Текст книги "Глубокая разведка"

Автор книги: Владимир Добряков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

– Что ж, – говорит он, – я рад, что где-то, помимо нас, эти справедливые принципы положены в основу социального устройства. Раз они известны, значит, применены и на практике. Есть ли смысл организовывать жизнь иначе, если известны наиболее эффективные и наиболее справедливые принципы?

– Должен вас разочаровать и огорчить. В большинстве Миров, известных нам, эти принципы известны, но воплощены они далеко не во всех этих Мирах.

– В чем же причина?

– Причин много. А главная из них – человеческая жадность. Стремление к обогащению любой ценой. Во всех Мирах, где принципы коммунизма восторжествовали, путь к этому был долгим и тяжелым. И далеко не всегда прямым.

– Вот как? – ор Кинбрус сокрушенно качает головой.

– А у вас, как я понял, общественная жизнь построена именно на этих принципах?

– А может ли быть иначе? Какое еще устройство может существовать в обществе, где невозможно скрыть свои мысли? В незапамятные времена, когда мы еще не до конца овладели пси-энергетикой, существовали другие уклады. Большинство государств, тогда у нас еще существовали отдельные государства, основывались на так называемом рынке. Выгодно продать, выгодно купить. Но здесь в основе всегда лежал обман. Как, бишь, это называлось? Стури, ты недавно сдавал историю, должен помнить.

– Это называлось коммерческой тайной, – улыбаясь, отвечает Стури.

– Вот-вот! А каким образом вы сохраните в нашем обществе какую-либо тайну? А без этой коммерческой тайны всякая рыночность теряет смысл.

– И этот процесс прошел у вас безболезненно?

– Мне будет проще ответить на этот вопрос, – говорит Стури. – Я действительно недавно сдавал экзамен по истории ору Гелаэну. Противодействие было. Сторонники рыночной экономики, в основном те, в чьих руках сосредотачивались основные богатства, организовали настоящую охоту на людей, у которых наиболее ярко были выражены парапсихологические способности. А поскольку в их руках были сосредоточены богатства и власть, они наняли очень много сторонников. В результате разразилась гражданская война в глобальном масштабе. Она длилась около десяти лет и стоила многих жертв. Это была предпоследняя война в нашей истории.

– Значит, была еще одна война?

– Была. Но завтра вам о ней лучше расскажет ор Гелаэн. Он специалист именно в этой области и написал на эту тему две диссертации.

– Хорошо. Отвлечемся от этой темы. Вернемся к вопросу, который я до конца не выяснил. Ваша энергетика, как вы объяснили, использует несколько основных источников. Это в первую очередь энергия солнечного излучения. Во-вторых, ветроэнергетика; в-третьих, биологические аккумуляторы; и, наконец, установки, использующие термоэлектрический эффект. Но, как известно, все эти источники не способны создавать достаточно большие мощности. Как же вы выходите из положения, когда возникает потребность в больших расходах энергии?

– Прежде всего, ор Андрей, вы заблуждаетесь. Наши солнечные станции способны создавать довольно высокие мощности. Достаточно сказать, что вся наша металлургия использует исключительно солнечную энергию. Ну а больше чем для металлургии, мощности нам просто не нужны. Правда, для двух своих звездолетов мы создали иные источники энергии. Они основаны на полном высвобождении энергии, заключенной в материальных телах. Но на планете мы их не используем. Здесь они просто не нужны. В пределах планеты мы прекрасно обходимся без транспорта. Зачем строить громоздкие и опасные конструкции, когда я мысленным приказом перенесу любой груз в любую точку планеты? И сам могу перенестись, куда мне требуется.

– Действительно. Это вам ни к чему, – соглашаюсь я. Перед обедом наши женщины удаляются куда-то с Делой и Клетой. Отсутствуют они недолго и возвращаются одетыми в «местном» стиле. И не просто местном, а в молодежном. На них голубые атласные халатики, отделанные белым мехом, и ажурные сетчатые гольфы. У Наташи голубые, у Лены белые. Только обувь они сохранили свою. На ногах у Лены белые чешки, у Наташи – красные. Теперь они в полном соответствии с привычными для них цветовыми гаммами.

