Текст книги "Зуб мамонта"

Автор книги: Владимир Добряков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– И у меня ужасная рана, – сказал Алька и закатил рукав рубашки.

– Вот так рана! Синяк совсем пустяковый.

– А знаешь, отчего синяк?

– Ущипнул кто-нибудь?

– Кто-нибудь! Твоя работа.

– Моя?! – Галка широко раскрыла свои большие и светлые, чуть с зеленью глаза.

– Ты, – хладнокровно подтвердил Алька. – Сейчас, в кино. Когда диверсант нож в него бросил. Я чуть не закричал. Тут нож да ты щиплешь.

– Ой, Алик, прости, пожалуйста! Я не хотела. – Бедная Галка до того покраснела, что Алька искренне сказал:

– Ерунда! В общем, и не больно. Можешь еще раз. Ну… – Он протянул руку. – У меня нервы, будь спок, как у нашего разведчика. Давай, не поморщусь!

Гребешковой было жалко испытывать Алькины нервы.

– Не хочу… Нам скоро выходить…

В универмаге она купила на втором этаже моток розовых шерстяных ниток (сказала, что хочет связать себе какую-то спортивную шапочку – в польском журнале увидела рисунок).

– А ты что покупать будешь? – спросила она.

– Я… – Алька немного стушевался. – Это близко здесь… Сходим?..

В отделе фототоваров он важно разглядывал кинокамеры всевозможных марок, высокие фотоувеличители, там же, на стеклянной витрине, лежала подзорная труба. Привлекали его и фотографические аппараты. «Зоркий-4», «ФЭД-10». На дешевенькую «Смену» Алька и смотреть не хотел. Будто он не в состоянии купить аппарат настоящий, известной марки! Дорогой аппарат. Вчерашняя воскресная выручка, спрятанная все в том же вместительном животе серого пуделя, солидно пополнила его капитал, и теперь покупка фотоаппарата и даже некоторых принадлежностей к нему не выглядела нереальным делом. Для него становилась уже доступной и кинокамера. Или почти доступной. Взять «Экран-4»! Маленький, удобный, три поворачивающихся объектива…

– Ну, что же не идешь в кассу? – пошутила Галка. – Плати. Разве «Лада» тебе не подходит?

– «Лада»? Триста двадцать рублей! Скажешь тоже!

– А я думала, ты уже разбогател.

В общем, она вежливо издевалась над ним. Но Альке ссориться не хотелось. А вдруг Галка и в самом деле думает, что у него столько денег? Альке это даже польстило.

– «Экран» нравится тебе? – спросил он.

– Красивый.

– А смотри – подзорная труба! В шестьдесят раз увеличивает! А вот иди сюда – «ФЭД-10»! Видишь, с экспонометром…

– Правда хочешь купить? – спросила Галка.

– А чего ж такого! Для стенгазеты снимки буду делать. Игорь спасибо скажет…

Галка взглянула на круглые часы, висевшие на стене, и с беспокойством сказала:

– Может, пойдем уже? Мне за Маришей в детский сад надо…

На этот раз в автобусе сидеть уже не пришлось, но все равно Альке доставляло большое удовольствие стоять на площадке рядом с Галкой и говорить о всякой всячине. Нет, совсем не зануда она, как ему иногда казалось.

Только вот щепетильная очень. Когда вышли из автобуса и он предложил взять по мороженому, то она ни в коем случае не желала, чтобы он платил за нее.

Мороженое Галка лизала медленно, осторожно. Алька подумал, что боится простудиться. Но дело, оказывается, было не в этом. Недалеко от остановки, в зеленом переулочке, помещался детский сад. Как только они подошли к решетчатым воротам, за ними сразу же послышался радостный голос Мариши:

– Тетя Ира! Тетя Ира! За мной пришли!

Мариша схватила панамку, лежавшую в песочнице, и побежала к воротам.

– А ты зачем пришел? – вцепившись в руку сестры, строго спросила она Альку.

– Разве нельзя? – попробовал он отшутиться.

– А за мной Галя приходит. Вот!

– Остынь, кипяток! – с улыбкой заметила старшая сестра. – Возьми-ка лучше мороженое, тебе оставила.

Получив половину стаканчика вкусного пломбира, Мариша подобрела к Альке:

– Съем когда, буду за твою руку держаться.

«Всю жизнь об этом мечтал!» – подумал Алька. Только подумал. Вслух сказать не решился.

