Текст книги "Аспирант (СИ)"

Автор книги: Влад Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Ничего не думаю. Науке не известны достоверные случаи так называемого ясновидения. – отвечал мне Фридман.

– А вещие сны?

– Ну в принципе во сне человек может получать некоторую информацию о событиях, ожидающих его в будущем. К примеру, у него развивается болезнь какого – ни будь органа, но она еще в самом начале и в бодрствующем состоянии такой больной еще ничего не ощущает. Ни болей никакого другого дискомфорта. Другое дело во сне. Когда сознание спит, сигналы неблагополучия исходящие от заболевшего органа могут проявлять себя в том числе в виде сновидений. Я читал о таких случаях.

– А вот так, чтобы человек спал, спал, а когда проснулся понял, что знает досконально, что произойдет с тем то и тем то, тогда-то и тогда-то?

– Саша дорогой это мистика. А мистикой наука не занимается.

– А как же там Мессинг и прочая братия?

– Мессинг был талантливым гипнотизером. Но вокруг людей подобного рода всегда формируется множество легенд и всяких не достоверных слухов. А почему ты это спрашиваешь? Вот никогда не замечал у тебя интереса ко всем этим парапсихологическим штучкам. – Лева с удивлением посмотрел на меня.

– Да так. Пытаюсь расширить свой кругозор. Тема сейчас модная, а я в ней ни бум, бум. А так узнаю. Что ни будь и все дураком себе чувствовать не буду, а то глядишь и на какую девушку выгодное впечатление сумею произвести.

– Лучше наукой занимайся, а не всей этой околонаучной хренью. – недовольно буркнул Левка.

– Все непременно Лев. Сегодня вот чуть ли не весь день занимался, занимался наукой, аж голова гудеть начала.

– Вижу, что гудит. До того до гудела, что ты про вещие сны стал спрашивать.

– Эх Лева! Нет в тебе тяги к таинственному, нет в тебе романтизма, без которого любой ученый не ученый, а так себе бюрократ от науки. Не ужели твоя наука все измерила и взвесила? А помнишь, как французские ученые мужи постановили, что камни с неба падать не могут? И что же кто в итоге оказался прав? Тот, кто утверждал, что могут или тот, кто отрицал это? Откуда ты знаешь, может быть, через полсотни лет ясновидение будут изучать в университетах?

– Ага, представляю. Факультет ясновидения и вещих снов. – иронично хмыкнул Лева.

– Вот зря смеешься, возразил я. – Кто знает, может так все и будет, хотя называться все это дело конечно будет, пожалуй по-иному.

– Наша наука точная. Не то что ваша история, в которой все меняется согласно очередному постановлению партии и правительства. – подколол меня Фридман.

– Не злобствуй и не нападай на нашу передовую историческую науку, последыш диссидентов. – ответил я ему и пошел на кухню жарить себе яичницу.

Глава 3

Проснувшись на следующее утро, я посмотрел на историю, произошедшую со мной вчера уже несколько иначе. Недаром говорят, что утро вечера мудренее. Все пережитое мною вчерашним вечером было настолько не обычным для меня, что, не много поразмыслив я стал подозревать во всем этом какой-то изощренный розыгрыш или инсценировку осуществленную Заварзиной. Правда, как я не ломал свою бедную головушку то, так и не смог найти более или менее достоверный мотив такого, мягко говоря, странного поведения Юлии. Все же на явно сумасшедшую она как-то не походила. Да и у мужика, которого я вчера нокаутировал в роще, было при себе два ножа.

А между тем наступали очередные выходные. Немного подумав и все взвесив я решил не ехать домой в Старо Петровск, а остаться в городе и посвятить свободное время поиску возможных ответов на возникшие у меня сегодня утром вопросы.

Для начала я направил свои стопы в областную библиотеку. В читальном зале я взял номера журнала “Иностранная литература” за этот год, чтобы ознакомится с романом американского писателя-фантаста, который вчера рекомендовала мне Юлия.

