Текст книги "Аспирант (СИ)"

Автор книги: Влад Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Буду, буду. Непременно. А сейчас я что делаю? Только вот в субботу я буду тут третий лишний. Без меня тебе легче будет и автобус тормознуть и водилу задержать. Поняла расклад Заварзина?

– Поняла, поняла, не дура. Дальше что. Что я должна делать?

– Включить свое женское обаяние, что же еще? Короче тормозишь автобус, говоришь водиле так мол и так машинка заглохла не заводится не едет, а я опаздываю помоги мол добрый человек я в долгу не останусь и так далее. Ну и томной козочкой вокруг него прыгаешь. В общем желательно создать у водилы впечатление, что если он сумеет помочь тебе, то ты отдашься ему прямо на капоте. Может быть. Ради спасения жизни детей ты должна исполнить этот этюд на “отлично”. Впрочем думаю, что тебе это будет не сложно.

– Хорошо, все понятно. Дальше то что?

– Тянешь время по максимуму. Пока водиле плохо не станет. А дальше по обстановке. Я в это время наблюдаю от остановки и в случае чего выдвигаюсь на помощь. Диспозиция ясна?

– Ясна. А если он не остановит автобус? Что мы тогда будем делать, Саша?

– Нужно, чтобы остановил. Все в твоих руках. Ты должна постараться на все сто. Впрочем полагаю, что шансы на то, что этот водила не остановится совсем ничтожны. Слова Глеба Жеглова помнишь?

Заварзина утвердительно кивнула головой. Я еще подумал не много и сказал:

– Давай ка съездим за мост. Ознакомимся, так сказать, с местностью.

– Что ты задумал Саша? – спросила Юлия.

– Ничего особенного просто небольшую разведку местности. Поехали!

Глава 6

Результаты разведки, в общем и целом, удовлетворили меня. Примерно в километре от моста размещался пост ГАИ далее была виднелась окраина небольшого поселка. В общем в случае чего было куда и к кому обратиться за помощью.

Обратно в город мы ехали молча. Заварзина высадила меня по моей просьбе возле гастронома и поехала домой. Я же, закупив кое-каких продуктов направился в общежитие…

В оставшиеся до субботы дни я так и не пресёкся нигде с Юлией. В пятницу вечером я решил позвонить ей домой. Добыв у запасливого Левы несколько двухкопеечных монет, я спустился в вестибюль общежития и взяв трубку телефона-автомата, прижав ее плечом к уху, стал набирать домашний номер Заварзиной.

В трубке раздались длинные гудки. К телефону долго никто не подходил. Я уже собирался опустить трубку и позвонить позже, как раздался щелчок, монета провалилась, и я услышал голос Юли:

– Алло.

– Привет. Это Саша.

– Здравствуй Саша. Что-то случилось?

– Пока все нормально. Ты все помнишь, что должна сделать завтра?

– Помню конечно. Не волнуйся. Я все сделаю как надо.

– Хорошо. Встречаемся в условленное время возле общежития.

– Да я заеду за тобой.

– Только не опаздывай. Ладно надеюсь на тебя. До Завтра! – и я положил трубку на рычаг…

Ночью мне приснился странный сон. В нем на стоял на какой-то задрипанной остановке, расположенной на совершенно пустынной дороге, и ждал проходящего автобуса. Причем у меня было ощущение, что если я не дождусь этого проклятого автобуса, то уже никогда не смогу уехать из этой Богом заброшенной дыры. Поэтому там во сне я напряженно всматривался куда-то, вперед ожидая увидеть проклятый автобус, который все не шел и не шел.

Тут вдруг я ощутил, что сзади кто-то подошел и буквально дышит мне на ухо. Я обернулся и увидел Заварзину. Вернее, Заварзину которая выглядела очень странно. Она была старше себя настоящей из яви лет так на 15, если не больше.

Постаревшая Заварзина посмотрела на меня как-то особенно кокетливо повела глазами и обратилась ко мне говоря при этом совершенно не знакомым мне голосом:

– Что же Саша ты не узнал меня? Свою Юлечку! Это же я. Так я выгляжу по-настоящему.

