Текст книги "Тэтэ (СИ)"

Автор книги: Владимир Буров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

– Да.

– Вот я и говорю: молод ты, парень для моего биллиарда.

– Да ведь я без дачек просидел полтора года.

– Ну ты что, на свиданке не напился чаю?

– Напился.

– Ну вот и славно. Теперь проваливай. Или не знаешь, что на зону проносить ничего нельзя?

– Не знаю, – бросил я и уже двинулся к выходу, когда завыла сирена. Сержант схватил трубку, а мне махнул рукой, чтобы уходил.

Это сначала он так махнул. А потом махнул наоборот, чтобы я вернулся. Это был приказ о ликвидации. Сержант был заранее о нем предупрежден. Он позвал меня назад, а сам уже вынимал из кобуры пистолет. Вот гады. А я до конца не верил, что зону могут таким образом ликвидировать. Придумали способ ликвидации: расстрелять и все. Пидарасы.

Но тэтэ этого гада не выстрелил. Он прицелился в меня еще раз, щелкнул и опять удивился. Посмотрел в дуло, потрогал предохранитель, и опять спустил курок. Выстрела не было. Раздался звонок. Вахтенному на свиданке сообщили, чтобы получил патроны.

– Ты что убежал?! – рявкнул в трубку опер. – Патроны – слово на букву б – быстро получи.

И он убежал, даже не взглянув на меня.

На зоне строились отряды. На крыше я заметил пулемет. Его катили двое спецназовцев. Я вернулся в свою комнату. Почти сразу в нее зашел Андрей-Степан.

– Мать честная! – схватился он сразу за голову, как только вошел. – Ты в курсе уже?

– Что ты имеешь в виду?

– Вот что имею, то и в виду, – сказал шнырь и вынул свой длинный член. – Слово на х во мн. числе – будут резать сначала, а потом расстреливать. Оборзели, суки, как в гражданскую. Как в Гражданскую – слово на х – будут в руку давать, а потом убивать.

– А че ты так разволновался? Или ничего не знал об этом?

– Была информация. Еще вчера говорили, что сначала будут убивать, а потом оскоплять. Нет, пришел приказ резать у живых.

Бежать надо. Ты продукты-то свои все собрал?

– Все здесь, – я кивнул на мешок. – Ну какой способ ты знаешь? Рассказывай.

Побег

Мы бежали. Сначала даже была погоня. Потом отстали. Несколько автоматных очередей прошли рядом, но к счастью мимо.

– Куда? – спросил Андрей-Степан.

– Это я у вас хотел спросить, куда?

– Нет, нет, милейший, я вас вывел с зоны, а уж вы спасайте нас обоих.

– Машина! – крикнул я. – Бежим.

Она ехала довольно быстро. Мы промчались метров пятьдесят. Андрей-Степан стал в буквальном смысле загибаться. Его всего перекосоёбило.

– Чего ты?

– Задыхаюсь, – ответил шнырь свиданки.

– Сердце, что ли?

– У меня легкие прокурены совершенно. Не могу больше бежать.

– Мы уже рядом. Прыгай!

– Сил нет. Помоги. – Андрей-Степан уцепился за борт. Я попытался подтолкнуть его снизу, но с первого раза не получилось. Этот гад сорвался. Он бы отстал, если бы Камаз не остановился у киоска. Водитель остановился у этого одиночного киоска, чтобы купить сигарет.

В этот день выпал такой снег, что разом покрыл голую Землю на двадцать сантиметров.

Мы проехали километров пять и совершенно замерзли.

– Я больше не могу, – сказал Андрей-Степан.

– Послушай. АС, – сказал я, – по-моему, нас преследуют.

– Я ничего не слышу. И к тому же я не АС.

– Андрей-Степан – сокращенно получается АС.

– АС – Пушкин, а я Андерсен. Можешь звать меня Анд. А хочешь, кличь Сон. Когда хочешь, чтобы я подошел, говори Анд, а если надо бежать кричи: Сон.

– Целая азбука морзе. Я не смогу запомнить.

– Смотри! – страшным голосом закричал Анд.

Молча за Камазом бежали несколько овчарок. Откуда они взялись?

