Текст книги "Звезды для командора (СИ)"

Автор книги: Владимир Борода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Опрокидывая какие-то автомобили и раздавливая трупы в зеленом и штатском, к здания МВД не спеша подкатил приплюснутый, приземистый танк, хищно поводя длинным и толстым стволом, как хоботом, будто на запах выискивая добычу. Подпрыгнув, танк выплюнул дым и звук, в стене с грохотом образовалась брешь, куда устремились наступающие... Из верхних окон кто-то выпрыгивает, развевается белое полотнище, общую картину заволакивают клубы густого жирного дыма...

–...вы видите, как из здания КГБ на Лубянке выводят арестованных, интересно, что они собираются с ними делать – ведь нет ни каких машин для арестованных. Ах да, значит они собираются их расстрелять, вы видите приготовления, солдаты выстраиваются цепью, звучит команда, очереди и все...

Падают, падают, падают люди в форме и в штатском... Крупным планом – молоденький лейтенант с красивым лицом в полной парадной форме, широко поднимая ноги в запыленных сапогах, перешагивает через тела, стреляя каждому лежащему на земле в голову...

–...контрольный выстрел, страховка, что б ни кто не остался в живых...

Опрокинутая детская коляска, какой-то молодой мужчина, одетый по спортивному, видимо для пробежки выбрал неудачное время, через белые трусы пунктир красных пятен, чей-то портфель, крупным планом показаны раздавленные очки, еще крупнее – кусок материи в красном...

–...особняк министра МВД Потапова. Сейчас, с минуты на минуту начнется штурм особняка. Но что это, что это, что!!!

Словно гигантский сказочный бутон, стало распадаться здание особняка, густо выпуская клубы черного дыма, по ушам ударил со страшной силой звук взрыва-невзрыва, медленно и неотвратимо, откуда-то из-под развалин особняка стало выезжать непонятно что, но похожее на огромнейший патрон от автомата, на секунду задержалось, что бы все смогли рассмотреть непонятное, затем как будто что-то ухнуло, вновь раздался ударивший по ушам звук, резкий звук-взрыв и ракета, конечно же! это была ракета, ну как же он ее не узнал, это же обыкновенная ракета! прыгнула неизвестно куда, опрокидывая по улице волной огня-цунами и рева все... Опрокидывая и сжигая все на своем пути этой волной огня...

–...господи, это невероятно! Господа россияне, только что вы видели по нашему каналу «Три плюс три» невероятнейшее и сенсационейшее событие века! – из особняка министра Потапова вылетела явно личная ракета и умчалась неизвестно куда... да, господа, такого мы еще не видели... Не оскудела земля российская талантами, кулибинами и левшами!.. Не покидайте нас, будьте с нами!..

Кокетливо улыбающаяся женщина с экрана сообщает:

–...нике временного комитета по поддержанию правопорядка под председательством Бубнова Вячеслава. Всем, всем, всем! Правительство, погрязшее в разврате и коррупции...

Лысый и жилистый мужик с блестящими глазами:

–...лько подучено сообщение от нашего тайного корресподента в российском преступном мире. Не безезвестный «Чайник», он же Фролов, он же Фишерман бежал в неизвестном направлении, закономерно опасаясь за свою жизнь. Как известно, «Чайник» был связан с темными силами сионизма в Израиле и империализма в США. Розыск преступника прово...

На экране какое-то полуразрушенное здание и тележурналист, сжимающий микрофон:

–...шим сообщить пикантную новость. В этом здании еще час назад располагался штаб тайной службы министра Потапова. Его правой рукой, как стало известно, была Клавдия Маркова, известная в кругах «мастериц» по кличке Клавка-Президентша. Вглядитесь в останки Президентши – это закономе...

Клубы дыма сменялись зверскими лицами, зверские лица расстрелами мародеров, в большом количестве высыпавшим на улицы Москвы и кинувшимися грабить магазины и рестораны, расстрелы в свою очередь сменялись картинками предприимчивых москвичей, сразу начавших сдавать виды из своих окон на места боев по высокой плате...

