Текст книги "Сказочный отпуск (СИ)"

Автор книги: Владимир Жариков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

 

Сказочный отпуск

Аннотация:

Это продолжение повести «Четырнадцатое, суббота».

Значит, говоришь, Ваня, нельзя дважды войти в одну и ту же реку? А как насчет второй раз наступить на одни и те же грабли? И вот ты снова должен сразиться с врагами и не только в открытой борьбе, но победить их также хитростью, и смекалкой. И снова ждет тебя дорога дальняя, да не куда-нибудь, а на самый Край Света! Удачи тебе, Ваня! Флаг тебе в руки и ни пуха, как говорится, ни пера!

   СКАЗОЧНЫЙ ОТПУСК

Пролог    Нырнув в двенадцатый раз, Фрол не выловил ничего. Омут в этом месте слишком глубокий, дно илистое, а вода мутная и темная – обнаружить что-либо совершенно невозможно. Да и камушки стали попадаться какие-то мелкие, все те что покрупнее были, небось в самые тартарары провалились. Опустишься на глубину, нащупаешь руками – будто бы дно, – выберешь на ощупь из склизкой жижи горсть камней, а там одна галька – гранит, да известняк. Ну, халцедон изредка попадется, да что с него толку, с халцедона-то, уж был бы хоть агат или оникс. А того, за чем нырял, так и вовсе нету.    Тем временем, день клонился к вечеру, Фрол весь продрог и вымок до нитки. Решил не доводить число ныряний до чертовой дюжины – вода уж больно студеная, не ровен час судорога, так и вообще не всплывешь. Надо как-то согреться, да подумать о ночлеге. Раздевшись догола, Фрол отжал мокрую, изрядно поношенную одежду и разложил ее сушиться на камнях – на ветерке, да на заходящем солнышке. Сам побегал немного по травке для «сугреву», потом, превозмогая дрожь, опять натянул на себя сырое одеяние. Достав кресало и набрав пучок сухой травы, он начал высекать искры и раздувать пламя, разводя костер на прежнем и еще теплом кострище. Покидая стоянку, туристы залили водой свой костер, угольков не осталось, зато нагретая земля быстро просохла, даже пепел снова стал теплым на ощупь. Осталось после туристов и немного дров, сухие лучинки быстро занялись от затлевшей травы.    Вспомнив про туристов, Фрол сердито плюнул с досады. Сволочи! Если б не они, мешок бы, глядишь, и не прохудился бы вовсе, да если бы и прохудился, то, может, не в реке, а на берегу – и не рассыпалось бы в воду с таким трудом добытое богатство. Он выложил на плоский камушек остатки былой роскоши – все, что сумел спасти. Всего горстка необработанных алмазов, всего двенадцать штук. Самый большой чуть крупнее перепелиного яйца, три еще более-менее ничего, а остальные – так, с горошину. А ведь было-то – целый мешок! А в мешке-то экземпляры имелись, чуть ли не с детский кулак! А камушки-то эти стоили жизни трем его подельникам. Как знать, если бы не его жадность, если бы они, подельники-то, в живых остались, ведь его доля все равно была бы крупнее этих жалких остатков. И все могло бы быть по-другому. Ну да ладно, что сделано – то сделано, назад не повернешь. Теперь почти все богатство в реке. Гады эти плотогоны, из-за них все! А деваха-то с парнем, как они вообще здесь оказались? Они же оставались ТАМ, в другом мире! А может, это и не они вовсе, может, померещилось и вообще зря он от них удирал?    Ну, да ладно, нечего нюни распускать. На первое время и этих камушков хватит – хозяйством обзавестись, да зажить как следует. А там можно и за остатками сгонять, они у берега Синявы в том, в другом мире надежно спрятаны. Ведь он все-таки мужик-то дальновидный, не все богатство с собой потащил – поделил надвое, часть на черный день оставил, вдруг, мол, возвернуться придется. Да и не утащить всего было за один-то раз, тяжеловато больно. Только если за остатками отправляться, напарник нужен, точнее два, один чтоб туда попасть, а другой – чтоб назад воротиться. А с ними-то ведь еще и делиться придется!    Хорошо, что здесь, у реки, место тихое, вокруг народу ни души, а то не ровен час нападут лихие люди, да и эти камни отнимут. Надо бы их припрятать до поры, чтоб не таскать с собою, от греха подальше. А потом найти селение, на ночлег попроситься, да выяснить, какой хоть нынче год на дворе, да что теперь за порядки, да кто нынче царь на Руси. Павел-то, государь, поди, уж помер давно. Алексашка сейчас, али еще кто? Может, самозванец какой власть узурпировал? А еще интересно, что тут за место такое, куда он попал, да что это за река? И далече ли до его родной Мечетной слободы, что в Оренбургской губернии? Село-то должны все хорошо знать, оттудова Емельян Пугачев в свое время путь в цари начинал, войско собирал, уж о нем-то слава была великая. А Фрола тогда еще и на свете не было, он народился аккурат в тот год, когда Емельку-смутьяна четвертовали. А в церкви, где Фрол звонарем стал служить, когда подрос, батюшка Филарет хорошо Емельку-то помнил. Образованнейший человек был этот Филарет, он Фрола учил и латыни, и по-аглицки. Жив ли, интересно? Тоже, поди уж, помер давно. Ведь сколько он на родимой сторонке-то не был! С тех пор, как по пьяни в сухой колодец свалился, невесть сколько годков минуло. Поначалу подумал, что вообще помер. Летел себе по темному коридору, вдруг черт навстречу. Фрол как начал осенять его крестным знамением:    – Сгинь, нечистый!    