Текст книги "Сказочный отпуск (СИ)"

Автор книги: Владимир Жариков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3 .

Восьмое июля, кабинет министра тайного сыска    Эль-Гоир потянулся в уютном кожаном кресле за огромным дубовым столом, взял с письменного прибора гусиное перо, оглядел его со всех сторон на просвет, открыл складной перочинный нож и медленно принялся затачивать. Фрол наблюдал за всеми этими манипуляциями, сидя на жестком табурете в двух саженях от стола. Позади него стояли и дышали ему в затылок вчерашним перегаром два стражника.    – Так я вас слушаю, милостивый государь. Вы добивались аудиенции, знаете ли, ну так рассказывайте, в чем дело, зачем пожаловали.    – Я бы хотел переговорить с вами лично. Наедине, так сказать.    Фрол, понизив голос на последней фразе, подался вперед, но расстояние до дубового стола было слишком велико, стражники все равно слышали каждое его слово, хотя ни один из них не сделал никакого телодвижения. Эль-Гоир тоже не шевелился, только пялил на Фрола глаза, держа в одной руке перо, в другой – перочинный нож. Вот, блин, попал, а! Чванливый субъект какой оказался. А еще говорят, что не место, мол, делает человека. Как бы не так. У Бэдбэара этот тип служил личным курьером, уж тогда бы Фрол его живо в три шеренги построил бы, а у Коляна Второго, вишь ли, министром тайного сыска сделался. Это что ж, получается вроде той ФСБ, про которую Петрович рассказывал. Попробуй, выспроси у него теперь про Черноуса.    В кармане камзола у Фрола лежали пять алмазов, последние, которые он вчера вместе с золотыми и серебряными монетами выгреб из сейфа в конспиративном особняке на острове Буяне. Еще пять или шесть камушков оставались спрятанными в тайнике на берегу реки Синявы – это заначка совсем на черный день. Короче, один алмаз Фрол уже держал зажатым в кулаке, чтобы сунуть этому Эль-Гоиру в качестве взятки. Но как бы так сделать, чтобы без свидетелей-то, а? Да и про Черноуса хорошо бы наедине порасспрашивать. А он стражу отпускать, похоже, не собирается. Или у них так принято – мзду при свидетелях брать. То, что чиновники берут взятки ни для кого не секрет, но чтобы так, в открытую... Вот до чего докатились. Эх, как придем к власти, покажем им всем, где раки зимуют.    – Уважаемый! – после затянувшейся паузы промолвил Эль-Гоир. – У меня, знаете ли, нет секретов от моей охраны. Так что излагайте, любезнейший, зачем пожаловали. Да поскорее. Времени, знаете ли, для бесед не так много. Дела, знаете ли. Что там у вас? Донос? Информация? Если вам нечего сказать, то освободите, знаете ли, кабинет и до свидания. Когда вспомните, изложите в письменном виде и отдадите секретарю. Вот народ, в приемной все шумят, знаете ли, скандалят, а в кабинете – как воды, знаете ли, в рот набрали!    Фрол приоткрыл сжатую ладонь, чтобы чванливый субъект заметил сверкнувший в ней алмаз. Но тот либо не замечал, либо делал вид, что не замечает. Ладно, надо что-то говорить. А что? Намеками, вокруг да около? Или сразу начистоту? Ну хорошо, будь что будет.    – Короче, я от Бэдбэара. Бэдбэар меня прислал.    – Уж не хотите ли вы сказать, что явились с того света? Ведь Бэдбэар, насколько я помню, знаете ли, казнен. Его посадили в бочку и бросили в море. С тех пор уже без малого, знаете ли, год прошел, и никто его с того времени не видел. Вернее, дух его один раз, на третий день кончины, посетил нашу столицу и унес мальчика, воспитанника, знаете ли, покойного Милюки. Тело мальчика так до сих пор и не нашли.    – Они оба живы, и мальчик, и Бэдбэар. Они скрываются на ос... э-э... в особом месте. Бэдбэар передает вам привет, он просил вас, знаете ли, оказать содействие помочь ему связаться кое с кем Через меня.    «Тьфу ты, аж в его манере заговорил, – отметил про себя Фрол. – И про остров Буян чуть не проболтался, дурья башка!».    – А именно? С кем конкретно он хотел связаться?    Фрол сделал попытку привстать, чтобы приблизиться к уху собеседника, но один из стражников взял его за плечо и усадил на место.    – С Черноусом, – наконец выдавил из себя Фрол.    У Эль-Гоира вытянулось лицо:    – С чернокнижником и черным колдуном?! Так, знаете ли, дело ясное. Я вижу, тут налицо крамола. Или, знаете ли, хуже того – провокация! Вы являетесь как якобы посланник свергнутого узурпатора и волюнтариста, и еще предлагаете МНЕ стать посредником между ним и черным магом, знаете ли, алхимиком и чернокнижником?! Зря вы пришли в этот кабинет, милостивый государь. Отсюда вам, знаете ли, один путь – в тюремную камеру! Взять его под стражу немедленно! Увести!    «Вот попал! – подумал Фрол. – Как кур в ощип! Ну ничего, если посадят, надо будет сразу потребовать адвоката, придется отдать ему один из камней».    