Больше Юрий не мог смотреть, его тошнило, его выворачивало, спотыкаясь и ударяясь обо все на своем пути, он начал выбираться из кабинета и подземного Кремля на поверхность.

Дорога наверх была нетрудна, так как в подземелье не было ни одной живой души. В коридорах и залах валялась опрокинутая мебель, разбитая посуда и кое-где то там, то тут, лежали скомканными кулями трупы... Трупы имели огнестрельные следы ранений, но после виденного на экране, не вызывали у Юрия ни каких эмоций. Наверно счеты сводили или эти защищали что-то...Как будто взбесились, стрельба и убийства, мародерство и спокойный комментарий по ти-ви, гриб дыма над особняком Потапова... Надо же такое учудить – улететь на личной ракете...

Лифт был исправен, ни кто не препятствовал ему и на поверхность Юрий выбрался без происшествий. А наверху первым человеком, которого он встретил недалеко от Царь-пушки, был Толик, бывший таксист, а теперь и бывший водитель персональной автомашины улетевшего министра.

–Ты слышал, бля, какую херню выкинул мой шеф? -

задыхаясь от ненависти неизвестно к кому, проорал прямо в лицо Юрию. Толик, состарившийся до Анатолия Витальевича за баранкой.

–Слышал, -

устало ответил Юрий, обходя экзальтированного шофера стороной и пробираясь среди брошенных автомобилей к воротам, гостеприимно распахнутым настежь. Толик проорал в след:

–Тоже бежишь, крыса! Все тут крысы, все!.. А Россия гибни на фуй!.. Над Кремлем клубились неизвестно откуда взявшиеся черные облака дыма и стаи ворон, что громко каркали, чуя поживу... Надо куда-то деться...

Москва была неузнаваема и узнаваема одновременно. Кое-где сияли изнанкой выбитые витрины, дым, черный и жирный, с тяжелым запахом чего-то паленого, стлался по асфальту, вползая в подъезды и арки дворов. Стояли брошенные как попало автомобили, кое-где лежали трупы с пунктиром красных пятен и вывернутыми карманами, но больше всего поражала тишина, тишина бьющая по ушам, по нервам, по... по черт знает чему... Не было слышно ни криков, ни команд, ни звука...Как будто город вымер или притаился.

Над Москвой сияло летнее солнце, не сильно жаркое – из-за широты, солнце, небо в общем-то было синее, не считая туч дыма, дома стояли притихшие, как бы ожидая – что же будет дальше, что же будет?.. Юрий пробирался вдоль домов, прижимаясь к ним, стараясь слиться, вжаться в шероховатость стен, стараясь стать совсем незаметным, невзрачным, никчемным... Стараясь не привлечь ни чьего внимания... Но все его потуги к маскировке были напрасны – на всем протяжении дороги от Кремля до его дома на Ольховом проспекте, Юрий не встретил ни одного прохожего, ни одной живой души. Даже ни один автомобиль не проехал мимо него, город вымер, как кладбище... Или просто стал кладбищем...

Чем дальше от центра, тем все меньше и меньше оставалось следов произошедшего, наконец и те немногие следы испарились, остались позади, Москва стояла нетронутая, как бы ожидая своего погромного часа. Подходя к своему проспекту и валясь от усталости, все же путь был пройден не малый, да и нервы потрепаны, Юрий услышал звук летящего вертолета, трескучий звук сверху... Задрав голову и все так же прижимаясь к стене, он стал выглядывать металлическую птицу, что б знать, откуда ему грозит опасность... Но все обошлось – вертолет пролетел стороной, даже не показавшись над его головой.

Последний метры давались через силу, как будто с боем, Юрий только что не плакал от измождения. Все случившееся, виденное на экране, убийство Президента у него на глазах адъютантом, вымерший город, пешая прогулка длиной в три с лишним часа по вымершему городу, Юрий чувствовал – еще немного и он свалится на пыльный, асфальт и наверно уже больше не встанет. Он страшно, смертельно устал и выдохся... Он хотел пить... Как неизвестно кто... Он был страшно голоден... Но одновременно со всем этим при воспоминании об еде его мутило...

