Текст книги "Аспирант (СИ)"

Автор книги: Влад Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Аспирант

Глава 1

Меня зовут Александр Солдатов, и я являюсь аспирантом первого года обучения кафедры Истории Нового и новейшего времени Величанского государственного университета. Родом я происхожу из Старо Петровска, районного центра Величанской области. Там, как говориться и родился, и крестился, пошел в детский сад, затем в Старо Петровскую среднюю школу №3. Окончив ее, я поскольку с детства увлекался историей, а затем и прочими общественными науками, подал документы на исторический факультет Величанского государственного университета. Однако судьба была совсем неблагосклонна ко мне тем летом, и сдав на отлично профилирующий предмет, я позорно срезался на сочинении.Провал на вступительных экзаменах, означал не только потерю года. Он означал и то, что следующей весной мне предстоит неизбежно оказаться в рядах “непобедимой и легендарной”. Естественно, не сказать, что я уж очень сильно горел желанием оказаться там, однако косить от призыва считал ниже своего достоинства, да подобного рода поползновения не поняли бы и мои родители, особенно отец, который очень любил вспоминать свои 3 года, проведенные им в сапогах, в войсках связи, на Дальнем Востоке.

Парень я крепкий, спортивный, имел второй юношеский разряд по боксу в среднем весе. В ожидании неизбежной повестки устроился рабочим на Старо Петровский электромеханический завод, где мой батя подвизался в должности заместителя главного инженера предприятия. Быстро пролетела осень, затем зима, настала весна и вот в одно майское утро остриженный под ноль с видавшим виды рюкзаком за плечами я переступил порог своего райвоенкомата. Так начались мои 730 дней в сапогах.

Эти дни протекали в погранвойсках. После полугода пребывания в учебной части я оказался в Закавказье на заставе, охранявшей участок советско – иранской границы. В принципе с местом службы все могло оказаться и похуже, есть же еще и Крайний Север и Средняя Азия или не очень спокойная граница с КНР.

Через полтора года я вернулся домой, в звании старшего сержанта. Поскольку на службе я помимо своих прямых обязанностей отличился еще и на ниве общественной комсомольской деятельности, то перед самым дембелем я был принят кандидатом в члены КПСС, что по моему разумению значительно повышало мои шансы на успех при поступлении в университет, да и в дальнейшем сулило не плохие перспективы для личностного роста.

В общем и целом, мои расчеты оправдались. На вчерашнего воина – пограничника, отличника боевой и политической подготовки, старшего сержанта и прочая, прочая, прочая, в приемной комиссии посмотрели весьма благожелательно. Кандидатская карточка КПСС увеличивала эту благожелательность еще сильнее. Так, что вступительные экзамены я сдал сам не заметив, как и вскоре узрел свою фамилию в списке зачисленных на исторический факультет Величанского государственного университета. Так началась пятилетка моей студенческой жизни.

За очень небольшим исключением я был старше своих однокурсников на целых три года. Когда тебе всего только 20 лет, три года – это очень большой отрезок времени и очень ощутимая разница в возрасте. Почти все мои однокурсники и однокурсницы были для меня еще детьми, каковыми по сути своей они еще и являлись. Кое-кто из них вырвавшись на свободу, из-под плотной родительской опеки горячо стремился вкусить плоды свободы, пускаясь во все тяжкие, остальные хотя и вели себя несравненно тише и спокойнее так же отличались изрядной порцией детства, игравшей у них в известном месте.

Я в свою очередь считал, что уже знаю, что хочу добиться в своей жизни и прикидывал какие усилия и в каком месте надо приложить для достижения поставленных перед собой целей. Обо всем этом у меня было достаточно времени поразмышлять еще в армии.

Еще находясь в рядах славных пограничных войск КГБ СССР, я пришел к твердому выводу, что наиболее оптимальным путем в своей жизни я для себя вижу путь научного работника. Продвижение по комсомольской, а затем и по партийной линии я вовсе для себя не исключал. Хотя, впрочем, не испытывал большого желания вступить на эту стезю. Наука казалась мне тогда куда более безопасной и комфортной средой, тем более что я с детства неподдельно и искренне любил историю и хотел бы посвятить музе Клио свою жизнь в науке.

