Текст книги "Человек ищет чудо"

Автор книги: Владимир Мезенцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Ну и, конечно, говоря о памяти животных, вспоминаешь собак. Мне хочется привести здесь чудесный рассказ И. Пономарева из журнала «Юный натуралист»:

«Это случилось в одной московской киноэкспедиции. Съемочная группа стояла в рыбацком поселке на берегу Черного моря. Днем москвичи снимали фильм, а по вечерам собирались у костра и до поздней ночи слушали рассказы рыбаков.

Капитан артельской фелюги дядя Митя, пожилой грубоватый моряк, имел привычку приходить к костру в окружении целой своры собак, которых очень любил. Собаки отвечали ему тем же и бегали за ним по пятам, за что рыбаки прозвали капитана „собачьим пастухом“. Капитан не обижался на рыбаков. Наоборот, он, казалось, гордился таким прозвищем.

Однажды, сидя у костра в окружении своих питомцев, дядя Митя говорил рыбакам:

– Я за что их люблю? За память! Сделай собаке добро – век не забудет.

Он почесывал то одной, то другой собаке за ушами и каждой из них давал характеристику:

– Это Пиндо, хлебом его не корми – дай воробьев погонять. А это Мирка, смирная и ласковая, будто кошечка. Ну, а Идол… он и есть идол. Часами может на одном месте сидеть и, хоть гром греми, не шевельнется!..

Охарактеризовав всех своих любимцев, дядя Митя перешел к последнему – огромному ньюфаундленду по кличке Моряк.

– А это мой лучший друг. Да! Попробуйте только троньте меня – вмиг разорвет. Ну, кто смел?

Нашелся смельчак – тронул дядю Митю рукой, делая вид, что хочет его ударить, но тотчас испуганно съежился, заметив угрожающий огонек в глазах Моряка.

– То-то! – торжествующе произнес капитан. – Это еще я ему „фас“ не скомандовал, а то бы… За меня он в огонь и в воду!

– И где вы понабрали таких? – не переставала весь вечер удивляться одна костюмерша.

– „Где, где“… Да кого где. Одну хозяин выгнал, другую пляжник забыл… А вот Моряка, того я на берегу моря подобрал. Совсем еще кутенок был. А случилось это лет восемь назад…

Среди слушателей дяди Мити находился один известный киноактер. Он только что прибыл из Москвы и молча сидел у костра, читая сценарий. Последние слова дяди Мити заставили его оторваться от сценария и пристально поглядеть сперва на ньюфаундленда, а потом на его хозяина, который продолжал рассказывать:

– Иду как-то раненько утром по берегу. Вокруг ни души, только далеко в море лодка виднеется: рыбачит кто-то. Смотрю: на высоком камне щенок сидит и здоровенный кусок колбасы ест. Сам весь мокрый, видать, кто-то его выкупал, что ли, да и посадил на этот камень, а сам ушел. Уж я кричал, звал хозяина – никакого ответа. Ну, тогда и взял этого кутенка домой.

Тут молчаливый киноактер отложил в сторону сценарий, поднялся и вплотную подошел к дяде Мите.

– Держу пари, что меня ваш Моряк не тронет, – вдруг заявил он рассказчику.

– Да? – насмешливо спросил дядя Митя. – А ну-ка, попробуй!

Никто не заметил в ту минуту, что происходило с Моряком. Пес, как только заговорил актер, навострил уши и медленно-медленно подошел к незнакомцу, потягивая носом.

Актер схватил за грудь дядю Митю и стал его трясти. Пес остановился, но не бросился на актера: его что-то явно сдерживало.

– Ну, чего тянешь! Фас! – строго крикнул ему хозяин. – Фас, говорю!

Еще одна секунда, и Моряк, возможно, прыгнул бы на актера, не заговори тот вдруг ласковым голосом:

– Кутенька, ты что? Кутя!..

Услыхав эти слова, пес неожиданно обмяк, осел, глупо улыбнулся, потом лег на землю и вдруг, виляя хвостом и виновато скуля, пополз к актеру.

