Текст книги "Звезды для командора (СИ)"

Автор книги: Владимир Борода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

–Гарантия будет очень и очень существенной Ты получишь назад документы, которые были у тебя обнаружены в кармане и полетишь в Москву. Как только ты захочешь выйти из игры и начнешь качать права, заявишь – мол я не я и лошадь не моя, так сразу в дело вступит социалистическое правосудие, чья рука неотвратима и возмездие настигнет преступника и так далее. Ясно?

–Ясно... Но...

–Вопросы здесь задаю я. Об этом уже было сказано. Твой голос совещательный и только когда я разрешу говорить, ясно?

–Да...

–Закуривай.

Юрий и незнакомец закурили. Интересно все же, кто он? бандит, нанятый КГБ иди кегебешник, выполняющий что-то свое?.. Вот придурок, или спился до конца, о каких-то нескольких жизнях плел, фамилиях, бред чистый, может у него белая горячка началась, но вроде бы непохоже... Ленчик докурил «примину» и затушил ее аккуратно в пепельнице. За окном было все еще темно и снежно. Ночь.

–Где твой паспорт?

–У вас в руках, -

улыбнулся Юрий.

–Ты сильно рано вошел в роль. Повторяю – где твой паспорт?

–У друзей...

–Адрес, фамилия, имя.

–Улица Советская, дом 12, квартира 99, Николай Краюхин. Паспорт лежит на верху кухонного шкафа с правой стороны...

–Отлично, ты делаешь успехи, поразительные успехи, -

Ленчик взглянул на часы, было полпятого утра.

–Скоро приедет водка и мы с тобою немного выпьем. Остальное ты получишь на аэродроме. Ясно?

–Вполне...

–Тебе не интересно, кем ты будешь?

–Вы же запретили задавать вопросы...

–Я же говорю – ты исправляешься на глазах. Давай говори мне «ты», ты же не арестованный, мы с тобой теперь в одной упряжке. Я думаю, раз ты прожил несколько жизней, то тебе не в диковину начинать жить снова. Отныне ты космонавт Юрий Иванович Заикин.

–Но... но ведь... но ведь у меня... там, в Москве... наверно есть жена... дети, друзья и сослуживцы...я наверно не сильно похож на того Заикина...да и вообще, я на космонавта вроде бы не тяну...

–Перед тем, как мы тебя отправим на аэродром, с тобой будет произведена небольшая операция, мы тебе сделаем небольшую пластическую операцию, после которой тебя не сразу узнают, к тому же у тебя будет повод ссылаться на потерю памяти.

–Пластическая операция?!..

–Совсем мимолетная, она не затронет твоих красот и не обезобразит тебя. Ну только самую малость...

В коридоре за дверью раздалось шуршанье, Ленчик вышел и получил запотевшую бутылку водки из рук Гоши. Отправив опера в подъезд к друзьям-приятелям, он вернулся на кухню.

–А вот и твоя долгожданная водка. Я думаю – в Москве тебя будут угощать «Московской». Поехали, -

разлив по стаканам, скомандовал Ленчик и налитые до половины граненые стаканы по 0,7 коп за штуку, взлетели вверх и слегка звякнули друг об друга, самую малость, чуть-чуть.

–За твое рожденью, Юрий Заикин, за твой новый день рожденья!..

–За вновь испеченного космонавта...

Водка пошла по назначению, через пять минут мир на кухне незаметно изменился – позы стали чуть раскованней, выражение лиц чуть мягче и менее настороженней, движения более плавные и мягкие. Ленчик и Юрий закурили.

–А хорошо пошла, стерва...

–Хорошо...

Соучастники сидели, курили и откровенно, без всякого стеснения разглядывали друг друга. И чем дольше разглядывали друг друга, тем больше нравились друг другу...

–А ты ни чего мужик, свой в доску...

–В общем-то и ты не так уж плох...

За окном потихоньку умирала ночь, снег давно перестал падать серело, еще чуть-чуть и серое невзрачное утро поднимет серых невзрачных людей и погонит их на серую, невзрачную работу... Делать серые невзрачные вещи, столь необходимые в народном хозяйстве.

–Ну и хорошо, что мы с тобой поладили, Юрий. Я думал – ты будешь упираться.

Юрий пожал плечами, глаза слипались, хотелось лечь на немного, совсем на немного и полежать...