Тут сзади раздался ужасный лязг, я обернулся и увидел подъезжающий к остановке старый совершенно задрипанный автобус. Было такое впечатление, что эта рухлядь буквально разваливается на ходу. Лобовое стекло отсутствовало, а за рулем сидел косматый, цыганистого вида мужик, у которого в довершении всего полностью отсутствовали оба глаза. Но данный факт почему-то совершенно не смутил Заварзину. Она начала радостно прыгать, издавать какие-то визжащие звуки, потом схватила меня за руку и потащила к автобусу приговаривая на ходу:

– Саша милый, скорее, скорее, нам надо успеть сесть в этот автобус. Мы должны спасти детей. Ты понимаешь это?

Я попытался упираться, но мои ноги будто сами собой волоклись по земле вслед за Заварзиной. Тогда я раскрыл рот, чтобы крикнуть, что я не идиот и, что я не намерен садиться в старую рухлядь, которой в довершении всего управляет совершенно слепой человек, что я не хочу разбиться на ней, но почувствовал, что вместо слов из моего горла вырывается какое-то шипение. Я еще раз попытался упереться ногами и проснулся…

Вытерев пот со лба, я посмотрел на часы. Было только без двадцати пять.

– Рано еще, пробормотал я – можно и нужно еще поспать.

Повторное пробуждение состоялось значительно позже запланированного. Посмотрев на часы, я чертыхнулся так как обнаружил, что почти проспал и времени у меня осталось всего ничего. По идее Заварзина должна была уже подъезжать к общежитию.

Продолжая чертыхаться, я спешно оделся, так же спешно причесался и умылся, закрыл дверь комнаты (Лева накануне уехал домой) и в быстром темпе выбежал на улицу. Уже от двери я разглядел припаркованную напротив шестерку Заварзиной. Юлия, как всегда, была изумительно точна.

Я подошел к машине, Заварзина увидела меня, кивнула мне головой и открыла дверцу. Я сел в машину, посмотрел на Юлию не удержался и присвистнул.

По-моему, сегодня она превзошла саму себя. Она была не просто хороша собой, она была прекрасна! На ней был сарафан, но другой, бежевого цвета и как мне показалось еще более короткий чем предыдущий. Я с трудом оторвал взгляд от пары длинных стройных ножек. Роскошная грива Заварзиной водопадом ниспадала на плечи. Умело нанесенный макияж дополнял всю эту обалденную картину.

– Свист признак невоспитанного человека, – ворчливо произнесла Юлия. – Доброе утро Саша!

– Да как же мне не свистеть, когда я такую красоту то увидел! Едва не ослеп. Приказывай, что хочешь, все исполню, о повелительница! – шутливо отвечал я. И втянув ноздрями воздух полюбопытствовал, а какими мы духами пользуемся? “Красной Москвой” поди?

– Французскими духами мы пользуемся, твоей “Красной Москвой” только комаров отпугивать, – ответила мне Заварзина выруливая на проспект.

Пока мы ехали я нет, нет, да и бросал украдкой взгляд на восхитительные ножки Заварзиной. Один раз она заметила меня за этим занятием и шутливо погрозила мне. Я в ответ показал ей оттопыренный большой палец.

Наконец мы доехали до места. Я достал из кармана убитую автомобильную свечу и спросил у Юлии:

– Много у нас еще времени?

– Думаю минут десять не больше, – ответила она.

– Ну тогда действуем в темпе вальса!

Я вышел из машины поднял капот и быстро заменил свечу, сунув исправную в карман пиджака. Заварзина попыталась завести мотор тот естественно заводиться не хотел. Я залез обратно в машину и преподал Юлии последние инструкции:

– В общем тормозишь автобус и разыгрываешь из себя дуру дурой. Мол машина не заводится, помогите товарищ водитель. Ведешь его к машине. Строишь глазки, демонстрируешь декольте и прочее. Ну что бы мужик слюной изошел. Ну в этом не мне тебя учить. И здесь у машины стараешься задержать его как можно дольше. Поняла? Я буду вон там на остановке, все время неотрывно следить за обстановкой. Чуть, что я ноги в руки и здесь. Поняла?

