Текст книги "Билет до Монте-Карло (СИ)"

Автор книги: Владимир Буров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

   – Да, я обыватель, так сказать, мещанин. Ты кто? Может быть, ты неупоминаемый?

   – Разве я похожа?

   – Более-менее.

   – Неупоминаемый тоже Я получается, – сказал Виктор.

   – Бог тоже, – сказал Миша.

   – Давайте без перебора, – сказал Вадим.

   – Да. Но Бог без тоже, – сказал Иван.

   – Страшно становится, – сказала Маша. – После таких разговоров я дома свет не выключу.

   – Они все слушают, – сказа Семен, показывая вокруг.

   – Ушами зашевелили, – сказал Виктор.

   – Сюда идут, – сказал Вадим.

   – Да хватит вам!

   22

   Не было берега. Корабль приходил за ними. Но не мог пристать. Так и пришлось читать книгу три раза по шесть.

   Статуи двигались к воде.

   – Если появится берег, мы потонем, – сказал Вадим.

   – Смотря, что быстрее случится, – сказал Миша.

   – Или мы на корабль сядем, или потонем? – спросил хмуро Семен.

   – Нет. Вряд ли.

   – Нужно определить, где мы находимся, сколько можно повторять, – сказала Маша. – Миша, ты как?

   – Я уже близко. Всё понятно, но никак не получается до конца. Чего-то не хватает.

   – Неизвестная система чтения, – сказал Иван.

   – Нет, – сказал Миша. – Но нужно видеть. Похоже на курсы быстрого чтения.

   – Нужно читать очень быстро? – спросил Семен.

   – Я имею в виду, что нужно то, что нужно, чтобы быстро читать, – сказал Миша.

   – Скажи, может быть, вместе лучше получится, – сказала Маша.

   – Нас учили: нужно видеть. сразу всю страницу, и то, что далеко, и то, что близко. Читаем стихотворение Пророк. Первое действие шестикрылого серафима – зрение. Он смог видеть. Далее не знаю: уши вряд ли имеют отношение непосредственно к чтению, но для чтения мира, очевидно, необходимо точно слышать, чтобы знать, кто говорит.

   Далее точно: для быстрого чтения необходимо, читать глазами, что значит – нужно сбить артикуляцию. И здесь:

   – Уста замершие мои.

   Далее, можно получить только то, перед чем вы не дрогнете, что равно вам, не более. Сердце должно быть спокойно перед любым решением, точнее, ответом. Оно не может! Значит, это должно быть не ваше сердце, – а:

   – Угль, пылающий огнем.

   – Что всё это значит? – Маша торопила.

   – Значит, – сказал Миша, – что прежде чем написать всё это, Пушкин изменился. С ним, в нём или у него, не знаю, как лучше, произошли физиологические изменения. Эти изменения и расписаны в Пророке.

   – Следовательно, – сказал Виктор, – нам не светит. Правильно я понял?

   – Похоже, что так, – сказал Миша. – Мы люди, не способные узнать Иисуса Христа. Он человек, который мог. Он человек, способный принять ЕГО волю. Мы... или лучше, как сказал Сократ: мы боимся, потому что у нас слишком велика связь души и тела. И потому мы не можем принять ЕГО волю. Он не может нам помочь, подсказать. Мы этого не хотим, мы хотим всё сами. Иначе нам не надо. Это не наше, считаем мы.

   – Ну ты додумался, – сказала Маша. – Теперь что? помирать, что ли?

   – Что-то здесь не то, – сказал Иван. – Не то именно потому, что то. Следовательно, если всё так, как ты говоришь, то Пушкин должен был дать подсказку. Иначе, зачем он писал это?

   – Мы не можем воспринять шестикрылого серафима, но Пушкина должны, он на это надеялся, я думаю, – сказала Маша.

   – А я говорю, что я уже близко, – сказал Миша.

   Виктор:

   И дорогая не узнает,

   Какой танкиста был конец, – 2 раза обе строчки.

   – Я был танкистом, – сказал он.

   – Я знаю, – сказал Семен.

   23

   – Вот вам и поиск сокровищ! – сказала Маша, когда они уже приближались к границе.

   – Да, поработали мозгами, чтобы спастись, – сказала Маша.

   – Я думал меньше, но меня буквально тошнит от размышлений, – сказал Иван.

   – Это называется – не очень умничайте, – сказал Вадим.

   – Я, говорит, выбью из вам дурь! – сказал Семен.

   – Небось скорее вчерашнего хмеля! – засмеялся Виктор.

   – Это ты не расшифровал? – спросил Вадим.