Стражники, упираясь алебардами в его спину, вытолкали Фрола из кабинета и повели по длинному узкому коридору. Дойдя до развилки, они повернули за угол и остановились    – Деньги есть? – спросил один из них.    – В смысле?    – Что значит, «в смысле»? Ты в тюрьму хочешь или на свободу?    – А вот это сгодится? – Фрол показал алмаз.    – Пойдет!    Получив алмаз, оба стражника взяли алебарды на плечи и, насвистывая что-то, отвернулись от него. Наверняка это – отработанная схема. Эль-Гоир не берет взяток, он неподкупен и честен. Но, безусловно, стражники делятся с ним. Второй представитель охраны шепнул Фролу на ухо:    – Ежели еще такой камушек есть, сведу тебя с Черноусом.    – А не обманешь?    – Да ни боже мой! Подходи после четырех вечера к воротам в парк, что за университетом.    В гостинице Фрол не останавливался, он экономил средства, которые таяли просто как снег в апреле. Предыдущую ночь он спал в поезде, если это можно назвать сном. Позавчера целый день летал на ковре – то в «Лукоморье» заглянул, потом в полк, потом на Русалочье озеро – проверить, не объявлялся ли там Иван. Там никого, даже палатка куда-то подевалась. Русалкам кричал, не докричался, уплыли девки куда-то. И даже Анчутка как сквозь землю провалился. Решил заночевать на озере, но и по утру никто не объявился. День до вечера скоротал у своего тайника на берегу Синявы, потом ночным поездом отправился в столицу. А со станции – сразу во дворец, в приемную Эль-Гоира.    Вымотался он, конечно, как собака, но из скряжничества и теперь не стал снимать комнату, послонялся весь день до вечера по городу, перекусил в дешевом кабаке, зашел на базар. Там чуть было не столкнулся нос к носу с изобретателем-самоучкой Емелей. Тот покупал у галантерейщика аж три штуки тонкого заморского шелка, по сторонам особо не глазел, кажись его не заметил. Хотя он, Емеля-то, навряд ли его, Фрола, и знает, а вот Фрол знал и его, и о нем очень много. И то, что он женат на опальной царской дочке, и то, что придворным механиком теперь стал, и, главное, что в прошлом году с недругом его Иваном сдружился и помогал ему во многом. А что если этот Иван и сейчас у него скрывается? Где-то ведь должен он хорониться. На всякий случай, от греха подальше, Фрол затерялся в людской толпе. Все это неспроста, не бабе же своей на платье Емеля столько шелка покупает. Похоже что-то грандиозное мастерить задумал. Быть может, по царскому повелению или по чьему-либо еще. Ежели по долгу службы, то и пусть его, а ну как это супостаты чегой-то замышляют? Интуиция подсказывала, что это именно так, а ведь она его редко подводила. Интересно, что? Может, Черноус разгадать поможет? А нет, так самому проследить придется.    Ровно в шестнадцать ноль-ноль Фрол встретился со стражником в условленном месте. Они шли довольно долго по аллеям парка, почти до самого его конца. Здесь сквозь деревья виднелись башни мрачного замка, у которого, по людской молве, уже двести лет не было хозяина, зато там водилось множество привидений, поэтому не находилось не только желающих его купить, но и смельчаков подойти достаточно близко. Замок ветшал и приходил в негодность, скоро, видать, совсем рухнет. Стражник остановился у какой-то землянки с низкой, но крепкой дубовой дверью, вроде как вход в погреб, прошептал какие-то слова и отодвинул засов. За дверью пахло сыростью и было темно, но провожатый Фрола снял со стены масляный фонарь и запалил с помощью кресала фитиль. Подземный ход с каменными сводами и свисающей с них паутиной и плесенью привел их к массивной кованой железной двери. Стражник стукнул три раза кольцом.    – Входи! – донеслось изнутри.    – Ну все, я привел, – сказал провожатый. – Давай алмаз и заходи. А мне тут оставаться боязно.    Дверь отворилась с жутким скрежетом. За ней стоял полумрак: просторное помещение с высокими сводчатыми потолками тускло освещалось лишь несколькими чадящими факелами. Посередине этого круглого зала стояла конторка, одинокая свеча на ней освещала невысокого роста человека со свисающими черными усами, бритой головой и длинным, как у запорожских казаков, чубом. Он стоял перед конторкой и переписывал что-то из большущей книги на сшитые листы пергамента. И чего в нем страшного, подумал Фрол. Мужичок как мужичок, не великан, не карлик, не урод.    – Так. По что пожаловал? – спросил мужичок, захлопывая здоровенную книгу в черном кожаном переплете.    – Ты, что ли, Черноус?    – Ну я, а то кто же! Так. И знай, если ты меня понапрасну потревожил – человеком отсюда не выйдешь.    – А кем же?    – Гадом или скорпионом, а может, тараканом, пока не решил еще. Убивать не стану, трупы мне тут не нужны. Не люблю смердяшный запах!    – А ты не блефуешь часом? – усомнился Фрол в угрозе. – Какой-то ты с виду... Некузявый!    – Так. А это мы сейчас поглядим, кто кузявый, а кто некузявый.    