Текст книги "Билет до Монте-Карло (СИ)"

Автор книги: Владимир Буров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

   – Кау рычит, сказал я. – Смотрите, мы уже почти приехали.

   – Каусинька, – сказала Лина.

   – Кау козёл. Вот тебе.

   – Зачем ты бьёшь его?! – сказала Лина.

   – Он мне месает.

   – Кауся, подвинься, – сказал я.

   – Ух, – сказала Лина, – наконец-то мы приехали.

   – Ещё не приехали, – сказал я.

   – Да вот уже поворот, – сказала Лина.

   – Но всё равно ещё не приехали, – настоял я.

   – Не понимаес, да? – сказала Анна.

   – Ты много понимаешь! – сказала Лина.

   – Пожалуй, что приехали, – сказал я.

   – Да, – сказала Анна.

   – Да, – сказала Лина.

   Думаете, Карат ничего не сказал?

   XXVIII

   НАВАЖДЕНИЕ

   Сквозь желтый свет фар навстречу

   Ему летело привидение.

   Билл Пронзини

   Когда пришла полиция, Аргабаст спал пьяный в своей постели.

   – Аргабаст, – сказал полицейский, – вы пьяны? Мистер Аргабаст, – поправился он, спросив: – разрешите, мы сварим кофе?

   – Пожалуйста, мистер, – сказал Аргабаст, – мистеры, то есть.

   Полицейские заварили кофе. К сожалению, это был растворимый кофе PELE. Но на халяву, как сказал один полицейский, можно и растворимый.

   – Билл, – сказал полицейский Том своему напарнику, пьешь ли ты растворимый кофе дома?

   – Yes, – сказал Билл, – то есть, конечно, нет.

   – Ты задумался, Билл, что ли? – спросил Том. – Тот, кого мы сегодня задержали тоже задумался, как он сказал. Он едет на машине и задумался.

   – Я тоже думаю, когда я за рулем, Билл, – сказал Том.

   – Но этот Филипп Колино удирал от нас не задумываясь.

   – Кто это? – спросил Аргабаст, который угрюмо слушал рассуждения полицейских

   – Это... – полицейские посмотрели друг на друга.

   – Филипп Колино, – тот, кто задавил вашу жену, мистер Аргабат, – сказал Том.

   – Мы его задержали и пришли вам сообщить об этом, – добавил Билл.

   – Спасибо, – хрипло сказал Аргабаст и выпил виски из бутылки, которую он всё это время держал в руке, как оказалось.

   – Теперь всё будет в порядке, – сказал Том.

   – Я думаю, – сказал Аргабаст.

   – Не нравится мне это, мистер Аргабаст, – сказал Билл.

   – Я думаю, что теперь всё будет в порядке.

   – Это хорошо. Я думаю, мы не будем жалеть, что сообщили вам фамилию человека, задавившего вашу жену.

   – Нет, мистер, вы не пожалеете, – сказал Аргабаст. Спасибо, что зашли.

   Полицейские пошли к двери.

   – Ну, спокойной ночи, – сказал один из них на пороге.

   – Да, – сказал Аргабаст, – спокойной ночи.

   Как только они ушли, Волтер Аргабаст допил виски, которого ещё оставалось треть бутылки, привел себя в порядок, побрился и умылся, почистил зубы, надел новый пиджак, который купил недавно.

   Он думал, что может любоваться этим пиджаком до прихода жены, лежать на диване, а пиджак висеть закрытым в шкафу. Он представлял себе новый зеленый в полоску пиджак, представлял, как жена войдет и, может быть, спросит:

   – Ты купил, Волтер, который тебе понравился, который нам понравился? – она.

   – Ты спрашиваешь про пиджак? Я купил его. Посмотри, он закрыт сейчас в шкафу.

   Потом утром, пока жена ещё спит, потому что воскресенье, он повесил пиджак на стул, или нет, лучше бросить его слегка небрежно, слегка поправить – и можно смотреть на него. Можно даже взять его с собой на кухню и посмотреть на него за чашечкой кофе. Пиджак зелёный, как взрослая трава, которая обнимается с молодой, совсем молодой зелёненькой травкой, которая своими полосками, своими переливами, своим блеском серьёзно претендует заменить, закрыть тёмные зеленые полосы.

   – Ей было всего 20 лет, – сказал Волтер. Как это мало.

   Аргабаст поехал по адресу, найденному в телефонном справочнике.

   Направив револьвер на Филиппа Колино, Аргабаст заставил его есть в машину.

   Уже сев перепуганный Филипп только и мог заметить:

   – В чём дело?