– За нами послали погоню! – сказал Андерсон. – Я думал, мы оторвались. Что будем делать. Они могут запрыгнуть к нам в кузов.

– Вряд ли. Они уже устали, – ответил я. – А если запрыгнут, будем сбрасывать. – И тут же одна черная овчарка уцепилась за борт.

– Мне стало жарко, – сказал Анд и вдруг оскалил зубы и бросился на овчарку. Она сорвалась на дорогу.

Другая прыгнула и зацепилась за борт. Эту сбил я. Третья, палево-черная овчарка приземлилась прямо в середину кузова. Камаз немного притормозил на бугре, и она оказалась в середине. Мы оба бились с ней несколько минут. За это время две другие зацепились за борт. Они бы залезли в кузов и втроем разорвали нас, но Камаз подпрыгнул на очередном бугре. Они свалились в свежий снег. А третью мы выбросили сами. Спасение пришло в виде трассы. Камаз свернул на широкий тракт и прибавил газу. Овчарки еще бежали, но скоро скрылись из виду.

– Слава богу, – сказал шнырь. – Это были специально натасканные русские овчарки. Овчарки-убийцы. Нам повезло. Я даже не чувствую холода.

– Да, было жарко. Но скоро опять будет холодно. Надо где-то переночевать.

Снег прекратился. Стала видна полная луна. Анд посмотрел на нее и завыл:

– Мы бежали, бежали. Мы спаслись от погони. И заряд АКМа не сумел нас достать. Ну а страшных лягавых побросали мы в море и теперь ждут нас телки длинноногие-е! Кстати, о тёлках. Надо где-то выпить.

– Интересная логика.

– Ты прав, всё логично. Где вино, там и деньги. А где деньги, там и шикарные телки.

– Так уж и шикарные?

– Для нас теперь все бляди покажутся шикарными.

– А я бы сейчас… – Камаз подпрыгнул и я вместо того, чтобы сказать слово икра, только лязгнул зубами.

– Сейчас бы лопаточку с хорошей костью, – мечтательно проворчал Анд. – Брры. Холодно. Впереди должна быть закусочная. Давай, к черту выпрыгнем из этого холодильника. А? Я больше не могу. Замерз.

– Давай. Только я не понимаю, какая закусочная работает во втором часу ночи?

– Да ты че?! Сейчас на трассах все работают круглосуточно.

– А ты откуда знаешь? На свободе десять лет не был.

– Одиннадцать. Но на свиданке все ведь рассказывают. А че делать? Я только слушаю и слушаю.

– Не только слушал, но и подсматривал.

– Ты не понимаешь. Это работа такая.

– Работа в дырки подсматривать?

– Послушай, – сказал Анд, не отвечая на мой вопрос, – я не смогу сам спрыгнуть. Если Камаз не остановится, мне конец.

– Да не может он не остановиться у чапка.

– А если не остановится?

– А не остановится, я тебя сам выброшу за борт.

Но Камаз, конечно же, остановился. Здесь к тому же была и заправка. Водитель нас не заметил.

Посиневшие от холода, заиндевевшие, мы вползли в кафе. За стойкой никого не было. Только за дальним столиком сидели две молодые телки. У них была одна кружка пива на двоих. Ни мяса, ни креветок у них не было. Только нас, наверно, и ждали.

– У тебя деньги есть? – спросил шнырь.

– Откуда?

– Да полно врать. У тебя же только что была свиданка. Она тебе денег не привезла?

– Нет.

– Ни за что не поверю. Ну, ладно, потом сочтемся. У меня деньги есть. – Он полез за подкладку. Цвет его морды начал меняться. Она стала фиолетовой. Должна бы быть красной, но из-за мороза стала фиолетовой, а постепенно приобрела сиреневый оттенок.

– Ты чего?

– Денег нет.

– Посмотри по лучше.

– А что смотреть? – Он просунул руку подальше и показал пальцы через дыру. – Порвали шкуру, падлы лягавые. Чё будем делать?

– Ума не приложу. Во попали.

– Давай пока сядем за стойку, – сказал он.

– Думаю, нам лучше сесть за столик девушкам и угостить их. А за стойкой платить надо сразу.