Юлия кивнула мне головой, я заметил, что ее лежащие на рулевом колесе руки дрожат мелкой дрожью.

– Не трясись как овечий хвост! «Все у тебя получится», – сказал я ей и наклонившись чмокнул ее в щеку.

Выйдя из машины, я быстрым шагом направился к автобусной остановке. Остановка, как всегда, у нас была испещрена множеством рисунков главным содержанием которых было изображение мужского фаллоса во всех ракурсах, а также надписями, в которых превалировало слово из трех букв и бесконечные Валя + Петя = любовь. В общем художественные и филологические пристрастия аборигенов, реализующих таким нехитрым образом свои эстетические запросы были как всегда и практически везде очень незатейливы.

Зайдя на остановку и заняв точку удобную для наблюдения как машины Заварзиной, так и прилегающего к ней участка дороги я оглянулся по сторонам. По обеим сторонам дороги располагались колхозные поля, слева от главной трассы виднелись домики какой-то деревушки. Лето в окрестностях Величанска уже полностью вступило в свои права, все последние дни столбик термометра поднимался почти до +30, судя по тому, как припекало солнце сейчас этот субботний день так же обещал быть не менее жарким.

К моему удивлению, движение по трассе этим утром было очень редким. Вообще я ощутил какую-то странную тишину, в которой было нечто мистическое. Мне тут же на память пришли мои странные ощущения, которые я испытал возле дома у рощи, когда я встретился там с Заварзиной.

Я вновь подумал, что с Юлией не все так чисто и просто, и, что за ней тянется шлейф чего-то загадочного и таинственного. В любом случае она явно не была простой и обыкновенной стервой. Даже мое не очень продолжительное и не очень близкое общение с ней заставило меня понять, что я имею дело с весьма необычной и быть может загадочной женщиной.

Я посмотрел на свои часы. Прошло уже больше десяти минут как я занял свой наблюдательный пост на автобусной остановке. За все это время мимо стоящего на дороге возле самого поворота на большую трассу автомобиля Заварзиной проехал от силы десяток машин. Непонятная тишина, которая становилось буквально все гуще и гуще нарушалась лишь пением жаворонков. И тут я услышал звук приближающегося автобусного мотора, а затем и увидел съезжающий с бугра ЛАЗ.

Следующим звуком, донесшимся до меня, был стук передней дверцы автомобиля Заварзиной. Затем я увидел ее саму. Она быстро двигалась навстречу катившему по дороге в направлении поворота на трассу ЛАЗу. Подойдя почти вплотную к автобусу, Юлия широко раскинула руки, затем вскинула их вверх и начала оживленно махать ими призывая водителя остановить машину.

Мотор Лаза явно сбавил обороты, затем автобус и вовсе остановился, подъехав почти вплотную к Заварзиной. Тут я потерял ее из виду так как она зашла за корпус подойдя к водительской двери. Через минуту – другую я вновь увидел Юлию, которая шла теперь по направлению к своей шестерке, а за ней двигался долговязый мужик. Как видно это и был тот водила, которому через несколько минут при въезде на мост должно было стать плохо с сердцем за рулем, итогом чего станет как его собственная смерть, так и гибель еще одиннадцати человек.

Они подошли к машине Заварзиной, причем Юлия постоянно разворачивалась передом к водиле и как-то по-особенному наклонялась к нему видимо для демонстрации своего эффектного декольте. Я, видя это не мог сдержать улыбки представив на секунду взгляд водилы буквально перед носом, которого маячила сейчас роскошная женская грудь минимум третьего размера, да и к тому же как я успел заметить абсолютно ничем не стесненная.

Они подошли к капоту шестерки, водила откинул его и полез в мотор. Рядом с ним пристроилась и Заварзина в позе, которую я определил сам для себя как “томную”.

Прошла минута, другая и голова водилы вынырнула из мотора. Он явно, что-то говорил Юлии, а она отвечала ему, разводя руками. Водила опять сунул голову под открытый капот. Вдруг, что-то изменилось. Голова водилы в очередной раз вынырнула из-под капота, он выпрямился, затем как-то странно пошатнулся, сделал попытку опереться о машину. Но эта попытка, судя по всему, ему не удалась, и он стал медленно оседать на дорогу возле шестерки Заварзиной.