– Давайте займемся теплой одеждой для ваших товарищей, – предлагает после обеда ор Кинбрус.

Для начала он демонстрирует то, что имеется у них в наличии. Дмитрий с Сергеем примеряют белые меховые куртки-плащи с капюшонами. Они очень легкие и теплые. Но я не могу одобрить такой выбор. Ярко-белый мех будет заметен даже на снегу. Когда ор Кинбрус с сыновьями были от нас почти за километр, эти куртки сверкали на солнце. Высказываю свои соображения ору Кинбрусу. Он соглашается и ведет нас в центральный зал. Замечаю, что Дмитрий порывается что-то сказать, но не может решиться.

В зале ор Кинбрус совершает какие-то манипуляции с прямоугольным сосудом. Сосуд в виде чечевицы на соседнем столе начинает светиться, «вскипает». Наконец он исчезает, и над столом одна за другой «зависают» куртки различных фасонов и расцветок. Их можно подробно рассмотреть со всех сторон, разве что руками потрогать нельзя. По команде с пульта у курток распахиваются полы, поднимаются рукава или капюшоны, показывается действие застежек. Замечаю, что все демонстрируемые изделия имеют светлые тона.

Останавливаю свой выбор на светло-серых замшевых куртках с капюшонами. Внутри у них все тот же белый мех. Такого же качества и расцветки замшевые брюки и невысокие, но теплые серые сапоги завершают экипировку наших товарищей. Ор Кинбрус кивает, и через полминуты на столе лежат полные комплекты зимнего обмундирования. Наш хозяин даже поправил мое упущение и добавил к комплектам светло-серые, меховые кожаные перчатки.

Ребята дивятся, а у меня возникает ассоциация с синтезатором. На нем тоже в считаные минуты можно получить любой предмет, вплоть до оружия. Впрочем, здесь с этим должно быть сложно. Ведь ор Кинбрус не создает эти предметы, а перемещает их телекинезом с какого-либо склада. Вряд ли здесь имеются арсеналы. Анатолий тем временем неожиданно предлагает:

– Раз здесь все это так просто делается, почему бы нам, по примеру наших женщин, не одеться в местном стиле? Одно Время знает, сколько мы здесь еще проживем. Не стоит быть белыми воронами. Надо выглядеть адекватно.

Я не возражаю, и ор Кинбрус демонстрирует нам целый гардероб рубах, колготок и сапог. С рубашками дело обстоит просто, мы выбираем такие же кремовые с серебряной каймой, как и у наших хозяев. А вот колготки заставляют задуматься. У меня создается впечатление, что эта Фаза начисто игнорирует темные тона. Но о вкусах не спорят и в чужую Нуль-Фазу со своим уставом не лезут. Предоставляю выбор ору Кинбрусу. Тот оценивающе смотрит на нас и начинает раздавать появляющиеся на столе вещи. Мне достаются колготки изумрудного цвета. Они выполнены из тонкого эластичного материала, отливающего каким-то блеском. Сидят на ногах они удивительно плотно, без единой складочки. Еще через минуту ор Кинбрус раздает нам белые с разноцветными отворотами сапоги. У них нет ни «молний», ни других застежек. Они натягиваются как гольфы. Впечатление такое, что они безразмерные.

Еще спустя пять минут мы выходим к нашим женщинам и к хозяйкам. Все в восторге. Теперь мы полностью вписались в «местный интерьер».