– Хорошо, пошли, – согласился шнырь. Он остановился у столика дам, и сказал: – А я думал, здесь нам некого будет угостить ночью. Только с приисков, – завершил он свою краткую речь.

– Садитесь, садитесь, – обрадовались девушки, – мы вас очень ждали, – сказала одна. А другая добавила:

– А то ведь здесь богатых не бывает. Одни Камазники.

– Им бы только потрахаться, – сказала первая.

– А денег не дают, – добавила первая. – Калыма, говорят нет.

– А зарплату им тут постоянно задерживают.

– Нищета хуева. А вы ребята приличные.

– Что вы будете? Вино или водку?

– Водку.

– И поесть бы чего-нибудь горячего. Извините, мы очень голодные.

– Одной спермой сыта не будешь, – многообещающе подбодрила нас другая.

И действительно, мы повеселели. Значит, секс будет.

– Закажи шампанского, Анд, – попросил я. – Хочу шампанского.

– Тебя всегда, друг тянет на шампанское после Камю?

– Тыщу лет не пила Камю, – сказала девушка и зажмурилась. – В этой вечной мерзлоте Камю не бывает.

– А вот и бывает, – сказал Анд. – Мы пили его еще вчера. Правда, брат? Подтверди.

– Правда.

– А я вам верю, – сказала девушка, которая сидела напротив меня. – Но это означает только одно.

– Что? – не понял я.

– Это означает, что вы с зоны, – сказала другая.

– Здесь больше нигде не бывает Камю. Его привозят только на свиданку.

– Что-то мне перестал нравиться этот разговор, – сказал я. – Когда нам, наконец, принесут жареного поросенка?

– Сейчас, сейчас! – крикнул бармен из-за стойки. – Только, простите, вы поросенка не заказывали.

– А что мы заказывали? – Я на самом деле так разволновался, что забыл содержание заказа.

– Мы эта… – начал Анд, но тоже хлопнул себя по лбу. – Я не помню.

– Вы ничего не заказывали, – сказала девушка, которая сидела рядом со мной. Ее звали Катя.

– Не стоит расстраиваться, – сказала вторая. Она назвалась Настей.

– Здесь сейчас кроме оленины в самогонке, креветок и осетрины больше нет ничего, – сказала Катя.

– Даже семги нет? – удивился я. – Я хочу лососину в соевом соусе.

– Почему? – серьезно спросил Анд.

– Потому что я японец, – сказал я и громко рассмеялся.

– Дорогой, ты уже спьянел с пива, – сказала Настя и обняла меня прямо через стол.

Я посмотрел ей в глаза и понял, что мне не нравится. Эти глаза где-то там, далеко в глубине, были очень насторожены и серьезны.

– Я самогонку не буду.

– Я тоже, – сказал Анд.

– Как Вас звать? – Катя улыбнулась шнырю.

– Читали когда-нибудь?

– Я? А что? Простите, я что-то Вас не пойму? Читала ли я вообще когда-нибудь? Конечно, читали. Если вы думаете, что мы здесь в тундре только самогонку пьем да ебемся, то, обещаю вам, что вы глубоко ошибаетесь.

После этих слов Анд стал еще веселее. Принесли оленину, креветки, осетрину и пиво.

– А Скот где? – спросила Катя. Тут принесли и самогону. Еще теплую. Ну, не знаю, как это можно пить.

– Почему вы пьете теплую? – спросил я.

– А мы тоже японцы, – сказала Настя.

– Японки, вы хотели сказать, – поправил я.

– А японцы вам не подойдут? – спросила Настя.

– Действительно, какая вам разница? – сказала Катя и налила Скотча в две рюмки. Себе и Насте. – Все равно вы там, на зоне трахаетесь с чем придется.

– С тем, что дадут, – сказал Анд.

– А вы не знали? – сделал я удивленное лицо. – Сейчас на зоне выдают сексуальные принадлежности.

– Вам выдают резиновые куклы?

– Какого пола?

– Все-таки, я думаю, у них там наибольшим спросом пользуются куклы мужского пола. А? – Они звонко и весело засмеялись. – Эх, Вы, мужики! Только себя любите!

– Я люблю женщин, – сказал Анд, – зря вы так.

