Текст книги "Тэтэ (СИ)"

Автор книги: Владимир Буров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Ну кукуруза – это еще туда-сюда, а кофе в русских широтах расти не может, – сказал я.

– Не веришь?

– Что-то не верится.

– Президент ВАСХНИЛ товарищ Лысенко придумал кур, которые сами собирают хлопок в Азербайджане, – сказал Итальянец. – В это вы верите?

– Нет, – ответил я. – И могу сказать почему.

– Почему?

– Потому что в Азербайджане хлопок давно не выращивают. А если не выращивают хлопок, зачем куры, сборщики хлопка? Логично? Товарищ Романов и его ребята давно гонят в Москву пустые вагоны. Они не хлопок везут в этих вагонах, а деньги.

– Вагоны денег? – ахнул Итальянец. – Не знал.

– Не вагоны денег, а за каждую тонну хлопка платят директорам фабрик по полторы штуки.

– Баксов?! – Итальянец открыл новую пачку Беломора.

– Баксов, – просто ответил я.

– А где же они их берут? – спросил Полковник.

– Что? Деньги? Этого я не знаю.

– Может, они их печатают? – спросил Итальянец.

– Да нет, я думаю, они гонят наркоту.

– Ошибаетесь, – сказал Полковник, – наркота полностью монополизирована государством. – Я одно время был здесь на спецзоне. Огромные плантации Коки.

– Да я сам работал целый на двух Кокаиновых Заводах. Они расположены в центре тайги.

– Удивляюсь, – сказал я, – как только здесь все уже не стали наркоманами?

– А здесь наркотики не продают, – сказал Полковник. – Все идет на экспорт. Основной покупатель Меделиновый Картель.

– В Колумбии?

– В Колумбии, – подтвердил Полковник.

– А говорят, у них своей наркоты завались.

– У кого чего завались это не важно, – сказал Полковник. – Здесь все закручено сложнее. Мы вон продаем свою Сибирскую пшеницу китайцам. А сами потом закупаем в Канаде. Спрашивается, зачем всю эту – слово на х с окончанием на: ю – крутить? А это называется Бизнес. Ведь кофе, который собираются собирать с Прибайкальских территорий все пойдет на экспорт. Своим ничего не достанется. Так если только в спецмагазины при Кремле.

– Я все-таки не понимаю, как может на Байкале расти кофе?

– А оно и не растет, – спокойно сказал Итальянец.

– Пока только технология отрабатывается. Зеки сажают кофейные деревья, они вымерзают, они сажают другие. С незамерзших деревьев собирают недозревшие зерна и выбрасывают.

– Зачем выбрасывают? Отправляли бы на корм скоту.

– Какому скоту? Где ты видел скот? – Итальянец рассмеялся.

– Но люди же едят мясо?

– Мясо едят только Бесполые.

– Да? А почему только они? – спросил я.

– Домашнего скота давно нет. Это просто запрещено.

– Даже Колхозам? – не поверил я.

– Всем. Бесполые едят только дичь. Потому производство домашних животных последним съездом признано нецелесообразным.

– Чем дичь лучше домашних животных? – спросил я.

– На дичь надо охотиться, – сказал Полковник.

– Убивать надо, – добавил Итальянец.

– Вот недавно скульптор Э. Неизвестный притащил прямо на Партийный Съезд свое новое Произведение Искусства. Так Хрущев как увидел, сразу сильно заболел. Начался распад печени, селезенки, ноги отнялись. Если бы не Вишневский – кранты. Он порекомендовал Хрущеву съездить на охоту.

– Убейте, говорит, с десяток кабанов, пяток лосей и десятка два тетеревов. Должно помочь.

Берия посадил за такие советы Вишневского в подвал. Хотел глаз вырвать. Но, к счастью, успели отменить приказ. А то бы сослали одноглазого Вишневского на кукурузные плантации.