Оказалось, что роман Стивена Кинга “Мертвая зона” был напечатан в первых трех номерах за этот год. Я погрузился в чтение. Надо сказать, что история простого американца, который после нескольких лет пребывания в коме приобрел дар ясновидения, неожиданно захватила меня. Понравился мне и не обычный стиль Кинга. Во всяком случае ничего подобного я доселе не читал.

Время незаметно для меня шло и до наступления обеденного перерыва. Я сожалением отложил номера “Иностранной литературы” решив вернуться к ним чуть позже, а пока посвятить оставшееся время другому делу.

Наскоро перекусив в ближайшем кафе, я сел на автобус и после получаса езды на чадящем “Икарусе” вылез на той же самой остановке, вблизи которой был расположен тот дом, у подъезда которого я вчера так неожиданно встретил Заварзину.

Дом был хорошо и виден от остановки, и я быстро направился к нему. У знакомого подъезда на лавочках сидело несколько бабулек, которые увидев меня мигом прекратили свои разговоры и начали настороженно словно радарами ощупывать меня своими глазами.

Первое, что поразило меня, когда я оказался возле этого дома это совершенно иная отличная от вчерашней атмосфера, окутавшая его. Возле подъездов сидели старушки, вокруг галдели и сновали дети, ходили взрослые, с какого-то балкона неслись звуки мелодия песни “Поворот” в исполнении “Машины времени”, одним словом, напрочь отсутствовало то зловещее безлюдье, и тишина, которая так поразила меня здесь на этом месте вчера в момент встречи с Заварзиной.

Подивившись этому обстоятельству, я все же списал это на особенности субъективного восприятия действительности. Я был настолько удивлен тем обстоятельством, что встретил здесь у черта на куличках, свою коллегу, которая в довершении всего огорошила меня своей такой странной просьбой, что вполне возможно я как-то иначе стал воспринимать окружающую меня реальность.

Быстро пройдя мимо сидящих старушек, я вошел в подъезд и галопом поднялся на четвертый этаж. Отыскав квартиру за номером 49, я подошел к двери и нажал на кнопку звонка. Честно говоря, я с трудом представлял зачем я это делаю и что буду говорить, когда дверь откроется.

Однако сколько я не нажимал на кнопку дверь так и не открылась. Я стукнул по ней несколько раз кулаком, но все осталось без изменений. Очевидно, что хозяева либо отсутствовали дома, либо по каким-то причинам не желали открывать дверь. Я стукнул еще раз, затем прижался ухом к дерматину и прислушался. В квартире царила абсолютная тишина. Было очевидно, что звонить и стучать смысла больше нет. Все равно никто не откроет.

Делать было нечего, и я стал спускаться вниз. Выйдя из подъезда, я обратился к старушкам, сидящим на скамейке.

– Доброго дня, уважаемые! Я тут одного человечка разыскиваю, а адрес точно не знаю. Вернее, знаю номер квартиры сорок девятая, а вот номер дома подзабыл. То ли ваш, то ли следующий. Я в сорок девятую квартиру сейчас звонил, звонил, стучал, стучал, а никто не открыл. Помогите если не трудно.

– А кого разыскиваешь мил человек? – спросила могучего вида старуха.

– Девушку молодую. Татьяна Воронина зовут. Блондиночка такая. Не проживает здесь? Не видели?

– Нет не видели – ответила та же старуха. – В сорок девятой Валька Воробьева проживает с двумя дочерями, вдова, мужик у нее третий год как помер. А дочерей звать Надька да Светка. И темненькие они обе.

