Текст книги "Оружейник Тесла (СИ)"

Автор книги: Влад Тарханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Денис Федорович сдержанно и холодно попрощался со всеми, кто был в храме и возле него. Леса, которые опоясывали стройку наводили на отца Иоанна настоящее уныние, а вот ему, Денис Федоровичу это было все равно. Он был человеком без эмоций, без улыбки, без тени злости или страха. Ему было больше присуще походить на робота, даже эстонцы или латыши в их природной холодностью и чопорностью казались более эмоциональными, чем этот сухопарый остроносый старик. Быстро вечерело. Денис Федорович жил на окраине села, на выселках, как называли это место местные жители, точнее, на Истоминских выселках.

– Странные они люди, прости меня, Господи! – перекрестившись, к отцу Иоанну подошла сельская церковная старостиха, Наина Никаноровна. Полная, с рыхлым телом, краснощекая женщина была укутана почти по самые глаза в теплую одежду: не смотря на свой вес, Никаноровна постоянно мерзла, а когда становилось совсем худо, начинала говорить медленно, растягивая слова, да покачивая громадным зобом, который ыл у нее уже лет сорок. За этот зоб, да выпученные глаза Наину Никаноровну в селе за глаза величали Надеждой Константиновной, и при всей их несхожести, было в их облике что-то неуловимо общее.

– Господь с вами, Никоноровна, видите, человек приходит, помогает, чем может...

– Ох, знать не знаю, ведать не ведаю... Только странные они на выселках поселились. Почти сразу два дома заселили. Ну, тама два брата родные, так те водку пьють, те понятные... А энти двое... Он и девица. Вроде, гуторют, они муж и жона. Только я в энто не верю. Та девица ему во внучки годицца. Хотя, чичас всяко бывает, и за стариков девки ходют, только не похожий он на богатого старика, за что ему, богатому, домик у нас тута покупать? Не-а, богатыи тут не живуть, так я вам скажу, ну, разве шо из Колычевских будуть.

– Никаноровна, не судите, да не судимы будете, так сказано в Писании.

– Вестимо, отче, вестимо... только знаете, кажный день за ней поутру приезжает и потом ее на машине привозит мужичонка один. Я уже присмотрелась – мужчина интересный, одетый хорошо... он у нас в магазине макарон покупал, я и присмотрелася...

– Ох, Никаноровна, разве в вашем возрасте на мужиков пялиться можно, вы бы о святом подумали бы, о божьем промысле...

– А что, батюшка, не мне ли смотрети? Я ж теперича, как за шестой десяток перевалила, безопасная стала... Теперича и смотреть могу. Это раньше посмотришь – а он к тебе ужо и прилип. А теперича не страшно... Ой, простите меня, отче!

– Ну вот, за ум взялась, Никаноровна.

– За ум... тока все одно – не наши это люди. И в магазин ходют редко, все продукт из Москвы возют, разве что позабудут купить, в обчем, не наши это люди. Пришлые, не приживуца у нас, увидите слово мое...

– Ну, так и не приживутся?

– Да я не про дедушку. Дедушка, он, как раз, безобидный. Я за девку ту, москвичку...

– А что девушка?

– Красива больно... Да краса у нее не нашенская, не скромная... Наглая она... Я таких знаю... Вон, Федька Зотовский с нее глаз не спускает, а она, чай что, не девка? Али Федьку примет, али будет большие неприятности, больно Федька ярый быват, когда его телка брыкаться начинаеть...

– Господь милует, не будет этого...

– Вы, батюшка, нашего села не знаити ешо. Тут у нас как Зотовские покладуть, так и будеть. Противу них никто не попреть.

И отец Иоанн, благословив Никаноровну, пошел в себе в дом, чтобы перекусить и отдохнуть от дня, который казался ему бесконечным.