–Да ты не спи, скоро поедем. Пошли в машину.

Растолкав в подъезде уснувших оперов и поддерживая за локоть шатавшегося Юрия, Ленчик, стал спускаться. Вниз, сквозь вонючий подъезд, на свежий, с утренним выбросом омских заводов, воздух. Сзади плелись опера. Впереди было самое трудное – аэродром.

ГЛАВА ОДИНАДЦАТАЯ.

Крепким мороз щипал щеки и выбивал слезу, с омских заводов несло какой-то дрянью да так, что перехватывало дыхание. Вокруг высились сталинградские руины или остатки Хиросимы-с-Нагасаки... Леонид Потапов сидел на корточках над полу занесенным трупом, уже виденным им. Сидел, молчал и как водится в такие минуты, думал о бренности бытия. Вот так же живешь, баб гребешь, водку пьешь, а костлявая раз... И ты жмурик, сыграл в ящик, откинул копыта, двинул колеса, перекинулся... И ни кто не узнает, где могилка твоя, почти вслух напел Ленчик и встряхнув головой, с целью отгона печальных мыслей, с трудом засунул за пазуху, во внутренний карман пальто, истасканного и истрепанного, паспорт. Паспорт гражданина Безухова Юрия Ивановича, 1946 года рождения, без определенного места жительства и рода занятий. И стал сразу труп не бесхозным жмуриком, а довольно таки приличным трупом умершего гражданина Безухова. Умершего явно от отравления алкоголем.

Выпрямившись и полюбовавшись насупленным трупом гражданина Безухова, Ленчик призывно махнул рукой. Из теплой «Волги» неторопливо вылезли фотограф и эксперт-врач, оба с чемоданчиками, как будто собрались в баню. Друзья-алкоголики, Гаврилин и Шусткин, глубоко проваливаясь в снег и обходя кучи строительного мусора и недостроя, подошли к Потапову.

–Везет же тебе, Ленчик, -

ласково и пьяно усмехнулся эксперт Гаврилин, усмехнулся и икнул.

–Чего там, осмотрите и в морг.

–Зарезали или зарубили мерзавца? -

скучно поинтересовался фотограф Шусткин и так же пьяно икнул, прикрыв рот рваной кожанкой перчаткой, держа ее в руке.

–Я думаю – алкоголь и мороз ,-

твердо произнес Леонид и внимательно посмотрел в глаза алкашам. Те забегали взглядами, засуетились, загребли по карманам, затеребили чемоданчики:

–Как скажешь, Ленчик, как скажешь, отец-командир, так и сделаем, мы тебе за бутылку фуй че хошь напишем, гребена мать... Хошь от беременности помер жмурик, нам татарам все едно...

Эксперт тяжело опустился на одно колено и зашарил у трупа за пазухой. Вытащив из внутреннего кармана паспорт, затертую серо-зеленую книжицу, протянул ее Леониду. Фотограф глубокомысленно изрек:

–Бесхозных не бывает, все чьи-то, вот и ксива отыскалась... Врач, поднимаясь с колена, охая и икая, добавил:

–Это точно, бесхозных не бывает... Вскрытие покажет, но предварительно я уже сейчас могу сказать – напился паскуда сурогата какого-нибудь и замерз, умирая от отравления...

В немом изумлении все трое переглянулись, Ленчик пожал плечами – не знаю, что и говоришь, мне все равно, и пошел к машине. Фотограф щелкнув пару раз, заспешил следом. Мороз щипал щеки и выбивал слезу, дыхание перехватывала какая-то дрянь с омских заводов, низкое хмурое небо грозило придавить к самой земле. Хотелось выпить...

Все слилось в какую-то карусель, в какую-то фантастическую круговерть. Падение с балкона, милиция, внезапно проснувшееся уважение начальника милиции со смешной фамилией, дача с вином, любовная возня в соседней комнате, сон, внезапное ускорение событий – ворвались какие-то люди, кража, кухня, водка с неизвестным, начало новой жизни, легкое, мимолетное избиение перед «Волгой» и все время по лицу, бинтование все того же лица с применением йода, какой-то чемодан, в руки, легкая возня перед въездом в аэропорт, его неизвестный оттолкнул другого неизвестного пистолетом в лицо... А затем! протаранивание шлагбаума, заснеженный аэродром, пустынный, единственный самолет, серебристый, маленький, весь устремленный ввысь, краткий непонятный инструктаж с заключительными словами – ну ты мужик в курсе! переодевание в скафандр и гермошлем, путание в ремнях и трубках, еще водка, выпитая, а правильней сказать допитая в машине, по пути к аэродрому, давала о себе знать, мат инструктора и летчика, затаскивание в кабину двухместного лайнера, длинный, длинный, длинный, длинный, боже! когда он только кончится, разбег, взлет и...