Общественная активность, вступление в ряды кандидатов в члены КПСС все это должно было облегчить мое поступление в университет, а затем уже во время учебы в нем помочь в деле решения главной задачи, поступления в аспирантуру, для написания и последующей защиты кандидатской диссертации.

Я прекрасно понимал, что поскольку ни я лично, ни мои родители не имели никаких связей и нужных знакомств в среде руководства и преподавательского состава исторического факультета Величанского университета, то шансы сравнительно быстро достичь поставленной цели у меня не такие большие и, чтобы реализовать их мне придется приложить максимум усилий начиная с самого первого курса.

Именно с такими мыслями и намерениями я пришел 1 сентября 1978 года в свой первый учебный день, к зданию исторического факультета, в котором мне предстояло, провести ближайшие 5 лет.

Так началась моя учеба в университете. Как иногороднему мне, разумеется, было предоставлено место в общежитии. В Величанске жили мои родственники по линии матери, однако я сразу предпочел отказаться от варианта своего постоянного присутствия на их жилплощади. Хотя моя родительница не однократно говорила мне о том, что она могла бы похлопотать за меня перед ними. Но я, честно говоря, не очень люблю быть кому-то обязанным, пусть даже это близкие родственники.

Надо сказать, что учеба в университете была для меня не очень трудной. Я любил историю, поступал уже имея достаточно солидный багаж знаний, довольно далеко выходящий за рамки школьной программы. Я очень быстро вошел в работу факультетского студенческого научного общества, постоянно выступал на общеуниверситетских научных конференциях, быстро обзавелся публикациями. Не забывал я и про стезю общественной работы. Тем более, что в самом начале второго курса я из кандидатов стал уже полноценным членом КПСС.

Сначала меня избрали старостой группы, на третьем курсе комсоргом курса. Тогда же на меня положил глаз заведующий кафедрой истории Нового и Новейшего времени профессор Дмитрий Олегович Пашкевич, читавший нам курс Истории Нового времени Европы и Северной Америки. Его привела в совершеннейший восторг моя курсовая по истории революционной Франции. Поставив мне отлично мне “отлично” за проделанную работу, он добавил:

– Ваша работа, Александр, бесспорно талантлива. Если ее как следует доработать, будет готовая кандидатская. Буду рад увидеть вас у себя в аспирантуре. Такие талантливые студенты на дороге не валяются.

К концу пятого курса я был уже председателем факультетского научного студенческого общества. В год окончания мною университета мне несказанно повезло. Внезапно по какой-то причине случился недобор блатных в аспирантуру, а может быть Пашкевич усиленно похлопотал за меня, где надо, а может быть просто звезды сошлись удачно на небе, но, как бы то ни было, после вручения диплома о законченном высшем образовании я не пошел трудиться на ниве народного образования, а получил направление в очную аспирантуру.

Вступительные экзамены не составили для меня большого затруднения. Тем более, что экзаменационную комиссию по специальности возглавлял Пашкевич, благожелательно улыбавшийся мне все время пока, я отвечал на вопросы билета.

Так что свою оценку отлично я получил гарантированно. Не испытал я затруднений и при сдаче остальных экзаменов и был зачислен в аспирантуру. Моя студенческая жизнь завершилась и началась жизнь аспирантская.

На первом же заседании кафедры, в котором мне довелось принять участие, состоялось та встреча, которая и положила начало всей этой истории.