Жанна вернулась домой немного раньше обычного. Александр, водивший машину достаточно хорошо, сумел выехать так, что прорвался через московские пробки раньше, чем они успели образоваться. На этом сэкономили почти полтора часа времени. Но все равно, стало быстро темнеть и Жанна, всегда такая спокойная, в тихом доме, где не было Дэна, стала чувствовать себя неуютно. Она сначала ощущала простенькое легонькое беспокойство, но очень быстро это беспокойство переросло в настоящую тревогу. Жанна не находила себе места и стала метаться из угла в угол дома. В конце-концов, она приняла решение и вышла на поиски Дэна.

Холодный осенний ветер дул с поля. Он пронизывал насквозь. Жанна, не любившая этих холодных осенних ветров, была одета несколько легкомысленно. Она выскочила в пальто, под которым было только домашнее платье, а это нисколько не способствовало укрытию от ветра. Вот несколько листьев сорвались с деревьев, понеслись в бешенной пляске ветра, чтобы прикоснуться к ее лицу своими холодными мокрыми кончиками. Жанна вздрогнула от этого нелепого прикосновения, и...

И встала, как вкопанная.

Это препятствие возникло как раз перед первым домом села по Истомихинской дороге, дома, который располагался где-то в полутора километрах от самих выселок. И препятствием этим был не кто иной, как сам сельский верховодитель, местный крутяк, Федька Зотов. Он был прыщав, потому как не вышел из двадцати семилетнего возраста, до неприличия толст, с прыщавым маскообразным лицом, на котором выделялись щелки-глаза под отекшими веками. Федька крепко пил. Когда не пил – дрался. Почки ему отбили еще в четырнадцать, ключицу сломали первый раз в тринадцать, уже трижды ломали ребра, а мелкие ссадины счету не подлежали.

– Куда путь держишь, красавица, бля? – как можно более вежливо произнес Федька. Он даже сам себе удивился, что обошелся при такой длинной фразе только одним "бля", а не вставил, как обычно, еще пару привычных и родных выражений.

– Отойдите! Мне надо пройти... – Жанна старалась говорить как можно спокойнее.

– Вежливая, бля... Ты это, сушка... расклад простой: я тебя хочу выеб...ть. Тут что я хочу, то и происходит. Будешь дергаться – хату спалим вместе с твоим стариканом. И дверь не забудем поленком подпереть. Приедешь на шашлык, е...и твою мать... Готовенький, бля... Поняла?

И Федор протянул руку-лопату, чтобы ухватить Жанну под локоток. Жанна спокойно, но очень точно ушла от захвата, стараясь держаться от мужика подальше. От Федьки несло перегаром, табаком-самосадом и смердючим потом залежалого немытого тела.

– Ух ты, резвая, бля, сука... – сквозь зубы с некоторой досадой потянул Федька. Он не привык, чтобы перед ним ломались. Те, кто имели защитника, обходили Федьку стороной, на всякий случай. А те, что не имели – были его законным стадом. Так Федька считал, во всяком случае. Старика защитой москвичке не считал. Его волновал только приезжий хахель, да тот исправно валил каждый вечер в свою Москву, так что Федька, как только решил, что тот большого весу не имеет, решил, что и эту девку можно к своим рукам прибрать. Ну, покочевряжиться немного, для пущей важности, потом же сама благодарить будет, что ее не обошел своим вниманием.

Как и все Зотовы, Федька был слишком высокого мнения и о себе вообще, и о своем мужском достоинстве, в частности.

– Какая есть! – уже зло отрезала Жанна, она отходила к дому, стараясь занять более выгодную позицию, понимая, что предстоит дело серьезное. Федор никого не опасался. Он шел на девушку, чуть покачиваясь из стороны в сторону, готовый к любой попытке бегства объекта его вожделения. У него был богатый опыт по ловле непокорных курочек.

Но сегодня весь этот опыт оказался ему ненужным.

– Ну что, сука, сейчас попробуешь, бля, комиссарского тела! – почти цитатой из какого-то фильма застрочил Федор, готовясь к решительным действиям. И тут он услышал окрик.

– Стой!

– Что? Что? Что?