До позднего вечера, с перерывом на ужин, ор Кинбрус, его сыновья и дочери знакомят нас с подробностями жизни биологической цивилизации. Должен признать, что мои представления об этих цивилизациях были весьма далеки от истины. Я по наивности считал их застывшими где-то на уровне чуть выше первобытно-общинного строя. В лучшем случае, на уровне раннего Средневековья. Просто у меня в голове никак не укладывалось, что общество может успешно развиваться и достигнуть очень высокого уровня, не используя ни паровых машин, ни электрических двигателей; не создавая гигантских электростанций и ядерных реакторов; не вырубая леса, не загрязняя реки и моря. И, самое главное, в этом Мире полностью отсутствует главный источник загрязнений и опасности – транспорт. Нет полчищ автомобилей с их букетом вреднейших выбросов, нет паровозов и тепловозов, нет самолетов. Они здесь просто не нужны. Единственный вид транспорта, укоренившийся здесь, лошади. Ими пользуются для неспешных поездок на близкие расстояния. Например, при перегонке стад или на охоте.

Охота здесь из средства добычи пищи преобразовалась в спорт. Охотники и добыча состязаются на равных. Местные жители на охоте используют только копья и луки. Причем никогда не прибегают в этих случаях к телекинезу, чтобы направить стрелу точно в цель. Попал так попал. А промазал, значит, промазал.

Много столетий назад этот народ выбрал свой путь развития и на этом пути добился таких успехов, что многим Фазам было чему у него поучиться. Я не говорю о биологии, генетике и медицине. Здесь они, вообще, вне конкуренции. Но и в таких науках как физика, математика, химия, жители этой Фазы не только не отстали от других, но в некоторых областях даже вышли вперед.

Университетское образование здесь всеобщее и обязательное. Правда, оно носит некий, наполовину заочный характер. Семилетний курс обучения может быть растянут на пятнадцать, двадцать лет, а может быть пройден за три, четыре года. Здесь никто никого не торопит и не подгоняет. Ор Кинбрус имеет степень, соответствующую доктору, в области генетики. Ора Кинбрус – кандидат биологии. Стури пишет диссертацию по истории. Дела и Клета учатся на медицинском факультете, а Кист – будущий химик. Он хочет работать с отцом и разработать такие кормовые добавки, чтобы кожа животных заранее приобретала нужный цвет.

Лена выражает сомнение в успехе этой затеи. Кист улыбается и показывает на свои желтые колготки:

– Они сплетены или сотканы гусеницами каха, маленькими бесцветными червячками. Раньше каха выделяли только белые нити, и изделия, сформированные ими, приходилось потом окрашивать. Пятьдесят лет назад ор Гонц и ор Перус разработали для каха пищевые добавки и произвели необходимые генетические воздействия. Теперь имеются семейства каха, выделяющие нити всех цветов видимого спектра.

Интересная беседа заканчивается поздним вечером. Мы расходимся по своим помещениям. Лена принесла в нашу комнату транслятор, и мы с ней долго любуемся записями выступлений звезд сексуального театра. Как я и предполагал, это не имеет ничего общего с порнографией или эротическими шоу, которые я наблюдал в других Фазах. Иногда Лена останавливает запись, и я без ложной скромности могу сказать, что у нас с ней получалось не хуже. Ну, если и хуже, то ненамного.

Когда мы сидим за завтраком, ор Кинбрус объявляет, что ор Гелаэн уже прибыл и ждет нас в центральном зале. Мы быстро сворачиваем трапезу и порываемся бежать к долгожданному гостю. Но бдительная ора Кинбрус останавливает нас и заставляет съесть по чашке целебных ягод. Возражать не приходится. Работа работой, а курс лечения прерывать не следует. Здоровье превыше всего.

Пожалуй, пока я нахожусь в этой Фазе, я не устану дивиться ее достижениям. «Старейший» житель выглядит никак не старше Пятидесяти лет. Даже моложе. Его длинные, черные как крыло ворона волосы совершенно не тронуты сединой. Сколько же ему лет на самом деле?

Когда ор Гелаэн встает нам навстречу, я поражаюсь еще больше. У него стройная, спортивная, почти атлетическая фигура. На лице никаких морщин, лишь в уголках глаз небольшие складочки. Его одежда: рубаха, колготки и сапоги, выдержана в светло-бежевом тоне. Кроме того, на плечах накинут длинный плащ из тонкой кожи бежевого, с розовым оттенком цвета. Плащ на воротнике и по нижнему краю отделан рыжим мехом.