Мужичок потеребил ус, прошептал какие-то слова и выбросил вперед руки. Фрол почувствовал, что уменьшается в размерах, причем довольно быстро. Через несколько мгновений ему больших трудов стоило выбраться из-под вороха своего собственного платья, причем на четвереньках. Нет, уже не на четвереньках, а на четырех тоненьких лапках с коготками, а сзади за ним волочился длинный хвост. Весь, кроме хвоста, он был покрыт густой короткой серой шерстью и мог разглядеть черную мочку собственного носа.    Боже милосердный, он – крыса! А откуда-то из темноты вдруг появился громадный, величиной с тигра, черный кот, который надвигался на него, скаля огромные белые зубы и грозно завывая. Фрол хотел закричать, но издал только писк и с мольбой поглядел на выросшего в великана Черноуса. Тот снова потеребил усы и произнес заклинание. Фрол начал быстро расти.    – А ну брысь отсюда! – гаркнул он на кота, едва обретя свои прежние формы.    – Не обижай котика, – сказал Черноус, взяв домашнего хищника на руки. – Так. Ну, что теперь скажешь? Некузявый?    – Кузявый, кузявый, – поспешил заверить Фрол, быстро надевая разбросанные на полу одежды.    – Так. А теперь говори, зачем пришел. Ежели не по делу, то, – он погладил кота, – Баюн еще не ужинал.    – Ты Бэдбэара помнишь?    – Как не помнить? Мне при нем неплохо жилось, не то что теперь – можно сказать, в подполье. Так. Ну, ладно. Хватит церемоний, да туману, – он отпустил кота на пол. – Знаю я про тебя все. И про Бэдбэара все знаю. Точнее, не совсем все. Знаю, что он жив, и что козлом стал – тоже знаю, так? Только вот в толк не возьму, что вы задумали. Не пояснишь?    – Могу пояснить, за тем, собственно, и пришел.    Значит, все знает. Ишь ты! Придется срочно корректировать планы. Будто бы он не насовсем, а только временно на себя обязанности правителя возложить хочет после того, как переворот удастся организовать. Ну, как бы лишь до той поры, пока Бэдбэар в человека снова не превратится. А вдруг этот тип на расстоянии колдовать умеет? Расколдует прям сейчас этих козлов! Да нет, это вряд ли. Такое вообще ни одному колдуну не под силу.    – Короче, задумали мы с ним вот что...

Глава 4 .

Восьмое июля, на окраине села Николаево    Через час после нашего отлета начало смеркаться. Горыныч, как было заранее оговорено, приземлился на луг за околицей населенного пункта Николаево и тут же принялся мирно пощипывать травку. Мужики, бабы и ребятишки толпой бежали к нам из деревни, что-то галдя. Сначала нам показалось, что они обрадованы нашему появлению и спешат засвидетельствовать почтение. Сейчас будут дарить цветы, произносить восторженные речи и просить автографы. Мы приняли позы героев-космонавтов, и, широко улыбаясь, в приветствии помахивали руками. Но когда толпа приблизилась, стало ясно, что намерения у нее не такие уж и добрые. Мужики держали в руках вилы, колья, топоры и настроены были весьма агрессивно. Женщины потрясали сковородками, скалками и ухватами, а вооружение ребятишек составляли рогатки и самодельные пращи. Один камень, выпущенный из такой пращи, просвистел мимо моего уха.    Толпа остановилась метрах в тридцати. До нас доносились обрывки реплик:    – Демоны!    – Нечистая!    – Слуги Кощеевы!    – Покажем Кузькину мать!    – На кол их всех!    Наконец я разглядел в толпе лицо Левы Зайцева и помахал ему рукой. Тот узнал меня, Лешека и Катьку и вышел вперед.    – А ну цыц, православные! – прикрикнул он на односельчан. – Уймитесь! Не демоны они, свои это! А змей ручной, никого не тронет, он травкой питается и девок не ворует!    Лева подошел к нам, мы обнялись, потом он пожал руку Лешеку и Катьке, а я представил ему Германа. Вволю пошумев, толпа селян потихоньку стала рассасываться. Мужики были разочарованы тем, что не удалось помахать кольями, поэтому решили выпустить пар, устроив неподалеку драку стенка на стенку.    – Ну, как ты тут поживаешь, дружище? – спросил я Леву. – С мытарством покончил?    – Покончил.    – А безвздохового однорука так и не подстрелил?    – Нет, не подстрелил. Наоборот, организовал добровольное общество по защите редких животных.    – Ясно. А живешь на что?    – Жалование получаю, как офицер в отставке. Небольшое, правда. Но еще по плотницкому делу подработать удается. Плюс – огород, корова, так что на жизнь хватает. А вы какими судьбами? Надолго ли к нам? По делу или так?    – По делу, Лева. И ненадолго. Переночуем только, а завтра – в путь.    – Помощь нужна?    – Спасибо, но, пожалуй, нет, сами управимся. У кого переночевать можно?    – Да к Марфе и идите. К себе не приглашаю, у меня уж больно баба строгая. А Марфе я вчера ворота поправил, она не расплатилась еще. Вот пусть и принимает.    – Зачем? – наотрез отказался Лешек. – У нас как бы деньги есть, мы ей сами эта, заплатим.    – Дело ваше. Ну что, пошли?    Катька показала рукой на дерущихся мужиков, возле которых, визжа на все лады, суетились бабы, тщетно пытаясь их растащить или унять при помощи скалок и сковородок. Этими действиями они только добавляли синяков и шишек своим благоверным, да и сами при том получали ненароком.    – А как бы прекратить это мероприятие? Они же искалечат друг друга!    – Ерунда, – успокоил ее Лева. – Первый раз, что ли? Сейчас стемнеет, сами разойдутся.    Но Горыныч все же решил вмешаться. Он сделал несколько шагов в сторону пруда, что был неподалеку, опустил туда левую голову, потом подошел к дерущейся толпе и выпустил в нее струю воды как из брандспойта. Мужики, прервав свое занятие, опешили, постояли немного в нерешительности, давая стечь струям воды, и разошлись по домам.    В ворота к Марфе мы постучали почти в темноте. Она вышла с масляным фонарем, приглядевшись, узнала нас с Лешеком и приветливо улыбнулась.    – О! Доброго здравьичка, путники. На ночлег никак?    – Пустишь? – спросил Лева, сопровождавший нас.    – Отчего ж нет-то? Проходите. Что ж вы на этот раз пешие?    – У нас на всех один крылатый конь, – ответил я. – Он там, за околицей пастись остался.    – А не скрадут?    – Не, этого коня украсть невозможно. Это Змей Горыныч.    – А, тогда понятно, отчего народ сейчас толпою с воплями несся. А про вас, – обратилась Марфа ко мне, пока мы шли к избе через двор, – Глафира мне намедни рассказывала. Привет ваш передала.    – Какая такая Глафира? Ну-ка посмотри мне в глаза! – Катька притянула меня к себе за бороденку.    – Да ведьма, сестра Марфы, – ответил я. – Я же рассказывал, помнишь, метлы она нам давала, когда мы с Русалочьего озера возвращались. В тот день, когда тебя похитили.    – Точно?    – Клянусь бородой!    – Так. И ты еще хотел на Край Света один без меня отправиться!    Мы расположились в горнице, освещенной свечами. Марфа принесла ужин. Лева сидел с нами, но от ужина поначалу отказывался, сославшись на то, что сыт. Однако Лешек, достав нашу старую знакомую баклажку, пригласил к столу и его, и хозяйку.    – А где ж оборотень-то ваш? – спросила Марфа, когда мы выпили по первой за встречу.    – Он теперь в столице живет, – ответил Лешек. – И уже не оборотень.    – Кстати, Леш, расскажи про Вольфа, – попросил я. – Что-то я краем уха слышал, что он женился. А когда, на ком?    – Так на Даяне, принцессе Шема Ханской. Бывшей принцессе.    – Ну да?    – Точно. Это ваще прикол такой был! Тогда, после заварушки той самой, ну ты знаешь типа, о чем я, поймали, значит, Соньку Золотую Акцию, авантюристку и мошенницу, она похожа очень была на принцессу Даяну. А испорченного робота там, в тюряге сочли как бы за труп царевны, по ошибке схваченной вместо Соньки и посаженной за решетку. Основная версия такая, что это она как бы сама от отчаяния, не стерпев позора, на себя руки наложила. Вот, а сама Даяна, она как об этом узнала, не стала как бы никого обратно разубеждать. Она же типа у Кощея в то время пряталась. Он ее в Даймондтаун, ну, в Стольноград теперешний, втихаря и переправил. Вот, а там они с Вольфом как бы и поженились. Вольф принял человеческую ипостась, теперь служит в офицерском корпусе инструктором по верховой езде и фехтованию. А у эмира-короля Шема Ханского, Августина Четвертого, типа наследник народился, сын, значит. Он и не горевал особо по царевне-то, не стал бучу поднимать там, разбирательства всякие разводить, робота того, короче, вместо Даяны с почестями похоронили – и все.    – Ясно. Давайте выпьем за счастье Вольфа с Даяной!    – Ты только, Ваня, смотри, это, не как в тот раз, – напомнила Катька. – Эликсира с мухами здесь нету.    – Ничего, – сказала Марфа, – я умею похмельный синдром снимать.    – Все равно не стоит.    – А мы по ма-аленькому большому глоточку, – предложил я. – За Вольфа! Хорошо бы с ним повидаться.    – Не вопрос, – Лешек разлил в наши кружки по глоточку. – Завтра у Емели и встретимся.    После ужина хозяйка убрала со стола, и мы стали укладываться спать. Улучив момент, Марфа выманила меня в сени.    – Я слыхала случайно, – сказала она, – что путь вам предстоит опасный и долгий. Куда, зачем, расспрашивать не стану. На вот, возьми это, пригодится.    Она протянула мне деревянный гребешок.    – Сувенир? – удивился я. – Спасибо, конечно.    – Этот гребень мне от моей бабки досталось. Он непростой, волшебное свойство имеет. В трудную минуту бросишь гребешок за спину, там где он упадет, кусты терновника вырастут непроходимые, колючие, да высокие, смогут погоню задержать на время. Один раз сработает. Пусть и на короткое время противника задержит, но бывает, что и минутка дорогого стоит.    – Спасибо, – еще раз поблагодарил я, уже серьезно.

Глава 5 .