Федор чуть повернул голову, стараясь не выпускать девушку из поля внимания. К ним быстрым шагом спешил старик, тот самый, с кем эта девица жила. Папаня ее, или папик, кто знает? Увидев, что в руке старик сжимает трость, Федор вспомнил, что тот всегда носил с собой трость, вот только никогда на нее не опирался. Да и сейчас этот старикан почти бежал к ним, держа тросточку в левой руке. Не защиты ради, а только лишь для острастки противника, Федор достал из-за пояса свой любимый ножичек. Широкое и длинное лезвие делало этот ножичек похожим на маленький меч. Впрочем, находился этот предмет в руках далеко не рыцаря, и тем более не круглого стола. Федька лениво поводил ножичком в направлении старика, не слишком напрягая мышцы, но того, что случилось дальше, не ожидал ни он, ни, тем более, Жанна. Как-то легко и стремительно: вот он там, а вот он уже тут, Дэн оказался прямо перед носом немного ошалелого Федора. Удар тяжелой трости, которую старик носил в качестве утяжелителя, и в которую был залит свинец, выбил нож из рук местного бандюги, второй удар пришелся по коленной чашечке, а когда Федор начал падать, смутно понимая, что что-то не то происходит вокруг, получил еще и носком ботинка прямо в челюсть. На какое-то время Федор от возмущения потерял сознание.

– Были бы мозг, было бы сотрясение. – коротко подвел итог происшествия Дэн. – Жанна, с тобой все в порядке? Ты как?

– Я... никак... идем домой... а? Я так перепугалась... тебя не было...я пошла... мне было одиноко... а вдруг с тобой что-то произошло? А тут он... я не успела испугаться... ты... спасибо тебе... вдруг ни с того ни с сего... он обещал дом поджечь... Он злой... я знаю...

Так всхлипывая, Жанна, в сопровождении Дэна дошла до дому. Там Дэн помог ей раздеться, растер ей ноги, замерзшие, Жанна дрожала, непонятно только – от холода, а она действительно замерзла, или же от нервов. И только потом, выпив горячего вина и очутившись в постели, совершенно неожиданно для себя, Жанна поймала руку Дэна, которая накрывала ее плечо одеялом, и попросила, как-то по-детски, крепко сжимая пальцы его руки, тонкие чувствительные пальцы странного такого мужчины:

– Полежи со мной. Можно? Мне плохо. Очень...

Дэн молча лег рядом. Жанна тут же свернулась клубочком, выставив из-под одеяла плечо, она уткнулась головой ему в бок, уперлась где-то внизу коленками, и сразу же заснула, как будто почувствовала, что все тревоги сегодняшнего дня в прошлом. И только Дэн напряженно вслушивался в тишину ночного простора. Ему казалось, что неприятности еще не закончились. Внезапно он отчетливо понял, что все, опасность прошла, и сам неожиданно для себя заснул.

Он был прав – чувства не обманули пожилого американца. Федор очнулся примерно через четверть часа. Он встал с земли, колено жутко болело при каждом шаге, сплюнув, Федя понял, что еще и лишился зуба. Еще одного! Это было уже слишком! Как человек обстоятельный, Федор решил, что это дело ему предстоит довести до конца самому. Без остальных Зотовских. Нечего тут! Он направился к себе домой и достал из подполу старый ТТ в промасленной обертке. Кряхтя, постанывая, предвкушая наслаждение мести, Федька чистил пистолет от смазки, делал это аккуратно и настолько увлеченно, что ничего вокруг не замечал. Федька был давно вась-вась с участковым, а потому никого в своем доме не опасался. А зря. Он даже не успел снарядить обойму, как в дом влетели милицейские, вооруженные до зубов. Оружие было на лицо. Федька просто осатанел от такой несправедливости: девку не отодрал, старик надавал ему пендюлей, менты застукали за сборкой оружия, вместе со всеми его пальчиками, да еще и подбросили ему порошок, то ли героин, то ли кокаин, мать его! День явно не задался!

И как только Федьку увезли в райотдел, Дэн провалился в тяжелый беспробудный сон.

Глава сорок вторая

Полный завал

Москва. Юго-Восточный округ. Улица Верхние поля.