Того аж передернуло.    – Слушай, Фрол, – говорит, – прекрати! Выведу тебя наружу, уймись только!    И вывел. Да неизвестно куда вывел-то. Другой мир, оказывается – лешие, водяные, русалки... А одна-то была, ой мамочки! На Фрола нахлынули сладкие воспоминания. И не утопила его, более того, открыла секрет нелюдей, как пятьсот лет прожить можно.    Костер запылал жарко, одежда быстро просохла. Надо бы все-таки пойти припрятать камушки. Подальше от реки, да от тропинок, да еще чтоб место было приметное, не искать потом. А то ведь как оно бывает: или кто чужой откопает, или сам забудешь, где клад спрятал и не отыщешь вовек.    Фрол поднялся по крутому склону, тянувшемуся вдоль берега реки. На противоположном берегу виднелась совершенно отвесная, высокая и узкая скала, торчащая вверх острым шпилем, а у вершины ее дождем и ветрами было проделано сквозное отверстие. Этакое гигантское игольное ушко. Надо встать так, чтобы дыра была видна вся на просвет. Это будет первая примета. Теперь нужно найти вторую. Деревья не годятся, их может повалить буря или спилить человек. А что там темнеет в склоне чуть поодаль, в стороне от тропинки? Пещерка? Очень хорошо. Теперь в пещерке надо выкопать ямку, да поглубже. Чем копать-то? Только ножом, руками, да палкой.    Алмазы Фрол упаковал еще там, на берегу. Выудил из кострища обгорелую жестянку – плотогоны оставили. Ишь, какие у них штуки, небось заграничные. А в траве нашел еще какую-то заграничную штучку – мешочек из чего-то прозрачного, как бычий пузырь, но тонкий. Один алмаз, самый маленький, он оставил при себе – какому-нибудь купчишке продать надо бы, чтоб деньги на карманные расходы имелись. Остальные завернул в тряпицу – в кусок холстины от порванного мешка, – потом в пузырь и затолкал в обгорелую жестянку. Осталось положить все это хозяйство в ямку и прикопать.    – Ты чего тут делаешь?!    Фрол резко обернулся. На него смотрели два злобных человечьих глаза и дуло ружья. Два дула одного ружья. Такого он еще и не видал никогда, какое-то новое. Но Фрол не из пугливых.    – Какое тебе дело?! Убирайся!    Эх! Такое хорошее место! Было. Теперь придется подыскивать другое, этот тип наверняка здесь все перекопает. Вон у него и лопатка привязана к поясу.    – Ну-ка покажи, что там у тебя? – мужик указал стволом ружья на обгорелую жестянку.    – Еще чего!    Фрол сидел на корточках Он оперся на руки и резким движением ноги выбил ружье из рук мужика. Прогремел выстрел. Не дав противнику опомниться, зарыватель клада быстро выпрямился и схватил мужика за горло. Но тут же скорчился от боли, получив удар в солнечное сплетение.    – Уй, сволочь! Ну, держись у меня! – Фрол наотмашь засветил мужику в ухо.    Завязалась драка, протекавшая с переменным успехом. Когда оба противника устали и получили примерно равное количество синяков и ссадин, они уселись у входа в пещерку, тяжело восстанавливая дыхание.    – Ты кто? – спросил нападавший на Фрола мужик.    – Какое тебе дело?! Человек!    – А это что?    Незнакомец ловко подхватил валявшуюся обгорелую жестянку, вытряхнул на землю полиэтиленовый пакет с тряпицей.    – Моё! – заорал Фрол, быстро накрыв пакетик ладонями.    Драка возобновилась. Каждый тянул сверток на себя, в конце концов, тонкий полиэтилен порвался, тряпица размоталась, на землю посыпались алмазы.    – Ни фига себе! – произнеся это, противник Фрола на некоторое время онемел и даже остолбенел.    – Моё! – еще раз повторил Фрол, проворно сгребая камни.    – Откуда это?    – Откуда, откуда – оттуда! Места знать надо!    Незнакомец, не вслух, конечно, костерил себя последними словами. Если бы он спрятался и дал Фролу уйти, сейчас бы владел несметным богатством. Ну да ладно, как сказано в писании, не пожелай себе жены ближнего, раба его, осла, вола, чего там еще? – золота, бриллиантов... Кстати, о золоте, ведь он сюда пришел именно за этим.    – Ладно, – немного дружелюбнее произнес незнакомец. – Мир!    – Ну, хорошо, мир! – Фрол обтер о лохмотья вымазанную в крови и земле ладонь, протянул противнику.    – Я-то ведь, собственно, за своим приходил, – продолжал незнакомец. – Я думал, ты меня ограбить собирался.    – Это как?    – Самородок тут у меня припрятан. Если цел еще. Ну-ка, подвинься.    Он отвязал от пояса саперную лопатку.    – Тебя как звать-то? – спросил Фрол.    – Какая разница? Зови Петрович.    – Молод еще, по батюшке-то.    – Так что ж теперь, по матушке? – Петрович начал копать, отшвыривая землю как собака, откапывающая впрок заныканную кость. – Да не так уж я и молод, сороковник скоро.    – Да? А я думал, тебе нет и тридцати.    – А тебя как звать?    – Фролом с детства кличут.    – Редкое имя.    – Почему? У нас в слободе батюшка чуть ли не каждого второго Фролом нарекал.    – В какой слободе?    – Дык-э... в Мечетной слободе. Не слыхал?    – Не-а. Это где?    – Вот те на! В Оренбуржской губернии. Там Емеля Пугачев отряд свой собирал.    – А-а. Родственник Аллы Пугачевой, что ли?.. О-па! Есть!    Лопата глухо звякнула. Петрович извлек из земли заржавленную жестяную банку из-под кофе. Банка весила никак не меньше трех килограммов. Петрович открыл ножом крышку и лостал оттуда завернутый также в тряпицу и полиэтилен золотой самородок величиной с добрый кулак.    – Ох, ты ж, мать честная! – воскликнул Фрол. Теперь он в свою очередь пожалел, что не пришел на полчаса раньше и не стал копать ямку в этом углу. – Откуда ж такая хреновина?    – Так ведь ты не говоришь, откуда у тебя алмазы. Ну, все, я свое достал, теперь ты закапывай и уходи.    – Щаз!    – Ладно, шучу. Ну, тогда бывай здоров, ищи для тайника другое место. Ну и заходи, если что.    – Хорошо. Только знаешь, я прибыл издалека, ты, почитай что, первый человек, которого я тут встретил, ответь мне на пару вопросов.    – Да не вопрос. Валяй!    – Кто сейчас царь?    – Где?    – Где, где – в Вологде-где. В Россеи конечно!    – Президент, в смысле?    – Какой такой президент? Царь-батюшка! Все еще Павел Петрович, или уже Александр Палыч? А может, и Николай Палыч?    – Да ты с Луны никак свалился? Какой Николай Палыч? Двадцать первый век уж на дворе!    – Двадцать пер... – Фрол поперхнулся. – Это что же получается, я там двести с лишним лет пробыл? Ведь мы тыща восьмисотый год встречали, когда я в колодец-то рухнул!    – Псих! Вот не было печали с шизофреником встретиться!    – Да погоди, погоди! Ты верно говоришь, ты меня не разыгрываешь?    – Вот те крест! – Петрович усмехнулся и размашисто перекрестился, но Фрол не заметил иронии.    – Теперь верю. Но и ты мне поверь. В 1800-м году я провалился сквозь землю и попал в другой мир. А сегодня только вернулся оттудова. Вот с этим, – он показал тряпицу с алмазами. – Энтого у меня еще больше с собою было, цельный мешок. Да мешок прохудился, и все в омуте потопло.    – Слышь, а там что, правда такие камушки можно раздобыть? Я тоже хочу. А как туда переправиться, в этот другой мир-то? Может, и мне можно?    – Можно. Все расскажу. Потом. Когда у меня доверие вызывать будешь.    – Ясно. Слушай, поздно уже, ты где ночевать-то собираешься?    – Да пока нигде. Я же вот, как есть, так и явился, никого тута не знаю. Хотел камни спрятать, а потом уж какую деревеньку найти, к добрым людям на ночлег попроситься.    – Да какая тут деревенька?! На двести верст в округе ни одного поселения нет.    – Да ты что! Где ж это мы?    – Где! В тайге, братан, в Сибири.    – В Сиби-и-ири! Вот оно что. Выходит, за двести лет ее так и не заселили.    – И еще двести лет не заселят. Значит так: тут, в пяти километрах отсюда, зимовье – я там ночую. Хочешь, пойдем со мной. Печку затопим, ужин соорудим, крупа у меня есть, дичь есть: утром сегодня я рябчиков настрелять успел. А завтра видно будет. Лично мне в тайге делать больше нечего. Если пораньше встать, к вечеру до железки можно дотопать. Там разъезд, рабочие поезда останавливаются. До большой станции доберемся – и в город. Такой план устраивает?    – Годится. Мне тапереча все годится.    Они углубились в тайгу и через час оказались около небольшой избушки, стоявшей возле шустренького прозрачного ручейка. На дворе уже начинало смеркаться. Пока Петрович возился с дровами и с печкой, Фрол сходил за водой, ощипал рябчиков. Наконец вода в небольшом армейском котелке закипела. Кинули туда крупу, а рябчиков насадили на прутики и пожарили так, на углях. Когда ужин был на столе, Петрович достал четвертинку, по-братски разлил водку в кружки. Чокнулись, выпили.    – А я, понимаешь, задолжал браткам кругленькую сумму... – рассказывал Петрович свою историю.    – Своим братьям?    – Да нет, бандитам. Открыл свой бизнес, а он погорел.    – Чего у тебя сгорело?    – Да ничего. Дело я свое начал. И прогорел, понял?    – Понял.    – Нужны были бабки...    – Повитухи? Гадалки?    – Да нет, деньги. Квартиру я заложил. И тут вспомнил, что еще в конце восьмидесятых в тайге самородок спрятал.    – Зачем прятал? Почему сразу с собой не забрал?    – Смотри, – Петрович достал свой кусок золота. – Вот тут видишь срез? Не то лопатой, не то ковшом саданули. Или, может, бульдозер проехал, потому и не брал его никто. Я когда нашел, показал начальнику – я тут в геологической партии работал. А он как увидел, взял и зашвырнул подальше в кусты. Я говорю: «Ты чего?» А он мне: «А как ты его сдавать будешь? У тебя спросят: а где вторая половина? И все, срок дадут, к гадалке не ходи!» Тогда такие порядки были: скрываешь золото, значит преступник. А я ночью отыскал его, самородок-то, и спрятал. Решил, придет время, пригодится. Вот оно и пришло. И ведь цел, паршивец, сохранился как в банковском сейфе, восемнадцать лет пролежал – и ничего! Теперь за него шестьдесят, а то и семьдесят кусков зеленых отвалят. С братками рассчитаюсь, квартиру верну – и можно по новой в долги влезать.    – А эта музыка сейчас в цене? – Фрол похлопал по карману, в котором лежали алмазы.    – Эта музыка всегда в цене. А ну, давай-ка посмотрим.    – И сколько это может стоить? – владелец алмазов расстелил на столе тряпицу и разложил свое состояние.    – Необработанные, да не все чистой воды... Сколько тут? Карат двести с небольшим? Легально тоже ведь такую кучу не продашь, начнутся вопросы, откуда, да как? Ну, а на черном рынке тыщ сто – сто двадцать баксов получить можно.    – Ты мне в рублях скажи. В рублях-то это сколько?    – По нынешнему курсу где-то три миллиона с копейками.    – Ты... ты... три мил-ли-о-она?! – у Фрола округлились глаза.    – Да не пугайся ты так, на самом деле это не так уж и много.    – Да ежели штоф водки двугривенный стоит...    – Стоил. Когда-то. А сейчас уже не двугривенный, а двести рублей, так что обольщаться не надо. Но все равно, ты – богатый человек. Если умело пристроить эти деньги, можно жить на ренту и горя не знать.    – Эх, жаль, остальные уплыли.    – Так ты говоришь, ТАМ еще у тебя есть?    – Есть, – Фрол завернул в тряпицу камни и спрятал в карман. – Здоровый мешок очень был, мне его не с руки тащить-то, я и поделил надвое. Часть с собой забрал, а часть там схоронил.    – Так, а как туда попасть-то, в этот параллельный мир? Я уже вхожу в доверие? Трапезу мы с тобой поделили, все сокровенное рассказали, можно сказать побратались, – Петрович потрогал ссадину на скуле.    – Как попасть-то? Вот при помощи этого, – Фрол достал из-за пазухи золотой амулет с изображением сидящего крылатого льва в шлеме, сжимающего в лапе рубиновый меч.    – Уй, какая штучка! А ну дай позырить.    – А ты мне ружье свое поглядеть дай. Никогда еще такого не видал. Ишь ты!    Фрол бережно взял двустволку, протер рукавом вороненую сталь.    – Пять унций, не меньше, золото чистое, – Петрович взвесил в руке амулет, рассматривая со всех сторон. – А пробы нигде нет. Меч из рубина, ты смотри и поворачивается!    – Ага. Вот это положение перемещения. Я тебе его подарю...    – Спасибо!    – Да погоди ты! Подарю, когда надо будет переместиться в параллельный мир.    – Отлично! – Петрович все еще любовался амулетом. – А что это тут за слова какие-то написаны?    И он прочитал вслух заклинание...    Часть I

Глава 1 .

Последние числа июня    Сегодня шеф в очередной раз устроил разнос моим коллегам за опоздание. Они стоически и почти беспрекословно выслушали упреки, лишь вполголоса что-то вякая про дорожные пробки.    – Пробки, пробки... – произнес я, когда дверь за начальником закрылась, и, растопырив веером пальцы, прогундосил: – Это только лохи ездят на работу в собственных тачках! Все нормальные пацаны давно уже ездят на метро!    Ребята засмеялись, хотя было ясно, что каждому из них проще выносить ежедневную унизительную выволочку от шефа, чем отказаться от поездки на машине. Народ еще не наигрался после долгих лет автомобильного воздержания. А вот лично я и в самом деле уже больше года добираюсь на работу общественным транспортом. Сначала пешком пять минут от подъезда до платформы, потом двенадцать минут в электричке, потом две остановки на метро и еще пять минут автобусом или на маршрутке. А когда хорошая погода – можно и от метро пешочком прогуляться. Итого, на дорогу уходит минут тридцать пять – сорок. А на машине – часа полтора ползти, это в лучшем случае. То есть вдвое с лишним дольше! Да за то время, которое мы каждый день теряем в пробках, можно посмотреть художественный фильм, сделать в доме уборку, выпить с друзьями пива, в конце концов. В год мы двадцать суток стоим в пробках, это же целый отпуск!    Мысли об отпуске наполняли сердце тревогой и грустью. Начался очередной рабочий день, пора втягиваться в работу. Но втягиваться совершенно не хотелось, потому что на дворе давно стоит лето. Каждый день, проходя по два раза – утром и вечером – через вокзальную площадь, созерцая всю эту перронную суету и вдыхая дымок от брикетов антрацита, которыми топятся титаны в вагонах, я испытывал непреодолимую тоску – где-то ноет, что-то щемит и куда-то тянет. Это летний синдром – неудержимо хочется в дорогу. Собственно, отправиться в отпуск можно хоть прямо сейчас, начальство возражать не станет, поскольку авралов никаких нет, работы немного. Как любая спекулятивно-торговая контора, наша фирма испытывает в летнее время некий застой, этакий мертвый сезон. Что делать – время отпусков, наши контрагенты тоже предпочитают отдыхать летом.    