   – Роза Аргабаст была моей женой.

   – Нет, я не... Что вы собираетесь делать? Это случайность.

   – Я вас убью, как вы убили мою жену, – сказал Аргабаст.

   – Вы с ума сошли. Сейчас же остановите машину.

   – Молчи, подлец. – И Аргабаст опять вынул револьвер.

   Уже подъезжая к водохранилищу, где Аргабаст хотел гоняться на машине ха Филиппом Колино чтобы задавить его – они увидели женщину, которая стояла у дороги. Она подняла руку, прося остановиться. Аргабаст затормозил, потом опомнился и хотел рвануться вперед, но было поздно: он увидел лицо женщины.

   Это былза она, Роза. Аргабаст опешил, машина дернулась и заглохла.

   – Это Роза, – сказал он.

   – Какая Роза? – спросил Колино, который и не видел никогда в лицо жены Волтера Аргабаста.

   – Моя Роза, – сказал растерянно Аргабаст.

   – Да? Тогда отпустите меня, – сказал Филипп Колино и стал вылезать из машины.

   Да, он видел ее в морге. Даже не в морге, он видел ее распростертую на дороге, когда сбил ее машиной, ибо он не сразу тогда уехал, а остановился и подошел посмотреть, жива ли она, и уехал, только убедившись, что молодая женщина, которую он сбил, мертва. Он совершенно не понял, как она появилась на дороге прямо перед ним. Наверно потому, что было темно, как сейчас. Но Филипп узнал ее. Он задрожал почему-то и бросился бежать.

   – Привет.

   – Здравствуйте, – сказал Аграбаст, – это ты, Роза?

   – О, это ты, Волтер, что ты здесь делаешь?

   – Я? Видишь ли...

   – Ладно, потом. Поехали. Я поведу, Волтер, подвинься.

   Машина поехала, но не погналась за Колино, который успел убежать уже довольно далеко, а развернулась и покатила назад, в город.

   Откуда взялась Роза? Я не уверен, что знаю это.

   Волтер был рад, что Роза сидит за рулем, что потом она будет спать с ним.

   – Тебе понравился пиджак, Волтер? – спросила она.

   XXIX

   – Вечером мама сказала Анне:

   – Пойдем спать.

   – Нет, нет. Я буду спасть с папой.

   – Ах ты мой хороший.

   – Нет, это ты мой хороший.

   – Папочка.

   – Рыбочка.

   – Папулечка.

   – Кисулечка.

   – Расскажи мне сказку.

   – Ты расскажи.

   – Нет, ты расскажи.

   – Я не знаю.

   – Знаешь, знаешь.

   – Ну не знаю.

   – Знаес!

   – Да?

   – Да. Про меня расскажи.

   – Анна весь день баловала, а потом легла спать с папой, и рассказывала ему сказки. Расскажи про репку.

   – Ты расскажи!

   – Ты сама можешь рассказать мне сказку.

   – Репка была большая. Очень. Жучка очень. И внучка очень. Потом Киска очень.

   – Детка?

   – Тоже! Очень. И очень...

   – Очень хорошо. Теперь расскажи про петушка.

   – Тушок масляна гововушка. И... Теперь ты.

   – Я не знаю.

   – Знаес! Знаес, знаес.

   – Папа и Анна хотели взять картошки и капусты.

   – И грибков.

   – И нужно было лезть в погреб. Анна тоже хотела. Очень. И пришлось папе спускаться с Анной. И они вместе были в погребе. И потом папа поднял поднимал все по лестнице. Анна стояла в погребе одна.

   – Да.

   – Потом мы все это съели. И было вкусно.

   – Да. Ох, скусно было.

   – Да.

   – Исё.

   – Всё, я буду спать.

   – Нет, исё.

   – Папа и Анна поехали по делам. Анна всю дорогу говорила

   – Поедем к бабусе. Поедем к бабусе!

   Вечером сказала папе, что не поедет с ним домой, потому что она занята. И осталась у бабуси.

   – Да.

   – И папа спал один спокойно.

   – Хорошо?

   – Хорошо.

   – Ах ты какой.

   – Папусинька.

   – Кисусинька.

   – Маленький.

   – Рыба-Киса маленькая.

   – Босая.

   – Разве?

   – Нет, маленькая.

   – Я сплю.

   – Нет, нет, я пить хочу.

   – Попей, там рядом с тобой стоит вода.

   – Нет, беленькой.

   – Там беленькая.

   – Нет, нет. Я писать хочу. Пойдем на кухню.