Пес вдруг вскочил на задние лапы, принялся прыгать на актера, стараясь лизнуть его в лицо. Дядя Митя вытаращил глаза. Актер схватил его собаку в объятия и повалился с ней на песок.

Дядя Митя продолжал стоять, не понимая, что произошло. Тогда актер хлопнул его по плечу:

– Вы правильно сказали, что у собак хорошая память. Даже очень хорошая! Ведь я когда-то спас вашему Моряку жизнь. Разве после этого он может меня забыть? Было это действительно восемь лет назад. Я отдыхал в вашем поселке и каждое утро плавал на лодке. Однажды, смотрю, барахтается маленький, беспомощный щенок. „Кутенька! – подплываю к нему. – Не бойся меня, сейчас я тебя вытащу“. Ну, и спас. Потом к берегу подплыл, посадил на камень, колбасы ему оставил, а сам опять в море. Это вы мою тогда лодку видели. Вот так. А все остальное вам известно лучше, чем мне».

Нет нужды, что в этом рассказе не названы конкретные имена. Каждый, кому приходилось иметь дело с собаками, знает, насколько хорошо помнят наши четвероногие друзья людей, которые заслужили их привязанность.

Да, многие элементы сознания можно наблюдать в мире высокоразвитых животных. Это бесспорно. Но их совокупность нельзя все же назвать сознанием в полном смысле этого слова. Ведь все эти элементы – скорее исключения из правила, а не само правило. Это лишь зачатки сознания или, может быть, лучше сказать – сознание на низком уровне.

Психика высших животных еще загадка. Недопустимо «очеловечивание» психики животного, но и нельзя не видеть в действиях многих животных разумных поступков. Тут можно лишь говорить, спорить о характере и об уровне «разумности», а также о специфике мышления животных.

И вот что еще стоит подчеркнуть: разумное начало животных вполне мирно сосуществует с их инстинктами. Разве инстинкт не присущ и нам, высокоразумным существам? Мы производим тысячи всевозможных несознательных действий, начиная со всем известного факта отдергивания руки от горячего предмета и кончая очень сложными и часто противоречащими здравому смыслу поступками.

Но ведь это не мешает человеку быть разумным! Так почему мы должны делать исключение для высокоразвитых животных?

Мы говорим: это инстинкт. Другими словами, это вложено животному с рождения. То, что не требует никакого разума. То, что записано в наследственных генах. Но зададимся вопросом: а когда это произошло? Мы знаем, что инстинктивные действия животных, их повадки зависят от условий внешней среды, от тех или других опасностей, угрожающих тому или другому виду. А условия среды не остаются неизменными. В течение веков и тысячелетий резко изменяется среда обитания многих животных и соответственно этому изменяются их инстинкты.

Выходит, что они вырабатываются и закрепляются в наследственной памяти животного в какой-то определенный период времени. И тут с неизбежностью основную роль играет приобретенный жизненный опыт отдельных особей, особенно тех, кто при изменении условий жизни оказывается более сообразительным при опасности, в поисках пищи.

Именно их опыт жизни и записывается потом в генетической памяти. А потомки этих животных воспринимают такую память уже автоматически, без участия сознания.

В царстве пернатых

Поразмышляем еще немного о разуме животных. Стремление увидеть в повадках животных черты человеческого поведения распространено широко. Очень часто оно уводит далеко от истины. Поэтому ученые с большой осторожностью относятся к наблюдениям, которые говорят о сознательном поведении животных. И это правильно.

Но подумаем о другом. Не ошибочно ли считать, что животному не нужен разум, не нужна смекалка? Казалось бы, куда надежнее его защищает врожденный инстинкт. Он сработает в нужный момент – и сработает лучше, чем если животное вдруг решит поразмышлять, что ему следует сделать в создавшейся ситуации.