Тот же вечер восьмого июля, резиденция Черноуса    – Ну, говори, что видишь, не томи душу! – Фрол ходил кругами, гулко топая по каменному полу, пока Черноус вертел в руках крупный, величиной с добрый грейпфрут, хрустальный шар.    – Да стой ты тихо, не маячь! – прикрикнул на него Черноус. – Грохочешь, блин, сапожищами, сбиваешь только. Думаешь легко Всевидящее Око настроить? Так. Ну что, на Емелю посмотреть, говоришь? Вот, кое-что вижу. Емеля корзину плетет, да огромную такую, что двух быков в нее положить можно и еще для коровы место останется. Так. А баба его шелк по двору расстилает, вроде как сшивать собирается. Как думаешь, для чего это?    – Кто ж его знает. Давеча смотрю, он на базаре аж три штуки шелка заморского купил. Может, по цареву заданию, а может – для себя чего мастерит. А то ведь, глядишь, и для супостатов моих старается, чего-то хитрое готовит. Потому как ежели бы по заказу царя, али себе чего-нибудь, то зачем самому черную работу делать – корзину там плести, да полотна сшивать, можно же было б и холопов нанять. Стало быть, скрывается, тайком, чего-то мастерит, а значит – для ворогов моих затеял.    –Логично. Так. Ладно, пошлю-ка туда для начала Лихо Одноглазое, пусть помешает, хуже не будет от этого. А вот еще вижу, по небу змей трехглавый летит. Так. А на нем люди сидят, вроде четверо, мне не знакомые.    Фрол весь извертелся, ему самому хотелось глянуть в Око. И еще ужасно раздражала привычка Черноуса постоянно говорить «так».    – А мне, мне-то как посмотреть бы?! – он сделал попытку выхватить шар из рук Черноуса.    – Как, как, да никак, итить твою налево! – выругался Черноус, не давая Фролу дотронуться до шара. – Стой спокойно, говорю тебе, собьешь настройку. Только я в Око глядеть могу, понял? Буду рассказывать тебе, что вижу, а ты уж сам догадывайся. Погоди, погоди-ка... Так. Одного, кажись, знаю – лешачок это, внук Бабы-яги. И еще там два мужичка, не наши, вроде. Пришлые, стало быть, чужеземцы. Так. И еще девка с ними, тоже чужая. Так. Теперь посмотрим, что у самой Бабы-яги творится... Так. Ух, зараза, опять защитный экран поставила. Не разглядеть ничего. Так. А на острове... Так, так...    – Да не та?кай!    – Тогда – КАК! Согласен? На острове два козла пасутся на лужайке, стало быть, это Бэдбэар и этот, друган твой. Стражники ходят, места себе не находят. Так. Ты им что пообещал, что к вечеру вернешься? Так? А сам четвертые сутки пропадаешь.    – Откуда ты знаешь? – испугался Фрол.    Неужели мысли читает? Или не только видит, но и слышит, что там, в дальней дали происходит? Может быть, у него не только Всевидящее Око, но и Всеслышащее Ухо есть?    – Догадываюсь, – ответил Черноус. – Я ж твою натуру насквозь вижу.    Он убрал хрустальный шар в лаковую шкатулочку и поставил в шкаф. Потом подошел к Фролу и, глядя на него в упор, произнес:    – Так! В смысле – как. Значит, давай теперь начистоту. В мыслях твоих копаться не могу, но что у тебя на уме и так знаю. В правители не лезь и не мечтай даже. Бэдбэар оказал мне в свое время неоценимую услугу, поэтому ему я буду во всем помогать. Так. А из тебя какой правитель? Курам на смех! Ты меня интересуешь лишь постольку-поскольку. На данном этапе как связной и для всяких поручений. Так. Ясно?    Черноус грозно посмотрел в глаза Фролу, отчего внутри у того пробежал холодок. В знак согласия он кивнул.    – Прямо сейчас ты отправишься на остров, – продолжал Черноус.    – Как это сейчас? – удивился Фрол. – Я устал, с ног валюсь, почитай три ночи не спавши!    – Отправишься сейчас, отпустишь стражу. Так. Ковер-то где у тебя?    – В надежном месте спрятан.    – Это хорошо. Как доберешься, отдашь его стражникам, пусть они с острова немедля улетают. Не ровен час с ними козлы заговорят – если уже не заговорили, – тогда их вообще прикончить придется... Да не козлов, стражников, чего на меня зенки так вылупил? Пусть домой к себе летят, в отпуск, на месяц, чтоб в полку лишнего не трепали. Так. Назад вернешься на метле, я тебе ее дам, прихватишь с собой. Чтоб не привлекать лишнего внимания, покуда до ковра своего будешь добираться, переоденешься в дворника. Так. Сам я на Буян отправиться пока не могу. Во-первых, мне надо разобраться, зачем это Баба-яга защитным полем отгородилась. Старуха явно что-то затевает – это к гадалке не ходи! Возможно, это как раз связано с вашими иноземцами из другого мира. Наверняка и Кощей им помогает, коль дракона своего им дал, а это уже серьезно. Так. А во-вторых, у меня и свои дела кое-какие имеются. Сюда тащить козлов – дело хлопотное и ненужное, так что передай им, что я сам денька через три-четыре наведаюсь, тогда их и расколдую. Пусть не беспокоятся и пощипывают себе травку. Так. А как все мы там соберемся, оттуда и начнем проведение задуманной вами операции. Понял?    – Ага.    – Так. Теперь далее. План-то вы придумали неплохой, но Бэдбэар – болван. Только ты это ему не говори. Во-первых, надо было меня еще раньше в свои замыслы посвятить. А во-вторых, какого хрена вы этих экскурсантов злить начали? Отпустили бы их с миром обратно в свой мир или совсем в иной мир отправили бы.    – Дык-э... Бэдбэар хотел установку залпового огня...    – Какого еще огня? Зачем? Вы что, мировую войну собрались начинать? Вооружили полк – и достаточно. При моей поддержке свергнуть Коляна Второго – это как два пальца об асфальт! Так. А теперь – расхлебывайте. А ну как ему, царю-то, донесут о вашем заговоре, да он у Кощея официально военной помощи попросит, тогда исход всей этой заварушки предсказать будет трудно.    – Сдается мне, драматизируешь ты слишком. Да кто ж ему донесет, и поверит ли он доносчику-то?    – Кто? Да Марьюшка, дочь его родная.    – Они же в ссоре...    – Вчера в ссоре, сегодня в мире. Коль ты считаешь, что Емеля с противниками вашими заодно...    – А ежели убрать ее? – перебил Фрол. – Их обоих?    – Убрать. Не так-то просто. Это тебе не бродягу бездомного прикончить, это скандал. Прознают, кто убил, да кто заказал – мне такая головная боль не нужна. Так. Ладно, может, я и впрямь драматизирую. Если бы она батюшку-царя хотела известить, то давно бы уж известила. А тогда бы царь либо флот послал остров атаковать, либо дивизию отправил бы полк Губаря окружить. Ни того, ни другого он до сей поры не делает. Значит, противник наш его в известность пока не ставит, хочет не нахрапом, а хитростью действовать и царя раньше времени не пугать. Так. А наша задача – хитрость его разгадать. Правильно?    – Ага.    – Короче, дуй сейчас на остров и делай то, что я сказал. Так. И пулей туда и обратно, понял? Я тебе зелья ободряющего сейчас накапаю, чтоб с ног не валился. Свеженький как огурчик станешь. Так. А чтобы козлы тебе поверили, что ты побывал у меня, покажешь Бэдбэару мой перстень, – Черноус снял с пальца массивное золотое кольцо с изумрудом. – Так. На, держи.    Увидев заблестевшие от жадности глаза Фрола, добавил:    – Так. Не вздумай его продать или якобы потерять, голову откручу. Не насовсем даю, вернешь апосля. Понял?    Переодевшись в дворника, в белом фартуке, с метлой в руках, Фрол доехал в поезде до Петрово Ближнего и отправился на берег Синявы, где в тайнике он спрятал ковер-самолет. Не обошлось и без курьеза. Пока ждал поезда на перроне, к нему подошел начальник станции.    – Ты что прохлаждаешься? Вон, мусора кругом сколько накидано! А он стоит, видите ли, носу ковыряет, метлу вверх поднял, как барышня с веслом! А ну, давай, работай!    Пришлось до прихода поезда метлой помахать для виду.    К своему тайнику он добрался глубокой ночью. Точнее и ночь-то была уже на исходе – вовсю светало. Достав из тайника ковер, он сел на него и направился к острову. Фрол хорошо знал коридор, где действие АГЗУ не прерывается. Траектория ломаная получается, сильно петляет, зато везде без посадки. На площадку около виллы он приземлился уже утром, часов около семи.    – Что ж вы, барин, – подбежали к нему охранники, – обещали к концу дня вернуться, а вернулись только к началу четвертого дня! И смена к нам никак не прилетает, и хозяев нет – ни господин Бэдбэар, ни Роман Петрович ни разу не заглянули. Мы уж не знаем, что и думать даже!    – Поменьше думать надо! – резко отрезал Фрол, но про себя отметил, значит, козлы молчали всю дорогу, с ними не заговаривали. – Зато теперь вы можете на цельный месяц в отпуск по домам!    – Правда, что ль? – обрадовались солдатики. – Вот это здорово!    – Давайте, дуйте. Я ж говорил, мне магический артефакт нужен был. Нигде его найти не мог, аж до самой столицы пришлось добраться. Но только уговор, чтоб дома про службу – ни гу-гу, ясно? Ежели расскажете кому про новое оружие или там, где полк ваш расквартирован, или что господин Бэдбэар тут, на острове, скрывается – расстрел немедленно! – он показал им перстень Черноуса: – Вот, видите, это Всевидящее Око, следить за вами буду, ясно?    – Так точно!    – Всё, свободны!    Козлы стояли тут же и с легкой иронией слушали весь этот бред.    – Что, газонокосилки, зажрались? То есть заждались? – обратился к ним Фрол, когда ковер, унося на себе охранников, скрылся в туманной дымке.    – Да мы уж, честно говоря, заволновались, – ответил Бэдбэар, – Четвертый день в неведении, все нет и нет. Аж язык отсох от долгого молчания. Ну как Яга, сказала что-нибудь?    – Сказала: носить вам эти шкуры, не сносить!    – То есть?    – А то и есть, что Яга нам не союзник, она во вражеском стане. И Кощей, выходит дело, тоже – наверняка против нас. Похоже, спелись они с Иваном, с Германом и с остальными этими, ну, которые с плащом и кинжалом, супостатами. Он им Горыныча своего в услужение дал. Говорил, надо было раньше их всех поубивать!    – Говорил, говорил... Задним-то умом все мы сильны!    – Ладно, проехали. В общем, что они там затевают, пока не ясно. Но что бы там ни было, момент назревает. Власть пора брать. Сегодня рано, а послезавтра будет поздно. Это Черноус так сказал. Кстати, привет вам от него.    Фрол показал им золотой перстень с изумрудом.    – Так, значит, связался ты с Черноусом?! – обрадовался Бэдбэар. – Это замечательно.    – Да не только связался, но и пообщался. Побывал у него, обо всем поведал. Он на нашей стороне, а чтоб вы поверили, кольцо вот это дал мне. Но сам он будет здесь дня через три-четыре, не раньше, тогда вас и расколдует. А до этого попоститесь, травку пожуйте. После будут вам и рябчики, и ананасы. Я-то сюда прилетел только этих козлов отпустить.    – Чего?    – Ну, охранников, в смысле. А сам я тотчас же снова в столицу, даже отдохнуть некогда. Черноус покамест обещал выяснить, что там супостаты наши затевают. Как расправимся с недругами, так сразу и подымимся на Коляна Второго, самодержавие свергать.

Глава 6 .

