Текст книги "Билет до Монте-Карло (СИ)"

Автор книги: Владимир Буров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

   – Ничего. Своя ноша не тянет. Пошли, пошли.

   Маша шла впереди с Виктором и Семеном. За ними сопровождали тележку носильщика остальные.

   – Катится, катится голубой вагон.

   – Ох, как я устал! – сказал Миша.

   Маша обернулась.

   – На стоянке такси было много народу.

   – Мешочники, – сказал Миша. – К такси не прорваться.

   – Виктор, – сказала Маша, – нам нужно такси.

   Виктор пошел. Он надел темные очки.

   – Товарищ! – обратился он к человеку с повязкой, который сажал в подвигающиеся машины, – я есть иностранный турист. Я с друсья нушен машина.

   – Пошел к Непроизносимому, – сказал тот обозленно. Видимо потому, что его сняли с машины и он должен стоять тут.

   – Сам Непроизносимый, – сказал Виктор, – я транзит, мне не нушен фаш Москва. Быстро ехать! – сказал он.

   – Я сейчас тебе дам фаш, за полчаса бегом пробежишь Садовое кольцо по кругу.

   – Латно, рапотай, – сказал Виктор и пошел назад.

   – Что? Сейчас будет?

   – Я так и знал, – сказал Виктор, – это не Рио-де-Жанейро.

   – Шестерых всё равно не повезет, – сказал Вадим.

   – Почему?

   – Нечего и пробовать. Не повезет.

   – Поедем в метро, – сказал Иван.

   – С такими вещами не всякого пустят в метро, – сказала Маша.

   – Нам надо проехать одну остановку, – сказал Иван.

   – Хоть 21, какая разница, – главное, войти, – сказала Маша.

   – Одну все равно легче, – сказал Иван.

   – Да, почему это?

   – Смеяться меньше придется, – сказал Иван.

   – Совсем не смешно.

   – Если не засмеешься, пока едем одну остановку, поцелуешь меня при всех, – сказал Иван.

   – Пол-остановки осталось, а она не смеется, – сказал Миша.

   – Как может быть пол-остановки?

   – Машу заклинило.

   – Маша, расслабься.

   Маша серьезно посмотрела на них и отвернулась.

   – Целоваться не хочет, – сказал Миша.

   – Что-то скучно стало.

   – Мне не смешно, я вам сказала.

   – С таким серьезным лицом везти эти три мешка в метро, – не могу запомнить, что надо представить, – сказал Иван. – Маша, как ты можешь?

   – Сам посмейся.

   – Поздно, на выход.

   – Не сюда вышли, – сказал Иван, – Шашлычная на той стороне.

   – Перейдем эту площадь.

   – Я больше не могу ничего таскать, – сказал Миша.

   – Ну так брось!

   – Не надо злиться, Маша, потому что тебе не смешно, – сказал Иван.

   – Хотела поцеловаться, ан не вышло, – сказал Виктор. – Не смеется никак.

   – Трудную задачу ты поставил, Иван.

   – И здесь очередь! куда крестьянину податься?

   – Да. Пообедать бы – без бы.

   – Я сейчас схожу, – сказал Иван.

   Он подошел к двери. Когда она открылась, сказал:

   – Маша работает?

   – Маша? работает.

   – Позови, пожалуйста.

   – Пройди сюда.

   – Держи 5, я пройду наверх.

   – Зови.

   – Пусть постоят внизу, поставь всё на стол сначала.

   – По два?

   – Они голодные, им мало будет по два. По три, но поставь пока по одному. Второй – через 15 минут, третий – через час. Они по два писят? Были по рубль 70.

   – Ты когда был последний раз?

   – Больше года.

   – Но хорошие. Баранья корейка.

   – Каждый с косточкой? Как было тогда. Они маленькие, не знаю, хватит ли по три?

   – Там увидите.

   – Икры не надо, у нас с собой. Две банки открой, две возьми себе.

   – Не надо.

   – Мне легче будет. Сухое, что, по семь рублей?

   – Оно хорошее.

   – Оно белое!

   – Найду красного. Есть Саперави и еще что-то.

   – Давай и еще что-то.

   – Что? Сейчас не будет? – просто сказала Маша.

   – Пропустите гостей города, – сказал Миша, – не смотрите, что они с мешками, это сборная Урожай.

   Маша вымыла руки и, стоя перед зеркалом, сказала:

   – Ты не даешь мне посмеяться.

   – Мы сюда не смеяться, а есть пришли, – сказал Иван.

   – Я хочу смеяться!

   На лестнице стояли четверо, ждали, когда освободится место.

