Текст книги "Оружейник Тесла (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Ближайшая тревожная группа?

– Семь минут на вертолете. Двенадцать – на машинах. Если понадобится привлечение дополнительных сил – в райцентре милиция. В двенадцати километрах – воинская часть.

– Знаешь, Петр Евгеньевич, что я тебе скажу. Для села такая куча новых лиц – перебор. Будут все время судачить, что было село как село, а тут городских понаехало... Продумайте этот момент еще раз, Петр Евгеньевич.

– Будет сделано. Тут еще есть домик лесника. Он я двух километрах от нашего дома. Можно там разместить группу прикрытия. Они и будут лес держать под контролем. И на выручку придут, если что.

– А что лес? Смотрели, там какие-то маршруты, по которым можно легко уйти, имеются?

– Маршруты есть, но достаточно сложные. По распутице никак не уйти.

– Ну, понятно. А шоссе? Тут же дорога недалеко. Подумал, что вышел на шоссе, проголосовал, и нет нашего старичка, поминай, как звали.

– Константин Львович, я и это продумал. Я ведь был на местности. Там к дороге кустарник густой примыкает. Ни один человек через кустарник не проберется за здорово живешь.

– Да, Петр Константинович. Задал нам Старик задачек. И так сделай, и этак, и все ему угоди, потому как ему уже вон сколько годочков стукнуло! Не можем поставить серьезную охрану – потому как не хочет он чувствовать себя, как в тюрьме. И рисковать им не имеем права. Вот что. Меня эти предложения не устраивают. Место – согласен, Колычево многих других предпочтительнее будет. На нем и остановимся. А вот режимом объекта надо серьезно заняться. И более, чем тебе, никто в этой сфере не сделает. Согласен со мной, стариком?

– Так точно!

– Ну и молодец! Ступай, ступай, а то и не поешь тут из-за меня, старика.

Как только майор вышел, старик-генерал хмыкнул, набил вересковую трубку превосходным английским табаком, и закурил, предоставляя дыму самостоятельно стягиваться дымными кольцами к потолку.

Глава двадцать первая

Конец разгульной жизни Жанны Крючковой. Неожиданная встреча.

Москва, улица Молодцова.

Жанна вышла из дому около полудня. Недалеко от ее дома стояли две машины. Одна подъехала к Жанне, это был Жигуленок, семерка, за рулем которой сидел известный продюсер и бывший актер, Александр Симонович.

Петр Евгеньевич Корчемный отметил время контакта, включил прослушку, он теперь мог слышать разговор, происходивший в жигуленке до мельчайших подробностей. Александр поставил разговор достаточно умело. За то время, что он "выруливал" от дома до станции метро, он сумел заинтересовать Жанну собственной особой. Это было несложно, особенно, когда Жанна осознала, кто ее везет в автомобиле. Как верно оценил майор, слово "продюсер" имело на Жанну такое же действие, как взгляд удава на кролика. Правда, у Жанны были ушки не кроличьи, скорее всего, чебурашечьи. На удивление просто и быстро они договорились о встрече после репетиции. Александр Витальевич всю дорогу шутил, восторгался красотой своей "неожиданной" попутчицы и говорил глупые фразы типа того, что эта встреча не является случайной.

Жанна от этих слов млела, таяла и вела себя так, как ведет девятиклассница на первом свидании. Скорее всего, играла, но играла хорошо, без фальши, с энтузиазмом.

Это все хорошо, но как она поведет себя потом, когда ей сделают предложение, от которого проще отказаться, чем согласиться? Или, все-таки, рискнет? Есть в ней какая-то авантюристская жилочка, есть... Если мы все правильно предполагаем, то Жанна должна согласиться. Зря я, что ли, с психологом общался? По-моему все рассчитано до мелочей.