Ор Гелаэн приветливо улыбается нам. Но я, увидев его улыбку, невольно вздрагиваю. Слишком уж она напоминает…

– Старый Волк, – шепчет Лена.

Видимо, у нее возникают такие же ассоциации. Но это, разумеется, только мимолетное сходство, не более. И потом, что такое улыбка? Проявление состояния души, ее натуры. В конце концов, Старый Волк, хотя и враг, но тоже человек. И, если подходить строго, не такой уж и плохой человек. Скорее всего, только случайность привела его в лагерь наших врагов, а не в наш. Как и Кору Ляпатч. Кстати, неслучайно они работают вместе.

Пока эти мысли вихрем проносятся в моей голове, ор Гелаэн знакомится с нами, и мы рассаживаемся вокруг него. Он еще раз улыбается и говорит отнюдь не старческим голосом:

– Ора Кинбрус объяснила мне, что вас интересует. Я сразу перейду к делу и прочитаю вам лекцию о Великом Нашествии. У вас может возникнуть множество вопросов, поэтому я не рассчитываю уложиться в один день. К сожалению, завтра у меня снова экзамен, мы закончим послезавтра. Стури, будь добр, поставь поудобнее видеопанель, чтобы всем хорошо было видно. Еще чего-то не хватает для длительной беседы… Ах, да! Совсем забыл. Старею.

Он усмехается и качает головой. Мы улыбаемся, понимая, что «дядя шутит». А ор Гелаэн обращается к нашему хозяину:

– Насколько я знаю, в вашем хозяйстве того, что мне нужно, нет? Придется заглянуть в свои погреба.

Ор Гелаэн качает головой, и на столе появляется пузатая бугылка темного стекла, емкостью поболее литра. Рядом на блюдце стоит хрустальная рюмочка. Я, в свою очередь, качаю головой. Вот, что значит телекинез. А ор Гелаэн, посмотрев на нас, улыбается, и на столике появляются еще рюмочки, в количестве, соответствующем численности нашей команды. Гелаэн поясняет:

– Здесь этот напиток непопулярен. Но в преклонном возрасте, особенно при такой работе, как у меня, он необходим. Зато у вас, я знаю, он пользуется спросом. Здесь же это зелье – удел стариков. Молодые его избегают. И правильно делают. Но вы-то народ, к этому привычный. Отбросьте излишнюю скромность и угощайтесь. Вам это не повредит. Тем более что такое вы у себя вряд ли пробовали.

Ор Гелаэн наполняет рюмочки темно-коричневым напитком, и по залу распространяется несравненный аромат хорошего коньяка. «Хорошего» – слабо сказано. Беру рюмку, принюхиваюсь и делаю маленький глоточек, задерживая напиток во рту. Вот это – да! Не ожидал встретить такое в этой Фазе. Если здесь этот коньяк – удел стариков, то в других Фазах он – удел избранных. Я такой коньяк пробовал всего два раза в жизни. Первый раз меня угощал Маг Жиль. У нас, в Нуль-Фазе, такой коньяк по Линии Доставки могли заказывать только Маги, а на синтезаторе его, пожалуй, никто не решился бы сотворить. Все равно ничего не получилось бы. Второй раз я пил его во время работы в одной из Реальных Фаз. Я работал в образе крупного бизнесмена, и мы с партнером, завершив переговоры, обмывали многомиллионную сделку.

А ор Гелаэн, сделав маленький глоток коньяка, помолчав и сосредоточившись, начинает рассказ:

«Итак. То, что вас интересует и о чем я собираюсь вам поведать, носит в нашей истории название Эпохи Великого Вторжения, или Нашествия. Никогда до этого, и, надеюсь, что и впредь не будет такого, наша цивилизация не стояла так близко к своей гибели.

