Текст книги "Билет до Монте-Карло (СИ)"

Автор книги: Владимир Буров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

   Как? Вы знаете, как! Так человек устроен, что он постепенно понимает, что к чему, ибо закон дома соответствует закону человека.

   Саша сел за кухонный стол и задумался. Потом крикнул:

   – Ирина, иди сюда!

   – Вот и я, милый. Почти заблудилась в своём доме.

   – Ничего, привыкнем, – сказал Саша.

   – Конечно, – сказала Ирина.

   XXXVI

   – Я не останусь у вас сегодня. За мной папочка приедет.

   Вчера не приехал, зато сегодня я здесь.

   – Вот я. Ах ты какой!

   – Всё ждала тебя вчера, говорит, я у вас сегодня не останусь, за мной папочка приедет.

   – Замолчи ты, бестолковая!

   – Может, останешься, пойдем со мной на лопате кататься?

   – Ты козёл. Замолчи.

   – Ах ты, папочка.

   – Ну пока, приходи.

   – Пока, пока. Завтра приду.

   Вечером Анна сказала:

   – Я не пойду с мамой спать. Я буду спать с папочкой.

   – Ты полежи с мамой, а я приду к тебе.

   – Да? Хорошо.

   Но часа в 3 ночи проснулась м с криком прибежала на кухню.

   – Ты сего здесь сидис?! Пойдем спать!

   – Ну посиди немножко здесь со мной. Я тебя подержу.

   – Я спать хочу. Подём.

   Только Анна заснула, папа хотел тихонько уйти.

   – Да спи ты! Спи.

   Как же это она спит, удивился я? И опять лег.

   Ты ждешь, Лизавета, от друга привета. Не спишь до рассвета, грустишь обо мне.

   Сегодня утром Анна сказала:

   – Я тозе.

   – Да, конечно, – сказал я.

   – Я полезу. Я не буду спать, я полежу.

   – Да, я тебе сейчас разложу здесь.

   – А соску?

   – Так она у тебя была.

   – Да-а? Да.

   – Где она?

   – Вот она в кармане.

   – На заправку заедем сейчас.

   – Нет. Не хочу.

   – Надо заехать.

   – Нет, не надо.

   – Почему это?

   – Ну хорошо. Сказку расскажи.

   – Сейчас.

   – Да, сейчас.

   – Сейчас подумаю.

   – Ты знаешь про зопу?

   – Нет. Ты знаешь?

   – Знаю.

   – Ну и что там?

   – Зопа.

   – Всё?

   – Всё.

   – Теперь посиди, я заплачу за бензин.

   – Нет, я тозе.

   – Я тебе окошечко открою.

   – Холосо.

   – Надо подождать. Обед.

   – Тогда надо погулять здесь, – сказала Анна.

   – Ну ладно, надо погулять.

   – Кауся нет. Кауся, сиди, – сказала Анна. – Ты не подес.

   – Нет никого, – сказал я. – Пусть побегает.

   – Иди, Кауся.

   – Не ходи далеко, – сказал я.

   – А ты сё делаешь? Писаешь? Я так не писаю. А Кауся...

   – Прокатись вон по ледяной дорожке.

   – Я упаду. Дезы меня.

   – Кау, не балуй, ты Анну собьёшь.

   – Кауся балует. Ах ты казёл. Вот тебе! По зопе получишь! Кау козёл.

   – Кау хороший, не надо кусать его, Анна!

   – Я буду кататься, – сказала Анна. – Ты тозе. Тозе, я сказала!

   – Обед кончился, заправляемся и едем. Садись.

   – А Кау?

   – Тозе.

   – Ну, что ты плачешь? – спросил потом я.

   – Кауся занял моё место, – сказала Анна.

   – Кау, подвинься, – сказал я.

   – Кау, подвинься.

   – Ему некуда двигаться, Рыбусенька, он нарочно разлегся и занял всё сиденье, – сказал я, – надо было тебе опять впереди разложить. Кау, хватит рычать, подвинься немножко! Котяра такой.

   – Котяра какой.

   – Сядь на краешек, Кисанька.

   – Подвинься ты, говорю тебе!

   – Сейчас мы уже приедем, – сказал я.

   – Соска упала, – сказала Анна.

   – Поищи ее там, – сказал я.

   – Я не могу.

   – Придется остановиться, – сказал я.

   – Ну так остановись! Сто зе ты?