   – Я говорил, поставь это слово в кавычки, – сказал Миша. – Это не шифровка.

   – Ты почему?

   – Сам посмотри. Это не совсем.

   – Про Антона-старосту?

   – Это да, – сказал Миша.

   – Не зря, значит, он тебе сказал, чтобы ты узнал в библиотеке, как делается змей, – сказал Вадим.

   – Тебе, чтобы учился писать левой рукой, – засмеялся Миша.

   ГРАНИЦА.

   Виктор пошел опять.

   – Подождем, – сказала Маша.

   – Ну что? Пойдем?

   – Не пустят, – сказал Виктор.

   – Почему?

   – Непроизносимый их знает. Туда пустили, назад не пускают.

   – Что? опять будем думать, – спросил Иван. – Я больше не могу.

   – Мы на занятия можем опоздать, – сказал Вадим. – До 1 сентября не много времени осталось.

   – Что, не пускают? – спросил проходивший мимо парень.

   – Нет, – сказал Миша.

   – Наверное, давно дома не были? – усмехнулся он.

   – Давно, – сказала Маша.

   – Новые правила опять, – сказал парень.

   – Что нам делать? – спросил Иван.

   – Ничего не надо.

   – Сидеть будем?

   – Делать ничего не надо, надо говорить. Чтобы вас пустили, надо сказать:

   – Мы не из Турции, – и:

   – Мы без машины.

   – Это пароль теперь такой? – спросил Виктор.

   – Почему? – удивился парень, – это правда. С машинами из-за границы не пускают.

   – На лошадях теперь они там ездят? – спросил Миша. – Быстро. Не попали ли мы в прошлое?!

   – Год там какой? – со смехом спросил Вадим.

   – Какой был, такой и остался, – сказал парень.

   – Да? Какой?

   – 1994.

   – Не может быть, – сказала Маша.

   Парень махнул рукой и пошел.

   – Что он сказал? Машины нельзя завозить, да турок, что ли, шмонают? – спросил Иван. – Чепуха. Впрочем, очень похоже: как всегда, опять турки виноваты.

   – Пошли.

   Мы пешком.

   Мы не турки.

   – Чего? – спросил таможенник.

   Парень на той стороне помахал им.

   – Нас встречают! – сказал Вадим.

   – Ах из Турции! Где вещи? – спросил офицер.

   – Нету, – робко сказала Маша.

   Не пустили.

   Они опять отошли.

   – Выжрали всё вино. Без мешков не пускают! – Маша чуть не заплакала. -

   – Да всё наоборот, – сказал Вадим. – С мешками и не пускают. Там всё есть.

   – Да, с мешками которые, тем шмонают, а не турок, теперь понятно, – сказал Иван.

   Маша улыбнулась:

   – Значит, нас пустят?

   – Не знаю. Теперь он думает, что мы из Турции, могут и не пустить, – сказал Миша.

   – Теперь, кроме десятой главы, будем расшифровывать Историю Села Горюхина, – сказал Виктор.

   – Открывай книгу, Миша, – сказал он.

   – Нет, я больше не могу пока. У меня и так крыша едет.

   – Так одно и то же.

   – Всё одно и то же, – мрачно сказал Миша.

   – Пойдем мимо другого таможенника, – сказал Иван.

   Пошли. А тот увидел их.

   – Эй, вы, мешочники! Коля, проверь их!

   – Таможня добро не дает, – сказал Коля.

   – Да вы что, рехнулись тут?! – У нас нет ничего, – сказала Маша.

   – Должно быть, – сказал Коля. – Без вещей из Турции не едут.

   – Мы не из Турции!

   – Где автомобиль? джип этот самый Чероки?

   – И джипа нет, – мягко сказал Иван.

   – Так не бывает, – сказал Коля. – Зачем вы ездили?

   – Эх, сразу нам надо было сказать, что нам парень сказал, могли проскочить, – сказал Семен, когда они опять отошли от границы.

   – Давай опять сыграем в раз, два, – сказал Иван. – Но, так сказать, надо подойти творчески.

   – Вот!

   Недалеко проехала машина с цветным металлом, который медными прутьями свисал сзади с борта.

   – Назад поедет, попросим провезти нас через границу!

   Действительно, вечером машина ехала назад.

   – Подвези нас, дядя, а то не пускают, – сказал Вадим.

   – Мы можем заплатить, – сказала Маша.

   – Хорошо, шофер попался добрый, веселый. Не обиделся, увидев старые деньги. Слишком скорбные лица были у путешественников.

   – Вы с Луны свалились?

   – Да, – посчитал за лучшее сказать Иван.