Тут я понял, что нельзя больше терять ни секунды. Я мигом выбежал из остановки и помчался к Юлии. Подбежав к ней, я увидел, что водила, раскинув руки уже лежит навзничь на асфальте, а на его лице застыла гримаса, свидетельствующая о сильной боли.

Я нагнулся над ним и спросил громким голосом:

– Мужик, что с тобой? Тебе плохо? Ты меня слышишь?

Однако водила молчал и из его горла раздался лишь сдавленный стон. Я поднял голову и спросил у Юлии:

– Аптечка, нитроглицерин в аптечке есть?

В ответ она отрицательно затрясла головой.

– Черт я тоже с собой ничего не взял. Идиот! Ты сможешь вставить исправную свечу?

– Да, конечно. А что…

На тебе свечу, – я вытащил из кармана пиджака исправную свечу, – садись в машину и дуй через мост на пост ГАИ. Обрисуй им обстановку и пусть они вызовут сюда “Скорую помощь”. Давай быстрее! Стой! Надо этого мужика с дороги оттащить. Раз, два взяли!

Мы оттащили водилу, я сунул свечу Юлии, через пару минут она села в машину и стала заводить мотор. Мотор чихнул пару раз и завелся. Она шустро тронула с места, повернула на трассу и быстро исчезла из виду.

Я еще раз наклонился над сраженным сердечным припадком водилой и убедился, что его вид не внушает мне оптимизма. Он уже не реагировал ни на какие внешние раздражители и его лицо заливала мертвенная бледность. Я попытался нащупать у него пульс, мне это не удалось, я чертыхнулся и вспоминая занятия по оказанию неотложной медицинский помощи, которые мне в свое время довелось посещать, расстегнул на груди мужика рубашку и стал делать ему непрямой массаж сердца.

Я жал и жал на грудь лежащего неподвижно водиле, периодически пытаясь нащупать у того пульс. Наконец мне удалось сделать это. Я облегченно перевел дух. Тут сзади раздались шаги я обернулся на них и увидел мужчину примерно своего возраста, который подойдя ко мне спросил:

– Что случилось то? Серьезное что? Может помочь чем?

Видимо это был один из сопровождавших детей педагогов. Заметив, что с водителем их автобуса произошло неладное он отжал изнутри створки дверей и вышел наружу, дабы узнать, что все-таки произошло.

– Нитроглицерин или какое ни будь другое сердечное есть? – спросил я его.

– У меня нет. Но я сейчас сбегаю спрошу. Может быть у Лидии Васильевны, что – ни будь есть. – И он побежал обратно к автобусу.

– Воды хотя бы принеси, – крикнул я ему вслед.

Через некоторое время я заметил возвращающуюся к повороту шестерку Заварзиной. За ней ехала машина ГАИ. Заварзина затормозила возле меня быстро открыла дверь, вылезла из машины и подбежав ко мне взволнованно спросила:

– Саша, как тут? Все нормально?

Вслед за ней из своей машины вылез гаец подошел ко мне вскинул ладонь к фуражке и косясь на декольте Заварзиной представился:

– Лейтенант Петляков. Что тут у вас происходит?

– Да вот человеку плохо стало. Водителю вот того автобуса. Я девушку послал “скорую” вызвать, а сам как мог первую помощь оказал. – ответил я.

Вскоре приехала “Скорая помощь”. Водилу спешно погрузили в машину, и “Скорая” уехала с включенной сиреной. В общем делать нам с Заварзиной на этом повороте больше было нечего. Свою миссию мы выполнили. Пора было возвращаться в город.

Обратно ехали практически молча, лишь изредка перебрасываясь редкими фразами. Юля периодически хмурила лоб и прикусывала губы. Было видно, что напряжение еще не вполне оставило ее.