Все началось с того, что неизвестно откуда появились люди, пожелавшие вступить в переговоры с нашим „правительством“. Тем, кто их на это уполномочил, было невдомек, что никакого правительства у нас нет. Все сложные вопросы решаются на сходе старейшин. Но раз кто-то желает изложить какие-либо предложения сходу старейшин, нет причин ему отказывать.

Сход собрался и выслушал одного за другим всех „парламентеров“. Причем это было сделано в разных местах, но почти одновременно. Так, что каждый „парламентер“ или, как они себя называли, „посланник“, был уверен, что он один добился желаемой встречи.

Говорили „парламентеры“ примерно одно и то же, но разными словами и с различными вариациями. Но старейшин интересовало не то, что они говорили, а то, о чем они умалчивали. А умалчивали или недоговаривали „парламентеры“ о многом. Старейшины тщательно проанализировали все высказанное и невысказанное и пришли к выводу, что „парламентеры“ сами толком не знают, что они предлагают, и от чьего имени выступают.

Все они утверждали, что являются полномочными представителями могущественной Федерации галактического масштаба. Они предлагали нашему Миру вступить в эту Федерацию на правах рядового члена. Что это были за права, они не сказали. Впрочем, они и сами об этом ничего не знали. Какие условия будут поставлены, если мы согласимся вступить в Федерацию, „парламентеры“ тоже не знали. Но они предупредили, что в случае отказа к нашему Миру будут применены некие санкции. О природе этих санкций тоже не было сказано ни одного толкового слова. Точнее, „парламентеры“ говорили об этом. Но каждый говорил то, что позволяла ему его фантазия. Они попросту угрожали, запугивали, сами при этом не зная, какая сила за ними стоит и на что эта сила способна.

Понятно, что при таком раскладе ни о каких переговорах, ни тем более о безоговорочном вступлении в эту „федерацию“, не могло быть и речи. Старейшины задавали каждому „парламентеру“ один и тот же вопрос: какие выгоды и преимущества нашему Миру принесет вступление в эту „федерацию“. И опять эти „парламентеры“ начинали нести околесицу, каждый в меру своего воображения.

Какой они могли получить ответ? Только один: „Нет!“ „Парламентеры“ заявили, что Федерация от своих намерений никогда не отказывается. Раз она решила присоединить наш Мир к себе, то так оно и будет. Но поскольку мы отказались присоединиться добровольно, то теперь с нами будут разговаривать „по-другому“. В итоге мы будем рады вступить в Федерацию, но теперь условия будут уже другие. Какие будут эти другие условия, сказано также не было.

Высказав эти угрозы, „парламентеры“ покинули наш мир. Причем покидали они его весьма своеобразно. Они просто уходили и исчезали. Впечатление было такое, что они сворачивали за угол невидимой стены».

Свои слова ор Гелаэн сопровождает демонстрацией на мониторе. Увидев, как исчезают «парламентеры», мы с Леной переглядываемся. Слишком уж это напоминает нам то, как ушел от нас тот, кого мы принимали за святого Moгa. А ор Гелаэн продолжает свой рассказ:

«Около трех лет ничего не происходило, и все уже начали забывать о „парламентерах“, столь незадачливо проваливших свою миссию. Но оказалось, что в одном эти „парламентеры“ все же не солгали. Федерация от своих намерений никогда не отказывается. „Парламентеры“ явились вновь. На этот раз их было трое. Они потребовали встречи со Сходом старейшин. Именно потребовали. В отличие от прошлого своего появления, держались они так, словно за ними действительно стояла могущественная сила, а сами они разговаривали с вождями побежденных племен.

„Вам дается последняя возможность добровольно присоединиться к Федерации на правах рядового члена, – заявили они. – У вас было достаточно времени на размышление. Ваше решение?“ „Оно неизменно, – ответили им. – Нет. Другого ответа не будет“. „В таком случае вас присоединят силой. Но тогда вы уже будете не рядовым, а колонизированным членом Федерации“. „Силой? – удивились старейшины, – вы полагаете, что это возможно?“ „Никто не устоит перед могучими и неисчерпаемыми силами Федерации! – высокомерно заявил один из „парламентеров“. – И более сильные Миры склонялись перед Великой Федерацией. Что же касается вас, то ваш оборонный потенциал нам хорошо известен. Вы не продержитесь и трех дней“.