   – Что там? – спросил шофер.

   – Что там? Туз, и на Луне туз, – сказал Виктор.

   – Ладно. Садитесь в кузов. Даму сюда.

   Поехали!

   – Хорошо, слова те еще остались, – сказал Иван, сидя у борта.

   – Интересно, – сказал он, – на южной или на северной стороне я сижу.

   – Где находится полярная звезда? – спросил Семен.

   – Ты знаешь звезды? – спросил Вадим.

   – Виктор! – ты спишь, что ли? Вставай, приехали, – сказал Иван.

   – Что, уже приехали! – Виктор протер глаза.

   – Шутка. Еще едем. Запевать некому.

   – Да ну вас. Поспать не дали. Вот Иван пусть поет.

   – Да у него все песни какие-то непонятные. Нам хочется про игорные дома.

   Семен:

   – Мимо этой хаты, мимо нашей вишни – больше не помню, – сказал он.

   Иван:

   – Шел отряд по бережку, шел издалека, шел... – хватит, Ваня, вдруг здесь таких песен уже не поют. Тем более, мы не идем, а так сказать, едем.

   – Действительно, – сказал Миша, – учи, учи дураков – всё бесполезно.

   – Как ты догадался, Иван, что машина нас провезет через границу? – спросил Вадим.

   – Я чай не в Африке родился, – сказал Иван обиженно.

   – Не обижайся, Иван, спой еще.

   – Не буду.

   – Я больше не буду, да, Иван, – засмеялся Семен.

   – Иван не знает других песен, – сказал Виктор, – он там, на берегу среди пустынных волн, знаете, что пел, слышали?

   – Я этого не пел, – сказал Иван, – это Виктор пел. Про игорные дома он не пел. А я пел другое.

   – Всё равно похоже, – сказал Миша.

   – Зато другая не похожа, – сказал Иван. – С одесского кичмана бежали два уркана, бежали два уркана...

   – Да, кстати, – сказал Вадим, – зачем ты украл наш чемодан?

   – Что значит, зачем? Надо.

   – Нет, ты скажи?

   – Да, так: символ.

   – Какой еще символ?

   – Что воровство тут есть обычное дело?

   – Не надо, Вадим, я всё понял, – сказал Семен. – Вы этот чемодан тоже украли.

   – Ну и что? Я просто хотел спросить Ивана, зачем он это сделал?

   – Вы украли его у нас. Это наш чемодан, – сказал Семен, – костюмчик-то мой. Где костюм Виктора?

   – Толкнули в баре.

   – Всё верно. Я могу точно сказать, что там было, – сказал Виктор.

   – Это не всё, – сказал Семен, – мы его тоже украли.

   – Его, как специально нам подсунули, – сказал Миша.

   – И нам тоже, – сказал Семен.

   – И я его взял как свой, – сказал Иван.

   – Рок, – резюмировал Вадим.

   – Как долг отдавать будем? – спросил Семен. – Все должны, вы теперь поняли, почему?

   – Да-а, дела.

   – Выходит, это Его чемодан.

   – Где мой чемоданчик, где мой чемоданчик...

   – Не надо.

   – Опять думать! Да, сколько можно?! Я больше не могу.

   – Это кто сказал?

   – Я сказал.

   – Не ври, ты ничего не говорил.

   24

   Сколько лет прошло.

   – Я узнавал, – сказал Миша, – где около десяти, а где и 20.

   – Значит, и так может быть? – Маша задумалась.

   – Интересуюсь, – сказал Иван. – Вы уже кончили учиться или, так сказать, всё кончено?

   – Я и сама не знаю.

   – В списках не значатся, – сказал Миша, – я узнавал.

   – Вы кончили?

   – Не знаю, может быть, а может, и нет.

   – Понять трудно, – сказал Вадим, в пустой квартире которого они расположились.

   – Проспект Вернадского, отсюда мы начнем штурм! – сказал Семен. – Дистанция – месяц. Прошел всего месяц! Как время летит!

   – Надо дать объявления. По телевидению, – сказала Маша. – Мы открываем бизнес-центр.

   – Большими буквами надо, – сказал Иван.

   – Да. Большими лучше.

   – Лучше меньше, да больше.

   – Это как? – спросил Иван. – А-а, ну да.

   – Деньги у нас есть, – радостно сказал Виктор.

   – Откуда у нас деньги? – спросила Маша.

   – Да я и говорю об этом же, – сказал Виктор.

   – Надо собраться, – сказала Маша, – мы расслабились.

   – И подумать! – сказал Иван.

   – И подумать! – сказал Миша.