   – Опять очередь? – спросила Маша.

   – Нет, прошу пройти, – сказал Иван.

   – Ну что ж, очень хорошо, – сказала Маша, подойдя к столу.

   Подошел официант и сказал:

   – Прошу садиться.

   – Меня интересует очень, – через полчаса сказал Вадим.

   – Прожуй и запей вином, – сказал Миша. – Потом договоришь.

   – Меня интересует очень, как мы, – продолжил Вадим.

   – Извини, Вадим, я два слова официанту, – сказал Иван. – Вина, Миша.

   – Иван, ты наступил мне на ногу, – сказала Маша. – Ах ты, больно, кажется.

   – Да, непроизносимый не бери, вы дадите сказать или нет?!

   – Ты не начинай всё сначала, – сказал Виктор. – Постепенно продолжай.

   – Меня интересует очень, – сказал Вадим.

   – Я не наступал, – сказал Иван.

   – Как?

   – Что как?

   – Нет, наступил.

   – Мы, – сказал Вадим.

   – И вы тоже?

   – Попадем.

   – Ты уверен?

   – Это куда? – спросила уборщица с тележкой.

   – Туда, – сказал Вадим.

   – Зачем ты отдал ей полбутылки вина? – спросил Семен.

   – Кому?

   – Моему. Ты что, рехнулся?

   – Продолжай, продолжай, Вадим, – сказал Виктор.

   – Я всё сказал.

   – О чем ты, Вадим? – спросила Маша.

   – Извините, Маша, – сказал Вадим, – мы здесь обсуждаем эту тему уже целых полчаса. – Ты не слышала? Ты где была?

   – Повтори, пожалуйста, Вадим. Я не поняла.

   – Граница.

   – Что?

   – Ходить.

   – Да.

   – Нет.

   Разрешите, Маша, я вам переведу, – сказал Виктор.

   – Он говорит: нам не пройти границу.

   – Он нам сказал: ничего не надо делать, кроме того, что вы делаете обычно, – сказал Миша.

   – Передайте мне, пожалуйста, соль, – сказала Маша.

   Семен передал. Но задел свой стакан. Вино пролилось.

   – Я весь облился, – сказал Семен. – Это вино не отмыть.

   – Пойдем, – сказал Иван.

   Они спустились вниз.

   – Этот костюм тебе подойдет как раз, я думаю.

   – Мой любимый цвет, – сказал Семен.

   – Нам всё равно уже не нужны запасы, – сказал Иван.

   – Моя любимая фирма Рэнглер.

   – Бери, конечно.

   – Беру, спасибо. Мне больше не нужна старая одежда.

   – Великолепно.

   – У меня уже был такой. Не успел надеть.

   – Берег?

   – Да. Нет. Спёрли.

   – Так как ты говоришь, Миша?

   – Ну вот еще пример: берем 1, далее разрыв.

   – Какой разрыв? – спросил Виктор.

   – 1, далее ничего нет, потом 2. 1, 2.

   – Хорошо, дальше что?

   – Предположим, что в нашем случае граница проходит между цифрами 1 и 2, – сказал Миша.

   – Следовательно, – резюмировал Виктор, – раз, два и там.

   – Раз, два и в дамки, – сказал Вадим.

   – Зря Булгаков не использовал эти рассуждения в Мастере и Маргарите, – сказала Маша.

   – Что? – спросил Миша. – Может быть, и надо было.

   – Его героям будет лишний повод сказать, услышав эти рассуждения:

   – Заприте меня в бронированную комнату, пожалуйста, – сказала Маша.

   – У нас нет выбора. Если можно, то только так. Сказано можно, – сказал Миша. – Иначе граница не пересекаема. Ты понимаешь: МОЖ-НО.

   – Можно сказать, что он пошутил? – сказала Маша.

   – Вряд ли. Не похоже, что он пошутил. Но если и так? Мы не поедем, точнее, сказать, не пойдем, то что мы будет делать? Ты можешь сказать? У нас нет выбора, я повторяю.

   – Всё равно, – сказала Маша.

   – Что всё равно? – спросил Миша.

   – Да, для того, чтобы выехать из страны, говорят, еще визы нужны.

   – Если есть визы, тогда и говорить не о чем, – сказал Миша.

   – Ты должна думать, на южной ли стороне у тебя будет каюта, а ты: – Визы, – засмеялся Вадим.

   – Если он достал все билеты, то может достать и визы, если они будут нужны, – логично сказал Иван. – Хотя я вообще сомневаюсь в существовании заграницы.