– Ну, – вспомнив о разбитом аквариуме, спросил он, – завели у себя в детском саду рыбок?

– Нет, – лизнув мороженое, беззаботно ответила Мариша. – У нас черепаху в живой уголок принесли. Она голову высовывает. Шея дли-и-инная…

День 159-й

В среду Петр Шмаков получил из магазина «Автолюбитель» извещение о том, что в ближайшее время прибудет партия «Жигулей» и, поскольку его очередь на машину одна из первых, ему, Шмакову П. Т., надлежит в такой-то срок внести за машину деньги.

На другой день, утром, Петр позвонил одному из своих знакомых – инспектору рыбнадзора Галкину, у которого нынешней весной украли мотоцикл, и сообщил ему, что, если Галкин располагает необходимой суммой, то он, как и договаривались раньше, может продать ему свой мотоцикл с коляской и двумя новыми запасными шинами.

Галкин ответил, что сегодня же вечером придет к нему, и они обо всем окончательно договорятся.

Петр по такому случаю на час раньше отпросился с завода, выкатил мотоцикл из сарая, принес в ведрах воду и тщательно промыл коляску, седло, бензобак, все три колеса. Затем насухо вытер тряпкой.

Час-два повозиться ничего не стоит, а глядишь, когда будут вести разговор о деньгах, то легче будет и цену настоящую запрашивать, и на своем стоять. Вот помыл, почистил – как игрушка стоит, будто вчера из магазина.

Петр любовно обошел машину, смахнул с брезента желтый упавший листок. Вот и осень подходит незаметно… Конечно, с деньгами можно было бы выкрутиться – не обязательно продавать мотоцикл. Но с другой стороны – зачем он теперь? Мешок-другой яблок и на «Волжанке» своей новой подвезет. Даже удобней, положил в багажник – и не видно. Что везешь, куда едешь – никто не знает. А то некоторые косятся – фрукты продает! Ну, продает. Какое, собственно, кому дело? Свое же продает, кровное.

Убрав ведра и тряпки, Петр отправился смотреть забор. Многие жалуются: лазят по садам сорванцы! Не столько берут, сколько ломают да портят. В дальней стороне сада, примыкавшей к балочке, опять обнаружил отбитую снизу доску. Ну ж, негодяи! И как ловко приспособились! Смотришь – все будто цело, на месте. А сдвинуть доску в сторонку и бочком пролезть в сад – минутное дело. И когда только успели? Ведь недавно проверял – все было в порядке.

Петр принес молоток, десяток гвоздей подлиннее и тщательно, надежно прибил доску. И пару соседних укрепил, для верности. Только поможет ли? Хоть колючую проволоку в несколько рядов натягивай. Эх, как не вовремя Буян сдох! Хоть резвости в нем прежней и не было, но брехать, на страх гостей непрошеных брать – это у него отлично получалось. Лучшего пса не сыскать.

Да, беспокойная пора. И яблок, как нарочно, уродило – возить не перевозить. Одной антоновки пять деревьев. Ишь, как янтарем облиты! Еще немного погодить и снимать можно. Петр попытался посчитать, сколько же всего ведер можно взять антоновки. Запутался. Много что-то уж очень получалось. Да, может, так оно и есть. Отменный урожай. А еще – титовка, ранет, шафран-китайка…

Около семи часов явился Галкин. Толстощекий, рыжий, кепочка – блином, в руке – портфель пузатый.

Внимательно и придирчиво осмотрел машину. Потом мотор заводили, тормоза проверяли. Всерьез придраться к чему-либо Галкин не мог. Да и вид у машины – лучше не надо. Тут уж ничего не скажешь – вещь добрая, в хороших руках была.

О цене говорили долго. Тот и другой приводили всяческие доводы в свою пользу. Галкин даже вспотел. Наконец Петр уступил немного, и Галкин тогда прибавил немного. В конце концов сошлись на той сумме, которая, хоть и не очень устраивала обоих, только уже тут ничего поделать нельзя – иначе не ладится.

Галкин дал требуемый задаток, остальные деньги пообещал принести через полторы недели. После того, уже вполне довольные друг другом, они прошли в дом. Галкин достал из пузатого портфеля бутылку водки, а Петр принес в блюде огурцов свежего посола, крепких красных помидоров…

Через час Валерка заглянул в их комнату – хотел поискать металлическую сетку, чтобы еще одно решето для ловли червей-трубочников сделать, и очень удивился. Брат сидел красный, неестественно размахивал руками, говорил громче обычного. И толстощекий громко что-то говорил. Перед ними стояла уже не одна, а две бутылки, и обе были пустые.