Хрущева привезли на охоту уже в инвалидной коляске. Поставили рядом водку, ведро красной икры, ведро черной. Не ест, не пьет. А как увидел первого кабана – обрадовался. Поправил каракулевую папаху и шарахнул сразу дуплетом. Кабан упал. Попал значит. Ну и пошло, поехало. Третьего кабана Хрущев валил уже, стоя на ногах. К вечеру Хрущев устал, но чувствовал себя прекрасно. Сожрал кусок своего первого дикого животного. А кусок был приличный, килограмма на три. Он даже не дал мясу, как следует дотушиться. Рвал зубами еще живое мясо и чавкал, как этот кабан, когда еще был живой и бегал по этому Заповедному Лесу. Потом Хрущев выпил четверть Самогона, проглотил всю красную икру и всю черную, белужью. Все съел – не поверите. И как рукой сняло болезнь. Начал валить зверей десятками. За ним вся свита. Потом опомнились. Хрущев сказал:

– Охотиться могут только больные. И добавил, взглянув на готовых заплакать подчиненных: – Ну и те, кому это положено в качестве профилактики от смертельных заболеваний. Тут все захлопали. И хлопали они Хрущеву минут сорок. Не долго, по сравнению с тем, как это потом стали делать на Партийных Съездах.

Фельдъегерь с запиской к Берии по поводу Вишневского ускакал уже после первого убитого кабана. И Вишневский остался жив. Теперь работает Главным Кремлевским Врачом. Придумывает разные мази и больше ничего не делает. Живет своим первым открытием.

– Как выглядела скульптура Э. Неизвестного? – спросил я. – Неужели от искусства можно заболеть?

– Бесполые могут, – сказал Итальянец.

– Могут заболеть и Половые. Потому что они не настоящие Половые. По сути, они Бесполые, только еще об этом не знают. Еще пока обстоятельства не проявили их настоящую суть.

– Это была знаменитая теперь скульптура МСШСЗ – Мальчик со Спущенными Штанами, Стоящий Задом.

– А что в ней особенного? – спросил я.

– Да ничего такого особенного, – ответил Итальянец. – Только жопа, член и яйца видны одновременно.

– Между прочим, из-за этой фигуры умер Берия, – сказал Полковник. – Неизвестного выгнали из Страны вместе с его ебаными Произведениями Искусства.

Он приехал сначала, кажется, в Данию. Или в Швейцарию? Точно не помню, может даже в Швецию. Там один бизнесмен разругался со своим соседом, живущим напротив, священником. У Неизвестного тогда совсем не было денег. Он продал Своего Мальчика этому бизнесмену. Только с этими деньгами Неизвестный смог добраться до Америки. Как Колумб он высадился там и стал богатым человеком.

Датчанин укрепил Мальчика на третьем этаже своего дома, задом к дому священника. Священник очень расстроился, но не умер. Он ведь был Европейцем. Значит, как минимум имел иммунитет к таким вещам.

– Но ведь Гитлер, говорят, не имеет этого иммунитета, – возразил Итальянец Полковнику.

– Это отдельный вопрос, – ответил Полковник. И продолжал: – Так вот, приезжает в Швейцарию Берия, чтобы проверить некоторые Партийные Счета. Увидел он этого Мальчика и умер. Так сильно заболел, что не смог дотянуть до Москвы. Прямо в самолете и скончался.

– А говорят, Берия был большой – слово на ё – сказал я. – Как же он не мог выдержать такого Художественного Зрелища?

– Не знаю, – ответил Полковник, – но я тогда был его телохранителем и видел, как оно было. И да: Берия был стопроцентным Бесполым. Как и Эстэ.

– Когда мы поедем? – спросил я.

– Да сейчас и поедем, – ответил Полковник.

– Выпьем еще по чашечке кофе и двинемся, – добавил Итальянец.

– Если здесь не растет кофе, – сказал я, – откуда это?

– Местное. Экспериментальное. Есть небольшая делянка, где ворожат ученые. Ты знаешь, у нас ученых в стране полным-полно. Надо же им всем чем-то заниматься, – сказал Полковник. – Согревают поле электрическими установками, прожекторами, похожими на Солнце.

– Ну а на что они надеются?

– Как на что? А ты не слышал про Временной Тоннель Новосибирск – Силиконовая Долина?

Я многое знал и слышал, но говорить это не хотелось. Но и скрывать как-то неудобно было. Вдруг оговоришься. Заподозрят еще в чем-нибудь. Ведь все-таки не ясно, кто такие эти ребята. Хотя по разговору вроде бы похожи на местных зеков со спецзон. Странно только немного, что они так гладко рассказывают о Международном Положении. Как будто по прямому проводу с Кремлем связаны. Хотя народная молва она такая и есть. Люди всё знают, если имеют возможность свободного общения. Наверное, эти ребята не лес валили, и не кофейные деревья сажали. Надо спросить.

– Вы на какой Зоне сидели?