– И звонил ты им зря – влезла в разговор другая старуха. – Их нет никого. Вчера уже ночью Мишка бывший Надькин хахаль прибегал. Надька она, когда от мужа пьяницы ушла с этим Мишкой спуталась. А он похлеще ее мужа оказался. Пил тоже, а как напьется давай Надьку смертным боем лупить. И Вальке доставалось. Выгнали они его. А вчера он заявился с мордой разбитой и давай в дверь лупить, да матом орать. Открыли ему, а он на Вальку накинулся, бить ее взялся, потом и Надьке досталось, душить он ее начал. Тут такой ор стоял, я этажом выше живу, а все слышно было. Хорошо у соседей Авериных сынок только что из армии пришел, в десанте служил. Он то этого Мишку и успокоил. Потом другие мужики прибежали и скрутили его. Потом милицию да скорую помощь вызвали. Мишку заковали да в отделение и увезли. А Вальку и Надьку в больницу на скорой помощи. Вальку на носилках, а Надька хоть, и вся в крови, но на своих двоих до машины дошла. Светка сестра ее, наверное, в больницу к ним поехала. А Мишку идиота теперь в тюрьму посадят. Туда ему и дорога придурку чертовому!

Я внимательно и до конца выслушал весь этот рассказ, из которого узнал, что Афанасьеву все же удалось освободится от моих пут. Ну или ему помогла чья-то добрая душа. А обретя свободу он все-таки попытался осуществить свой план мщения бывшей невесте, но последствия на этот раз были похоже куда менее тяжкие.

– Ладно, уважаемые, всего хорошего! – попрощался я со старушками. – Я посмотрю у вас тут как в Чикаго. Нет тут значит Татьяны Ворониной. Ну что же будем искать! – закончил я общение бессмертной фразой Семена Семеновича Горбункова из “Бриллиантовой руки”. И пошел по направлению к автобусной остановке.

Вскоре я опять был в центре. Тут меня настиг некоторый диссонанс. Я как-то не мог решить, что мне сейчас делать в первую очередь. Мелькнула было мысль вернутся в библиотеку и продолжить чтение романа Кинга, но потом махнув рукой я устремился на поиски ближайшего исправного таксофона.

Мои поиски быстро увенчались успехом. Я достал из пиджака записную книжку и нашел номер домашнего телефона Заварзиной, который я когда-то взял на кафедре. Отыскав две копейки, я опустил их прорезь и стал накручивать диск. Раздались длинные гудки, затем щелк! И монета провалилась в нутро аппарата и в трубке раздался голос Заварзиной.

– Алло. Слушаю вас.

– Привет! Это я. Саша Солдатов.

– Привет, Саша! Что-то случилось?

– Я тут был возле дома, где мы вчера так неожиданно повстречались… – и я вкратце пересказал Юлии всю ту информацию, что добыл в разговоре со старушками у подъезда.

– Значит он все-таки сумел развязаться, – сказала на это Заварзина. – А ты Саша говорил, что он не сможет этого сделать.

– Ну наверное ему кто-то помог, через рощу народ то ходит. Главное Афанасьев никого не убил. Хотя серьезных телесных повреждений избежать, судя по всему, не удалось. Ну ничего нет худа без добра. Теперь этого субъекта на несколько лет на зону отправят. И он уже никому не сможет угрожать здесь.

– Будем надеяться на это. Еще раз большое спасибо тебе Саша за помощь. Без тебя я бы не сумела справиться одна с Афанасьевым.

Мы еще немного поболтали. Затем я попрощался, положил трубку и не успел сделать пару шагов как на плечо мне опустилась чья-то тяжелая длань и знакомый голос произнес:

– Вот иду я иду и вижу знакомую морду. Причем морду зазнавшуюся, которая не хочет здороваться со старыми знакомыми. Не стыдно Сашок? Или вас теперь этому в аспирантуре учат?

Я обернулся и узнал Ярослава Гордеева или просто Ярика. Ярик был на три курса старше меня, жил в городе, но часто бывал в общаге. Где я с ним пересекался не однократно в разных кампаниях и поддерживал одно время нечто вроде приятельских отношений. Закончив университет Ярик продолжал частенько бывать в общаге, парень он был не злой, не жадный, общительный и слыл в среде зеленой молодежи вполне легендарной личностью. Кстати семья Ярика была не простой. Отец его служил на высокой должности в областном управлении КГБ, а мать была профсоюзным боссом районного уровня. Но несмотря на происхождение в Ярике не было ничего от мажора.