В ГЛАЗАХ ПОТЕМНЕЛО, ВСЕ ТЕЛО СЖАЛО, СЖАЛА КАКАЯ-ТО ГИГАНТСКАЯ РУКА И СО СТРАШНОЙ БОЛЬЮ ВЫДАВИЛА ВСЕ, ЧТО БЫЛО ВНУТРИ !!!

А затем забвение и смерть... Очередная, Попытался родится Юрий только при посадке. С трудом, в муках и слезах, рождался Юрий неизвестно зачем, страшно болела голова, в животе было пусто и свободно, по ногам текло липкое и теплое, шлем, изнутри был залит какой-то вонючей гадостью... Еще ни когда Юрию не было так плохо... Так ужасно... И когда конец мучениям адовым, ни кто не знает...

Самолет замер, двигатели, столь ужасно терзавшие слух Юрия, затихли-умерли, грубые, но заботливые руки акушера выволокли его на белый свет... Так рождаются взрослыми, мельком подумалось Юрию и его вновь стошнило, но захлебнутся ему не дали, те же самые руки расстегнули проклятый шлем и вылили содержимое на девственный снег... На белоснежный девственный снег... Юрий лежал на снегу, навзничь, глубоко-глубоко вздохнул полной грудью свежий, с запахом сладковатым отработанного бензина или еще какого горючего, закашлялся и его вновь вырвало. Остатками желчи... Все суставы были вывернуты и страшно горели... Два незнакомца, вытащившие Юрия на белый свет, принюхались, переглянулись и одновременно заржали.

–В душ космонавта надо волочь, усрался напрочь! Ха-ха-ха-ха!!! Где же ему рыло разделали?! Ха-ха-ха-ха!!!

Теплое помещение, горячий душ, снятый и отброшенный ненавистный скафандр, что б еще раз его одел, умру, но не одену! сильные струи смывали грязь не столько с тела, как с души... Юрию казалось – все, наконец-то все окончилось, все позади... А теперь только хорошее и приятное... Как Рождество в далеком, далеком, далеком детстве или не в таком уж далеком детстве Новый Год...

–Кончай мыться-полоскаться, у бабы своей домоешься! -

грубый голос толстого старшины в мятой форме вернул его к суровой действительности, Юрий был извлечен из-под душа и голым, мокрым поставлен перед молодой красивой женщиной в белом халате.

–Что у вас с лицом, товарищ Заикин? -

мелодично пропела незнакомка. Юрий захлебнулся от счастья:

–Доктор, доктор, а как вас звать?

Правая бровь доктора изогнулась дугой, изображая крайнее удивление, губки сложились в гримаску – фи, дернув плечиком, женщина в халате нахмурилась:

–Это не имеет значения, товарищ Заикин. Что у вас а лицом?

–Гололед. В Омске страшный гололед. А у вас в Москве?..

–У нас в Москве?.. -

удивилась доктор и растерянно ответила.

–У нас мосгорисполком следит за очисткой дорог и тротуаров...

Быстрые и прохладные пальцы ощупали лицо, саднящее от боли, доктор пробормоала скороговоркой!

–Челюстно-лицевые кости целы, повреждений черепа не наблюдается, опасности для здоровья нет, одевайтесь.

Покачиваясь, Юрий натянул предложенное ему старшиной – синие трусы до колен, синюю майку, красный трикотажный костюм с надписью на груди «СССР», синие носки, какие-то спортивные тапки, но не кеды, толстые и высокие, с надписью латинскими буквами, он не успел прочитать, подгоняемый старшиной, на голову колпак вязанный, в которых бегают лыжники, и в сопровождении другого старшины покинул душевую. Длинный коридор с дверями по сторонам, в конце распахнутая дверь, виднеется аэродром, почти впритык подогнанный микроавтобус «Рафик» скорой помощи, хмурый детина в белом халате распахнул дверь и подсадил Юрия. Внутри другой хмурый детина без единого слова подхватил его здоровенной рукой и усадил в кресло. Похоже на психоперевозку, может у меня белая горячка и мне все мерещится...