Кодовый замок был в исправности, лифт так же работал, как будто ни чего не произошло и не случилось, взлетев на свой этаж, Юрий ввалился в собственную квартиру. Секретарь, выбежавший на шум в прихожую, всплеснул по-бабьи руками:

–Господи, Юрий! А я весь переволновался, слушая и смотря ТИ-ВИ!.. Сижу как на иголках, места себе не нахожу и думаю – ну как же вы там, на приеме, во всей той кутерьме, не дай бог что с вами сочись, я же куда денусь?..

–Ванну и холодной воды, -

Прохрипел Юрий, так как страшно хотел пить, срывая с себя мокрый от пота костюм и рубашку. Покачиваясь, он заглянул в настенное зеркало и отшатнулся – на его смотрело чужое изможденное лицо лет пятидесяти с совершенно седой головой... Юрий прижался горячим лицом к холоду зеркальной поверхности и вгляделся себе в глаза сквозь боль и муку из него чья-то сумасшедшинка, чья-то дурнинка... Как будто под его кожей, под его глазами, под его волосами скрывался кто-то другой и выглядывал оттуда...

–Ванна готова, Юрий, прощу вас, -

секретарь как всегда, предупредителен, неужели он не понимает, что случилось, неужели он не понимает, что произошло, откуда вся эта беспристрастность, это равнодушие, это...

Войдя в ванную комнату, Юрий с размаху упал в синь воды... взвыв от боли, выскочил на кафельный пол. Вода была ледяная... Секретарь все перепутал... Добавлять горячей было лень и Юрий ежась и вскрикивая, влез снова, как в прорубь, то и дело кривясь и взмахивая руками. Кое-как устроившись на колюче-холодившем дне скользкой эмали, он приник пересохшим ртом к поверхности воды... ни как не мог напиться, и ни как не мог удовлетворить жажду, залить свой горящий огонь бушующий у него внутри... Господи, что же это произошло, может быть мне весь этот кошмар приснился, ну ведь не может же быть такое наяву, господи...

Юрий лежал в холодной ванне, полной ледяной воды и сквозь слезы видел в проеме не прикрытой двери какие-то фигуры в белом, слышал какие-то страшные крики, казалось – он сошел с ума или ему мерещится все то, что он пережил за сегодня... Медленно закрыв глаза, Юрий расслабился и стал погружаться, совсем незаметно, но погружаться в воду, как бы прячась от такой страшной действительности, то ли просто уснув.

Но утонуть Юрию не дал верный секретарь-зануда, а потому утро началось как обычно. -Доброе утро, Юрий, доброе утро! Как спалось, разрешите пощупать селезенку, вам все равно, а мне спокойней, ха-ха-ха-ха!.. Ну-ка давление, пульс, язычок, глаза, а что это мы такие сегодня бледные, а?! Наверно вчера водочки перепили или с какой-нибудь девочкой молоденькой переусердствовали, хе-хе-хе!.. Не хорошо, не хорошо, излишества во всем вредны...

Юрий не мог понять – сон это или явь... Какая водочка, какие девочки, здесь надо бежать, он что, доктор этот, дебил или болван бесчувственный, надо бежать скрываться, а он...

–Ну лежите, лежите, я вам сегодня отменяю и зарядку и пробежку, ха-ха-ха, один денек можно и пофилонить... Я скажу секретарю, да лежите же, я вам сказал! подъем для вас будет на полчаса позже, ха-ха-ха-ха!.. До свидания, Юрий, до свидания!..

Он что, рехнулся что ли... Не успел доктор выйти из спальни Юрия, как появился секретарь:

–Так-так, подъем на полчасика отложен, можете понежится, а я пока вам расскажу, что вами на сегодня назначено и что вам сегодня предстоит... Какое назначено, он что, тоже с ума сошел, в стране переворот, убили Президента, сейчас наверно во всю полыхает гражданская война...

–...а к 17-00 вам назначено быть в Кремле по случаю назначения нового правительства и главы государства российского. На сегодня все.

–Какого главы?..

–Российского. Имени и фамилии не сообщено. Да вы можете, Юрий, пока ти-ви посмотреть, а я вам ванну приготовлю да и завтрак...