   – Я спать хочу.

   – Нет, нет. Подём подём.

   – Ну подём.

   – Ах ты, папусенька.

   – Ах ты, рыбусенька.

   XXX

   СПАСТИ РЕБЕНКА

   Там, в ногах, стояла молодая девуш-

   ка, окруженная зыбкой аурой подрагива-

   ющего света, глядящая прямо на него.

   Томас Монтелеоне

   Центрофорвард Гигантов в четвертый раз прорвался по флангу, но так и смог донести мяч до контрольной отметки.

   – Мне нравится смотреть телевизор, – крикнул Рассел жене, думая, что ее нет в этой комнате, когда пошла реклама возможности телепортации.

   – Тебя здесь нет? Мария!

   – Рассел, – сказала, входя Мария, я хочу иметь ребенка.

   – И я, и я, – сказал Рассел.

   – Не глупи, Рассел, это правда, – сказала Миззи.

   – Все, тихо, наши пошли, – сказал Рассел. Но один из нападающих Гигантов упал и выронил мяч. Пэкеры перешли в контратаку.

   – Рассел, знаешь ты, куда пошел бы...

   – Ну не везет, Миззи, видишь?

   – Я не буду тебя спрашивать, Рассел, я сама...

   – Ребенка сделаешь. Но как, Миззи?

   – Брось его, пошли, – сказала Миззи.

   – Но, Миззи.

   – Не бойся. Не бойся, Рассел.

   – Мы возьмем себе ребенка, Рассел уже готового. Вот фотография, посмотри. – И Миззи показала. Таймс мэгэзин.

   Они сообщили фирме СПАСТИ РЕБЕНКА, что хотят не просто посылать 15 долларов в месяц, а хотят взять ребенка.

   Через три месяца они получили ответ, письмо из района Тробриандских островов, с маленького атолла Кона-Пей. Спасибо за деньги и обещание скоро приехать.

   Девочке было двенадцать лет, и ее звали Тнен-Ку. Она жила со своим дядей, местным шаманом Гока-Поном.

   – Рассел, – сказала Миззи, – все спасибо, да спасибо, а сама не едет. Скоро, скоро, а мы посылай деньги.

   – Шаман, наверное, не пускает, – сказал Рассел, или, может быть, она счастлива и так, имея 15 долларов в месяц.

   – Мне неинтересно стало, – сказала Миззи.

   – Не надо было начинать это дело, теперь отказываться как-то неудобно.

   – Подождем еще немного? – спросила Миззи.

   – Давай подождем, Миззи, – сказал Рассел.

   Но Тнен-Ку не ехала.

   Однажды, когда Рассел Саузерз возвращался домой в электричке, а Миззи ждала его в Монте-Карло, ему почему-то показалось, что Тнен-Ку приехала уже. Почему это мне показалось, подумал Саузерз. Он спустился к стоянке, Миззи ждала его.

   – Привет, Миззи.

   – Здравствуй, Рассел. Давно не виделись?

   – Ты будешь смотреть футбол сегодня, Рассел?

   – Ты боевик, Миззи?

   – Нет, пожалуй, я буду смотреть про путешествия.

   – Тебе нравится путешествовать? Я всегда думал, что тебе не хочется далеко уезжать.

   – Поэтому я и хочу теперь это смотреть.

   – Ты пойдешь в другую комнату?

   – Я поднимусь наверх.

   – Ладно, Миззи, уже начинается матч, иди, пожалуйста.

   После хорошо проведенной ночи, утром за завтраком Рассел рассказал жене:

   – Так что? Закончим с посылкой этих 15 долларов?

   – Знаешь, Рассел, мне все-таки жаль ее, пусть получает свои 15 долларов.

   – Свои? Впрочем, конечно, пусть получает.

   – Хотя она все-таки обманщица, – продолжил Рассел Саузерз, – обещала приехать, а теперь что-то об этом уже ничего и не слышно.

   – Не думай об этом, дорогой.

   – О чем не думать?

   – Плохо думать, что тебя кто-то обманывает.

   – Ты думаешь, это плохо?

   – Лучше послушай, что я тебе скажу, Рассел. Я хочу поехать отдохнуть.

   – Куда? Когда?

   – На острова.

   – На Тробриандские острова. Я угадал?

   – Угадал.

   – Правильно, поезжай, посмотри сама, что она там делает. Может быть, привезешь ее.

   – Сегодня у нас будут гости, – сказала Миззи.

   – Кто?

   – Сам знаешь.

   – Кто?

   – Ты не знаешь?

   – Кто?