– На Рыбной. В самое последнее время. А до этого Полковник долбил на Спецу по Производству Информационных Технологий. Там и про Тоннель узнал. Так что скоро у нас здесь будет своё, Сибирское Солнце.

– Только свет будет идти из Силиконовой Долины, – зачем-то сказал я.

– А ты тоже не промах, – сразу оживился Итальянец, – знаешь, что такое Силиконовая Долина.

– Конечно, знаю. Я туда чуть работать не уехал.

Если бы не посадили, имел бы уже там свою лабораторию. – Зачем я это сказал? Не понимаю. Разговаривать долго опасно. Обязательно потихоньку начинаешь говорить правду. Они сразу нашли повод взять меня с собой.

– Работать хочешь? – спросил Полковник.

– Хочу. Кем? Рыбу разгружать?

– Профессором.

– Профессором? У меня на зоне кликуха была Профессор. А че делать-то надо?

– Надо будет вклиниться в этот Временной Тоннель сбоку. Нелегально. Согласен? Зарплата, как Председателя Госбанка – двадцать пять тысяч баксов в месяц. Коттедж, телка.

Пришлось задать логичный вопрос:

– Вы предлагаете мне те же условия, какие Эс предложил Капице, – сказал я. – Но Капица получил рекомендации от Резерфорда и Кима Филби. А меня вы совсем не знаете. Не правда ли? – Я слегка улыбнулся.

Казалось, они были немного растеряны. Но Итальянец разлил кофе по чашкам и легкомысленно так проговорил:

– Ну так тебя бы сначала проверили, что ты можешь. А если ничего не можешь, то иди, гуляй. Или на вокзал иди рыбу разгружать.

Так, наверное, бывает, решил я, встретятся незнакомые люди, делать нечего, поговорят, наобещают друг другу с три короба, а потом даже ни разу не позвонят. Профессором я бы не отказался работать. Без дополнительной информации Шифр Ферма будешь искать две жизни.

Мы поехали.

– А что это за Рыбная Зона? – спросил я. – Рыбоперерабатывающий Комбинат?

– Нет, – с неохотой ответил Полковник. Итальянец опять сидел в кузове. – Мы рыбу выбрасывали. Только икру брали. Специальная добыча для Охотников из Кремля.

– Икры, наверное, поели! – воскликнул я.

– Да это без проблем. Но на волю – ни икринки. Сразу переведут на другую Зону. Могут и убить сразу. Но, знаешь, икра без хлеба – это не фонтан. Хлеба-то в Стране нет! Ты об этом слышал?

– Нет. А как же кукурузные лепешки?

– Кукурузы на всех еще не хватает. Хотели сделать побольше колоний-поселений, – сказал Полковник, – тогда бы было кому работать на кукурузных плантациях. А тут Гитлер, сволочь, войну затеял. Теперь зеки пошли воевать, – сказал Полковник.

В дальнейшем где-то надо написать, что сначала Хрущев и Брежнев били отдельными людьми, только потом их сшили. В честь дня победы к ним пришьют Эстэ.

Их загребли на вокзале. Как Василий не отнекивался, его отправили вместе с Полковником и Итальянцем.

– Я буду жаловаться, – сказал Василий, – вы не имеете права.

– Жалуйся, – сказал майор.

– Я свободный человек. У меня справка есть.

– Что за справка? Покажи.

– Зачем?

– Никогда не слышал, чтобы человек имел справку, подтверждающую его право на свободу.

Василий вынул справку об освобождении и протянул майору.

Тот взял, внимательно прочитал и улыбнулся.

– Ах, такая! Ты имеешь право воевать не в штрафбате. Ты ведь кончил три курса.

– Четыре.

– Будешь у них командиром взвода.

– Я никуда не поеду, – сказал Василий. – Я не хочу служить в армии.

– Ты не хочешь служить в армии, – тихо, задумчиво проговорил майор. – Что будем с ним делать? – обратился он к капитану.

– А что с ним делать? Расстрелять к чертям собачьим, – промолвил капитан лениво и зевнул.

– А ты как думал, – сказал майор. – По законам военного времени тебя надо шлепнуть и дело с концом.

– Сейчас не военное время, – сказал Василий, – че вы мне мозги-то пудрите? – И добавил жалобно: – Отпустите меня, пожалуйста, дяденьки?

– Ты нам здесь дуру не ломай, – сказал капитан.

– В общем, так, жалуйся куда хочешь, а у меня приказ о наступлении. Пойдешь в атаку на вражеские пулеметы.