   25

   – Сукин сын, а! Точно.

   – Ну, братец, подожди секунду.

   Виктор подошел к столу.

   Вадим уже бежал по улице.

   Виктор открыл дверь и заглянул в комнату.

   – Иван, ты что делаешь? Думаешь, наверное?

   – Ха-ха.

   Вадим был уже близко.

   – Есть идея, – сказал Виктор.

   – Нет денег, – сказал Иван.

   – Иван сидел за столом. Перед ним стояли три бутылки пива.

   Магазин был уже закрыт.

   – Ну вот, как всегда – бежать не надо было, – сказал Вадим.

   – Нет, нет, Виктор, подождем Михаила, – сказал Иван.

   – Ты знаешь, что к чему там?

   Вадим постучал еще раз.

   – Мы закрыты. Да сказали тебе, что закрыто.

   – Мне нужно еды, – упрямо сказал Вадим.

   – Что тебе нужно? – спросил другой.

   Дверь закрылась.

   Семен шел по проспекту. Сзади Миша и Маша.

   – Я куплю мороженое, – сказала Маша.

   – Зачем Пушкин выписал первые, вторые, третьи, четвертые отдельно? – спросил Виктор.

   – Я говорил: считается, что он зашифровал политику.

   – Почему эти цифры А.С. повторяет неоднократно. 15 и 23?

   – Об этом нет речи, – сказал Иван. – Я не знаю.

   – Идея такова, – сказал Виктор, – опубликовать, что существует...

   – Полная расшифровка десятой главы?

   – Нет.

   – Стучит опять? – сказал продавец.

   – Что это за осел такой упрямый? – сказал другой продавец.

   – Да выбрось ты ему, Гена, колбасу, чтобы он подавился!

   – Чтобы он подох!

   – Открой, а? У меня гости, им есть нечего! – Вадим стоял у магазина. Других почему-то близко не было.

   – У меня денег только на два эскимо, – сказала Маша.

   – У меня нет денег, – сказал Миша.

   – Я тебе оставлю, – сказала Маша. – А это Семену.

   – Семен!

   Виктор налил и себе пива.

   – Надо сделать так, чтобы всем стало известно, что у нас есть подлинник 10-й главы.

   – Зачем, а? Если его нет, – сказал Иван.

   – Ошибаешься – есть – сказал Виктор. – Ты сам это сказал.

   – Я? сказал? что Михаил из сложенной пополам полстраницы черновика П. сделал всю десятую главу. Было Морозовым, кажется, найдено по четыре подряд идущих стиха каждой из 16 строф. Но оказалось, что здесь, то есть там на черновике этом маленьком, вся десятая глава Евгения Онегина.

   Теперь понял, что у нас подлинник текста всей десятой главы? – спросил Виктор.

   – Где Вадим? – спросили вошедшие.

   – Он еще не пришел, – сказал Виктор.

   – Так ночь! – сказала Маша.

   Утром пришел милиционер. Оказалось, что Вадим в отделении.

   – Я пойду за ним, – сказал Иван.

   – Я?

   – Все пойдем, – сказал Семен.

   В отделении Семен сказал:

   – Отпустите его, он ничего не сделал.

   Дежурный капитан сказал:

   – Если это называется ничего, то что будет дальше?

   – Он больше не будет так делать, – сказала Маша.

   – Как будет?

   – Вам смешно, сэр, а человек в тюрьме сидит, – сказала Маша.

   – Отпустите его, капитан, он не виноват, – сказал Семен.

   – Да вы хоть знаете, что он сделал?

   – Он что-нибудь сделал? – спросил Миша.

   – Ничего не знают, а туда же!

   – Куда туда?

   – Мы не хотим туда, – сказал Миша, – наоборот: мы хотим его сюда.

   – Да это-то понятно, – сказал капитан. – Но он взорвал магазин.

   – Этого не может быть, – сказала Маша.

   – Не может, конечно, – сказал Семен, – ибо у нас нечем.

   – Пальцем он, что ли, взорвал? – сказал со смехом Виктор.

   – Не знаю, кто, не знаю, чем, но взорвал. Магазин разлетелся на части. На куски. На маленькие кусочки. Точнее, я знаю, кто, но это неважно, чем, – сказал капитан.

   – Резюмируйте, – сказал Семен, – вы его отпустите или нет?

   – Нет.

   – Почему?

   – Если все будут взрывать магазины – жрать негде будет, – сказал капитан, – это вам понятно? Или повторить для тех, кто не понял?

   – Мы-то поняли, – сказал Иван.

   – Мы поняли, – сказал Миша.