Вспыхнул голубой экран, когда-то бывший символом уюта, а после вчерашнего мукой смертной, вспыхнул, а там комментаторша утренних известий – накрашенная, завитая, как всегда кокетливая, как будто и ни чего не произошло...

–...ка, спешим порадовать москвичей и россиян – сегодня изумительная погода, а потому рекомендуем отдых на природе. К вашим услугам...

Юрий выключил телевизор, он понял – в этой странной богатой демократической России победило равнодушие. Равнодушие и любопытство, парадокс, но правда...

День пролетел незаметно, в каких-то мелких, не запоминающихся пустяках... Его нуда-то возили, он с кем-то разговаривал, что-то ел и пил, мелькали лица, улицы, прохожие и какие-то люди, но ни кто ни где не беспокоился и не упоминал о вчерашнем, все смотрели, видимо с надеждой, в будущее и обсуждали вечерний прием в Кремле, наперебой гадая о предполагаемой кандидатуре на пост Президента.

К 17.00 Юрия повезли в Кремль. Если б кто-то спросил его о прожитом дне, то в он бы сам даже удивился – почти ничего не осталось в голове... Только усталость... В Кремле тоже все было в порядке – часовые и офицеры, мебель стояла на своих местах, мусора и разбитой посуды не было видно... Видать навели порядок... Мучала предстоящая встреча, возможная, с убийцей Президента и немного беспокоила тревога за собственную судьбу. Вдруг этому Вячеславу Ильичу свидетель не нужен...

Упав лифтом на глубину и проведенный во вчерашний, господи, как давно это было, зал, уже полный приглашенных на прием спокойно болтающих людей, Юрий, что бы ни с кем не разговаривать, быстро прошел в туалетную комнату.

Из резной рамы зеркала на него глянул худой незнакомый мужик с седыми волосами.

–...ты кто а я ты я сам уже не знай кто я ну а я тем более видать мы заблудились в мирах и пространствах времени и пространства и что нас обоих ждет впереди не ведомо ни кому даже господу нашему а есть ли он господь а кто его знает может быть и есть а если и есть то видно спит или махнул рукой на эту землю...

–А вы что здесь делаете? -

требовательный голос и суровый взгляд, голубая форма и шитая золотом фуражка, общее впечатление не получается, не дается, лишь отдельные детали...

–Прошу вас пройти в зал для приемов, тем более, что прием уже начался.

Сияющие стены и люстра, лысины и очки, зубы и драгоценности на дамах, расшитые мундиры и декольтированные платья, блистательные генералы, победители в войнах и таинственные заговорщики, на том же самом месте стоит кресло, боже, на том же самом месте, но видать другое – нет крови, нет следов от пуль, а может быть уже почистили, починили...

Юрий поднял голову и с мукой, так как почему-то весь этот блеск, скорей всего фальшивый, болезненно отдавался в голове, оглядел зал. На мгновение ему показалось – кругом мертвецы... У дальней стены стояла особо крупная группа людей, мужчин и женщин, все хохотали и громко о чем-то говорили, совершенно не стесняясь ни кого. В центре группы, а правильней сказать – центром, была рослая женщина с моложавым лицом, говорящим о ее возрасте больше, чем морщинистая шея, руки и все остальное... Эта громко и вульгарно хохочущая дама с плоской грудью, одетая в голубое глубоко декольтированное платье расшитое брильянтами, то и дело обмахивалась веером, изгибалась и сверкала глазами и искусственными зубами по сторонам, как самая дешевая рядовая проститутка с улицы... Внезапно грянула музыка и дама в голубом легко вбежала на невысокий подиум и вскинула вверх жилистую руку, украшенную перстнями.

–Попрошу внимания, сейчас мой гофмейстер произнесет маленький спич! Все с широкими подбстрастнными улыбками обернулись к подиуму и зарукоплескали, Юрий, еще не веря своим глазам, стал пробираться поближе к подиуму, невежливо толкая дам и господ, что бы удостоверится... Сомнений не было – дама в голубом была родной сестрой Славки... Вячеслава Бубнова... Сестрой-близнецом...