– Чего надо? – Петр установился на Валерку тяжелым взглядом.

– Ничего не надо, – поспешно ответил Валерка и прикрыл дверь. – Ну их! – шепнул он Альке. – Сидят, водку пьют… Завтра сделаем…

День 162-й

Это лишь Валерка так мог: с матерью на базар по нескольку раз таскался, яблоки успевал в саду собирать, ходить за кормом, подготовить на продажу рыбок, продать их в воскресенье и еще умудрился разведать на Кутузовской улице строящийся магазин в новом пятиэтажном доме.

– Тоже ящики со стеклами стоят. Открывать будут, – уже в третий раз сообщил Валерка и посмотрел из окна автобуса на сияющую лаком новенькую «Волжанку» горчичного цвета, что замерла у красного светофора. – Ух, цвет! – восхитился Валерка. – Люкс, правда?

Алька, сидевший рядом на мягком диванчике, поправил на коленях сумку с пустой банкой из-под рыбок, кивнул. Цвет действительно был хорош.

– Вот братухе бы такая досталась. – Валерка проводил завистливым взглядом быстро ушедшую вперед горчичную красавицу. – А дом там уже заселили. Цветы в окнах, занавески. Точно, должны ящики открывать.

– И что, побежишь смотреть? – спросил Алька.

– Долго, что ли! Сам видишь, стекла вот как нужны! – Валерка провел рукой по шее. – Сколько сегодня взял? Две десятки взял?

– Поменьше, – обронил Алька.

– Ну вот! А были бы аквариумы настоящие – и три бы унес! Рыб-то, видел, расхватывают.

– Да, – согласился Алька и усмехнулся: – Двух таких плюгавеньких посадил. Думал: кому-нибудь в придачу отдам. Ничего, и плюгавенькие пошли.

– Как хочешь, а я побегу смотреть. Вдруг откроют да битые есть. Кто-нибудь из жильцов может позариться. Давай сейчас побежим?

– Так воскресенье же!

– Там работают. И вчера работали. Спешат… Побежим?

– А домой? – спросил Алька. – Обед скоро.

– Помрешь без обеда!

Но и Алька в долгу не остался, сказал решительно:

– Ну и беги! А я не хочу, чтоб в кишках урчало из-за твоих стекол. Так специально и будут сейчас открывать для тебя!

Насчет «кишок» Алька лишь для красного словца выдал. Обед – что! Обед подождет. Да и рано еще. Другое волновало его. Тетя Кира должна была сегодня утром встретиться с Еленой Сергеевной, и Алька взял с нее клятву, что она узнает наконец о зубе мамонта. Наобещали, а сами в кусты! Может, там и нет ничего, в этом зубе, но все-таки… Сколько тысяч лет в земле пролежал.

– А после обеда сразу и пойдем, – пообещал Алька.

– Уговорил, – согласился Валерка и сморщил нос, отчего рябинки стали еще виднее.

«А ведь точно старик со шрамом «рябым» его обозвал», – подумал Алька.

– Значит, договорились: как пообедаешь – сразу ко мне! – расставаясь у калитки, распорядился Валерка.

– Тетечка! – еще из передней спросил Алька. – Видела тетю Лену?

– И ее, и Вадима видела, – ответила из кухни тетя Кира.

– Ну и что?

– Вадим на работу ходил устраиваться. Художником пока работать не собирается. Я считаю – правильно…

– Тетечка, я про зуб спрашиваю!

– Да я тебе сразу еще тогда сказала: зуб он отправил багажом. Не только зуб, конечно, и другие вещи. А багаж оттуда идет долго. Придется подождать.

Ладно, было бы чего ждать! И за то спасибо.

Пока тетя готовила на кухне обед, Алька ленту с собачки долой и вновь бумажки да серебряные монетки принялся запихивать. Лезут, хотя и упираются во что-то. Видно, мало места уже осталось. Он приподнял пуделя. Факт! Тяжелее стал… А если на кинокамеру «Кварц-2» копить? С экспонометром…

Алька завязал ленту, пышно расправил бант – все как было. Еще бы сходить на базар разика два и кинокамера – его… Хотя до школы всего один раз теперь успеют… А стекла – Валерка прав: нужны стекла.

