Текст книги "Подполье на передовой"

Автор книги: Владимир Андрющенко

Соавторы: Гавриил Иванов,Федор Зырянов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Не избежали суровой кары и другие предатели Родины – Кроликов А. Г., Сперанский В. М., Саркисов С. П. После Новороссийска они оказались на станции Джанкой, в Крыму, служили в железнодорожной полиции. В апреле 1944 года они были арестованы в Джанкое советскими органами государственной безопасности.

В хранящейся в Краснодарском крайпартархиве докладной записке отдела контрразведки "Смерш" Отдельной Приморской армии говорится: "В судебном заседании Военного Трибунала Отдельной Приморской армии от 12 июля 1944 года в г. Симферополе подсудимые Кроликов А. Г., Сперанский В. М., Саркисов С. П. полностью подтвердили свои показания, данные в процессе предварительного следствия.

Признав предъявленное обвинение полностью доказанным, Военный Трибунал приговорил всех трех к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор был приведен в исполнение".

В этой же докладной записке отдела "Смерш" сообщалось, что не все островерховцы были схвачены в ту ночь.

"...1 августа 1943 года морем вплавь в расположение наших войск на 6 – 7-м километре от города Новороссийска выплыло 2 человека перебежчиков – Сечиокно Григорий Авксентьевич, Стаценко Арсений Павлович... Имели связь с островерховцами и давали ценные сведения о противнике.

После ареста в городе остались члены группы Селиванов Михаил Ильич, его жена Селиванова Пелагея Харлампиевна и Островерхов Борис.

В ночь на 11 августа 1943 года Сечиокно, и Стаценко, и выделенный им в помощь краснофлотец Храбров произвели операцию по вывозу из города вышеуказанных Селивановых и Островерхова".

Об этом же свидетельствуют и воспоминания Бориса Степановича Островерхова, хранящиеся в крайпартархиве. "В момент ареста отца я был у своего товарища Литовченко, – рассказывает он. – За мной пришел Гриша Сечиокно с Васей Храбровьм. Добрались на шлюпке до затопленного дока и здесь увидели еще двух моряков, которые что-то передавали по радио... Эти два моряка накачали резиновую шлюпку, и все мы отправились. Путь ночью нам показывали трассирующие пули. Таким образом, мы попали на наш берег, и на машине нас повезли в Кабардинку, потом в Геленджик. Здесь нас очень хорошо приняли, выкупали, накрыли стол и хорошо угостили. Вскоре пришел тов. Холостяков и, поздоровавшись с нами, стал расспрашивать обо всем, что творится в Новороссийске. Мы ему все рассказали.

Мы пошли в отдел разведки и все, что знали о расположении немецких частей в Новороссийске, рассказали. Начальник разведки, взяв с собой Михаила Селиванова, уцелевшего подпольщика, поехал на линию фронта. У меня тоже расспрашивали, где расположены немецкие батареи. А их в Новороссийске было очень много".

Маршал Советского Союза А. А. Гречко впоследствии отмечал в своей книге "Битва за Кавказ": "По данным разведки, была разработана схема расположения оборонительных сооружений противника, составлено описание его обороны в целом и отдельных огневых сооружений, имевших большое тактическое значение".

И на этом невидимом фронте храбро сражались островерховцы. Из докладной записки командира группы партизанских отрядов Анапского куста, секретаря Краснодарского крайкома ВКП(б) тов. Егорова в Южный штаб партизанского движения видно, что "Островерхов с помощью организованного им населения гор. Новороссийска давал ценные сведения о расположении немцев в городе, о настроениях населения, а также оказывал и материальную помощь партизанам".

***

За мужество и отвагу, проявленные в борьбе против немецко-фашистских захватчиков в период Великой Оте– чественной войны 1941-1945 гг., Президиум Верховного Совета СССР Указом, от 10 мая 1965 года наградил партизан и участников подполья:

ПО КРАСНОДАРСКОМУ КРАЮ

ОРДЕНОМ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОИНЫ I СТЕПЕНИ

Островерхова Степана Григорьевича (посмертно).

У железнодорожного переезда в пригороде Новороссийска стоит памятник подпольщикам – островерховцам. В суровой скорби склонила женщина голову над каменной плитой с именами героев, и мальчик, встав на колено, возлагает цветы. Они вечны – эта женщина, этот мальчик, эти цветы и эти имена:

Островерхов Степан Григорьевич

Островерхова Аза Степановна

Растригина Татьяна Федоровна

Студеникина Нина Аракеловна

Студеникина Зинаида Аракеловна

Студеникин Анатолий Аракелович

Семикина Неонила Ивановна

Семикина Дарья Петровна

Семикина Майя Ивановна

Юнашев – Завгороднев Владимир

Карпов Сергей Иванович

Логвинов Андрей Н.