   – Нам это понятно, – сказала Маша.

   – Понятно, чего уж там, – сказал Семен.

   – Ежу понятно, – сказал Виктор.

   – Чего?

   – Да нет, мы все сказали.

   – Ну, тогда забирайте своего Вадима, – сказал капитан.

   – Где он, давайте быстрее.

   – Быстро только кошки могут, – сказал свою обычную шутку капитан. – Залог 100.

   – Вы выпускаете его под залог? – я правильно поняла? Возьмите, пожалуйста, если теперь такие правила. – Маша подала 100 рублей.

   – Что-то маленькие залоги, – сказал Миша.

   – Что вы там шепчетесь? Залог маленький потому, что символический, – сказал капитан.

   – Извините нас за вопрос – нельзя узнать, почему? – сказал Семен.

   – Можно, конечно. Вы сами сказали, что он не виноват.

   – Тогда, может, не надо залога.

   – Надо.

   – Хорошо. Возьмите, – сказала Маша.

   – Это вы что здесь положили? – капитан показал пальцем на сторублевку. – Залог символический. Но не до такой же степени. 100 долларов.

   -Да мы и в глаза еще их не видели, – сказал Семен.

   – Я видел, – сказал Виктор.

   – Помолчи.

   – У нас нет долларов, – просто сказала Маша.

   – Тогда се ля ви.

   – Ну чего? всё? Пошли? – спросил Семен. – Миссия окончена.

   – Может быть, отпустите его так? – спросила Маша.

   – Как так?

   Они постояли.

   – Придется задержать еще одного из вас, – сказал капитан, – в залог.

   – Не имеете права, – сказал Миша.

   – Почему? Вдруг вы совсем не придете за своим другом? Что тогда?

   – Пусть судят его, прохвоста.

   – Суд да дело, – сказал капитан и побарабанил пальцами по столу.

   – Хорошо, – Виктор заглянул в окошечко к капитану, – мы отдадим 100 баксов, но потом. Отпустите в долг.

   – Когда потом? – спросил капитан. – Не положено.

   – Мало ли что не положено, – сказал Виктор, – надо подходить творчески.

   – Через месяц, – сказал Иван.

   – К 1 сентября, – сказал Семен.

   – Мы отдадим!

   – Ладно. Что с вами делать?

   – Ура.

   – Отдадите 200.

   – Почему? господин капитан.

   – Это проценты? – спросила Маша.

   – Вы сумасшедшие? Здесь милиция! Какие проценты. 100 за первого и 100 за второго.

   – Трудно понять, – сказал Семен. – Но понятно.

   – Кого вы хотели взять второго?

   – Вот тебя и хотел.

   – Тогда тем более мы согласны.

   – Приведите этого разбойника, – крикнул капитан через дверь.

   Вышел Вадим. Он улыбался. Они пошли на выход.

   – Они деньги отдали? – спросил тот, кто привел Вадима.

   – Нет, – сказал капитан.

   – Отчего вы так добры, капитан?

   – Я сделал по закону.

   – Так, в долг не отпускали?

   – Теперь отпускаем, – капитан показал бумагу.

   – Как быстро всё меняется. И не уследить!

   – Система кредитно-денежных отношений, – глубокомысленно сказал капитан. – Привыкай.

   – Да мне-то что.

   – Возьмем пива, – сказал Семен, когда они проходили мимо места, где оно было.

   – Отпразднуем освобождение из плена.

   – Как ты попал в милицию? – спросила Маша.

   26

   – Разве вам не сказали? – спросил Вадим. – Я думал, вы знаете!

   – Нам сказали, что ты взорвал магазин, – они быстро шли по шумной улице.

   – Я так и сделал, – сказал Вадим, не уступив дорогу очередному прохожему, и тот налетел на него.

   – Будьте осторожны!

   – Извините, я вас не заметил, – сказал Вадим.

   – Извините, это я вас не заметил.

   – Не ври, Вадим, как ты мог взорвать магазин? – Маша посмотрела на него.

   – Да правда.

   – Сказки, – сказал Семен, он шел чуть впереди.

   – Вам же сказали в милиции. Вы думаете, там тоже шутят?

   Повернули.

   – Открывайте квартиру. У кого ключ? – сказал Вадим.

   – Креветки мелкие, – сказал Иван.

   – Крупные – менее вкусные, – сказал Семен.

   – Более-менее.

   – Более, но они менее.

   – Менее, они более.

   – Клади больше соли.

   – Чем больше, тем лучше.

   – Чем меньше, тем хуже, – сказал Иван и накрыл их крышкой.