Пообедав, Алька поспешил к другу. Открыл ему сам Валерка.

– Поел? – спросил Алька. – Бежим?

– Обожди, тут такое дело… Братуха такую штуку придумал!

– А что придумал? – тотчас заинтересовался Алька.

– Так и быть, тебе можно… – таинственно проговорил Валерка. – Идем, сам посмотришь.

Петр, почесывая широкий, гладко выбритый подбородок, сидел над листом бумаги, исчерченным прямыми, перекрещивающимися линиями, и что-то подсчитывал сбоку листа. Шариковая ручка в толстых пальцах его одну за другой выводила какие-то цифры, аккуратно ставила знаки прибавления, умножения, снова – цифры…

– Да, четыре мотка, – наконец произнес Петр. – Должно хватить. – И взглянул на Валерку. – Запомнил: четыре мотка? По сто метров. Зеленого цвета. Толщина – миллиметр. Усек? Зеленого…

– Давай деньги, – сказал Валерка.

– Само собой. – Петр полез за бумажником. – Только быстро мне! Понял: магазин «Рыболов-спортсмен». На Парковой сойдешь…

– Да знаю я! – перебил Валерка. – Был в нем. Спиннинги продаются, сетки…

– А знаешь – топай. Одна нога – здесь, другая – там!

Когда приятели вышли во двор, Валерка спросил:

– Поедешь со мной?

– А зачем? Какие мотки? – Алька ничего не мог понять.

– По дороге расскажу…

Вот что узнал Алька, пока ехали седьмым номером автобуса до Парковой. Петр решил сделать в саду тайную сигнализацию. Толстые капроновые жилки натянуть у самой земли, чтобы их не было видно. Если кто пойдет и заденет ее, то сработает специальный контакт и в доме зазвенит звонок.

– Как же он это сделает? – не поверил Алька.

– Не знаешь моего братуху! Он на заводе такие штуки придумывает – даже деньги ему платят. Премию. Так сделает, что ни с какой стороны к яблоням не подойдешь! Лучше всякой собаки.

Все-таки Алька не верил:

– А я бы прошел. Если ноги осторожно-осторожно поднимать…

– Дурачок! Это же электроника! Усек?..

В магазине «Рыболов-спортсмен» им завернули четыре мотка упругой зеленоватой жилки, и ребята тотчас отправились обратно.

В автобусе Валерка с восхищением рассматривал покупку:

– Точненько под цвет травы! Во братуха сообразил! И днем не подойдешь. Теперь Мишка не сунется в сад! Я точно знаю: это он доску в заборе отворачивал. Может, и Тигра ему помогал…

А Петр времени даром не терял. Когда они привезли мотки зеленой жилки, он уже вбил в саду несколько крепких низеньких колышков и между некоторыми из них протянул к дому черный двойной радиопровод.

Петр взял жилку, осмотрел ее и сказал ребятам, чтобы уходили, не мешали ему.

– А когда будет готово? – раздосадованный, что не увидит самого главного, спросил Валерка.

– Как управлюсь. – И Петр снова повторил: – Шагайте, шагайте отсюда, помощники теперь не нужны… Обожди, – вдруг остановил он брата и, подозвав к себе, что-то с минуту шептал на ухо.

Стоя в сторонке, Алька изо всех сил изображал на лице полное равнодушие. Сам же просто сгорал от любопытства. Если еще и Валерка не скажет!..

Но Валерка и сам долго не мог выдержать. На улице обнял Альку за плечи и тоже, как Петр, зашептал:

– Знаешь, что сказал?

– Ну? – Алька даже и не пытался что-либо придумывать.

– Чтобы я ребятам рассказал по секрету о его ловушке. Тогда, говорит, никто не полезет в сад. Побоятся… А может быть, еще сказать, что электрический ток подведен? Как думаешь?

– Да ну, зачем? – помолчав, сказал Алька. – И так побоятся. Факт!

День 167-й

Ящик со стеклом на Кутузовской улице открыли только в четверг. Наши друзья уже не раз крутились в ожидании этого дня на стройке и потому были в курсе всех дел. В тот час, когда рабочие, отбив поперечные доски, обнажили широкие листы витринного стекла, пачкой сложенные в ящике, Алька и Валерка, конечно, торчали тут же.