Только что родившийся звереныш, слепой и беспомощный, настойчиво тянется к соскам матери, еще не сделав первого шага в мир, не ведая ни о ком и ни о чем. И это дает ему возможность остаться живым, не умереть в первые же дни от голода. Молодые пауки без какой-либо помощи родителей сами начинают ткать паутину. Утята, выведенные курицей, без обучения при первой же возможности лезут в воду – их гонит туда инстинкт предков, и они находят там свою стихию.

Все это так. Но достаточно ли животным одних предупреждений инстинкта? Не ставит ли их реальная жизнь в такие условия, когда помимо родового инстинкта требуется – с необходимостью! – собственный жизненный опыт, а когда его нет, то и сообразительность в самом прямом значении этого слова?

Думается, что именно так в жизни животных и происходит. Ведь готовых ответов на все случаи жизни у инстинкта животных нет и не может быть.

Речь идет, конечно, прежде всего о высокоразвитых – млекопитающих и птицах. В борьбе за свое существование многие из них приобретают «личный» жизненный опыт. Поведение этих животных достигает подчас такой сложности, что не остается сомнений в существовании конкретного мышления.

Школьница Оля Васильева из села Верхнее Санчелеево прислала в «Комсомольскую правду» фотоснимок. У колонки, из которой берут воду, стоят гуси. Один из них, ухватившись клювом за ручку, тянет ее книзу.

Народная молва не считает гусей глупыми птицами. Известно, что они хорошо поддаются дрессировке. Но как додумались – другого слова не скажешь! – эти птицы доставать из-под земли воду тем же способом, что и люди? Произошло ли это случайно или у гусей хватило ума, чтобы понять, как это делается, «подсматривая» за своими хозяевами? Так или иначе, сам по себе этот факт заставляет с уважением думать о гусином «интеллекте».

Впрочем, только ли гуси столь сообразительны! Таких примеров в птичьем царстве множество.

В Тихом океане, на Галапагосских островах, водятся вьюрки. Их любимая пища – личинки, живущие в коре деревьев. Но клювом этих личинок не достанешь. Что же делает вьюрок? Вооружается острой и тонкой иглой кактуса и с ее помощью извлекает личинок из самых мелких щелей.

В Англии, как и во многих других странах, молочники каждое утро разносят бутылки с кефиром, молоком, сливками, оставляя их у порога дома. Все шло хорошо до тех пор, пока какая-то голодная синичка не продолбила у бутылки крышку из фольги. В бутылке оказались вкусные и питательные сливки.

Начало было положено! Прошло совсем немного времени, и опыт одной птички переняли другие. И что самое поразительное, таким же «разбоем» у подъездов домов стали заниматься и их французские родственницы. Особенно понравились синицам сливки. Кефир и молоко нравились меньше. И птички без большого труда разобрались в том, какого цвета крышечку следует продолбить, чтобы добраться именно до сливок.

О сообразительности синиц можно рассказать больше. Ученые подвешивали внутри бутылки на нитке кусочек сала. Голодные птицы пытались склевать его через стекло. Ничего не получалось. Тогда они садились на горлышко бутылки и после долгих «размышлений» начинали тянуть ниточку клювом, чтобы извлечь из бутылки приманку. Нитка слишком длинна. Синица не может вытянуть приманку за один раз. Как быть? На помощь привлекаются лапки. Птица придерживает одной лапкой нитку, пока не перехватит ее клювом снизу.

…В африканском заповеднике Серенгети два биолога наблюдали, как добывали себе пищу стервятники. Пищей были яйца страуса. Чтобы добраться до лакомства, птица брала клювом камень и с силой бросала его на яйцо. Крепкая скорлупа, выдерживающая удары клюва даже таких больших птиц, как грифы, от камня трескалась, и яйцом можно было полакомиться.

Это интереснейшее наблюдение потом проверяли неоднократно уже в эксперименте. Стервятникам подбрасывали яйца и ожидали, что произойдет. Заметив лакомство, птица тут же начинала искать подходящий камень, тащила его в клюве за десятки метров и бросала на яйцо до тех пор, пока оно не трескалось.