   Как можно жить с таким ослом, подумала Миззи, и ушла.

   – Здравствуй, Миззи.

   – Здравствуй, Тнен-Ку.

   – Ты получила мою телеграмму, Миззи.

   – О, да.

   – О, кто к нам приехал, – сказал... кто сказал? А сказал это Гока-Пон, ибо это он вошел. Куда? Да, туда, где стояли еще, встретившись, Миззи и Тнен-Ку.

   – Теперь ты понимаешь, Миззи, каково мне здесь жить с этим шаманом?

   – О, да.

   – Помолчи пока, Гока-Пон, – сказали Миззи и Тнен-Ку.

   – О, да, я буду думать. Буду думать, кто из вас мне достанется. Запутали вы меня, дьяволицы, подумал Гока-Пон.

   – Вот, Миззи. Ты сама видела, каково здесь без денег, – сказала Тнен-Ку, провожая Миззи. Нам очень нужны здесь твои американские доллары.

   – Теперь-то я поняла. Ну ладно, привет этому ослу Гока-Пону. Телепортант. Чтоб его...

   – Он хороший человек, Миззи, просто ты еще не успела это понять.

   И Миззи улетела. Назад.

   В самолете она думала.

   Рассел встречал ее.

   – Ты очень быстро вернулась, Миззи, – сказал Рассел.

   – Да, Рассел.

   – Ты не привезла ее?

   – О, нет, Рассел.

   – Она осталась там?

   – О. да, Рассел.

   – Ты странно разговариваешь, Миззи.

   – Знаешь, привыкла.

   – Так быстро.

   Не так быстро, как ты думаешь, подумала Миззи. Но сказала:

   – Очень интересно было.

   В это время на атолле Тнен-Ку сказала Гока-Пону:

   – Зови меня Миззи. Я так к этому привыкла.

   XXXI

   НУЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК НА НУЖНОМ МЕСТЕ

   – Так мы и думали. Стимул к продвижению

   по службе является доминирующим.

   Дж. Томпсон

   В конверте лежал сложенный вдвое лист бумаги.

   ЛИЧНО И ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ.

   От кого: С.В. Милликина, вице-президента по кадрам.

   Кому: Гаю Ласи, ассистенту-статистику Отдел изучения рынка Управления внутреннего снабжения.

   Гай Ласи прочитал письмо, где намекалось, на возможность получения нового назначения.

   – Несколько странно, – сказал Гай Ласи своим приятелям: Регу Пейджу, Стиву Херману, Джо Кольеру, когда они возвращались вместе домой в Нью-Джерси на пригородном поезде.

   – Странно, конечно, – сказал Стив Херман, – тебя только недавно приняли в компанию, а уже что-то предлагают.

   – Не нравится мне это, – сказал Рег Пейдж.

   – А я согласен, – сказал Джо Кольер.

   – С кем, Джо, ты согласен?

   – С тем, кто думает, что всё неожиданное, радикальное к лучшему.

   – Это радикально, Джо? – спросили его.

   – Факт необъяснимый, следовательно, радикальный.

   – Слишком непонятно, Джо, – сказал Гай. – Меня это тревожит.

   – У меня тоже нет хорошего предчувствия, – сказал Рег.

   – Я не понимаю, чего они от меня хотят, – сказал Стив, – ничего нового о тестах я не слышал, так что мне непонятно.

   – Я не могу отказаться, – сказал Гай. – Это не в моих правилах. Я даже, вы знаете, беру домой некоторые документы, чтобы успеть сделать побольше, задерживаюсь иногда в офисе, все уходят, а я стараюсь что-то доделать до точки, или, наоборот, начать немного новое, чтобы следующим утром работа двигалась быстрее и лучше.

   Приятели согласились, что Гай именно такой. Но несмотря на очевидную приверженность Гая к работе, его попутчики не могли понять, что за это его так быстро решили повысить.

   – Все-таки слишком быстро, – сказал Стив Херман.

   – Опять проверять тебя тестами тоже не за что, – сказал Рег Пейдж.

   – Вы думаете, что от нас что-то зависит в этой странной ситуации? Хотя, наверно, можно додуматься, что им надо. Ибо и начальники люди, – сказал Джо Кольер.

   – Может быть, тебе хотят дать специальное задание, для которого нужен новый человек, – сказал Пейдж.

   – Ты слишком хороший человек, Гай, я думаю, что далеко ты не пойдешь, – сказал Херман, – а, следовательно, тебя можно использовать в назидание другим.

   – Как это?

