Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! -

досмеялся до колик в животе. Голова раскалывалась, в ней стоял какой-то непонятный гул, хотелось пить, жить не хотелось, тем более в кабине космического корабля, бля! летящего куда-то в черноту дальнего космоса, усыпанную звездами... Как серебрянной пыльцой...

–На пыльных планетах пустых тропинок на пустынных планетах пустых планетах на тропинках-топищах-шоссе следы останутся, только следы, одни следы и ни чего больше ничего!!! -

Юрий залился слезами, гул усиливался с каждой секундой, гул в голове, он сидел облеванный, обосранный, обоссанный, привязанный к креслу космического корабля, бля, летящего черти знает его куда и зачем...» рыдал... Рыдал во весь голос, слезы лились ручьями, гул усиливался, начало ломить голову, но что-то мешало рукам вытереть глаза... Наконец-то он понял – стекло шлема. Внезапно Юрию стало страшно, он же захлебнется собственными слезами, немедленно открыть шлем! немедленно, пытаясь сорвать застекленное забрало, Юрий бился, как рыба об лед, пальцы срывались с застежки, ногти ломались, он стал бить по шлему кулаками, оставляя кровавые следы на стекле, воздуха внезапно не стало и гул перерос в запредельный, сверхзвуковой вой-вой-вой-вой!!!!!!1 Юрий понял все, все, все!!!! Конец...

–Ааааааааааааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!

Шлем отскочил, больно ударив по руке, Юрий судорожно хватал воздух широко раскрытым ртом и не мог надышатся.

–А-а-а-а-а-а...

Кое-как отстегнувшись от проклятого кресла, Юрий шагнул к душевой кабине. Внезапно пол прыгнул ему навстречу и больно ударив по лицу, швырнул его на потолок... Тот же в свою очередь, швырнул Юрия на пол, больно ударив креслом об голову... А по пути Юрий разнес вдребезги какую-то панель ногой, то одна стена, то другая бросались на него, изо всех сил лупя его и делая больно... Обессилев, Юрий повис вниз головою посередине кабины и понял – невесомость...

–Ну гады, хоть бы предупредили...

Стоя под струями душа, теплого и чуть щекотного, Юрий освобождался от ненавистной вони. Внезапно вода кончилась... Хотя Юрий еще не домылся. Сама потекла, сама и кончилась... Что же делать?... От него еще так воняет... Раздалось шипенье и его тело стали обдувать струи теплого воздуха. Вместо полотенца... -Воду! Я требую еще воды! Воду! -

гневно заорал Юрий и со всего размаха ударил по пластику душевой кабины. » вывалился из нее, так как распахнулись дверцы...

Юрия с размаху бросило на спинку кресла, он вцепился в нее, вокруг летали осколки пластмассовой панели, его обосрано-обосраный костюм и шлем, змеями в воздухе вились ремни от кресла, капли воды, вылетевшие в след за Юрием, кружились осами вокруг него... И гнусная вонь. Собравшись с силами, Юрий сгреб костюм и засунул его в щель панели с надписью «стирка белья». За панелью раздалось какое-то лязганье и жужжанье, хлюпанье и визг, переходящие в какие-то неприятные звуки... Было такое впечатление, что там, за пластмассовой панелью, кто-то жевал его костюм... Жевал...Юрий почувствовал приступ тошноты и ринулся изо всех сил к туалетному пылесосу.

Но кабина космического корабля вновь взбесилась, Юрия било то стенами, то полом, то потолком, то креслом, дверцы душа защемляли ему по очереди то голо то гениталии, рвотные массы носились во след Юрию, периодически его настигая... Обессилев от всей этой борьбы, Юрий плавно приземлился на потолок и замер, в изнеможении вытянувшись голым телом. Вдруг что-то щелкнуло и загудело где-то... Весь мусор, кружившийся вокруг Юрия, устремился в какое-то отверстие, раскрывшееся на одной из панелей и исчез там. Гуденье затихло, вновь что-то щелкнуло и приятный женский голос сообщил Юрию:

–Если вы внезапно забыли, кто вы и откуда, мы вам напоминаем. Вы советский космонавт, майор авиации, Леонидов Юрий Иванович, выполняете сложную и ответственную программу-полет на космическом корабле «Партия». Сегодня 20 февраля 1975 года. Приступаем к опыту номер один...

Юрий зажал уши руками, что б не слышать этот вежливый до идиотизма голос какой-то дуры, оставшейся далеко-далеко там, на Земле... Слезы навернулись на глаза и повисли на веках, даже порыдать в засранном корабле толком нельзя, разозлился он. Слегка оттолкнувшись от потолка, всего со второй попытки Юрий уселся в кресло и пристегнулся ремнями. Голый... Было немного зябко...В этом кресле предстоит спать, есть, лететь, жить и умереть. От старости...Слезы снова нависли на глазах, не желая нормально капать...Голос бил по мозгам:

–Дернув зеленую веревочку и одновременно нажав загоревшуюся кнопку, вы дадите нам знать, как проходит ваша акклиматизация. Спасибо.

