Текст книги "Тэтэ (СИ)"

Автор книги: Владимир Буров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Когда? – не понял я.

– Еще день назад я им являлся.

– Я тебе не верю.

– А ты не помнишь, как… – Он опять налил себе. – Как я не убил тебя. Ты спрятался под невысоким навесом.

– Ты?! Но ты не видел меня!

– Видел. Это ты меня не видел. Зато мог видеть мои кроссовки.

– Я видел твои кроссовки. Какого цвета они были?

– Пойди, посмотри. Они лежат на крыльце.

Я включил уличный свет и спустился вниз по ступенькам. Грязные кроссовки валялись на последней ступеньке. Какого они цвета было не понятно. Я пошел в сад. Бак вместе со мной. В бочке с водой я помыл кроссовки и понес их в дом.

Они были белыми с черными полосами. Именно такие я видел тогда на киллере. Значит, это был Семен.

Он рассказал мне, что решил выйти из дела. Для этого Семену надо было заплатить отступные двадцать тысяч долларов. Главарь синдиката киллеров находился в Суздале. Туда приезжало много иностранцев. Там было, кого убивать.

Они встретились за столом одного из многочисленных ресторанов туристического комплекса.

Семен не хотел спать. Он подпер голову локтем и продолжал:

Рассказ Семена. Суздаль

Метр проводил меня к уже накрытому столику в большом зале. Такой белый, белый зал человек на двести пятьдесят. На столе только моя тарелка. Как ты думаешь, что на ней? Это был большой лобстер. Нож, вилка и маленькая ложечка для вытаскивания мяса. Великолепно. А как добраться-то до самого мяса? Я посмотрел по сторонам. Все столики рядом были свободны. Все равно как-то неудобно брать этого краба руками. Я решил подождать. Прошло полчаса. Никто не пришел. Я опять посмотрел на часы и решил подождать еще полчаса. Потом уйду. Мне очень хотелось есть и руки сами потянулись к ножу и вилке. Они уже нависли над неприступным лобстером, но тут появился, наконец, Лёва Суздальский. Он был помощником и главным охранником Лазаря. Кто такой был этот Лазарь, толком никто не знал. Но держался он во главе киллерского синдиката уже пять лет. Прежних авторитетов убирали через полгода уже. Может быть, конкуренция была большая среди киллерских группировок, может быть еще что. Может быть, те главари кого-то не устраивали. Кого только? Кто мог быть главней главы киллерского синдиката?

Лева Суздальский подвинул кресло и Лазарь сел. Потом сел и Лева. Им сразу подали горячие закуски в небольших сковородках. Так быстро, что я даже не успел спросить, почему тарелка стояла только около меня.

– Вы не заждались, надеюсь? – спросил Лева.

– Теряете квалификацию, – сказал Лазарь. Я даже не успел рта открыть. Этому Лазарю было лет семьдесят. Когда он только научился убивать? Почти всю жизнь прожил при советской власти. Чем он там занимался? Овощной базой, наверное, заведовал.

– Почему?

– Ну как почему? – Лазарь маленькой ложечкой отправил кусочек жареной со сметаной и сыром креветки в рот. – Вы за полчаса не смогли даже справиться с этим крабом. А ведь он был совсем беззащитен.

– Настоящий киллер давно бы оторвал у этого лобстера руки и ноги, – сказал Лева Суздальский.

– В тебе нет энергии, – сказал Лазарь.

– Вы правы, именно об этом я и хотел с вами поговорить. Я завязал.

– Теперь понятно, почему ты такой грустный, – сказал Лазарь и отправил в рот маленькую жареную помидорку.

– А ты разве не знаешь, что за выход из дела надо заплатить двадцать тысяч долларов? – ласково спросил Лева.

– Знаю. Я готов заплатить.

– Ну так заплати, – сказал Лазарь.

Я полез в карман, но денег там не было.

Что за черт? Я же специально приготовил двадцать тысяч долларов. Я положил их в карман… Но их здесь нет. Значит, они остались где-то в машине.

– Деньги в машине, – сказал я, – сейчас принесу.

– Хорошо, – сказал Лева Суздальский.

Я пошел к выходу, а за мной двинулся парень. Я сначала даже не понял, откуда он появился. Наверно, стоял у двери кухни или мойки. У этих ребят всегда так. Ходят только вдвоем, охраны не видно, но она всегда рядом.