И Петр Евгеньевич, проследив, как Жанна выскакивает из авто и исчезает в недрах метрополитена, вышел навстречу припарковавшемуся ухажеру. Симонович припарковался неправильно, Корчемный, естественно, тоже. Гаишник с самой благообразной внешностью уже шел к ним, помахивая полосатым жезлом. Наверняка, подсчитывал стоимость штрафа, который сейчас наложит, правда, машинки отечественные, штраф в рублях будет. Петр сунул под нос служебное удостоверение и попросил сотрудника не срывать важную операцию. Тот сразу как-то померк, буркнул себе под нос что-то типа, что из-за "этих" в городе нет никакой работы. Скотина! Он еще будет тут выступать! В старые времена он бы наложил в штаны и слинял, чтобы на глаза не попадаться, да, многовато воли такому благообразному дерьму дали в нашем отечестве. Пора бы позакручивать гайки! Хотя бы некоторые!

– Я буду ее ждать в шесть у театрального. Потом по плану, к вам. На встречу.

– Все верно. Свободны. Ну как, согласиться?

– Стопроцентной гарантии нет, но два к одному, что согласиться.

– Да, я считал, что фифти-фифти тоже хорошее соотношение будет.

– Глупости все это, статистика. Или будет – и это стопроцентный успех. Или откажется. И это стопроцентный провал.

– Тут я с вами, Александр Витальевич, полностью согласен.

– Так я до шести свободен?

– В пять быть на месте. И постарайтесь быть в пределах досягаемости, чтобы, если что-то измениться, вы были под рукой.

– Понял. До встречи.

– Всего хорошего.

Корчемный посмотрел, как Симонович отъезжает, сел в служебную "Волгу", еще раз, краем глаза, отметил номер зарвавшегося гаишника, тот продолжал патрулировать зону высадки возле метро, где постоянно кто-то останавливался, не смотря на запрещающий знак.

Теперь было время добраться в Контору. Там уже ждал Переделкин. И не только с докладом. Пора было принимать решение по объекту "Дача в Переделкино", как решили назвать покупку этого объекта остроумные (как они думали) сослуживцы майора Корчемного.

Было почти два часа, когда Петр Евгеньевич прорвался к парковке у Конторы. Город, шумный, пыльный и такой толкотливый, в такое время становился особенно назойливым и столь же невыносимым.

Генерал был в прекрасном настроении, казалось, мало что могло его вывести из себя, или привести в состояние депрессии, но так только казалось. Константин Львович не допускал, чтобы его настроение было видно его же подчиненным. Хотя сегодня, когда операция шла полным ходом, настроение Переделкина было действительно приподнятым. Он терпеть не мог бездействия, считая его проявлением слабости. А вот силу искал в действии. И он был действительно сильным человеком.

Корчемный быстро проскочил контроль, на первом этаже неожиданно столкнулся со своим бывшим сослуживцем, с которым вместе лопатили архивы. Снегирев, вечный начальственный подхалим, опирающийся на плечо бывшего комсомольского работника, каким-то злым гением направленным в Контору, при виде Корчемного расплылся в довольной улыбке. Протянув руку для рукопожатия, произнес:

– Ну что, Петр Евгеньевич, слышал я, что дела у вас пошли в гору?

– Не жалуюсь, Виктор Авилович!

– А что, жаловаться не на что?

– Так точно, не на что.

– Ну вот, вижу... Что, дорогой, головокружение от успехов началось?

Снегирев говорил это тихо, не говорил, а злобно шипел, но при этом тряс руку Корчемного так, как будто он до смерти рад встречи с своим бывшим сокабинетником.

– Смотри, Корчемный, чем выше взлетишь, тем больнее рухнешь. Это тебя я не только от своего имени передаю... Будь!

И Снегирев вразвалочку пошел в сторону своего кабинета.

Петр остолбенел. Как-то он не ожидал, что его бывший коллега, с которым он провел в кабинете не один месяц рука о руку, проявит такую агрессивность. Что-то в этом было. Неужели позиции генерала пошатнулись? И виной тому этот неуступчивый и тупой американский старикашка? Кто знает? Слухами земля полнится.

