Текст книги "Тэтэ (СИ)"

Автор книги: Владимир Буров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Всё, теперь нас не пощадят. Теперь они убьют и меня. Я подошел к пулеметчице сзади и ударил ее рукояткой пистолета по голове. Она зашаталась, но не упала. Вдруг Альбина резко повернулась. В ее руках был автомат. Только держала она его не как обычно, а за ствол. Рукоятка автомата пронеслась в пяти миллиметрах от моего лица. Но я упал уже без зубов. Выступающая за рукояткой часть автомата задела челюсть.

Эта сука перебила два эскадрона. Альбину взяли, когда она спустилась в блиндаж за очередным стволом. До этого она уже сменила четыре ствола. Они так и не успели остыть. Пришлось идти за пятым в блиндаж. Именно этого ждали смершевцы Бидо. Они подобрались уже совсем близко. Когда пулеметчица выбежала из блиндажа, ее ранили в шею. Захлебываясь кровью Альбина упала на дно окопа.

Я очнулся и попытался ей помочь.

– Что ты делаешь, болван? – хрипло проговорила она.

– Пытаюсь зажать пальцем артерию. Она у вас пробита.

– Господи, ты не болван.

– Спасибо.

– Ты хуже. Ты… – она хотела сказать идиот, но передумала. – Ты еще глупее. Теперь кровь можно остановить только спецсредством.

– Оно у тебя есть?

– Там, в блиндаже.

Я долго искал это спецсредство. А когда вышел, в траншее уже были бидоновцы. Не просто бидоновцы, а бидоновцы с нашивкой С на рукаве. Меня ударили прикладом в живот, и я согнулся.

– Еще один, – сказал бидоновец.

– Тащи его сюда, – сказал командир эскадрона.

Начали сколачивать кресты для распятия. Фирменным знаком смершевцев в общем-то была виселица. Но Бидо решил придумать че-то новое. А все новое, как известно, это хорошо забытое старое. Ведь все, а особенно эта падла Берия, долбили одно и то же:

– А! – и махали рукой. А потом добавляли: – Кому на – слово на х – нужны эти кони. – И никакого вопросительного знака. – Атомные бомбы нам нужны. По крайней мере, танки и танкетки. – Ну, Рыжий!

Бидо обратился к Джо с письменной просьбой разрешить ему проявить инициативу.

– Я уже все подготовил, – сказал Бидо.

– Узе? – как обычно переспросил маршал Ле-Нин. – Харасо, гавари.

– Предлагаю больше не вешать.

– Хотя ты мне и друг Бидо, но зря ты сегодняшний день начал с очередной глупости. – Почему не надо вешать, я не понимаю?

– Я предлагаю не всем запретить вешать, а только моему арьергарду. Моим БИДО С. Пусть распинают.

Товарищ Эс даже трубку выпустил из рук.

– Узе?

– Что узе, товарищ Ле-Нин?

– Ты мне зубы не заговаривай, падла. Хочешь быть новым Цезарем? Я еще жив, а ты узе меня хоронишь. Я – слово на б – тебя первого разо… раз… – слово на е с приставкой: раз – так, что ты слово такое забудешь ИНИЦИАТИВА.

– Я хотел просить тебя Джон Леннан, чтобы разрешить это делать только моему конному Смершу. А то ведь, товарищ Леннан, Рыжий намекает на то, что я занимаюсь плагиатом.

– Ну, хорошо. Пусть распятие будет твоим фирменным знаком. Ты ведь мне друг, Бидо. А почему нет? – и товарищ Эс рассмеялся. – А ты ведь испугался, Бидо, а? Зачем ты испугался, Бидо? Мы с тобой Гражданскую Войну делали. Меня бояться не надо. Ты мне друг, Бидо. Друг, но не Цезарь! А знаешь, почему ты не Цезарь? А, Бидо?

– Конечно. Цезарь ты, Джо.

– Ну, окей, действуй.

Еще никого не распинали. И Бидо сам подъехал к Радару. Он решил сам убедиться, что распятие даст существенно лучшие результаты по сравнению с вешанием.