–Уважаемые господа россияне! У нас сегодня радостный день и не менее радостное событие! Сегодня предстоит коронация императрицы Всея России Вячеславны И...

–И не только всея России, но и окружных земель, мы господа, решили расширить границы Империи до бескрайних просторов! -

весело-капризным голосом прервала дама в голубом спич гофмейстера. А Юрий, подобравшийся почти в плотную к подиуму, расхохотался, расхохотался во весь голос, так дико прозвучавший во всеобщей тишине и внимании.

–Да какая это императрица!.. Ха-ха-ха-ха!!! Вы что, все с ума сошли?! Да это же просто Славка-адъютант, вчера убивший Президента прямо в...

Договорить Юрию не дали – крепкие и потные руки сильно и жестко схватили его за лицо, так что от боли брызнули слезы из глаз, несколько кулаков, по-видимому с удовольствием и показным усердием, врезались в его уставшее тело, уставшее от всей этой фантастмагории, и его куда-то поволокли...

Поволокли, поволокли и бросили. Юрий лежал на полу, в мелкую и кафельную клетку, как в туалетах, гладком и холодном, коричневато-сером, вокруг него стояли какие-то монстры, с засученными рукавами и озверевшими лицами. Внезапно эти монстры расступились и по образовавшемуся проходу прямо к Юрию подошел-подошла дама-Слава-адъютант-императрица... Гневно дергая веером.

–Ты думал испортить праздник всем россиянам?.. Не надейся – это тебе не удалось! Ты давно хотел побывать в городе Омске, вонючей яме своей молодости – я предоставлю тебе такую радость! Эй, где санитары? Санитаров сюда!..

Подбежали двое в белых халатах, Юрий удивленно узнал их – Саша и Леша, неужели он точно сошел с ума...

–Приказываю! Взять паршивца, одеть в смирительную рубаху, так как буен и опасен, и отправить негодяя в Омск! Выполняйте!..

На Юрия напялили жесткую смирительную рубашку, сильно и больно скрутили сзади рукава и запеленав его, поволокли куда-то... Во след гремело «Славься Россия!»

Конец второй части.

Часть третья. «ДУРДОМ».

ГЛАВА ПЕРВАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ.

1

Главврач омского психо-нервологического диспансера Олег Павлович ходил на работу пешком. Это было полезно для здоровья и экономично, конечно, четыре копейки туда, четыре копейки обратно – цени билетов на троллейбус, это не деньги, но все же... Экономия должна быть экономной, не даром такую глупость изрек этот, Олег Павлович усмехнулся своим глубоко спрятанным диссидентским мыслям, и продолжил – а вообще-то было бы приятно понаблюдать этого генерального секретаря, тяга к медалям и наградам, любовь к поцелуям, книжки и фильмы, уж очень напрашивается на клинику...

Олег Павлович не был диссидентом, упаси бог, более того, он даже, под хорошее настроение подумывал – а не вступить ли ему в эту банду, пардон, партию, вдруг поможет в продвижении дальше... А с другой стороны – куда же еще дальше, куда? Главврач диспансера, четыреста с лишним ре со всякими разными добавками, отличная трехкомнатная квартира на троих – жена и сын, в центре города, в новом кирпичном доме со всеми удобствами, даже мусоропровод есть на лестничной площадке.... Дом полная чаша, за плечами кандидатская и докторская, впереди изумительнейшая книга, возможно позволяющая ему попасть даже в члены-корресподенты. Олег Павлович расхохотался, громко, во весь голос. Извините, а кого ему стеснятся, в собственном-то городе?.. Аккуратно перейдя наземным переходом проспект, сначала внимательно посмотрев налево, а от середины направо, Олег Павлович углубился в жилмассив Первомайского района. И действительно, кого мне тут стеснятся? Совершенно некого...