Очутившись в Переделкино, Петр Евгеньевич почувствовал, что ступил на родную землю. У генерала подобного хамства не допускалось. Он сам не терпел подхалимов, и других учил тому же. Нет, генерал не был идеальным человеком, как это могло показаться с первого взгляда. У него были свои слабости и пороки. И некоторые его слабости были известны многим, а вот один-два порока только ему самому. Он не мог себе позволить делать так, чтобы компромат на него, генерала Конторы оказался слишком большим. Но, как хитрый тактик, он знал, что человек без слабостей большим начальством воспринимается слишком болезненно и весьма подозрительно. Поэтому, чтобы не испытывать судьбу, пару слабостей себе завел.

– Ну что там, сынок? – как только Корчемный переступил порог генеральского кабинета, с ходу спросил Переделкин.

– Все идет по плану. Продолжение – в шесть вечера.

– Используйте квартиру, даю добро. С этим, пожалуй, все, доложите, когда закончить работать с объектом.

– Так точно!

– Ладно, теперь по поводу дачи в Переделкино, так вы, кажется, этот объект окрестили?

– Так точно.

– Знаю, что точно, у меня разведка поставлена образцово, верно, Петр Евгеньевич?

– Так точно!

– Ну, заладил, так точно да так точно... Старик Суворов терпеть не мог немогузнаек, а я так возненавижу такточнистов!

Корчемный улыбнулся.

– Вот что, сынок, поезжай в Колычево, еще раз там все прошерсти. Ты прав, как для нас, место лучше не бывает. Схему охраны будешь отрабатывать с Николаем Валерьевичем, он у нас лучший спец в этой сфере. Я ему допуск к операции дал. Что-то еще? Да, пока есть время, договорись и отправь наших ремонтников туда. Я хочу, чтобы жучки стояли повсюду. И не по новому, по-модному, на вынос, а надежно, в стенах, так, чтобы через штукатурку... Ну, понял меня?

– Так точно! Привлечь можно Сыротника? Все равно лучшей бригады, чем у него не найти.

– Давай, сам знаешь, нам нужны лучшие... из лучших.

ГИТИС, шесть часов вечера

– Ну вот и я... Ой, спасибо за цветочки... мне еще никто не дарил такого красивого букета.

Жанна приняла от Саши цветы, залилась краской смущения, дала волну кокетства, посмотрела, как оценили ее игру, поняла, что в игру включились, решила про себя, что этим мужчиной ей управлять будет несложно. Конечно, за сегодня он много узнала о продюсере Симоновиче почти все, что было возможно – вплоть о новостях про его развод, и слухов про то, что продюсер Симонович скорее будет продюсировать смазливенького мальчишку, нежели девочку-красотку. Ну что же, собираешься в театральный мир, будь готова к тому, что люди нетрадиционной ориентации будут попадаться тебе на каждом шагу. Впрочем на НЕЕ Симонович смотрел вполне традиционно. Жанна знала наперед, что последует за этим его стремительных ухаживанием: если Симонович жлоб – сразу же конфеты, шампанское у себя на квартире, и быстренько в постель. Если не совсем ожлобился, то постельке будет предшествовать культурная программа, вероятнее всего, с посещением ресторана.

И они действительно заехали в симпатичный ресторанчик (не фаст-фуд, а нормальный ресторанчик с нормальными ценами), где выпили бутылку вина и съели по салату. Жанна, как всегда, держала форму, а Саша, как истинный джентльмен, держал марку.

И только сев в машину, Саша, который весь вечер был веселым, общительным и, вообще, сама душка, немного стал не то что бы грустным, нет, стал серьезным.

– Что это вы надулись, Александр Витальевич? Думу думаете? Небось решаете, на какую конспиративную квартиру меня доставить? Так я не возражаю. Доставляйте хоть на какую-нибудь.

Откровенность была любимым Жанкиным приемом. Такой циничной откровенностью она заставляла человека раскрыться, понимала, что от него можно было ждать дальше. А Саша вот раскрываться не собирался. Он долго возился с зажиганием, наконец, запустил машину, аккуратно тронулся. И только после этого обратился к Жанне, которая насмешливо разглядывала свой новый объект покорения.

– Знаете, Жанна, я буду с вами откровенным. Вы меня волнуете мало. Очень мало.

– Вот как? Так слухи о вашей, Сашуня...

– Слухи о моей ориентации такие же достоверные, как и о твоих ушках.