Я не помнил себя от ужаса.

– Товарищ Бидо, друг Бидо, сладкий Бидо! – зашепелявил я. – Мы же свои. Я свой! Я сам штурмом взял этот Радар. Эта сука…

– Умей ответить, сынок, за свои преступления. Не надо песен. Я всё знаю. Ты понял? Я все знаю. Не надо было стрелять по моим ребятам. Ты понял, не надо. Вы же выкосили два эскадрона, падлы! Вы будете распяты. Я должен все знать.

– Дорогой Бидо, ты сам сказал, что все знаешь. Зачем нас вешать?

– Больше никаких вешаний! Только распятие, только распятие! Зачем, ты спрашиваешь?

– А вдруг я не все знаю? Посмотрим, что ты сочинишь, господин сочинитель. Что-то я сегодня слишком разговорчив. – Он махнул рукой. – Начинайте.

Альбине остановили кровь. И я увидел, что ее уже прибивают к кресту. Потом и меня повалили на землю. Неужели это на самом деле происходит? Разве в Войну распинали? Значит, да, распинали.

Когда мой крест поставили, я увидел, что делают еще три креста. Распинали мертвых. Бидо никак не мог насладиться процедурой. Третий был Валера. Его приволокли на хвосте коня и тоже распяли. Кажется, он был уже мертв.

– Я обычно сплю долго, но завтра поднимусь рано. Знаешь ли. Хочу сходить на рыбалку. Пока. Поэтому будем надеяться, что мы еще поговорим.

– Буду ждать, – ответил я. Хотелось еще что-то сказать, но Бидо уже повернул своего огромного коня и ускакал. Впрочем, и мне говорить расхотелось.

Альбина была жива. Она была в шести метрах от моего креста. Она сказала:

– Жаль, что у тебя нет своего института, Профессор. Может быть, ты бы спас нас. – И добавила: – После смерти.

Я повернул голову. Может она смеется? Нет, кажется, она была вполне серьезна.

Я не смогу без бумаги выбраться из этой истории. Можно только помечтать. Ничего не получалось. Можно ли на кресте что-нибудь придумать? Говорят, можно. Правда, церковь против размышлений на кресте.

К сожалению, пока я не научился мечтать на кресте, как Мартин Скорсезе.

Впрочем, надо попробовать.

Это был обычный дом на горе. Правда, в нем отремонтировали все, что можно. А пол сменили почти полностью. Толстые новые доски пахли свежеспиленным деревом. Терраску обложили кирпичом и установили там новую ванну. Когда я зашел, двое мужиков устанавливали над газовой горелкой трубу из оцинкованного железа.

– За сколько дом продается?

Они продолжали молча и весело работать.

– Двадцать, – наконец, сказал один. Он стоял на верху на лестнице.

– Можно посмотреть?

– Посмотрите. Пройдите туда.

Как раз появилась хозяйка. Она показала мне три большие комнаты.

– Кухня там большая. И подпол, посмотрите. Посмотрите, посмотрите: глубина в рост.

Потом она показала мне вишневый сад. А потом и яблоневый сад.

– Это все относится к дому?

– Да, да, здесь всего четырнадцать соток.

– Сколько вы хотите? – спросил я.

– Всего двадцать две тысячи, – ответила она.

Двадцать две, подумал я. А те мужики сказали двадцать.

– Я бы взял за семнадцать. – Мне неудобно было так занижать цену, но я все-таки сказал эту сумму.

– Здесь земли одной четырнадцать соток, – обиженно сказала женщина.

– Давайте еще посмотрим, – сказал я. Мы походили по саду. В таком саду могут гулять две собаки. А их было две. У нее и у меня. У женщины, которую я ждал, была черная собака, а у меня стаффорд. – Места хватит для двух собак, – сказал я.

– Да здесь места хватит для целой псарни!

Я нахмурился.

– Вы чем-то недовольны? – спросила Галя. Хозяйку дома звали Галя.

– Вы как-то пренебрежительно отнеслись к моим собакам, – сказал я.

