Текст книги "Тэтэ (СИ)"

Автор книги: Владимир Буров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Крылов не мог решиться и отойти от стены из прутьев. Он просто нечаянно сделал шаг в сторону и увидел, что ничто его не держит.

Они вместе Валерой разбежались и бросились на дверь. Она оказалась уже не такой прочной. Она прогнулась, но все равно не поддалась. Тогда Альбина вспомнила, как они проходили сюда.

– Дайте, я посмотрю. Там нет крючка?

– Есть, – воскликнула Лариса. – Но тогда он был с нашей стороны.

– Он всегда был с той стороны, – сказала Альбина.

– Шпилька у кого-нибудь есть? – спросила Лариса.

– У меня есть нож, – сказал Крылов. Он нагнулся и вытащил из маленького кармашка в сапоге коротенький ножик.

– Не достает, – сказала Альбина. Она несколько раз попыталась достать крючок, но ничего не вышло.

– Закрывается! – закричала Лариса. Металлические прутья начали приобретать отчетливые очертания. Дверь стала утолщаться.

– Быстрее, штык! – Валера бросился к столу, где Симонов резал колбасу. Сам майор качался наверху на ступеньках. Он пытался понять, почему пистолет не стреляет.

Валера споткнулся и упал. Тогда побежал Крылов. Всеми овладело странное волнение. Все почему-то поверили, что отсюда можно выйти. Именно выйти, куда-то в другое место, а не просто перейти в другой Склад или блиндаж. Алексей взял плоский немецкий штык. Он побежал к двери. Прутья прогнулись, но не пропустили его назад. Пришлось двигаться кругом.

– Быстрее, быстрее! – Альбина сделала шаг навстречу Алексею. Но еще раньше штык успел взять Валера. Он передал его Ларисе. Раздался звон. Штык упал на цементный пол.

– Ну, всё, не успеем, – сказала Лариса. – Сейчас дверь закроется.

Раздался выстрел, потом еще один.

– Стойте, падлы! – Симонов увидел дверь, вытянул вперед руку и пистолет выстрелил. Мозг забыл, а рука вспомнила, как надо стрелять. Предохранитель был снят автоматически. – Куда?! Завалю козлов!

Альбина просунула штык в щель, и первый раз только чуть задела за крючок. Второй раз лезвие сорвалось, когда крючок уже поднялся до вертикального положения. Несколько пуль попали в дверь. Крючок покачнулся, медленно пополз и брякнулся на прежнее место. Симонов бросился вниз, но упал и разбил себе нос о ступеньки. Он медленно поднялся, кровь закапала на гимнастерку.

– Сто-ой! – закричал он.

Альбина в третий раз зацепила крючок.

– Поднимай его медленно, – сказала Лариса. – Если еще раз сорвется – всё, конец.

Альбина думала по-другому.

– Как раз медленно он и сорвется, – сказала она. Майор выстрелил еще два раза. Пули попали в дверь над их головами. – Альбина ударила по крючку снизу, и тот заскользил по часовой стрелке. Он двигался с такой скоростью, как будто хотел обогнать само время.

Дверь открылась, и они бросились туда. Куда ТУДА? Даже Альбина и Лариса не были уверены, что они могут попасть опять в ресторан. Они обе шагнули вперед одновременно, столкнулись плечами и застряли.

Майор успел пробежать ограду из металлических прутьев, встал резко. Ноги шире плеч и пистолет держит двумя руками. Но услышал он только пустые щелчки. Патронов в обойме больше не было. Крылов схватил Ларису и оттащил назад.

– Куда ты меня тащишь?! – Она стала отбиваться руками и ногами.

– Че ты психуешь? Давай по очереди. А то нам отсюда никогда не выйти.

Ларисе все-таки удалось вырваться, и она устремилась вслед за Альбиной. Потом прошли Валера и Крылов. Майор тоже побежал к двери. Она уже закрывалась. Симонов подставил ногу, с силой уперся плечом и пролез. Он оглянулся. Дверь захлопнулась, как будто на ней была мощнейшая пружина. Майор еще раз посмотрел назад:

– Оставь надежду всяк сюда входящий, – сказал он и двинулся по лестнице наверх. В ресторан.

В ресторане никого не было.

– Куда мы попали? – спросил Валера.