   – Ну, например, выбросить тебя из окна, а сказать, что это ты сам, потому что переутомился.

   – Мы тогда будем чувствовать себя более достойно, – сказал Стив, ибо не унижали себя дополнительной работой. Мы боссы.

   – Неужели ты серьезно так думаешь, Стив? – спросил Гай.

   – Да нет, я просто предполагаю, что бы они хотели с тобой сделать.

   – Пожалуй, это худшее из всего, что можно предположить, и поэтому предположительно верное, что у меня пропала тревога, – сказал Гай. – Значит, так оно и есть: они хотят выбросить меня из окна. А жаль. Мне так интересно было работать. Так хорошо всё было. Жаль.

   Сотрудники фирмы, которые ехали с ним в поезде, сказала Гаю, чтобы он не расстраивался, что этого не может быть.

   – Не принимай близко к сердцу, – сказал Джо.

   Гай долго не мог уснуть в ту ночь.

   Утром он отвечал на вопросы так, что он очень хочет стать президентом Объединенной компании, что, в общем-то, считает себя гением, хотя никогда не говорит об этом, потому что не принято говорить:

   – Я гений. Или: знаете, я хочу стать президентом компании.

   И дальше в том же духе.

   – Иногда мне кажется, что я не совсем нормальный. Впрочем, как все гениальные люди.

   Потом доктор Бургунди – специалист в области производственной психологии, консультирующий фирму, выбросил Ласи из окна.

   – Это был человек, совершенно не представляющий интереса для фирмы, – сказал он, поправляя пиджак, – осёл какой-то.

   Тут Гай проснулся. Сон понравился ему. Гай улыбнулся.

   За завтраком жена спросила его:

   – Дорогой, у тебя большие успехи в работе, видимо. Ты, наверное, работаешь лучше всех.

   – Не знаю, – ответил Гай. – Но думаю, что неплохо работаю.

   – Папочка, – обратилась к нему шестилетняя дочь, и Гай ласково улыбнулся девочке. – Мне очень нравится ходить в садик. Можно мне пригласить на обед одну из моих новых подруг?

   – Ну, конечно, дорогая.

   – Двух можно?

   – Маму спроси.

   – Я хочу ходить в садик, – сказала четырехлетняя.

   – Гай, – сказала жена, – ты так приучил с двух лет ЧИТАТЬ книжки нашу маленькую, что она весь день ходит за мной с книжками, пока ты на работе. Не знаю, куда от нее деваться.

   – Давай книжку, – сказал Гай маленькой, – почитаем.

   – Щас, – сказала она и побежала за книгой.

   – Гай, ты можешь опоздать на работу, – сказала жена.

   Но Гай почитал книгу, а потом, поцеловав детей и жену, вышел из дома.

   – Удачи тебе, Гай.

   Сев в машину, он поехал на вокзал, откуда поездом направился в Нью-Йорк.

   Последний тест закончился незадолго до ленча.

   – К часу приходите в зал заседаний, – сказал ему Милликин, собирая опросные листы.

   Когда Гай вошел в зал заседаний, там, помимо Милликина, уже находились трое других мужчин.

   – Мистер Ласи, это мистер Симпсон, – наш вице-президент, отвечающий за вопросы рынка; мистер Маккуин – административный вице-президент и доктор Бургунди – специалист в области производственной психологии, консультирующий фирму.

   Гай пожал им руки. Раньше ему не приходилось иметь дел в кем-либо из них, хотя Симпсона и Маккуина он видел иногда. Третий – Бургунди – оказался именно тем человеком, который ему приснился этой ночью. Меланхоличное выражение лица мистера Бургунди вызвало у Ласи желание выбросить его из окна сейчас же. Но он решил подождать подходящего момента.

   – Ласи, – сказал Милликин, – мы хотим задать вам несколько вопросов. Пожалуйста, расслабьтесь, отвечайте легко и свободно. В сущности, мы все здесь получаем зарплату в одном месте.

   Все, кроме Бургунди, коротко захохотали.

   – Так, – начал Маккуин, – насколько я понял...

   – Извините, мистер Маккуин, – сказал Гай Ласи, – одну минуту.

   – Вот вы все, кроме Бургунди, засмеялись сейчас. Разрешите, я объясню, почему мистер Бургунди не смеялся? Мистер Бургунди, можно вас на пару секунд.

   Когда мистер Бургунди, недоумевая, подошел окну, Гай неожиданно толкнул его и тот вылетел из окна.