– Ну, извините, – сказала Галя. Ей уже хотелось продать дом мне. Она решила, что будет лучше уступить.

– Если берете точно, то восемнадцать. И… у вас будет еще одно преимущество. Вы можете оформить его за треть цены. Вам не потребуется справки о доходах.

Я хотел сказать, что со справками о доходах у меня нет проблем, но решил не искушать судьбу.

– Здесь слив новый, яма новая. Раньше ведь в этом доме не было теплого туалета.

– Хорошо, я беру этот дом. Вам нужен задаток?

– Если вас не затруднит.

– Нет, наоборот, я буду уверен, что вы его не продадите другим людям.

Мы прошли в дом, и Галя написала расписку на две тысячи долларов.

– Вы не пожалеете, – сказала она, прощаясь у ворот. – Вам ничего не придется делать. Приезжайте и живите.

– Только мебель нужна, – сказал я.

– Я могу вам посоветовать, где купить хорошую недорогую мебель, – сказала Галя.

– Спасибо, сейчас этой мебели везде полно.

– Не скажите. Самоделок много, а хорошей дешевой мебели здесь вы не найдете.

– Из Москвы, что ли, везти?

– Из Москвы? Лучше из Польши.

– Польша далеко.

– У меня есть знакомые. Я могу дать вам телефон. Вам привезут нормальную мебель.

– Хорошо, я запишу этот телефон. Но так, на всякий случай. Думаю, я сам найду себе мебель.

– Ну как хотите. Будете записывать?

– Давайте, я запишу.

Но я не стал звонить. У меня был в запасе целый месяц. Я ходил по мебельным магазинам смотрел, спрашивал. Два дня. А потом поехал в Москву. Я неделю ходил по мебельным магазинам и никак не мог успокоиться. Очень дорогую мебель, я купить не решался. А какова средняя цена? Сколько можно потратить на мебель в трехкомнатную квартиру, чтобы не вызвать подозрения? Кажется, я готов был ездить по магазинам весь месяц. Жаль только, что это удовольствие никогда не приводит к нужному результату. Всегда потом оказывается, что принятое, наконец, решение было неверным. Например, вот задумал купить желтую мебель и ищешь желтую. Но такая мебель хороша только из карельской березы. А она очень дорогая. Купить такую я не имел права. Долго смотрел на эту мебель, но со вздохом покинул этот магазин.

Что-нибудь попроще надо. Чтобы это было по-немецки качественно. Я и купил немецкую, сине-серого цвета. Непонятно из какого дерева. Мне она нравилась. Но ведь я хотел купить паласы фиолетового цвета! Как я видел в одном американском доме. Синяя мебель, фиолетовые паласы! Очень темно будет. Да тут еще я узнал, что можно было купить мебель из карельской березы недорого. Она делалась из остатков. Как китайская дубленка. А вид вполне отличный. И главное из натурального дерева! Я имею в виду, не из опилок.

Пришлось искать белые обои. Тоже, кстати, немецкие. Такие с небольшим количеством серебристых блесток. С ненавязчивыми завитками. Хотя я хотел обои под синий платочек, но с качественными французскими красками. К тому же обои Синий Платочек были моющиеся на все сто процентов, а эти так себе. Только протереть аккуратненько тряпочкой можно будет. Блестки будут, наверное, падать. Собаки будут трясти мордами слюнявыми. И эти слюни будут на новых обоях. А если накупить еще побольше мебели, чтобы грязь не попадала на стены, то опять не сходится. Зачем тогда светлые обои, если их не видно будет. Полмесяца я искал мебель. Может быть, пол сделать белым?

И самое главное, ведь я с самого начала хотел купить мебель из Карельской Березы. Нет! Вот чего хочешь, то никогда не сбывается.

У меня осталось всего две недели на покупку машины. Если на мебель пришлось потратить две недели, то оставшиеся две недели на машину точно не хватит. Надо торопиться.