   –

   ЗАМЕЧАНИЯ

   ЧИКАГСКАЯ БЕЗДНА

   Начало и конец предложения. Не так, хотя и редко, расставлены точки. Если стоит точка, не надо превращать ее в запятую, и наоборот.

   Ха-ха-ха, – сказал он. В этом предложении не надо вычеркивать слова: сказал он.

   ЗООПАРК

   1) Имена с точкой и без, напр., (С. и Н). С также, видимо, может быть без точки. Когда как, так у них, неверное. Не нужно определять то, что неизвестно, обладает ли такой определенностью.

   2) – Т, – обратился С к предводителю экскурсии, а людей поближе мы увидим?

   Не нужно после слова экскурсии ставить тире.

   3) «Смотри, С, около тебя лежит золото, возьми его. Ты можешь и не взять, конечно, но если тебе сказать: С, возьми его, пожалуйста, я думаю, ты не откажешься».

   Как стоят кавычки, так они пусть и стоят.

   NB:

   – Сейчас эти кавычки заменены на – тире.

   Тогда, скорее всего, я был недоволен кавычками – сейчас:

   – Абсолютно! – 07.11. 2021.

   4) – Вот посмотри.

   ... – Мишка, черт поганый, иди сюда, – кричала тетка по телевизору, – опять всю малину обломал!

   Три точки эти не нужны. Разве нужны три точки, чтобы разговаривать и смотреть телевизор? Конечно, не нужны.

   ШАХМАТИСТЫ

   Мелкие неточности.

   ПОСЛЕДНИЙ ВОПРОС

   Написано, что публикуется в авторской пунктуации, а 6 абзацев начато не по-авторски. Опять три точки поставлены перед началом предложения, которых не должно быть.

   Начало и конец предложения – это почему-то исправляется во всех, наверно, рассказах, хотя делать этого не нужно было, как было договорено.

   ПОСЛЕДНИЙ ПАРАДОКС

   1) Семенович – надо было печатать, как написано Сем-ч.

   2) Век не XXI, а 21. Получается, что утверждая, напр., что 21, а не XXI, я придаю этому больше значения, чем было. А что делать, иначе все переправят.

   3) – По большинству вариантов вы рано умираете. Разными способами, но один не лучше другого.

   – А кто я... вы позвоните секретарю директора и спросите, кто у них директор института, да не называйте себя, а то подумают, что вы тут заэкспериментировались.

   Не нужно эти два абзаца объединять в один, т.к. их говорит один человек. Если вы утверждаете, что должна быть очередность, то она и была. Не видите слов другого – значит, это было невозможно. Всё потому же: видно не всё, а только ракурс, которого, впрочем, достаточно.

   Если хочется объединить эти два абзаца в один, значит, хочется представить диалог рассказа как сцену, где двое стоят и говорят: бац-бац, бац-бац. Это не так!

   НОВЫЙ ДОМ

   1) Не соблюдаются абзацы.

   2) Конец и начало предложения.

   –

   РЯЗАНСКИЙ ПРОСПЕКТ

   Эпиграф:

   Повар делает котлеты.

   Нар. фол.

   Вот за это я повара люблю. У каждого есть повар.

   – У вас есть...

   – Повар?

   – Ну да.

   – Повара у меня нет.

   – Странно.

   – Ничего странного. Я не хочу иметь повара. Не хочу, и всё. Я сам охотник-собиратель.

   – Все охотники-собиратели.

   – Не все.

   – Кто не собиратель?

   – Шаман.

   – Какой еще шаман?

   – Да вот, вон пошел в туалет, наверно.

   – Этот?

   – Да не этот, а тот, кудрявый.

   – Он – шаман?

   – Кто он, по-твоему?

   – Да кто его знает, кто он?

   – Но вряд ли он собирает пустые бутылки?

   – Нет, не собирает. Он заставляет других собирать.

   – Я даже уверен, что он именно это и делает.

   – Как ты думаешь, здесь есть повар?

   – Не думаю.

   – Кто тогда это готовит?

   – Вон та старуха с тележкой. Она всё это отвозит, а потом готовит.

   – Мы едим, когда она приготовит.

   – Мы ждем, когда и нам дадут этого.

   – Эй, шеф! Шеф, два пива.

   – Пейте своё пиво.

   – Он так не сказал.

   – Сволочь. Он никогда ничего не говорит.