   – Мистер Бургунди, скорее всего, разобьется, – сказал Ласи, – ибо это семнадцатый этах? С другой стороны, черт с ним. Раз кого-то надо выбросить из окна, то почему именно не мистера Бургунди?

   – Действительно, – сказал мистер Маккуин, – какая разница.

   – Да, зачем нам такой консультант, который не способен ничего определить, – сказал Симпсон.

   – За что только мы платили ему деньги, – добавил Милликин, посмотрев на Симпсона и Маккуина.

   – Что было дальше? – спросили почти хором Херман, Пейдж и Кольер, нарушая непривычную тишину купе нью-йоркского поезда, где сидели всё ещё не вполне пришедшие в себя сотрудники Объединенной компании.

   – И всё же я не понимаю этого. Просто не понимаю, – сказал Пейдж.

   – Гай, ты всегда был таким уравновешенным парнем, – проговорил Кольер.

   – Что они сказали тебе, а, Гай, – это спросил Херман.

   – Они сами предложили мне выкидывать из окна всех, кто, по моему мнению, проявляет недостаточное усердие в работе.

   Гай потрепал по головкам дочерей, чмокнул жену в щеку и прошел в дом.

   – Как дела, папочка?

   – Как дела, Гай? Ну же, не тяни. Как всё прошло?

   – Отлично. Как я и думал, они всё устроили для того, чтобы я выкинул из окна этого Бургунди.

   XXXII

   – Расскажи сказку.

   – Жили были. Братец Иванушка и сестрица Алёнушка.

   – Нет. Про Анну.

   – Да, конечно, про Анну.

   – Анна, Папа и Мама искали подарки Папе. Они купили зёлтой горькой воды. Потому что не было красной. Потом поехали за мороженым. Там его не было. И Анна сказала:

   – Где же оно? Где мы будем его теперь искать?

   Потом мы его увидели. Там было много разного.

   Они взяли целую коробку разного: и ленинградского, и эскимо (на палочке), и два больших.

   – И Марс и Баунти.

   – Да.

   Хотя Марс и Баунти они не брали, т.к. дорого. Но, как каждый раз они считали, что брали уже!

   – Да, да, брали, брали, – сказала Анна.

   – Может и не брали.

   – Да, брали.

   – Ну, ладно.

   Потом они хотели купить ананасов.

   – В банках.

   – Да.

   Магазин был закрыт на обед. Они поехали посмотреть одно хорошее место. Когда приехали в магазин, то оказалось, что ананасов уже нет. Ибо, оказывает, все съели.

   – Кто?

   – Желающих, оказывается, много. Они купили банку крабов и Колу еще.

   И было хорошо. Потом вечером опять они развлекались и пили Колу, и ели мороженое.

   – Теперь про маму.

   – Мама смотрит мелодраму.

   – Про Анну.

   – Лина спит, наверное.

   – Нет. Она...

   – Да нет, спит уже.

   – Про Каусю.

   XXXIII

   НЕУЛОВИМЫЙ

   Значит, им так и не удалось

   ничего найти.

   Эл. Нуссбаум

   Где вы родились? Возите ли вы с собой что-либо?

   Я стоял на дороге, по которой проезжали машины со стороны Тихуаны.

   Опять желтый кабриолет. И всё тот же парень. Включил музыку опять, развлекается. Чтобы отвлечь внимание? От кого? Или от чего? Попросить, что ли, мексиканскую таможню? Чтобы проверили его машину.

   Я связался с адуаной. Ничего нет. Жаль. В следующий раз то же самое: опять ничего нет.

   Наверное, ничего и не должно быть.

   – Тогда почему?

   – Что почему, – спросил Джек Вильнер, работавший со мной в одной смене.

   – Он привязался ко мне. Музыка мне нипочем. А его музыка мне кажется нарочитой. Чего он скрывает?

   – Чего он пристал, ты хотел сказать?

   – Может быть, действительно ему что-нибудь надо? – сказал я.

   Вот надоел.

   Как оказалось, он еще не возвращался назад.

   – Всегда едет только в Мексику? – спросил старший по смене, когда я сообщил ему о надоевшем мне почему-то желтом кабриолете.

   – Мы решили проверять все машины, которые едут рядом с ним: может быть, он от них отвлекает внимание.

   -Хорошо сработано, Роберт, – сказал старший по смене, когда мы начали находить в Окрестных машинах кое-что неположенное. Точнее, не мы, а мексиканцы. Но по нашей Наводке.

   Но с другой стороны: это мелочи. Не из-за этого же он ко мне привязался.

   И почему назад выезжает в другом месте. Да и, как стало известно, он не выезжает вовсе.