О такой же находчивости ворон рассказал Я. Балодис. На берегу Балтийского моря лежали огромные бетонные плиты – остатки развалин берегового укрепления. Летавшие тут вороны что-то выхватывали в мелководье, взлетали на высоту 30–40 метров, бросали на плиты и быстро опускались к земле. Оказалось, что птицы подбирали в мелководье устриц, но так как добыть их из раковин клювом нельзя, бросали раковины с большой высоты на бетон и затем поедали устриц.

Писатель В. Песков рассказывает о граче Гошке:

«Он инвалид. Летать не может и потому приспособился жить возле людей. Люди работают во дворе, и грач деловито крутится под ногами, не упуская момента получить угощение. Я тоже решил угостить Гошку и вынес из дома два сухаря. Гошка ударил клювом. Убедился в твердости хлеба… Все, что я вслед за этим увидел, является сутью нашей беседы. Гошка схватил сухарь и резво заковылял по дорожке. Наверное, в запас хочет спрятать?.. Нет! Гошка, пройдя метров сто, кинул сухарь в тазик, из которого пили утки и куры. Сейчас же достал. И съел теперь уже мягкий, разбухший хлеб.

Признаюсь, я бросил свои дела и, набив сухарями карманы, занялся Гошкой. Гошка понес к тазу с водой второй сухарь. Но таза на месте теперь не было (я передвинул его далеко в сторону). Грач озадаченно покрутился и с сухарем в клюве пошел разыскивать воду. И нашел. Я заменил тазик противнем. Потом налил воду в собачью миску. Сделал лужицу на дорожке. Результат был всегда одинаков – Гошка находил воду и „доводил сухарь до съедобной кондиции“».

М. Пакшин и Н. Кузьмин наблюдали в Керчи такую редкую картину. Воробей обосновался в ласточкином гнезде, построенном под карнизом дома. Ласточки пытались выгнать захватчика, но он не улетал. Тогда они начали издавать характерные для них призывные звуки. К гнезду слетелось много ласточек. Часть из них дежурила у гнезда, другие же непрестанно улетали и вновь возвращались.

Оказалось, что они летали за строительными материалами, которыми и замуровали воробья в гнезде. После этого большинство ласточек улетело, но некоторые продолжали возвращаться к гнезду, как бы желая проверить, достаточно ли крепка тюрьма.

А знаете ли вы, что вороны и сороки запоминают, сколько человек влезло в шалаш около их гнезда? Они сидят поодаль до тех нор, пока все люди не вылезут из него. Птицы начинают сбиваться со счета, когда людей больше шести.

О такой же способности пеликанов рассказал кинорежиссер А. Згуриди. В 30-е годы он снимал в Астраханском заповеднике, в дельте Волги, фильм «Пернатая смена». Было задумано снять пеликанов, сидящих на своих гнездах. Но сторожкие птицы никак не подпускали человека, взлетали в воздух.

Что делать?

Решили обмануть птиц. Ночью построили неподалеку от гнезд укрытие, а наутро Згуриди вместе с проводником доставили туда в лодке оператора. Оба они сразу же отплыли обратно, но пеликаны не садились на гнезда. Птенцы могли погибнуть. Пришлось вернуться и забрать из шалаша кинооператора. Пеликаны возвратились к гнездовьям. Так повторялось три дня. Вот тогда Згуриди и предположил, что пернатые рыболовы умеют считать по крайней мере до трех.

Проверено это было на следующий день. На дне лодки, укрытой брезентом, лежал сын проводника. На обратном пути он сел на место оставленного в укрытии оператора. И обман удался: пеликаны видели, что обратно уехали те же три человека, что и прибыли.

В тех же местах живут колонии бакланов. Однажды сотрудник заповедника, выйдя на берег, увидел, что баклан, птица осторожная, не только не улетел, а пошел к нему навстречу. Что за диво? Но тут же выяснилось: баклан подавился рыбой и просил у человека помощи.