Заседание еще не началось, мои новые коллеги только рассаживались по удобнее и переговаривались друг с другом как дверь открылась и на кафедру вошла совершенно роскошная девица. Я сразу узнал ее. Это была Юлька Заварзина, окончившая наш факультет тремя годами ранее меня. Она была редкой красавицей, с практически идеальной фигурой, роскошными соломенного цвета волосами и ярко-голубыми глазами. Но, кроме этого, Заварзина имела репутацию совершенно законченной стервы так по крайней мере о ней отзывались те, кто знал ее поближе. Отец ее был какой-то шишкой в Горисполкоме так, что она ко всему прочему принадлежала к сословию мажоров. Честно говоря, увидеть ее здесь на кафедре я совершенно не ожидал. По моему мнению красивые женщины и всякого рода интеллектуальные занятия в том числе и изучение истории вещи несовместимые. Ум и женская красота понятия взаимоисключающие. Красивой женщине ум не к чему.

Последним на кафедру зашел Пашкевич. Он как-то бережно взял Заварзину за локоть бережно развернул ее к нам лицом и сказал каким-то бархатным голосом:

– Вот дорогие коллеги. Прошу любить и жаловать. Это Юлия Сергеевна Заварзина. Наш новый ассистент и смею надеется в не далеком будущем аспирант. Кстати, Юлия Сергеевна была, пожалуй, лучшей студенткой на своем курсе. До сих пор не могу забыть какую роскошный реферат по аграрной политике Кромвеля она доложила на студенческом научном обществе. Ко всему прочему Юлия Сергеевна прекрасно владеет иностранными языками. Очень ценное приобретение для нашей кафедры. Очень ценное. Так, что прошу ее всем любить и никому не обижать.

При этих словах я увидел, как доцент Ермакова состроила очень недовольную гримасу. Впрочем, помимо обычной женской ревности, возможно, причиной этого являлось то, что ее муж профессор Аркадий Емельянович Ермаков был известным ловеласом и семейная лодка супругов Ермаковых из-за этого весьма часто попадала в свирепые бури.

Пашкевич сел на председательское место оглядел присутствующих и сказал одну из своих коронных фраз: – Итак дорогие коллеги приступим. Знаете, когда я учился в МГУ... далее последовала очередная байка из студенческой юности профессора. Заседание началось.

После этого заседания я пересекался с Заварзиной не так, чтобы часто. Оказывается, Юльку взяли на кафедру не на полную ставку, она, кроме того, сеяла разумное, доброе вечное в роли учителя истории и обществоведения в одной из общеобразовательных школ. Все это мне было решительно не понятно. Красивая, эффектная женщина, да еще из номенклатурной семьи вместо того, чтобы окрутить сынка какого – ни будь партбосса или даже дипломата и потом жить припеваючи, работала рядовой училкой в рядовой школе и к тому же намеревалась грызть гранит науки. Я определил это для себя как загадку и естественно, что у меня возникло желание попытаться разгадать ее. Настолько не логичным и не правильным казалось мне поведение Заварзиной.

Надо сказать, что Юлия с первого дня своей работы на нашей кафедре, насколько я мог заметить, стала вести со всеми ровно с определенной долей доброжелательности. При этом она близко ни с кем не сходилась, всегда держала себя несколько обособленно, но при этом ни в малейшей степени ни демонстрировала ни высокомерия, ни зазнайства, которые можно было бы ожидать от нее учитывая и ее происхождение и ее внешние данные. Ей с самого начала очень благоволил Пашкевич, однако она вела с ним, как и с остальными коллегами совершенно ровно, как видно соблазн воспользоваться ролью любимицы Заведующего кафедрой и поиметь от этого определенные выгоды миновал ее. Слушая ее выступления на заседаниях кафедры, я не раз убеждался, что Юлия Сергеевна вопреки моим первоначальным предубеждениям против нее, девушка далеко не глупая.

Все это лишь разжигало мой интерес и желание разгадать эту загадку. Но и, кроме того, естественно молодому не женатому парню не могла не нравиться такая роскошная девушка, какой была Юлия. Я решил при первой возможности попытаться познакомится с ней поближе. И такой случай скоро представился.