–Пожалуйста, -

пробормотал Юрий, оттирая прилипчивые слезы и не удержался, показал потолку все, что имел. Промеж ног...

Пролетело неизвестно сколько времени, часы на панели не шли, табло с числом, месяцем и годом показывало все одно и тоже – 47 часов 18 минут 95 секунд 32 февраля 1873 года... Видимо барахлит или сразу было сломано...«а панелью с надписью «стирка белья» захрипело и под звон выплюнуло выстиранный и высушенный костюм. Отвязавшись от кресла и с трудом напялив на себя шерстяной комбинезон, а он стал меньше минимум на два размера, Юрий нашел несколько дыр... На нем... Самая большая была промеж ног... Страшно захотелось есть. Во избежании чего-либо, перед самым полетом Юрию сделали клизму...Но от чего-либо это не помогло, а теперь страшно хотелось жрать... Жрать!!! Панель с надписью «столовая» молчала. Ни кнопок, ни каких-либо рычажков на ней не было. -Я хочу есть, -

твердо и с угрозой в голосе произнес Юрий. Под потолком щелкнуло и все тот же идиотский голос сообщил с радостью:

–А теперь, после калорийного и вкусного обеда позвольте предложить вашему вниманию концерт, составленный из ваших любимых произведений. В исполнении заслуженного артиста СССР товарища Почитайло Якова вы услышите песню «Я и партия едины». Слова Бесмыслова, музыка Панфутьевой.

И изо всех сил, как будто для огромнейшего концертного зала, визгливым дискантом этот Почитайло заголосил:

Я и партия едины

Связаны одной судьбой...

Очнулся Юрий от какого-то звяканья. С трудом разлепив глаза, он увидел в полумраке кабины какие-то плавающие в воздухе тубы...Юрий вспомнил, как на одной из тренировок ему давали такой обед. Или ужин... Преодолевая слабость, стараясь не сильно махать руками, Юрий поймал все три тубы. Они были без надписей, с еле видимыми полу стертыми полосами маркировки. На одной виднелась то ли зеленая, то ли синяя, на второй черная, на третьей красная. Будь он менее голодный, то конечно бы постарался решить подброшенную ему задачу эмпирическим путем, но сейчас Юрий хотел только одного – есть, жрать, грызть, глотать! Отвинтив колпачок с тубы помеченной черной полосой, выдавил часть содержимого себе в рот... Да, повидло было слегка подгорелое и явно из гниловатых слив...Или туба осталась от предыдущего полета, аккуратно завинтив тубу и сунув ее себе за пазуху, Юрий принялся дегустировать следующую. С красной полосой. Оказался весьма вкусный, но чуть пересоленный мясной паштет. Слегка перекусив, Юрий отправил эту тубу во след за первой и взялся за третью, последнею. Но не тут-то было! Недаром на тубе полосы совсем стершиеся, неопределенного цвета. Колпачок тубы не откручивался, как он не пытался... даже попытка зубами открутить колпачок не дала результата. Рассердившись на упрямую тубу, Юрий впился зубами прямо в нее, надеясь прокусить, но недаром самое лучшее – советское! Прокусить тубу не удалось... Сунув ее себе под зад, что б не отвлекала внимание, Юрий принялся за паштет с повидлом, удивляясь странности вкусов людей, подобравших данный комплект и гадая, что же такое могло быть в третьей тубе...

Пообедав или позавтракав или поужинав, так как часы на электронном дисплее упрямо показывали все тоже самое время – 47 часов 18 минут 95 секунд 32 февраля 1873 года, Юрий со вздохом оглядел свою тюрьму, несущуюся черт знает с какой скоростью черт знает куда... » когда конец мучениям его, ни кто не знает. Ведь цель эксперимента была столь засекречена, что даже ему ни чего не было сказано... Голос с потолка сообщил, что сейчас ему, Юрию, прочтут выбранные места из его любимого произведения В.И. Ленина «Что делать?». Юрий взвыл...

...жестокий, а может быть жесткий топчан, обтянутый дермантином, дерьмонтином... Сколько человек видел этот топчан, одному богу известно...Да еще ему самому...«а свой долгий век... Грязный, давно не беленный потолок, в углу паутина, на окне решетка, на решетке патина, но если приглядеться – ржавчина, тусклое солнце чуть пробивает сквозь мутное стекло...Где-то вдалеке слышен крик, долетающий сквозь стены...Кого-то отрезвляют... Холодно, мокро, в голове гул, во рту как будто сортир вокзальный, ремни давят на ребра, в душе еще хуже...Все загажено... Хочется плакать, но нет сил, нет слез, нет сил на слезы...Нет...

Через несколько снов (так Юрий начал мерить время, после каждого сна отчеркивая на одной из панелей черту колпачком от тубы) его стали мучить галлюцинации. Но не звуковые, а если позволите такое слово – запаховые...