Новая конспиративная квартира генерала Переделкина располагалась не так удобно, как на Молчановке, все-таки Молчановка, как-никак, а цент города. А вот квартира на улице Верхние поля, недалеко от гостиницы «Шахтер» была от центра далековато. Константин Львович недавно только освоил это новое помещение. Квартира была небольшой, но уютной. Мебель расставлена именно так, как любил генерал, система сигнализации и наблюдение за подъездом работала исправно. В общем, получилось неплохое, и достаточно современное логово старого разведчика.

На этот раз Куратор не должен был появиться на встречу. Вместо него пришел его помощник, человек еще молодой, но ушлый, зато преданный своему шефу до беспамятства. Константин Львович не интересовался, как покупается такая собачья преданность – не его это дело, но не мог не оценить то, что помощника себе Куратор подобрал уникального. Виктор Сергеевич ничего не забывал, имел феноменальную память, и мог воспроизвести любой разговор, в котором он участвовал в мельчайших подробностях и безо всякого магнитофона. Кроме того, он был скромен, молчалив и умел не попадаться на глаза, что особенно ценилось в среде помощников. Виктор Сергеевич расположился в кресле напротив генерала, который курил свою извечную сигару. Он был среднего телосложения, среднего роста, одевался в средней цены костюм стандартного серого цвета. При виде этой показной серости Константин Львович мысленно стал скрипеть зубами – слишком привык ненавидеть все серое и стандартное.

– После обращения президента к народу нам надо бросить все силы на решение внутренних проблем. Людей катастрофически не хватает. Нам нужны будут сейчас все ваши кадры. Снимайте людей со всех направлений и все задачи на сегодня можно считать второстепенными. Очень большая вероятность того, что противостояние перейдет в открытую фазу.

– Да, там слишком много людей, которые привыкли уповать на силу.

– Сила? Сила пока что у нас. На что они рассчитывают? Что их поддержит армия? Что танковые части перейдут под их знамена? Это маловероятно. Это вам не август. Нет, есть мнение, что настолько далеко дело не зайдет.

– Есть мнение, есть мнение... – пробурчал в ответ пожилой генерал. – Так терпеть не могу этого неясного "мнения". Я человек военный, а потому люблю, чтобы задачи были сформулированы точно, а цели поставлены без лишнего тумана. Иначе Я не могу отвечать за результат. Ладно, извините старика. Что срываю на вас свое дурное настроение. Вот. Тут ответы на вопросы, которые вы так просили.

– Есть новые данные?

– Да. И они подтверждают предварительные выводы. Никто вмешиваться в это противостояние не будет. В открытую. Более того, в Европе заинтересованы в том, чтобы Россия осталась достаточно серьезным игроком. Там не всех устраивает устранение России с политического поля. Однополярный мир с главным игроком – США нравится далеко не всем. Мы можем рассчитывать на поддержку Франции, Германии и Италии, последняя, скорее всего будет молчаливой. Англия идет в фарватере США, тут без изменений, более того, эта атака, более вероятно, планируется из Лондона.

– Это подтверждает правильность наших выводов.

– Именно.

– А какой прогресс в деле Старика?

– Он начал работать. Пока еще не в открытую. Но он уже составил ряд чертежей и схем. Два из них похожи на патенты, но намного точнее. А остальные...

– Меня просили передать, чтобы в этом деле соблюдался максимум осторожности, если вы думаете, что ОН может что-то заподозрить, лучше не посылать... проверку в его дом...

– Будет исполнено...

– Всего хорошего.

– И вам того же, батенька...

Господи! Да задрали меня эти помощнички-малолетки. САМ бы никогда в подробности не вдавался и меня бы своей работе не учил бы! Интеллект захотел показать! Ты перед кем раскорякой интеллект свой поставил? Ну, козел двурогий! Ладно, что-то я сильно кипячусь...

А ведь ситуация становится не слишком веселой. Мне людей с объекта Старик придется снять. И что делать? Перевести его на временную базу? Тем более, что там, в селе, пошумели они... Если бы ребята не вмешались, да стукнули кому надо, были бы у Старика неприятности. Местная шпана злопамятная, унижений не прощают. А Старик-то хорош! Боялись, что он при смерти. Да он еще не одного Переделкина переживет.