Вечером в пятницу 30 декабря 1983 года весь личный состав кафедры Новой и новейшей истории собрался на традиционный междусобойчик дабы отметить наступающий Новый год. Зачетная сессия большей частью уже завершилась, следующий день практически для всех работников кафедры был свободным, а посему единогласно было решено коллективно расслабиться и коллективно же проводить старый год.

Вначале пока на мероприятии присутствовал Пашкевич все (особенно молодежь) вели себя несколько скованно. Дмитрий Олегович последние несколько лет после перенесенного инфаркта заделался ярым трезвенником и врагом зеленого змия, хотя злые языки и утверждали, что в прежние более счастливые для себя времена Пашкевич был совсем не дурак по части как выпивки, так и женского пола.

Однако теперь шеф не стал нагнетать обстановку понимая, что праздник есть праздник и, что к тому же ничто так не сплачивает коллектив как совместно проведенная пьянка. Он пригубил вина, поел немного салата, еще раз поздравил родной коллектив с наступающим праздником и откланялся. Вслед за ним вскоре потянулись на выход и другие возрастные коллеги. Впрочем, профессор Ермаков был совсем не против, по его словам, “задержаться еще на полчасика, чтобы лучше пообщаться с молодежью”, но быстро сник под грозным взглядом своей супруги и так же поспешно засобирался на выход.

В итоге на кафедре остались одни аспиранты и ассистенты, включая парочку моложавых доцентов и старших преподавателей.

Я подумал, что лучше момента для попытки сближения с Юлией, пожалуй, в ближайшее время может не представиться. Поэтому, не теряя времени пересел на освободившееся рядом с ней место и попытался с ходу завязать светский разговор, благо алкоголь уже немного всем ударил в голову и развязал языки.

Мы выпивали, закусывали и вели вполне себе милую беседу. Наконец Юлия решила, что ей хватит и засобиралась домой. Я, естественно, как настоящий джентльмен не мог допустить, что бы такая прекрасная девушка шла домой одна, в темноте быть может, подвергая свою жизнь и здоровье возможному риску.

– Ну, что вы, Александр Николаевич, какой риск? – возражала мне Заварзина. – я живу совсем рядом в паре остановок отсюда, уверяю вас, что я доберусь до дома безо всякого риска в полной целости и сохранности.

– Юлия Сергеевна, Юлечка не возражайте мне. Если с вами, что ни будь случится коллеги мне этого не простят, а уж я себе тем более. Так, что я просто обязан вас проводить до дома. Считайте это поручение мне от лица всей кафедры. Верно товарищи? – продолжал настаивать я.

– Верно, верно – раздались в ответ нестройные и не вполне трезвые голоса. А доцент Самошников вообще погрозил мне пальцем и заявил, что призовет на мою голову все кары небесные и земные, ежели с нашей несравненной Юлией Сергеевной, что ни будь произойдет нехорошее, когда она в одиночестве будет возвращаться домой.

Я немедленно поддержал Самошникова и жалобным голосом спросил у Юлии не ужели она до такой степени не любит меня, что допускает пусть даже и теоретическую, но все же возможность обрушения на мою несчастную голову этих самых кар.

– Ну что вы, Александр, я конечно совсем не желаю этих самых кар, да еще на такую светлую голову какой без сомнения является ваша! – ответила мне Заварзина.

Юлия действительно жила совсем не далеко от нашего факультета. Весь путь до ее дома занял времени менее 20 минут. Притормозив у подъезда, я попытался сделать этакий проникновенно – жалостливый взгляд после чего спросил:

– Юленька, золотко, у тебя не найдется чашечка кофе способная согреть несчастного и совершенно замерзшего аспиранта.

– Во-первых, Александр я что-то не припоминаю, когда мы с вами успели выпить на брудершафт. Во – вторых, Юленька и золотко звучит невероятно слащаво и пошло так что лучше называйте меня Юлия Сергеевна или на крайний случай просто по имени безо всяких уменьшительно – ласкательных. И кроме того кофе на ночь очень вредно для здоровья даже для молодых и замерзших аспирантов. Может вызвать бессонницу и несбыточные мечты. Это, в-третьих. Я ясно выразилась товарищ несчастный и замерзший аспирант? – ответила мне Заварзина.