Хлопнула дверь, стекла матовые, от водителя салон отделен перегородкой... Ну точно, в дурдом везут, в дурдом... Автомобиль взревел и помчался.

В дурдом, дурдом, дурдом, дурдом, стучало не переставая в голове, Юрия вновь замутило, он очень плохо переносил езду в автомобилях, автобусах, троллейбусах, трамваях, поездах, пароходах и полеты самолетом... Но желудок был пуст, даже желчь вышла вся и дальше позывов к рвоте у Юрия слава богу, не пошло, но зато появилась страшная резь внизу живота... Машина мчалась и мчалась, почти не притормаживая, в голове было пусто, все мысли улетели, пришло безразличие и страшное, страшное, страшное желание опохмелится...

–Фамилия, имя, отчества, год рождения?

–Юрий... Юрий Иванович Безухов... 1946 года рождения...

Молодой и здоровый доктор удивленно вскинул голову от стола и уставился с веселым недоумением на Юрия.

–Так-так... Значит имя и отчество с годом рождения ты себе оставил прежние, а фамилию решил сменить? Ну молодец, Безухов это тебе не Заикин, правильно! -

доктор заулыбался во весь рот и подмигнув Юрию, вновь склонился над столом и зацарапал дальше шариковой ручкой.

–Заикин Юрий Иванович, 1946. На что жалуемся, майор?

–Опохмелится бы, доктор... -

просительно протянул Юрий и облизнул пересохшие губы.

–Опохмелится? -

вновь удивился доктор и внимательно поглядел на Юрия.

–Опохмелится... Я думаю после осмотра я смогу в этом помочь. Встать! -резко скомандовал садист в белом халате и зашарил по голому тощему телу Юрия здоровенными волосатыми ручищами, бормоча себе под нос:

–Истощение, печень увеличена, дерма отвратительна, явно следы потребления суррогатов...

Вывернув Юрию веко, затем другое, долго и придирчиво рассматривал глаза, слепив их светом лампы. Оттолкнув довольно таки недружелюбно жертву на стул, доктор вышел из кабинета, ни чего не сказав Юрию.

За дверью послышался взволнованный голос садиста:

–Послушайте, я не знаю, на какой помойке вы нашли этого бомжа, но не то что в космос, я его даже... даже в жопу не послал бы, боюсь не дойдет, сдохнет! Вы что же, с ума сошли со своим Командором?! Это же труп, труп, труп!!! Ему жить осталось полчаса!.. Я не дам ему похмелится и он сдохнет! Сдохнет! А вы хотите его послать в дальний космос! Да вы просто е...

–Не выступайте доктор! Если хотите, можете изложить свое мнение на бумаге, даже свои возражения, Командор с удовольствием прочтет, а сейчас делайте то, что вам положено делать – осмотр, назначения и прочую фуйню. Вам понятно?!

–Вполне, товарищ адъютант Командира отряда космонавтов. Через час бумага будет готова.

Хлопнула дверь, врач вернулся и усевшись за стол, вновь зацарапал по бумаге. Замерзший голый Юрий, весь посиневший и трясшийся крупной дрожью, но больше не от холода, а от похмелья, выдавил из себя, пытаясь осмыслить то, что услышал:

–Доктор...док... тор, меня хотят... хотят послать в космос?..

–Да представь себе, эти мерзавцы хотят тебя угробить таким оригинальным способом...

–Док... тор... я... хочу... сделать... сделать важное... важн... заявление, -Юрий протряс эту фразу, сглотнул сухой комок, застрявший в горле, откашлялся и продолжил.

–Я не космонавт и не Заикин, я Безухов, это все придумал неизвестный в Омске...

Доктор мельком глянул на кандидата в космос и пробормотал:

–Реактивный психоз или симуляция, какая к черту разница....

И продолжил писать.

Юрию стала страшно, он подошел, сложив на груди худые руки, подошел вплотную к столу, доктор недовольно вскинул голову и бесцеремонно пихнул Юрия на стул.