Базаркин Павел Алексеевич

Вдовиченко Петр

У этого памятника всегда лежат букеты свежих цветов.

Никто не забыт и ничто не забыто!

Только

документы

Из справки Краснодарского крайкома КПСС

"В городе Новороссийске в период временной фашистской оккупации действовала с сентября 1942 г. но июнь 1943 г. подпольная патриотическая группа. Руководителем этой группы был Степан Григорьевич Островерхов, бывший красный партизан гражданской войны, персональный пенсионер, перед оккупацией работал начальником ПВО вагоноремонтного завода. Еще в момент возникновения непосредственной угрозы городу, горком КПСС и горисполком организовали особую группу из числа партизан гражданской войны, которую намечалось оставить в немецком тылу, как партизанскую. Островер-хов С. Г. был назначен начальником группы. В период боев за город часть людей данной группы ушла в партизанские отряды.

Островерхов С. Г. был оставлен в городе и с первых дней оккупации начал создавать подпольную группу".

Из материалов Краснодарского краевого партийного архива.

"В апреле 1944 года на станции Джанкой (в Крыму) была арестована группа полицейских Джанкойской железнодорожной полиции в составе: Кроликов А. Г., Сперанский В. М, бывший таксировщик ж.-д. станции Новороссийск, Саркисов С. П., бывший военный моряк Черноморского флота.

Они были руководящими сотрудниками немецко-фашистской полиции г. Новороссийска, бежавшие с Кубани в Крым вместе с отступающими войсками оккупантов.

В июне 1943 года Кроликовым и Сперанским были выявлены действовавшие в районе Новороссийска группы Островерхова и Попова. Кроликов из партизанской группы Островерхова арестовал 18 человек. Следствие вело гестапо. Из группы Островерхова Кроликов помнит Островерхова, Семикину. Остальных не помнит".

"Второй раз я (Кроликов) допрашивал Островерхова в гестапо в станице Натухаевской, где также избил его". Допрос в гестапо ст. Натухаевской производил начальник спецкоманды гестапо Шмидт. Кроликов лично избивал на допросе Растригину за то, что она работала связной от партизан к подпольщикам. Сперанский присутствовал на допросе Семикиных (матери и дочери). Их избивали жандармы...

Саркисов избивал арестованных шомполами, а затем сплел себе плетку из стальных проводов, бил и истязал их как по указанию Кроликова, так и по своей собственной инициативе".

Из докладной записки отдела контрразведки "Смерш" Отдельной Приморской армии.

"... Кроликов, Сперанский и Саркисов зверски избивали островерховцев... После избиения Островерхова все лицо его было покрыто синими рубцами, как от ударов шомполами, а сквозь одежду сочилась кровь".

Из газеты "Новороссийский рабочий" от 25 апреля 1947 года.

"Доводится до сведения всех трудящихся города, что 27 апреля 1947 года состоится погребение останков членов новороссийской подпольной группы тов. Островерхова Степана Григорьевича, зверски замученных немецкими оккупантами в 1943 году:

Островерхова Степана Григорьевича

Островерховой Азы Степановны

Растригиной Татьяны Федоровны

Студеникиной Нины Аракеловны

Студеникиной Зинаиды Аракеловны

Студеникина Анатолия Аракеловича

Семикиной Неонилы Ивановны

Семикиной Дарьи Петровны

Семикиной Майи Ивановны

Юнашева – Завгороднева Владимира

Карпова Сергея Ивановича

Логвинова Андрея Н.

Базаркина Павла Алексеевича

Вдовиченко Петра

Гробы с останками замученных подпольщиков будут, установлены в клубе имени Маркова.

Доступ в зал открыт 27 апреля с 9 часов утра до 14 часов дня. Вынос останков к месту погребения (ул. Мефодиевская, у железнодорожного переезда) – в 15 часов 27 апреля 1947 года".

Слово

о живых

Дорогой читатель!

Вы прочли последние трагические страницы, которые почти бесстрастно, как и всякий документ, повествуют о мужественной смерти активистов подполья и его штаба.

Мы надеемся, что наше скромное исследование явится началом дальнейшего изучения героической деятельности новороссийской патриотической организации, изучения, которое поможет со временем восстановить в мельчайших деталях всю героическую эпопею борьбы патриотов и оценить по заслугам всех ее участников.