– Да уж. Ясно и понятно. Ну извините меня дикого и не отёсанного – ответил я.

– Извиняю. Вы Александр, наверное, в курсе моей репутации. Я как вам должно быть известно имею репутацию совершенно законченной стервы. И честно сказать, репутации надо соответствовать. А если вам не хватает женской ласки, то обратите внимание на Машеньку Елизарову. Она, по-моему, совсем не против пригласить вас чашечку кофе, причем даже не на одну.

Машенька Елизарова была лаборанткой на нашей кафедре. Это была молодая слегка полноватая, но не лишенная миловидности девица, которая уже достаточно долгое время настойчиво строила мне глазки.

– Красивой женщине совсем не обязательно быть законченной стервой – пробурчал я и мы расстались.

Таким образом моя попытка сблизиться с Юлией окончилась неудачей. Поразмыслив немного, я махнул рукой. Жизнь и молодость слишком коротки, чтобы тратить их на приручение всякого рода стерв, которые пусть даже и очень хороши собой.

С Юлией мы продолжали иногда встречаться на факультете, уважительно здоровались друг с другом, иногда перекидывались несколькими словами на том наше общение и заканчивалось...

В один из дней во второй половине мая я долго и усердно грыз гранит науки сидя в читальном зале областной библиотеки. Время за усиленными научными штудиями шло не заметно, но в один прекрасный момент я почувствовал, что моя голова уже не способна переварить новую информацию. Я поднялся из-за стола, сдал книги и вышел из здания библиотеки. Немного поразмыслив, я решил съездить погулять в недавно открывшейся Комсомольска – Молодежный парк.

В парке несмотря на то, что был будний день было много народа. Я послонялся по аллеям, поглазел на симпатичных девушек, поел мороженного, посидел на скамейке возле фонтана. Так, наверное, прошло часа два. Наконец видя, что дело потихоньку идет уже к вечеру, я засобирался домой, к себе в аспирантское общежитие.

Выйдя из парка, я перешел дорогу, и углубился в частный сектор. В конце концов я дошел до небольшой, но достаточно густой березовой рощи. Найдя тропинку, я пошел по ней и вскоре оказался на краю рощи, возле девятиэтажных жилых домов за которыми по моим расчетам находилась автобусная остановка. Подойдя к одному из домов, я вдруг с удивлением заметил стоящую возле подъезда Заварзину. На ней был одет фирменный джинсовый костюм, а на плече болталась такая же фирменная сумка.

Подойдя ближе, я изобразил улыбку по обаятельнее и произнес:

– Здравствуйте Юлия Сергеевна! Совершенно не ожидал встретить вас здесь.

Заварзина промолчала, причем я заметил, что в ее лице что-то дрогнуло. Потом будто не хотя она ответила:

– Здравствуйте Александр. Вы знаете мне срочно нужна помощь. Вы не могли бы оказать ее мне?

Глава 2

Я прислушался. За домами был слышны звуки автомобильных моторов, но здесь возле домов царила какая-то неестественная тишина, которую нарушал лишь шум ветра в кронах берез. Почему-то не было даже слышно обычных для этого времени криков играющих возле домов детей. Нет эта тишина казалась не только неестественной, но и слегка зловещей. Все представлялось каким-то не таким, словно преисполненным каких-то тайных знаков и непонятных мне намеков. И эта тишина, и отсутствие людей (не было даже обычных бабушек на скамейках возле подъездов), и словно с неба свалившаяся Заварзина.

– Точно перегрелся сегодня. Надо поменьше в библиотеке сидеть, а то так и до кондратия недолго досидеться. – подумал я и помотал головой. Затем улыбнувшись еще раз ответил Юлии:

– Сделаю все что в моих скромных силах. Только прикажите. Но позвольте узнать, что случилось? Какого рода услуга требуется вам так срочно?