Выходит, и в животном мире в минуты смертельной опасности сообразительность обостряется. Иначе погибнешь! Вспомните, многие птицы и звери, спасаясь от хищников, бросаются под защиту человека – в такие минуты он единственное спасение.

Да, именно так – через мышление, пусть самое элементарное, происходит «обучение жизнью» у многих животных.

Болтливые попугаи… «Научите попугая бранным словам так, чтобы он получил представление о их значении… попробуйте его потом дразнить, и вы скоро откроете, что он умеет так же правильно применять свои бранные слова, как берлинская торговка зеленью». Это слова Энгельса.

И в самом деле, способность этих птиц пользоваться человеческой речью бывает поразительной. Венгерская учительница Рожена Сиуштейн из г. Печ четыре года тренировала молодого попугая. Он выучил 100 слов и освоил 27 грамматических форм. Говорящая птица безошибочно произносила предложения из 8—10 слов. И все это без какого-либо понимания? Трудно согласиться.

Наконец, есть у некоторых птиц повадки, которые легко объясняются, только если признать, пусть совсем примитивный, птичий ум.

Австралийские атласные беседочницы – родичи наших ворон. Их страстное хобби – «коллекционирование» всякого рода блестящих цветных вещичек.

Птицы тащат к своему гнезду раковины и цветы, яркие птичьи перья и камешки, пуговицы и лоскутки материи – все, что привлекает расцветкой, блестит на солнце. И не только собирают, а по-настоящему любуются, играют со своим богатством.

Натуралисты отмечают, что эта черная птица способна часами играть со своими безделушками. Особенно «распаляется» самец, показывая свою коллекцию самочке. Хватает в клюв то один, то другой яркий предмет, показывая их подруге. Рассказывают, что в одном из таких «наборов» были найдены ножи, пряжки, вилки, зубная щетка, стеклянный глаз и… настоящие бриллианты.

Еще большие воры – индийские вороны. Эти тащат понравившиеся им вещи даже из комнат. У людей исчезают пудреницы и ленты, перчатки и носовые платки. Однажды следователю пришлось разбираться с ограблением ювелирного магазина – систематически исчезали золотые оправы для очков. Преступниками оказались две индийские вороны.

С. Клумов пишет об одной прирученной птице:

«Ворона устроила на крыше склад наворованных ценностей: кусочки стекла, обмылки от туалетного мыла, цветные тряпочки и нитки, кусочки жести, различная блестящая металлическая мелочь. Все это было заботливо прикрыто прошлогодними сухими листьями. Время от времени ворона „открывала“ свой склад, раскладывала „богатства“ на крыше и, видимо, любовалась ими. Когда однажды в отсутствие вороны из ее „склада“ взяли маленькие ножницы, птица заметила пропажу, разволновалась и перенесла все свои богатства в другое место».

С большим трудом клептоманию птиц можно увязать с «велением инстинкта»!

Плоды просвещения

Все мы учимся всю жизнь. Так или иначе, но каждый год мы расширяем, углубляем свои знания, учимся опыту жизни.

Просмотренный кинофильм, прочитанная газета, разговоры со знакомыми – все это дает нам новые и новые познания. У животных всего этого нет.

А если применить к ним определенную систему обучения, развивать их психические способности?

Однажды фермер Шмидт из Австралии несказанно удивил чиновников налогового управления. Он попросил взимать подоходный налог с… обезьяны Джонни, которая выполняла в хозяйстве фермера целый ряд работ.

Для чего это ему нужно? «Выплачивая налоги, мой Джонни, – отвечал Шмидт, – будет иметь право на пенсию, когда состарится и не сможет работать».

Озадаченные чиновники решили посмотреть невиданного рабочего. Прибыли на ферму и ахнули. Джонни заправски водил трактор. На глазах у проверявших он сел за руль, проверил, выключено ли сцепление, запустил двигатель и отправился по указанию своего хозяина за сеном. На лугу без посторонней помощи нагрузил копнами волокушу, прицепил ее к трактору и подъехал к сараю.