Машины не было. Вот это попал. Я сбежал вниз. Нигде ее не было. Подошел охранник стоянки.

– Где моя машина? – спросил я его.

– Извините, я не знаю. Я уходил в туалет.

– Да ты что, с ума сошел?! Моя машина пропала! – Охранник стоянки стоял и почти невинно моргал глазами. – Бесполезно. С него требовать что-либо бесполезно. Здесь даже квитанций не выдавали.

Я вернулся в зал.

– Ну что, принес деньги? – спокойно спросил Лазарь. Перед ним уже стояла другая сковородка. С жареным мясом. А на гарнир были апельсины. Они были слегка карамелизированы. Ничего не поделаешь, он любил апельсины во всех видах. Ананасы тоже. Вроде бы их едят те, кто хочет похудеть. А Лазарь был худой. Лева тоже. Оба они были худые и высокие. Оба ходили в одинаковых костюмах. То в коричневых, то в темно-синих. Сзади их нельзя было отличить. Да и спереди они были похожи. Только одни был молодой, а другой старый. Лазарь иногда шутил, говорил, что сделает себе такую же операцию, какую делают все пожилые певицы. Тогда он тоже станет молодым, и девушки будут любить его. Хотя они и так его любили. Все, от мала до велика.

– Они были в машине, – сказал я. – Ее угнали.

– В какой машине? – насмешливо спросил Лева. – В Мерседесе?

– В Ауди.

Они так громко рассмеялись, что из разных мест выбежали два охранника. Больше я объяснять ничего не стал. Бесполезно. У меня было много денег. Миллион долларов. Я их заработал. Все хотел съездить в Швейцарию и положить в банк. Не успел. Здешний банк, где я надеялся спрятать мои деньги, обанкротился. Я стал прятать деньги дома. Но моя жена связалась с одним мачо и однажды отдала все мои накопления ему для постройки Торгового Центра. Парень обанкротился. Хотя обещал ей, что этого никогда не произойдет. Самое смешное из всего этого то, что этот мачо до сих пор еще жив. Я все никак не могу додуматься, за что бы его убить. Думаю все-таки шлепнуть его как-нибудь просто так. У нас ничего не осталось после этих двух банкротств. Жена купила себе полдома, а я ушел на войну в Чечню.

– Семен, ты прекрасно знаешь, что у тебя нет денег, – сказал Лазарь. – Зачем ты перед нами комедию разыгрываешь?

А Лева спросил:

– Где ты мог взять деньги, Семен? Ведь ты больше ничего не умеешь делать? Только стрелять.

– Или втихаря выполнил какой-то выгодный заказик? – спросил Лазарь. – Смотри, мы ведь это не приветствуем. Ты сам знаешь. Работа без контракта карается смертью. – Он не спеша выпил полбутылки безалкогольной Баварии. – Выполнишь еще один наш заказ – свободен.

– И ничего не буду должен? – спросил я.

– Ничего. Даже получишь на дорогу тридцать штук.

– Такой дорогой заказ? – спросил я. – Кого валить надо? Депутата, что ли, какого? С политикой я не связываюсь. Вы это знаете.

– Эх, Семен, Семен, – тяжело вздохнул Лева, – не в твоем положении выбирать. Но это не депутат. К счастью. – Он опять вздохнул. Лева выложил на стол фотографии. Я поднял одну. Это была фотография Мары. Он был смотрящим по нашему городу.

– Нет, нет, – сказал Лазарь, – его убивать не надо.

– Он уже убит, – сказал Лева.

– Надо убрать его убийц. Они москвичи. Их трое. Один руководитель и двое киллеров. Оба киллера высокого роста, одеты в голубые джинсовые костюмы. Вооружены пистолетами ТЭТЭ и автоматами УЗИ. В машине, возможно, есть гранаты. Главное, – продолжал Лазарь, – надо взять бумаги.

– Что это за бумаги?

– Не важно, – сказал Лазарь. – Впрочем, изволь: это акции пулеметного завода.

– Много?

– Много, – ответил Лева. – У них должен быть довольно большой серебристый чемоданчик. Из-за этих акций убрали Мару. Где он, никто не знает. Скорее всего, убит.

– А где они сейчас?

– Завтра будут здесь. Уберешь всех прямо в ресторане. У главного в поясе тридцать штук. Это твой гонорар.