– Запах ресторана, – сказала Лариса. – Я не удивлюсь, если окажется, что мы опять попали в мой кабак. А точно… – она помолчала. – По-моему, это ресторан. – Она подергала дверь в кухню. – Сильнее, – сказала Лариса сама себе. – Точно, это кухня. Справа должен быть выключатель.

Замигал, замигал и загорелся, наконец, свет.

– Ой, это кухня, – сказала она удивленно. Как будто сама только что не говорила, что это кухня. Только то было в темноте, а теперь при свете. – Сейчас я вам ужин приготовлю, – сказала Лариса. – Семгу с маслом и хлебом будете? Свежие огурчики, порежем тонко и положим на рыбу с маслом. Всем по два, кроме майора. А ему ничего. Этот гад хотел задушить нас в машине. – Майор, сука, ты где? Выходи, сейчас разбираться будем.

Лариса взяла в баре бутылку шампанского, и они сели в углу.

– Подождите, я сейчас музон включу, – сказала она.

– Медленная музыка успокаивает, – сказал майор. Он появился из темноты, как привидение. Неожиданно.

– Майор, – сказала Лариса, – вы как раз вовремя. Духовка включена. Залазьте туда, пока она сильно не нагрелась. А как вы думали? Вам придется заплатить за издевательство над нами. Месть будет сладкая. И знаете почему? Потому что мы будем вас тушить со специями. С большим количеством индийских специй. Вы понимаете, зачем это нужно?

– Чтобы слаще было, – чуть закашлявшись, глухо сказал Симонов.

– Вы не угадали. Чтобы запаха говна не было. Теперь понятно?

– Понятно. Только вы не правы. Я выполнял свою работу. – Он сел за крайний стол. У меня нет оружия и я сильно пьян, – продолжал он. – Только утром вас все равно возьмут. Лучше сдайтесь.

– Ах ты сволочь! – закричала Альбина. – Он еще нам угрожает. – Она подняла стул и бросила его с силой на пол. Потом подняла одну длинную ножку и ударила ей по спине майора. Она замахнулась еще раз, как будто для нанесения удара по голове, но Симонов закрылся руками. И тогда Альбина нанесла ему сильный удар по ногам. По одной ноге очень сильно попало. Прямо по кости ниже колена. Симонов закричал. Он попрыгал немного, поджав одну ногу, а потом упал и начал кататься по ковру. – Гад ползучий, – зло добавила Альбина и поставила на майора еще один стул. Перекладина прижала ему горло, и он не мог двигаться. – Я сейчас задушу тебя сволочь. – Она наклонила немного стул, и Симонов захрипел. – Представь, что ты в газовой камере. Тебе хорошо? Ты хоть понял, что хотел ни за что убить нас? – Альбина думала, что майор запросит пощады. Нет, он сказал, что их всех сегодня же арестуют.

– А к вечеру вы уже будете кормить ворон на поле, – прохрипел Симонов.

– Позже с ним разберемся, – сказала Лариса, – пойдем в ВИП кабинет. Я уже там все накрыла.

– А где все?

– Все уже там. Тебя ждут.

Пока Альбина разбиралась с майором все перешли в отдельный небольшой зальчик. Над входом была прикреплена большая голова волка. Справа оленьи рога, потом голова кабана, чучела птиц, над камином ружьё и чучело орла. А в самом центре на дальней стене человеческая голова. В Красной Шапочке.

– Опять Красная Шапочка! – воскликнула Альбина. – Кажется, я где-то это уже видела. Но не помню где.

– Да это я тебе рассказывала! – воскликнула Лариса.

– Точно, – сказала Альбина и заняла свое место. – А то я уж испугалась, думала память потеряла.

Они выпили шампанского, закусили соленой семгой и начали вспоминать, как они были на войне. И почти ничего не могли вспомнить. Это было, как утренний сон. Он таял на глазах.

– Это надо было записать, – сказал Валера.

– Да уж помолчи ты лучше! – Лариса ударила его в плечо. – Я вот даже не помню, был ли ты там с нами вообще. Он там был? – обратилась она к Альбине.

– Да с ним-то ясно, – сказала Альбина. – Вот разведчик, похоже, не понимает, где находится. А? Что вы скажете? – Альбина положила на тарелку Крылова еще один большой бутерброд с маслом и семгой. – Ешьте. Как вы вообще себя чувствуете?

– Я удивлен, – сказал Алексей Крылов. – Такие бункеры обычно бывают только у немцев. А здесь все по-русски. Странно. Откуда такое изобилие? – Он быстро съел пышный бутерброд.