Заварзина молчала. Я подошел к ней поближе. Она смотрела прямо на меня, и я вновь заметил, что ее лицо имеет какое-то странное выражение.

Наконец она прервала молчание:

– Знаете Александр у нас очень мало времени, чтобы попытаться предотвратить очень большую беду. Пообещайте мне, что вы не будете спрашивать откуда я узнала все это о чем расскажу вам сейчас. На это просто нет времени. Я хотела обойтись без посторонней помощи, но потерпела неудачу. Самонадеянность увы до добра не доводит.

– Да, что такое случилось честное слово! Вы меня интригуете, Юлия Сергеевна. – удивленно спросил я.

– Пока не случилось. Но может случиться вот, вот.

– Что же такого страшного может случиться вот, вот?

– Убийство. Вернее убийства. А еще точнее целых четыре убийства.

– Я ничего не понимаю, – удивленно произнес я, – целых четыре убийства! Откуда вам это стало известно? Юлия Сергеевна, вы что об читались детективов и решили заняться частным сыском?

– Александр, я же просила вас не задавать лишних вопросов. У нас совсем нет времени. Если вы захотите я постараюсь вам объяснить позже откуда и что я узнала. А сейчас главное предотвратить несчастье, – нетерпеливо ответила мне Юлия.

– Но я ничего не пойму!

– Тогда слушайте и запоминайте. Вон видите окна вот той квартиры на четвертом этаже? – Заварзина указала рукой вверх. – Там проживает семья из трех человек. Мать и две дочери. Старшой 29 лет, младшей на днях исполнилось двадцать. Старшая дочь четыре года назад развелась. Затем она встречалась с одним молодым человеком и даже собиралась выйти за него замуж. Но потом передумала и порвала с ним все отношения поскольку ее новый избранник оказался психопатом и садистом. Разрыв отношений сопровождался страшным скандалом, и ее неудавшийся жених обещал выследить и убить ее. Сегодня он собирается исполнить это свое обещание.

– Юлия Сергеевна, дорогая, но мало ли кто, что обещает тем более, когда рвутся отношения. Если бы все сдерживали свои обещания, которые давали в запале, в сердцах, да еще во время ссор, на Земле бы, наверное, не осталось бы уже живых существ, – попробовал возразить я.

– Главное заключается в том, что она находится сейчас дома не одна. Там же и младшая сестра, к которой пришли в гости две подруги. Следовательно, жертвой психопата станут еще и они, – словно не слыша меня продолжала Заварзина, – Вы понимаете Александр? Если не остановить этого маньяка, который уже идет сюда убивать свою бывшую невесту, то его жертвой станут еще три двадцатилетние девчонки, которые только начали жить. Он зверски зарежет троих, а четвертая вся израненная, истекая кровью спасаясь от разъяренного убийцы выпрыгнет с балкона четвертого этажа и через несколько дней умрет в больнице.

– Да откуда вы это взяли?

– Александр, я просила вас не задавать вопросов. Нет времени. Все возможные вопросы и ответы на них после.

– Хорошо, хорошо, не буду задавать вопросы. Кроме одного. От меня то, что вы хотите? – развел я руками.

– Помощи.

– Ну знаете Юлия Сергеевна, я вряд ли вам смогу быть полезным. Посудите сами вы рассказываете мне какую-то небывалую историю, которая к тому же еще не произошла. Все это напоминает плод вашего воображения. Вы просите меня остановить какого-то мужика, которого я в глаза не видел и который, по вашим словам, идет кого-то там убивать. Видимо каких-то ваших знакомых. Он что позвонил им и сообщил об этом своем намерении? Так вызовите милицию, пусть она разберется с этим как вы говорите психопатом, ну или пусть на крайний случай эти ваши знакомые покинут на время свою квартиру. Психопат никого не застанет, потопчется, потопчется, да и пойдет домой спать.