   – Иван говорит, – сказал Вадим Маше, – если заграница существует, то попасть туда можно.

   – Он уже пьян, – сказала Маша.

   – Ты? – сказал ей Иван.

   – У нас сложились слишком близкие отношения с вами, Иван, отодвиньтесь, пожалуйста, на другой конец.

   – Пожалуйста.

   – Для того, чтобы сделать, как вы говорите, надо знать, где мы находимся, – сказала Маша.

   – Я могу сказать, – сказал Иван, – даже спеть.

   – Давай, Иван, – сказал Виктор.

   – Таганка, все ночи полные огня.

   – Еще!

   – Таганка, зачем сгубила ты меня.

   – Дальше? – спросила Маша.

   – Дальше я спою на улице лучше, – сказал Иван. – Нет, лучше я спою под мамонтами.

   – На о. Пасхи нет мамонтов, там статуи, – сказал Вадим.

   – Все вышли на улицу.

   17

   Только Маша задержалась.

   – Сейчас выйдет.

   – Центр города, а дома какие-то, чуть не разваливаются, – сказал Семен, – у нас таких и то, по-моему, нет.

   – В одном из них, вот там внизу, я был, – сказал Иван.

   – Что ты там делал? – спросил Вадим.

   – Дама привела. Не помню уже точно, где взял я ее, в каком из окрестных кабаков. В Риге, может быть? Может быть, нет. Там жил, да и сейчас, наверно, живет татарин маленький. Говорит, давай меняться. Я ему говорю, что не начинал еще. Комната маленькая, он с дамой на кровати, а мы на полу, а у его дамы чулки снизу такие грязные. Можно сказать, в тапочки превратились. Она ему говорит что-то такое:

   – Не надо, – но так, что не против.

   – Ну и чего? – спросил Миша.

   – Пока он вышел в коридор зачем-то, подруга моя выпрыгнула в окно и меня за собой потащила. Не успели мы перейти на другую сторону, как он тоже выпрыгнул в окно. Голый по пояс, в одном трико, босиком. Так сказать, в одних наколках и с ножом в руке.

   – С какой стати он нож схватил? – спросил Семен.

   – Она его перед этим послала куда подальше. Когда выпрыгнула, опять ему сказала:

   – Да, пошел ты! – И так далее.

   – Он?

   – Заколю, говорит, сейчас ее к непроизносимого матери.

   – Она?

   – Что она. Опять его послала. Еле уговорил его. Говорит, трахал ее десять раз, а теперь вдруг развыступалась. Ну я ему сказал.

   – Что ты ему сказал?

   – Трахнешь еще, говорю. Но потом, в другой раз. Сейчас нам надо идти. Повела меня к другим знакомым. Там тоже на полу, но развлекались, помню, до самого утра. Хотя, непроизносимый его знает, мы туда пришли уже под утро.

   – Вот это, значит, и есть Таганка? – Семен посмотрел себе под ноги.

   – Это ты, Маша? – спросил Иван, – мы уже ждем тебя.

   – Спроси еще, где я была.

   – Где ты была?

   Маша взяла под руку Мишу, потом Вадима, и все пошли.

   – Нужно заехать в общежитие, – сказала она.

   – Зачем? Там никого нет, – сказал Вадим.

   – Еще рано в аэропорт? Тогда пойдем в кино!

   Когда вышли, Маша сказала:

   – Печки-лавочки какие-то, я ничего не поняла.

   – Ты разве раньше не смотрела?

   – Нет.

   – Почему? – сказал Семен, – посмеяться, думаю, можно.

   – Вот именно, что долго думать еще над Этим придется.

   – Если считать, что это кино хорошее, то это антисоветская пропаганда, – сказал Иван.

   – Почему это?

   – Почему ты это сказал? – Маша посмотрела на него.

   18

   – Вот видишь, Маша, каюта у тебя не с южной стороны, – сказал Миша. – Это потому, что ты много злишься.

   – Почему ты так решил, Миша? Ну ладно, я уже вижу остров, – Маша посмотрела в подзорную трубу.

   – Может быть, это не остров?

   – Ну что ты, Миша, это остров, – сказала Маша.

   – Я вижу землю, но остров ли это, я не вижу, – сказал Миша.

   – Ты не можешь вообразить, что это остров?

   – Зачем? Может быть, лучше поменьше воображения? – Миша взял у нее трубу.

   На шлюпке они приплыли к берегу.

   – Приплыли, так сказать, – сказал Виктор.

   – Как сказать, – сказал Вадим.

   – Может быть, здесь вы прекратите ваши глупые шутки, – сказала Маша.