Но вот – разочарование: снова ни одного битого. Все целехоньки.

И все-таки им повезло. Это Алькина заслуга. Полностью его.

Валерка, торговавший на другой день с матерью на базаре яблоками, и знать ничего не знал. Алька же от нечего делать пошел утром на площадку – взглянуть, не играют ли ребята в футбол. Нет, не играют, полное запустение. Может, погода виновата? Дождя, правда, нет, но серые облака плывут и плывут, ветер крутит на площадке уже откуда-то взявшиеся желтые листочки. Алька собрался было уходить домой, но вдруг из-за овощного ларька показался Тигра, нес в сетке два вилка капусты.

Тигра окликнул Альку и, подойдя, сделал таинственное лицо, голосом приглушенным, почти шепотом (хотя кругом никого не было) сказал:

– Не слышал про тайную сигнализацию? В саду у Валерки.

– Что-то болтают… – неопределенно ответил Алька.

– Эх ты! Болтают! Точно говорю!.. А не знаешь, что там за секрет у них?

Это Алька-то не знает! Все знает, только рассказывать не имеет права. Так с Валеркой договорились. Валерка на второй же день «по секрету» поделился с Мишкой: такую, мол, братуха ловушку придумал – никто в сад не залезет. А какую именно – нарочно не сказал. Слух об этом тотчас распространился среди мальчишек. А как, что – никто не знает. Валерка, понятное дело, молчал. Лишь в кулак похихикивал. Вот Тигра и подступил теперь к Альке.

– Так не знаешь секрета? – повторил он вопрос.

– Да откуда мне знать?

– Ты же сосед. И с Валеркой дружишь. Неужели совсем ничего не заметил?

– Не заметил, – со вздохом соврал Алька, хотя, откровенно признаться, он с большим удовольствием рассказал бы о хитрой ловушке в саду Шмаковых.

– Э-эх! – разочарованно протянул бывалый страж футбольных ворот. – Я-то думал, шурупаешь. А ты… – И Тигра выразительно покрутил у виска пальцем.

Вот так! И в дурачки ни за что, ни про что попал! Удовольствие! Альке хотелось вернуть голкипера, чтобы хоть намекнуть немножко, если уж не может все рассказать. Но не стал звать. Пусть себе думает, что хочет. Наплевать!

Домой идти расхотелось. Тети нет, в театр ушла. Что делать? Посмотреть, что ли, как витрины стеклят?

До чего же удачно эта придумал! Буквально на его глазах через какие-нибудь пятнадцать минут после того, как пришел к будущему магазину, огромное и толстое полированное стекло с оглушительным звоном разлетелось на части. А виноват был ветер. Только приставили лист к металлической раме – вдруг рванул ветер, стекло начало сверху клониться, рабочий не удержал его и хорошо сам успел отскочить, а то острые куски могли бы сильно поранить.

Чертыхнулись рабочие, плюнули, закурили с досады. Один из них ногой на осколок наступил. Хруст раздавленного стекла болью отозвался в Алькином сердце.

– Дяденька, – подбежал он к рабочему, – можно я оттащу стекла в сторону? Чтобы не мешали вам.

– Руки обрежешь, – строго заметил он. – Глянь, как ножи.

– А ничего. Я тихонечко…

– Тебе что, малый, – усмехаясь, спросил второй рабочий, – стекла, что ли, нужны?

– Ага, – честно признался Алька и жалобно, просто умоляюще посмотрел на него.

– Отдать, что ли? – спросил рабочий у своих товарищей и махнул рукой. – Ладно, неси рукавицы и забирай, какие подходят… На аквариум, наверно?

– Ага! – радостно подтвердил Алька. – Спасибо, дяденьки. Я быстро принесу. Быстро… – И он опрометью кинулся за угол.

«Эх! Если бы Валерка с базара пришел…» – думал Алька, летя, словно на крыльях, к своей улице.

Повезло ему: приятель только-только успел затворить за собой калитку…

Рабочие, стеклившие витрину, еще не успели по всем правилам заделать в металлической раме и первого листа, как из-за угла дома вынырнул вместительный ручной возок на двух резиновых колесах.

– Деловой народ! – одобрительно заметил рабочий, сказавший Альке, чтобы приносил рукавицы. – Значит, рыбешек разводите?

– Ага, разводим! – кивнул Алька. – Дяденька, можно забирать?

– Куда ж денешься, – пошутил тот. – Раз обещали – берите.