–Сядь и сиди. Сейчас санитар уведет тебя в бокс. Ни в какой космос я тебя не пущу. Сиди.

Жесткий стул холодил голые ягодицы, от пола дуло, от окна тоже, в горле скрипело и было сухо, страшно хотелось пить, голова разламывалась, жить не хотелось... Совсем. Хотелось выпить... Водки, одеколона, тормозной жидкости, «бормотухи», чесночной настойки от ревматизма, мозольной жидкости или стеклоочистителя... Было все равно... Просто сильно очень сильно сильно сильно хотелось выпить... Так сильно хотелось выпить, что Юрий упал со стула. В обморок...

–Проходите, док, садитесь поудобней, располагайтесь. Что будете пить – коньяк, ликер, ром, виски, бренди или предпочитаете спирт медицинский? -голос Командора был успокаивающий и убаюкивающий, но только не доктора капитана Михальцова, знающего Командора вот уже шесть лет. -У вас, док, какие-то претензии к нашей кандидатуре? -

Командор сидел развалившись всем своим огромным тренированным телом в мягком кресле за полированным столом и улыбаясь, прямо кат крокодил, смотрел на доктора. Капитана Михальцов решительно пересек кабинет необъятных размеров и усевшись в кресло, положил на край стола тонкую стопку листков, скрепленных металлической скрепкой.

–У меня все здесь изложено... -

доктор толкнул по поверхности стола стопку, но Командор остановил ее своей огромной дланью ровно посередине столешницы. И так же улыбаясь, вкрадчиво произнес:

–Док, перед тем как я возьму эти бумаги в руки, я хотел бы услышать от вас вот что. Нам нужен врач на станцию подготовки, это №3, как вы знаете, она расположена в районе полуострова Ямал, зимой там до -70 доходит... Есть мнение послать вас. Что вы на это думаете?..

Ямал, Крайний Север, жена сразу уйдет к Ярохину, ну сука Командор, знает чем брать, ну тварь, ну молодец, это ж надо придумать, ну умница... Все это и многое другое пронеслось в голове у доктора Михальцова и облизнув губы, он протянул руки к листочкам.

–Э, нет, батенька, -

Командор хлопнул по листочкам широкой ладонью и проворно сгреб их в ящик стола, захлопнув его тут же.

–Я ознакомлюсь как-нибудь, в свободную минуту. Ну, не смею задерживать, Заикина в кратчайший срок приведите в должный вид и с богом. Когда будут делить ордена, я про тебя, док, не забуду.

На подгибающихся ногах покинул капитан Михальцов огромный кабинет Командора и в голове доктора билась испуганной птицей только одна мысль – напиться бы..

Засыпая в объятиях несовершеннолетней Заикиной, вот ведь блядь, не целкой оказалась! Командор удовлетворенно подумал – пусть летит... Привезет мне звезд на погоны. Юрий, не о чем ни думал и ни чего ему не снилось, так как он умер. Только мечущиеся вокруг него врачи, помня о гневе Командора, не верили в это и делали все и даже сверх этого «все», что б вернуть Юрия на эту грешную землю, но по видимому, он не собирался возвращаться...

Ленчик возвращался от Клавдии и глазел на звезды. Да-а-а, интересно, сейчас может быть во-о-он на той звезде тоже не спит какой-нибудь... или какая-нибудь...

Карманник Чайник спал вместе со своей женой Ленкой, сводив свое семейство в цирк на новую программу и дернув, естественно успешно, неплохой такой кошелечек... С половиной месячной зарплаты Ленки... Одно пальто невестам есть...

Детский врач Ваня пускал пузыри в подушку в одиночестве, но для него это не была трагедия, так как он привык засыпать один... Эгоист.

Таксист Толик делал круги по городу, сшибая свои законные «трешки» и «пятерки», обдирая клиентов, как липку, да еще приторговывая водкой. Круги были все меньше и меньше, они сужались и сужались, а эпицентром этих кругов, был дом Клавки...

Друзья-алкоголики, эксперт и фотограф завались спать в служебном помещении морга управления внутренних дел... Где на бетонном, под мрамор, столе, лежал труп гражданина Безухова, если верить всем документам... Уже вскрытый и описанный. Он действительно скончался замерзнув от отравления... Так написал пьяный фотограф в протоколе вскрытия... Потому что его друг эксперт уже ни чего не мог написать...