Жанна тут же прикусила язык. Он почувствовала, что сейчас палку перегнула и может нарваться на неприкрытую агрессию.

– Так вот, я хочу познакомить вас с человеком, который сделает вам очень интересное предложение. И в ваших интересах будет от этого предложения не отказываться.

– Это что, я теперь девочка по вызову, а ты – мой сутенер?

– Господи, да что ты все пиз...й меряешь? – не выдержал Александр. – Не весь мир у тебя между ногами, детка! Очнись! Я говорю о серьезных вещах. И об очень серьезных перспективах.

– И на что я должна буду пойти?

– Это специфическая работа. На одну серьезную организацию. Если я скажу, что это дело государственной важности, ты будешь слишком сильно смеяться?

– Господи, твои банальности, Сашок, меня просто достали. Слушать о делах государственной важности от прилизанного пидораса, как минимум, странно.

Жанна откровенно нарывалась на скандал. Она делала это специально, хотела, чтобы Александр вышел из себя, готова была лицо ему исцарапать, за то, что сегодняшняя ночь вместо хорошего траха принесет ей хорошую головную боль. Нет ничего страшнее женщины, которой мужчина отказал в сексе, независимо от причин, его на это толкнувших.

И тут Жанна поняла, что они находятся в центре города, в каком-то дворе, скорее всего дома еще дореволюционной постройки. Мрачное серое здание было под стать мрачному серому человеку за рулем – теперь она воспринимала Сашу именно таким.

– Так что мне предложат? Роль в порнофильме?

– У тебя это уже было. Зачем повторяться?

– Действительно. Стоп! Ты говорил что-то о государственной важности?

Саша в ответ утвердительно кивнул головой.

– Это что, получается, я стану Штирлицем в юбке? Не смешите мои седины!

– Послушайте, Жанна, это действительно серьезно. Очень серьезно. Даже я не могу, не имею полномочий вам что-то рассказать. Тут, в этом подъезде, второй этаж, квартира слева, двери будут приоткрыты, там ждет вас человек, который вас посвятит в суть дела. Заходите, прикрываете за собой дверь. Я жду вас тут и никуда не уезжаю. Потом я отвезу вас туда, куда вы скажите... Договорились?

– Странно, Саша, мне еще никогда не было так весело, как три минуты до этого момента, но почему-то сейчас веселья нет. Вы все это серьезно?

– Более чем. И, поверьте мне, вы ни о чем не пожалеете.

– Ни о чем? А знаете, Саша, давайте судьбу испытаем? А?

И Жанна легким движением достала монетку.

– Орел или решка?

Монетка взлетела в воздух. Отточенным движением Жанна поймала ее и хлопнула о ладонь.

– Так что, орел или решка? Угадали – иду, не угадали – везите меня обратно.

– Глупости, Жанна! Глупости, ну, пусть будет орел!

– Действительно, глупости!

И Жанна отшвырнула далеко монету, не глядя, что там выпало, наклонилась, заглянула Александру в глаза, как будто искала там ответ на главный вопрос бытия. Саша спокойно смотрел на Жанну, она не почувствовала в его взгляде и тени намека на угрозу, только после этого собралась с силами идти.

– Удачи! – зачем-то пожелал ей Александр.

– А-а-а, даааа... – потянула резину Жанна.

И вдруг она решительным движением вышла из машины и пошла в подъезд, навстречу неизвестному – манящему и такому внезапному.

Часть третья

Подмосковная

Глава двадцать вторая

Вербовка. Девочка, взрослей!