   – Чтобы он мог делать там, в Мексике, с этими машинами, а, Джек? – спроси я.

   – Ты сказал.

   – Что я тебе сказал?

   – Ты сказал, что у него много машин, – сказал Джек Вильнер.

   – Я сказал.

   Тогда получается, что он их там есть, что ли?

   Мы решили проследить за парнем, любителем желтых кабриолетов, на своей территории.

   Но он ничего особенного не делал. Подъехал к своему дому в среду на желтом кабриолете, а в субботу опять должен ехать через нашу таможню.

   – А куда? Да точно поедет. Нет ни у кого другого занятия, как ездить через мой пост в Мексику на желтых кабриолетах.

   Ну вот, он опять здесь.

   – Зря ты к нему привязался, Роберт, – сказал старший, – да мы уж не знаем, что делать.

   – Нужны ли нам неразрешимые проблемы? А, Роберт?

   – Не нужны, – сказал я. Но он не возвращается.

   – Да, черт с ним, – сказал старший по смене.

   Но я решил не сдаваться. В конце концов пойду и спрошу:

   – Почему вы не возвращаетесь назад?

   Он:

   – Это надо обязательно?

   – Нет, наверное, раз вы не возвращаетесь, но всё-таки?

   – Зачем мне возвращаться в Америку, если я живу в Мексике.

   – Вы живете там, в Мексике?

   – Почему, собственно, это вас удивляет?

   Действительно, почему бы ему там не жить в даже иметь несколько отелей, нет, один большой отель.

   Представим себе, что это я еду в желтом кабриолете.

   Включаю, включаю приёмник. Передаёт радиостанция Сан-Диего. Я не могу ехать из Мексики, потому что этого никогда не бывает.

   Еду в Мексику. Продаю машину. Возвращаюсь назад. Номера под пиджаком. Не ворую. Но покупаю. Что? Желтый кабриолет. Получается: небольшой отель и возможность купить несколько яхт.

   Если ко мне подойдет тот мент или другой, как его, Джек Вильнер, я скажу:

   – Я достаточно заработал. Напрасно вы думаете, что я скажу вам, как я это сделал. Почему? Да просто это глупо будет, если вы Случайно встретите меня в Мексике.

   Тогда как узнать?

   Вот почему до сих пор никому неизвестно, что я возил в жёлтом кабриолете.

   – Роберт!

   – Что?

   – Опять едет.

   – Да не может быть!

   – Смотри, едет.

   – Но он остался жить в Мексике? – устало сказал я.

   – Едет.

   – Что теперь делать?

   Делать нечего. Вот так они и занимаются контрабандой. Контрабандисты! Мать вашу.

   XXXIV

   – Хочу попоить, – сказала Анна.

   – Идите, попоите, Лина, – сказал папа.

   – Пойдем, Анна.

   – Сего?

   – Плеер послушайте.

   – В наусниках?

   – Ну, конечно. Да.

   – Надо пришить их.

   – Какого черта, что здесь происходит?

   – Ладно, ребята, мир. Я угощаю.

   Заходит Лина.

   – Ты кино смотришь? – сказала она.

   – Нет, я работаю, – сказал папа.

   Она промолчала.

   – Я хотела тебе анекдот рассказать, – сказала она.

   – Не надо. Пройди сюда, – сказал папа. – Вход воспрещен. Нет, лучше позвать ее назад. Ибо: о чем писать тогда?

   – Слышишь, иди сюда. Говори.

   – Звонит дядька в милицию. И говорит: тут на улице лошадь упала. Х-му. Милиционер спрашивает:

   – На какой улице?

   Дядька вроде заикался, и говорит ему:

   – Ты, ты...

   – На какой, на какой? – спросил милиционер. – На улице Толстой?

   – Да нет. Ты, ты... Ха-ха-ха.

   Милиционер ему отвечает:

   – Вы знаете, вы перезвоните.

   Звонит другой раз, говорит, ха-ха-ха:

   – Там лошадь на улице упала.

   Милиционер опять спрашивает:

   – На какой улице, на улице Тверской?

   Дядька отвечает:

   – Да-.а.

   – Вы, вроде, говорили, что нет.

   Дядька отвечает, ха-ха:

   – Я ее перетащил.

   – Ха-ха-ха. Ха.

   – Чаю хочешь? – спросил папа.

   – Нет. Да, хочу.

   – Это разве?..

   – Да. Сержант Тейлор.

   – Боже ты мой.

   – Добрый вечер, мистер Блэк. Времени у меня мало. Я надеюсь...