   – Он деньги считает.

   – Ободрать хочет.

   – Конечно, хочет.

   – Зачем ему деньги, так ты думаешь?

   – На дачу копит.

   – Нет. Чтобы на эти деньги нажраться потом в соседнем ресторане.

   – Ты уверен.

   – Я уверен, глупо, не правда ли?

   – Он мог и здесь поесть.

   – Здесь нет повара.

   – Здесь есть повар.

   – Валера, извини, здесь есть повар, нельзя это узнать?

   – Жрать, что ли, сюда пришли? Ха-ха.

   – На два рубля.

   – На две тарелки.

   – Отборных?

   – Ты как?

   – Ну ладно, давай.

   – 4 р. Сейчас посмотрю.

   – Валера, извини, что ты хочешь узнать? Сварил ли их повар?

   – Повар делает котлеты.

   – Чтобы потом менять их на монеты.

   – Здесь нет повара.

   – Здесь есть повар.

   – Ты его знаешь?

   – Кого?

   – Да этого, Валеру?

   -Да. За рубль всегда посадит. За два обслужит в шесть секунд. Бывший боксер. Лапы, видел, какие. Нам кажется наглым поросенком.

   – Нам кажется.

   – Ну да, смотрю, опять он, значит, без денег не посадит. И думаю: наглый или наглый поросенок.

   – Не свинья?

   – Мужик боится быть свиньёй.

   – Почему?

   – Боится. Их всех откуда-нибудь выгнали.

   – Всех?

   -Ну, может, и не всех, но вот этот, например, из высшей категории. Стаканы катает по столу, перед каждым точно останавливаются. Тот, длинный, два института окончил: физкультурный и ещё, кажется, строительный, или нет, кажется, физико-математический.

   – Тебя как звать?

   – Вадим.

   – Меня Саша.

   – Не Пушкин? Хотя не будем про Пушкина. Я тут недавно одного спросил:

   – Ты любишь Пушкина?

   – Говорит, что любит. Я говорю:

   – Пушкин умер.

   – Ну, скажем так: он плохой.

   – Он обозлился. Я говорю:

   – Что ты читал? Ничего не мог он вспомнить. Ничего.

   – Тогда какого ты бесишься? Что защищаешь?

   – Он?

   – Заткнулся.

   – Он защищает свою учительницу, которая ему когда-то сказала, что Пушкин хороший.

   – Совершенно верно. Но себя, никогда не читавшего его произведений, он почему-то не защищает. Хотя он не читал их, потому что они ему до лампочки, что значит: не нравятся.

   – Пушкин – это всё-таки великий.

   – Может, и так, только важно то, что никто не может это отстоять. Говорят просто так. Если площадь или дом культуры так был назван.

   – Не зря... зря не назовут.

   – Ну вот это ты зря. Так и звезду скоро назовут имени Мишки Япончика, и тоже будет великий.

   – Не назовут.

   – Это потому, что уже известно, что он плохой. Если назовут именами Даши Серафимовой или Саши Евдокимовой, то ничего, всё будет хорошо. Потом окажется, что это твоя соседка и ты прекрасно знаешь, что всю жизнь она спала в сарае, раскинув ноги. И имя ей: Коза. Ну это ты знаешь. А все знают, что это созвездие Козерога. Скажи кому, что это коза наша Дашка – взбесятся.

   – Да.

   – Почему? Потому что Пушкина не читали. В детстве.

   – Кто читает. Никто ничего не читает.

   – Я читаю.

   – Ерунда. Ничего ты не читаешь.

   – Я читаю.

   – Если будет смысл, я тебе док-жу, что ничего ты не читаешь, точно также, как ты уверен, что Пушкин хороший, великий поэт, также ты уверен, что ты читаешь. Никто ничего не читает.

   – Молчишь. Скажи: я читаю.

   – Валера! Пива! За успех нашего безнадежного дела.

   – Пейте своё пиво.

   – Он так не сказал.

   – Он поросёнок.

   – Валера!

   – Ну чего вам ещё.

   – Ты читаешь?

   – Да ладно вам. Вот там две девочки, сейчас к вам подсажу.

   – Без денег, наверное.

   – Давай, давай.

   – Ух, наши тёлки.

   – Из созвездия Тельца.

   – Идут.

   – Можно?

   – Конечно.

   – Какой базар.

   Что значит, именно:

   Пожалуйста.