Я обложился газетами и журналами. Обои поклеили, мебель собрали и расставили, фиолетовые паласы привезли уже. Я сварил себе большую чашку дорого, но слабого кофе абсолютно без сахара. Наколотый сахар я брал отдельно из вазочки. Я раскрыл журнал с фотографиями. Столько машин! А я даже не знаю, чего хочу. Во – первых, для кого эта машина? Для нее или для меня? При таких деньгах… при… Да Машина – это главная игрушка, как для детей, так и для взрослых. Без нее я обойтись не могу. Ну не в силах просто. Мерсик бы, конечно, как был у Звенецкого. Дать бы ему по рогам! Теперь из-за него такую тачку уже не купишь. До чего обнаглели! У известного романиста отнять машину. Геленваген. Геленваген.

Я повторил это слово еще несколько раз, как заклинание. Нет, слишком дорогая тачка. Такую я все равно не могу купить. Но с мерседесами сразу было жаль расставаться. Может быть, какой-нибудь подешевле можно найти? Я перевернул несколько листов. Цены были везде указаны. Но везде они были высокими. Жаль. Так хочется Мерседес. Почему Лебединскому можно купить трехлетний Мерседес, а мне нельзя? А что тут удивительного? Он артист. Можно сказать, звезда. У них другие проблемы.

БМВ. БМВ был у Андрея Миронова. Голубкина купила ему. Наверное, Миронов был очень разочарован, когда узнал, что Мерс вырвал прямо из-под рук блатной прокурор. Как он мог быть блатным. Ведь это был простой военный прокурор. Может, отмазал сынка государственного воротилы от наказания за убийство? Тот служил в армии, убил молодого, а чтобы сынку не сидеть, папа достал военному прокурору бумагу на покупку Мерседеса. Сколько открытий было сделано, чтобы, в конце концов, получился Мерседес! Тысячи изобретений вобрали в себя его крылья, мотор, колеса, детали подвески, дизайн интерьера. Сколько лучших душевных порывов воплотилось в коже, железе, резине этой игрушки. Сколько Репиных, Серовых, Щедриных, Шестаковичей, Булгаковых, Пастернаков, Высоцких и Мироновых положили свои жизни к этим колесам! А точнее, сколько творческих гениев было создано Мерседесом! А ведь это была просто красивая немецкая женщина. Жещина-Мужчина. Ведь женщина женского пола, а Мерседес мужского. Сделали. А для кого, спрашивается? Я например, не могу купить Мерседес.

Так… Сколько стоит восьмилетний? Эдакий подросточек… Так, так… можно бы взять. Только уж больно часто они меняют модельный ряд. Ехать будешь вроде бы на Мерседесе, а реально все будут знать, что это уже собственно и не Мерседес, а так конструктор для самоделкина.

Наконец, я расстался с Мерседесами и перешел к Японцам. Конечно, мне нравился Мицубиси Паджеро. Нет, я вздохнул. Восемь лет – пятнадцать тысяч. А что в нем хорошего? По лесу все равно не проедешь. Старая телега.

Я заварил чаю. О Жигулях я даже думать не буду. Лучше куплю любую старую иномарку, чем это – слово на ё – дерево. Ни за что! Взял тут года два назад Семерку жигулевскую. Раньше у меня была такая. И ничего раньше вроде бы нравилась. Не замечал я раньше, что у этой телеги такой тяжелый руль и большой радиус разворота. Больше, чем у Газели. Такие машины, кажется, что могут выпускать только извращенцы. Себе Ауди за восемьдесят тысяч долларов, а народу Семерку с тридцатилетним стажем. Ведь сколько раз я хотел купить иномарку. Нет! Как будто кто-то там наверху знает, что я хочу купить иномарку и делает всё для того, чтобы я не мог этого сделать. Как будто и на Небе на месте главы Центробанка сидит Таращенко. Без рук, без ног, а все к себе гребет. Ну ничего не дает купить. Нет, на самом деле, как только соберусь покупать иномарку, так предполагается повышение цен на них. То пошлины увеличивают, то правый руль всё запретить хотят. Раз пять это повторялось.