Все остальные спали где-то, с кем-то и как попало. А над ними всеми висело низкое серое небо. Серое низкое небо закрыло страну... И не было в нем, в небе, ни единого просвета.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.

Поместили Юрия в чистый и белый бокс. Но он об этом узнал, когда вернулся из того черного ничего-нигде, куда чуть не ушел насовсем... Врачи вытащили его все же.

И первых несколько дней, после выныривания из небытия, Юрия не беспокоили. Кормили, подкалывали к тем двум капельницам вдобавок и все. Еду он принимать не мог, а потому несмотря на – что его кормили – он худел. В окно светило зимнее солнышко, за дверью шаркали чьи-то ноги и слышались чьи-то голоса, возможно это были хозяева тех самых шаркающих ног... А здесь в боксе, было тихо и спокойно, даже можно сказать и так – покойно. Болезнь потихоньку начала отступать, то ли уколы сказались-сказывались, то ли организм раздумал умирать, вот вчера и аппетит появился, небольшой совсем, но все же...

Ну а сегодня, день так на шестой или седьмой от выныривания считая, с того света, подняли Юрия на трясущиеся и подгибающиеся ватные ноги и повели по пустому коридору, устеленному толстой ковровой дорожкой. Юрия то клонило на здоровенного медбрата, то кидало на стену, пот липким и холодным ручейком струился между худыми лопатками... Юрий чувствовал даже свой позвоночник, внутренностями, так ему казалось...

И привели к уже знакомому доктору-здоровяку.

–Садитесь, садитесь, уважаемый товарищ Заикин. Как себя чувствуете? Выпить же хочется?

Юрий спросил самого себя, послушал свой организм и с удивлением заметил -выпить ему не хотелось. Более того, сама мысль о выпивке вызвала тошноту, с которой он с трудом справился. Это было так удивительно, ведь последний десять-двенадцать лет выпить ему хотелось стойко и неугасимо, изо дня в день. А тут...

–Да нет, пить я не хочу, и выпить тоже, вот только слабость...

–Ха-ха-ха-ха-ха-ха! -

расхохотался доктор, запрокидывая крупную голову и широко раскрывая рот.

–А как ты думал, наука шагнула широко и далеко вперед, ха-ха-ха-ха, далеко вперед, вот мы вас и покололи препаратиком, ха-ха-ха-ха!..

И внезапно перестав хохотать, добавил угрюмо:

–Импортным американским препаратиком, дорогим до черта. Наука шагнула вперед, но это там, мы же по-прежнему клизмой да компрессорами-компрессами... Так говорите, слабость, а аппетит появился?

–Появился... но хочу вам заметить, доктор, нельзя меня посылать в космос, так как я не космонавт и не дублер, и не Заикин, а...

–Знаю, знаю, ты Безухов. Хорошо хоть не Болконский, ну это ни чего, это поправимо. А знаешь, -

доктор оживился и поменял позу за столом.

–Знаешь, если хочешь, то и оставайся Безуховым, я даже так и буду тебя называть... Но при начальстве, голубчик, ты Заикин и в космос лететь придется, так-то.

–Но это же глупость, отправлять в космос не подготовленного человека...

–А кто сказал, что неподготовленного? Раньше тебя же подготавливали, не даром же ты космонавт-дублер...

–Да не космонавт я, не космонавт, алкоголик– неудачник, проживший несколько уже жизней на земле! -

в сердцах выкрикнул Юрий этой бестолочи в белом халате.

–Меня в Омске задержали с паспортом этого Заикина, не верите – приведите жену или там я не знаю кого, друзей этого Заикина, они хором скажут, что я не тот, не Заикин ваш и не космонавт во все. И вообще, я хочу видеть какое-нибудь начальство, для подачи важного заявления.

Пот бежал ручьем, Юрий задыхался, перед глазами мелькали цветные мухи, да они просто рехнулись, а все началось с того неизвестного, там, в Омске... Страх спал, ведь тогда он был отравлен алкоголем, теперь же его чистый от яда мозг подсказывал наиболее верное решение – ну что ему будет, что? ведь он же действительно не Заикин, а где же сам Заикин, ворохнулся червячок сомнения, а откуда у тебя паспорт Заикина?.. а вот поезжайте в Омск и узнайте все сами и у незнакомца с твердым взглядом, и у начальника со смешной фамилией... Сквозь туман до Юрия пробился голос доктора:

–Так, значит не космонавт, и не дублер и не Заикин, и во обще несколько жизней...