Василий уже начал сомневаться. Может, и правда началась война? Но че-то вроде не похоже.

– Да не верю я, что началась война! – сказал он.

– Хорошо, – сказал майор, – ты именно тот человек, который нам нужен. Для вас мы войну найдем. По временному тоннелю забросим вас в сосредоточение немецких войск на западной границе.

Василий думал, что ослышался. Полковник и Итальянец тоже хотели, что-то доказать. Бесполезно.

Это был тот майор, который, смог выйти из Войны вслед за Ларисой, Альбиной, Крыловым и Валерой.

И так началась война

Их выбросили с парашютами темной ночью. Василий все еще не мог успокоиться и продолжал иногда ругаться. Даже генералу, который консультировал его перед вылетом, Мелехов сказал:

– Вы не имеете права. Ведь нет войны.

– У меня приказ о наступлении, – сказал генерал. – Сейчас вы обязаны выполнить приказ, а иначе я вас расстреляю. Потом можете жаловаться, сколько ходите. – Это были те же слова, которые он слышал от майора.

Майор Белоконь посмотрел вниз на три белых купола. Они были уже далеко. Майор прошелся по самолету. Раз, второй, махнул рукой и скрылся в проеме.

– Майор! – крикнул пилот, – но было поздно. В самолете уже никого не было.

Полковник, Итальянец и Мелехов подошли к блиндажу. Никто не охранял вход.

Они вошли и три автомата застучали одновременно. Немцы падали. Некоторые успевали встать. Другие валились прямо с кресел, роняя на пол рации.

– Все? – спросил Полковник.

– Кажется, все, – ответил Итальянец. И тут же пожалел, что поторопился отрапортовать. Один из раненых охранников выстрелил, и Итальянец схватился за руку. Полковник тут же сделал контрольный выстрел.

– Добей остальных, – кивнул Полковник Мелехову.

– Нет, я не убийца. Сами стреляйте.

– А ты знаешь, что я имею право пристрелить тебя на месте за невыполнение приказа?

– Нет.

– Теперь знай.

– Нет, ты не можешь меня пристрелить.

– Почему это?

– Потому что здесь я главный. Тебе не сказали?

– Ладно, – сказал Полковник, – работаем. Какая теперь разница, кто главный. Все равно мы все штрафники. И никому из нас не удастся уйти отсюда живыми.

– Ну чего? – спросил Полковник Итальянца, – три рабочие рации есть?

– Щас, щас, – Итальянец сидел в наушника и крутил ручку настройки. – Можно начинать, – сказал он.

– Ну давай, все расселись за свои рации. Ты сюда, – Полковник показал Мелехову на ближнюю рацию. И добавил, обращаясь к Итальянцу: – Поехали Доктор Зорге.

– Товарищ Эстэ, товарищ Эс! – прокричал Итальянец. – Немцы начнут наступление утром Двадцать Второго.

– Кто гаварит? Кто ви?

Итальянец выключил связь и передразнил Эс:

– Кто Ви, кто Ви?

– Доктор Зорге.

– Шпион?

– Разведчик, товарищ Эс. Вы заставляете меня открывать конфиденциальную информацию. – Итальянец вздохнул. – Но теперь это уже не имеет значения. Японцы у меня на хвосте.

– Ви советуете, начать наступление?

– Да.

– Спасибо. Ми Вас не забудем. – Эстэ положил трубку.

– Давай теперь ты, – Полковник кивнул Мелехову.

– Нет, Вы сначала, – твердо ответил Василий.

Полковник надел наушники, покрутил ручку настройки.

– Кто Ви? – услышал он.

– Я? Ким Филби, – ответил Полковник. – Товарищ Эс мое сообщение записано раньше, чем сообщение Доктора Зорге. Я…

– Харашо. Ви будете жить, – он положил трубку.

– Товарищ Эст, – начал свое сообщение Мелехов, – немцы бомбят наши города.

– Узе?

– Узе, узе! – передразнил Эстэлина Василий. Правда, тоже с выключенным передатчиком.

– Ви?..

– Штирлиц, – товарищ Эстэ.

– Штирлиц? Неузели? Значит, это правда. Наши люди пробились в будущее? Я Вам верю. Мы сейчас же начинаем наступление. – Пауза. – Товарищ Зюкафф, Ракасевский, Варасиллафф и Бидоннафф – Ви начинаете первыми! – услышал в наушниках Василий Мелехов. – Типерь всегда будут гаварить: АНИ БИЛИ ПЕРВИМИ!