В углу на столике находился японский ноутбук. Альбина открыла его.

– Для чего он здесь? – спросила Альбина.

– А я думаешь, знаю? – Лариса поднялась со своего кресла и тоже склонилась к экрану. – Нажми Красную Шапочку, – сказала она и потянулась пальцем к встроенной мышке.

– Где нажать? – спросила Альбина, – на рабочем столе?

– Ну а где еще?

После нажатия комната осветилась дополнительным голубоватым светом. Видимо, компьютер был соединен проводами с голубыми лампами.

На экране появился вопрос:

– Кто вы?

– Я – Красная Шапочка, – сказала Лариса. – Это, наверное, игра такая компьютерная.

– Наверное, – Валера подошел поближе, – не зря же этот кабак называется Сказки Андерсена.

– А разве Андерсен сочинил Красную Шапочку? – спросила Альбина.

– Вряд ли, – ответила Лариса. – Хотя я точно не знаю. Может быть, нам просто попалась Красная Шапочка, а дальше там будет Огниво и… и еще что-нибудь. Давайте еще полистаем.

– Не надо, я хочу играть в Красную Шапочку.

– Я тоже, – сказала Альбина.

– Ну, хорошо, кто будет волком? – спросил Валера. – Я?

Альбина обернулась. Майор постучался и тоже вошел в ВИП кабинет.

– Вот ты им и будешь, – сказала Лариса.

– Зачем?! – воскликнула Альбина, – он нас сожрет. – Но было уже поздно, Лариса нажала кнопу выбора. – Кто будет охотником?

– Я, – сказал Валера.

– Ты не сможешь, – сказал разведчик Крылов.

– Хорошо, охотником у нас будет Алексей Крылов.

– А я тогда, кем буду? – спросил Валера, – волком, что ли?

– Ну, волком, так волком, – и Альбина нажала кнопу. – Ой. У нас уже был волк.

– Да ладно, пусть будет два волка, – сказала Лариса.

Альбина нажала ОКЕУ. И тут же голубой свет сменился на красный. Он мигнул три раза и компьютер погас.

– Что, свет отключили? – спросила Альбина и заглянула под стол.

Да нет, свет горел. Нормальный свет, не было только голубого и красного. Они вышли. Что это за странное место?

– Я сторож автобазы.

– Кто сторож автобазы? Ты сторож автобазы? Если ты сторож автобазы, то я Красная Шапочка.

– Послушай, кстати, надо отнести эти, как их, пирожки, – он хихикнул.

– Куда? – не поняла Красная Шапочка.

– А ты не знаешь?

– Ты что, не можешь сказать?

– Забыл. Там написано. Пойдем в будку, возьмешь.

Было еще темно. Всем хотелось спать. В будке сторож облапал Красную Шапочку. Она вырвалась, дала сторожу пощечину и спряталась за стул.

– Козел – слово на е с окончанием на: й – Волк позорный, – сказала она. – Я никуда не пойду, если ты будешь ко мне приставать.

Он крякнул и двинулся на Красную Шапочку. Она подняла стул и обрушила его на голову сторожа автобазы.

– Получай, Волчина позорный! Я тебя предупреждала.

– Ой, бл… – он схватился за голову, – что ты делаешь? Больно! Я же тебя люблю.

– Что? Кто меня любит? Ты? Да я с тобой на одном поле картошку убирать не буду. – Она сделала шаг вперед и присмотрелась. – Ой, это ты Крылов? Что ты здесь делаешь? Ты же охотника должен был играть. Почему ты попал в Волки?

– Не знаю. Компьютер, наверное, завис. Не верю я во все это дерьмо.

– В какое еще дерьмо? Я тебя не понимаю.

– Хакеры, вон, банки грабят.

– А при чем здесь это? При чем здесь хакеры?

Крылов помолчал.

– Ладно, – после минутного молчания сказал он, – собирайтесь и идите.

– Где товар? – спросила Красная шапочка.

– Вон стоит. Забирай.

– Послушайте, Алексей…

– Забирайте, забирайте и уходите.

– Ну ладно. Тогда я пошла. – Красная Шапочка надела на себя крест на крест две тяжелые сумки, вышла, спустилась по металлическим ступенькам вниз. Правой рукой она держалась за влажный от утреннего тумана металлический поручень. Он был сделан из подножки старого японского джипа. Такая длинная толстая труба.