После стольких обманов хотелось взять что-нибудь получше. Тойоту бы взять. Сколько этих тойот я раньше пересмотрел! И Камри, и еще каких-то, и Калдина, и Карина, и Королла. Нет. И знаешь почему? Реклама отрицательная. Не нравится мне реклама и всё. Кроме фразы: УПРАВЛЯЙ МЕЧТОЙ – все плохо. Вся Москва в чубчиках. А по-моему, если уж делать чубчик, то Кучерявый. Вейся, вейся, чубчик кучерявый, а развевайся, чубчик на ветру. Надо было Рубашкина нанимать для рекламы такого товара. Даже смотреть больше не буду на эти Тойоты. Пусть их воровать стали в тысячу раз больше в последнее время, всё равно нет. Конечно, хотелось бы иметь машину с коробкой автомат. Все японки с автоматами. Но я должен найти что-нибудь другое, что-то получше.

Хотя для кого я покупаю тачку? Для себя или для неё? Тойота, ей бы подошла. Ничего, поездит и на Рено. А зачем светиться?

Выбирать машину в магазине тоже не получится. Все магазины специализированные. В одних продают Рено, в других Тойоты, в-третьих Мерсы, в-четвертых БМВ, в пятых Мицубиси, в шестых Хонды.

Но все же я решил это сделать. Опять поехал в Москву. Пока шел от метро к остановке автобуса, смотрел на проезжавшие мимо автомобили. Среди них были такие, названия которых я вообще не знал. Один был очень хороший. Маленький, черный с крышей как у Победы и большими выпуклыми задними крыльями. Ну, спортивный! Не для нас. А что же для нас? Ну не Фольксваген же этот народный?! Все на них ездят. Не хочется.

В магазине было мало машин. Я поехал на рынок. Пока медленно двигались в пробке на Маршрутке, смотрел на иномарки тачки. Сколько же их напридумывали! А для меня нет. И точно, на рынке я совершенно замучился. Остановился у электромангала и взял шашлык.

– Ну не знаю я, что брать!

И я был уверен, что опять попался. Уже какой раз я буду покупать машину, приехав только посмотреть ее. Ну, а что делать? Я устал. Сейчас ехать в Маршрутке, потом в Метро на вокзал. Потом жариться в автобусе несколько часов. Я не могу. Ну честно. Чтобы преодолеть такое неприглядное будущее, не надо было брать с собой деньги. В крайнем случае, отдам ей эту машину. Значит, опять придется брать две. Две. Значит-т, две. Денег с собой десять штук. Каких машин только нет! Я это повторил, наверно, уже двадцатый раз за неделю. А моей нет.

Я подошел к короткобазной красно-белой Мицубиси Паджеро. Какого цвета? Двухцветный. Двенадцать тысяч просит.

– У меня только десять, – говорю я.

– Нет, нет, – продавец даже отшатнулся. – Двенадцать.

– Этот рынок, – мрачно сказал я и тяжело вздохнул, – все сбрасывают цены.

– Я тоже могу сбросить сто долларов. Максимум двести. Ну че ты хочешь, посмотри какая тачка!

– Ремонт дорогой.

– Ее не надо ремонтировать, у нее все работает.

– Годы скажут своё. Годы…

– Да че ты заладил, годы, годы! Иди тогда и купи новую.

– Наверное, я так и сделаю. За такие деньги можно взять Нексию, Форда, Рено Символ.

– Вот именно. Символ. Символ чего только? А это МАШИНА.

– Я люблю Мерседесы.

Продавец только покачал головой. Он открыл дверь, но не садился, ждал, что я еще скажу.

– Пожалуй, я поеду… я поеду в Германию. Там меня не обманут. А то выждут покойника за семьсот баксов, а потом здесь толкают в пять раз дороже.

– Если там у тебя нет знакомых, – сказал продавец Паджеро, – бесполезно, ничего хорошего ты в Германии не купишь. Ну ты же в машинах ни бум-бум.

– Сам ты не бум-бум, – разозлился я и отошел от него.