– Расслабься подруга, – сказал я и хлопнул ее по плечу, – вот сегодня мы еще людей спасли. Если так дело дальше пойдет, то нам можно будет работать спасательной командой уже на постоянной основе. Слушай, Юль, – добавил я, – не знаю как ты, но я жрать хочу, поскольку позавтракать не успел. Тормозни возле какой – ни будь столовки. Тут не далеко одна.

Заварзина с какой-то хитринкой посмотрела на меня и сказала:

– А зачем тебе столовая Саша? Желудок портить? Поехали ко мне домой. Я накормлю тебя прекрасным завтраком. Я же очень хорошо готовлю.

Глава 7

Я приподнялся на подушке и посмотрел по сторонам. Следов Заварзиной в близи я не заметил. Как видно я задремал буквально на пару минут, но этого времени Заварзиной хватило, чтобы переместиться из-под моего бока на кухню откуда сейчас раздавался стук ножа о разделочную доску и голос Юлии, которая напевала себе какую-то мелодию под нос. Это очевидно свидетельствовало о ее хорошем настроении, а также и о том, что она все же решила продемонстрировать мне свои кулинарные таланты.

Сразу сделать этого не получилось. Юлия припарковала машину во дворе, мы вылезли из нее, вошли в подъезд, поднялись на третий этаж и остановились перед дверью под номером 30. Заварзина залезла в сумочку, достала из нее ключи, открыла дверь и взмахом руки пригласила меня войти в прихожую. Я вошел, следом вошла она. Юлия быстро закрыла дверь, бросила сумочку на пол, подошла в плотную ко мне, обхватила меня своими руками за шею и тут же впилась в мои губы.

После долгого поцелуя она, прервавшись и переведя дух произнесла:

– Марш в душ! Я сейчас приду к тебе.

После душа мы переместились на диван в комнату, которая, судя по всему, служила Заварзиной спальней. Наконец видимо совсем умаявшись, я отключился ненадолго, но за это время Юлия успела переместиться на кухню и судя по доносившимся оттуда звукам развить там бурную деятельность.

Саша! – раздался ее голос, – вставай, мой руки и садись есть.

Я поднялся с дивана, надел штаны, футболу и пошел в направлении кухни. Войдя, я увидел Юлю на которой был коротенький халат, надетый к тому же явно на голое тело. На столе стояли тарелки с нарезанным сыром, колбасой, в отдельной миске я разглядел политый майонезом овощной салат. На плите стояла небольшая кастрюлька, в которой варились сосиски. Заварзина сказала:

– Извини, но я как-то не планировала сегодня кормить мужчину, поэтому то, что могу предложить сейчас это так перекус на скорую руку. Впрочем, если ты останешься голоден я могу тебе налить борща. Он свежий вчера только сварила. Выпить хочешь?

Я пожал плечами и сказал:

– Смотря что.

– Коньяк.

– Надеюсь французский?

– Нет Саша. Грузинский. Но зато очень неплохой на мой, естественно, вкус.

Я кивнул головой, Юлия достала из холодильника початую бутылку коньяка, лимон, из буфета пару пузатых бокалов, быстро порезала лимон на блюдце, плеснула коньяка в бокалы и спросила меня:

– Ну за что пьем?

– Я подумал и сказал:

– За то, чтобы мы встречались как можно реже по такому поводу по какому встретились сегодня.

Юля кивнула головой и выпила. Выпил и я. Коньяк и в самом деле был не дурен. Некоторое время после мы молча ели. Затем Заварзина спросила меня:

– Саш, как думаешь этот мужик, который шофер, он выживет?

Я пожал плечами.

– Черт знает. Но в любом случае шансов выжить у него сейчас значительно больше, чем если бы он свалился с моста в воду, вместе с автобусом.

– Да больше, не спорю. Будешь еще коньяк?

– Ну по одной еще можно.

Закончив есть Заварзина, поставила на плиту чайник поинтересовавшись при этом, что я предпочитаю кофе или чай и сев на мягкую табуретку прямо напротив меня, подпёрла свою голову ладонями устремив на меня свой внимательный задумчиво – печальный взгляд.

– Что так странно на меня смотришь? – поинтересовался я.

– Я… Я, Саша думаю о том, что произошло, между нами, только что. Это всерьез или так разовая акция?