Я выпил слишком много вкусного импортного пива. И плохо рассмотрел фотографии. Хотя они были не лучшего качества, но при желании я мог бы узнать двоих. Но получилось так, что узнал я этих ребят только на следующий день.

Утром милиционеры притащили мою Ауди к отелю. Кто-то покатался на ней и бросил у берега реки. Денег, конечно, не было. Пропали наши сто тысяч долларов. Там еще были деньги за джип. Только и смогли мы, что купить эту Ауди.

В пять вечера я уже сидел за белой скатертью большого зала. Вошли трое и сели за стол недалеко от меня. Это был именно тот стол, который был предназначен для москвичей Лазарем. Но неожиданно они встали и пересели к самому выходу. Что-то им не понравилось. Очень опасные ребята. Двоих теперь я узнал. Это были Изюм и Вася. Помнишь, они обогнали нас на Вэхе? У поста ГАИ они тогда положи из автоматов балашихинскую погоню. Значит, они тогда ехали убирать Мару. Третий, видимо, приехал позже. Третьим был солидный мужчина. Было ясно, что под каждой рукой у него по пистолету. Серебристого чемодана у них не было. Вот это фокус. Что теперь делать? Не могли же они оставить его в машине?

Ситуация была глупой. Они знали, что будет ждать киллер. Не знали только где. А в зале, кроме нас больше никого не было. И тут этот Изюм с бычьей шеей узнал меня. Вот падла. Я думал, сразу начнется стрельба, но они пригласили меня за свой стол. Сначала выпили водки с зернистой икрой. Потом… потом Третий приставил мне пистолет ко лбу и сказал, что сейчас нажмет, если я не скажу, кто меня нанял. Что мне говорить? Бить их бесполезно. Особенно Изюма. С ног все равно не собьёшь.

– Я сяду за свой стол, – сказал я.

– Не торопись, – сказал Изюм, – сейчас шашлыки принесут.

Я вспомнил, как он проткнул шпагой от шашлыка балашихинского бандита.

– Ты че, не понял? Сиди! – мрачно двинул челюстями Вася.

Третий все это время держал пистолет у моего лба. Похоже, ему было совершенно до лампочки, о чем мы говорим. Он сам решал, что лучше сделать. Сначала убить меня, а потом пообедать, или наоборот.

– Ладно, – сказал он, – сначала поедим. – И он убрал большой черный пистолет в кобуру под мышкой.

Я обернулся. Несли дымящиеся шампуры с мясом. Как только официанты начали их укладывать на тарелки, я отодвинул свой стул назад. Они еще ничего не поняли. Я вынул ТЭТЭ, выбросил вперед руку, и три раза нажала на курок. Третий вылетел в дверь. Одна пуля попала ему в лоб, две в грудь с двух сторон. Они разорвали его легкие уже когда мужик падал вместе со стулом. Вася и Изюм перевернули стол и ломонулись в дверь. Уходя, они выпустили по обойме внутрь ресторана. Но в меня не попала ни одна пуля. Бандиты стреляли не целясь. Они думали, что их здесь ждала засада. Не я один.

Я подошел к убитому бандиту. Акции были зашиты в толстый пояс. Он обматывал тело главного боевика три раза. Не зря я назвал его Третьим. Тридцати штук, которые мне обещали Суздальский и Лазарь у Третьего не было.

Я спокойно покинул большой зал. В другом корпусе был Золотой Зал. Там было полно народу. Я прошел в ВИП кабинет, где сидели Лазарь и Лева.

– Ты не до конца выполнил задание, – сказал Суздальский.

– Я принес вам акции, – сказал я. – Чего еще надо?

– Надо ликвидировать тех двоих. Мы же договаривались, ты должен убрать всех троих.

– У тебя хорошая тачка. До Москвы ты их догонишь, – сказал Лазарь. – Дуй, сынок.

Что-то мне не нравилось. Разве Ауди 1300 догонит двухлитровую Бэху?

Но попробовать придется. Нарвусь ведь на засаду. Я перевел рычаг автоматической коробки передач в положение Драйв и… И тут услышал выстрелы. Было ясно, что раздавались они из Золотого Зала. Когда я заходил к Лазарю, там Сюткин пел Кэмбамилаоф.