– Не обижайтесь, пожалуйста, – сказала Катя. – Дело в том, что для нас даже лучше, что вы трахали там особей мужеского пола. Теперь-то вам захочется нас.

– Конечно, – подтвердил Анд. – Если только вы на самом деле женщины.

– Мы девушки! – сказала Настя. И они опять расхохотались.

Мне тоже вдруг стало весело. Я забыл о внимательных, цепких глазах, сидевшей напротив меня Насти. Мне даже не хотелось проверять свое плохое предчувствие. И я больше не смотрел ей в глаза.

– Подайте нам десерт в номер! – крикнул я. Мы заказывали десерт? – Да мы заказывали большой торт с самогонкой, которая пахла коньяком. Он вкусный, сахарный, не очень сладкий. Я торт попробовал, когда его потащили по лестнице наверх. Отщипнул ложечкой от нижнего края. Он не рассыпался, даже был немного тягучий, как что-то такое приятное. Он был не такой, как Марс или Сникерс, не такой даже как начинка от ириса Забава. Он был мягче, он был бело-рыжий и отщипывался ложечкой. Такой чисто вкусный торт. Жаль, что мы его больше не попробовали.

– Сколько с нас? – спросил Анд.

– Зачем ты спросил? – прошипел я. – У тебя, что, денег навалом?

– Нашел.

– Где?

– В ботинке, под стелькой.

– Ну ладно. – Но этих денег оказалось мало.

– Мы потом расплатимся, – сказал я.

– А где мы потом возьмем? – прошептал Анд.

– Не знаю, – ответил я. – Утро вечера мудреней.

Но утро здесь так и не наступило.

Мы были в разных комнатах. Хотя девушки очень просили не разлучать их.

– Мы хотим вместе, – стонали они.

– Почему? – спросила Катя.

– Он мне на зоне надоел, – сказал Анд. – Все в дырочку подглядывал.

– Ах, вы так хотите? Хорошо подглядывайте, – сказала Настя, и мы разошлись по комнатам.

Торт стоял в нашей комнате. Уже через два часа Анд с Катей ввалились к нам в комнату. Прервали на самом интересном месте.

– Ну вы чё делаете-то, в натуре! – возмущенно воскликнул я. – Анд, так не делается. Да и вы, Катя, сначала показались мне думающей девушкой.

– А мы хотим торта, – весело ответила эта прелестная дамочка.

– Плохо все это, плохо, – раздраженно сказал я и хотел пойти в ванну. – Где моя куртка? – спросил я. И, не найдя ничего своего, надел куртку Насти. Она быстро протянула руку.

– Не надо надевать мою куртку, – сказала она.

– Почему? – спросил я.

– Я не люблю, когда берут мои вещи.

– Разве ты не любишь меня? – удивленно спросил я.

– Ну не надо, – жалобно усмехнулась Настя. – Не надо.

– Да брось ты! – резко сказал я и накинул куртку себе на плечи.

– Да ладно ты, Настя, – сказала Катя, – пусть сходит. Она так сказала, потому что поняла, меня не остановить.

– Ладно, – согласилась Настя, – только не лазь, пожалуйста, по карманам. – Она вздохнула. – Теперь мне придется поглощать десерт в кровати. – Она натянула на грудь простыню и села. – Кто подаст мне торт и ложку? И еще чего-нибудь шипучего.

Я сходил в ванную комнату, закурил Мальборо. Возвращаюсь назад. Все с ложками стоят. Склонились над тортом. Вот ведь! Хотели без меня начать.

– Ну вы, че, оборзели?! Нельзя на минуту отлучиться. Все хорошее готовы испортить? Я так мечтал об этом торте.

– Мы еще ничего не трогали, – сказала Катя.

– Но могли бы! А это уже портит мне настроение. Мне кажется, это уже случилось. Очень печально. – И я бросил куртку на стул. С трех метров.

Бац! Из кармана что-то выпало. Что это?

– Что это? – спросил Анд.

– Это пистолет, Сон, – сказал я, – надо валить.

– У нас такая работа, – сказала Катя.

– У нас такая опасная работа, – сказала Настя, – что надо постоянно быть готовыми к самообороне.