Скоро темнеть начнет. И рынок закроют. Ну и что? Я поеду домой на автобусе. Я подошел к мангалу и съел еще один шашлык. Порции маленькие. Я только недавно понял, зачем в кабаках делают маленькие порции. Оказывается, они вкуснее. В общем, так, пойду возьму Опель. Хотел же я взять немецкую тачку. Значит, возьму немецкую.

Только я начал рассматривать Опеля, как подошел продавец Паджеро и нагло ляпнул:

– Опель не машина. – Точно, я это уже слышал. Даже Фольксваген лучше. А Фольксваген – это народная машина. Какой-то заколдованный круг.

Я пошел и съел третий шашлык. Надо делать шаг в какую-то сторону. С бутылкой лимонного Швепса я подошел к Мерседесу. Он стоил пятнадцать. При большом желании я мог его взять. На книжке в Москве у меня было десять тысяч долларов.

В этот день я так и не купил машину. Остался еще на одну ночь в Москве. Этот парень с Паджеро понял, что я реальный покупатель. Он готов был отдать своего двухцветного за десять. Я не взял.

Охота

– Взял?

– Нет. Тяжелый черт.

Четверо положили дерево.

Оказалось, что ночью приехал Вара и сообщил, что Леннан выехал на передовую и заболел. Он с Хрущевым и Брежневым сейчас едут сюда.

– Нужна охота, Бидо, – сказал Вара. – Только она может вылечить Леннана.

– Где я тебе возьму охоту, друг? – спросил Бидо. – Он намазал два больших куска теплого хлеба американской тушенкой и подал один Варе. – Давай, с молоком вкусно. – Перед этим он налил два стакана холодного топленого молока.

– Американская тушенка и немецкое молоко? – Вара отодвинул сначала свой стакан. – Боюсь, меня пронесет.

– Я сначала тоже думал, что эти две вещи несовместные. Но скоро понял, что ошибался.

Вара хотел есть. Он попробовал и быстро все съел.

– Сними распятых, – сказал Вара, – поохотимся на них.

– Да они мертвы.

– Не все.

– Двое, я видел, шевелятся.

– Ну пусть снимут. А хватит, двоих-то?

– Да хватит.

– А то я могу солдат своих поставить. Они люди военные, подчинятся моему приказу.

– На людей Леннан и его гости охотиться не будут. Это не принято, Бидо. Опять ты хочешь проявить инициативу.

– Почему это? – насупился Бидо.

– По кочану. Не лезь, сука, поперек батьки в пекло. Ты меня понял?

Бидо разозлился и вытащил шашку.

– Зарублю гада! – рявкнул он и шагнул вокруг стола.

– Тихо, тихо, Бидо, а то застрелю, – Вара уже держал наготове маузер.

– Значит, ты так? – сказал Бидо. – У меня тоже есть маузер. – Он вынул из стола свой маузер. Они встали в разных концах комнаты.

– Нужны свидетели, – сказал Вара, – а то потом…

– Потом суп с котом, – ответил Бидо и стал тщательно прицеливаться.

Тут вошел Леннан со своим ординарцем товарищем Берия.

Он сказал, чтобы ребята убрали оружие.

– Даю вам полчаса, – зло проговорил Леннан. – Чтобы узе всё было готово к охоте.

Василия сняли с креста. Он чувствовал себя отвратительно. А ведь, как оказалось, провисел на кресте всего полчаса. Потрогали ноги Альбины. Она тоже была еще жива.

– Снимайте и ее, – сказал ординарец товарища Эс. Пришлось послать его организовать всю охоту. А Варе и Бидо Леннан сказал:

– Если так плохо будете выполнять мои приказы в следующий раз, сами побежите. Вы меня поняли? Вместо кабанов побежите!

Нам дали сала, хлеба и самогонки.

– Бегите, – сказал Рыжий. Но тут подошли гости товарища Эстэ Хрущев и Брежнев. Они сказали, что неинтересно будет охотиться на заморенных кабанчиков.

– Путь подкрепятся, – сказал Брежнев. – У нас есть пятнадцать минут.

– Мы подождем полчаса, – сказал либеральный Хрущев.