Ранили одного из гитаристов. И убили Леву Суздальского. А просто так таких авторитетов не убивают. Видимо, москвичи не зря после убийства Мары заехали сюда. Они должны были завалить Лазаря. Кто его мог заказать, не знаю. Но очевидно, что это были те же люди, которые решили убрать Мару. Но по ошибке убили Леву Суздальского. Вася-водитель стрелял в спину, а со спины Лазарь и Лева абсолютного похожи. Лазарь в это время зашел в маленькую каморку при ВИП кабинете. Он делал себе инъекцию инсулина. При всех было неудобно. В этом кабинете были еще четыре дамы.

Вот так они любили отдыхать. Каждому по женщине это не интересно. Непонятно, как Вася мог пройти в ВИП кабинет? Ведь там охранников человек шесть. Какой-то финт придумали. Да ясно, что все было заранее предусмотрено. Но Изюма все-таки убили. При мне прямо на стоянке. А мы-то думали, что они уже уехали. Я хотел догонять их Вэху, а они все еще были здесь. Валили Лазаря. Да все-таки ошиблись.

Вася сел за руль и стал медленно выезжать со стоянки. Он хотел подхватить Изюма, когда тот выбежит из ресторана.

Слышны были частые выстрелы. Изюм уходил через подземный гараж. Он уже был ранен в ногу. Прихрамывая, Изюм двинулся к Бэхе. Вася сам открыл ему дверь. Боевик схватился за нее, но сразу не смог прыгнуть на сиденье из-за больной ноги.

Тут двое появились в проеме подземного гаража. Они выстрелили несколько раз. Но не по Изюму, а в бетон около машины. Ясно, что Изюма хотели взять живьем. Его отсекли, потом начали стрелять по Бэхе. Но Вася ушел. Только несколько пуль выбили искры из заднего бампера.

Изюм бросил пустой пистолет и приготовился к драке. Одного он действительно успел бросить через себя. Парень упал и больше не поднялся. Изюм сломал ему позвоночник. Второй охранник испугался и забыл, что этого бугая надо брать живым. Он разрядил в Изюма всю обойму.

Я преследовал Васю до самой Балашихи. Там он ушел. Как? Я сам так и не понял. Вася остановился у двухэтажного пивного бара. Он спокойно двинулся к двери, как будто не заметил меня. Но вдруг остановился и дал длинную очередь из УЗИ. Я только заехал на стоянку. Не успел даже выйти из машины. Пули наискось прошили капот. Одна попала мне в плечо.

Я решил добить этого гада. Тем более, что пояс с акциями был у него. Вася беспечно перекинул его через плечо и вошел в бар. Я тоже хотел войти, но меня не пустили.

– В чем дело? – спросил я.

– Да ни в чем, – ответила женщина в окошечке. Просто заплатите. Вход три рубля.

– Какие еще три рубля? Я не понимаю, о чем вы говорите? – Смешно, но денег у меня не было не копейки. Скорее всего, у меня помутилось в голове. Я пошатнулся. Правой рукой я держался за левое плечо. Кровь сочилась сквозь пальцы.

– Пожалуйста, идите отсюда. Я сейчас милицию вызову. Идите, идите, у вас кровь. – Глаза ее расширились, как будто она никогда не видела крови. В этой Балашихе пачками валят боевиков, а она испугалась крови.

Появились два милиционера. Один в форме, другой, маленького роста, в штатском. Хорошо, что они сразу подошли ко мне, а не обратились к кассирше. В темноте они не заметили крови у меня на рукаве. Но почему-то я им не понравился.

– Послушай, парень, иди отсюда, – сказал милиционер в форме. А другой добавил, что если я не уйду, то он отправит меня далеко и надолго.

Я взбесился. Мне машину изрешетили пулями, а они еще на меня же и наезжают.

– Почему я должен уходить? У меня… да я сам… Я из ФСБ.

– Откуда? – прищурился маленький в штатском.

– Я из ФСБ, работаю под прикрытием.

Они немного посмеялись, потом маленький сказал, чтобы я убирался, пока он не разобрался со мной по-настоящему.

– Ты сначала название хорошенько выучи, потом представляйся работником спецслужб, – сказал сержант.

Но в их тоне не было уже прежней наглости и уверенности.

– Парень, у нас скоро олимпиада, – сказал штатский. – Таких, как ты мы зачищаем.