Мелехов снял наушники. Он сказал:

– Мы выполнили свою задачу. Можно уходить.

– Куда? – спросил Полковник. – У нас всего пять минут. Сейчас начнётся наступление Красной Армии. – Он не договорил, в дверь постучали.

– Немцы!

Да, это были немцы, но их было немного. Всего двое. Тем не менее, в короткой перестрелке еще раз ранили Итальянца.

Все-таки им удалось выбраться наружу. Отовсюду к доту бежали немцы. Оказалось, что был третий немец. Двоих-то они завалили, а этот третий убежал и сообщил, что радиостанции захвачены противником.

– Тащи сюда пулемет, – сказал Полковник. Василий вздохнул и пошел за пулеметом.

– Ставь сюда, – сказал Полковник. Он хотел лечь за пулемет сам, но Василий сделал это первый.

– А Ви подержите мне ленту, – ляпнул Василий Полковнику.

– Но ты же не умеешь стрелять!

– Таварищ… Абель! Займите свое место рядом с пулеметом.

– Ну ты… Ладно, – Полковник начал перебирать ленту руками. – Не дергай стволом. Плавно…

– Заткнись. – Немцев было много. В тумане они перебежками приближались к пулеметчикам. Очевидно, что у них был приказ брать шпионов живьем.

Итальянец лежал внутри и ничего не делал. Сначала он пытался себя перевязать, катался по полу, стараясь выбрать позу, чтобы удобнее было наматывать бинт на руку, потом выругался и просто лежал и смотрел в потолок.

– Я не хочу умирать, – сказал Итальянец. – Вы слышали там?!

– Нам бы еще немного продержаться, – сказал Мелехов, – через несколько минут Красная Армия начнет наступление.

Но прошло пять минут, десять, пятнадцать – наступления не было.

– Нас подставили! – крикнул из бункера Итальянец.

– Возможно. Возможно, они хотят, чтобы нас сначала уничтожили, потом начнется наступление. Это обычная практика.

– Ковровая бомбежка все равно нас ликвидирует, – сказал Василий.

– Не скажи, – ответил Полковник. – После любой бомбёжки кто-то остается в живых Процент, оставшихся в живых будет мал. Но кто знает, может быть, в их число попадем мы.

Наконец, Зюкофф, Ракасевский, Варасиллафф и Бидоннафф начали наступление. Войска Красной Армии подошли к границам Священной Римской Империи. Бидоннафф, по кличке Бидо, скакал на огромном японском коне во главе корпуса. Как обычно. Армия Ракасевского, по кличке Ракси, прыгала с самолетов на города Лейпциг, Берлин, Мюнхен, Дюссельдорф. Некоторые уже приземлились и начали вырезать мужчин и насиловать женщин. Впрочем, насиловать, это громко сказано. Женщины сами бросались на Русских Богатырей и просили их трахнуть, как можно лучше.

Прорвавшийся мимо горящих немецких танков корпус Бидо тоже хотел кого-нибудь трахнуть. Но пока было некого. Им встречались только полуживые немцы мужского пола, которых они уничтожали сверкающими шашками, как недоморенных тараканов. А че мучиться? После ковровой канонады мало кто остался в живых. Только в одном месте гремел станковый пулемет со сменными стволами. Некоторая часть конников Бидо замешкалась и тут же была срезана острой, как лезвие бритвы, пулеметной очередью.

Действительно, это пулемет был очень скорострельный. Последняя разработка Ландау. В Тридцать Седьмом году его, как обычно, посадили в тюрьму. От нечего делать он там придумал скорострельный пулемет на совершенно иных принципах, чем это обычно делалось.

– Преждевременно, – был ответ Эстэ. – Засем нам такие пулеметы. И добавил, правда, мягко: – Пусть сидит. – И действительно, Эстэ был, как всегда прав. Когда все-таки Умники и Умницы в лице Капицы, Курчатова, Сахарова и Оппенгеймера – тогда он еще работал на нас – и жены Хрущева, которая одно время была любовницей Ландау, уломали Эстэ и Теоретика выпустили, произошел трагически-курьезный случай. Секретные Материалы, эти самые чертежи пулемета, украли. И сделали его уже Заграницей. Как, впрочем, и Мессершмидта тоже украли германские разведчики. А ведь это был наш, здесь еще придуманный самолет. Впрочем, это не тот случай. Чертежи скорострельного пулемета продал немцам Фишер-Абель. По приказу самого товарища Эс.