Выяснилось, что Джонни может также косить траву, водить лошадей на водопой, выполнять много других дел по хозяйству.

Животное занесли в список налогоплательщиков и обязали его платить налог.

Джонни подарили фермеру артисты бродячего цирка за помощь в тушении пожара во время представления. На мысль научить обезьяну помогать в работе на ферме Шмидта натолкнул сам Джонни: он обожает подражать людям в их занятиях.

Конечно, прежде чем обезьяна научилась выполнять поручения, хозяину пришлось немало повозиться с ней. Но и результаты обучения оказались потрясающими.

Разум выдры недооценивался – таков вывод исследователей из университета американского штата Огайо. Двух выдр учили различать геометрические фигуры: круг, треугольник, квадрат. За одной из фигур, расположенных на подставках, клали кусок мяса. Выдры научились отличать круг от треугольника и квадрат от круга, причем одна из них была более сообразительной, курс обучения она прошла быстрее.

Сообразительность выдры-самца проверили еще одним способом: посадили в пустой бассейн, а на дно бассейна положили вверх ножками небольшую скамейку. Животное быстро поняло, как можно выбраться из сухого бассейна: поставило скамейку у стены и перемахнуло через препятствие.

После этих экспериментов уже с доверием воспринимаешь и рассказы скандинавов о том, что их прадеды одомашнивали выдр, приучали ловить в озерах рыбу.

Натуралистам известны факты, когда животные многое усваивают даже при простом наблюдении за действиями человека. Собаку и кенгуру можно научить выполнять некоторые действия футбольных вратарей. Обезьяны накрывают на стол, пользуются при еде ножом и вилкой, пьют из стакана, подметают пол. У доктора Блера, бывшего директора Нью-Йоркского зоопарка, в доме жила шимпанзе, которая сама открывала шкаф, вынимала оттуда джемпер, надевала его, причем каждый раз выбирала себе кофту смотря по погоде: потолще или потоньше. Во время еды она пользовалась ножом и вилкой не хуже восьмилетнего ребенка. Даже научилась шить!

Учатся животные и на своих неприятностях. Большой знаток повадок животных Н. Зворыкин рассказывает, какие выводы делают для себя животные, побывав в передрягах. Волчица, попавшая под выстрел из засады, позднее уходит от охотников только открытыми местами. Волк, познавший «прелесть» капкана, после этого всюду, где чувствовал запах человека, старался избегать рыхлого снега, где мог быть спрятан капкан. Такие животные, становясь вожаками стай, проводят за собой товарищей через самые хитроумные западни.

В начале нашего века всю мировую печать обошла сенсационная история о «сверхумной» лошади Гансе. Обучал Ганса некто Вильгельм фон Остен. В 1896 году он приобрел этого жеребца и, постукивая тростью по той или иной стороне предмета, стал обучать животное таким пространственным представлениям, как «вверху», «внизу», «справа», «слева». Затем приступил к курсу элементарной арифметики. По словам фон Остена, лошадь научилась стучать копытом один раз, когда произносили слово «один» или показывали один предмет. Чтобы научить Ганса «считать» до четырех, понадобился месяц.

«Ганс умеет не только складывать, – писал проверявший удивительного коня профессор Женевского университета Клапаред. – Он умеет читать, способен отличать благозвучные аккорды от диссонансов, обладает замечательной памятью и умеет сообщить дату каждого дня текущей недели. Словом, он в состоянии проделать многое из того, что можно потребовать от неглупого четырнадцатилетнего мальчика».

Всему этому было невозможно поверить. Обвиненный в шарлатанстве и обмане, фон Остен продал лошадь.

Новым владельцем Ганса стал предприниматель Кралль. Он продолжил его обучение, причем настолько успешно, что о Гансе снова заговорили. Тогда в 1910 году была назначена специальная комиссия. В нее вошли психологи, физиологи, зоологи, медики, ветеринары, цирковой директор и два кавалерийских офицера.