И все-таки, как прикрыть эту задницу? Как? Да! Есть идея!

Генерал подошел к телефону и быстро набрал хорошо знакомый номер. Не смотря на довольно позднее время, трубку взяли почти что сразу же.

– Алло...

– Алло, Саша, не спится? Приезжай-ка ко мне, по второму адресу. Дело есть.

– Буду.

– Вот и ладненько.

В человеке, который появился в квартире Переделкина через час, узнать подполковника в отставке Корчемного было очень сложно. Пластическая операция изменила человека донельзя. И, если бы генерал не знал об операции подполковнику, то при беглом знакомстве принял бы его за абсолютно незнакомого человека.

– Да, давненько я тебя не видел... Как ты сейчас? Александр Григорьевич?

– Так точно!

– Ну, выглядишь отлично...

– Как дела, как бизнес?

– Все путем, Константин Львович.

– А и не может быть иначе. Ладно, что там юлить. Ты мне нужен. По старому делу. Получается так, что я должен снять ребят с охраны объекта. Сколько продлится эта заварушка, я понятия не имею. Времени у нас маловато. И делать, в сущности, нам с тобой нечего. Займи домик, понаблюдай за стариком, прикрой его, сможешь? Знаю, не слишком удобно, но...

– Если надо, значит надо, Константин Львович!

– Надо, сынок, надо...

– Когда заступать?

– Даю тебе сутки на то, чтобы все свои дела тут, в бизнесе подтянул, перенес, бизнес страдать не должен!

– Так и не будет, Константин Львович. Вы мне такую команду дали...

– Ладно, Так вот, Александр, а завтра – милости просим, приступай к работе бодигварда!

– Так точно!

– Ну вот... мы ж не в казарме...

– Привычка!

– Ну, привычка хорошая... Но у тебя, сынок, привычек быть не должно. Привычка выдает тебя больше, чем отпечатки пальцев..

– Буду стараться.

– Знаю. Молодец. Извини, чаем не угощаю. Езжай, досыпай... Да, скажи, у тебя на личном фронте как, наладилось?

– Пока что штиль, Константин Львович!

– Будем надеется, что пока...

И генерал улыбнулся самой доброй улыбкой, на которую был способен.

Глава сорок третья

Обледенение

Московская область. Домодедовский район. Колычево

Есть такое время, когда начинается зимушка-зима. И вроде бы осень. И все же зимно. Зима чувствуется во всем, особенно в сельском укладе, да в дорогах. С наступлением холодов работы в церкви прекратились, Дэн не выходил практически из дому, запасся бумагой и что-то постоянно вычерчивал. На отдельных листах он набрасывал какие-то данные, но они явно были в шифрованном виде. Дэн прекрасно был осведомлен о визитах, которые происходили в его отсутствие, все-таки он не был наивным дурачком, понимал, что его будут контролировать, поэтому, чтобы не создавать своим новым хозяевам излишних проблем, примерно через день выходил на длинные пешие прогулки. Погода была самой что ни на есть противной – то слякоть, то ударял морозец, пока что Александр, поставивший на машину новенькую зимнюю резину, с поездками справлялся, но Жанна уже предупредила Дэна, что при сильных снегопадах вполне может застрять в столице, чтобы не пропускать учебу, и остановится у родителей. Дэн принял эту новость с пониманием, Жанна же заметила, что спокойствие Дэна ее немного вывело из себя. Такое впечатление, что это абсолютно бесчувственный старик, ну, хоть бы имитировал немного ревности, так нет же, и не пытается, как будто ему все равно, где и у кого я задержусь в столице.

А с Жанной действительно случились перемены. Дэн производил на нее странное впечатление: старик и не-старик, человек сильный, и, в тоже время, порой на удивление наивный. Неужели он не понимает, что у нас до сих пор отказывать некоторым службам не принято? Жанна еще раз попыталась сложить в единую кучу все свои чувства к Дэну, и поняла, что у нее из этого ровным счетом ничего не получается. Она не могла разобраться в себе, так, как будто она сама себе была не открытая книга, а головоломка самого сложного порядка.