– К счастью право на проведение Олимпиады выиграл Лондон, – сказал я. – Здесь бы вы, действительно, всех зачистили. Вам только дай Олимпиаду. Всю Москву и Подмосковье превратите…

– Какой еще Лондон? – возмутился сержант, – Олимпиада через два месяца начнется в Москве.

– Похоже, он с Луны свалился, – сказал штатский. – Иди, парень отсюда по-хорошему, – добавил он. – Даю тебе две минуты.

Я обошел бар кругом, сел в Ауди и поехал обратно. Хорошая машина. Несмотря на семь ранений у нее и одно у меня, несмотря на отсутствие у меня денег на бензин – Ауди довезла меня до места. Очень экономная тачка.

Иван. Чудеса

– Ну заварили мы кашу, – подумал я.

Его будет искать киллерский синдикат, меня знает Усольский. А Усольский ждет сто тысяч долларов. Их теперь нет. Во попали.

На следующий день Семена пришлось отвезти в больницу. Приехала Люда и сказала, что больше тянуть нельзя. Как она и думала, дома сделать ничего нельзя.

Хорошо, что ребята из милиции приехали, когда Семена уже не было в доме. Два часа назад я отвез его в больницу на такси. Ведь Семен был в курсе операции ЭКСТРАСЕНС. Его нанимали на эту должность раньше меня. Ну уж если он оставил меня за себя, то теперь он был лишним свидетелем. Его могли убрать. Или посадить. Точно бы посадили.

– Мы же договорились, что вы будете приезжать сюда раз в месяц, – сказал я Козыреву. – Так вы мне всех клиентов распугаете. Зачем вы приехали? Вы только что были!

– Может ему врезать? – Смеляков повернулся к своему шефу.

Козырев был не прочь и сам врезать мне. Но он помнил указание из Москвы продолжать эту работу.

– Не будем ссориться, ребята, – сказал начальник милиции. – Сегодня у тебя выходной. Мы зашли посидеть, выпить. И… – он вынул бутылку дорогого коньяка и банку черной икры, – у них с собой было.

Они сели в беседке. Мне пришлось присоединиться.

– В городе творятся какие-то странные вещи, – сказал Козырев. Он порезал сырокопченую колбасу тонкими колесиками и разложил их на мягкий белый хлеб. Бак не выдержал и два раза гавкнул.

– Чего это он? – спросил Смеляков.

– Бутерброд ему не сделали, – сказал я.

– Ты думаешь, он считал бутерброды? – спросил Козырев.

– Конечно.

Козырев начал делать еще один бутерброд. Бак сразу обрадовался. Он подполз ближе и завилял хвостом.

– Меня вчера не пустили в Датский, – сказал Смеляков. – Говорят, у них какие-то другие деньги. Элитный кабак, что ли, сделали из-за этих ребер? Я так и не понял. И название другое. Принц Гамлет. Зачем?

– Ты когда был? – спросил Козырев.

– В среду хотел зайти.

– Не может быть. Ты в каком был? У сбербанка?

– Да.

– Я там был в пятницу. Все как обычно. Никакой валюты. И название старое – Датский.

– Странно.

– Да я и говорю, что какие-то чудеса творятся, – сказал Козырев. – Приходит в паспортный отдел дама и говорит, что ей надо прописать мужа. Какие проблемы? Пожалуйста. Только оказывается, это муж умер пять лет назад.

– Да вы что?! – я очень разволновался.

– Это еще что, – продолжал начальник милиции. – Пришла в загс расписываться парочка. – Он помолчал, выпил коньяк, съел бутерброд и сказал: – На вид им было по двадцать лет.

– Ну что? – не выдержал я.

– А по паспортам, – он сделал паузу, – по полтиннику! – Подполковник хлопнул ладонью по столу. Пустой коньячный бокал упал на бок. – В нашем городе появился волшебник!

Смеляков выпил полный бокал коньяка и сказал:

– Надо отправить его на костер.

– Что ты мелешь, болван! – воскликнул Козырев, – его еще найти надо.

– Думаю, это просто какое-то недоразумение, – сказал я.

Подполковник вздохнул.

– У меня десять заявлений о пропаже женщин. Только об этом пока никому. – Он вынул список.

– Фотографий нет? – зачем-то спросил я.

Козырев обернулся и внимательно посмотрел на меня.

– Нет, – мрачно ответил он, – с собой нет.