Старейшины даже растерялись от такой наглости и поначалу хотели просто выставить „парламентеров“ вон. Но потом решили попытаться закончить „переговоры“ мирным путем. Тем более что они поняли: перед ними опять стояли посредники, просто повторяющие вложенные в них слова. Трансляторы, не более. „Вы допускаете серьезную ошибку, свойственную, впрочем, всем завоевателям: серьезно недооцениваете наши силы и столь же серьезно переоцениваете силы вашей Федерации. Но, в любом случае, мы стремимся избежать решения вопросов силой. Передайте властителям вашей Федерации, что мы приглашаем их за стол переговоров, с целью выработки общей позиции и принятия компромиссного решения“.

К такому повороту событий „парламентеры“ оказались не готовы. Они изъявили желание сделать перерыв. Было понятно, что они сообщат об этом предложении тем, кто их послал, и в дальнейшем станут действовать в соответствии с их решением. К сожалению, известные нам средства связи использованы не были, и содержание этого разговора осталось для нас неизвестным. „Парламентеры“ вернулись к старейшинам с видом победителей, собирающих дань с покоренных племен.

„Те, кто нас послал, никогда не снисходят до переговоров с рядовыми членами Федерации. И тем более они никогда не общаются с колонизированными членами. Так что вам придется удовлетвориться переговорами с нами. Мы имеем для этого все полномочия“. Старейшины чуть не покатились со смеха, но сдержали себя. Ор Келан выразил общую мысль, заявив: „Посланцы, вы забываете, что мы – не рядовые члены вашей Федерации и уж никак не колонизированные. Мы суверенный Мир, имеющий не меньше прав, чем ваша Федерация. И мы ни на йоту не намерены отступаться от этих прав“.

„Это вы так считаете и надеетесь! – последовал дерзкий и высокомерный ответ. – На самом деле ваша судьба решена. Отказавшись вступить в Федерацию добровольно, вы выбрали свою участь. Готовьтесь к худшему. Впрочем, никакие приготовления вам уже не помогут. Последнее слово всегда остается за сильнейшим!“ – „Да, за сильнейшим, – согласился ор Келан и тут же добавил: – Если у него еще останется сил его произнести“.

„Парламентеры“ не поняли намека и гордо удалились. А старейшины приняли решение: готовиться к отражению агрессии. В том, что она начнется, старейшины не сомневались. Слишком уж недвусмысленно прозвучали угрозы. В течение суток о нависшей опасности было извещено все население, и объявлена мобилизация. Вскрыли арсеналы, законсервированные еще со времен Гражданской войны. Много раз ставился вопрос об уничтожении складов оружия, но всегда один или двое старейшин выступали против, и вот теперь это оружие пригодилось. Впервые за многие сотни лет жители взяли в руки винтовки, автоматы, пулеметы и гранатометы. Впервые тщательно сохраняемая тишина нарушилась грохотом выстрелов и громом разрывов. Мало было взять в руки оружие, надо еще вспомнить, как им пользоваться.

Хотя к вторжению и готовились, началось оно неожиданно. В разных местах планеты, как из-под земли, возникли многочисленные отряды вооруженных людей. Их было несколько тысяч. Ближайшие к месту их появления населенные пункты и хутора были застигнуты врасплох. Пролилась первая кровь. Расправы, творимые наемниками, поражали своей бессмысленной жестокостью. Как выяснилось потом из показаний пленных, наемники имели четкие инструкции. Поразить, ошеломить, посеять ужас и тем самым заставить отказаться от попыток сопротивления. Но они добились обратного эффекта. Те, кто еще надеялся, что можно обойтись без кровопролития, без убийств, без всех этих ужасов войны, отбросили всякие сомнения. Весь народ, как один человек, взялся за оружие.