   – Какие они ушастые, – сказал Вадим.

   – Какие они большие, – сказал Семен.

   – Как мамонты, – сказал Иван.

   – Неназываемый с вами, – сказала Маша.

   Они пошли вверх по тропинке.

   – Куда она ведет? – спросила Маша.

   – В самое пекло, – сказал Вадим.

   – Пекло наверху, что ли?

   – Ты уверена, что оно внизу?

   – Да я так просто сказала.

   – Обед у нас будет? – спросил Семен.

   – Тушеная нога слона уже ждет нас, – сказал Вадим.

   – Да, здесь и слонов-то нет.

   – Здесь мамонты.

   – Опять ты со своими мамонтами, – сказала Маша.

   – Здесь остановимся, – сказал Виктор.

   – Здесь самый ушастый, – сказала Маша, – как может сказать только Вадим.

   – Больно он грозен, – сказал Вадим, – я ничего не говорил.

   – Опять вы пугать меня начинаете, – сказала Маша. – Налей-ка, Миша, мне лучше этой самой Рябины на Коньяке. Она у нас еще с собой?

   – Она не так называется, – сказал Миша.

   – Мы так называем? Я так называю?

   – Ты правильно называешь, – сказал Миша.

   – Смешно вспоминать, как нас пропускала таможня, – сказала Маша. – Я-то думала! А они:

   – Эй, вы там, с мешками! чего толчетесь? проходите, пожалуйста!

   – Прошу пройти, пардон, мадам, – со смехом сказала Маша.

   – Вы русские? Мы тоже. Здравствуйте. И до свиданья.

   – Действительно, хрен знает что, – сказал Иван.

   – Неужели они мешки не проверили?! – спросил Виктор.

   – Проверили. Положено.

   – Но не взяли ни одной бутылки, – сказал Миша.

   – Я предлагал им, – сказал Семен. – Не надо, говорит, у нас и так девать некуда.

   – Что особенного? Мой мешок и не проверяли даже, просто спросили, что там? – сказал Вадим.

   – Что ты им сказал? – спросила Маша.

   – Что есть, то и сказал.

   – Действительно, не зря поет В. Высоцкий:

   – Проверенный, наш, товарищ! – сказал Иван.

   – Кто проверенный?

   – Тот, кто товарищ.

   – Кто проверенный?!

   – Кто товарищ, тот и проверенный! – чего тебе непонятно, – сказал Иван.

   – Ты хочешь сказать, что нас пропустили потому, что о нас и так всё известно? – спросил Вадим.

   – Почему о нас? Всех пропускают, и о всех все известно, – сказал Иван.

   – Даже так? А сокровища? Если они знают, что мы едем искать сокровища, они нас не пропустят просто так, – сказала Маша.

   – Если они знают всё, то потому и пропустили, – сказал Миша.

   – Ты думаешь, они за нами следят? – спросила Маша.

   – Зачем?

   – Если они знают всё, то, действительно, зачем знать еще чего-то?

   – Действительно, действительно, – ты что заладил! Ну ладно, Ваня, извини, передай мне, пожалуйста, соль, – сказала Маша.

   – Ты что заладила? Передай, да, передай соль! Зачем тебе соль? Ну, ладно. Извини меня, Маша, пожалуйста, – сказал Иван. – Только соли нет у меня. Она вон у Виктора. Виктор, передай соль Маше, пожалуйста!

   – Хорошо, передам. Прошу вас, Маша. Возьмите ее.

   Темнело.

   – Уже темно, – сказал Виктор. – Я буду спать здесь.

   – Все будут спать здесь, – сказала Маша.

   – Я имею в виду, что я буду спать именно здесь.

   – Хорошо. Никто тебе не говорит, чтобы ты ложился там.

   – Я и не собираюсь Там спать.

   – Конечно, не надо.

   – Я и не буду.

   – Рябина на Коньяке под этим мамонтом что-то не слабо действует на нас, – сказал Иван.

   – Под каким мамонтом?

   – Под этим.

   – Действительно, что-то нехорошо, – сказала Маша и заснула.

   Скоро заснули все.

   19

   Заскрипело подножие статуи. Там были люди.

   – Я не вижу их, – сказал один.

   – Надо искать, – сказал другой.

   – Зачем мы их ищем? – спросил первый.

   – Не знаю. Сказано найти.

   – Они где-то должны быть здесь.

   – Они здесь.

   – Нужно искать. Пойдем дальше.

   Фигуры потихоньку удалились.