– А ведь он однокурсник Заварзиной! – подумал я. – попробую ка я вытянуть у него какую – ни будь информацию о Юльке.

Ярик посмотрел на меня с высоты своих метр девяносто и произнес:

– А ты отрок значит теперь в аспирантуре у Пашкевича обретаешь?

– В ней, в ней. А ты где?

– Я то? В областном архиве пока пристроился. Видишь ли, мой юный друг, майне Фатер все пытается превратить меня в настоящего человека, поскольку, по его мнению, я пока не достоин носить столь гордое имя. Вот поэтому я и пытаюсь спастись от воспитательных мероприятий моего дорогого Фатера работой в архиве. Может быть, во мне проснется талант величайшего архивариуса всех времен и народов. Слушай может пойдем в “Весну” посидим? Тут же не далеко. Я угощаю нищую аспирантуру.

– Это совсем кстати! – подумал я и не медленно согласился.

Вскоре мы сидели в кафе “Весна” любимом кафе многих Величанских студентов. Ярик был здесь завсегдатаем и все его здесь прекрасно знали.

Ярик заказал знакомой официантке, которая расплылась в улыбке увидев его, триста граммов водки, два салата и две солянки. Пока несли заказ мы лениво болтали о том и о сем.

Наконец заказ принесли. Мы выпили по первой рюмке, слегка закусили и тут же выпили по второй. После чего я спросил Ярика:

– Слушай, Ярик, ты вроде как с Заварзиной Юлькой учился вместе, что можешь сказать про нее?

– Верно учился. Было дело. А тебе то зачем?

– Да она у нас на кафедре ассистентом работает, в аспирантуру поступать хочет.

– Юлька. У вас? Хотя Пашкевич ее любил. Но Пашкевич всех студенток любит с мордой чуть посимпатичнее крокодильей, а Юлька девка огонь! Красотка! Первая на факультете, пожалуй. Погоди, Юлька у вас говоришь? А какого хрена она у вас делает интересно? Я-то думал, что она давно сынка какого ни будь босса окрутила и живет не тужит. Она что не замужем?

– Насколько я знаю нет. Представляешь у нас она на полставки всего. А вторую половину в школе отрабатывает. Где-то в Железнодорожном районе.

– Охренеть, какие новости. – Ярик тут же налил себе рюмку водки и мигом опрокинул ее в рот. Юлька Заварзина в роли школьной училки? Погоди мы об одном и том же человеке говорим, а то ты может какую другую Юльку имеешь в виду.

– Какую другую? Заварзина Юлия Сергеевна. Красотка – блондинка с голубыми глазами, а фигура просто отпад.

– Точно она это. Я как-то после окончания универа ее из виду потерял. Хотя мы дети не простых родителей в общем друг про друга в общих чертах все знали. Но у Юльки, когда она на пятом курсе училась предки умерли. Сначала Муттер от рака за полгода убралась. А потом и Фатер через пару месяцев на служебной машине разбился. Ее Фатер в Горисполкоме работал зампредом. Хороший мужик был. Так-то Юлька баба умная, не спорю. Но она и школа. Тут я ничего не понимаю.

Ярик замолчал и задумался. Я тоже помолчал с ним за компанию, потом спросил снова:

– Ну что еще скажешь о мисс Заварзиной?

– Да, что тут скажешь. Баба она в принципе не плохая, но со стервозиной. Погоди ты что так настойчиво расспрашиваешь? Ты часом не того? Не втрескался в Заварзину? Если втрескался, то лучше сразу все надежды из головы выброси. Юльку не такие перцы надкусить пытались, да только ничего у них не вышло. А у тебя и подавно не выйдет.