Ласково припекало, несмотря на раннее утро, солнышко сквозь листву тополей, редкие прохожие спешили по своим делам, на службу, на работу... Потянулся железобетонный забор диспансера, еще совсем недавно стоявшего на улице пятая линия, а сейчас взмахом бюрократического пера перенесенный на улицу Воровского, но оставшийся на месте... Лето это хорошо, особенно когда ночью пролился дождь и всю эту омскую пыль смыл. Широко распахнутые железные ворота, в беспорядке разбросанные по территории диспансера пятиэтажные корпуса... Вотчина Олега Павловича, изредка встречающиеся на территории врачи и молоденькие медсестры приветливо здоровались с главврачом.

А над всей этой юдолью печали и человеческого горя сияло летнее жаркое уже, омское солнце, так как климат здесь сугубо континентальный, зимой за сорок, летом за тридцать, ветерок носил ненавистный дух с тополей, забава мальчишек, поджигающих его, небо было голубое, без единого облачка... Олегу Павловичу было далеко за тридцать, то есть молод, а уже главврач. Сверху припекало...

Поднявшись на второй этаж административного корпуса и поздоровавшись со своей секретаршей, единственной женщиной во всем диспансере, не признающей белого халата, главврач прошел в свой кабинет и с удовольствием уселся за письменно-канцелярский стол. Здесь он и творил...

...Отличнейшая книга получилась, отличнейшая... Уникальный материал подбросила мне жизнь... Олег Павлович искренне, как ребенок, радовался собственному успеху, хотя эта книга существовала пока лишь в машинно-печатной рукописи, если так можно выразится.

За окном кипела жизнь. Пробегали по территории, густо засаженной деревьями, кустами и цветами, больные ухаживают, трудотерапия и удовольствие... Да, пробегали сестры, медбратья и врачи, проходили, вертя головами, родственники больных, проводили куда-то самих больных, в халатах, с туповатыми лицами, на процедуры или еще куда... Отличнейшая книга, подумалось еще раз, на этот раз с легким сожалением... Ни чего не поделаешь, придется расставаться, книга написана, комиссию он прошел, подлежит выписке мой герой...

Книга Олега Павловича была сугубо медицинская, интересная лишь ограниченному количеству медицинских светил, под интригующим названием. – МНОЖЕСТВЕННЫЕ РАССЛОЕНИЯ ЛИЧНОСТИ ПРИ ШИЗОФРЕНИЧЕСКОМ БРЕДЕ ЛОЖНОЙ ПАМЯТИ В СВЕТЕ РЕШЕНИЙ ПОСЛЕДНЕГО СЪЕЗДА КПСС... Книга должна вызвать фурор и восторг в тесном мирке советских психиатров, а автор он – Олег Павлович Захрутя!.. Скромный главврач психдиспансера...

–Уважаемая Зоя Сергеевна, попросите кого-нибудь привести ко мне выписывавшегося Безухова, -

попросил Олег Павлович секретаршу по селектору. Та мгновенно отозвалась:

–Слушаюсь, Олег Павлович, я сейчас за Безуховым пошлю Сережу.

2.

Сережа Басов был единственным ребенком в семье и ему с самого раннего детства пророчили блистательную карьеру. Минимум кандидат каких-нибудь наук с должностью и кабинетом. Увы, непроходимая тупость и непробиваемая ни чем лень, совершили свое темное дело и сразу после службы в армии (а перед этим конечно была и школа, и попытка поступить хотя бы в политех, но увы – читай выше) Сережа плотно осел в психо-нервологическом диспансере, но не в качестве пациента, а всего лишь на должности санитара, но с твердым 130 р. плюс многочисленные поборы с родственников придурков, как их мило и ласково называла многочисленная медбратия дурдома. Сережа не был садистом, как к примеру Кузьмич, а потому не находил смак и кайф, не побоимся новомодного словечка, в битье больных, но увы – жизнь есть жизнь и многие придурки не понимали другого разговора... И Сережа вынужден был быть как все – носить под халатом кусок резинового шланга, отличнейшее средство, часто даже и не надо пускать в дело, показал и достаточно.

–Сережа, Олег Павлович просит привести к нему выписывающегося Безухова, ну того, с придурью, ты знаешь, -

кокетливо поводя глазами, обратилась Зоя Сергеевна к санитару, постоянно оттирающимся недалеко от приемной главврача, так как был любимцем, любовником, нет, это слово старомодно и не подходит к данному случаю, сюда ближе словечко из западной жизни – Сережа был чистой воды альфонс, так как Зоя Сергеевна была старше в два раза как минимум плюс постоянно делала различнейшей ценности подарки молодому оболтусу.