– Нет это не мои знакомые. Я никого из них раньше даже не видела, кроме…впрочем это не важно. Я пыталась их предупредить только что. Но они мне не поверили. А в милицию звонить уже поздно. Этот человек его зовут Михаил Афанасьев будет здесь с минуты на минуту. Он как раз должен выйти из той рощи, из которой только что вышли вы. – ответила мне Заварзина и прикусила губу.

Она замолчала, тряхнула головой и продолжила:

– Ладно я все поняла. Вы мне не помощник. Постараюсь справиться как – ни будь одна.

– Подождите, подождите. – я схватил Юлию за локоть. – Я не отказываюсь. Просто все это, что я сейчас слышу лично для меня звучит несколько странно. Положим все, что вы мне сейчас сказали чистая правда. Но как я опознаю этого мужика?

– Он примерно одного с вами роста и телосложения и главное у него рыжеватые волосы и усы. Возможно, он уже идет через рощу к этому дому.

– Ну хорошо давайте его встретим и попробуем с ним поговорить раз такое дело. Попытка не пытка, – сказал я ей в ответ.

Мы зашли в рощу и уже дошли практически до ее середины, как услышали громкий топот, доносившийся из-за поворота тропинки. Вслед за этим нам навстречу на большой скорости вылетел мужик с рыжеватыми волосами и усами. Он видимо куда-то так торопился, что, увидев нас даже не сумел или не захотел притормозить и поэтому едва не снес шедшую впереди Заварзину.

Она еле, еле удержалась на ногах. Тем не менее Юлия смогла схватить бегущего мужика за рукав ветровки и громко сказала ему:

– Михаил, не делайте этого! Надежда ни в чем ни виновата. Не убивайте ее. В квартире сейчас кроме нее, ее сестра с двумя подругами! Вы их тоже убьете? Михаил если вы сделаете это, то вас расстреляют. Пожалейте хотя бы себя.

– Ты кто? – прохрипел рыжий мужик, – что за бл. ь? Я тебя не знаю. Новая подружка Надьки – шлюхи? Резать всех! – и он отвесил Заварзиной здоровенную оплеуху.

Юлия, пискнув буквально отлетела в кусты. Мужик повел налитыми кровью глазами и тут увидел меня. Его физиономию перекосила страшная гримаса. Он радостно завопил:

– А, новый Надькин хахаль! Это она тебе подослала. Сейчас я тебе требуху наружу выпущу! И он полез за пазуху.

Ну и что мне оставалось делать несмотря на всю кажущуюся нереальность происходящего? Кто знает, что намеревался вытащить явно неадекватный мужик из-за пазухи. Может быть ничего, а может быть нож или кастет. Так что медлить я не стал. Сделав быстрые два шага, я подошел вплотную к мужику и со всей силы зарядил ему боковой в челюсть.

Мужик хрюкнул, ноги у него подкосились, и он как подкошенный рухнул навзничь, со всего маху ударившись затылком о землю.

Я нагнулся над мужиком, расстегнул молнию на ветровке и вытащил из-за пазухи нокаутированного здоровенный остро наточенный кухонный нож. Покопавшись еще немного, я извлек на белый свет еще и финку.

– А дядечка то непростой. «С “начинкой”», – обернувшись назад сказал я Заварзиной которая уже поднялась с земли. – Как вы, кстати, Юлия Сергеевна, целы?

– Все нормально, цела и здорова. Ну теперь вы мне поверили, Саша?

– Похоже в ваших словах заключалась определенная доля истины. Но что делать с этим придурком? Он сейчас в отключке, но скоро очнется и тогда может опять захотеть продолжения банкета. В милицию, что его сдать? В принципе связываться с ментами, да еще по такой мутной теме мне как-то не хочется.

– А давайте его свяжем! Саша, вы умеете связывать человека так, чтобы он не смог самостоятельно развязаться? – предложила Юлия.

– Связать то я его могу, вот только чем? Так что бы надежно и надолго его зафиксировать нужна достаточно длинная веревка. – ответил я ей.