   СЕДЬМОЙ ВЕК

   1

   Это был VII век.

   – Да, седьмой, – вздохнул Нов.

   – Ничего интересного, – сказал Лов.

   – Где Бов?

   – Да с бабой пошел.

   – Что-то больно долго.

   – Что они там делят, шкуру неубитого медведя, что ли?

   – Идут вон, – Нов приподнялся и посмотрел в сторону зарослей.

   – Что это за баба? – спросил Лов.

   – Да и не знаю даже, кто такая.

   – И я не знаю. Я думал, что он с Мяв пришел.

   – Интересно.

   – Интересно даже.

   – Здравствуйте, – сказала девушка и присела рядом.

   – Здравствуйте, – сказали Нов и Лов, – как вас звать? Как звать даму, Бов, что ты молчишь?

   – Сейчас она скажет.

   – Меня зовут Гав, – вас?

   Нов и Лов сказали, как их зовут.

   – Какие-то, более-менее, странные имена у девушек Бова, – сказал Нов.

   – Что-то странные, – сказал Лов, – а, Бов? Как ты думаешь?

   – Чего? – Бов стоял почти задумавшись, а тут очнулся.

   – Я говорю, о чем ты думаешь?

   – О чем думать человеку, только что вышедшему из леса.

   – Вы думаете про шуры-муры, вы думаете, что мы там шуры-муры, а мы игру изучали. Вот думаю, как лучше?

   – Как лучше, а, Бов, скажи.

   – Ребята смеются, Бов, расскажи им, – сказала Гав. – И имя моё им почему-то кажется странным. С.кажи им. Да, я сама скажу.

   – Не надо понимать имя буквально, – сказала она.

   – Так 7-й век, – заикнулся Лов.

   – Да, тебе-то что до этого, – сказала она, – на нем не написано, что всё здесь буквально.

   – Вы ученая, мадам, спросил Нов.

   – Ну уж не совсем дура. Это, может быть, вам и хочется, чтобы я лаяла, да только...

   – Не обижайтесь, мадам, но Бов действительно спит с собакой.

   – Собак любит просто, – добавил Лов.

   – Я ухожу, Бов, твои друзья – это какие-то два осла.

   – Ребята, давайте культурно, – сказал Бов. – А то мы вам не расскажем про новую игру. Мне Гав показал новую игру. Давай покажем им.

   – Если не будут собачиться.

   – Ведите себя хорошо, дети, и узнаете много нового.

   Как только Бов и Гав начали рассказывать, Нов воскликнул:

   – Да я уже об этом что-то слышал.

   – Так не рассказывать? – И Гав опять села на траву.

   – Да-нет, что вы, расскажите, пожалуйста, мы не знаем подробностей, – закричали Нов и Лов.

   Гав продолжила рассказ.

   – Называет игра Чижик.

   – Сказала она.

   – Ах, чижик, – сказал Нов.

   – Чижик, чижик, где ты был, и так далее, – сказал Лов.

   – Мне понравилась игра, – сказал Бов. И пошел за уходящей несколько обиженной Гав.

   – Ему что, ему нравится, – сказал Лов.

   – Он известный дамский угодник, – сказал Нов.

   – Играть не будем?

   – Двоем не интересно, а они ушли.

   – Пойдем лучше, последим за ними.

   Подошли Рад и Лаз.

   – Пойдете с нами?

   – Куда?

   – Куда вы?

   – Увидите.

   – В чижик играть.

   – В какой еще чижик.

   – Увидите.

   2

   Два волка подошли к двум кабанам. И стали задираться. Кабаны, желая увеличиться, чтобы волкам было не по зубам, встали рядом. И волки грустно, но отошли. Жаль, большой кабан, подумали они. Кусать хочется. Это наш обед. Но почему он такой большой?

   Если скульптор хочет сделать титана мысли, то он ищет, конечно, большой камень. Но не такой большой, чтобы дотащить его нельзя было до места духовного обеда. Чтобы, так сказать, выбросить то, что не нужно, рожки и ножки, то есть. Остались от козлика рожки да ножки – это значит, приготовили из козлика произведение искусства.

   Волки посидели уныло. Потом походили. Показали, видимо, недоступность для них такого полуфабриката.

   Он и развалился. Разошлись кабаны. Один волк взял одного за загривок и повел, другой подталкивал сзади и, слегка урча, покусывал.