Ведь не могло так случиться, чтобы все участники организации были уничтожены фашистами, чтобы не уцелело ни одного очевидца событий. Островерховцы пустили слишком глубокие корни в городе, прямо или косвенно к их работе были привлечены сотни людей, И если сейчас так сложно проследить нити этих связей, то причиной этому явилась драматическая судьба всего города. Гитлеровцы буквально опустошили Новороссийск. Они не только взорвали все школы, клубы, детские сады, ясли, театры, большие дома и промышленные предприятия. В последние дни оккупации они вывезли в тыл все население. Из 95 тысяч жителей, населявших Новороссийск перед войной, при освобождении его нашими частями в 1943 году с огромным трудом удалось отыскать в развалинах 2 – 3 семьи, чудом уцелевшие в этом аду. Несколько лет из самых различных концов нашей страны и освобождаемой Европы возвращались домой новороссийцы. А многие, так и не увидели родного дома.

К 1950 году в родной город вернулись Анна Зотовна Авдеева, Екатерина Петровна и Василий Евстафьевич Боднари, Владимир Васильевич Ерохин, Мария Петровна Петрова, Василий Борисович и его сын Петр Васильевич Растригины, Иван Семенович Романович, Виктор Драгомирович Слезак, Филипп Петрович Строганов, Надежда Ивановна Крюкова, Зинаида Ивановна Шаповалова, Василий Иванович Чех и десятки других людей, работавших в подполье или знавших о нем и оказавших поддержку островерховцам. В Крымске поселились супруги Селивановы, Григорий Сечиокно вернулся к себе на Украину, откуда-то из Средней Азии доходили вести от Арсения Стаценко. Сын Островерхова, Борис Степанович, с женой и сыном живет в Краснодаре и работает в автохозяйстве.

Но сейчас, пока писалась эта книга, в живых уже нет Василия Евстафьевича Боднаря и Ивана Семеновича Романовича. Кто знает, может быть, кто-нибудь из перечисленных выше, тоже ушел из жизни, унеся с собой многие так и не раскрытые тайны Новороссийского подполья.

Мы побывали у многих бывших подпольщиков, беседовали с ними, многое узнали, многое уточнили и, скажем откровенно, многое заново пережили, слушая их рассказы.

Мы долго стояли у памятника островерховцам. К нам подходили люди, жители Мефодиевки и Чеховки, Стандарта и Крепости. Подходили и пожилые, и пионеры, и октябрята.

– Островерхов? А как же! Идемте, покажем, где он жил. И улицу его имени покажем.

Идем за мальчиками. Вот стена Крепости (так называется этот район города, вероятно, из-за этой старинной каменной стены, огородившей небольшой участок вдоль железной дороги на Гайдук). Небольшой островок домов, расставленных вдоль коротеньких улочек. Улица Лесовая, 2.

– Здесь жил Островерхов. Но это уже не тот дом. Тот немцы взорвали и сожгли. А там жили Семикины. А вон там, на Крепостной, 4, жили Боднари, а там...

Новороссийцы помнят многое. Они знают и партизанские тропы, по которым подпольщики ходили в лес, они знают Нарзанную балку, куда подпольщики носили продукты для партизан, показывают место, где стоял пустой дом Кавешникова, в котором гитлеровцы живьем сожгли подпольщиков...

Ребята рассказывают наперебой, стараясь не упустить ни одной известной подробности. И в их шумном повествовании уже улавливается налет прибавления, преувеличения, доброжелательного вымысла, чувствуется постепенное рождение легенды о героическом подвиге славных земляков.

Мы идем по улице Краснодарской, вдоль которой тянется Мефодиевка, и вправо от нас, круто в гору, взбираются узкие каменистые улочки со знакомыми по рассказам участников и документам названиями Наконечная, Джекобия... Шофер такси, доставивший нас сюда, Николай Павлович Суббота, оставил машину, идет рядом и тоже рассказывает:

– Виктора Слезака я хорошо знаю, он живет недалеко от меня. И Володю Ерохина знаю. И с другими знаком, про которых вы расспрашиваете. А как же? Таких людей нельзя не знать. Я сам только после войны в Новороссийске поселился. Потому родным он мне стал после того, как я высаживался сюда с десантом. Было нас девять братьев, а вернулись с войны только трое...

Вернулись с войны...

Вернулись. Потому что на войну уходят, как в другой мир. В таком другом мире были и эти, не уходившие на войну, а настигнутые ею, в собственном доме.