   – Я не хочу пива, – сказала Маша.

   – Как ты можешь не хотеть пива, если ты еще его не пробовал? – сказал Иван.

   – Ну ладно. Давай попробую.

   – Рассказывай, Вадим.

   – Я зашел в магазин. Точнее, я туда не зашел. Именно не зашел. Они закрыли его перед самым моим носом. Я подумал:

   – Как мои дети останутся без пищи?

   – Это мы – дети, – перевел Иван, показав рукой вокруг стола.

   – Потом ты пошел в другой магазин, купил там взрывчатки, пошел и взорвал первый, – сказала Маша. – Правильно?

   – Совершенно, верно. Ты угадала, Маша, – сказал Вадим.

   – Я устала от этого вранья, – сказала Маша. – Когда это прекратится?!

   – Хорошо. – Сказал Вадим. – Я скажу правду. Но ты не поверишь!

   – Я поверю, – сказал Иван.

   – И я поверю, – сказала Маша.

   – Если вы не верите приукрашенной действительности, то правде не поверите тем более, так, наверно, хотел сказать Вадим, да? – сказал Миша.

   – Точно.

   – Позавчера мы с Машей смотрели фильм, – сказал Миша.

   – Кто мы? – спросил Иван, наливая себе пива. – Разрешите, Маша, я и вам налью?

   – Спасибо, Ваня, – сказала Маша, – но у меня есть своя бутылка. – Маша, не глядя на Ивана, налила себе пива. – Положи мне лучше креветок.

   – Лучше нет, – сказал Семен.

   – Нет, – сказал Иван, – это лучшие. Пожалуйста, Маша.

   – Так что? – Иван посмотрел на Мишу, – вы, наверное, там целовались.

   – Нет, – сказал Миша, – Маша ругалась.

   – Что за фильм? – спросил Виктор.

   – Кубанские казаки.

   – Это где:

   Ой, вы, кони, вы, кони стальные,

   Дорогие друзья, трактора.

   Веселее гудите, родные,

   Нам в поход отправляться пора.

   – Да, это?

   – Не дорогие, а боевые, и не нам, а вам, – сказал Миша.

   – Только это из другого кино, – добавила Маша.

   – Разве существуют такие фильмы еще? – спросил Семен.

   – Может быть, мы попали в спец-кинотеатр, не знаю, – сказал Миша. – Про боевые трактора 1937 год, а это 1949.

   – Там целуются? – спросил Иван.

   – Там целуются, да, а Маша ругается, – Миша выпил бокал пива.

   – Ты?

   – Я радуюсь.

   – Смешно. Мало пива взяли, – сказал Иван.

   – Мы с Виктором сходим, – сказал Семен. – Сейчас быстро.

   – Сейчас придут, – сказал Иван. – Не любит Маша целоваться.

   – Все одно вранье! – сказала Маша.

   – Лакировка, – говорит, – сказал Миша.

   – Конечно, а разве нет?

   – Как ты не понимаешь, Маша, что так говорили раньше?!

   – Сейчас тем более это ясно, – сказала Маша.

   – Чушь, чушь и чушь, – разозлился Миша. – Это правда!

   – Чтобы это была правда, не надо злиться, – сказал Иван, – ибо она потому и правда, что существует мнение, что этот фильм лакировка. Что будет существовать такое мнение, может быть, точнее, – добавил он.

   – Это верно. Но Маша меня достала, – сказал Миша.

   – Где там правда? – мягко спросила Маша.

   – Правда – это поведение людей. Это как репортаж из подземелья. Мы не видим подземелья, но по поведению людей, конкретности их слов, даже по музыке, по всему фильму, как он есть, можно определить, что действие происходит, увы, не в раю. Как мы не видим оператора, так не видим автоматчиков, окруживших это зрелище.

   – Но ясно, что был оператор, – сказал Иван.

   – Ясно, что там есть еще кто-то, кого не видно. Но кто он, видно по лицам людей, участвующих в зрелище – это лица людей в аду. Смотри прямо и увидишь! Всмотритесь в их лица! Посмотри на них!

   – Я не вижу, – сказала Маша.

   – Потому что ты глупая баба! – сказал Миша.

   – Ты не дал мне договорить и оскорбил ни за что, может быть, – сказала Маша.

   – Хорошо. Говори.

   – Я хотела сказать, а теперь, может быть, не скажу.

   – Прости, Маша, Мишу, – сказал Иван. – Поцелуйтесь, дети!

   – Не дам никому! – сказала Маша.

   – Посмотрим. Еще не вечер, – сказал Иван.

   Вадим варил креветки.