– Вы даже не представляете себе, какие подонки нам попадаются, – сказала Катя. – Недавно вот, сексуального маньяка взяли…

– Как вас прикажете понимать? – угрюмо спросил я. – Что значит, взяли? Задержали, что ли?

– Да. Взяли, но не мы, к сожалению, – сказала Настя. – Просто мы хотели с ним пойти, а его тут взяли. Потом выяснилось, что это сексуальный маньяк. А мы-то чуть-чуть с ним трахаться не пошли.

– А как вы узнали, что он сексуальный маньяк? – продолжал я свой допрос. Потом, что ли?

– Да, через много… времени.

– Через несколько лет?

– Не через несколько лет, а просто прошло какое-то время.

– Вы отвечаете так, как будто выучили эти ответы наизусть. Заранее. Они заранее все предусмотрели, – обратился я к Анду.

– Да брось ты, – сказал шнырь, – они хорошие сексуальные девушки. – Давай есть торт, – и он приподнял ложку, чтобы зацепить большой кусок. Это меня разозлило. Я еще стоял в пяти метрах от торта, а он уже собрался его бомбить.

– Погоди.

– А чего годить? – и Анд опять повернулся к торту.

– Подожди, сказал. Сейчас я проверю карманы, и будем спокойно есть торт. Все вместе. Вместе! Ты понял? А то я еще стою хуй знает где, а они уже готовы все сожрать.

– Какие глупости, – сказала Настя, – торт большой, всем достанется.

– Целый? Целый не всем достанется, – сказал я. – Вы-то начнете есть целый, а мне придется доедать остатки.

– О! Господи! – вздохнула Настя, – надо же быть таким занудой. Мне бы следовало догадаться, что вы такой зануда. В постели меня заёб, теперь и с тортом решил достать. Хорошо, продолжай. Мне это даже нравится. Только бы сначала надо было предупредить, что ты всегда одинаковый. Я-то, дура, раньше думала, что ебут только пизду, но теперь мне понятно: ебут и мозги.

– И то правда, – сказала Катя. – Лучше бы уж в рот или в жопу.

– Я больше ничего не буду говорить, – сказал я, – чтобы вы не думали, что я такой занудный. Только проверю карманы в куртке и все.

– Что там можно найти? – спросила Катя. – Переносную Зенитную Ракетную Установку?

– Вот это мне тоже подозрительно, – сказал я. – Проститутка сказала бы просто: переносная ракетная установка. Так без всякого пафоса. А у вас это именно ПЗРК. Звучит, как ИГЛА, которую постоянно воруют террористы.

– Так, за кого ты нас принимаешь, дорогой? – мягко спросила Настя.

– За террористок, наверное, – улыбнулась Катя.

– Да брось ты! – опять запел Анд. – Какие они террористки. – Я отмахнулся.

– Они не террористы. Ты не понимаешь. Они ловят террористов. Я тебе точно говорю, это не простые бабы. Сейчас я проверю ее карманы.

– Ну что? – спросила Настя, – проверил?

– Ничего нет, – сказал я разочарованно.

– Ну что ты такой грустный стал? – спросил Анд. – Тебе это надо? Зачем нам знать, кто они такие? Мы за этим, что ли, сюда пришли?

– Да ладно, Андестенд, пусть ищет, если он такой мудак, – сказала Настя.

– Андестенд, – тихо переспросил я. – Что это значит? Вы знакомы? Откуда ты знаешь, что он Андестенд.

– Да ты сам его так называл, – сказала Катя.

– Я? Нет, я так его ни разу не называл. По крайней мере, здесь.

– Значит, он сам так представился нам, – сказала Настя, пока ты разбирался с официантом.

– Я не разбирался с официантом.

– Значит, пока ходил в туалет.

Я раздумывал.

– Ну что ты думаешь? – спросил жалобным тоном Анд, – давай есть торт.

– Мы уходим, – сказала Настя, – потому что мы обиделись. Какая болезненная подозрительность. Я те точно говорю, Василий, до добра такое твое поведение не доведет. Профессор. – И добавила почти не слышно: – Ебаный. – Я хотел спросить, откуда она знает, что меня на зоне звали Профессором, но передумал. Опять скажет, что я или Анд это уже говорили. Но я ничего такого не говорил. – Отдай мою куртку!