– Зачем нам продавать его? – спросил тогда Фишер.

– Он нам узе не нузен, – ответил Эстэ.

– Я продам его, как разработку Резерфорда, – сказал Абель.

– Так будет лучше, – сказал Эст. – Харашо.

Во время бомбежки пулеметчики были очень глубоко под землей. Поэтому они не пострадали. В лучах восходящего солнца они собрали и установили пулемет недалеко от чудом уцелевшего Радара. Они и должны были его защищать. Это был Радар Стратегического Назначения. Потому что выдавал информацию непосредственно в Бункер Гитлера. Гитлер, между прочим, не верил, что товарищ Эстэлин сможет начать Эту Войну первым. Но друзья, особенно старался Борман, убедили Фюрера, что надо на всякий случай подстраховаться. А вдруг Белые с помощью Секретных Материалов смогут переубедить этого Эса. Кстати немцы называли Красных Белыми по той простой причине, что Гитлер не различал цветов. Ему казалось, что различает цвета. Но это было только его личное мнение. Когда-то Гитлер, еще учась в Гарварде, пытался стать художником, брал уроки у самого Пикассо. Но Великий Миллиардер, в конце концов, был вынужден сказать немцу:

– Мин Херц, играйте лучше в шахматы.

– Чем же это лучше? – спросил Гитлер.

– Там надо знать только два цвета. Блэк энд Вайт. Черный и Белый. Это Ваш стиль. Я Вам серьезно говорю. У Вас, как у Великого Микеланджело, слишком сильно развито воображение. Вы видите то, чего нет. Понимаете? У Вас-то все в цветах Радуги. Но другие видят только Вашу гениальную суть Черное и Белое.

Ну, в дальнейшем, чтобы сразу всё было ясно, Фюрер отдал распоряжение делить всех только на Черных и Белых. И, соответственно, если сам себя он считал Черным, то товарищ Эс становился Белым.

Итак, Бригаде Бидо. Было приказано не соваться к Радару.

– Иначе Вы всех лошадей истребите, товарищ Бидоннафф, – сказал по телефону Зюкафф.

– Вы кто такой? – ответил Бидо в трубку. – Маршал Зюкафф? Нет? Тогда пригласите, пожалуйста, к телефону Маршала товарища Эстэ. Товарищ Эстэ? Узе?

– Зачем дразнишься, Бидо, а?

– Прости, Ле-Нин, я просто волнуюсь. Этот Зюкафф приказывает мне отступить от Радара. Но конники Бидоннаффа никагда не отступают!

Кстати, начет Ле-Нина-Эстэ. Близкие друзья и родственники часто называли Эстэ Ле-Ниным. Это был ЕГО псевдоним. Сокращенно Лен. Иногда у вечно заикающегося Зюкаффа это прозвище звучало, как Леннон. А любимчик Эса Ракси в минуты умиления называл товарища Эса Дядюшка Джо. Госпоже Серовой это слышалось, как Джон. Она и называла его, как известно, Джон. Например, она говорила:

– Джон, ты заказал мне Виски Молт в Шотландии? – Или:

– Джон, ты пробовал Греческий Коньяк?

– Да, узе.

И так далее. Варасиллафф, который тоже иногда был довольно близок к Великой Серовой, первый стал называть товарища Эстэ Джон Леннан. Так получилось. Хотя, между прочим, товарищ Эс не дурно играл на Клавесине. Сам Папа Римский хотел его послушать, но сословные и религиозные предрассудки помешали Папе в свое время это сделать.

– Надо, надо пожалеть лошадей, Бидо. Считай, что это ты сам рекомендовал Ставке, дать тебе этот приказ.

– Ну ладно, Ле-Нин, я тебе верю, что ты меня не насилуешь. Пусть атакуют этот объект Варасилаффские стрелки.

Варасиллафф, которого все обычно звали Вар или просто Вара вывел свои части из Стратегического Резерва и двинул их на зачистку уже захваченной территории. Собственно зачистить надо было этот самый Радар, из-за которого поссорились Зюк – ласково Зюки – и Бидо.

Товарищ Вар взял бы сразу Радар. Это однозначно. Но вставил палки в колеса Берия. Обычно он с Абакумовым, по кличке Баки, занимались зачисткой уже захваченных территорий. После захвата Англии они так зачистили Черчилля, что он родил. Жаль, потом сбежал, падла, в Америку.