– Ну вот прямо ничего и не выйдет. Прямо недотрога девственница ваша Юлька. Может она еще стальной пояс с замком носит, а ключ потеряла? Так что ли? – усомнился я.

– Да нет не девственница, точно. Но! Тут есть айн момент. Юлька, когда в универ поступила, еще на первом курсе девчонка веселая была. У нее предки, как и у меня зануды страшенные были. Ну и повадилась Юлечка от родительского диктата в общагу сбегать. Подругами там обзавелась. Особенно с Веркой Скалкиной со второго курса корешилась. А та оторва оторвой. Ну Юлечка наша девочка симпатичная, да с добрым сердцем, а вокруг табуны мужиков так и вьются, так и хотят Юлечку. Ну она по доброте душевной многим и не отказывала. Короче слабовата на передок стала.

– Это ты мне про Заварзину рассказываешь? – теперь удивился я. – Да она мужиков на дух не переносит. А ты говоришь слабовата на передок!

– А ты смотрю уже к ней подкатить пытался и получил от ворот поворот, – захохотал Ярик, – узнаю Юльку!

– Слушай, Ярик. Ты противоречишь сам себе. То, по одним твоим словам, получается Заварзина оторва оторвой, то по другим она всех мужиков как одного отшивает. Включая даже крутых перцев.

– Да нет тут никакого противоречия, Санек, в жизни еще и не то бывает. Но ты меня не дослушал. Короче шаталась, шаталась Юлька по общаге, отрываясь по полной. Я с ней тогда часто пересекался там. Ну ты меня знаешь. Для меня общага историков практически второй дом с первого курса. Вот и у Юлечки примерно то же самое было. Дома то, Фатер, Муттер, Гросфатер и все занудные, правильные, жизни учат, всю плешь продолбили. Но Юлька от меня тем отличалась, что уж очень прошаренная уже тогда была. Мы как-то на одном сабантуе с ней пересеклись. Сдачу летней сессии отмечали. Ну Заварзина на грудь граммулек несколько приняла и говорит мне, я Гордеев мол гуляю пока можно. А потом я себе жениха повыгоднее и по престижнее найду и гулять перестану. О загранице все мечтала. За дипломата замуж хотела.

– И что же случилось? Что-то сейчас она похоже о загранице не мечтает. И жениха дипломата так и не сыскала.

– А хрен знает. Чужая душа потемки. Но тут вот, что произошло. Поехал наш курс на картошку. Это в самом начале второго курса было. И Юлечка тоже поехала. И там в колхозе с ней какое-то несчастье приключилось. То ли аппендицит, то ли внематочная беременность то ли еще что. Ну увезли Юлечку в больницу на операцию, а когда она через месяц в универе появилась то ее было не узнать.

– Что так похудела или еще что? – спросил я.

– Да нет особо не похудела. А вот стала как будто другой человек. Ты не поверишь я ее встретил первый раз после больницы, подваливаю к ней расспрашиваю как мол дела, как здоровье, а она молчит и так смотрит будто первый раз меня видит. И со многими так было. И главное, от веселой Юльки честной давалки следа не осталось. В общагу она больше ни ногой. Всех подруг и всех мужиков напрочь отшила. Стала учиться, учиться и учиться. Как нам Ильич завещал. Как подменили человека. Да вот что современная медицина с человеком сотворить может.

– Ну она как-то эту перемену в своем поведении объясняла. Ты с ней не говорил на эту тему?

– Говорил раз. Не на эту именно тему, а на всякие разные. Больше не хочу.

– А что так? Чем она так тебя напугала то?

– Да не то, что бы напугала, но приятного прямо скажу маловато было. Короче соорудили мы в общаге банкет по случаю экватора. Ну были не только местные, но и городских много пришло. А тут Юлька зачем-то в общагу забрела. Ну я ее встретил в коридоре и уговорил принять участие. Да… – Ярик замолчал и задумался о чем-то своем.

– Ну и что дальше было? – нетерпеливо спросил я.