Я уже хотел ее бросить Насте, как вдруг ощутил что-то твердое в руке. Что это?

– Там что-то есть, – сказал я, – и, не раздумывая больше, оторвал у куртки подкладку.

Это было удостоверение. Я посмотрел на Настю. Они все трое застыли, как белые изваяния в летнем парке при товарище Эстэлине. Да и после него еще долго стояли. Открываю книжечку с золотыми буквами и читаю:

ЧАСТНЫЙ ПРИСТАВ

НАХОДИМ, ЛОВИМ, ДОСТАВЛЯЕМ СБЕЖАВШИХ ЗЕКОВ.

– Что это за такое? – не понял я и посмотрел на Настю. – Ничего не понимаю.

– А тут и понимать нечего, – ответила она, – не хотят зеки в последнее время сидеть там, где положено. Бегают.

– А вы значит, ловите?

– Да, – просто ответила она.

Я вспомнил про пистолет. Его я положил рядом на журнальный столик. Они поняли мое намерение. Катя взяла огромный торт, положила его на ладонь правой руки и бросила в меня. На какую-то долю секунды я засомневался. Подумал, что может быть лучше съесть этот торт, чем кидаться за пистолетом?

И она попала этим тортом мне прямо в лицо. Я даже вкуса не почувствовал. В прыжке я первым успел схватить пистолет.

Раздался визг, писк.

– Всем лежать! Лицом в пол!

– Анд, ты-то чего лег? Встань и свяжи их.

– Ты меня испугал, – он уставился на блестящий браунинг в моей руке. – Убери, пожалуйста.

Я засунул пистолет за пояс.

– Че ты делаешь? Че ты делаешь?! – рявкнул я.

– А чего?

– Как ты им руки связываешь? За спиной вяжи. Это такие мымры. Из любой ситуации могут выкрутиться. Я слышал даже, что они час могут не дышать под водой.

– Да ну, это преувеличение, – сказал Анд.

– Уходить надо, – сказал я. – Похоже, здесь нас ждали.

– Вряд ли. Случайность.

Случайность или не случайность, но уходить надо срочно отсюда. Сейчас я соберу вещи, и мы пойдем ловить машину.

– Вряд ли в три часа ночи можно здесь поймать машину, – сказал одна из девушек.

– Скотч здесь есть?

– Самогонка, что ли?

– Не самогонка, а клейкий скотч. Понял?

– Нет.

– Фантастика!

Заклей им рты. А я пока спущусь вниз, возьму что-нибудь с собой.

Бармен принес мне тушеную оленью ногу. Но не отдал ее. Он сказал:

– Вы заплатите сейчас? Хозяин просил передать вам, чтобы вы заплатили перед отъездом.

Я печально вздохнул.

– Но я еще не уезжаю.

– Вы сказали, чтобы я приготовил вам чего-нибудь к отъезду, – сказал бармен.

– Я так сказал? Ну, хорошо, – я немного покашлял в кулак и опять пошел наверх. У этих девушек должны быть деньги. Скорее всего, они у них есть. Не могут же они без денег ловить преступников. Сейчас мы этих дамочек хорошенько обыщем.

Я быстро поднялся наверх и толкнул дверь в комнату. Катя и Настя сидели с заклеенными ртами. Анд курил за столом с маленькой чашечкой кофе в руке.

– Все нормально? – спросил я. И тут же добавил; – Быстрее уходим.

– Этих ментовских шлюх прикончить?

– Примотаем их скотчем к спинкам кроватей. Пусть лежат здесь, как мухи в паутине. Но сначала их надо обыскать. А то нам нечем рассчитаться.

– Давай, ты вяжи мою, а я твою.

Я приблизился к Кате и получил удар ногой в пах. Я согнулся, переждал боль и сказал:

– Надо было их замочить.

– Что, так больно? – иронично-ласково спросила Катя. И тут же добавила: – До свадьбы заживет.

Я ударил ее по лицу ладонью. Оплеуха получилась очень звонкой и прилипчивой. Катя откинулась на кровать. Я не выдержал, упал на нее и начал задирать ей юбку. Вдруг Катя обхватила меня обеими руками и крепко прижала к себе.