***

Длинная, вымощенная плитками дорожка ведет в глубину двора. Фаина Карловна, пожилая, полная женщина, приглашает в дом. На пороге нас встречает спокойным взглядом крупный старик.

– Я и есть Василий Иванович Чех. Заходите, гостями будете.

Пока мы знакомимся, налаживаем беседу, Фаина Карловна колдует у плиты, время от времени, отрываясь от этого занятия, чтобы дополнить рассказ мужа или что-то уточнить.

– Островерхова я знала еще по гражданской войне, по его тогдашней подпольной работе. Встречались мы с ним до сорокового года. В дни гитлеровской оккупации работали вместе.

Как-то наведался ко мне Островерхов: "Василий Иванович, надо какую-нибудь общину организовать, чтоб людей наших спасти от угона в Германию". Помороковали мы с ним, устав составили, и пошел я с этими бумагами в комендатуру. Так родилась Мефодиевская земледельческая община.

– В общину принимали мы людей только по личному указанию Островерхова, – вспоминает Василий Иванович Чех. – Честно признаюсь, кто они, те люди, я не знал. Степан скажет: принимай, я и принимаю. А насчет урожая, там зелени, овощей, что выращивали, – так тут тоже был строгий приказ Островерхова: все забирать по домам, а потом, что могли, отправляли партизанам. Все вроде бы ничего шло, только вызвали раз в комендатуру и побили-таки, собаки, сильно побили. Все спрашивали: признавайся, есть в общине, партизаны или нет. Открестился, нет партизан. Ну, выпустили.

Василий Иванович волнуется, курит. Фаина Карловна дополняет:

– Степан Григорьевич осторожный очень был. Как придет, бывало, переглянутся с моим, а Василий Иванович уже и командует: "Пойди, говорит, Фаня, побудь пока у соседей". А после одного случая переменился Островерхов. Как-то забежал к нам переодетый человек, назвал пароль. Мы впустили его. А он говорит: скорей прячьте меня, гонятся за мной. А у нас под полом подвал был с другим выходом в бомбоубежище. Мы этого человека в подвал, и на ляду кровать поставили. Только управились – тут тебе и немцы. Старика моего в коридоре скрутили, а меня давай бить в комнате.

"Хоть убейте, а никого у нас нет, и не было", – отвечала я на вопросы немцев. Поувечили они нас, забрали последнюю курицу, – для ребенка берегла – и ушли.

Пришел Островерхов, посмотрел на нас, только головой покачал. С тех пор и стал мне доверять. Так что и я носила продукты партизанам.

После войны вернулся Чех, стал снова работать огородником в колхозе. Так и трудился бригадиром до пенсии. Сейчас живет в Мефодиевке. Сын Виктор работает в СМУ, внук учится в школе.

– Да что там рассказывать! Страшное время пережили. А насчет людей... Нет, тут Степан Григорьевич все в своих руках держал, в своей голове. Если кто и знал что-нибудь, так это Катя Боднарь, сестра его покойной жены.

Отведав хозяйских кнеликов, мы в сопровождении Фаины Карловны отправляемся на улицу Островерхова навестить Екатерину Петровну Боднарь.

Узенькая улочка, словно вырубленная в скалистом склоне, круто поднимается в гору. Вот и дом № 7. Калитка закрыта, за деревянным забором виднеется часть стены, на которой укреплена мемориальная доска: "Степан Григорьевич Островерхов, руководитель подпольной патриотической организации, боровшейся против гитлеровцев в оккупированном Новороссийске в 1942 – 1943 годах".

Сухонькая, маленькая старушка проводит нас в дом. Гостеприимно усаживает на стулья, вопросительно и строго смотрит на нас. И какие-то не по-женски жесткие, волевые складки собираются у ее старческих губ, как вечные шрамы тяжелого потрясения.

Екатерина Петровна Боднарь родилась в Краснодаре в 1893 году. Выйдя замуж, переехала в Новороссийск.

Работала на заводе. А когда родился сын Анатолий в 1917 году, оставила работу и занялась домашним хозяйством... Теперь летом приезжает к ней, в Новороссийск, семья сына, инженера-подполковника в отставке Анатолия Васильевича, который обосновался в

Камышине. Наведывается племянник Борис Степанович Островерхов с женой.