– Я с вами, – послышался голос, и тень отделилась от высокого штабеля старых автомобилей.

– Ой! – ты меня напугал, – воскликнула Красная Шапочка. – Кто ты?

– Я думал, ты меня сразу узнаешь, – сказал парень.

– Валера? Это ты?

– Я.

Они пошли вместе.

– Ты Волк? – спросила Красная Шапочка.

– Нет, ну что ты! Я же был охранником раньше.

– Значит, ты охотник?

– Да.

– Но ты должен бы появиться в самом конце. Разве нет?

– Я должен попытаться защитить тебя в пути.

– Тебя убьет Волк.

– Ну, это мы еще посмотрим.

– А ты знаешь, кто этот Волк?

– Нет. Ну, этот, наверное, майор. Из НКВД.

Она покачала головой.

– А кто тогда?

– Крылов, наверное.

– Вот подонок. Он точно попытается убить меня. Ведь он тоже, гад тебя любит.

– Да-а. Только сейчас хотел трахнуть.

– Ну, я ему покажу! Пусть только появится. Ублюдок. Волк позорный.

Они шли по темной лесной дороге. Было хорошо, хотя и немного прохладно.

– Хорошо, – сказал Валера.

– Скоро птицы запоют.

– Тебе не холодно?

– Нет. Чуть-чуть, может быть. Но мне страшно.

– Ты смотрела, что в сумках?

– Нет, я не смотрела. Наркотики, наверное.

– Наркотики? А я думал, пирожки.

– Не надо казаться глупее, чем ты есть, – сказала Лариса. Она обернулась и добавила: – Сзади кто-то едет.

– Я не слышу, – ответил Валера.

В это время две Хонды въехали в лес. Валера обернулся и увидел свет их фар. Моторы работали мягко, почти не слышно.

– Быстро в лес! – Валера схватил Ларису за руку. Она споткнулась и упала. – Вставай быстрее, – зашептал Валера, – они уже близко.

Мотоциклисты в волчьих масках проехали мимо.

– Это на самом деле волки, – сказал Валера. – Что мы должны с ними сделать?

– Думаю… Лучше всего бы нам украсть их мотоциклы. Тогда бы мы оторвались.

– А нам далеко? – спросил Валера. – Ты знаешь маршрут?

– Да нам пройти надо всего десять километров.

– Далеко. Я, честно говоря, думал меньше.

Мотоциклисты проехали, но скоро вернулись назад. Они поставили мотоциклы прямо перед тем местом, где спрятались Валера и Лариса. Они нарочно так сделали, чтобы выманить Красную Шапочку из леса.

Они вышли из леса и приблизились к мотоциклам. Валера завел свою Хонду и поехал. Лариса не смогла последовать его примеру. Ключа не было. Она не знала, как завести этот японский мотоцикл. Оба Волка побежали к ней.

– Быстрее ко мне! – закричал Валера.

Лариса побежала. Сумки были тяжелые. Они били ее по бокам.

Лариса побежала изо всех сил. Она успела прыгнуть на заднее сиденье мотоцикла. Волк схватил ее за платье, но сорвался и упал на землю лицом вниз.

Некоторое время они успешно уходили от погони. Потом Хонда Волков стала приближаться.

– Ты быстрее не можешь? – Лариса постучала по спине Валеры кулаком. – Они нас догоняют.

– Я быстрее не умею, – сказал Валера, чуть обернувшись.

Сзади начали стрелять. Пули свистели то справа, то слева.

– Сворачивай! Сворачивай в лес! – закричала Лариса. – Они нас убьют.

Валера хотел повернуть, но мотоцикл налетел на толстый корень, и они упали. Валера ударился головой о дерево. Лариса встала и побежала в глубину леса.

– Кто автор? – Василий Мелехов посмотрел в конец. – Нет.

– На выход, Мелехов! – крикнул надзиратель.

Он не успел дочитать эту книгу. Спрятал ее в договоренное место и пошел на вахту.