   –

   ПОСЛЕДНЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

   1) – Папа, пощисти апельсин. Только не ломай. Почисти!

   2) – Нет, давай, давай. Он скусный. Да, он вкусный.

   3) – Пойдем вдвоем.

   – Ну конечно. Хорошо.

   Конечно, пойдем.

   Утверждение: прямая речь есть прямая речь, и она должна быть выделена, как прямая речь.

   Это означает, что прямая речь – не косвенная, а косвенная – не прямая.

   В примерах 1 и 2 под одним знаком прямой речи – можно думать – говорят два человека: пощисти – почисти, скусный – вкусный.

   Должен быть один!

   Можно здесь возразить так: не важно, сколько человек говорит одно предложение: один, два или 22, а важно только, что прямая речь есть прямая речь и она должна быть выделена соответственно.

   Но это возражение возражается так: именно важно, сколько человек говорит одно и то же предложение.

   В примере N3 третье предложение должно быть выделен, как прямая речь, но оно написано, как речь автора. Это третье предложение (конечно, пойдем) должно быть прямой речью также только исходя из твердой уверенности, что одно предложение говорится одним человеком. Или, что то же самое: разговор героев есть разговор героев, а речь автора – это из другой оперы.

   Но написано исходя не из уверенности, что предложение говорится 2-мя людьми, а это очевидный факт.

   У каждого предложения не один, а два автора. Всегда два! Не скажи ребенок слова:

   – Пощисти, – не будет и слова Почисти.

   И наоборот: если я не напишу, то и сказанного ребенком не будет. Будет? Где? Здесь не будет.

   Читатель, которые видит противоречие – видит правильно, ибо противоречие есть: одно предложение говорят два человека. Как это может быть?

   Вот как: читатель должен вспомнит про самого себя. Он всегда второй автор. Без читателя текст не имеет смысла. Один всегда молчит – это текст книги, другой – читатель – тоже ничего не говорит, ибо говорит за написанный текст. И наоборот.

   Каждое предложение является и прямой, и косвенной речью.

   И говорится: автором и читателем, автором и героем, героем и другим героем.

   Пример:

   – Прощаются тебе грехи твои, – сказал Сидоров.

   Приходится сказать, что не мог Сидоров так сказать, ибо грехи может прощать только Бог.

   Хорошо, сказал я. И записал Сидорова на магнитофон. Что всё было доказательно, пошел в КГБ и попросил дать заключение что слова:

   – Прощаются тебе грехи твои, – сказал Сидоров.

   – Не можем. Суд не признает подобной идентификации. У нас это еще не признается.

   – Я так и думал, – и пришлось поехать в Америку.

   – Обращаюсь в ФБР.

   – Пожалуйста. Мы можем.

   – Я так и знал. Здесь дадут справку.

   Приезжаю и предъявляю:

   – Прощаются тебе грехи твои, – сказал Сидоров, – так написано в справке, выданной ФБР.

   – Тем хуже для Сидорова, – скажете вы, ибо что теперь с ним делать? Тем более, Сидоров еще сказал:

   – Моё учение – не Моё, но Пославшего Меня.

   – И видящий Меня, видит Пославшего Меня.

   – Я, свет, пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме.

   Сказали:

   – Он безумствует.

   Так это уже почти две тысячи лет назад сказали.

   Что всё-таки делать с Сидоровым? Опять в первый класс начальной школы отправить?

   Когда стали разбираться, оказалось: Сидоров – это каждый читатель Евангелия.

   Все настолько привыкли читать прямую речь как косвенную, что не замечают, что читают.

   Читатель видит Я в Евангелии, а читает Он.

   Если кто-то скажет, что потому и Он, что это сказал Иисус Христос. То ответ:

   1. Тем не менее, написано: Я.

   1) – Но Я истину говорю вам.

   2) – Но Я истину говорю вам, – сказал Иисус.

   Когда говорят, что Я это Он, то считают, следовательно, что предложения 1) и 2) абсолютно одинаковы. Очевидно, что это не так. Ибо черным по белому написано в одном предложении:

   – Сказал Иисус, – а в другом этих слов нет.

   В общем, дело не в том, что утверждение, что прямая речь есть прямая речь не верно, ибо она читается как косвенная. А косвенная речь читается, как прямая. Но дело в том, что прямая речь должна читаться, как прямая речь, а этого не делается.