   Маша проснулась. Она уже давно не спала. Она с ужасом смотрела на них. Она подошла к Ивану. Потрясла его за руку. Рука безжизненно упала. Все спали без дыхания. Они спят. Маша вышла на лунный свет. Двое прошли мимо, не заметив ее. Они меня не заметили. Всё кончено, сказал один из них. Им этого не понять сказал другой. Они пошли дальше. Они ушли дальше, подумала Маша, почему же они идут сюда. Странно.

   – Да видим мы тебя, – сказал один из них.

   – Очередь еще не наша, – сказал другой.

   – Что же, – сказала Маша, заикаясь, – и здесь, за границей, очередь?

   – Ты что плетешь?

   – Ты где находишься?

   – Где я? Где мы?

   – Здесь всегда очередь, – они пошли дальше.

   Что за балбесы, подумала Маша, ходят тут. Жуть какая! Опять идут! Что они вокруг меня крутятся?

   – Что вы тут вертитесь? – сказала она.

   – Не твоего ума дело, – сказал один из них. Каждый из них в каждой руке тащил по пять человек. И по пять они держали под мышками.

   – Сколько их?

   – Считай – не сосчитаешь, – сказал один из них.

   Другой ничего не сказал, только посмотрел на нее и прошел мимо.

   – Да как вы их тащите? – спросила Маша.

   – Как сказано, – сказал один из них.

   – Как сказано, – сказал другой.

   Да, но этот уже ушел, подумала Маша.

   – Ты тот же или другой? – спросила она.

   – Сказано – другой, – сказал он.

   – Где вы их берете? – спросила Маша одного из них.

   – Много их там, – сказал он.

   – Считай – не сосчитаешь, – сказал другой.

   – Где, там? – спросила Маша.

   – Сказано: не твоего ума дело! – они прошли мимо.

   Маша хотел идти, но не могла сдвинуться с места. Потом пошла, но идти было очень трудно.

   – Не ходи никуда, – сказал один из них.

   – Ты свет для них, – сказал другой.

   – Пусть они посмотрят на тебя в последний раз, – сказал первый.

   – Может быть, это воспоминание им пригодится, – сказал второй.

   – Они будут помнить тебя.

   – Да, кто они?

   – Не твоего ума дело.

   – Да, что здесь происходит?

   – Не твоего ума дело.

   Когда Маша проснулась, солнце было уже высоко. Рядом никого не было. Что мне снилось, подумала она. Ужас какой-то.

   – Сказано: не твоего ума дело, – ясно, почти ясно услышала она. Она повернулась к скале.

   Там никого не было. Едва заметная щель у подножия прикрылась. Она не заметила. На возвышении она увидела группу людей. Они что-то обсуждали.

   – Эй, вы, вы чего там делаете? – крикнула Маша.

   – Ты всё-таки проснулась? – Миша помахал ей. – Мы думали, ты будешь спасть вечно.

   Они спустились.

   – Так не пьют, – сказал Вадим. – Мы думали, ты померла.

   Искали место для гробницы.

   – Вы думали, я померла?

   – Он шутит, – сказал Миша, – мы обсуждали план поиска сокровищ.

   – Не надо говорить такие вещи человеку с угара, – сказал Иван.

   – Что?

   – Подумает, что это правда.

   – Так я на самом деле думал, что она померла, – Вадим посмотрел на всех с серьезным видом.

   – Да хватит врать-то! – Миша недовольно посмотрел на Вадима. – Не видишь, она себя плохо чувствует.

   – Да, правда, – сказал Вадим.

   – Ну ладно, идите есть, – сказал Семен, – я повар – для вас.

   – Подождите, я сейчас приду, – сказала Маша. Ее долго рвало. Что это выходит из меня. Может быть, жизнь. Наверное, скорее всего, смерть. Я вроде этого и не ела вчера. Да разве это было вчера?

   – Я не буду есть, – сказала Маша. – Давайте уйдем отсюда.

   – Потом поешь. Значит, мы идем по этой тропинке. Верх еще далеко? так решили? – Миша пошел впереди.

   На площадке они остановились.

   – Хорошее место, – сказал Семен. – Здесь и будет наш лагерь, я думаю.

   – Когда придет лодка?

   – Завтра вечером.

   – Искать просто так бесполезно, – сказал Миша, – надо начинать читать книгу.

   – Мы разработали такой план, – сказал он, – читать по одному дню. Вечером каждый будет рассказывать, что он прочитал и какие у него идеи. Следующий дальше. И так далее 6 дней. Если ничего не выйдет, то еще 6 дней, но читать будем уже в обратной последовательности.

   – Если и тогда ничего? – наконец засмеялась Маша.