Берия был рыжий. Поэтому Берия, по кличке Рыжий, предупредил по рации защитников Радара о том, что их будут атаковать снайперы Вара. Не зря говорили, что Рыжий раньше был английским шпионом. Хотя и так все было предусмотрено. И сам пулемет стрелял на большое расстояние, и не видно было, откуда он вел огонь. Снайперы не могли попасть с расстояния в полтора километра. Часть стрелков сняли на расстрел Польских Офицеров. А че делать? Они вообще не хотели воевать. Ну если ты офицер, воевать надо. Хоть на чьей-то стороне. Правильно? В общем, пока снайперы терлись в полутора километрах от Радара, появились передовые части Дивизии Мертвая Голова, и завязался страшный бой. У многих Варасилаффских стрелков давно кончились патроны. Солдаты Фюрера, вооруженные в большинстве своем огнеметами сжигали их живьем. Тогда Рыжий сам попросил Леннана дать ему… Как он сказал:

– Хоть взвод, хоть роту, хоть дивизию, хоть армию. Я так понимаю, Джо, этот Радар они будут защищать до упора. Пока там строчит пулемет, Гитлер, да, да, да, сам Гитлер посылает к Радару все новые и новые части. И это не только аборигены, которые в большинстве своем были уничтожены Нашим первым ударом. Кстати, здесь немалая заслуга Баки и покойного Ежика. Про себя я сказал? Наши разведчики спровоцировали Гитлера. И благодаря этому мы первыми смогли начать Войну.

– Сейчас к Радару идут все новые и новые части евреев и негров. Им обещали гражданство, если отстоят Радар. Я спрашиваю, где наши Штрафники? Не все же они уже погибли? Получается на сегодняшний день, что Фюрер имеет информацию прямо из нашего тыла.

– Итальянец, как ты себя чувствуешь? – спросил Полковник.

– Окей. Наверное, скоро умру.

Но поток атакующих немцев таял и таял. Наконец он совсем прекратился. Полковник перевязал Итальянца, и все облегченно закурили.

– Представляете, а я думал, мы не отобьемся, – сказал Василий Мелехов.

– Нам все равно отсюда не уйти, – сказал Итальянец. – Свои уничтожат. Скорее всего, уже послали группу для нашего уничтожения.

– Если ее послали, – сказал Василий, – мы бы уже об этом знали.

– Пока у нас есть шанс, сказал Итальянец, – надо уходить.

– Да, – сказал Полковник. Он затушил папиросу и поднялся.

– Мы не можем оставить в тылу Красной Армии этот Радар.

– Почему? – спросил Итальянец.

– Это все равно, что оставить в тылу у врага Брестскую Крепость. А здесь даже еще хуже. Они смогут видеть все наши передвижения, все переговоры товарища Сталина со своими военачальниками. – Вы видели, видели, что написано на рукавах пулеметчиков?

– Что? – спросил Полковник.

– Власовцы.

– ВЛАСОВЦЫ?!

– Я не побегу, – сказал Итальянец.

– Ты будешь подстраховывать нас сзади, – сказал Мелехов. Он проверил свои гранаты, Полковник свои.

И они побежали. Пулеметные очереди рассекали землю совсем рядом.

Ребята залегли. Мелехов передал бинокль Полковнику. Тот покрутил наводку на резкость и прочитал на рукаве у одного пулеметчика:

– МЫ ВЛАСОВЦЫ.

– Это подстава, – сказал Полковник. – Так писать не будет ни один нормальный человек.

– Почему?

– Потому что это позор.

– Но не для них, очевидно, – сказал Мелехов.

– Ох, не нравится это мне, – сказал Полковник.

– А может, вы просто боитесь? Вперед, Полковник!

Они подбежали совсем близко и бросили несколько гранат. Пулемет замолчал. Несколько человек вышли из укрытия и подняли руки. Это были Лариса и Альбина. С другой стороны подходили Крылов и Валера. Был там и еще одни человек. Майор Белоконь. Он вышел из-за камней с автоматом в руке. Все остальные были без оружия.

– Бросьте, автомат, – сказал Мелехов.

– Это же я, – сказал Белоконь.

– Что вы здесь делаете?

– Да подстава это! – воскликнул Полковник и направил автомат на Белоконя.

– Подошел Итальянец. Он тяжело дышал.

– За нами прыгнул, падла, – сказал Итальянец.