Василий обнаружил в конце книги надпись:

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ШИФР ФЕРМА

Магадан

Что это значит, он не понял. Сейчас Василий шел по грязной из-за дождя дороге и думал об этом шифре. Печальные мысли витали в голове и над головой бывшего зека. Под стать грязи вокруг, образовавшейся после недельного дождя. А надо бы радоваться. Или шифр был такой сложный? Серебровского и Воскресенского и взяли во время работы над ним. Один работал в Москве, другой в Новосибирске. Причина была смешной. И того, и другого хотели заставить писать подробные отчеты о каждом дне работы. Все догадки ученых, все предварительные эксперименты должны были присутствовать в докладе.

– А когда мне работать? – говорит Серебровский. – Я писать ничего не буду.

– А попросите художника показать вам недописанную картину, – сказал профессор Воскресенский. – Да он вас пошлет куда подальше.

– И вы? – спросил парторг.

– И я посылаю.

– Отлично. Вам придется подумать.

Профессора не думали, что им придется думать на спецзоне в Магадане до конца жизни. Получили оба по двадцать пять лет.

Шифр Ферма – это способ попадания в Счастливое Будущее. На Новую Землю. Туда, где люди будет лечиться от болезней листьями от растений. Будут пить пиво и водку и будут иметь нормальную работу и не заботиться о будущем, потому что у каждого на счету будет тысяч по триста баксов. Василий Мелехов уже считал, что в принципе шифр – это последовательность времен, через которые надо пройти, чтобы попасть на Новую Землю. Пока только неясно было, сколько надо сделать переходов. То вроде бы получалось четыре, то шесть. Но главное надо было понять, как попадать в нужное время. Последовательность должна была включаться каким-то законом. Василий несколько раз пожалел, что не смог дочитать до конца книгу про Альбину. Он даже забыл спросить, кто ее написал. Хотя бы предположительно.

Василий поднял руку. Камаз не остановился, прошел мимо.

– Руду урановую везет, – подумал Василий, – торопится. А кому она нужна? Еще немного и не только пространство – время начнет работать на… На кого только будет работать время? – Он остановился и стряхнул грязь с брюк. Хотел закурить. Но ничего кроме махорки не было. Пришлось скручивать цигарку. Он сел на пенек недалеко от дороги, затянулся и закашлялся. Махорку Василий не научился курить. Ерунда, а не табак. Много не выкуришь.

– Такую – слово на х с окончанием на: ю – можно сосать только с голодухи, – сказал он.

– Что вы имеете в виду? – услышал он голос из-за дерева. – Когда долго не ешь, или когда долго не куришь?

– Ты кто?.. Вы кто? – Василий огляделся по сторонам. – Вы тут грибы собираете? – Тут он заметил Полуторку. Машина остановилась метрах в ста от того места, где сошел с дороги Василий.

– Мотор забарахлил, – пришлось встать. – Сейчас форсунки продуем и поедем дальше.

– Чего продуете?

– Ну эти… этот, как его?

– Да не важно, – Василий протянул самокрутку мужику. – Затянетесь?

– Нет, я курю только Беломорканал. – Он вынул пачку и протянул Василию.

– Спасибо, – бывший зек тут же прикурил папиросу. Махоркой он никогда не накуривался. – Вы меня не подвезете?

– Конечно, сейчас только напарник там разберется в этой – слово на ё – тачке, и поедем.

– А он хорошо разбирается в моторах?

– Да откуда? Так. Он раньше был полковником.

– Кем?

– Полковник. Разжаловали в Тридцать Седьмом. Хорошо еще, что сразу не расстреляли.

– В… в Тридцать Седьмом? – недоверчиво спросил Василий.

– Да, – сказал мужик, – давно уже. Мы ведь тоже сидели. Только на другой зоне. Так бы и сидели, если бы не Война.

– Война? Где? Опять в Чечне, что ли? Или где?

– Извини, ты что, не знаешь, что началась Война с Германией?

– Нет. Мне никто не говорил.

– Если бы не война, нас бы не отпустили. Едем в Штрафбат.

– Сами? – удивился Василий Мелехов.

– У нас есть направление. А куда мы сбежим? Если вовремя в свою часть не прибудем – вышка.

– Не ожидал я от товарища Эстэ таких гуманных приказов, – сказал Вася. – Чтобы ехать в Штрафбат своим ходом это очень хорошо.

– Да, если бы Эстэлин был жив, ехали бы под конвоем в Столыпине.

– А когда он умер, я что-то не слышал?

– Да ты че, парень, как это не слышал? Эстэ умер в тридцать пятом году.