Туман расползся клочками, за столом все так же возвышался доктор-здоровяк, передвигавший спокойно тетрадки и шариковые ручки, поигрывая карандашом и маленьким стеклянным чертиком... Юрий сглотнул клейкую слюну, в голове ныло, в висках стучало...

–Все? -

коротко спросил в заключении доктор. Юрий ответил в растерянности:

–Все...

Неужели доктор не видит, неужели не понимает, какой он к черту космонавт, из него космонавт, как из Брежнева балерина...

–Я ваше заявление передам по инстанции и думаю, что вскоре вы получите ответ. Ну а пока прошу в бокс.

И в сопровождении все того же огромного медбрата Юрий был водворен в теплый уютный бокс. Чем-то напоминающий комфортабельную тюремную камеру...

–Товарищ Командор, он херней мается, под дурака косит, видать паскуда в космос лететь не хочет...

Командор оторвал голову от «Плейбоя», последний номер, доставленный военной разведкой прямо из Америки для сугубо узкого внутреннего пользования и взглянул на докладывающего ему доктора. Помолчал, хмыкнул и улыбнувшись во весь рот, произнес:

–Хочет лететь – не хочет, его голос совещательный. Партия сказала надо...

–Космонавт ответил – есть! -

радостно докончил фразу доктор, отчетливо помня про вакансию на полуострове

Ямал и сложив листки доклада в зеленую папку, спросил. ^

–Я могу быть свободен?

–Да, но если этот субчик не захочет в супчик, ты мне сразу по телефону звякни, я уж так и быть – побеседую с ним лично. Всего хорошего. Дверь за доктором тихо закрылась, за окном просторного кабинета падал большими хлопьями снег, на столе вкрадчиво ждал телефон. Красный с гербом СССР Звонить не хотелось, но надо было. Командор потянулся всем своим большим телом, большим и красивым, в такие минуты он откровенно любовался собою – ну и красив, собака! и встряхнув готовой, решительно придвинул к себе телефон.

–Сережка?! Это тебя с космоса беспокоят, дай-ка мне Леонида Ильича... Секретарь товарища Брежнева, генерального секретаря КПСС и так далее уже давно привык к вольному тону и ерничеству любимца партии и генсека.

–Ну...

–Леонид Ильич, это вас отвлекает от государственных дел генерал авиации товарищ Заслонов.

–Ну...ну ты даешь, Заслонов херов, генерал авиации, ха-ха-ха-ха! Что не приезжаешь, что не привозишь нового Юрия? Али вы все там забздели, ну, ха-ха-ха-ха!..

–Ни как нет, Леонид Ильич, не забздели, если позволите, я вам в понедельник и покажу нашу гордость и надежду, нашего богатыря.

–Позволяю. Мы его тут с Костей пощупаем, насчет идейности. К явреям не сбежит? Ха-ха-ха-ха...

–Проверен как на рентгене, Леонид Ильич, проверен, чист как стеклышко. Ну и страховочка имеется, как захочет к евреям повернуть, так на еврейскую речь страховочка и сработает, ха-ха-ха-ха!..

–Да ну утебя в жопу, шутник херов, ха-ха-ха-ха, вот Косте расскажу про страховочку, обсмеемся... Ну... ну а анекдот новый про меня знаешь? Конечно Командор не был бы Командором, если б не знал про эту страсть генсека. Наравне с любовью к наградам-орденам, охоте и автомобилям, девкам и выпивке, Леонид Ильич коллекционировал анекдоты про себя. И Командор всегда имел один-два в запасе, благо его Кроха был в курсе самых последних анекдотов в Москве...

–Значит так, Леонид Ильич, приехали вы в Африку, к Насеру, проснулись утром, голова болит после вчерашнего, полечится надо. Подходите к личному бару, стоящему в апартаментах, а на нем табличка с русскими буквами – Спиртные напитки отпускаются с 11 часов...

–Ха-ха-ха-ха!!! А я пятерочку горничной и она мине с черного ходу поллитру, ха-ха-ха-ха!!! Я ж ученый, етит твою мать налево... Ха-ха-ха-ха!!! Ну давай, космонавт, до понедельника, усе политбюро твою надежду глядеть будет, ха-ха-ха-ха!!! С одиннадцати, ну гребена мать, ну шутники... хе-хе..