Всю ночь с четверга на пятницу падал мокрый снег. Еще не морозило, а снег валил и валил, лепился комьями к деревьям, приставал к забору, выстраивал сугробы во дворе. Дэн вечером расчистил дорожку. Она видела, как мужчина, который никогда не был мужчиной ее мечты, взмахивает лопатой, очищая снег, причем делает это играючи, не всерьез, так, как будто балуется, прячет всю силу. Ворох снежинок, разбуженных движением его лопаты, мгновенно поднимался в воздух... да, вчера снег не был таким мокрым и был мороз. Сегодня... А ночью как-то странно потеплело, снег стал мокрым, если ударит мороз... нет... мороз уже ударил... И что, скажите мне, во дворе напоминает о том, что вчера Дэни расчищал дорожки? Ничего. Абсолютный ноль. То есть абсолютно ничего! Ну, может быть, сугробы на дорожках на такие большие, как сугробы во дворе, но мне-то от этого не легче! Наверное, все это было зря. Сейчас, если мороз ударит, то дороги станут как стекло... И что мне, бедной, тогда делать? Жанна зябко поежилась, решила выглянуть на термометр. Он показывал минус пятнадцать, да, а всего час назад было минус восемь. Температура быстро снижалась. Дэн давно уже проснулся. Он возился с отоплением, благо, все эти штучки с топливом были ему просто раз плюнуть. Чувствовалось, что в нем есть такая... сметка... что ли... Как у нас говорят, настоящий мужик. Жаль, что ему уже за семьдесят. Кстати, его день рождение в это воскресенье. Я не думала даже, что приготовить, а не помешает пораскинуть мозгами. Кстати, хорошо что я продуктов накупила не в пятницу, как обычно, а в четверг. Что-то меня пробило на пожрать... Жанна пошла на кухню, намазала кусок хлеба маслом и положила на свежесвраганенный бутерброд две тонких пластинки сыра. Сыр и мясо всегда резал Дэн. Заточкой ножей он занимался тоже сам. Лично. Подумала, что надо бы поставить чайник и сварить кофе. Тем более, что кофе она припасла в достаточном количестве. И почему-то не приезжает Александр. Почему? Становится как-то зябко. Жанна чиркнула спичкой. Газ на плите чуть-чуть пырхнул и загорелся неровным блеклым, чуть голубеньким пламенем. Пламя все грозилось погаснуть, Жанна открыла газ на полную... ничего. Пламя осталось таким же бледным и чахлым, как и было до того. Ну вот, подмосковная деревня, полная газификация Подмосковья. Бред... А давления газа нету! Стоп! Так это и отопление должно отключиться, будет еле-еле душа в теле... Господи! Этого только не хватало. Может быть, поставить электрочайник, пока не поздно? Жанна налила воды в видавший виды электрочайник, проследила, чтобы вода закрыла спираль достаточно для того, чтобы не сгореть, и достаточно быстро закипеть. Воткнула чайник в розетку... Почувствовав, точнее, услышав, что чайник начал нагреваться, Жанна немного успокоилась и пошла за банкой с кофе.

А вот когда вернулась, ровно чрез минуту, ее уже ждал сюрприз: чайник молчал. Вода была чуть теплой. Жанна подергала выключатель лампочки – света не было. Неужели пробки выбило из-за одного какого-то несчастного электрочайника? Не верю! Надо призвать Дэнни, пускай разберется со всем этим. Он мужчина, почти что дипломированный электрик, все-таки работал с королем электричества, пусть он и думает.

И тут Дэн вошел в дом, оказывается, его не было... Что происходит? Может быть, он там опять дорожки чистил? Тогда я ему не завидую. Слишком за серьезное дело взялся. Ладно.

– Дэнни! Что это?

От удивления Жанна развела руками. Дэн вошел на кухню, неся в руках огромную охапку дров. Дрова были сухими и очень аккуратно порубленные четкими четвертинками.