– Что было? Да ничего особенного. Выпили, закусили. Сидим лясы точим. Я как раз рядом с Юлькой сидел. Ну о прошлом вспоминаем, о жизни треплемся и вот вдруг чую я печенкой, что-то не то.

– Что не то?

– Как тебе сказать. Ну вот сколько тогда нам было. Двадцать лет? Даже не всем исполнилось. А у меня такое впечатление возникло, что я разговариваю с бабой, которой сороковник минимум. А может и больше. И за этот свой сороковник она повидала такое, что мне и не снилось. И что мы для нее как дети не смышлёные. Которые вчера еще в песочнице ковырялись, за машинки пластмассовые дрались, а сегодня надувают щеки взрослых изображая. И глазищами своими на тебя так смотрит, будто до печенок тебя видит. Будто голый перед ней сидишь. Ей Богу! В общем понял я тогда, что от Юльки прежней ничего не осталось. Другим человеком она стала. Совсем другим. А как так произошло я понять не могу, да и честно говоря и не хочу разбираться во всем этом.

– Слушай, а у тебя с Заварзиной, что – ни будь было? Ну, когда она еще другая была. На первом курсе.

– Нет. Девчонка она, конечно, клевая, спору нет, но я к ней даже не подкатывал. Хотя мои предки не против были бы. Они вон до сих пор на мою Ленку косятся, мол черная кость из общаги взятая. Дворяне, блин! Фатер у меня из деревни происходит и что характерно не сын помещика, а колхозника сам рассказывал, как в детстве коров пас. Муттер тоже родом из барака. А вот поди ты ж. На старости лет вообразили себя белой костью. Ленка им не нравится. А она, между прочим, из семьи потомственных врачей. Ее дед земским доктором был. Один дядя Павел меня понимает.

Ярослав опять замолчал и начал с грустью на лице ковырять солянку. Однако я еще не закончил еще сбор информации и поэтому вновь пристал к нему с очередным вопросом.

– А вот ты говорил, что к Заварзиной разные крутые перцы подкатывали, да все без толку?

– Подкатывали было дело. Мажорчик какой-то московский был, но тут я подробностей не знаю и говорить не буду. А Вадик Белоненко из-за Юльки чуть руки на себе не наложил.

– Это какой Вадик?

– Как какой? Фатер у него в Облторге замом был, да и Муттер тоже по торговой части шустрила. Мажор стопроцентный. Весь в фирме, на восемнадцатилетие предки “тройку” ему подарили. Девки на него штабелями вешались. На инязе он учился, на английском отделении.

– И, что Заварзина его обломала?

– Полностью и бесповоротно. Он то баб не считал, к нему любая в постель готова была запрыгнуть. Ну и стал к Юльке подкатывать в расчете на быстрый успех. Да только ждал его шиш да кумыш, как говорил старший лейтенант Таманцев.

– А что так? Рылом он что ли для Заварзиной не вышел?

– Честно скажу не знаю. Он Юльку очень долго осаждал. Цветы корзинами слал, на машине из универа встречал, да только все напрасно. Не дала ему наша Юлечка. Проигнорировала полностью и бесповоротно. А Вадик бедолага в довершении всего еще и по самые уши втрескался в нее. Как увидит Юльку так веришь буквально трястись начинает. Всех прошлых девок позабыл позабросил. Долго он за Юлькой бегал. Да все напрасно. Облом ему вышел.

– Да трогательная история, – заметил я, – и чем все это кончилось? – Что с Вадиком дальше то было? Надеюсь, руки на себя он не наложил?

– Не, не наложил. Забухал только. “Тройку” свою по пьяной лавочке где-то разбил в хлам. Мне помню в пьяном виде в жилетку плакал. Он мол к стерве Юльке со всей душой, а она гадина такая нос воротила, да за человека его не считала. Отлились короче Вадику бабьи слезы. Он девок перепортил в свое время ужас сколько. Любитель был. А в прошлом году Фатера Вадика с должности сняли да под суд. На обыске говорят дома да на даче денег и ценностей чуть ли не на миллион изъяли. На днях суд был. Впаяли Алексею Федоровичу 12 лет. И то повезло, что не вышку. Так что Юлька, отшив его может не так и не права была. Это тогда Вадик считай принц был. А сейчас он практически нищий.