А на следующий день я убедился в правдивости рассказов Смелякова и его начальника.

Я подъехала к Смотровой площадке и отпустила такси. Он подошел и сначала не узнал меня.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Я приехала к тебе, – ответила я.

– Откуда? Р-разве ты не дома? Прости, я что-то не то говорю.

– Погуляем? – спросила я.

Он посмотрел на часы и ответил:

– Конечно.

Владимир был явно чем-то испуган. Может быть, не сильно, но чувствовал он себя как-то неуютно.

– Хочешь выпить пива?

– Пива? Слишком душно.

– Так как раз надо выпить пива.

– Оно, наверное, теплое?

– Не будь так уверен. Я привезла его в специальной сумке с аккумуляторами холода.

– Буду.

Мы выпили по целой бутылке. Было так хорошо. Но после этого он сказал, что надо бы чего-нибудь съесть.

– Я не могу пить пиво просто так.

– У меня есть бутерброды со столичной колбасой. Есть также соль и голландский сыр. Его можно посолить, добавить хлеба…

– Хлеб Бородинский?

– Нет, Бородинского не было.

– Странно. Его полно в каждом магазине.

– Там где я брала, такой хлеб бывает редко. Но и этот хороший.

Мы сидели на траве, недалеко от трамплина и смотрели на Москву-реку. Думаю, он так и не решится меня обнять. Надо что-то делать. Не зря же я приехала сюда.

– Может быть, ты поцелуешь меня? – спросила я.

– Подожди немножко. Дай мне, пожалуйста, бутерброд с колбасой. Она еще не испортилась?

Мы опять выпили.

– Если не очень хочется, – сказала я, – надо попробовать потихоньку.

– Как это? – спросил он.

– Ну как будто ничего тебя не напрягает. Не думай о конечном результате. Тебе что-то не нравится?

– Мне кажется, у тебя слишком…

– Слишком что? Ну говори, говори. Что у меня зад слишком высоко поднят? Еще что?

– У тебя очень полные губы, – сказал он и нагнулся ко мне. Я почувствовала, как меня охватывает дрожь. Ведь я так давно ждала этого.

Мне показалось, что я прыгнула с трамплина. Земля была далеко, далеко внизу. Я поняла, что я орлица. Крылья широко раскинуты. Москва-река протянулась блестящей узкой ленточкой. И огни, кругом огни. Теперь я поняла, что я не орлица, я ведьма из романа Булгакова Мастер и Маргарита.

– Ты мой Мастер, – сказала я и еще шире раскинула крылья.

Казалось, мои ноги вот-вот достанут до звезд. Земля качнулась и поплыла. Это был круглый космический корабль. Это Ковчег нашего счастья.

Потом мы допили все пиво, съели все бутерброды, весь сыр и весь хлеб. Даже от соли ничего не осталось.

Таков был рассказ Ларисы Игоревны. Она первая пришла с утра. Хотя в графике у меня была записана совсем другая женщина. Но они как-то смогли договориться между собой.

– Спасибо вам, профессор.

– Рад, что вы встретились с тем, о ком давно мечтали. Какая помощь вам теперь нужна? Он не хочет жениться? Или после падения с московского трамплина у вас не получился ребенок?

– Он получился. Именно получился.

– Так в чем же дело? – спросил я и отодвинул малиновые шторы. – Он не хочет больше встречаться?

– Да, – ответила Лариса Ивановна. – Прошу вас, дайте мне еще время. И я привяжу его к себе навсегда. Вы можете этого сделать?

– Может быть, я неправильно вас понял…

– Получилось так, как будто у меня кончилось время на компьютерной карточке. Раз – и невозможно отобразить страницу. Сколько я должна заплатить, чтобы купить еще хотя бы месяц?

– Сейчас посмотрим, что у нас получится, – сказал я, глядя в зеркало. В общем-то, я ничего не понял из ее рассуждений.

Мы слишком задержались. Вот-вот должна была прийти следующая клиентка.

– Давайте встретимся вечером, – сказал я.

– Сегодня?

– Да, сегодня вечером. В семь.

Она ушла и почти сразу появилась Виктория Львовна. Я хотел ей сказать, что сейчас не время для корректировки плана приема. Но она ответила, что сейчас именно ее очередь. Я даже не успел спросить ее, что случилось. Виктория Львовна сама спросила:

– Где мой муж? – доктор.