Василий приложил ладонь ко лбу и слегка почесал волосы. Какой еще Эстэ-Ле-Нин?! Он пристально посмотрел на незнакомца. Неужели?!… Неужели он вошел в другое время? Он давно думал над проблемой Ворот Времени. Что они собой представляют? Как выглядят? Какой на них изображен шифр входа в другое время. И до одного способа додумался. Если предположить, что Ворота уже существуют, то собственно, для их подключения не нужны ни математики, ни физики. Что нужно для того, чтобы поговорить по телефону? Кажется, что надо тянуть, и тянуть провода, строить телефонные станции. Нет, не надо! Если предположить, что всё уже давно построено. Надо только подойти и позвонить. Иди и говори.

И Василий придумал способ. Если напишешь удачный текст, то перейдешь в другое время. Сначала у него не получилось. Текст есть – перехода нет. Почему? И он понял. Нужно придумать ситуацию, в которой хочется побывать. И все получилось. За месяц до своего освобождения он смог войти в прошлое, когда первый раз поцеловался. Ситуация была почти сексуальная. Но это довольно логично. Следующая ситуация была совершенно детская, там не было никакого секса. Он играл в футбол и забил решающий гол. Правда, потом начался матч взрослых, и они почти всей командой залезли под трибуны. Смотреть на ножки. Но это можно понять. Он уже так давно сидел в тюрьме.

Одно беспокоило Василия: продолжение ситуации, в которую он входил, не зависело от его желания. Она развивалась сама собой. Нет, не совсем так. Он именно так и хотел, чтобы было. Но хотел только потому, что иначе МЕЧТАТЬ было неинтересно. Только в беспечном, дремотном состоянии удавалось войти в другое время.

Опасность была, пожалуй, только в ВЫХОДЕ из времени. Пока что это происходило само собой. Но вот, что будет, если уйти далеко. Вдруг не удастся вернуться. А?

Он вышел за ворота Лагеря и подумал, что первой СЦЕНОЙ перехода на Новую Землю являет Война. Почему? Убито много людей. Следовательно, много жизненных временных каналов освобождается. Ему казалось, что это так. Он заочно влюбился в Героиню Романа Альбину. И стал думать о том, что как бы это было хорошо, если бы они вместе сражались в Гражданскую Войну. Она была бы Анкой-пулеметчицей, а он Чапаевым или Петькой. Хотя это маловероятно, думал Василий. Он шел по грязной дороге и мечтал.

В каком году жила Альбина точно он не понял. Это неизвестно. Зато война с фашистами имеет довольно конкретный временной интервал. Если бы… Значит, он вошел в То время. Не могли же эти ребята знать, о чем он думал? Хотя некоторые записи он сделал на Зоне. Но не Эти.

Василий не знал, что сбитый Ангел Платон смог вычислить его координаты. Он послал Полковника и Итальянца, чтобы они первые его встретили при выходе из Лагеря. С помощью Василия надо было узнать временной континуум Сказок Андерсена. Или ликвидировать его. Платон знал, что начало Пути расположено в ресторане Сказки Андерсена. Вообще, он знал, что много Временных Узлов будет находиться в ресторанах. Там происходит чрезвычайно высокий выброс энергии. Поэтому и своей базой он сделал ресторан на Тверской.

Василий хотел спросить мужика, кто же сейчас сидит в Кремле, но не решился. Вдруг он неправильно понял этого мужика. Эстэ умер в тридцать пятом! С какой стати?

Через полчаса они поехали. В кабине было тесно, и Полковник сказал:

– Итальянец, лезь в кузов.

Тот полез. Василий боялся, что его заставят ехать в кузове. Ветер, холодно. Но его Полковник оставил в кабине. Почему? Он им так нужен? Зачем? Или просто неудобно гостя отправлять в кузов? Скорее всего, конечно. Они долго ехали молча. Курили. Наконец, Василий спросил:

– Чем болел Сталин перед смертью?

– Чем? – Полковник повернул голову и несколько секунд смотрел на Василия. Даже чуть с дороги не съехал.

– Смотрите на дорогу! – крикнул Василий, – сейчас мы съедем в кювет.

Полковник резко крутанул руль вправо, и машина едва не улетела в кювет на другой стороне дороги. Он с трудом выровнял Полуторку. Некоторое время даже ехали боком. Итальянец застучал по крыше.

– Полковник, ты меня угробишь. Ты – слово на х с приставкой: о – что ли? Дай-ка я сяду за руль.