   – Тогда читаем в третий раз в последовательности, кто какую вытянет, – сказал Миша. – Пусть будет хоть какая-то магия. Я думаю, без нее нам не обойтись.

   – Без магии? – спросил Виктор.

   – Я думаю, тут магии и без нас хватает, – сказал Иван.

   – Ты спала, Маша, и мы решили, что ты будешь последней, – сказал Семен.

   – Мы решили, что тебе надо отдохнуть.

   – Вы как, по алфавиту? – спросила Маша.

   – Как ты угадала? – удивился Миша. – Да, мы не стали тянуть жребий. Сделаем это в третьем круге, если надо будет. Именно по алфавиту.

   – Кто первый – Виктор или Вадим? – Маша улыбнулась.

   – Вадим, он будет первый в строчке, – сказал Миша.

   – Ну, а мы будем загорать, – сказал Иван.

   – И думать! – сказал Миша. – Думать уже сейчас, не надо ждать до вечера.

   – О чем думать?

   – О том, что нужно искать в этой книге – об этом можно думать, и не читая ее. По крайней мере, до вечера, а вечером Вадим скажет нам что-то.

   – Я скажу, – сказал Вадим.

   – Тогда поехали.

   – Ты думаешь?

   – Да.

   – О чем?

   – Не скажу.

   20

   – И я не скажу, – сказал Семен.

   – Может быть, Иван скажет?

   – Нет, – сказал Миша, – не надо спрашивать – это потом. Сейчас каждый как один. Прошу не мешать друг другу.

   – Мы на работе, – сказал Вадим. – Особенно я. Пойду-ка я подальше от вас.

   Он ушел в тень. Лег там. Накрыл лицо книгой и заснул. Ну заснул. Вечером он рассказал сказку о покойниках, которую наполовину, даже больше, сочинил сам, на основании прочитанной полстраницы, даже одного абзаца. И сказал:

   – Идея такова: сокровища надо искать в гробнице. Следовательно, надо искать гробницу.

   – Идея слаба, – сказал Миша, – ибо гробниц тут не видно совсем.

   – Надо искать, – сказал Вадим.

   – Не надо, – сказал Миша. – Идеи должны быть реальны.

   – Как идеи могут быть реальны? – спросил Семен.

   – Они должны указывать путь не откуда-нибудь, а с этого места, прямо отсюда должно быть видно начало пути, – сказал Миша.

   – Возвышенно, – сказал Иван.

   – Правильно, – сказала Маша. – Иначе будет пустая трата времени.

   – Что ж, так и будем думать, – сказал Иван. – Куда приведет меня дорога моя.

   – Никуда, – сказала Маша.

   – Маша, – укоризненно сказал Миша.

   – Тьфу, тьфу, – больше не буду, – сказала Маша.

   – Конечно, не надо, – сказал Миша.

   Эта ночь прошла спокойно.

   Вечером Виктор сказал:

   – Я не знаю, что и сказать.

   – Просто расскажи.

   – Да нет! Я не умею рассказывать.

   – Не будем настаивать, – сказал Миша. Ибо это тоже информация.

   – И мне нечего сказать, – это Иван сказал вечером следующего дня.

   Лодка не пришла. Говорить никто ничего не хочет. Когда будет лодка?

   – Лодка не пришла, Маша, – сказал Миша. Не знаю, почему.

   – Она и не нужна нам, – сказал Иван. – Всё равно мы ни с места.

   – Заставь себя сказать что-нибудь, – сказала Маша.

   – Неохота.

   – Скажи, пожалуйста.

   – Да нет.

   – Зачеркни второе.

   – Нет.

   – Нет?

   – Да.

   – Человек, – сказал Иван.

   – Ну!

   – Сшил себе тетрадь.

   – Ну! дальше.

   – Ну и уперся!

   – Во что уперся? – спросила Маша.

   – Ну, у него ничего не получится, а он нет, – сказал Иван.

   – Говори вразумительно, – сказала Маша.

   – Как я могу, если он не мог? Он сам не знал, чего он пишет, – сказал Иван. Здрасте, и, давай поженимся. Ему – нет. Потом да, а он нет. Они тоже не знали, что они делают. Им предлагают, они не берут, думают, что это не то, а это было как раз то. Можно думать, получается, что там, где кончается не очень хорошо, там надо понять, что кончается хорошо. И, возможно, наоборот.

   – Ну и история, – сказал Миша.

   – Что-нибудь поконкретнее нельзя?

   – Видите ли, всё, что я понял – это сложно.

   – Да ну тебя!