–Бу сделано, Зоя, сейчас доставим его пред ваши ясные очи!..

–Ах какой ты!..

Зоя Сергеевна постоянно забывала о своем возрасте и пыталась вести себя как вела двадцать лет назад, совершенно не замечая, что эпоха, словарь и время сменились неотвратно-невозвратимо... Что поделаешь, время вспять не повернешь.

3.

Юрий сидел на аккуратно заправленной кровати в палате номер, нет-нет, восемнадцать и смотрел в окно? в стену? на двери? в никуда? в космос? в прошлое?.. Кто его знает, куда он там смотрел, взгляд его был неподвижен, коротко остриженная седая голова была неподвижна, лицо устремлено в сторону сополатников. Их было несколько, палата номер восемнадцать считалась палатой выздоравливающих и выписывающихся, лично Юрий неделю назад прошел медкомиссию, которая важно подтвердила вывод Олега Павловича – больной Безухов, со сложнейшим диагнозом развившимся на почве алкоголизма, полностью здоров и подлежит выписке... Возник маленький вопрос куда – родственников у него не было, ни одна из двух жен Юрия не собиралась брать его к себе, так как давно уже создали новые ячейки общества... Хорошо на помощь пришел председатель Лузинского поселкового совета, есть такая деревня в области, этот председатель лежал в нервном, так вот, он то и помог. Оформили Юрия в Лузино, на свинокомплекс, рабочим по уходу за свиньями. Все это любезно сообщил Юрию Олег Павлович, почему-то, видимо по доброте душевной, принявший участие в его судьбе, вчера вечером и сообщил, перед ужином... А что же вчера давали на ужин?.. Уже не помню, ну и память стала, раньше говорят была ложная, а сейчас совсем ни какой...

Юрий был совершенно здоров, его можно было показывать на международных симпозиумах психиатров, как образец совершенно здорового в психическом плане человека. У Юрия не было ни желаний, ни капризов, ему не хотелось ни чего такого, что удивленно вздымает брови большинства людей. Его желания были просты и естественны, полностью укладывающиеся в Моральный кодекс строителя коммунизма... Юрий хотел есть, только когда был голоден, иногда хотел в туалет, когда были позывы, и совсем редко ему хотелось петь, ну если только совместно с каким-нибудь коллективом... Все же остальные желания совершенно спокойно укладывались в учение товарища Павлова об условных и безусловных рефлексах. Память и прошлое совершенно не беспокоили Юрия, пить он не хотел, потому что не помнил, что это такое (имеется в виду алкоголь и суррогаты), к женщинам относился как к товарищам по строительству новой формации...

Олег Павлович иногда, глубоко про себя, признавал, что с Юрием и его психическим здоровьем он сильно перестарался, излишне здоровым получился... Но всегда наготове были оправдания – как ранее больному алкоголизмом совершенно противопоказан алкоголь даже в маленьких дозах, так и с Юрием... Лучше перестараться, чек подучить рецидив. Но к счастью, Юрий не знал об этих мимолетних сомнениях Олега Павловича, а потому во общем-то был счастлив.

–Безухов! К главврачу! Давай двигай ногами, -

знакомый откуда-то санитар, и откуда я его знаю, не помню... повел Юрия в административный корпус, мимо больных – хохочущих и плачущих, молчаливых и болтливых, мимо санитаров в лопавшихся от мускулов халатах, и сестер, тоже в лопающихся халатах, но на груди... Красиво окрашенная лестница, ковровая дорожка, дверь, оббитая чем-то блестящим и резко пахнущем...

–Привел ваше сокровище, Зоя.

–Ах Сережа, проводи его к Олегу Павловичу...

Еще одна дверь, комната залита солнцем, уже знакомый улыбчивый доктор в белом халате, а! это же Олег Павлович...

–Садись Юрий, садись. Сережа – ты свободен, скажи Зое Сергеевне, что я ни кого не принимаю минут так двадцать...