– У меня она есть. – сказала Заварзина и покопавшись в своей сумке вытащила из нее солидный моток прочной на вид веревки. – И еще это. – она показала мне тряпку. – это можно использовать как кляп.

– У вас нет еще пистолета или не дай Бог автомата? – С иронизировал я. – Вижу подготовились вы основательно.

– Пистолета нет. Есть молоток. Я положила на всякий случай мало ли что.

– Юлия Сергеевна я начинаю вас опасаться. Вы на заседания кафедры часом молоток не носите? А то вот так покритикуешь вас чисто по-дружески и получишь молотком по кумполу. Ну ладно это все лирика, потащили этого барбоса прочь от тропинки.

Мы вдвоем оттащили нокаутированного мужика в глубь рощи, затем я привалил его к стволу дерева и быстро примотал к нему. Спеленав так, что самостоятельно освободится от пут ему будет несколько затруднительно. Затем я засунул ему в пасть тряпку и похлопав на его по щеке сказал на прощание: – Сиди спокойно дорогой товарищ, ночи сейчас теплые не простудишься.

Ножи я прихватил с собой. Кухонный забросил подальше, когда мы немного отошли от места схватки, а от финки решил избавиться чуть позже. Все-таки это холодное оружие и не дай Бог кто – ни будь найдет, если выбросить ее, что называется на ходу.

Молча мы дошли до автобусной остановки, на которой кроме нас поджидал городского транспорта какой-то ветхий дед. Повернувшись лицом к Заварзиной, я взял ее за плечи и сказал:

– Во-первых, в честь успешно прошедшего боевого крещения предлагаю наконец то перейти на ты. Во-вторых, ты мне обещала рассказать откуда все это узнала. Похоже ты не врала. И ножи у мужика были, и резать он точно кого-то собирался.

– Ты очень напористый, Саша. Но я тебе очень благодарна за помощь, без тебя я просто не знаю, чтобы и делала. Ты мог убедиться сам, что этот Афанасьев очень опасный тип. И конечно я расскажу тебе откуда я все это узнала. Все очень просто. Я узнала это во сне. – ответила мне Заварзина.

– Погоди, то есть ты хочешь сказать, что ты видишь вещие сны? – опешил я.

– Ну наверное это можно назвать именно так.

– Так, дела. И что же ты видишь? Картинки того, что произойдет в будущем или как-то по-другому и часто у тебя бывают такие сны? – продолжал удивленно спрашивать я.

– Ну скорее я не вижу, а слышу, а вернее всего уже проснувшись я знаю четко, что произойдет то или это. Причем во всех подробностях. – ответила мне Юлия.

– То есть ты у нас получается ясновидящая. Да дела! Вот никогда не мог даже подумать, что когда-то познакомлюсь с настоящей ясновидящей. А номера экзаменационных билетов ты часом во сне не видела?

– Нет не видела. И вообще такие сны у меня бывают не часто. И кстати знание будущего – это вообще очень тяжелый дар. Ты не читал роман Стивена Кинга “ Мертвая зона?”.

– Нет. А кто это?

– Американский писатель фантаст. Роман как раз рассказывает об одном ясновидящем. Будет случай прочти. Его в “Иностранной литературе” в начале этого года напечатали.

Разговаривая таким образом, мы наконец то дождались нужного автобуса и поехали по направлению к центру города. Затем я проводил Юлию до подъезда дома, в котором она жила, и распрощавшись поехал к себе в общежитие.

В комнате я застал своего соседа аспиранта Химфака Левку Фридмана. Войдя в комнату, я с ходу спросил:

– Левка, есть что пожрать? А то я сегодня ни пожрал толком, ни в магазин не попал. Полдня в читальном зале просидел.

– В холодильнике посмотри. Там, кажется, сосиски и пара яиц еще залежалась. – ответил мне Левка.

– Угу, угу бормотал я себе под нос копаясь в холодильнике. – Слушай Левка, а что ты думаешь о случаях так называемого ясновидения? Или вещих снов?