   – Всё гениальное просто.

   – Как просто? – спросил Иван. – Разве просто решение В. Теоремы Ферма? Кажется, что решается просто, потому что известно, что он сам решил ее на полях книги, места, следовательно, много не заняло решение. Просто, но до сих пор никто не решил?

   – При чем, я спрошу, здесь теорема Ферма? – спросила Маша.

   – Я думаю, что это одно и то же. Не совсем, не конкретно, но в принципе.

   – Ты знаешь условие теоремы Ферма? – спросил Виктор.

   – Нет, – сказал Иван.

   – Что тогда говорить о ней? Кто-нибудь знает?

   – Нет.

   – Но мы не знаем и того, что мы пытаемся прочитать, – сказал Иван.

   – Неужели так сложно? – спросила Маша.

   – По-моему, да, – сказал Иван. – Я даже думаю, что прочтение этой книги равносильно нахождению места.

   – Какого места? – спросил Миша.

   – Страшно сказать, но пусть будет не буквально, не конкретно, но опять в принципе, – сказал Иван.

   – Что ты говоришь по пол предложения?

   – Не знаю, как ты заговоришь, когда прочтешь, – сказал Иван. – Место, где находится древо жизни.

   – Из Библии, что ли? – спросил Вадим.

   – Да.

   – Ну уж это слишком, – сказала Маша, – дай-ка посмотрю.

   – Нет, – сказал Миша, – мы договорились по очереди. Пусть каждый скажет своё.

   – Такого места нет на Земле, – сказал Вадим.

   – Сказано, что есть, – неуверенно сказала Маша.

   – Из этого места, кажется, вытекают четыре реки и четыре впадают, я точно не помню, но знаю, что по признакам, указанным в Библии, такого места на Земле нет, – сказал Вадим.

   – В том-то и дело, что его просто так не найти, как просто не прочесть эту книгу, – сказал Иван.

   – Просто – это как? – спросил Виктор.

   – Нельзя найти по представлению, видимо, – сказал Миша. – Если сказать примерно, то можно сказать так, а может, и не примерно, а буквально так: это место создается. Оно должно быть создано.

   – Но оно уже создано! – сказал Вадим. – Как говорят, Богом.

   – Я и говорю, что говорю, возможно, примерно, – сказал Миша.

   – Говорят, указания на места даны в Библии не для того, чтобы понимать их буквально.

   – Как творение именно в 6 дней.

   – Как тогда их понимать? – спросила Маша. – Нет уж! Давайте буквально, пока не докажем, что можно иначе.

   – Правильно, Маша, – сказал Миша.

   – При чем всё-таки здесь Библия? – спросил Семен.

   – В основу композиции этой книги тоже положены тайны, так сказать, от создания мира, – сказал Иван. – Это не просто шифровка.

   – Если дело обстоит так, как рассказал Иван, – сказал Семен, – то можно и не пытаться. Бесполезно.

   – Там написано, – сказал Иван, – не очень умничайте. Может быть, и получится прочитать?

   – Ладно, на сегодня хватит. Завтра я попробую, – сказал Миша.

   21

   Их разбудил шум прибоя, как шум большого города.

   – Как вышел из офиса через вертящуюся дверь на Манхэттен, после выпитой чашки кофе, которого предложил босс. Он предложил, и пока я не допил кофе до конца, я никуда не спешил, – сказал Миша.

   Через два часа Миша подошел. Там были только Вадим и Маша.

   – Что-то странно, – сказал он.

   – Ничего не понял? – спросил Вадим.

   – Как? и ты, Миша?

   – Слушайте. Мне кажется, Пушкин пользовался этой книгой для написания некоторых своих произведений, – сказал Миша.

   – Ты думаешь, она старая? – Маша привстала.

   – Очень похоже. Я читал Пушкина.

   – Дай я посмотрю, – сказала Маша.

   – Нет, Маша. Не надо. Потом. Пока говорить буду я, – сказал Миша.

   – Ты нас разыгрываешь?

   – Вот Вадим нас разыграл: он не читал.

   – Не надо было так делать, Вадим, – сказала Маша.

   – Извините, я заснул. Я думал, что всё равно ничего не пойму. Пока задача не поставлена конкретно, я не могу думать.

   Вечером Миша сказал:

   – Можно, я не буду ничего говорить?

   – Не говори. Но почему? – спросил Виктор.

   – Пусть Маша завтра прочтет. Мы вместе скажем.

   Маша читала до вечера, потом сказала:

   – По-моему, это первоисточник. Не сказки, я имею в виду, с которых П. писал.