Альбина не могла донести до рта кусок хлеба. Руки не опускались. Василий сам с трудом дотянулся до хлеба с салом.

– Возьми с другой стороны, – сказал он Альбине. Она вцепилась в кусок зубами, но откусить не смогла.

– Жубы ломит, – сказала Альбина. – Откушить не могу. Отломи мне.

– Как? У меня тоже руки не опускаются. Постарайся откусить.

Альбина сжала зубы посильнее. Хлеб и сало упали ей в рот.

– Ну вы там, кончайте лобызаться! – крикнул солдат. – Вперед!

Они побежали. Если это можно было назвать бегом.

– Чего они от нас хотят? – спросила Альбина.

– Товарищ Эс заболел. Вылечить таких, как он, может только охота на зверей. А здесь зверей нет. Значит, они будут охотиться на людей.

– Ты серьезно? Существует такая болезнь?

– У некоторых существует.

– Значит, так, – сказал товарищ Эс, – стрелять только одиночными выстрелами и только с земли. – А то прошлый раз ты, Бидо, стрелял из пулемета. А ты, Вар, побоялся слезть с машины, когда убивали тигрицу.

А Василий и Альбина бежали к небольшому леску. Она оглянулась.

– Едут! – хрипло крикнула она. Две танкетки, плыли по полю. На обоих были прожектора.

– Из леса их не выпускать, – сказал Эстэ. – Я встану в засаде, а вы гоните их на меня. – Леня и Никита встанут по правую и по левую руку от меня.

– А почему они? – спросил Рыжий. – Мы Вас любим больше.

– Ты не понял, Рыжий, – сказал товарищ Эст, – это Гости из Будущего.

– А он подумал, что это наши Никитка и Ленька, – засмеялся Вара.

Рыжий ничего не понял. Он обиделся и насупился. А ведь мог бы догадаться, что эти люди прошли через Тоннель Времени. Ведь собственно ради этого тоннеля и строилось Метро. Он сам командовал этим строительством. Просто ординарец не мог поверить, что Леннан скрыл от него факт Временного Перехода. Все сделали без него.

Альбина шла прямо на Леннана. Но она его не видела. Вдруг луч прожектора осветил ее стройную фигуру. Три пули пронзили ее почти одновременно. Товарищи Эст, Хрущев, Брежнев стояли рядом. Гости из Будущего получили удовольствие, а товарищ Эст сразу почувствовал себя лучше.

Рыжий притащил ведро водки и ведро красной икры.

– Правильно, – сказал Хрущев, – как мы любим.

– А почему нет черной икры? – спросил Брежнев.

– Посему? – Эс уставился на Рыжего.

– Так это… товарищ Ле-Нин… товарищ Леннан, – нет черной икры.

Брежнев покачал головой. Хрущев щелкнул пальцами. Эст ударил Берию прикладом по лысине. Правда, не сильно.

– Панизу в долзнасти, – сказал Эст при этом.

– Я узе и так низко пал, – сказал Рызый. За что получил еще один удар по башке. – За что? Товарищ Лен… Эстэ?

– Не дразни, товарища Эстэлина! Понял?

– Я просто оговорился, – сказал Берия. И добавил: – Я вас так люблю, что повторяю ваши любимые слова автоматически. Механически.

– Ах ты механик-автоматик, – сказал Эс и хотел третий раз ударить Берию по голове.

– Не надо! Зачем абизаес, товарищ Леннан, а? Я и так обиженный.

– Чем ты обиженный?

– Вы не сообщили мне, что была прорвана Блокада Времени. А ведь это Метро я вырыл, практически своими руками.

– Вместе с Кагановисем, – Эстэ погрозил ординарцу пальцем. – Ладно, зачерпни-ка нам водки из ведерка.

– Я сам люблю, – сказал Хрущев.

Брежнев ничего не сказал. Он зачерпнул серебряной кружкой граммов сто пятьдесят и, ни с кем не чокаясь, выпил. Потом крякнул и сказал, что остался еще один.

– Сейчас добьем, – сказал Хрущев.