   Я написал так, как написал, для того, чтобы Я было прочтено не только, как Он, но и как написано – Я.

   Кому-то, видимо, можно прочесть Я, как это и написано Я и в Евангелии. Хоть на мгновенье. Не зря так написано.

   Итак, авторов всегда два: Отец и Сын. Я и Он. Я и Отец Мой.

   Читатель и текст.

   Про себя забывать не надо!

   Ибо: для кого иначе всё.

   Проводя анализ текста или просто читая его, не надо останавливаться на первом шаге (на непонимании). И остановившись, говорить:

   – Непонятно.

   Или:

   – Неправильно.

   Пример про то, как надо:

   Утверждение Сократа:

   – Пока гром не грянет – дождь не пойдет. – Он это придумал, как говорят, когда жена вылила на него помои, предварительно обругав.

   Сразу возражаем (ибо почему не возражать, если это, так сказать, уже вращается где-то рядом):

   – Дождь бывает без грома.

   Теперь надо обязательно сказать:

   – Тем не менее, утверждение Сократа – абсолютная истина.

   Как это может быть? Получается, что истина, которую открыл Сократ, относится

   только к частному случаю, только если дождь пойдет в грозу.

   Значит говорю:

   – Бывают только частные истины, других не бывает.

   Следовательно, частное утверждение Сократа можно обозначить словами: абсолютная истина.

   – Но как? Ибо тем не менее, бывает дождь без грозы!

   – Чтобы непроизносимый вас взял!

   И дальше можно сказать, что надо говорить о том, о чем идет речь, а не о другом. Ибо другое написано дальше, в другой строке. Это так и есть: утверждение:

   – Бывает дождь без грозы, – написано.

   Где? Вот, перед вами!

   Утверждения:

   – Бывает дождь без грозы, – не появится, если не будет утверждения:

   – Пока гром не грянет – дождь не пойдет.

   Нет смысла делать Сократу своё открытие, если дождь в то время, когда он жил, шел только в грозу: все и так, без Сократа, хорошо знали, что пока не прогремит гром – дождь не пойдет.

   Если дождь шел только в грозу, а Сократ сказал:

   – Пока гром не грянет – дождь не пойдет, – это всё равно, что он сказал:

   – Люди ходят по Земле, а это утверждение существовать не может, ибо никто и не думает, что они летают.

   Следовательно:

   Утверждение Сократа:

   – Пока гром не грянет – дождь не пойдет, – не может существовать, если нет такого явления природы:

   – Но бывает дождь без грома.

   Только Но надо заменить на И.

   – И потому бывает дождь без розы.

   Что значит:

   Из утверждения Сократа:

   – Пока гром не грянет – дождь не пойдет, – следует, что в то время, когда он жил, дождь шел и тогда, когда не было грозы.

   Вывод:

   – Пока гром не грянет – дождь не пойдет, – это утверждение является абсолютной истиной. Не допускает никаких оговорок.

   ч. т. д.

   NB: – сейчас – 10.10.2021 – Видимая частность утверждения Сократа – означает:

   – Посылкой является сама Земля, где эти пляски дождя и грозы происходят.

   То же и отсутствие знака вопроса в вопросительном предложении, например. Стоит точка – значит стоит и знак вопроса. Не будь точки – корректор не поставит рядом с ней знак вопроса карандашом. И наоборот: не может в конце вопросительного предложения стоять точка, если не всем известно, что в конце вопросительного предложения ставится знак вопроса. Или: если кто-то через большой промежуток времени или приехав, например, из Африки, видит точку в конце вопросительного предложения, то он должен сделать вывод, что в неизвестной ему стране или, что в то далекое время было правило в русском языке: ставить знак вопроса в конце вопросительного предложения, такое правило, что оно было известно всем.

   По крайней мере, каждому корректору. Другие, не заметив отсутствия знака вопроса, заметят создаваемое впечатление, ибо не ставится знак вопроса не просто так и не везде, а в контексте, чтобы создать впечатление, такое впечатление, которое не соответствует представлению, а может быть передано только написанным текстом. Может быть уловлено только читателем. Что и значит, что текст существует не сам по себе а неразрывно связан с читателем. Как автор с героем.

   Пример:

   – Спасибо.