И плохо пришлось наемникам. Опьяненные первыми „победами“, они уверовали, что им никто не может противостоять; что этот аграрно-патриархальный Мир, многие столетия не знающий, что такое война, они завоюют шутя, играючи. Они „псы войны“, сделавшие войну своим ремеслом, живущие войной и убийствами, натасканные и науськанные, никак не могли понять, что невозможно победить народ, решивший бороться за свою свободу, отстаивающий свою Родину. Если, конечно, у этого народа есть желание: сражаться до конца, не считаясь ни с чем. А этого здесь было в избытке. Но у этого народа было и еще кое-что, о чем агрессоры не подозревали и с чем они до сих пор не сталкивались. Точнее, об этом их или не предупредили, или посчитали, что это не имеет существенного значения. И еще раз просчитались».

То, что мы видим на мониторе, приводит в изумление. Мы восхищенно крякаем и качаем головами. Да, на такое агрессоры явно не рассчитывали.

Батальон наемников движется к поселку. Они хорошо знают тактику боя, так как впереди и на флангах движется боевое охранение. Вот головная застава доносит, что поселок обороняет отряд местных жителей. Наемники с усмешечками начинают готовиться к бою. Сейчас мы этих партизан-фермеров раскатаем! Расправимся, как повар с картошечкой! Мало не покажется! Они разворачиваются для атаки по всем правилам воинского искусства и щедро обстреливают позиции обороняющихся из минометов и безоткатных орудий.

Обстреливали они пустые окопы. Защитники бесследно исчезли из них, едва лишь в воздухе завыли первые мины. Но наемники этого не знали, так как не видели никакого движения. Полчаса они долбят позиции и устремляются в атаку. И в этот момент на их флангах и в тылу из ничего появляются отряды местных жителей и режут наступающих кинжальным огнем пулеметов. Бросающихся в панике назад встречает плотный автоматный и винтовочный огонь.

Но наемники тоже не пальцем деланы. Это все-таки «псы войны». Оправившись от потрясения, они группируются и снова вступают в бой. И снова наносят удар по пустому месту. Только что здесь были вооруженные люди, которые стреляли по наемникам. И вдруг их здесь уже нет. Они снова появляются в тылу и на флангах, и снова выкашивают ряды наемников плотным огнем. Так повторяется раза два-три. Через полчаса все кончается. Уцелевшие «псы войны», поняв бессмысленность боевых действий против людей, в совершенстве владеющих телепортацией, бросают оружие и поднимают руки.

«Пять раз вторгались наемники во все больших и больших количествах, – продолжает ор Гелаэн, – но все эти орды растаяли, растворились без следа. Так исчезает глыба льда, брошенная в котел с кипящей водой. На какое-то время наступило затишье. Но мы знали, что этим завоеватели не ограничатся, и готовились к эскалации агрессии. Пришел черед боевой техники. Бронемашины, артиллерия, ракетные установки, авиация. Все это в изобилии хлынуло на нашу землю».

Мы видим, как из ниоткуда возникают колонны танков и других бронемашин; и тех, какие мы видели в других Фазах, и тех, какие даже мы никогда не видали. Несметное количество орудий и ракетных установок становится на позиции. В небе возникают армады вертолетов, самолетов и других невиданных летающих машин.

Я смотрю на это нашествие и невольно восхищаюсь энергетическими возможностями неведомых завоевателей. Когда мы, в свое время, готовились к отражению атаки ЧВП на нашу Нуль-Фазу, среди прочих предложений обсуждалась возможность переброски по прямому переходу нашего галактического крейсера «Енисей» в район расположения гигантского лазера со звездной накачкой. Этим лазером ЧВП намеревался пробить темпоральные барьеры и активировать в нашей Фазе цепную азотно-кремниевую реакцию. Замысел был неплохой. «Енисей» распылил бы дьявольскую установку на фотоны. Но все уперлось в энергетический барьер. Чтобы перебросить такую махину по межфазовому переходу, энергию пришлось бы копить несколько дней. А этих дней у нас не было. Вот и пришлось нам пойти на темпоральное преступление. Андрей Злобин отправился в Прошлое, уничтожил запальный рубиновый сердечник и тем самым образовал в той Фазе Схлопку Времени.