– Ну не знаю как тебе, а мне хотелось, чтобы всерьез. С тобой хоть и не просто, зато не скучно.

– Мне тоже. Ты мне давно нравишься Саша.

– Тогда в чем же дело? Все же от нас зависит. Или ты так не думаешь?

– Не думаю. Увы, но в жизни далеко не все зависит только от нас. Поверь мне. Я иногда чувствую себя как тот герой Стивена Кинга. Из “Мертвой зоны” помнишь?

Это ты про свои вещие сны и прочее?

– И про них тоже. Знаешь когда тогда у того дома, куда шел Афанасьев, я стояла в полной растерянности и не знала, что мне делать дальше то у меня появилось мощное такое предчувствие, что вот сейчас появится человек, который поможет мне в этой ситуации и который мне вообще поможет. У меня бывают такие предчувствия. Но, честно говоря, я совсем не ожидала, что этим человеком можешь оказаться ты. Поэтому, когда ты вышел из рощи и подошел ко мне я была очень удивлена. А сейчас понимаю, что все это и в том числе наша встреча тогда совсем не случайны. И мы мало, что можем изменить. Какая-то сила свела нас, и она же может нас развести.

– Ох, Юлия Сергеевна, совсем не ожидал услышать из уст передового советского ученого – историка подобную мистическую хрень и поповщину.

– Ты зря смеешься Саша над этим. Наша жизнь устроена совсем иначе чем учат нас в школе и институте. Поверь мне. И таинственного с мистическим в ней значительно больше, чем ты можешь представить себе сейчас.

– Ну не буду спорить. Возможно, ты разбираешься во всем этом лучше меня. Тут правда возникает один вопрос, напрямую касающийся этих твоих мистических сновидений и предчувствий.

– Какой? – Юлия поднялась с сидения, подошла к плите и выключила газ под вскипевшим чайником. Затем она достала из шкафа растворимый кофе, положила его по чайной ложечке в две чашки и залила кипятком. – Тебе с сахаром или без? – спросила она меня.

– Положи две ложки. А вопрос вот какой. Смотри и в прошлый раз и сегодня мы сумели предотвратить несчастье своими силами. Но ведь так может быть не всегда. Представь, что скажем завтра тебе присниться сон о таком будущем несчастье или катастрофе или преступлении предотвратить которые мы вдвоем окажемся не в состоянии.

– Хорошо. Такое конечно вполне может быть. Но что ты предлагаешь? Обратиться к властям и рассказать им о том, что мне Юлии Заварзиной сняться вещие сны о том и о том? Да нас засмеют и это в лучшем случае. А в худшем ославят либо сумасшедшими, либо аферистами.

– Ну обратиться к властям в принципе не такая уж плохая идея поверь мне. Тем более у тебя наверняка есть кое-какие знакомства в этой среде. Если мне не изменяет память твой отец был заместителем председателя Горисполкома?

– Не изменяет. Действительно был. И знакомства у меня кое-какие есть. Так что с кого начнем. Куда обратимся в первую очередь. В Обком, Облисполком, или может сразу в ЦК послание направим. Лично в руки Генеральному Секретарю ЦК КПСС Константину Устиновичу Черненко! – Юлия произнесла все это с явной насмешкой в мой адрес.

– Ну в случае чего можно конечно и к Черненко обратиться. Но мы пока дедушку тревожить по таким пустякам не будем. Как и Обком с Облисполкомом. Я другое предлагаю. У тебя нет скажем информации о тяжких преступлениях, которые могут произойти в городе или области в самое ближайшее время? И желательно не бытового характера. Лучше всего в городе. Но на крайний случай сойдет и область.

Юля задумалась. Помолчала не долго и потом сказала довольно не хотя:

– В принципе такая информация у меня есть. И даже не только по Величанску и области. Кое-что есть и по Союзу в целом.

– Так это просто замечательно! – я даже вскочил со стула, – представляешь мы сливаем эту информацию куда надо, там ее проверяют и убеждаются в твоей правоте. И дело в шляпе! Нужна только информация, которую легко было бы проверить. Есть такая?