Однако проблема заключалась в другом – мы с супругой до сих пор не определились, где проведем свой отпуск. Дело в том, что у нас традиция – каждый год мы с друзьями ходим... нет, не в баню – в поход, совершаем путешествие по какой-нибудь порожистой реке и желательно в такой глухомани, куда еще не забредала нога непуганых идио... то есть нашего брата, туриста. Впрочем, баню мы там, в походе, тоже устраиваем, как именно – будет время, расскажу, могу даже выслать инструкции по емэйлу. Костяк нашей группы обычно составляем мы трое: командор, я и Леха. Главным идеологом, заводилой и бессменным руководителем у нас всегда был командор, за что он, собственно, и получил это прозвище, на нем обычно все и держалось, поскольку он – прирожденный лидер. Я просто физически не могу быть руководителем, то ли харизмы не хватает, то ли вообще нет желания становиться начальником, даже в походе, но лично я на себя руководство группой не взял бы. Леха – тоже. Однако втроем мы очень хорошо дополняем друг друга.    Мы путешествовали в самых разных количественных и качественных составах – и чисто мужским коллективом, и смешанным, и большой толпой, и маленькой тесной компашкой. Вот, например, в прошлом году нас было пятеро. К нашему суровому мужскому сообществу присоединились две девушки – Катя и Лена. С Катей мы прошлой осенью поженились, а свадебного путешествия до сих пор не совершили. Пора бы исправить эту оплошность, да вот незадача: некуда поехать. Точнее, поехать-то можно куда угодно, только не получается нашим традиционным составом. Командор по весне поменял работу, а на новом месте ему не дают отпуск. Леха, поганец, задумал перестраивать дом на своем садовом участке. Тоже, нашел время. Да еще все сам, да сам – герой труда выискался!    Так что нам с Катюшкой остается либо присоединиться к какой-нибудь другой, уже сложившейся группе, либо воспользоваться на этот раз более цивилизованным способом проведения отпуска. Лично я, правда, не люблю все эти организованные пляжи, аквапарки-гидроциклы, трехзвездные отели, косящие под пятизвездочные, и очень уж навязчивый «ихний» сервис. Цивилизации хватает и дома, а отпуск – на то и отпуск, чтобы окунуться в объятия дикой природы, почувствовать весь дух экстрима, страх, риск, впрыснуть в кровь необходимую дозу адреналина, а минимальный комфорт устраивать собственными силами, как говорится, дым костра создает уют. Каша с тушенкой и песни под гитару мне гораздо приятнее элитных ресторанов, устриц с лангустами и дискотек с крутыми ди-джеями.    Короче, когда желание покинуть душный город стало совершенно нестерпимым, мы с Катькой углубились в Интернет и стали искать возможные варианты.    – Только не в Турцию, – заявила супруга, – и не в Египет!    – Понятно, – ответил я.    И пропел:    – Не нужен нам берег турецкий,    И Африка нам не нужна!    – Вот именно, – согласилась Катька.    Уже далеко за полночь когда мы решили, что пора выключать компьютер и ложиться баиньки – завтра все-таки рабочий день, – меня вдруг привлек в поисковике один сайт. Там промелькнула фраза «путешествие в сказку». Я машинально щелкнул по нему.    – Смотри, Кать!    – «Путешествие в сказку», – прочитала она. – «Дамы и господа! Предлагаем Вам путешествие в сказочный мир, где Вы сможете повстречаться с настоящими лешими, кикиморами и русалками, полетать на метле или на ковре-самолете, испытать в действии сапоги-скороходы, увидеть своими глазами замок Кощея Бессмертного, послушать сказки говорящего кота. Проживание в комфортабельной избе (без удобств) на куриных ногах, расположенной в живописной излучине Синего моря, три раза в день шведский стол, накрытый скатертью-самобранкой, по вечерам – танцы под гусли-самогуды». И чего?    – Давай, поедем?    – Вот еще! Знаю я эти сказочные миры. Опять попасть в лапы какого-нибудь маньяка? Или в лягушку превратиться? Б-р-р!    – Да брось ты, туристов никто не будет по-настоящему телепортировать в параллельный сказочный мир. Да и вряд ли это вообще возможно.    – То есть, как это – вряд ли возможно?!    – Ну, в смысле, где-то как-то возможно, просто я хотел сказать, что вероятность повторения прошлогоднего варианта практически равна нулю. Два раза в одну и ту же воду войти нельзя. Скорее всего, это организовано на нашей грешной Земле, в нашем старом мире, с использованием бутафорских принадлежностей и небольшой группы статистов.    – Ты думаешь?    – А то! Ведь когда в том году мы попали в настоящий сказочный мир, я сначала так и подумал, что это забава для туристов, этакий маскарад, где самому можно поучаствовать в фольклорном представлении. Ну, что-то вроде ролевой игры. А идея-то, в принципе, замечательная. Вот кто-то ее, по всей видимости, и реализовал.    – Ладно, давай спать, я завтра подумаю.    Утром поболтать времени не было. Наскоро заглотнув обжигающий кофе, мы умчались каждый на свою работу, а в обед Катюшка позвонила мне:    – Ты знаешь, а наверно там будет интересно.

Глава 2 .