– Давление газа упало. Будет холодно, весьма. Тут все начнут греть электричеством. Обледенелое. Начнет рваться. Вечером электрики не быть.

– Электричества уже нет, Дэнни.

– И запал не будет работать там. Нам надо подумать, как греться, пока не все исправят. А печка в доме есть. Ты топила раньше русская печка?

– Нет, честно, этого в моей жизни пока еще не было.

– И это есть опыт. Тебе должно будет понравиться: быть тепло, когда всюду мороз и темнота есть свечи.

– Что ты сказал?

– Что у нас есть свечи.

– Но я свечи не покупала?

– Я ходил брал.

– Давно?

– Пару недель назад. Мне хотелось сделать романтичный ужин, на день рождения. Свечи не совсем то, что нужно было бы, но и это есть хорошо. Сейчас как раз.

– Наверное, как раз. Александр не приедет.

– Да, думаю так. Дороги. У вас не очень хорошие дороги. Но и хорошие дороги покрывает людом. Шансов не было бы. Так. Просто все. Я пойду, пока светло, надо запастись топливом. Я нашел старую складеницу дров, там надо немного поработать и все, мы можем эти пара дней перезимовать.

– Знаешь, никогда не думала о том, как жили раньше, лет сто-стопятьдесят назад. Свечи. Никакого электричества.

– Да, было темно и холодно.

– Сейчас тепло и светло, но будет темно и холодно. И я попадаю в старый мир, где все было совсем-совсем по-другому.

– Вы много знать про те времена?

– Нет, знаю, скорее всего, немного, а вот ощущений – море! Такое впечатление, что я вот-вот должна поехать на свой самый первый бал в жизни.

– Бал? Танцы? Так?

– Бал это не просто танцы... Бал – это бал! Это танцы знати, место, где собираются все общество, весь его цвет. И вот звучит музыка... вальс... да, вальс, я в длинном белом платье, легком, роскошном, я кружусь, кружусь, кружу головы мужчинам, и у меня самой кружится голова.

– Кружится?

– Шампанское. Да, какой бал без шампанского, без вальса, без гусар?

– Гусары?

– Офицеры-кавалеристы.

– Ах, так, так есть...

– И, обязательно, слышите, обязательно на балу должен появиться государь. Он открывает бал. Проходит мимо всех девиц, ему кланяются, приседая, я тоже наклоняюсь, так что через вырез платья видна почти вся грудь, и тут меня как огнем обжигает...

– Конечно, Государь должен открывать бал только танцем с вами, так есть?

– Ну вот, все испортили, Дэнни, вы бываете совершенно несносны.

– А вы совершенно прожженный романтичка.

При этой фразе Жанна расхохоталась...

– Господи, Дэнни, я думала, что вы уже освоили нюансы русского языка! – еле выдавила из себя девушка, перестав захлебываться смехом.

– И что я такое страшное сказал?

– Дэнни, романтичка, такого варианта в русском языке нет. Романтики, женщина тоже романтик, это понятно?

– Так, ОК!

– И говорить прожженный в сочетании со словом романтик – самая большая нелепость. Прожженный несет негативный смысл. Прожженный жулик, прожженный вор, в смысле опытный, наглый. А романтик – это позитивный смысловой окрас. Нельзя их мешать. Я бы сказал, что вы, Дэнни – неисправимый романтик.

– О! Красиво есть "неисправимый романтик". Я вчера натолкнулся на это слово "романтик", "романтизм", хотел блеснуть...

– Дэнни, блеснуть получилось!

Через каких-то четверть часа печка загорелась, Дэн бросал в разгоревшийся огонь полено за поленом. Жанна открыла для себя, что в печке есть плита, ловко замаскированная строителями. Сначала Жанна переживала, что может угореть, но Дэнни так ловко управлялся с печью, что Жанна перестала чувствовать себя неуютно. Все страхи прошли. За окном быстро темнело, а тут приятно горел огонь в плите, дрова потрескивали, шипели, создавали впечатление того, что время куда-то проваливается, уходит, что они действительно находятся на краю земли, в непонятном мире, как минимум, двести лет назад или вперед...