   Чтобы герой сказал:

   – Спасибо, – автор сначала должен поставить черту или кавычки. Герой, оказавшись героем, не может видеть этой черты, ибо она и определяет, что он герой или что он в прошлом, например. Герой не может знать, что он в прошлом, ибо он потому и герой, что видит это прошлое, как настоящее. Значит текст героя не:

   – Спасибо.

   А:

   Спасибо.

   И это слово Спасибо пишет автор, а говорит герой. Одного без другого не может быть. Прямая речь переходит в косвенную, а косвенная и оказывается прямой.

   Каждое слово – это прямая и косвенная речь последовательно. Вне читателя – одновременно.

   P.S. Повторяемость одного и того же несколько раз – это не ошибка, а символ: придется повторить и еще не раз.

   Это последнее примечание в этой книге, которое написал, точнее заставил меня написать Верстальщик.

   Предыдущие примечания, можно сказать, что их написал Корректор.

   Я этого писать не стал. И, наверное, напрасно. Хотя одному их всё равно не придумать.

   ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

   Применение фразы:

   – Пока гром не грянет – мужик не перекрестится, – представляется неверным, ибо имеется в виду, что мужик будет креститься, когда грянет гром, т.е. когда придет беда. Здесь сразу две ошибки.

   1. Из фразы вовсе не следует, что мужик будет креститься, если грянет гром, а наоборот: если мужик перекрестился в грозу – значит был гром.

   2. Фраза:

   – Пока гром не грянет – мужик не перекрестится, – может существовать только при условии:

   – Мужик крестится в любую погоду, т.е. всегда. Всегда, когда это принято, когда это должно делаться.

   Какой же смысл в утверждении:

   – Пока гром не грянет – мужик не перекрестится?

   Получается, что есть разница: крестится ли мужик всегда или он крестится после удара грома.

   Возможно также, что не дождь следствие грома, а наоборот: прошедший дождь вызывает гром, а гром слышится раньше, т.к. звук быстрее доходит до Земли, чем дождь. Так следует из фразы:

   – Пока гром не грянет – дождь не пойдет, т.е. пошел дождь, с л е д о в а т е л ь н о, был гром.

   Прошедшее оказывается следствием будущего. Вот это да!

   Как это понимать в аналогичной фразе:

   – Пока гром не грянет – мужик не перекрестится.

   Получается, что гром – это следствие того, что мужик перекрестился. Сказано наоборот: если мужик перекрестился – значит был гром. Ну, в общем, то же самое: если мужик перекрестился, с л е д о в а т е л ь н о, был гром. Прошедшее – следствие будущего.

   И коронная фраза:

   – Как это может быть?

   Выходит, мужик может креститься раньше грома только молнией, т.е. его сначала крестят.

   Значит, чтобы было:

   – Мужик перекрестится, – необходимо, чтобы было первое действие – это молния, потом гром, потом мужик еще перекрестился. Ибо:

   – Перекрестился означает: быть крещеным, а потом креститься ещё раз.

   И этот второй раз дает эффект, обратный первому.

   Похоже, что это происходит так: приходится предположить, что Иисус Христос, будучи распят, не утверждал крест. Он Сам хотел быть распятым, потому что хотел закрыть крест собой. И сделал это.

   Зачем?

   Затем, что символ мира материального – молния. Или, что то же самое, такой символ – в книге идет символ трех верхних треугольников пятиконечной звезды – АД – здесь тоже две буквы N, т.е. NN. А этот символ – три верхних треугольника пятиконечной звезды – АД – есть симметрия символа: в книге нарисована пятиконечная звезда полностью.

   Если закрыть крест в пятиконечной звезде – символе материального мира, то получится такой символ: – книге крест в виде одной вертикальной черты, верхней горизонтальной и нижней косой, идущей вниз слева направо – как бывает ставят на могиле. – Приходится рассказывать словами то, что в книге нарисовано.

   Этот крест – шестиконечный получается, могильный, и означает, видимо, слова: мужик перекрестится.

   Молния – звезда, гром, мужик изображает крест, и пятиконечная звезда превращается в шестиконечный, со скошенной от горизонта нижней линией, крест.

   Мужик, будучи крещен или рожден пятиконечной звездой, и осеняет себя пятиконечной звездой, когда крестится. Но на самом себе он, тем не менее, изображает крест.