Обратный путь был долгий и трудный. Тяжелый возок приходилось толкать осторожно, выбирая дорогу. Обидно же будет, если еще и они кокнут стекла. И так разбились не лучшим образом. Немало Петру придется поломать голову, чтобы из этих разнокалиберных кусков выкроить нужные стекла.

Ничего, на то он и мастер! Выкроит. Главное, есть из чего. Ребята были довольны.

Когда подъезжали к футбольной площадке, то увидели: там вовсю идет игра. И пасмурный день не помешал. Что ж, правильно: в футбол играют при любой погоде. Это каждому болельщику известно.

При виде возка, который старательно толкали двое приятелей, игра на минуту приостановилась. А Тигра даже из ворот вышел.

– Это что везете? – похлопывая знаменитыми голкиперскими перчатками, спросил он.

– Ослеп, что ли! Картошку везем! – И Валерка подмигнул Альке. – Верно?

– А-а… – без улыбки протянул Тигра и снова побежал к воротам.

Миновав площадку, Алька засмеялся:

– Все подъезжал ко мне: не знаю ли я, что за тайная сигнализация у тебя в саду.

– Не выдал? – спросил Валерка.

– Еще чего! – возмутился Алька. – Слово же дал. Молчу. – Потом, взглянув на показавшуюся в отдалении крышу Валеркиного дома, он сказал: – А вообще я знаю, как можно и в сад к тебе не залезать, и проверить, работает ли сигнализация.

– Как же это ты проверишь?

– Я придумал! – похвастал Алька. – Не веришь?

– И в сад не полезешь?

– Не полезу.

– Чепуха! Не может быть.

– А вот и не чепуха! – удовлетворенно сказал Алька, – Надо взять тяжелый камень, привязать к нему веревку и бросить камень через забор. А потом тащить за веревку. Как натянет он жилку, так и сработает контакт. Здорово придумал?

– Смотри ты! – удивился Валерка. – Правильно: сработает. – И быстро добавил: – Гляди, никому не разболтай. Обещал.

– Да что я – предатель! – снова горячо заверил Алька.

День 169-й

Вот мы и подошли к последнему, горькому дню в долгой череде дней, которую обозначили в самом начале и к которому терпеливо вели рассказ.

В той длинной череде этот день последний, но не последний в нашем повествовании. После этого произойдут и другие события, тоже не менее важные (особенно в жизни Альки Костикова).

Этот воскресный день 25 августа, когда до начала занятий в школе оставалось меньше недели, для героев нашей книжки проходил, как и обычно, в заботах, хлопотах, всяческих делах, а для кого-то просто в безделье… Давайте сейчас, в седьмом часу вечера, заглянем к ним на минутку, посмотрим, что делают они, о чем думают…

Динка Котова ехала в этот день в плацкартном вагоне скорого поезда, уносившего ее все дальше и дальше от жаркой и суетливой Ялты. Динка сильно загорела, отчего черные глаза ее на смуглом лице уже не казались такими черными.

«Разумеется, до негритянки мне далеко, – с улыбкой думала Динка, разглядывая свою руку, лежавшую на белой салфетке вагонного столика. – А вот на индианку, как писала Алику, я вполне похожа».

Она представила, как впервые войдет в класс. Все, наверное, удивятся. Еще бы, два с лишним месяца провела на море! Игорек, конечно, закричит:

– Учти: статью о Черном море даешь для первого номера!

А Толик Белявкин выдаст что-нибудь из области астрономии:

– Внимание! На нашем небосклоне взошла звезда первой величины!

Что скажет Алик, она не могла представить. Во всяком случае, рот у него до ушей растянется от радости. Это точно. Впрочем, может и сказать – ей одной, в коридоре:

– Признайся: миллионера Гарика забыла?

Динка улыбнулась и с нетерпением взглянула на проносившиеся за окном деревья, кусты, блеснувшую змейку ручья: «Скорей бы шел поезд!..»

Игорек только что вернулся с тренировки. Недовольный пришел. Тренер сказал: «Правая подсечка хромает». В том и загвоздка, что хромает, Игорек сам это видел. Да что поделаешь – не получается, хоть тресни. А тут зло его взяло.