Гудки возвестили, что Леонид Ильич вернулся к исполнению государственных задач и руководству партией и народом. Командор положил трубку красного телефона и задумался. Если этот бздун так перебздел, что косит под дурака, показывать его без подготовки нельзя. На Политбюро будет конфуз. Нужно посмотреть на этого Заикина, что он там яйца крутит...

В боксе было скучно, тепло и сытно. Ни радио, ни книг, ни газет по-видимому не полагалось. А жаль... свободного времени было так много, что Юрий не знал, куда его девать. Счет дням, проведенным здесь, он давно потерял, плюс несколько дней беспамятства выпали из его жизни безвозвратно...Воспоминания теснились в голове, воспоминания и мысли об его будущей судьбе, все это не давало спать Юрию, спокойно и философично воспринимать окружающий его мир...Терзало его и мучило. Юрий стал худеть.

–Что ж ты, голубчик хренов, худеть вздумал? А?! Ты наверно не все ешь, половину в унитаз спускаешь, без переработки? Смотри, за это и наказать можно, за разбазаривание народного добра...

–Да нет, доктор, все съедаю, до крошки. Просто мне тошно, тошно мне, я ведь серьезно не космонавт, боюсь – сгину в космосе, да и пользы от меня будет мало... Не космонавт я! -

с несвойственным ему надрывом выкрикнул-всхлипнул Юрий, пытаясь хоть не разжалобить садиста, так достучался до холодного разума. Но... куда там, разум отсутствовал.

–Послушай, майор, что же получается, если ты не хочешь лететь, то лететь значит предстоит другому? А?! А кому? Командору, мне или самому товарищу Брежневу? Ну и хитрец ты, братец-кролик...

–Поймите же доктор, поймите же, я не космонавт, и даже не Заикин...

Доктор хмуро взглянул на Юрия и хмыкнул:

–Может хватит гнать дуру? Как был дублером, так всем пользовался, что тебе полагалось, как космонавту, а теперь, когда пришел черед расчета, в кусты? Не красиво майор, не по-мужски, не солидно. Ай-ай-ай...

Юрий махнул рукой и отправился в бокс.

А на следующий день сменил вместо жительства. Из теплого, уютного и тихого бокса его перевели в комнату прохладную, с окнами выходящими на аэродром, где целый день самолеты воют, целый день и целую ночь, спать не дают...Да вдобавок ко всему, видать взялись за Юрия серьезно.

С утра привязали Юрия к какой-то карусели и... Очнулся Юрий лежа на полу, вывернутый наизнанку, белье обделанное, весь мокрый, как мышь, в голове гул... Помылся в душе и вновь на карусель. Трижды в день бесплатная карусель и трижды в день насильное испражнение... Только белье успевай менять. А к этому еще вдобавок зарядка (на сильная) под руководством здоровенного палача, велопробег Москва-Париж на прикрученном к полу велосипеде, лыжный пробег – 5 км. ежедневно, бассейн, гантели и прочая гадость и пытки... Аппетит появился и страшный, но чувствовал Юрий себя одновременно выжатым лимоном и биороботом. Пролетела неделя в страшном кошмарном сне наяву...

Битком набитая просторная приемная, отделанная светлым полированным деревом, тишина, у всех заботы и беды...За толстыми шторами темно-малинового бархата где-то далеко-далеко заснеженная Москва...

–Товарищ Заслонов, зайдите. Приготовится товарищу Абдурахманову. Двойные двери, кабинет огромен просто, наискосок длинный полированный стол, по сторонам стола кремлевские старцы. Вдоль стен стулья, консультанты, референты и прочая мебель. Во главе стола, как обычно, товарищ Суслов, сухая сука, сам же папа, император любимый, сбоку, скромно так, Костя рядом, дышат тяжело, лыбятся, видать опять анекдоты рассказывали, про себя...

–Ну что, генерал, это и есть твой Юрий, надежда всего прогрессивного мира? -

в нарушении правил придворного этикета прошепелявил Леонид Ильич, да и кто ему указ, Суслов что ли или Андропов? Всех держит в кулаке, кого лестью, кого страхом, кого заместителем, дышащим в затылок.