Какое это имело значение? Они ели жаркое, запеченное в глиняных горшочках, почему-то тут, из печи, это блюдо имело совсем не такой вкус, как приготовленное в электрической духовке. Рассыпчатая картошка, чуть-чуть нежного мяса и много-много белых грибов – это был личный рецепт Жанны. Дэн принес Жанне немного коньяка. Это был хороший армянский коньяк пятилетней выдержки, о чем говорили звезды на этой простенькой бутылке. Но коньяка было немного. Дэн только чуть-чуть плеснул в пузатые бокалы, так, чтобы можно было промочить горло. Интересно, подумала Жанна, а почему он так расставил свечи? А свечи действительно образовывали два полуовала, которые не совсем повторяли друг друга, превращая комнату в мерцающую пещеру Алладина из "Тысячи и одной ночи". Дэн бросил плед на пол и уселся на самый его краешек. В доме было настолько натоплено, что можно было бы ходить в одном белье. Они чокнулись, выпили коньяк, терпкий напиток на секунду обжег Жанне горло, но через секунду тепло стало разливаться по телу, Жанна легла на плед и положила голову на колени мужчине. Тот молча смотрел куда-то в окно, смотрел спокойно, так, как будто видел там что-то такое, что не было видно простым взглядом.

– Ты бы хотела увидеть то, что видел сам Тесла?

– Ты о чем?

– Другой мир.

– Вариант нашего будущего?

– Так.

Жанна пожала плечами, как будто пребывала в нерешительности, но потом упрямо тряхнуло непокорной копной волос, и заявила:

– Конечно, хочу! Я никогда не была в других мирах, ну, не считая поездки в Молдавию.

– Что есть Молдавия?

– Когда-то это была наша республика, но и тогда это был другой мир...

– О! Это был юмор?

– Сарказм, Дэнни...

– Так.

– Извини... Да, я хотела бы побывать там, где никто еще не был... Ну, так мне кажется.

– Добро. Я могу попробовать. Ты пойдешь со мной. Так. Думаю, сегодня я смогу есть.

– Пробуй!

И Жанна крепко сжала руку Дэнни.

Глава сорок четвертая

Вероятностная реальность

Московская область. Домодедовский район. Колычево

Бывают дни, когда судьба человека делает неожиданный поворот. Это не зависит от человека, как не зависит от воли кока крен парусника – им управляют совсем другие силы. Иногда мы осознаем эти силы. Тогда в человеке просыпается нечто, что дает ему возможность слышать, или видеть. Такие люди зовут себя контактерами. Некоторым только кажется, что они имеют контакт. Среди контактеров немало людей с психическими отклонениями. Им только кажется, что они слышат голоса, но эти голоса излучает их болезненный мозг.

А вот когда контактер улавливает информацию, точнее, излучения, совершенно другого порядка, то... То тогда все изменяется в этом мире. Тогда человек, контактирующий с тем, что он не понимает, начинает использовать свой дар. И если он использует его во благо, то...

Это был морозный вечер. На небе не было ни облачка. Но и луны тоже не было. Был день, когда на небе происходила смена фаз луны. На сей раз она совпала с полным лунным затмением. И именно этот день стал решающим в жизни актрисы Жанны Крючковой.

Дэн чуть отстранил ее руку, взял заранее приготовленный сосуд – им оказалась простая алюминиевая кружка, заполненная чистым спиртом, вряд ли медицинским, и вряд ли совершенно чистым. Бутылку пойла с соблазнительным названием "Роял" Дэнни приобрел в местном магазине несколько дней назад. В питье он не годился, а вот гореть мог в самый раз. На этикетке значилось, что этот спирт питьевой. Проверять это утверждение как-то не хотелось.

В кружку Дэн налил примерно половину ее емкости спирта, потом бросил несколько щепоток сухих трав. А после этого – спичкой зажег спирт и поставил кружку в укромное место, недалеко от печки. Острый дымок через минуту успел обежать всю комнату, стал щекотать нервы, Жанна громко чихнула, она такой остроты ощущений не ожидала.