– Хорошо, – ответил Полковник.

– Останови, я пересяду.

– Хорошо.

– Так останови машину-то!

– Позже, – ответил Полковник и, прежде чем закрыть окно, добавил: – Сиди пока там и держись крепче.

Итальянец что-то прокричал, но Василий не понял, что именно.

– Дело врачей.

– Что, простите, не понял? – Василий наклонился к Полковнику.

– Эс умер потому, что врачи отказались верить очевидному. Трусливые собаки!

– Эстэ забеременел, а они лечили его от злокачественной опухоли.

Василий подумал, что Полковник шутит. На Зоне какими только шутками не перебрасываются.

– Забеременел? – переспросил он с улыбкой. И добавил: – У вас закурить нет? У меня махорка. А я ей не накуриваюсь. Горькая какая-то.

Полковник бросил на колени Василию еще не открытую пачку Герцеговины Флор.

– У вас такие? – удивился он. – Я думал Беломорканал.

– Пусть этот, – полковник потыкал большим пальцем в крышу, – курит Беломор. Больше он ничего не добавил. Долго молчал. Но потом все-таки рассказал: – Приехала из-за границы Плисецкая и дала несколько концертов Большом. Эс сначала хотел вызвать ее на Малую Дачу, но передумал. Ему захотелось посмотреть, как реагируют люди, то есть зрители на эту заводную куклу. Да, он так ее и называл: Заводная Кукла. Ну, сел, смотрит, его никто не замечает. Он даже сначала – слово на х с приставкой: о – слегка. Обычно овации минут по двадцать. Эс, Эс, Эстэлин! Мы тебя любим. Мы тебя хотим, мы только тебя желаем. Не надо нам хлеба, ты зрелищ давай!

– Неужели так и кричали, что им хлеба не надо?

– Конечно, а что тут удивительного? Правда, один какой-то – слово на х – раз крикнул, что в буфете давно уже нет Двойного Золотого.

– И чего?

– Ничего. Просто его утопили в бочке местного. Да и то, говорят, прокисшего. В общем, у многих челюсти отвисли. Смотрят это самое… – слово на б – как его? Ну, Равеля? Не помнишь?

– Болеро?

– Точно. Первое отделение Плисецкая танцевала на стуле. Все ждали перерыва. Думаешь, пива быстрей хотели попить? Нет. Все бежали занимать очередь в туалет.

– Зачем?

– Трахаться. Некоторые не могли уже терпеть и трахались прямо в туалетных кабинках. В начале второго отделения министр культуры Фирцева хотела встать и уйти. А как уйдешь? Сам Эстэ сидит, смотрит!

– Так и не вышла?

– Нет, упала в ложе между кресел.

– Сердечный приступ? – спросил Василий и закурил следующую сигарету Герцеговины Флор.

– Не только. Теперь многие с легкостью осуждают ее. Мол, не понимала высокого искусства. Не она не понимала, всё ее существо не понимало. Не понимал сам организм. Врачи потом говорили, когда обследовали Фирцеву в больнице, что распад органов у нее начался еще в театре. Уже в конце первого отделения она была приговорена. Как будто в нее попал яд толстого африканского скорпиона. Тогда и началось Дело Врачей. Надо же такую слово – на х с окончанием на: ю – придумать: после танцев Плисецкой организмы Первых и Вторых Секретарей, Кандидатов в Члены Политбюро и некоторых Министров начинают выделать яд. То есть эти люди будто бы травят сами себя. Представляешь?

– А Полные Члены Политбюро? – пересохшими губами спросил Василий. – На них яд, что ли, не действовал?

– Да также действовал. Только признаться сначала боялись. Мол, какая-то Плисецкая – и всем – слово на п с окончанием на: ц.

Фурцева умерла прямо в реанимации. А Эстэ дотерпел до самого конца. Говорят, во втором акте кончил семь раз.

– Семь раз? – как эхо переспросил Мелехов.

– Другие вообще бились в истерике, как потом на концертах Битлз. Ну ты представь, она на столе танцует Болеро, ноги поднимает и не опускает. Поднимает и не опускает!

– Как это?

– Ты думаешь, я знаю, как? – Слово на е с приставкой: Вы – весь зал. Точно тебе говорю. Они – слово на б – думали, что опять будет фуэтэ. Только фуэте. Фуэте и фуэте. А она на тебе! У многих челюсти так отвисли от радости, как будто они впервые – слово на х – увидели. Все кончили прямо в зале.