Конец августа прошлого года    В бочке было темно и тесно. И сыро: через какую-то щель все-таки просачивалась вода. Наверно она, бочка в смысле, долго валялась где-то сухой. Попытка повернуть бочкотару, покрутившись в ней с боку на бок, и поднять щель наверх только усугубила положение – ниже ватерлинии оказалась другая щель, через которую сочилось еще сильнее. Но ничего, скоро от воды дерево разбухнет, и течь прекратится. Вот надолго ли хватит воздуха? Сколько прошло времени, неизвестно, может час, а может – сутки. К качке он уже привык. Пытался уснуть, но не смог. Главное – не дойти до психоза и клаустрофобии. Все будет хорошо, все будет нормально. С какой скоростью может плыть бочка при попутном ветре? Впрочем, для этого плавсредства ветер всегда попутный: куда дует, туда его и несет. А ветер, судя по болтанке, был довольно крепок. И, несмотря на это, носиться ему еще и носиться в этой бочке по морю невесть сколько дней! Хоть Сине-море здесь и довольно узко, все равно до Заморского королевства больше пятисот верст. Полсотни верст до острова Буяна, но попасть на него – слишком мала вероятность, все равно, что нитку в иглу с размаху вдеть. А вдруг ветер поменялся и дует с моря? Тогда его, быть может, вынесет обратно, на свой Восточный берег?    После вчерашней заварушки суд прошел быстро и скоропалительно. Это вовсе был даже не суд в его истинном понимании, а суд Линча, как на его далекой родине. Его судили как беглого негра. Сначала раздавались крики радикального толка – «Смерть узурпатору! Смерть самозванцу! Четвертовать! Повесить! Отрубить голову! На кол посадить!». Потом смягчили приговор, типа на все воля божья. Отвезли на берег Синя-моря, посадили в бочку, засмолили, покатили, да с крутого берега – прямо на волю волн...    Удар о камень получился резким, он ощутил его всем телом. Берег или подводные рифы? Еще удар. Волна приподняла бочку и снова опустила ее на камни. Скатилась она, кажется, на землю. Явно слышен прибой, значит, это, все-таки, берег. Каждая набегающая волна слегка приподнимает бочку и тут же бросает ее. На твердую землю. Упершись ногами в дно, а руками в крышку – или наоборот, – Бэдбэар поднапрягся и вышиб что-то из них. Что именно, теперь не имело никакого значения. Главное – он жив, он на свободе, он на берегу.    Солнце садится. Или встает? Нет, похоже, садится. Закат, его с рассветом ни за что не спутаешь, даже не определив сторон света. Интересно, это сегодняшний вечер или завтрашний? То есть, вчерашний или сегодняшний? Тьфу ты, в смысле один день он мотался по морю или два? Уж три-то вряд ли. Надо обследовать, что это за берег – остров или материк, пойти вдоль береговой линии, да первым делом подыскать уютное местечко, чтобы переночевать. Все-таки ночи уже довольно студеные, а с собой нету даже кресала, чтобы развести огонь. Бэдбэар уже сделал несколько шагов, но очень странное явление заставило его остановиться и даже немного испугаться. Резко запахло озоном, совсем рядом возникло фиолетовое сияние, потом раздался грохот и треск. А после того, как сиреневый туман рассеялся, перед ним возникли два мужика. У обоих на лицах были свежие следы побоев.    – Блин! Ты чё наделал, дурак! – кричал один, черноволосый, обросший и бородатый. – Какого хрена ты заклинание вслух сказал?!    – Я не понял, а это мы где? – изумленно произнес второй, белобрысый и безбородый.    – Где, где... Сказал бы я тебе! Идиот! Хотел в параллельный мир? Вот он тебе, пожалуйста, получай! Я только сегодня утром отсюда! А бляха, блин, эта чертова времен глаголов не разумеет! Я же сказал не «дарю», а «подарю», а оно вон вишь, как вышло!    – Так это что, мы типа там, где у тебя мешок с алмазами спрятан?    – Цыц!    Только сейчас мужики заметили, что не одни. Бородатый держал в одной руке очень странное ружье, а в другой – прутик с жареным рябчиком. Этим прутиком он указал на опешившего Бэдбэара. Тот, изголодавшийся, поскольку уже сутки ничего не ел, схватил рябчика и моментально съел вместе с костями.    – Знакомая вещица, – сказал он, дожевывая, и показал пальцем на амулет Золотого Льва в руках у белобрысого. – Пропала у меня из сейфа недели три назад.    – Ты кто? – спросил чернобородый.    – А ты не узнаешь? Если ты здешний, то должен знать – еще позавчера моими портретами была увешана вся Алмазная долина.    – Великий волшебник, маг и чародей! – воскликнул чернобородый. – Властелин ночи и повелитель Алмазной долины! Простите, ваше магейшество, сразу не признал. В таком виде и без охраны... Значит, заговорщикам все удалось, значит вас таки поперли из повелителей.    – Увы, мой друг! Увы!    – И что же это за место, где мы сейчас находимся? То, что не резиденция Великого волшебника, так это точно!    – О, если б я знал, друзья мои! Меня хотели казнить. Потом посадили в бочку и бросили в море. И носило меня как осенний листок по воле волн неизвестно где, и куда в конце концов вынесло, я представления не имею.    – А я, кажется, догадываюсь. Это остров Буян, только здесь такие вот скалистые берега из красного гранита и растет клинолистый пиковидный папоротник.    – А ты что, и здесь побывал? – подал голос белобрысый.    – Где меня только не было.    – Позвольте уточнить, господа, – поинтересовался Бэдбэар, – судя по сиреневому всполоху, вы прибыли из другого мира?    – Ты догадлив, чародей! – Фрол панибратски перешел на «ты».    – Ты, стало быть, здешний. А твой спутник, он...    – Он оттуда. Тамошний, в смысле.    – А вы и вправду волшебник? – спросил белобрысый.    – Да какой там волшебник, я ж тоже из вашего мира. Я жил в Америке, правда покинул ее в 1888 году. И попал сюда тоже посредством амулета Золотого Льва.    – Да и я, собственно, оттуда, – вздохнул чернобородый. – Из того мира. Только меня сюда занесло на восемьдесят восемь лет раньше тебя.    – Ничего себе! – удивился белобрысый. – Значит, с этой штукой можно и по времени путешествовать? То есть я могу попасть обратно в свой мир уже в какой-нибудь 2070-й год? Вот это здорово!    – Черта лысого ты туда попадешь! – в сердцах сказал бородач. – Амулет один раз действует. Я его уже использовал, господин Бэдбэар использовал, теперь вот – и ты тоже. Никто из нас троих открыть врата больше не сможет. Нам нужен человек, еще не владевший амулетом, да к тому же и честный, чтоб не надул. А где его тут взять? Остров Буян – необитаемый.    – Послушайте, господа, – прервал гневную речь бородатого Бэдбэар. – Солнце уже село, становится холодно, надо бы подумать и о более приземленном, чем путешествия в мирах. Не соорудить ли нам шалаш и не устроиться ли на ночлег?    – Не надо шалаша, – сказал чернобородый. – Здесь у меня когда-то была хижина. Если она еще не развалилась, то там есть топчан и даже печка.    В сгустившихся сумерках бородач повел их козьими тропами в гору.    – Давайте, что ли, познакомимся, – предложил экс-волшебник. – Я Бэдбэар, бывший правитель одного из здешних государств.    – Меня зовут Фрол, – сказал бородач. – А этого дурика...    – Но-но! Я попросил бы!    – Да ладно. Короче, он называет себя Петрович.    – Кстати, отдай мое ружье.    – А ты – мой амулет.    – Ты мне его подарил.    – Фигушки! Пусть живет у меня!    – Господа, не ссорьтесь, – примиряюще сказал Бэдбэар. – Отдайте его мне, как старшему среди вас.    – Это кто еще старше! – возмутился Фрол. – Я знаешь, с какого года?    – Ну?    – С 1775-го!    – Ты хорошо сохранился, дружище. Человек из будущего, хе-хе. Если учесть, что сейчас лето 1698-е с рождения Хранителя, Господа нашего.    – Я имею в виду от Рождества Христова. По летоисчислению нашего мира... Бывшего нашего мира.    – Бывшего? А что с ним случилось? – удивился Бэдбэар. – Потоп? Светопреставление? Восстание негров?    – С ним-то ничего. А вот с нами...    Пройдя пару километров вверх по склону, уже почти в темноте они вышли к покосившейся, наполовину врытой в склон маленькой избе, сооруженной из тонких бревен и жердей, крытой еловой корою.    – Вот, прошу. Уж не обессудьте, какая есть, но крыша над головой.    – Что же ты тут делал на острове, когда соорудил этот дворец, дружище? – поинтересовался бывший правитель.    – Алатырь-камень искал.    – Ну и как? Нашел?    – А вот угадай с трех раз! Если бы нашел, разве так жил бы!    Фрол защелкал кресалом, пытаясь запалить свечку.    – Не парься, – Петрович достал газовую зажигалку.    – Ничего себе, огонь в кармане! – удивились люди из прошлого.    Свеча осветила убогую обстановку избушки. Топчан с соломенным тюфяком, грубо сколоченный из жердей стол, колченогий табурет и чугунная, обложенная камнями, печурка.    – Так, стало быть, дружище, и ты... э... как тебя, Фрол, тоже не коренной местный житель, – уточнил бывший правитель, придвигая к столу табурет и усаживаясь на него.    – Стало быть так, – не желая вдаваться в подробности, коротко подтвердил Фрол.    – А про какие алмазы вы давеча балакали, друзья мои? – поинтересовался волшебник-самозванец.    – Тебе послышалось.    – Э, нет, друзья мои. Мой слух никогда еще меня не обманывал. Уж не мои ли это алмазы, похищенные при ограблении поезда минувшей зимой?    – А, собственно, почему они твои?    – Не забывай, дружище, я был в то время правителем страны! И добывались они по моему повелению!    – Ишь ты! Гномы, значить, горбатятся, спины гнут, туберкулез да радикулит зарабатывают, а алмазы, стало быть, его!    – Отбросим этическую сторону, дорогой друг! Напасть на поезд, перебить охрану, убить трех подельников – куда более серьезное преступление. Ты, дружище, между прочим, в розыске, если попадешься – тебя ожидают большие проблемы. Но я тебя не выдам, не бойся. Впрочем, я и сам теперь вне закона.    – Ну хорошо. Да, это те самые алмазы. Считай половина из них безвозвратно утеряна, остальные надежно спрятаны. Делиться не собираюсь. Но если кто предложит выгодное дельце, для которого денежные средства могут понадобиться, готов обсудить. Но, сами понимаете, и дельце должно быть... как это, ну...    – Масштабное, – подсказал Петрович.    – Во-во!    – Интересное у тебя ружье, – заметил Бэдбэар, обратившись к Петровичу после небольшого молчания.– Винчестер?    – Да не, тульская двустволка, шестнадцатый калибр. Это охотничье ружье. Бьет хорошо, не жалуюсь. Ах, ну да, вы же люди из каменного века. Сейчас в современном мире много оружия нового появилось. Про автоматы, небось, и не слыхали.    – Не, не слыхали. А что это?    – Ну, это типа такое ружье, карабин. Нажимаешь на курок, а из него за одну секунду десять пуль вылетает. Тридцать патронов в магазине. Три секунды – считай взвод положил. Если попал, конечно. А бывают и с еще бо?льшим количеством патронов.    – Интересно, – произнес Бэдбэар. – А еще чего есть новенького?    – Да много чего есть. Пулеметы есть, гранатометы, огнеметы, пушки, танки, самолеты, даже ракеты с ядерной боеголовкой.    – А это что за хрень? – поинтересовался Фрол.    – А такая хрень, что как рванет, и от большого города – один пепел. Правда, и местность вокруг заражена будет лет на пятьдесят.    – Не, друзья, этого нам не надо, заражать никого не будем, – сказал экс-правитель.– А вот эти, как ты говоришь, автоматы – пригодились бы. Если бы я смог ими вооружить верный мне полк, мы бы тогда всех на место поставили!    – Никак ты, магейшество, о реванше задумался? – ехидно спросил Фрол.    – А ты мне тут не зубоскаль! Скажи-ка, милый друг, – снова обратился он к Петровичу, – возможно ли там, в вашем мире, достать это новое вооружение и переправить его сюда?    – Да все как бы возможно, были бы бабки!    – Чьи бабки?    – Он так деньги называет, – снова вмешался в разговор Фрол. – Только как вы все это перебрасывать собираетесь? Этой штучкой-то, – он подбросил на ладони амулет, – врата открыть уже не получится, каждый по разу успел ею воспользоваться!    – Нам, друзья мои, нужны верные люди, – изрек Бэдбэар. – Я знаю несколько человек. Подари мне на время эту штуковину, я переброшусь на континент...    – Она ж второй раз не действует, – заметил Петрович.    – Не перебивай старших! Она выполняет три команды: открывает врата между мирами, телепортирует тебя в любую точку в пределах одного мира и может превратить человека в любую тварь, либо расколдовать обратно. Я при помощи этого амулета уже открывал портал – собственно, таким образом и попал сюда, – а остальные два желания мной еще не израсходованы.    – А ты нас не обманешь? – с сомнением спросил Фрол. – А то ведь сам переберешься на континент, а нас оставишь гнить на этом острове...    – Тогда телепортируйся ты. Нашему юному другу я не предлагаю, он здесь человек новый, порядков местных не знает. Еще наделает делов. Хе-хе. Не так ли?    – Я не могу, у меня только одно желание в исполнении этого амулета осталось. Хочешь, я тебя в паука превращу? Гы-гы!    – Да что вы спорите, все равно на данный момент владелец амулета – я! – напомнил Петрович. – Как решу, так и будет.    – А какой выход предлагаешь ты? – обратился магейшество к Фролу.    – Строить плот и всем вместе плыть на континент. Уж пятьдесят верст как-нибудь осилим. Если в шторм не попадем.    – Долго. Потеряем уйму времени. Да и как строить плот без пилы, без топора?    – Топор есть, – хозяин хижины выудил из-под топчана хороший плотницкий топор, почти незаржавелый, со звоном провел ногтем по остро отточенному лезвию. – Пилы, к сожалению, нету, на фиг она мне тут сдалась. Я на ТАЗе сюда приплыл, на нем и обратно отбыл.    – Все равно, дружище, время жалко. От берега моря еще до столицы как-то добраться надо, семьсот верст – не шутка, недели две туда пешком топать будем. Да если и карету нанять, все равно три – четыре дня, не меньше. Подумайте, а тут весь вопрос решится в течение пары дней. Я телепортируюсь в Даймондтаун нахожу там надежного человека, который сможет отправиться с вами в тот мир, где много оружия и ядрёная эта, боеголовка. Мы достанем ковер-самолет и прилетим с ним сюда самое позднее послезавтра к вечеру, и всё, и вы тут же окажетесь в ТОМ мире. Найдете там надежного человека и вернетесь с первой партией оружия. Но, впрочем, если настаиваете, могу оставить вас тут, как ты, дружище, выразился, гнить. Хе-хе.    – А что, здесь и вправду ковры-самолеты есть? – удивился Петрович.    – Есть, есть, – заверил бывший правитель.    – И летают?    – А вот сам увидишь.    – Боязно как-то, – нерешительно промямлил Фрол.    – Что ж, ребята, думайте. Август почти на исходе. Пока мы этот плот при помощи одного топорика соорудим, начнутся сезонные шторма, плыть будет небезопасно.    – А втроем телепортироваться никак нельзя? – с надеждой спросил Петрович.    – Дык если бы... В том-то и дело, что в другой мир, пока врата открыты, можно хоть роту солдат, хоть корабль отправить. А в пределах одного мира переместиться может только кто-то один.    – Понятно. Ну, так что, Фрол, поверим его магейшеству, а?    – Ладно, поверим. Под твою ответственность, доверчивый ты наш.    – Ну, что же, под мою, так под мою. Давай-ка сюда эту бляху. На, господин Бэдбэар, я тебе ее дарю.    Бэдбэар прошептал заклинание и моментально растворился в воздухе.    – Чудеса-а... – только и смог вымолвить Петрович.       Ночь они крепко проспали. Утром поохотились на уток, пособирали грибы, поели, каждый рассказал про свою жизнь, день кое-как скоротали. К концу следующего дня, когда солнце склонилось к закату, стало тревожно, в воздухе повисло напряженное молчание.    – Обманул басурманин, – наконец в сердцах произнес Фрол. – Зря ему бляху подарили. Теперь нам из энтого мира ни в жисть назад не вернуться. Надо строить плот, да рвать когти на континент, устраиваться жить тута. Значит судьба такая. Ну ничего, у тебя есть золото, у меня алмазы, а жизнь прожить и здесь можно. Тем более, что там у вас уж XXI век, я, наверно, и не смогу к вашей жизни привыкнуть. Все родные мои давно уж померли, какие-то боеголовки, да еще ядрёные, автоматы, тьфу!    – Брось ныть, глянь-ка лучше, что это?    В небе совершенно беззвучно по направлению к острову двигался ковер-самолет.