– Я… я… – Я даже начал немного заикаться. – Я не знаю.

– Но он умер. Вы понимаете, он опять умер. Прошу вас, оживите его.

– Кто? Я? Я не умею оживлять покойников. Это было бы слишком круто.

– Но прошлый раз я попросила, и вы оживили его. Я прожила с моим бывшим умершим мужем две недели. Это было!… О, Мацусима, о! – она прочитала стихотворение великого японского поэта. Он говорил, что каждое его стихотворение было последним.

На просьбу Виктории Львовны дать им встретиться последний раз, я ответил, что:

– Каждая моя встреча последняя.

– Что вы имеете в виду? – удивилась Виктория Львовна.

– Дело в том, что больше вы встретиться с ним не можете. Давайте, я познакомлю вас с кем-нибудь другим.

– С другим? А с кем другим? Я хочу опять встретиться с моим дорогим Аркадием.

– Простите, Виктория Львовна, я что-то не пойму вас. То вы говорите, что он умер, то опять встретиться хотите. Как вас понимать?

– Но я же говорю вам: мой муж умер пять лет назад. Но благодаря вашим способностям мы смогли опять встретиться. Ну как вы не понимаете? Вы приворожили его ко мне!

– Но вы говорите, что ваш муж умер пять лет назад?

– Да.

– Вы что, шутите? Ваш муж умер, а вы с ним жили две недели? Я правильно вас понял?

– Да, все так и было, – как на допросе ответила Виктория Львовна. Похоже, до нее только сейчас стало доходить, что она две недели жила с давно умершим человеком. Как будто раньше она считала это вполне обычным делом.

– И вы хотите с ним встретиться опять?

– Да, очень хочу.

– Но вы отчетливо осознаете, что хотите встретиться со своим умершим мужем?

– Конечно, сознаю.

– Но ведь это ужасно! Это невероятно!

– Может быть, и невероятно, – ответила Виктория Львовна, – но какой-то шанс есть. Ведь я уже с ним встречалась.

– Если вы настаиваете, я повторю то, что делал прошлый раз.

У меня на столе было шесть разных магических предметов. Я переставил их по известному мне закону симметрии. Мы повернули головы и посмотрели в стену, где было зеркало.

– Теперь расскажите мне о вашем Аркадии небольшую историю. Нужно конкретизировать ваш контакт.

Мы познакомились на дне рождения у одной знакомой. Он приехал из Москвы. Хотел купить здесь универмаг. С собой у него был задаток. Уединиться нам было негде. Мы пошли в парк Пушкина. Там есть такая отличная большая беседка. Она похожа на вашу. Я легла на лавку, а он на меня. Вдруг я слышу шорох за стенкой и шепот. Какие-то дураки не могли удержаться, Им надо было обязательно поговорить в это время.

Мы поспешно встали и пошли к выходу. За нами двигалась целая толпа. Один нахал подбежал и ударил Аркадия доской по щеке.

– Не трогайте его! Ведь вам нужна я? – Я так сказала, хотя вполне возможно, им был нужен именно Аркадий. Ведь у него было с собой сто пятьдесят тысяч долларов. Но им нужна была именно я.

– Валет, – сказал какой-то мальчик бандиту, который ударил Аркадия доской по щеке, – кажется, едет ментовская машина.

– Бросьте ее, – сказал Валет, – уходим. – И они побежали в глубь парка.

Я поднялась с земли, поправила юбку, и мы пошли ко мне домой. Мать не спала. Она как обычно, встретила меня словами:

– Хватит – слово на букву б. – И ушла к себе в комнатку.

– Что она сказала? – Аркадий стоял в дверях и стеснялся следовать дальше.

– Иди сюда, дорогой, – сказала я.

Мы легли за стеной. Долго трахались. Перегородка, отделявшая нас от комнатки, где спала мать, была самодельная. Она не выдержала и упала. Пыль, крики про невыносимое блядство. Пришлось провести остаток ночи на вокзале.

– Передай твоей матери, – сказал Аркадий, – чтобы она не расстраивалась. Я скоро женюсь на тебе.

Я думала, он шутит, но сказала:

– Хорошо, передам.