Москва. Центральный район. Большая Молчановка

Квартира на Большой Молчановке ничем не отличалась от квартир своего времени: высокие потолки, старинная планировка комнат с неудобными выступами и неожиданными нишами. Эта квартира была более чем удобна для конспиративной работы. Вот и сейчас, когда Жанна зашла сюда с мыслью «Господи! За что мне все это?», прошла извилистым коридорчиком, прежде, чем попасть в гостиную, отворила двойную дверь, кто-то совершенно незаметно закрыл входную дверь на замок, но это Жанна даже не почувствовала. Да и как ей было почувствовать? Все ее внимание было сосредоточено на комнате, в которую она вошла. В центре комнаты стоял стол. Круглый, старой работы, стол был покрыт зеленым сукном с выбитым рельефным узором. Над столом на длинном шнуре висела лампа, явно антикварная, с глухим абажуром, так что освещение падало только на стол и прилегающее к столу ближайшее пространство. Вся остальная комната находилась в полумраке. Жанна увидела мужскую фигуру недалеко от наглухо зашторенного окна. Но лицо человека рассмотреть не могла. У стола стоял стул – в единственном числе. А на зеленом сукне две папки: одна синего, вторая красного цвета. Там же лежала чернильная ручка, самая обычная ручка, которой раньше писали школьники, за пару рублей, отнюдь не Паркер с золотым пером. Стул, по всей видимости, предназначался Жанне. Она это оценила, но присесть не спешила.

– Здравствуйте! Кто вы? Я могу вас видеть? – голос Жанны заметно дрожал от волнения, она тут же себя отругала и постаралась взять себя в руки. Получалось пока что отвратительно. Руки себя никак не держали.

– Мое имя вам ничего не скажет. Присаживайтесь.

Голос оказался неожиданно приятным, спокойным, уверенным, настолько спокойным, что волнение Жанны как-то, само по себе, улеглось. Она, неожиданно для себя, приняла правила игры, которые диктовал ей незнакомец. По голосу ему было около тридцати пяти – сорока лет. На мужчин в таком возрасте внешний вид Жанны действовал безотказно. Она аккуратно присела на краешек стула, постаралась примоститься, потом поняла, что тут не до вечных игр в кокетство и устроилась на стуле самым удобным для себя образом. Тут она заметила, что на столе есть небольшая серебряная пепельница, которой явно пользовались, и рядом с ней зажигалка. Кто-то хорошо знал, что Жанна не откажется выкурить сигарету, особенно, когда нервничает.

– Простите, можно я закурю? – эта фраза далась Жанне намного проще.

– Не отказывайте себе.

Жанна вытащила сигарету, щелкнула зажигалкой, закурила, сначала еще нервно, но, очень быстро, успокоилась окончательно. И после того, как потушила окурок, уже совершенно спокойным и холодным тоном спросила:

– Простите, в чем цель нашей встречи?

Петр Евгеньевич Корчемный, а человеком, беседующим с Жанной, как вы догадались, был именно он, чувствовал себя абсолютно спокойным. Он испытывал Жанну и видел, что она достаточно быстро адаптировалась к новой ситуации. И быстро взяла себя в руки. Да и внешность ее, о которой он достаточно слышал, даже видел, при живом общении оказалась, производит очень сильное впечатление!

– Сначала прошу вас, откройте синюю папочку. Там документ о том, что вы обязуетесь никому не говорить о нашей встрече. И о том, что вы услышите на ней, тем более. Рядом ручка. Подписывайте. И тогда начнем разговор.

– Это что, обязательно, даже для дам? – Жанна припустила чуть шаловливый тон, пытаясь прощупать устойчивость собеседника к ее женским чарам. Ответ был холодным и лаконичным. Жанна поняла, что кокетничать в этой ситуации нечего и отругала себя за глупость.

– Обязательно.

Тогда она открыла папку, посмотрела на гриф организации, что такое Контора Жанна, несомненно, знала, но, только увидев этот документ, поняла, что влипла во что-то действительно серьезное. В горле как-то мгновенно пересохло и захотелось курить. Она сделала непроизвольный жест, что-то вроде того, как двумя пальцами разминают сигарету перед тем, как закурить, жесть непроизвольный, но не укрывшийся от Корчемного.

– Подпишите и можете закурить еще.

Жанна кивнула головой, подписала бумагу, бросила на стол пачку сигарет, теперь она понимала, что разговор предстоит нервный, и решила не стесняться. Выпустив первый клуб дыма, она чуть наклонила голову, как бы приглашая собеседника продолжить разговор, и тут же услышала.

– Простите, это проформа, но все, что вы тут услышите, является государственной тайной. Я обязан это повторить. Как и обязан предупредить, что наш разговор записывается на пленку.