Итальянец подошел к Ларисе и снял с ее пояса кинжал с большим бриллиантом в ручке. Это был бриллиант Большая Медведица. И тут же Белоконь даль очередь.

Он крикнул:

– За товарища Эстэ!

Две пули попали Итальянцу в легкие, две живот. На белой рубашке выступили большие красные пятна. Итальянец пытался нажать на курок своего готового к бою автомата, но не смог. Пальцы замерзли, кровь в них застыла. Они начали отваливаться один за другим. Белоконь растерялся. Он-то ведь думал, что здесь только он один Бесполый.

– Он был Бесполый, – сказал Белоконь и шагнул вперед, чтобы забрать кинжал с Большой Медведицей.

– Не трогай кинжал, – сказал Полковник.

Белоконь хотел выстрелить в Полковника, не вставая с колен. Из-под руки. Но Полковник опередил. Он дал очередь, и ноги спецназовца остекленели. Он развалился на глазах. Скоро от Белоконя и Итальянца ничего не осталось. Только пепел. Но и он был унесен неожиданно дунувшим ветром.

Их пепел был развеян над полем боя.

– Расстрелять их немедленно, – закричал Полковник. Он сам поставил Ларису, Альбину, Крылова и Валеру около траншеи и передернул затвор автомата.

– Мы должны взять их в плен, – сказал Василий Мелехов.

– Я вижу, ты не знаешь приказа номер 228.

– Что это за приказ?

– В плен не брать.

– Вы уверены, что был такой приказ?

– Вполне.

– А я нет. А так как…

Рассказ от имени Василия Мелехова

– А так как, а так как, – передразнил меня Полковник. Он отвернулся. И неожиданно дал очередь по стоящим на бруствере пулеметчикам. Я такого не ожидал даже от Полковника. Крылов упал в яму, Лариса зашаталась, а Валера побежал в сторону немцев. Хотя никаких немцев впереди уже не было. Везде, везде были советские солдаты. Даже отряды Смерша уже прошли вперед. Но один вернулся. Правда, в это время он еще не подошел к Радару.

– Полковник, что Вы наделали? Сдайте оружие! – Он медлил. – Сдайте оружие ко всем чертям! – Он направил автомат мне в лицо. – Сдай оружие, сволочь!

Я выстрелил первый. Он тоже успел нажать на курок. Но все его пули попали в землю около моих ног. А сам ткнулся носом в эту землю.

Я пошел к пулемету. Хотел посмотреть, как там Лариса и Крылов. Может быть, они еще живы. Когда я проходил мимо Полковника, он уже превратился в кучку пепла. Бесполый, падла. Может быть, и Крылов с Ларисой были Бесполые? Я быстро подошел к брустверу и заглянул в окоп.

Они там лежали совершенно мертвые.

– Опусти руки, – сказал я Альбине. Только она одна осталась в живых. Не считая меня. Белоконь, Итальянец и Полковник исчезли без следа. Валера убежал, а Лариса и лейтенант Крылов лежали в траншее около пулемета мертвые.

Альбина начала плакать. Она спустилась в траншею и по очереди приложила зеркало к губам Ларисы и Крылова. Нет, они были мертвы.

– Я бы мог оживить их, – подумал я, а потом и сказал это. – Если бы у меня был институт.

– Извините, я не поняла, что вы говорите? – спросила Альбина. Она продолжала сидеть в траншее около мертвых.

– Вы знаете, кто я такой? Я изобрел Код Бессмертия.

– Вы?! Что-то не верится. А что это там? – добавила она.

Вдали поднимая тучу пыли скакала сотня из Бригады Бидо. Это был конный отряд Смерша. Альбина поднялась.

– Если мы не отобьем эту атаку… – начала она.

– Что будет?

– Они нас убьют.

– Почему? Это же Ваши.

Альбина вздохнула.

– Мы должны были убить вас, а они вернулись, чтобы добить нас. Я буду стрелять, – добавила пулеметчица. Она развернула огромный пулемет на пружинах.

Было еще далеко, но она дала очередь.

– Стойте, стойте! – закричал я, размахивая пистолетом. – Это же бидоновцы! – Прекрати, а то я буду стрелять.

– Это не просто бидоновцы. Это Первый Отдел. Смерш генерала Бидо.

Она опять начала стрелять. Авангард бидоновцев сбился в кучу. Люди падали с лошадей и скрывались в клубах пыли. Потом падали и лошади.