Ласковый взгляд, так приятно глядящий прямо Юрию в лицо, такой ласковый, такой веселый...

–Ну что Юрий, как спалось, как здоровье?..

–Отлично, Олег Павлович, совершенно отлично!

–Ночью галлюцинации не беспокоили?..

–Да какие галлюцинации, совершенно спокойно спал, как мертвый!

–Хорошо, хорошо... Как ты помнишь, Юрий, мы тебя сегодня выписываем... Внезапно даже для самого себя Юрий заплакал, совершенно не понимая – почему.

–Ну это ты зря, зря, все будет хорошо, успех закреплен, вот увидишь – все будет отлично!..

Олег Павлович вышел из-за своего стола и уселся прямо напротив вытирающего остатки слез Юрия. Уселся, поерзал немного, как бы усаживаясь поудобней и заглянув в глаза, как бы снизу, негромко спросил:

–Ну а то, прежнее, уже не приходит?..

–Вы о чем, Олег Павлович? -

удивленно вытаращил на него уже совершенно сухие глаза Юрий. Главврач все так же пытливо заглядывал снизу, не отводя как-то странно беспокоившего Юрия, взгляда...

–Вы о чем, Олег Павлович?

–Пустяки, пустяки, ну да ладно, не будем о грустном... Сейчас Сережа отведет тебя к сестре, ты получишь все нужное для выписки и прощай больница. Рад?

–Не знаю, -

искренне ответил Юрий и попрощавшись, ушел.

Железные ворота, окрашенные в зеленое, официальный цвет официальных ворот, были распахнуты настежь и это естественно, так как омский психо-нервологический диспансер не был закрытым учреждением, только два корпуса охранялись милиционерами, бравыми и сильными молодыми людьми в заломленных фуражках, а в остальных содержались обыкновенные больные... Нервные, шизофреники, параноики, дебилы в период обострения и вся прочая клиника. На прогулку выходили в огромный двор, огороженный сетчатым забором, с двумя калитками, в остальное время открытыми настежь, для прохода амбулаторных больных и посетителей. И ни чего страшного в диспансере не было, обыкновенное учреждение больничного типа...

Железные ворота были распахнуты, Юрий был облечен в одежду, непривычную для него, слегка помятую, в ней его доставили сюда, два года назад, если верить Олегу Павловичу, но Юрий лично сомневался... Хотя совершенно не помнил ни чего. Но два года... Это же так много... Хм, не сильно верится...

За воротами лежала в полуденном зное пыльная улица, неширокая и тихая. С одной стороны она была огорожена бесконечным бетонным забором, гладкие бетонные плиты с еле заметной посередине выпуклостью в виде пятиконечной звезды... С другой стороны возвышались трехэтажные дома, явно постройки давней, еще до сборного железобетона... Машин не было...

Тротуары от проезжей части были огорожены редкими тополями с пыльной листвой, на земле под тополями лежал белым слоем пух... Рядом с воротами была металлическая урна, Юрий зачем-то заглянул туда. И за нее. Ни чего интересного там не было – один мусор... Откуда-то всплыло – наша жизнь мусор...

Улица была пустынна и тиха, а за воротами кипела своя жизнь, из которой Юрия уже вычеркнули... Но назад дороги нет... Если Олег Павлович сказал, что он здоров, значит так и есть...

На противоположной стороне улицы внимание Юрия привлек небольшой фанерный плакат, сиявший новенькими красками. Оглядевшись, Юрий быстро перешел улицу, втянув голову в плечи. Ни чего не случилось... Подойдя вплотную к плакату-стенду, вгляделся в пятна красок, вначале ни чего не получалось, вновь откуда-то всплыло – большое видится на расстоянии, Юрий быстро и судорожно огляделся – ни кого. Отступив на шаг, другой, он залюбовался – на плакате был изображен красавец в синем новом полукомбинезоне, с краснощеким лицом, красавец сжимал огромный кулак над головой, а по низу плаката шла большими буквами непонятная, Юрия, надпись – НАША ЦЕЛЬ – КОММУНИЗМ!