Жанна чуть заметно кивнула в ответ.

– Я должен сказать, что сейчас ознакомлю вас только с общими чертами дела. Оно настолько засекречено, что вы получите более подробную информацию только в случае своего окончательного согласия. И еще: ваше решение должно прозвучать сегодня. Времени на обдумывание более получаса дать вам не могу. Надеюсь, это понятно?

Жанна утвердительно кивнула, разумно предпочитая рта пока что не открывать.

– Нами доставлен в страну иностранец. Доставлен абсолютно добровольно. Он очень нужен нашей стране. Сотрудничество с ним является важным фактором государственной безопасности. Вот только он поставил довольно сложное условие для нашего сотрудничества.

Жанна приподняла брови, кажется, сейчас наступит момент истины, момент, ради которого ее пригласили сюда.

– И этим условием являетесь вы.

Эта фраза произвела на Жанну совершенно оглушительное действие.

– Простите, я не поняла, как, что, в смысле, я? – еле-еле выдавила она из себя.

– Знаете, надо меньше сниматься в фильмах про секс и перестройку, а еще и позировать в Плейбое. Умудрились. Теперь получилось так, что мы не можем заменить вас статистом. Точнее, статисткой. Вы учитесь в ГИТИсе, кто знает, засветитесь в роли, нас тогда раскусят, а в таком тонком деле обман может дорогого стоит.

– Это что, что-то из серии ядерного шпионажа, ой, простите меня, дуру...

– Поэтому мы вынуждены просить вас о сотрудничестве с нами.

И Корчемный замолчал. Он ничего не говорил о преимуществах сотрудничества с ними, в конце-концов, если пойдет разговор о торговле, можно считать дело в шляпе. Торгуется, значит не готова отказаться.

– Я просто не понимаю, что это значит "сотрудничество"? Я что, должна залезть иностранцу в постель и выпытать у него какие-то секреты?

– Ну, пытать вы его не будете, более того, думаю, постельные этюды тоже вас обойдут. Этот человек весьма почтенного, я бы сказал даже преклонного, возраста. Вряд ли секс является приоритетом его сегодняшней жизни.

– Извините...

– Ему нужен семейный уют в последние год-два, максимум, три жизни. В принципе, наши врачи ему больше года не дают, тем более мы не имеем права откладывать решение этого вопроса в долгий ящик.

– Извините, что значит, "семейный уют"? А если все-таки что-то захочет? Я просто должна понять конкретно, что от меня может потребоваться.

– Для начала, мы оформим ваш официальный брак.

– Но я замужем. Конечно, брак гражданский, но...

– С мужем вы не живете. Свекровь выставила вас из дому.

– Вы хорошо осведомлены.

– Работа такая.

– Хорошо. Брак. Это понятно. Что еще?

– Еще? Еще вам предстоит сыграть роль примерной жены, ухаживающей за дряхлым мужем. И делать вы это будете наилучшим из возможного образом...

– Ну, хорошо. Предположим, я соглашусь, но как я смогу все это объяснить в институте, как подругам, как?

– Это не ваша забота. Сначала дайте ответ "да" или "нет". Потом расскажем вам и о деталях. Да, я совершенно забыл сказать вам, простите меня за это. Знаете, раньше сотрудничество с нашей организацией было настолько престижным, что и смысла не было кого-то упрашивать нам помочь. Кто помогал из патриотизма, кто из страха, кто из выгоды. Сейчас трудные времена. Трудные для всех. Но кое-какие возможности у нас имеются. Например, мы продолжаем сотрудничать с некоторыми продюсерами, которые не откажутся взять на роли нашу протеже. Мы не гарантируем вам званий, успеха, творческих взлетов, потому что успех в вашем деле определяется талантом и работоспособностью. Но помочь раскрыть ваш талант в наших силах. И определенная денежная компенсация за особые условия работы у вас будет, несомненно. А чтобы вы были уверены, что не все можно измерить деньгами, поговорим о ваших ушках...

При этих словах Жанна подпрыгнула, как ужаленная.