Девятое июля, берег реки Синявы    Чуть за полдень Горыныч произвел посадку на правом берегу реки Синявы, за порогами, там, где в прошлом году закончилось наше путешествие в этот сказочный мир. Мы сняли с него свою поклажу, и дракон тут же спустился к реке испить водицы. Углубляться дальше, в двухсоткилометровую зону вокруг столицы, ему не позволялось конвенцией, которая почему-то все еще продолжала действовать, несмотря на смену власти и потепление отношений между Кощеевым царством и Алмазной долиной. Так что пару километров до печеходной станции в Питстауне нам предстояло пройти пешком.    Река в этом месте, устав грохотать порогами, разливалась в широкий плес, но в полукилометре ниже, около моста, снова собиралась в стремнину. А напротив того места, где мы стояли, другой, крутой берег был достаточно далеко. Там, за яром, начинался дремучий лес. Из этого леса на высокий берег вышел человек, по всей видимости привлеченный любопытством – его, очевидно, заинтересовала посадка громадного ящера. Мужичок был в кепке, в полосатых штанах и в белом фартуке, он вглядывался в нашу группу из-под руки, пытаясь разглядеть нас против солнца. Несмотря на довольно большое расстояние, не узнать этого человека было невозможно – это толмач Фрол. Катька с Германом тоже узнали его:    – Вот он, гад! Точно, вырвался с острова!    Не раздумывая, я вскочил на среднюю шею дракона.    – Горыныч, миленький, достанем его!    Змей расправил крылья и в два взмаха был уже над серединой реки. В руках толмача блеснул автомат, он открыл стрельбу. Пули не причиняли вреда шкуре дракона, они отскакивали от нее и падали в воду. Я прятался от пуль, укрываясь в своей летающей крепости. Выпустив всю обойму, толмач откинул бесполезное оружие. Значит, запасного магазина у него не было. Ну, всё! Вот сейчас я тебя голыми руками придушу! С кручи скину! Утоплю!    Толмач схватил еще какой-то предмет, валявшийся на берегу. Ружье? Арбалет? Нет, это была метла. Он вскочил на нее и дал деру. Горыныч летел быстрее, вот мы уже настигли подонка, он под нами, а под ним – дремучий лес. Этот лес и оказался его спасением, он спикировал в чащу, куда не мог приземлиться огромный ящер. Теперь ищи-свищи!    – Ладно, Горыныч, шут с ним. Возвращаемся.    – Ну как, догнал? – спросил Герман, когда мы с Горынычем сели на поляну.    – Ушел, гад!    – Ну и ладно. Значит, в другой раз.    – Я тоже так думаю.    Мы попрощались со Змеем Горынычем, который должен был вернуться к Бабе-яге, чтобы держать оборону в качестве боевой авиации на случай внезапного нападения, и двинулись к станции, расположенной в городке с помпезным названием Питстаун. Однако название уже успели поменять, теперь и городок, и станция назывались Петрово Ближнее. Значит, где-то есть еще и Петрово Дальнее, уж не на Истре ли в Подмосковье? Лешек спонсировал покупку билетов, мы сели в вагон и стали ждать отправления. Паровоз, печеход то есть, уже пыхтел на путях, но до отхода оставалось еще полчаса. Томясь в ожидании, мы разглядывали спешащих по дощатому перрону пассажиров. Разночинный народ суетился, сгибаясь под тяжестью мешков, корзин и котомок. Кто побогаче, те доверяли свою ношу предприимчивым мальчуганам, составлявшим конкуренцию штатным носильщикам с тележками, они стояли в стороне – не то бастовали, не то цену ломили несообразную. Наконец дежурный зазвонил в колокольчик, вагончик тронулся, а перрон, как и положено ему, остался. Последним в вагон запрыгнул странный монах в длинной рясе с капюшоном, надвинутым на глаза, и с палкой, похожей на черенок лопаты, вместо посоха. Нижняя часть лица была скрыта платком в горошину, согревающим флюс. Он постоял немного на площадке, а потом ушел в соседний вагон. Что-то в нем показалось подозрительно знакомое, в этом монахе, но что, я так и не припомнил и вскоре про него забыл.    В Стольнограде Лешек не захотел тащиться через весь город пешком, дом Емели, все-таки, находился в деревеньке на совершенно противоположной окраине. Мы взяли извозчика на открытой таратайке, который с ветерком прокатил нас через центр. Вид города немного изменился по сравнению с прошлым годом. Меньше стало игорных заведений, вместо вывесок «Saloon» появились «Кабакъ» и «Трактиръ». Исчезли уродливые статуи, их место заняли нормальные человеческие скульптуры в античном греческом стиле, вполне облагораживающие облик города. В самом центре, возле правительственного здания, похожего на Капитолий, забил фонтан, напоминающий нашу «Дружбу народов» на ВВЦ.    Узнать дом Емели нам удалось не сразу. Если метаморфозы, произошедшие с жилищем Бабы-яги, впечатляли со знаком «плюс», то здесь оказалась полная тому противоположность. Изба покосилась, труба покривилась, крыша прогнулась. Едва мы приоткрыли калитку, она тут же рухнула с петель. Водрузить ее на место не удалось, поэтому мы просто аккуратно прислонили ее к забору, чуть не повалив последний.    