* * *

Мы поговорили о том и о сем еще не много. Потом я засобирался. Попрощавшись с Ярославом, я вышел на улицу и направился к себе в общежитие. Часть пути я проделал на троллейбусе, а часть пешком. Придя к себе в комнату, я улегся к себе на кровать и решил проанализировать ту информацию о Заварзиной, что добыл сегодня.

Получалось, что мои опасения о том, что вчерашний эпизод в роще – это какая-то изощренная инсценировка организованная Заварзиной с не понятными для меня целями не подтвердились. Можно, конечно, допустить, что бабки у подъезда так же были наняты ею с целью введения меня в дальнейшее заблуждение, но все же вряд ли Заварзина обладала возможностями позволяющими провернуть подобное мероприятие. Так что получается она откуда-то действительно заранее узнала о намерениях Михаила Афанасьева устроить резню в квартире № 49. При этом версию о том, что они были знакомы, причем поддерживали столь близкие отношения, что Афанасьев даже делился с Юлией своими ближайшими планами я отринул как совершенно не правдоподобную. Тем более в роще, Афанасьев реагировал на Юлию так, как будто видит ее первый раз в жизни.

Таким образом версию о том, что Заварзина действительно видела вещие сны или обладала даром ясновидения в какой-то его форме приходилось принять как рабочую, несмотря на всю ее необычность. Просто другие версии выглядели еще не правдоподобнее. А вот информация, полученная мною от Ярослава, заставляла задуматься самым серьезным образом.

По словам Ярослава существовали целых две Юлии. Одна, которой Заварзина была до того происшествия с ней в колхозе и вторая, после причем вторая в корне и радикально отличалась от первой. Из слов Ярика я понял, что на втором курсе Юлия неожиданно превратилась совсем в другого человека, психологический и ментальный возраст которого явно превосходил возраст физиологический. Причем изменения эти произошли буквально за считанные недели если не за дни.

Тут я вспомнил роман Стивена Кинга, который я читал сегодня в “Иностранной литературе”.

– А не произошло ли тогда в колхозе с Заварзиной нечто подобное, что произошло с главным героем романа. Он попал в автомобильную катастрофу, после которой впал в кому и пробыл в ней целых пять лет. А по выходе из нее у него обнаружился дар ясновидения, который был у него и ранее, но в потенциальном состоянии. Интересно, интересно. А Заварзина на втором курсе перенесла какую-то операцию, после которой полностью превратилась в другого человека. Может быть, и способность угадывать будущее появилась у нее тогда же? И может быть не зря Юлия вчера в разговоре со мной упомянула этот роман? Кто ты есть на самом деле Юлечка? Человек – загадка. Удастся ли мне разгадать тебя? Похоже ты не особенно любишь подпускать людей к себе близко. Похоже, что ты чего-то опасаешься, а раз чего-то опасаешься то значит что-то скрываешь. Во всяком случае твое поведение можно истолковать и так. – думалось мне.

Так я размышлял лежа на кровати, наверное, больше часа. Наконец я почувствовал себя измотанным в конец. Никаких светлых мыслей в мою бедную и несчастную голову больше не приходило. Слишком мало было необходимой информации для каких-то однозначных выводов.

– Короче необходимо еще общаться с Заварзиной. Не исключено, что после очередного “вещего сна” она вновь обратится ко мне за помощью. Вот есть у меня такое предчувствие. Вообще мне показалось, что после вчерашнего происшествия в роще между мною и Юлией возникла пока очень тонкая нить некоего взаимодействия. Главное не дергаться и не делать резких движений, – подумал я напоследок.