Эксперты пять недель наблюдали, проверяли и обсуждали невероятные знания четвероногого «вундеркинда», но не сделали однозначных выводов. Они лишь отметили, что демонстрация познаний Ганса не вызвала у них каких-либо подозрений.

Вскоре была создана другая комиссия. На этот раз выводы были категоричны: вся история с Гансом не что иное, как ловкий обман. Кралль был обвинен в том, что он незаметно для присутствующих подавал Гансу определенные сигналы.

Однако Кралль продолжал утверждать, что никакого обмана с Гансом нет. К тому времени он завел еще двух лошадей – Зарифа и Мухаммеда. Бельгийский писатель Метерлинк, долгое время наблюдавший Кралля и его питомцев, писал: «Кралль… обожает своих учеников, и в этой атмосфере любви, можно сказать, очеловечивает их… Кралль разговаривает с ними подолгу и ласково, словно отец с детьми. Возникает странное ощущение, будто они понимают его. Если же они не понимают объяснения или действия, он повторяет его десятки раз подряд с неистощимым запасом терпения».

Через две недели, по словам Метерлинка, Мухаммед различал числовые разряды, отстукивал десятки левым копытом, единицы – правым. Вскоре постиг смысл знаков «плюс» и «минус», стал выполнять несложные упражнения на сложение и вычитание.

Подробно ознакомившись с этой нашумевшей историей, московский психолог К. Фабри писал:

«Конь Мухаммед в самом деле демонстрировал поразительные психические способности. К сожалению, методика „тренировки“ Мухаммеда осталась секретом его хозяина, так что мы и сейчас не можем детально проанализировать это поразительное явление. Вообще, хотя наши знания со времен К. Кралля существенно обогатились, мы все же еще очень мало знаем об умственных способностях животных. Мы понимаем, что это мышление не человеческого типа, но сложность в том и состоит, что нам чрезвычайно трудно разобраться в этом феномене, требующем от нас стать на „нечеловеческую“ точку зрения».

Можно только присоединиться к этому высказыванию. Самая главная трудность при оценке умственных способностей животных именно в том и состоит, что мы сталкиваемся с «мышлением нечеловеческого типа».

Впрочем, в данном случае – с чудо-лошадьми Кралля – у нас нет достаточных оснований для какого-либо определенного вывода.

Оставим эту забытую сейчас историю в папке невыясненных феноменов природы. Поговорим лучше о вполне ясных экспериментах, определявших уровень математических способностей слонов и тех же лошадей.

…На двух коробках-кормушках лежат две фигуры разного вида. Под каждой – вкусный хлеб. Но достать его слон может только из-под одной, другая фигура этого сделать не позволяет. Разнообразных пар – двадцать. С каждой из них опыт повторяется по тридцать раз.

Что же усвоили слоны? Почти безошибочно они определяли ту фигуру из двух, из-под которой хлеб можно было взять. Даже спустя семь недель эти животные помнили «хлебные» фигуры.

Немного хуже, но в целом очень хорошо справились с подобной задачей и лошади. Спустя сто дней они продолжали помнить все двадцать пар фигур и выбирали ту, под которой можно было полакомиться.

Но всех животных опередил и здесь наш ближайший животный родственник – обезьяна. Перед шимпанзе Иони раскладывали предметы различной формы. Их было много. Такие же предметы держал у себя человек, проводивший опыт. Он брал один из них и показывал обезьяне. В ответ обезьяна должна была отыскать у себя аналогичный предмет.

Иони не ошиблась в тринадцати случаях. Она хорошо видела различие между кругом и овалом, кругом и полукругом, между разными по форме треугольниками и т. д. И самое неожиданное: Иони находила нужные фигуры даже в мешке, на ощупь!

Много, очень много можно привести примеров, свидетельствующих, что не только высшие животные, но и другие, занимающие более низкие ступени на лестнице эволюционного развития, показывают нам примеры сообразительности, а значит, каких-то зачатков мышления. Своего, особого. Эксперименты канадских ученых обнаружили, например, что в мозгу голубей могут образовываться такие понятия, как «человек». Птицы способны выделять человека из мира животных и предметов неживой природы независимо от возраста человека и разнообразия его одежды.