Емеля и все его семейство искренне обрадовались нашему появлению. Мы еще не успели со всеми перездороваться, как на пол повалилась входная дверь, а в столбе поднятой ею пыли возникли фигуры Вольфа с экс-принцессой Даяной.    – Иван! До чего же я рад тебя видеть, черт побери! – воскликнул бывший оборотень, стискивая меня крепкими ручищами.    – Не чертыхайся, рогатого накличешь!    – Да брось ты! До Рождественского сочельника ему на земле делать нечего. Так что ближайшие полгода хоть обчертыхайся. Как жизнь-то, рассказывай. Да, прости, забыл представить: вот моя жена, – он обнял за плечи и выдвинул вперед Даяну.    – А это – моя, – я обнял за плечи Катьку.    – А моя ждет меня дома, – угрюмо напомнил Лешек.    – Что ж, жизнь продолжается, – философски, но без всякого оптимизма произнес Емеля.    – Старина, что происходит?! – удивленно воскликнул Вольф. – Я у тебя не был всего неделю, а ощущение такое, что тут просто вековое запустение! Ты попал в опалу? Не получаешь жалования? Тебя задушили налогами?    – Да нет, все нормально. Я сам не понимаю, что происходит. За что ни возьмешься – все валится из рук. Гвоздь забить – и то не получается. И у Марьюшки все сыплется, то горшок разобьет, то молоко прольет. Степан дрова рубил, полпальца топором оттяпал. Муська с Дуськой – то шишку наварят, то ошпарятся, то животами маются. Изба вон – в одночасье покосилась. И что такое, ума не приложу. Сглаз какой, что ли? Государь-батюшка предлагал нам еще перед Рождеством в хоромы царские перебраться, с Марьюшкой они в мире теперь, да мы отказались, говорим, что тут, мол, нам привычнее. Так ведь полгода все нормально было, а тут вдруг началось... А я же и ваше поручение доделать не успел, не построил летучий корабль. Может, и впрямь осерчал на нас царь, велел порчу напустить?    – На батюшку не греши, – сказала Марья. – Не мог он такого сделать. Он Эдича прогнал, и тебя Главным царским механиком сделал, так что к нам он хорошо относится. Это мы чем-то Бога прогневили. Почаще в церковь надо ходить, да грехи замаливать.    – Боюсь, что молитва здесь тоже не поможет, – сказал Герман. – Ты вот что, Емеля, попробуй-ка дверь на место приладить.    – Да разве получится? – Емеля поднял входную дверь, попытался установить ее на петли, прищемил палец, чертыхнулся, выронил ее, придавил себе ногу.    Герман подхватил дверь, пока Емеля прыгал на одной ноге, и прислонил к стене.    – И давно это с вами творится?    – Да нет, второй день всего. А результат – что Бабай прошел!    – У тебя тулуп есть овчинный?    – Есть.    – Выверни наизнанку и надень.    – Да на фига? Лето ж на дворе...    – Давай-давай, делай, что говорят, – вмешался Вольф, похоже догадавшийся, в чем дело.    – Точно-точно, – подтвердил Лешек. – Это оно!    Емеля достал тулуп из сундука, встряхнул, вывернул мехом наружу и надел.    – Пробуй еще раз, – подавая ему дверь, сказал Герман.    На этот раз дверь стала на место с первого раза без всяких проблем.    – И что это значит?    – Лихо Одноглазое у вас побывало. Оно и сглазило.    – Батюшки! И что ж нам теперь делать?    – Идти в лес, – сказал Лешек, – типа искать Лихо, да в глаз ему дать. Прям сегодня ночью. Могу проводить.    Время приближалось к ужину. Чтобы не побить оставшуюся посуду, Марьюшка надела наизнанку тулуп и в таком виде накрывала на стол. С наступлением темноты Емеля с Лешеком ушли в лес на поиски Лиха. Мы же засиделись за беседой у самовара. Поделившись с хозяйкой главными событиями прошедшего года, стали обсуждать проблемы нынешние и предстоящую экспедицию.    – Ежели удастся одолеть Лихо, – сказала Марьюшка, – мы этот летучий корабль быстро доделаем. Только Емелю я с вами не отпущу. Он и в возрасте уже, да и я тут как одна с хозяйством-то...    – А я что, уже не помощник? – пробасил Степан с перевязанным пальцем.    – Помощник, но у тебя своих дел хватает.    – Каких еще дел, каникулы же...    – Ничего, дела всегда найдутся.    – Качели нам обещал сделать, – напомнили Муська с Дуськой. – И бычка соломенного.    – Вот, видишь, а у отца все руки не доходят. Да и погулять тебе надо, за девушками поухаживать. Что, век бобылем прожить хочешь? Жениться тебе пора уж. Вон у соседей Янина – девка справная, красавитая, чего б не поухаживать?    – Не люба она мне...    – Не люба. А краше-то где найдешь?    – В таких вопросах спешить не надо, – вступился я за покрасневшего Степана.    Стесняется парень, значит лукавит, что не люба.    Лешек с Емелей вернулись после полуночи.    – Йес! – сказал Лешек, сопроводив восклицание характерным жестом, Емеля потирал тем временем правый кулак.    – Чаю! – сказал Емеля, подкинул вверх пять баранок и ловко поймал все, по одной на каждый палец, надев как кольца.    – Папа, еще так! – захлопали в ладоши Муська с Дуськой.    – А ну спать! – прикрикнул на них Емеля. – Время – скоро час ночи, а они все еще не в постели!    – Кто же, интересно, наслал на вас Лихо? – спросил Герман. – У вас есть завистники, недоброжелатели?    – Да нет, вроде бы. Разве что Эдич, да только он никак не связан с нечистой...