   – Ты хорошо посолил? – Семен выставил бутылки на стол. – Ух, еле дотащил.

   – Где Виктор? – спросила Маша.

   27

   Виктор шел на дело. Один. Пока ему не нужны были помощники.

   – Они совсем не соленые?! – Семен посмотрел на них.

   – Я думал, их продают уже соленые, – сказал Вадим.

   – Вадим, ты запорол последние креветки?

   – Немного осталось.

   – Посолим их сверху, – сказал Иван.

   – Бесполезно, – сказал Семен, – мне жаль их.

   – Кого? – Маша посмотрела на Семена. На Мишу она пока не смотрела.

   – Их, этих. Им так хотелось быть солеными.

   – Да, жаль, – сказал Иван. – Пиву тоже жаль!

   – Кого? – спросила Маша. – Почему?

   – Встреча с такими креветками ему не по душе.

   – Думаете, у него есть душа?

   – Душа в теле.

   – Оно где?

   – Душевное пиво.

   – Задушевное.

   – Почему вы не хотите напечатать? – спросил Виктор.

   – Нужны доказательства, – сказал главный редактор. – Давайте текст десятой главы, – мы напечатаем. Если это действительно текст Пушкина.

   – Мы так не можем. Мой друг не может так, – сказал Виктор.

   – Если хорошие стихи, – мы и так напечатаем, что, десятая глава Евгения Онегина Александра Сергеевича Пушкина дописана таким-то. Специалисты оценят, конечно, сначала, – сказал он.

   – Специалисты вряд ли поверят, – сказал Виктор. – Она не дописана, а это и есть текст самого Пушкина А.С.

   – Я не могу взять на себя ответственность и напечатать просто так, что существует где-то, неизвестно где, полный текст десятой главы Евгения Онегина.

   – У вас такое хорошее название, такое привлекательное – Литературные Новости, – сказал Виктор. – Где еще печатать такое? Только здесь.

   – Вы очень добры, но это просто глупо. У нас не бульварная газета, где печатают всякое вранье.

   – Это не вранье, извините, – сказал Виктор.

   – Но это будет сенсация почище приземления инопланетян, которые уже надоели. Вряд ли это возможно!

   – Что дальше? – спросил Иван.

   – Все, – Виктор налил себе пива. – Не верят.

   – Что-то я не очень понимаю, – сказал Миша, – чего вы хотите?

   – Нужно сделать так, – сказал Иван. – Слушайте.

   – Берем газету.

   – Очень хорошо. Лучше телевидение.

   – Телевидение лучше.

   – Конечно, лучше, потому что как-то более.

   – Более-менее, – сказала Маша и улыбнулась.

   .

   – Смотрите и слушайте – это план действий, – сказал Иван.

   – Может быть, лучше сначала Вадим доскажет, как он взорвал магазин? – сказал Виктор.

   – Он уже рассказал, – сказала Маша. – Мы поверили ему.

   – Я не слышал, – сказал Виктор.

   – Я расскажу потом тебе, Виктор, – сказала Маша. – Послушаем Ивана.

   – Хорошо, Маша, – сказал Виктор, – я рад, что именно ты мне расскажешь.

   – Я и сам могу, – сказал Вадим.

   – Нет, ты не сможешь, тебе не поверят (не поверит), – сказала Маша. – Мне верить можно.

   – Мне нельзя? – спросил Вадим.

   – Тебе можно, – сказала Маша.

   – Тогда почему ты говоришь...

   – Я и говорю, что тебе и мне нельзя верить, – сказала Маша.

   – Отправьте ее спать ко всем чертям, – сказал Миша. – Ибо это перебор.

   – Я ее отведу, – сказал Иван.

   – Нет. Ты план рассказываешь, – сказал Миша.

   – Я здесь полежу, на диване, а вы смотрите за меня, – сказала Маша.

   – Больше ничего не надо? – спросил Иван.

   – Я не буду смотреть, – сказал Миша.

   – Я, конечно, тоже не буду, – сказал Иван.

   – Ладно, хрен с вами, я буду, – сказал Виктор.

   Итак, продолжим.

   – Нужно объявить конкурс, – сказал Иван.

   – Опять не поверят, – сказал Виктор и посмотрел на Машу.

   – Да, присматривай за ней, – сказал Иван.

   – Чтобы не упала, – сказал Вадим.

   – Смотрите на меня молча, – сказала Маша, – не надо комментировать, как я лежу. И т.д.

   – Придется напечатать расшифровку Антона-старосты, чтобы поверили, что у нас есть и десятая глава полностью, – сказал Иван.