То пахнуло лосьеном, то шибало в нос одеколоном «Тройной», то бормотухой «Портвейн 777»... Запах портвейна сменялся запахом вокзала (креозот, грязные потные люди и горелые пирожки), запах вокзала запахом земляничного мыла; тот же в свою очередь уступал запаху туалета пивной, расположенной на омском Слободском рынке... В нос бил то запах мочи пополам с запахом одеколона «Сирень белая», то тонкое и много смешанное амбре, состоящее из запаха разрезанного арбуза, духов «Быть может» и пирожков с кислой капустой... Не успевал этот букет куда-то улетучится, как его замещал густой запах сырых шерстяных носок не первой свежести с запахом только что хорошо потрахавшейся, пардон! позанимавшейся любовью, женщины... А то без всяких изысков вдогонку спешил запах свежевымытого холодильника, подгоревшей каши и прожженной утюгом материи... А уж вдогонку спешил и бил в нос запах детских экскрементов и непотушенной сигареты «Памир» Юрия то мутило, то бросало в пот, то в холод, то разгорался аппетит, то просто хотелось...

Хотелось выпить, хотелось женщину, хотелось есть, хотелось вымыться... Хотелось просто чистой воды. У Юрия было смутное подозрение, что всю жидкость – от душа, туалетного пылесоса до мочи включительно, проклятый космический корабль «Партия» использовала многократно, и с каждым днем полета, после каждого сна, вода, выдаваемая к тому же нерегулярно, становилась все не вкусней и вонючей, Юрия даже заинтересовало, что же будет в конце... Не выдаст ли аппарат назад мочу, вместо воды...

Плюс ко всему, ко всем мелким и крупным бедам, Юрию постоянно хотелось есть. Если не блевал... Так как панель с надписью «столовая» так же нерегулярно, как воду, выдавала нерегулярно тубы. И к тому же они не были подписаны, на многих вообще отсутствовала какая-либо маркировка. Торты сменялись борщами, пюре картофельное пюре шло с пончиками в сахарной пудре, какао вместе с паштетом, яичница с соусом сладким, соленые грибы с заварным кремом... И полностью отсутствовал хлеб. Казалось, «Партия» сошла с ума. Но самое страшное было даже не это. Самое страшное было в том, что как заметил Юрий, интервалы между выдачей еды становились все больше и больше... Он стал экономить, пряча под кресло и за пазуху тубы, но... Но еды катастрофически не хватало. Видимо «Партия» решила убить его голодом...

...Трава, пожухлая и пожелтевшая, загаженная людьми – пробки от бутылок, осколки стекла, бумага, какой-то мусор, окурки, ласково прозванные потомками раскулаченных российских крестьян – «бычками», чей-то один рванный ботинок, пара гандонов, неизвестно каким романтическим ветром сюда занесенные, в укромный уголок «Клуб любителей зеленого змия», как претенциозно назвал огороженный с двух сторон глухими стенами магазина винно-водочного, а с третьей пустой тарой, уголок для настоящих мужчин, Гаврюха – бессменный председатель этого клуба... Магазин же носил в народе название «Бабьи слезы»...

Темнота. Погасли последние лампочки на потолке и на панелях. Гул. От постоянного сиденья болит зад. Молодой женский идиотский голос разговаривает из темноты с Юрием;

–Надеюсь, вам понравился сегодняшний обед?

–Дошла к черту, нечисть!..

–Тогда свою благодарность в устной форме вы сможете выразить коллективу почтового ящика номер 657/482 во главе с директором товарищем Н. Хоть они и не услышат слова вашей благодарности, но вам самим будет приятно.

–Заткнись, заткнись пожалуйста, ты что – хочешь, что б я сошел с ума, с ума сошел, сошел с ума, с ума сошел, заткнись!!!

–Поблагодарили? Тогда я вам предлагаю пятиминутку здоровья. Сидя в кресле, мы сейчас с вами выполним комплекс упражнений против избыточного веса...

–Ты что, издеваешься... издеваешься... сама маши руками...

–Итак, разведите руки в стороны и набрав воздуха как можно больше в легкие, начинайте сводить руки над головой, с большим усилием, как бы преодолевая сопротивление...

–Заткнись, пожалуйста, заткнись, я тебя добром прошу... Заткнись!!!

...Участковый, старлей Смешин Васька и его прихлебатели-дружинники называют сей райский уголок «змеюшником». Не могут понять душу простого советского человека, чье стремление к коллективизму принимает иногда такие странные формы, ящики из-под несуществующих, фантастических, сказочно-придуманных продуктов... По выцветшим этикеткам можно читать фантастическо-ненаучный роман. «Ананасы свежие вьетнамские», «Вишня в вине», «Сервелат», «Корейка», «Горошек зеленый», «Ассорти шоколадное», «Сосиски молочные», «Кофе бразильское»...Все это читается как роман, полный романтики дальних космических траса, где мужчины мужественны, трезвы и выбриты, а женщины трогательны в своей беззащитности и хрупкости, ну и украшают их не синяки...