– Ну положим есть. Но я все равно не понимаю, как ты собираешься донести ее до компетентных товарищей? Если ты надеешься на меня, то делаешь это напрасно, в этой среде сколь – ни будь значительных связей я не имею. Ты, конечно, можешь записаться на прием к генералу Алдонину, но на мой взгляд с такими же шансами на успех можно обратиться и в Обком, и в Горком, да хоть в ЦК.

Я снисходительно посмотрел на Юлию.

– Вот знаешь, что губит тебя Заварзина, что не дает тебе прийти к правильным выводам и найти правильные решения? Твоя склонность все утрировать и преувеличивать!

– Ну хорошо Саша! Я все утрирую. Но что предлагаешь ты? Я пока не услышала от тебя ни одного здравого предложения. Только одни я общие слова. Я утрирую. А ты, как всегда, тянешь кота за хвост и впадаешь в какое-то словоблудие.

– Не спеши с выводами. Мы не пойдем ни в Обком, ни в ЦК, ни к генералу Алдонину. Мы пойдем к майору милиции Герману Валентиновичу Астахову. Вот к кому мы пойдем с твоей информацией, добытой путем ясновидения вещих снов или что там будет тебе угодно. К нему и только к нему!

– Подожди, – Заварзина с недоумением взглянула на меня, – а это еще кто такой, что за фрукт?

– Нет, Юля, ты не угадала, это не фрукт, это совсем не фрукт! – я поднял указательный палец, – майор Герман Валентинович Астахов занимает должность начальника ОУР или отдела уголовного розыска Дзержинского ОВД, при чем он является и это общепризнанно одним из лучших если не самым лучшим из оперов в городе. Поэтому видимо и не сделал большой карьеры.

– Ну хорошо. Я верю тебе. Но как мы попадем к этому Астахову? Вряд ли вот так просто можно сказать с улицы можно встретиться с целым начальником уголовного розыска. И тем более сделать так, чтобы он сразу и безоговорочно поверил бы нам. Ты Саша, например поверил мне далеко не сразу. Помнишь, как ты искал в моих действиях подвохи и розыгрыши.

– Помню, помню. Не переживай Юля. И ты права. Вот так с улицы даже с майором милиции встретиться невозможно, или по крайней мере очень сложно. Но мы придем к нему не с улицы.

– А как? Откуда мы придем к нему? Что за поганая привычка у тебя Солдатов говорить много и не по существу!

– А сейчас будет по существу! – Я торжествующе взглянул на Юлю, – мы можем прийти к майору Астахову домой и поговорить там если понадобится один на один без лишних ушей и глаз.

– Он что твой хороший знакомый? – спросила Заварзина.

– Ну можно и так сказать, ответил ей я, – и хороший знакомый и что еще не мало важно близкий родственник. Двоюродный брат моей матери. И главное он человек с большой фантазией. Уж если кто сможет поверить тебе, то только он. Естественно, если ты сумеешь предоставить ему железные доказательства своей правоты. Ну как тебе такой вариант Заварзина?

Юлия ничего не ответила мне. Она помолчала, молча допила кофе. Затем встала, открыла шкаф, достала оттуда пачку сигарет, зажигалку, прикурила сигарету и отвернулась к открытой форточке.

– Ну как тебе мой план? – нарушил я затянувшуюся паузу.

– Мне он не нравиться, – наконец откликнулась Заварзина, – я совершенно не желаю связываться с органами.

– Почему? В недоумении развел я руками, – по-моему, без органов мы никак не сможем решить назревающие проблемы. Дядя Герман очень порядочный человек, “честный мент”, его все уважают представь даже некоторые преступники. От него никто и никогда не видел никаких подлянок. Наверное, поэтому он и не сделал большой карьеры.

– А я и не сомневаюсь, что твой дядя Герман как ты говоришь “честный мент” и хороший опер, – произнося эти слова Юля, усмехнулась видимо каким-то своим мыслям, – только пойми одно, Саша, уже на следующий день, как только твой дядя Герман получит реальные доказательства моей правоты об этом узнает весь его отдел, а с ним и куратор из Комитета. А с комитетскими я связываться я не хочу совершенно. Менты еще куда ни шло, особенно если сотрудничать с ними не формально и не на постоянной основе. Но только не комитетские.