– Получится! – вслух сказал он и сел к пишущей машинке. Он вставил лист бумаги и сверху прописными буквами выстукал одним пальцем: «ОБЯЗУЮСЬ». Подумал и рядом в скобках добавил: «железно». Далее на листе, один за другим, появились четыре пункта:

1. Каждый день два раза, утром и вечером, по 20 минут отрабатывать правую подсечку.

2. Через две недели добиться того, чтобы не терять при подсечке ни одного мяча.

3. В финальных соревнованиях победить Леню Петрова.

4. Получить к ноябрю второй спортивный разряд.

Прочитав пункты, Игорек остался доволен. Выстукал внизу имя, фамилию, поставил число, вытащил лист из машинки и приколол его кнопками над своим письменным столом.

Галка Гребешкова, подпоясавшись синим в цветочках передником, растирала в глубокой тарелке яичные желтки с сахаром. Тут же, на кухонном столе, лежал раскрытый журнал «Работница».

– Настоящий торт получится? Совсем настоящий? – заглядывая в тарелку с желтой массой, спрашивала любопытная Мариша.

– Пальчики оближешь! – пообещала Галка. – Раз в журнале советуют, значит, это вкусно. Мама с папой придут из театра, а мы – вот какие мастерицы! – торт на стол! Угощайтесь!

– Ой, как хорошо! – Мариша захлопала в ладоши. – А мне что делать? Белки тоже надо бить?

– Белки сбивать сейчас рано. В журнале специально предупреждают: могут сесть… Лучше банку с мукой достань.

Через пять секунд банка стояла на месте.

– А еще что?

– Телевизор иди смотреть.

– Не хочу телевизор! – сказала Мариша. – Хочу работать!

– Ну что ж я тебе дам?

– Что хочешь. – Сестренка была согласна на все.

– Тогда вот, – придумала Галка. – Вырезала в детском саду салфетки? Умеешь?

– Умею.

– Бери бумагу, ножницы – вырезай.

– Хорошо! – обрадовалась Мариша. – Только я здесь буду, рядом с тобой…

Валерка и Алька в тот же час вновь торчали в универмаге на первом этаже, где, сверкая лаком, никелем, цветными стеклами подфарников, длинными рядами стояли велосипеды, мотоциклы, мотороллеры. Но Валерка был верен своей мечте – больше всего привлекали его мопеды. Особенно «Верховина-3». Впереди, на рулевой втулке, – эмблема: блестящий лев изображен. Да, еще немного, и Валерка станет индивидуальным владельцем этой чудесной машины. Ах, какая машина! До чего же здорово придумано – легкий, удобный, садись, мотор заводи и газуй себе без никаких хлопот.

– Ну, будет, будет. Налюбовался! – то и дело дергал его Алька за руку. – Теперь пойдем на второй этаж. Мою вещь посмотришь…

Кира Павловна сидела в кабинете главного художника Василия Андреевича Волкова. Два эскиза декораций нового спектакля стояли на стульях возле его двери.

– А что, – взъерошив седые волосы, сказал Волков, – по-моему, недурно. Очень даже недурно. Поздравляю, Кира Павловна! И когда вы успели? Ведь недавно приносили. С тем – никакого сравнения! Сейчас и настроение передано, цветовое решение удачно. А перспектива!.. Ну и темпы у вас, должен сказать!

– Стараемся, – улыбнулась она.

– Все работа, работа… – Волков грустно посмотрел на художницу. – Кира Павловна, простите меня, вы – красивая женщина, молодая… Голубушка, личную жизнь-то когда думаете устраивать?

Она потушила на губах улыбку, сказала устало:

– Василий Андреич, я не люблю разговоров на эту тему. Устроить, поверьте, я давно могла бы. Вы меня понимаете?

– Понимаю, Кира Павловна, – сказал Волков. – Вы уж меня простите, не сердитесь на старика.

Вадим размахнулся и сильным броском послал блесну на середину широкого речного плеса. Он вновь принялся сматывать упругую леску, но желанной волнующей тяжести, бешеного рывка зацепившейся рыбы не ощутил. Впрочем, его это мало расстраивало. Две небольшие щучки, тускло блестевшие в прозрачном мешке, были, как он полагал, вполне достаточной наградой за его рыбацкие труды.