   – Сам П., – сказал Миша. .

   – Я думаю, что, да.

   – Если это тот П., Александр Сергеевич Пушкин, то, спрашивается, зачем?

   – Мы и так могли.

   – Вряд ли?

   – Если могли, то сделали уже.

   – Что делать-то надо? – спросил Семен.

   – Сказано: искать сокровища.

   – Если нас отсюда не выпустят, или не выпустит, пока не найдем? – сказала Маша.

   – Скорей всего, так и будет, – сказал Виктор.

   – Сделаем, что сможем, – сказал Иван. – Часто бывает, что этого достаточно.

   – Плохо, что есть сомнения: Пушкин ли это написал, – сказал Вадим.

   – И хорошо, – сказал Миша, – ибо у А.С. мы не станем искать того, что можем найти здесь.

   – В глаза бросается одна фраза, – сказала Маша. – Когда я был царь, то позвал Пушкина, и т.д., так здесь написано?

   Если только без БЫ.

   – Ты посмотри!

   – Пока не надо. Воспоминание фразы может отличаться от фразы.

   – За истину нам придется брать то, как мы помним.

   – У нас нет больше информации.

   – Всё-таки посмотри, Маша, если это не трудно, – сказал Семен.

   – Да посмотрю! Я вообще говорю, что думать вы будете так, как будете помнить.

   – Если писал не Пушкин этот Воображаемый Разговор, то нет здесь ничего особенного, – сказала Маша.

   – Будет сцена, диалог: царь – Пушкин, царь – Пушкин и т.д.

   – При условии, что писал этот текст кто-нибудь их троих: Иванов, Петров или Сидоров.

   – Да. Если писал А.С.П., то такого диалога не будет. Спрашивается: что будет? Или: кто этот Я?

   – Непонятно, как такая фраза может существовать, – сказал Миша.

   – Получается, что дальнейшие фразы диалога не могут быть сказаны ни царем, ни Пушкиным, – сказал Семен.

   – Здорово, но кем?

   – Нельзя сказать, что никто из них ничего не сказал: текст – существует. Кто-то что-то говорит. Если их двое... Их двое, – сказал Миша, – но как определить, кто из них, что говорит?

   – Кто кого ссылает в Сибирь?

   – Ты меня, а я тебя?

   – Как аукнется, так и откликнется?

   – Как только я определяю, что это Пушкин, то вспоминаю, что Пушкин – царь, а если он царь, то, кто его собеседник? Кроме Пушкина никого нет. Как только я – царь, то я не Пушкин, и если я Пушкин, то я царь.

   – Что сказано другому, то сказано себе, – сказал Миша.

   – Другой нужен только для конкретности, – сказал Вадим.

   – Чтобы было что сказать себе, – сказал Семен.

   – Следовательно, – сказала Маша, – Пушкин – это зеркало, в которое смотрятся другие люди.

   – Кто вы, то вы и увидите.

   – Если сравнить в физикой, то произошло смещение симметрии: ось или плоскость симметрии проходит не между частицами, а по самой частице, – сказал Вадим.

   – Не я – и ты, а – я и ты – это Я пополам, – сказал Миша.

   – Еще лучше: мир, окружающий во мне; или я в нем. Он не около меня, – сказала Маша.

   – Или: я не только здесь, но и на самой далекой звезде, – сказал Иван. – Как далеко я, – Иван посмотрел туда, где должны быть уже звезды. Но их не было там. – Где звезды? – спросил он.

   – Где мы? – спросил Миша.

   – Может быть, мы уже там, откуда звезд не видно? – Виктор поёжился.

   – Опять вы меня пугаете? – спросила Маша.

   – Нет, Маша. Тебя не испугать.

   – Да? Но вы пытаетесь.

   – Интересно, – сказал Миша, – где делятся Земля и Небо?

   – На поверхности Земли, – сказал Семен.

   – Это было возможно до этой фразы А.С.П. Теперь?

   – Где кончается Земля? ты хочешь сказать? – спросила Маша.

   – Вот и получается, – сказал Иван, – древо жизни найти, может быть, и можно. Может быть, и есть это место на Земле.

   – Его мы пока искать не будем, – сказала Маша.

   – Почему? – спросил Иван.

   – Трудно поверить, – сказала Маша. – Сначала гору сверни.

   – Да, лучше постепенно, – сказал Миша.

   – Я верю, что оно есть, – сказал Иван.

   – Если веришь: сверни гору, – сказала Маша.

   – Для чего мне чудеса совершать по твоей прихоти?

   – Ты не рыцарь, – сказала Маша.