И действительно, через месяц мы поженились. Аркадий купил здесь двухэтажный универмаг. Тогда сделка сорвалась, но он приехал через неделю и купил его. Еще он купил небольшой двухэтажный дом для меня и моей матери. Она всегда мечтала разводить цветы в своем саду. Теперь у нее была такая возможность. Свежие огурцы, помидоры и даже укроп мы покупали на рынке. Все небольшое пространство около дома было засажено розами, георгинами, тюльпанами. Разными цветами в зависимости от месяца теплого времени года. Вы можете подумать, что все комнаты были полны цветов, что они стояли на каждом столе. Нет, все цветы она продавала на рынке или прямо около соседнего магазина.

Однажды Аркадия подставили в Москве, и он лишился почти всего своего бизнеса. Остался только универмаг здесь. Аркадий не мог примириться с таким положением вещей.

Он и еще двое устроили нападение на Жигули, перевозившие большую сумму денег. Там было шесть миллионов долларов. Это был рейс под прикрытием. То есть специально перевозили такую сумму наличными на простых Жигулях, чтобы никто не мог проследить за нелегальным перемещением большой суммы в долларах. Они грабили одну известную богатую пирамиду. Очень трудно было узнать о существовании такого рейса. Но Аркадий смог.

А через два месяца его убили. Был вечер. Я как сейчас вижу его входящим в калитку. Дом был окружен глухим забором. С улицы нельзя было увидеть, что происходит во дворе нашего двухэтажного дома. Но и с первого этажа дома ничего нельзя было увидеть. Высокий, широкоплечий, красивый, в шикарном черном костюме и белой рубашке с галстуком он неожиданно возник передо мной. В руке Аркадий держал чемодан, набитый долларами.

За ним следили. Через глухой забор мы ничего не увидели.

В эту ночь мы не спали. Перепробовали все позы ньюкамасутры. А они напали только через неделю. Аркадий отстреливался из пулемета в течении целого часа. Никто не пришел ему на помощь. Милиции как будто не существовало в городе. Он положил четверых. Потом они бросили гранату. Пулемет отлетел в одну сторону, Аркадий в другую. Моя мать с таким диком криком бросилась на бандита, который вошел, чтобы сделать контрольный выстрел, что он уронил пистолет. Он опомнился и ударил ее кулаком в лицо. Мать умерла сразу. Она ударилась виском об угол журнального столика.

А я в это время ходила к соседке за солью. Да, так долго. У соседки соли не оказалось. Точнее, я даже не стала заходить к ней. Я постояла перед ее домом и пошла дальше. Неудобно было стучать в дверь дома, когда еще только три утра. А Аркадий захотел среди ночи тушеной баранины. Я просмотрела все полки, но соли было совсем мало. Ее могло хватить только на яичницу.

– Аркадий, съешь яичницу из трех яиц, – сказала я. – Утром будет приготовлена баранина. Ты знаешь, сколько времени надо ей заниматься? Два с половиной часа!

– Можно приготовить за два часа пятнадцать минут, – упрямо сказал он. И я пошла за солью. Он как будто нарочно хотел удалить меня из дома. Я вышла на проспект, взяла такси и поехала к черту на куличики. Круглосуточный магазин на площади был почему-то закрыт. Но я решила во что бы то ни стало найти соль. В киосках, где продавали ночью пиво, соли не было. Ее нигде не было. Я глупая проклинала Аркадия за его придурь. Наверное, это помешало ему перебить всех придурков, напавших на него. Я даже слышала выстрелы издалека. Но я подумала, что это испытывают пулеметы на военном заводе. А это он один вел бой против целой бригады.

Соль я нашла в санатории. В десяти километрах от города. Мы там когда-то парились с Аркадием в бане. А повар носил нам прямо в бассейн тушеные куски баранины в имбирно-винном соусе. Я разбудила этого повара, и он дал мне килограммовую пачку соли.

– Где-то стреляют, – сказал повар и почему-то посмотрел в небо.

А я как дура ответила:

– Да здесь всегда стреляют. – А это были последние очереди НАШЕГО пулемета.

Виктория Львовна ушла. Я прошел на кухню и налил себе коньяку. Бокал стучал о зубы. Я как будто сам побывал в том страшном бою. Аркадия убивали уверенно и методично. Даже если бы он перебил всю эту бригаду, его бы все равно убили. Вторая бригада на трех машинах только ждала команды, чтобы продолжить штурм. Все было решено на сто процентов. Ему нельзя было выжить.