Вадим вновь размахнулся, но рука его так и застыла в воздухе. Из-за далекой, почти чернильной полоски тучи вдруг серебряно вспыхнул косой луч. И тотчас ожил лиловый лес, засветился луг с цепочкой островерхих стогов темного сена. И так захотелось взять кисть, торопливыми мазками заполнить на полотне этот удивительный мир красок, который, может быть, через минуту исчезнет и уже никогда больше таким не повторится…

Елена Сергеевна зашла к соседке всего на минутку – заглянуть в телевизионную программу. Но затянулась «минуточка» – в полчаса превратилась. А все соседка Клара. Очень ей интересно про Вадима было узнать.

– Неужели так и не пьет?.. И нисколечко? Вы посмотрите! Другие и лечатся, уколы принимают, а толку что…

– По-всякому складывается, – заметила Елена Сергеевна. – Сама не нарадуюсь. И характер у него будто другой стал. «Спасибо. Я сам. Не суетись. Посиди…» Задумчивый. На рыбалку ходит. Один. Только вот курит много.

– Ну, Елена Сергеевна, вы уж слишком хотите! Чтоб и не курил еще!

– Да это так, к слову… Багаж вот никак не приходит.

– Что же там, в багаже, – вещи хорошие? – полюбопытствовала Клара. – На Севере, говорят, любой дефицит достать можно.

– Что-то, конечно, приобрел… Но меня, знаете, – Елена Сергеевна улыбнулась, – вещь одна заинтриговала. Древняя очень вещь…

– Это что же такое? – Соседка близко придвинулась к Елене Сергеевне.

– Зуб мамонта. Не так меня, собственно, заинтриговала, как одного человека. Двенадцать лет ему, но, скажу вам, любопытная личность…

Толстенький Котя сидел на лавочке, вкопанной у палисадника, за которым стояли высокие мальвы с красными цветами, и болтал ногой. Кот Тимофей круглыми зелеными глазами внимательно следил за этой качающейся ногой. Время от времени он приподнимался и ударял ее лапой. Сильнее всего интересовал его шнурок. Но шнурок был тонкий, засаленный, и зацепить его не удавалось.

Розовощекий брат Толика на минуту опускал голову и грозил Тимофею пальцем:

– Побалуешься у меня! Попробуешь хворостинку!

Но Тимофей хворостинки не боялся. Снова нацеливался зелеными глазами на шнурок.

А Котя, сделав внушение Тимофею, поднимал голову и снова смотрел вдоль улицы. Где же Толик? Обещал прийти и вместе с Котей склеить коробчатый змей. Обещал, а сам пропал куда-то. Сиди вот тут, жди его!

А в это время на площадке Толик, Мишка и Тигра сидели возле футбольных ворот на бревнышке и держали «тайный военный совет».

Тигра ударил рукой по своей сбитой в одном из футбольных сражений коленке и убежденно сказал:

– Все это треп на постном масле! Валерка нарочно слух распустил, чтоб в сад не лазали.

– Ты много знаешь! – отмахнулся Мишка. – Ты проверял, да?

– Обождите, – поморщился Толик и в десятый раз спросил: – Ну, а что, что там может быть?

– Мин сто штук понаставил! – засмеялся Тигра.

– Колючую проволоку протянул? – задумчиво продолжал Толик. – Так это ерунда. Важность – проволока! Ток подключил? Провода были бы видны…

– Ты уж придумаешь! – поморщился Мишка. – Ток не станет подключать. Током может убить.

– Яму выкопали и водой залили, – опять засмеялся Тигра. – Как древние, когда мамонтов ловили. Да говорю же вам: туфта все это. Треп на постном масле.

– Может, и правда треп? – сам себя спросил Толик. – Как говорится, психологический ход…

– Вот черти, – вздохнул Мишка. – Загадали загадку!..

Петр Шмаков открыл замок на дверях сарая и, как верного боевого коня, похлопал своего «ИЖа» по тугому седлу.

Пора прощаться. Скоро придет Галкин, вручит оставшиеся деньги и выведет мотоцикл из сарая. Петр откинул брезент в коляске. Там, как всегда, лежали два шлема. Красный – который пошире, его, и желтый. Желтый, бывало, Кира надевала. Удивительно: она и в шлеме была красива. Глаза большущие, губы пухлые, волосы золотистые, из-под шлема по плечам вьются…

Кира. В последнее время совсем редко видятся. И разговор, как в заводской проходной или столовке: «Привет!.. Ну, как живешь?.. Что новенького?..» Отчего это? Не потому ли, что Вадим приехал? Хотя не похоже. Здесь вроде больше он не появлялся. Уж Алька бы доложил.