От имени Василия Мелехова

Альбина упала, но она была еще жива. Она застонала и позвала меня на помощь. Как только я к ней приблизился, так получил пулю в бок. Стрелял товарищ Брежнев.

– Я попал, – сказал Брежнев. Они еще зачерпнули по сто.

– А я еще хочу пострелять, – сказал товарищ Эс.

– Я тоже, – сказал Хрущев и посмотрел на Берию.

– Пленных не брали, товарищ Леннан, – сказал Рыжий. – Не на кого больше охотиться.

– А на тебя, – нагло заявил Хрущев.

Берия побледнел. Острый взгляд Хрущева ощупал его фигуру. Брежнев закурил. Это была уже пятая сигарета за время охоты. Он расхаживал и посматривал в сторону леска. Было еще темно, но прожектор освещал пространство рядом с нами. Альбина попыталась отползти подальше от этого светлого пятна.

– Лежи спокойно, – сказал я, – а то они опять начнут стрелять. Я сейчас попытаюсь нас вытащить.

– Не успеешь, друг. Я через пять минут потеряю сознание от потери крови.

– Я думаю, они еще живы, – сказал Брежнев и мотнул ружьем в нашу сторону.

– Давай их добьем, – сказал радостно Хрущев.

– Надо спросить сначала мнение народа, – сказал Эс.

Прожектор тут же высветил большую группу в военных френчах. Это были товарищи Зюкафф, Ракси, Маленков, Каганович, Булганин, Молотов эт сетера.

– Таварищ Конев, – обратился Эст к примкнувшему к основной группе военачальнику Коневу, – пасему немсев в плен не брали? Ани узе нам нузны. Ахотиться не на кого узе.

– Штурм был такой стремительный, что немцы просто не успели сдаться, – четко отрапортовал Конев, сделав два шага вперед. Он улыбнулся и добавил: – Не успели даже подмыться, товарищ Эс, как мы их оформили.

– Как вам это удалось, товарищ Конев? – спросил Эс.

– Так разведка сообщила точно… – начал хвалить разведчиков Конев. – Первый это Доктор Зорге…

– Слово на Б! – Заткнись! – Получалось, что не товарищ Эстэ тут всем заправляет, а какой-то – слово на х – Доктор Зорге. – Я бы сейчас поохотился на этого Доктора Зорге.

– Я могу его доставить, товарищ Леннан, – сказал Рыжий. – Правда, не сейчас. Позже.

– Как ты его достанешь? Он в Японии.

– Мы можем скинуть информацию японским товарищам, а они потом нам его пришлют.

– Сдэлай. А пока нам придется добить этих, – Эс кивнул в сторону леса. – И да, – он повернулся к Коневу, – в следующий раз дайте немсам выпить кофе. А то потом Гитлер скажет, что я поступал бесчеловечно.

Они двинулись к нам. Впереди шло пятно света.

– Эх, щас бы пулемет! – сказала Альбина. – Ну, чего ты, господин сочинитель? Или ничего не получается?

– Сейчас, сейчас.

– А в чем проблема?

– Не могу начать. Всегда получается, что тебя распинают на камне.

– Пусть. Я уже была один раз распята.

– Но дело в том…

– Хорошо, хорошо. Только быстрее. Они сейчас начнут нас добивать.

– Он подъехал на большой лошади, – начал я.

А ты была прикована к камню. Вдруг выполз из пещеры дракон. Он должен был тебя изнасиловать.

– Нет, – сказал я, – я сам женюсь на этой девушке.

– Только если ты трахнешь ее прямо на этом камне, – сказал жрец. – Она не может быть освобождена прежде, чем забеременеет. – Дракон зарычал и выпустил струю пламени. Трава загорелась у моих ног. Он опять дыхнул, и вокруг камня загорелась земля. – Или, или, – усмехнулся жрец.

– Я шагнул через огненный круг.

– У меня не получается.

– Эх ты, сочинитель!

– Я не могу сочинять про Варваров.

– Давай про что можешь, – сказала Альбина, – я на все согласна.

– Ну, хорошо, попробую последний раз.