– А ты часом не шпионка?

– Нет, Санечка я не шпионка. А ты что думаешь Комитет способен испортить жизнь только шпионам и связанным с ними гражданам? Если это так-то ты крупно ошибаешься.

– А я вот сам комитетский кстати ты что меня не боишься?

– Это ты про то, что служил срочную в погранвойсках? Ну какой же ты комитетский! Я не о таких комитетских говорю. – Заварзина затушила окурок сигареты о металлическое блюдце – пепельницу и повернулась ко мне лицом. Она продолжила:

– Пойми, Санечка, то, что я могу получать информацию о готовящихся преступлениях или о действующих преступниках, которые пока не пойманы это полбеды. Хотя комитетские и здесь наверняка при случае не против будут погреть свои лапки. Хуже будет если в какую – ни будь светлую голову на Лубянке придет мысль о том, что я могу делать предсказания политического характера. Тогда все. Я тебе гарантирую, что больше ты меня в своей жизни не увидишь. Как и я тебя. Я вообще не уверена, что в этом случае комитет не зачистит самым жестким образом всех посторонних, кто хоть в малейшей степени будет посвящен в мою тайну. А меня возьмут и выпотрошат до конца с применением спецсредств. А потом так же, как и всех вас ликвидируют по-тихому. Самый оптимистический вариант для меня – это стать объектом изучения для яйцеголовых в каком ни будь закрытом НИИ. Так что Санечка, разберут твою Юлечку на запчасти, как пить дать разберут. И не узнаешь ты даже где могилка моя. Вот так-то!

– А ты можешь делать предсказания, которые касаются, политики, – спросил я, на что Юля как-то неопределенно кивнула головой причем истолковать этот кивок на мой взгляд можно было совершенно двояко.

– Такое впечатление, что ты говоришь не о КГБ. А о гестапо, – возразил я.

– Да все эти спецслужбы и люди, которые служат в них одним миром мазаны. Уж поверь мне. Это главное, а все остальное примитивная демагогия. И на кого работают эти спецслужбы до конца не ясно. То ли на самых себя то ли на кого еще. Ты помнишь историю Фуше?

Я утвердительно кивнул головой. Конечно, я хорошо помнил историю министра полиции Наполеона Жозефа Фуше, которого сам Наполеон совершенно обоснованно считал воплощением предательства.

– Ну вот! Что ты тогда удивляешься моим словам. Пойми, сейчас после смещения Щелокова Комитет взял МВД под плотный контроль. И новый министр у них с Лубянки. Он же возглавлял, правда не долго, КГБ СССР, а до этого много лет КГБ Украины. Федорчук сто процентов привел в МВД за собой целый косяк людей с Лубянки. А что происходит в Центре неизбежно дублируется на местах, в провинции только подчас в еще более уродливой форме. Так что будь уверен твой дядя Герман просто окружен комитетским стукачами. И скрыть получение информации о готовящихся и уже совершенных преступлениях, да еще полученной столь необычным способом он при всем своем желании долго не сможет.

Я мысленно не мог не признать правоту Заварзиной вспомнив как материл дядя Герман в разговорах со мной и нового министра и те порядки, которые он насаждал в милиции. Причем я не помнил, чтобы он в прошлом был таким уж горячим поклонником Николая Анисимовича Щелокова и тех нравов, какие царили в МВД в его бытность министром.

– Подожди, Юля. Не горячись, – примиряющим тоном, сказал я. – Я хорошо понимаю твои опасения и признаю их обоснованность. Более того твои опасения – это отчасти и мои опасения. Но тебе не кажется, что все-таки у нас нет особого выхода. В любом случае даже вдвоем мы с этой проблемой не справимся. А как я понимаю молчать и стоять в стороне ты не желаешь. Я правильно понимаю тебя?

– Да, пожалуй, правильно, – ответила мне Заварзина.

– Ну вот. Все равно в этом случае так или иначе нам придется вступать в контакт с представителями власти. И вариант с дядей Германом мне во всяком случае пока кажется самым оптимальным.