Екатерина Петровна с ужасом вспоминает долгие дни, проведенные в гестапо, куда она попала вместе с Островерховым. Показывает изувеченные пальцы с подорванными ногтями – гитлеровские палачи загоняли ей под ногти иголки и гвозди; несколько раз ставили к стене и стреляли в упор, вгоняя пули в стену у самой головы, имитируя расстрел, затем побои – кошмарно нескончаемые, изощренные. И снова допрос. Надо смотреть прямо в глаза следователю, смотреть, не отводя взгляда. И пока палач уродует пальцы, отвечать на вопросы:

– Кто партизан? Где? Фамилии?

Но женщину пытки не сломили. Она отрицала все предъявляемые ей обвинения. Ничего не сказали о ней и остальные островерховцы. И гитлеровцы отпустили ее. Кто знает, может быть, это было сделано с провокационной целью, чтобы потом выследить других подпольщиков, но тем не менее, ее выпустили.

Она отыскала скрывавшихся в развалинах мужа и племянника Бориса. Бориса удалось переправить через бухту, а Боднарей немцы угнали в Крым.

Муж Екатерины Петровны Василий Евстафьевич родился в 1888 году в селе Марковка на Украине. С 1910 года стал работать на Новороссийском вагоноремонтном заводе поездным электриком. В 1918 году познакомился с Островерховым. Работая в подполье, Степан Григорьевич Островерхов нередко скрывался на квартире Боднарей. Здесь в те годы он познакомился с сестрой Екатерины Петровны, ставшей впоследствии его женой. Василий Евстафьевич проработал на заводе 45 лет. На пенсию ушел после войны. В 1967 году Василий Евстафьевич умер.

Живет в Новороссийске активная подпольщица Зинаида Шаповалова. Накануне той трагической ночи Степан Островерхов послал Зинаиду в отряд Егорова с очередным донесением. Была связной. Ходила по станицам в поисках продуктов для партизан. Потом была неудачная попытка прорваться на Большую землю. Арест в Верхнебаканском, лагерь под Варениковской, побег, опять арест и лагерь, и вновь побег. И опять арест и лагерь. В Румынии, ее освободили наши танкисты.

В 1944 году вернулась в Новороссийск. Работала в порту в столовой до 1946 года, а с 1946 года по 1960 – поваром в портовой охране. С 1960 года – шеф-повар в ресторане – "Южный".

У дочери Шаповаловой – Валентины Георгиевны Скиба две дочери. Валентина работает дежурной по парку железнодорожной станции Новороссийск.

Надежда Ивановна Крюкова в годы подполья была связной. Родилась в 1914 году. Работала до войны горничной в новороссийской гостинице "Черноморская". Сейчас на пенсии. Муж ее был в партизанском отряде. Сын Анатолий закончил институт.

Виктор Драгомирович Слезак, уроженец Новороссийска, живет ныне в родном городе по улице Пушкинской, 2. Работает помощником машиниста на маневровом тепловозе в морском порту. Сын его учится в техникуме.

Владимир Васильевич Ерохин, тоже прошедший тяжелую школу подполья, был под особо пристальным вниманием Островерхова. Его отец Василий Ерохин, задушевный друг Степана Григорьевича, уходя на фронт, просил:

– Гляди, Степан. Оставляю сына на тебя. Присмотри за ним, друже, чтобы не пропал хлопец.

И Островерхов уберег Володю, хотя тому и пришлось пройти тяжкие испытания.

Сейчас Владимир Васильевич работает в Новороссийском депо и живет в Мефодиевке, по улице Наконечной. Чуть дальше по той же улице живет Филипп Петрович Строганов. Петр Васильевич Растригин окончил институт и защитил кандидатскую диссертацию. Сейчас работает директором анапского винсовхоза "Джемете". А сколько еще тех, кто не только сочувствовал, но и помогал подпольщикам, не будучи членом боевой патриотической организации. Это не один десяток имен и не один лист биографий, судеб и дорог в жизни. Это – самостоятельная книга. Великая книга всенародного подвига.

Андрющенко В.А., Зырянов Ф.П., Иванов Г.П.

Подполье на передовой. [Новороссийское подполье]. Документальная повесть. Краснодар, Кн. изд-во, 1973.

Перед загл. авт.: В. Андрющенко, Ф. Зырянов, Г. Иванов.

«Подполье на передовой» – документальная повесть о советских патриотах города Новороссийска в годы Великой Отечественной войны. Перед нами проходит целая галерея смелых, прекрасных людей, посвятивших себя до конца упорной и трудной борьбе с немецкими фашистами. В гуще событий закаляются их характеры, проверяется их подлинность, их честь и совесть.

Повесть воскрешает дни беззаветной борьбы новороссийских подпольщиков, она написана на подлинных, достоверных материалах.