   На самом себе мужик изображает крест и когда крестится в обычные дни, т.е., когда нет грозы. Крестясь в грозу, мужик получает с Неба не символ ада – три верхних треугольника пятиконечной звезды, две буквы АД, а побежденный ад, т.е. изображение – одна вертикальная линия, одна – вверху – горизонтальная, и внизу скошенная правым концом вниз. Это, видимо, и означает, что мужик не может быть перекрещен, пока не грянет гром.

   И человек, и мир – это пятиконечная звезда. Своим приходом Иисус Христос меняет мир, не меняя его. Звезда, как была, так она и осталась. Но теперь это звезда по форме, а по содержанию крест. И содержание разрушает форму, превращая ее в другой крест. Это и значит – перекреститься. Измениться не меняясь.

   Ну, дела.

   –

   Если нет веры, легко возникает ошибка.

   Написано, что на телевидении все козлы. И они могут подумать, что, мол, почему это так?

   Один скажет:

   – Я не козел.

   Другой:

   – Да и я тоже.

   И подумают, что написано неправильно, что, мол, надо было написать:

   – На телевидении почти все козлы.

   – А мы не козлы.

   Но если думать, что никто и не хотел, не мог даже сказать плохое о вас, то можно постепенно, может быть, додуматься, что, назвав вас козлом – вас назвали хорошо.

   Вам звонят по телефону и говорят:

   – Вы козел.

   И вам лучше сказать, что, мол, да:

   – Я козел.

   Потому что если я скажу, что, мол, я:

   – Не козел.

   Тогда, значит, я оскорблен этим словом, а такого не может быть, ибо сказано:

   Какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень?

   Те, кто сказал:

   – Я козел. – Получат приглашение на передачу Под Знаком Зодиака, ибо собирали как раз тех, кто родился под знаком Козерога. Те, кто оскорбился, не понял, что его никто и не хотел оскорблять, те останутся за бортом, не будут на телевидении, где им хочется быть, а будут только телезрителями, в лучшем случае.

   Так и было в романе. Потому там и написано, что на телевидении:

   – Все козлы.

   Значит, на телевидении в это время был не те, что Званные, а которые Избранные.

   Ибо много званных, а мало избранных.

   БИБЛИЯ

   Билет до Монте-Карло

   1

   Иван Савушкин бежал по шпалам через рельсы. В руке он держал большой чемодан. Он был в кепке и галстуке, которому не давал болтаться застегнутый на все пуговицы пиджак.

   На перроне стоял милиционер. Он смотрел на бежавшего, пригнувшись слегка, человека.

   Иван увидел его. И, делать было нечего, загнул движение в его сторону.

   – Товарищ, скажите, – еще не прыгнув на платформу, пробегая мимо, запыхавшись, быстро сказал он.

   – Что?!

   – Электричка уже ушла?

   – Что, что?!

   – Соль передайте, пожалуйста. Говорю.

   – Чего? Я те сейчас. – И милиционер сел на корточки, чтобы спуститься к Ивану на рельсы.

   Он только хотел спрыгнуть, как подумал, что делает глупость.

   – Ну-ка, лезь сюда, – сказал он.

   Иван Савушкин забросил чемодан на платформу, потом залез сам.

   – Ты чё сказал?

   – Что такого я сказал?

   – Я сейчас тебе дам элек-ку.

   – Да теще вот хотел передать.

   – Чего? А ну вали отсюда. Пока я тебя не оформил.

   Иван покорно потопал к входу в вокзал, передумал и пошел в обход по платформе.

   – Вот деловой, – фыркнул милиционер. – Иди, иди.

   Мимо, выйдя из здания, проследовала группа молодых людей, состоящая из собственно молодых хорошо и модно одетых людей и одной девушки. Они несли пиво и лимонад.

   Чемодан был тяжелый, и Иван зашел за забор у вокзала, чтобы посмотреть, что в нем, и отдышаться. Он пролез в дыру и увидел, что около дома стоит женщина. Он сделал вид, что зашел по нужде, но, так сказать, ошибся. Он вылез обратно. Лучше уйти отсюда, подумал он.

   – Садись, Серегин, – сказал лейтенант.

   – Что случило, Сергей Палыч?

   – Вот, у товарищей чемодан украли.

   У стенки на стульях рядком сидели два стиляги и девушка.

   – Пока они ходили в буфет за лимонадом, в поезде у них украли чемодан.

   – Мы только сходили за лимонадом, а чемодана уже нет, – сказал один молодой человек.

   – Заходим в поезд, а чемодана нет.