Пока мы не знаем, на какой стадии эволюции возникает у живого существа способность к определенным обобщениям, но ученые приходят к выводу, что такими способностями обладают уже насекомые. Это подтверждается, в частности, исследованиями доктора биологических наук Мазохина-Поршнякова в Институте проблем передачи информации Академии наук СССР. Подопытными на этот раз были пчелы. Выяснилось, что они способны различать геометрические фигуры вне зависимости от их величины и цвета. Самым интересным, по словам исследователя, оказалось то, что пчела смогла опознать треугольник любого вида: равноугольный, прямоугольный, широкоугольный. Другими словами, она отличала любой треугольник от любого вида четырехугольника: квадратного, вытянутого, трапециевидного. Явная способность опознавать фигуры по обобщенному признаку.

Как известно, характер действий муравьев в целом определяется инстинктом. Но некоторой долей интеллекта, может быть коллективного, они, по-видимому, все-таки обладают. Описан случай, как южноамериканские муравьи прокладывали путь через трамвайную линию. Трамвай регулярно давил их, и тогда они проложили тоннель под рельсами. Им снова помешали, уже намеренно, – муравьи прорыли тоннель в другом месте.

А вот другой пример. На стволах деревьев часто можно наблюдать муравьиные дорожки. По ним вверх и вниз снуют муравьи. Исследователи создали искусственную преграду – кольцо из смолы, в котором муравьи вязли. Это не смутило насекомых: они натаскали земли и маленьких камней и проложили мостик-дорожку. В другом опыте в тех же самых условиях муравьи «замостили» смолу телами тлей.

Вспомните, как красиво укладывается в рамки учения об инстинктах умение паука с самого своего рождения без какого-либо обучения плести сеть. Но и здесь, оказывается, одним инстинктом все не объяснишь… Вначале эти опыты продемонстрировал польский ученый Ян Дембовский. Пауков сажали на недоделанные паутины. Степень готовности паутин была различна: если первая рамка была пуста, еще без паутины, то последняя, десятая, – полностью завершена. Новые пауки – не те, которые ткали паутину, а другие – должны в согласии с инстинктом начать все заново, то есть плести свою паутину. Но этого не произошло. Каждый паук начал с того места, где была завершена работа его предшественника. А паук, оказавшийся на готовой паутине, сразу же принял боевое положение в ее центре в ожидании добычи.

Значит, и паук контролирует свои действия, их последовательность. Так, может быть, и здесь проявляется некое подобие интеллекта?

…Карой Акош, автор книги под весьма недвусмысленным названием «Думают ли животные?», высказал мысли, которые кажутся мне очень убедительными:

«Животный мир прошел длительный путь развития от простых форм к сложным. Отсюда следует, что у животных, относительно близких к человеку, можно найти признаки основных качеств человеческого рода. Как бы ни отличалось поведение разных животных, все они родственны друг другу и несут на себе отпечаток общего происхождения. Чем ближе родство между отдельными видами животных, тем больше у них общих черт. Человек происходит из мира животных, а именно – из млекопитающих, а в более широком смысле – из группы сухопутных позвоночных. Следы этих связей человек несет на себе во всей своей организации. Насколько бы своеобразным и самостоятельным ни было мышление человека, его духовная деятельность также должна нести на себе следы родственных связей с животными.

Либо необходимо предположить, что так называемая духовная деятельность человека обязана своим происхождением какому-то чуду, либо (естествознание иначе не может подходить к этому вопросу) свойства, из которых развились человеческие способности, должны в зародыше иметь место и у животных, более или менее близких к человеку. Развитие видов животных и развитие человека нельзя представить, если не найти признаков тех связей, которые и до настоящего времени сохранили следы общественного происхождения ныне живущих родственных видов. Некоторые виды животных должны, следовательно, обладать такими особенностями, которые связаны с наиболее характерными способностями современного человека».