– Простите... Я знаю, что для вас это болезненная тема. Так вот, у нас только начинают делать такие операции в нескольких клиниках – и не слишком успешно. Пластика в другой стране надежнее, но слишком дорого. Вы в курсе, я уверен. Но вы не в курсе, что у нас в этой области есть свои специалисты, и свой небольшой центр в неприметном городке, в Подмосковье. Вы соглашаетесь – и мы устраняем вам этот небольшой дефект. Бесплатно.

– Когда?

– Это что, положительный ответ?

– Когда устраняете? Это можно сделать ДО моего дебюта в новой роли?

– Нет. Есть вероятность того, что наш гость слышал о вашем конфузе на конкурсе красоты, об этом писали газеты, в том числе иностранные. Но через неделю вы уедите на три дня. Этого будет достаточно. Ну что, я даю вам полчаса на раздумье?

Жанна кивнула в ответ, вязла еще одну сигарету и жадно закурила. Она думала ровно столько, сколько горела сигарета. Потом решительным жестом отодвинула пепельницу и кивнула головой:

– Хорошо! Я согласна. Говорите, что мне предстоит делать, только конкретнее, пожалуйста, мне надоели эти разговоры вокруг да около.

– Превосходно! В красной папке лежит листочек. Прочитайте и распишитесь.

Жанна прочитала, вскинула брови, захотела было задать вопрос, но передумала, быстро черкнула где-то в самом низу листочка, подняла глаза на собеседника без лица.

– Хорошо. Дальше три экземпляра одного и того же документа. Это ваш уровень допуска. Подписывайте. Все сложите в синюю папку. Дальше в папке лежит досье. Оно небольшое. И вы с ним ознакомитесь тут. Спасибо, я папку заберу позже. Пока что не читайте. С вами хочет поговорить один человек.

И тут Жанна поняла, что в комнату вошел кто-то еще. Он шел из-за ее спины, но, почему-то, Жанна оборачиваться побоялась. Человек сел рядом с тем, кто говорил только что, видимо, там стоял еще один стул, прикрытый завесой темноты. Неожиданно для себя, услышав спокойный голос пожилого, уверенного в себе человека, Жанна успокоилась. Она поняла, что с этого мгновения для нее начиналась новая глава ее жизни.

Глава двадцать третья

Во что вы меня втравили?

Москва. Центральный район. Большая Молчановка

– Здравствуйте, Жанна Витальевна. Меня зовут Константин Львович. Для вас этого будет достаточно. Ваш куратор – Петр Евгеньевич. Знать нас в лицо вам не обязательно. Вашим главным контактом с нами будет Александр Симонович, вы с ним уже немного знакомы.

– Имела такое сомнительное удовольствие. – Жанна скривилась при мысли о Саше, с его непонятной ориентацией.

– Это как раз лучший из всех возможных вариантов, поверьте мне. Теперь о главном.

На стол легла фотография пожилого человека.

– Его зовут Дэн Карпентер. Понимаю, это имя ничего вам не говорит. А что вы слышали про такого ученого, Никола Тесла?

Жанна подобрала губки, сжала их в резкую черточку, это, скорее всего, означало, ну и вопросики.

– Знаете, я все-таки должна была стать инженером. Это знаменитый изобретатель, который жил еще в самом начале нашего века, если я не ошибаюсь.

– Вы не ошибаетесь. Он отец всей современной электроэнергетики. И не только. Он известен многими патентами, его изобретения используются до сих пор. Многие считаются безвозвратно утерянными. Это известно всем.

Жанна кивнула головой.

– А вот то, что известно очень немногим. Никола Тесла был изобретателем очень мощного оружия. Вы слышали про Тунгусский метеорит? Так вот – это не был метеорит. Это было испытание энергетического оружия. И испытывал его Никола Тесла. Перед войной в СССР был известный американский ученый, работавший в Манхэттенском проекте, Оппенгеймер, он был в гостях у самого Берии, на его даче. По поручению Теслы он рассказал Берии об испытании этого оружия и, более того, указал на некоторые атерфакты, которые должны были найти на месте Тунгусской катастрофы. Дела происходили накануне войны. Тогда группа ведущих ученых-физиков считали, что для поддержания мира ведущие противостоящие друг другу страны должны иметь оружие настолько разрушительное по мощи, что само его существование перечеркнет возможность его применения.