– Так не бывает.

– Что значит, не бывает?

– Ну так вообще не бывает, чтобы в зале уже кончали. Может быть, кто-нибудь один или двое.

– Ну ты, я вижу, совсем неграмотный парень, – сказал Полковник. – А как же Бетховен? Он же был сексуальный маньяк. Всех зрителей – слово на е – в хвост и в гриву.

– Ну хорошо, я понимаю про Бетховена. Он был мужик. А Плисецкая как трахала? Ведь она женщина? У нее нет члена.

– У нее – слово на п – больше любого члена. Я тебе точно говорю, она тогда – слово на е с приставкой: вы – весь зал.

– А вы там были?

– Был. И дело даже не в том, что бросаешься на нее и трахаешь ее, и трахаешь. Совершенно ясно, что это она уже тебя трахнула. В общем, полная иллюзия, что побывал в храме какой-нибудь древней языческой богини.

Врачи констатировали у Эстэ смерть от злокачественной опухоли, а он был просто беременным.

– От кого?

– То есть как, от кого? От Плисецкой, конечно. Все Бесполые забеременели тогда.

– Про Бесполых Василий уже знал, поэтому промолчал. Но он был удивлен, что уже тогда в сороковых годах это было известно.

– Рожать надо было, а у них зациклило. А ведь можно было догадаться, если бы не эти – слово на е – врачи. Не может быть, да не может быть! А как это не может быть? А Зевс? Забыли! А он рожал из бедра. Да из разных мест можно. Лишь бы в голове было понимание ЕСТЕСТВЕННОСТИ происходящего.

– А сейчас, значит, в Кремле правит… – Василий сделал глубокую затяжку, в надежде, что Полковник сам скажет, кто там правит.

И он сказал:

– Хрущев и Брежнев.

Василий задохнулся от дыма и закашлялся.

– Об… Об… Оба, что ли?!

– Да. А что тут такого удивительного?

Василий не нашелся сказать ничего другого, кроме:

– Ну разборки там разные. Один думает так, а другой по-другому.

– А кого это – слово на е? – Пусть думают, чего хотят. Они же Близнецы.

– Первый раз слышу, что Хрущев и Брежнев Братья-Близнецы! – не выдержал Василий.

– Да, срослись вместе, как сиамские близнецы.

Василий решил пока больше ничего не спрашивать. В русско-еврейских близнецов он не поверил. Ведь он всегда считал, что один из них еврей, а другой русский. Какие же они близнецы?

Продолжение от имени Василия Мелехова

Итальянец совсем замерз в кузове. Он начал стучать по крыше кулаком. Полковник открыл окно.

– Ну чего?

– Сверни к Мотелю, я совсем замерз, – даже я услышал, как у Итальянца застучали зубы.

– Ладно, – сказал Полковник. – Он посмотрел на часы и добавил: – Но у нас мало времени.

– Выпьем кофе с кукурузными лепешками и поедем дальше, – сказал Итальянец.

Мотелем оказалась избушка на курьих ножках. Без окон, без дверей. Они залезли по приставной лестнице на чердак, и спустились в комнату. Итальянец смолол кофе, потом на кукурузомолке сделал муку для лепешек. Скоро они уже пили свежий дымящийся кофе с Хрущевками. Это такие простые лепешки, посыпанные сверху сахарной пудрой.

– А почему, – спросил я, – их называют Хрущевками?

– Ну как почему? – удивился Итальянец, – Хрущев засадил пол Сибири кукурузой. А из кукурузы делают кукурузную муку и пекут Хрущевки.

– Я так понимаю, наш друг спрашивал о другом, – сказал Полковник. – Если есть Хрущевки, должны быть и Брежневки? Я Вас правильно понял?

– Да, – ответил я, – именно это я и имел в виду.

– Есть и Брежневки, – сказал Полковник.

– И прямо перед нами, – сказал Итальянец.

– Вот это кофе, этот напиток, который мы пьем с таким удовольствием, называется Брежневка.

– А почему? Это просто кофе.

– Это не просто кофе, – сказал Итальянец.

– Это НАШ кофе. Хрущев сделал открытие по кукурузе, а Брежнев в долгу не остался, – Полковник поставил в горячий песок новую турочку. – Он приказал все окрестности озера Байкал засадить кофейными деревьями.