Мы бы ни за что не решились на такой шаг, если бы у нас тогда хватило энергии, чтобы протащить «Енисей» по переходу. А ведь возможности Нуль-Фазы в этом плане были весьма немалые. Здесь же общая масса переброшенной по переходам техники во много раз превышала массу «Енисея». Невольно напрашивались сравнения. И далеко не в нашу пользу. Впрочем… Вполне возможно, что силы «федерации» использовали другую природу переходов. Как-то иначе воздействовали на темпоральные поля, чем мы или ЧВП. Даже не «возможно», а наверняка. Ведь и наша установка создания переходов, разработанная с моей помощью Анатолием, работает на другом принципе и не требует огромных энергетических затрат. Хотя мы же не пробовали протаскивать по создаваемым нами переходам тяжелую технику.

А над столом, где работает «видеомонитор», начинает твориться такое, что я быстро отвлекаюсь от этого «экскурса в историю». Ор Гелаэн после паузы, во время которой он не забывает сделать глоток коньяку, комментирует происходящее:

«Поняв, что невозможно на равных сражаться с противником, который в совершенстве владеет телепортацией, силы „федерации“ приняли, на первый взгляд, верное решение. Против техники и артиллерии телепортация не защитит. Раз невозможно уничтожить живую силу противника, то следует лишить ее средств существования, баз снабжения, уничтожить потенциал цивилизации, стереть ее с лица земли. Но они не приняли во внимание наше второе „секретное“ оружие. Кроме телепортации, наши люди владеют еще и телекинезом».

Танки рвутся прямо на исходных позициях. Взрывами срывает многотонные башни, и они, весело кувыркаясь, порхают над горящими машинами. От детонации боекомплектов вспучивает корпуса гигантских бронированных «черепах», и сквозь трещины в броне рвется лиловое пламя. Рвутся боекомплекты на артиллерийских позициях. Детонируют снаряды в стволах орудий. Вспыхивают ракеты на стартовых установках. А те, которые успели взлететь, вместо целей поражают свое же боевое охранение.

А в воздухе творится огненный Апокалипсис. Несметные эскадры вертолетов, самолетов и прочей техники одновременно обращаются в огненный фейерверк. В баках машин самовоспламеняется топливо, а подвешенные ракеты и бомбы «хором» взрываются. И все это огненным дождем опадает на землю. Зрелище и жуткое, и захватывающее.

«На орбиту, – рассказывает ор Гелаэн, – были выведены четыре станции, оснащенные термоядерными ракетами. Это был „последний аргумент“ со стороны агрессоров. И был он такой же безуспешный и разрушительный, как и все предыдущие».

Высоко-высоко в небе один за другим, с интервалом в несколько секунд, загораются ослепительно-яркие факелы, на несколько мгновений затмевающие солнце. Вот и все. Через несколько минут по поверхности планеты проносится шквал. Это – значительно ослабленная огромным расстоянием и толщей атмосферы ударная волна.

«Много возни было с радиоактивными осадками. Но в конце концов решили и эту проблему. Их постепенно телекинировали в сторону Солнца. И вновь наступило затишье. В том, что оно временное, ни у кого не было сомнений. До сих пор против нас действовали наемники, „псы войны“, или „пушечное мясо“. Следовало ждать выхода на сцену тех, кто затеял все это дело. Так сказать, появления главных сил».

Здесь ор Гелаэн делает перерыв, а мы, пользуясь паузой, задаем вопросы:

– Ор Гелаэн, – спрашиваю я, – насколько нам известно, эти силы никогда и нигде не действовали самостоятельно, если можно так выразиться, своими руками. Везде и всюду они использовали или «пятую колонну», или наемников из других Миров. Следует ли понимать, что вас они удостоили прямым вмешательством? Или они опять действовали чужими руками?