– Сдерживание силы потенциальной угрозой?

– Вот именно. Но кроме этого оружия Тесла предлагал еще несколько видов вооружений, в том числе оригинальные летательные аппараты, похожие на летающие тарелки. Кроме того, он разрабатывал лучевое оружие и что-то вроде энергетических щитов, способных закрывать целые города или огромные территории.

– Больше похоже на фантастику.

– Увы, то, что делал Тесла, действительно похоже было на фантастику. При этом он не был теоретиком. Никаких формул. Только чертежи, рисунки и прикладные расчеты. Так вот, Берия отправил на Подкаменную Тунгуску секретную экспедицию. Все атерфакты и явления, описанные Теслой, были обнаружены.

– Тесла был одним из ученых, которые хотели остановить войну?

– Да, это еще называли "заговором физиков". Кроме Теслы в нем участвовали Нильс Бор, Альберт Эйнштейн, тот же Оппенгеймер. Например, письмо Эйнштейна инициировало создание Манхэттенского проекта в США.

– И что наш дедушка, как вы сказали, Дэн Карпентер? Каким он боком ко всему этому относится?

– Дэн Карпентер, кстати, его фамилия переводится как столяр, или тесля, на украинском, например, воспитывался в юном возрасте Николой Теслой. Прекрасно владеет сербским, русским и немецким языками. Это кроме своего родного английского. Факт его исчезновения, точнее, даже факт его присутствия в жизни Никола Теслы неспроста не отмечен биографами великого ученого. Сразу после смерти великого изобретателя Дэн бесследно исчез. Кое-кто считал, что он слишком много знает. Ведь главные секреты – секреты своего оружия, Никола Тесла унес с собой в могилу.

– И нас интересуют эти секреты?

– Очень. Понимаете, это прорыв. Не секрет, что наша обороноспособность катастрофически падает. Американцы уже не считаются с нами, как со сверхдержавой. Это было бы не так уж и плохо, знаете, статус сверхдержавы России не нужен. Но американцы считают, что мы теперь будем плясать под их дудку. Пока нас защищает ядерный щит. Но очень скоро, мы окажемся беззащитными перед внешней угрозой. Средства доставки разрабатывали и производили на Украине, сейчас там к власти рвутся те, кто Россию ненавидит. Рано или поздно, но мы останемся без оружия, и Россию просто сотрут с мировой карты, и никто об этом не пожалеет. Если ничего кардинально не изменится в ближайшие годы, нам не перенести последствий этого безумного болезненного распада. С нами просто не считаются, на наше мнение откровенно плюют, нас уже списали в утиль! Исследования Теслы и его оружие помогли бы нам восстановить паритет сил, сделали бы наши позиции равные американским.

– И что потом? Новый виток гонки вооружений? Или диктат мировое господство? Что вы ищите в этих исследованиях?

– Нам не нужен его меч! Нам нужен его ЩИТ! Нам нужно время, чтобы перестроить экономику, поднять страну из руин, создать систему новой безопасности. Ведь сейчас мы с враждебным миром один на один. Точнее, одни против всех. Дэн никогда не согласится выдать нам ни один наступательный проект Николы. А вот чертежи "щита" – очень может быть. Понимаете, нам это очень важно. Важно было раньше. В пятьдесят восьмом мы вышли на его след. Он находился под контролем ФБР, но в относительной свободе, его то ли лечили, то ли пытали в психиатрической клинике в штате Мэриленд. Знаете, там тоже есть психушки особого профиля, больше похожие на дома пыток. В таком заведении и находился Дэн Карпентер. Он сумел связаться с одним из наших агентов, тех, кто еще работал с ядерными секретами США. Мы направили группу спецназа, чтобы провести операцию по его освобождению. Это должна была стать самая дерзкая операция нашей Конторы на территории США. За неделю до проведения операции Дэн опять исчезает. Его переводят куда-то дальше, куда, он не знал сам. Операция сорвалась. И больше данных о Дэне Карпентере не было вообще.