– Как она освободилась? – прохрипел я в подушку.

– Все кончено, малыш, – услышал я сзади голос Насти.

Я обернулся и краем глаза увидел, что Анд стоит с ней в обнимочку.

– Ты что же это делаешь, идиот?! Предатель. А я еще хотел позвать его на помощь. Ну сейчас вы все у меня получите! – я попытался просунуть правую руку к поясу и вытащить браунинг. Катя прижалась ко мне еще плотнее.

– Андестенд, свяжи нашего барашка, – сказала Настя. – Руки ему назад и скотчем прижми их поплотнее. Чтобы кровь остановились.

– Может, они у него отсохнут, – сказала Катя. – Тогда он перестанет бить девушек.

– Андестенд, значит, – сказал я.

– Я не предатель, – сказал Андестенд. – Просто меня завербовали. Я внештатный сотрудник.

– Тоже работаешь за деньги?

– Если бы я отказался сотрудничать, меня бы давно убрали. На этой блатной должности шныря свиданки раньше, до меня, долго не задерживались. Прости, но такова жизнь. Мне жаль, что ты этого не понял.

– Но ведь тебя все равно расстреляют на зоне, – сказал я. – Уже завтра, я думаю, начнется ликвидация.

– Она уже началась, – сказала Настя. – Только мы туда не поедем. Мы сдадим вас адвокатской фирме Леньки Пантелеева.

– Что это за фирма? – спросил я. – Первый раз слышу.

– Это очень известная фирма. Сотрудничает и с русским ГУ – главным управлением – и с Интерполом. Она даёт деньги для освобождения под залог. Потом нанимают частных приставов, если заложник скрывается.

– Я не заложник.

– Сбежавших зеков тоже ловим.

– Если нет работы получше.

Дамочки упаковали меня и потащили вниз. Если они работают за деньги, то эти деньги у них есть, подумал я. Но ошибся. Все было как раз наоборот. Если они работают за деньги, то денег у них нет. Если бы были, зачем браться за работу на холоде.

– Вы забыли заплатить, – услышали мы уже на самом выходе, перед дверью на первом этаже.

– Мы вам заплатим на обратном пути, – небрежно сказала Настя.

– Заплатите сейчас, – сказал бармен.

– Андестенд, разберись с общепитом, – сказала Катя, и протянула шнырю браунинг.

– Не советую. – Это сказал хозяин придорожного отеля Дмитрий Заведенский. В руках его появилось помповое ружьё. Оно напугало всех своим благородным черным матовым цветом.

Мы замерли. Ружье хрустнуло и послало патрон в ствол. Все вздрогнули, и Андестенд бросил браунинг на пол.

– Сколько с нас? – спросила Настя.

– Так… – Заведенский положил перед собой счет. – За ужин, ночь и лишнее беспокойство… это будет всего штука.

Катя присвистнула.

– У тебя же должны быть деньги! – вдруг как будто чего-то вспомнив, крикнул Анд.

– Это ты мне? – изумился я. – Да даже если бы у меня был миллион, а бы не дал таким, как вы ни цента.

– У него должны быть деньги! – шнырь указал пальцем на меня. – Такая телка приезжала к нему на свиданку. Он так драл ее, что она не могла не оставить ему денег.

– Ну а где они могут быть? – спросил я. – Мы искали, но не нашли денег. Что ты зря мелешь.

– Надо искать.

– Ищите. А я так лучше здесь останусь. Поработаю поваром. Вы возьмете меня? – обратился я к Диме Заведенскому.

– Вы нам пригодитесь, – ответил за хозяина бармен Алеша.

– Ну вот, – сказал я и сел в кресло у крайнего столика.

– Вы препятствуете правосудию, – сказала Настя.

– Потом вы пожалеете о своих угрозах, – сказала Катя.

На что Заведенский ответил:

– Окей. – Но ружье не опустил.

Они начали рыться в моих вещах, но ничего не нашли. Свой мешок, я между прочим, так и не брал с собой в номер. Он лежал у стола.

– Стоять на месте! Собаки! – крикнул бармен. Он заметил, что Настя двинулась вперед. – Там пистолет, – он посмотрел на хозяина и указал пальцем на пистолет.