   – Затейливо и остроумно, как сказал А.С.П., может быть, но это слишком большая подсказка, – сказал Семен. – Ибо как я понял, Иван, ты хочешь, чтобы в конце концов кто-нибудь купил нас то, как делается десятая глава.

   – Если кто-нибудь додумается? – спросил Вадим.

   – Вряд ли.

   – Мы додумались, – сказал Семен.

   – Не мы, а только один из нас, – сказал Виктор.

   – Не в обиду тебе будь сказано, Михаил, но ты знаешь, сколько мишек, сколько таких мишек на Руси и тем более дальше.

   – Они не были на о. Пасхи, – угрюмо несколько сказал Миша.

   – Не печалься, Миша, не слушай ее, считай, что она спит.

   – Итак:

   – Она говорит.

   – Она говорит во сне.

   – Тем более.

   – Итак:

   – Мы пишем, что, ну сколько? миллион рублей тому, кто разгадает тайну десятой главы, – сказал Иван.

   28

   – Лучше 1000 баксов, – сказал Виктор.

   – Почему? Потому что больше?

   – Нет. Акцент будет сильнее. Со временем деньги будут убывать, – сказал Виктор.

   – Так они убывать-то будут в рублях, – сказал Семен.

   – Да, – сказал Виктор, – 1000 долларов – это сегодня. Объявим, что выплата в рублях по сегодняшнему курсу.

   – Просто это больше – два миллиона, и всё, – сказал Иван.

   – Деньги будут убывать, как кожа, эта самая у Бальзака, – сказал Вадим. Будут стараться быстрее разгадать эту тайну.

   – Долгая история, – сказал Михаил, – не успеем до 1 сентября. Всего месяц, даже меньше. Да и 1000 долларов – это слишком маленькая премия за такую тайну, за раскрытие такого секрета.

   – Если не успеем, то я не понимаю, как еще мы можем отдать долг, – сказал Семен.

   – По-ка кто-то поймет, что надо купить у нас тайну!

   – Возможно, и на о. Пасхи мы пробыли не несколько недель, а много лет?

   – Почему может быть? – сказал Миша. – Так и есть.

   – В некоторых местах прошло десять лет, а где и 20.

   – Это только означает, что за месяц никто не додумается, – сказал Семен.

   – Может быть, для нас это будет месяц, а для них 20 лет, а может, еще больше?

   – Это только означает, что кто-то уже занимался этой проблемой 10 или 20 лет, – сказал Вадим.

   – Возможно, – сказал Миша.

   – Я всё-таки не понимаю, как можно из такого маленького текста, который оставил Пушкин, сделать большой, – сказал Семен.

   – Чего? Букв, думаешь, не хватит? Их Александр Сергеевич оставил не меньше, чем в АЗБУКЕ, – сказал Иван.

   – Да?

   – Естественно, как говорили древние турки.

   – Тогда, конечно, – сказал Семен.

   – Этот черновик А.С.П. – АЗБУКА десятой главы? – спросила Маша, которая не спала, а внимательно слушала.

   – Я не скажу, ибо устал объяснять тебе, – сказал Миша, – спи внимательно, – добавил он.

   – Скажи для тех, кто понял, – сказала Маша.

   – Уберите телевизор из ее комнаты!

   – Лучше не так сделать, – сказал Виктор. – Лучше поспорить с кем-нибудь, что у нас есть полный текст десятой главы, подлинный текст Пушкина.

   – Принимаем пари.

   – Для этого надо, чтобы поверили, что у нас есть деньги, – сказала Маша.

   – Мы – что у них. Не отдадут.

   – Отдадут, – сказал Виктор. – Надо знать, с кем играть.

   – Не надо ничего говорить о шифровках, – сказал Вадим.

   – Тем более, что это не шифровка, – сказал Миша. – Это как история. Машина времени фантастичнее самого события попадания в прошлое. Дело не только в тексте самой десятой главы, а как это сделано.

   – Поэтому я и думал, зачем он это сделал? – сказал Семен.

   – Вот именно, – сказал Михаил, – иначе информация не может быть передана.

   Утром, когда Виктор брился, Вадим стоял рядом около двери ванной с чашкой кофе.

   – Так ты действительно взорвал магазин?

   – Да.

   – Как это?

   – Они выбросили мне из двери палку колбасы:

   – Жри, значит. Только отстань. Я уже был на взводе, я долго с ними собачился.

   – Бросили и всё? Без денег?

   – Со словами:

   – Посмотрим, какой ты Сухов.

   – Ты?

   – Я сказал:

   – Я не Сухов, непроизносимые.