   – Я очень сожалею, мистер Волтер, но я не могу позволить себе терять столь прибыльный бизнес.

   – Нет другого выхода.

   – Есть. Вы просто не потрудились поискать его.

   – Не могу, – сказала Лина.

   – Ну, говори.

   – Я не знаю, о чём писать, – сказала она.

   – Скажешь мне это через три часа.

   – Ну, нету темы, – сказала Лина.

   – Её не знает никто. Ты спрашиваешь меня не о том, чего я не знаю, и не о том, чего я знаю, ты спрашиваешь меня о том, чего не знает никто. Это тайна. Любишь тайны, тогда иди. Продолжай. Напиши одну фразу.

   – Не знаю, – сказала Лина.

   – Найди где-нибудь в книжке какое-нибудь слово или фразу, написав которую ты, может быть, увидишь, что дальше ты уже всё знаешь. Иди, деточка, работай, – сказал папа.

   XXXV

   Вам негде жить?

   Пожалуйста!

   Реклама

   Саша и Ирина осваивали свой новый дом, который им построила компания Альфа Центавра.

   Они уже проехали по только недавно проложенным дорожкам, идущим ещё среди грязи и глины. Дорожки пересекали поле, как понтонные мосты реку перед началом атаки противоположного берега.

   Они не считали себя колонистами, как это обычно бывает в фантастических романах, просто они хотели жить за городом.

   Еще лет 10 назад мало кто мог позволить себе такое. Ибо земля рядом с крупным городами стоила дорого, а жить вне города, но где-то в Сибири, – это и значит, жить в Сибири.

   Здесь 15 минут от Москвы, и вы дома.

   После открытия новых земель коммерсанты ринулись скупить их разом. Но не вышло, ибо было просто неизвестно, сколько новой земли вокруг Москвы. Да и открыли эти земли не сами люди с Земли, а как считалось, инопланетяне. Попасть туда, неизвестно куда, было легко: проезжаете специальный тоннель, и всё.

   Таким образом, на Земле, по крайней мере, вокруг Москвы, оказалось больше земли, чем предполагалось, исходя из эвклидовых представлений о геометрии:

   – Земля есть, но представить, где она, нельзя.

   Что мне очень понравилось, ибо я всегда был недоволен тем, что Земля считается круглой, т.е. что наши предки были глупее нас, потому что говорили, что Земля плоская. Теперь стало понятно, что говорили они так не зря. Из чего следует, что и мы не так глупы, как нам спервоначалу кажется.

   Может быть, на этих новых землях кто-то вымер, а может быть, их и не было раньше, и как только они появились, так их и открыли. Похожи они были на Подмосковье 30-летней давности. В общем, загород, да и только.

   Грязи весной и осенью много, это, да, ну так что. Зато рядом с Москвой, и дороги есть для проезда в Москву.

   – Саша! – закричала Ирина, – я не могу найти тебя.

   Дело в том, что, войдя в комнату – назад приходится выходить не обязательно туда же, откуда пришли, но можно попасть в совсем другую комнату. И Саша в то время, когда его искала по дому Ирина, сам искал туалет. Ибо прежде, чем зайти в туалет, решил на минуту заглянуть в смежную комнату и посмотреть, что там.

   Там была столовая с аппетитной картиной Дмитрия Краснопевцева на стене Лист Кровельного Железа, которая так нравилась мне. Подделка, конечно. Да какая разница? Может, и дом подделка, но хорошо же ж! Разве разочаровался купец О. Бальзака, когда узнал, что большинство картин из его домашней галереи написал его зять? Нет, даже наоборот. Он стал гордиться своим зятем, а зять своим тестем, что тот не взбесился, когда узнал, что его надули.

   И действительно, чего обижаться: люди столетиями живут и не знают, что вокруг них сплошная подделка.

   Русский эксперт узнал, что у какой-то американской миллионерши почти все иконы – подделка. Ладно, она была против опубликования его книги, но против были и те, кто хотел купить эти иконы. Они готовы были потерпеть многомиллионные убытки, чтобы только говорили:

   – У них подлинники.

   Получается, что важнее факта, события, то, что о нём говорят. Что и называется:

   – Постмодернизм.

   Так вот, Саша заглянул, а назад вышел уже не к туалету, что, впрочем, даже несколько удивительно, а на кухню.

   Что в этом странного? Что удивительного, что вы заблудились в доме, где много комнат и где вы первый раз? Да нет ничего удивительного. Вы будете жить в этом доме, и постепенно всё запомните и поймёте, что к чему в этом доме.