– Я только хотела посмотреть, что в мешке. Вдруг там деньги?

– Мы сами посмотрим, – сказал бармен.

Он вывалил всё, что было в мешке на прилавок бара.

– Фуфло толкают, – сказал бармен. – Наверно хотят потянуть время. Где тут могут быть деньги? Давай, запрем их в холодильник. А утром сдадим Федору.

– Кто такой Федор? – спросил я.

– У вас Ленька Пантелеев, а у нас Федор Литовский, – сказал Дмитрий Заведенский. – Свой у нас адвокат есть.

– Еще одни адвокат, – вздохнула Катя.

– Сколько же их развелось, – добавил я.

– Федор скорее не адвокат, а режиссер, – ответил Заведенский.

А если на самом деле Анна Сергеевна оставила мне деньги. Просто забыла сказать. Или считала, что это и так очевидно. Куда бы она могла их положить? Я задумался и потер лоб. Она могла побояться, что ее обыщут и деньги отнимут. Куда бы она тогда их положила? Кажется, уже все пересмотрели. Нет.

– Разрежьте грейпфрут, – сказал я. Очень большой желто-оранжевый грейпфрут лежал на стойке.

– Это наш грейпфрут, – сказал бармен. – Зачем нам его резать? Хорошая идея, но это наш грейпфрут. К тому же непонятно, как в него можно деньги засунуть?

– Разрежьте!

– Хорошо, – хозяин разрезал грейпфрут.

– Зачем вы это сделали? – спросил бармен. – Это был наш фрукт.

– Фрут, – поправил его хозяин и, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, и стал его потихоньку есть.

– Там есть старая колода карт, – сказал я, – смойте верхний слой.

Начали мыть карты. Это делал бармен и только усмехался. Он не верил, что под сальными картами скрыты доллары.

– Да нет здесь ничего, – сказал он. И добавил: – ерундой занимаемся.

И все же деньги нашлись. Они были в конверте. Да, просто в конверте.

– Че же вы не посмотрели в конверт? – спросил уважительно шнырь. В конверте ведь было десять тысяч баксов.

– Я думал там письма, – пожал я плечами. – Даже не понимаю, почему я в него не заглянул.

– Я возьму еще двести долларов, – сказал Дима Заведенский. – За беспокойство.

– Вы уже брали за беспокойство.

– Это за второе.

– Я тоже возьму хотя бы сто баксов, – сказал Алеша-бармен.

– А ты перебьешься, – сказал хозяин и хлопнул наглеца по руке.

Девушки хотели забрать мои деньги, но Дмитрий Заведенский сказал, что в таком случае он нам вообще ничего не отдаст.

Я спрятал пресс долларов под рубашку, и мы поехали в зону. У этих девушек здесь была машина. Опель старого образца.

– Я не понимаю, зачем мы едем на зону? – там всех расстреливают.

– Это не наше дело, – ответила Настя.

– Мы тебя сдадим, получим денежки и тю-тю.

– А ты? – я повернулся к Андестенду.

– За меня не беспокойся.

– Как знать, как знать, – пробормотал я. – Вдруг насчет тебя не поступило распоряжений? Приедешь, а тебе твой член длинный оттяпают. Дадут в руку и скажут: держи. Пока мы винтовки заряжаем.

Андестенд отвернулся и глубоко задумался. А вдруг и правда на него не придет разнарядка? Пока там разберутся. Н-да, печально. Как всё печально. Девушки тоже молчали.

– Сколько?

– Что?

– Сколько вам за меня предложили?

– Немного. Вы не заложник, а простой зек. Всего три тысячи.

Через минуту я сказал:

– Пять.

– Что пять? – спросил Анд. – Пять тысяч долларов за твою свободу? А я как же?

– За твою свободу я бы не дал и доллара.

– Если бежать, то вместе, – сказала Катя.

– А то нас тоже расстреляют. Вместо тебя. – И еще Настя добавила со вздохом: – Мы не продаемся.

– Если бы у тебя был миллион, – мечтательно протянула Катя.

– И то бы мы еще подумали, – сказала Настя.

– Будем надеяться на лучшее, – сказал шнырь.