355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Влад Поляков » Снежный барс (СИ) » Текст книги (страница 5)
Снежный барс (СИ)
  • Текст добавлен: 9 июня 2021, 21:03

Текст книги "Снежный барс (СИ)"


Автор книги: Влад Поляков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Впрочем, не о том сейчас речь. Франсуа Сальвини, Ян Дворжак, Джеремайя Лоредан и Свен Корбюзье. Ни разу не великолепная четвёрка, но вместе с тем кадеты пятой ступени, а значит, раз до сего момента не вылетели в другие учебные заведения и даже не остались второй раз проходить уже изученный курс, достаточно серьёзные господа, но ни разу не товарищи.

– Упс, – скривилась Сэм. – Посидели-отдохнули, гауссовки им в жопы и вертеть, пока не запоют тонким голосом. Франсуа зол на всех нас, но на тебя особенно. И ща будет это показывать и доказывать.

Действительно, кадета Сальвини слабо интересовали музыка, вино с деликатесами, томно изгибающиеся танцовщицы. Даже компания других кадетов, которых становилось всё больше, явно потеряла для него сколь-либо значимый интерес, стоило ему заметить наше трио. Правда, надо отдать ему должное, в тупого и злобного носорога Сальвини не обратился. Остановился за шаг до фильтрующего звуки поля, после чего «постучал» посредством браслета-коммуникатора. Хорошая, кстати, штука. Полезная. Тут тебе и возможность использовать как кредитку и как миникомпьютер, да и иные функции присутствовали. Множество функций. Особенно если модель соответствующая и, само собой разумеется, дорогостоящая.

С неохотой «открываю дверь». Хотя слово не совсем правильное, силового барьера вокруг столика у нас не было. Слишком дорогая услуга, да и не уверен я, что тут, вокруг конкретного столика, она вообще могла быть задействована. Впрочем… тут уверенности нема.

Зашли, гнилой кочан капусты им под нос вместо одеколона. Но марку надо держать. Не Рольфу-прежнему, а Рольфу новому, обновлённому, благо пробуждение пси позволяет сослаться на сие событие в качестве ключевого для перестройки не то что поведения, а мировосприятия в целом. Пси, оно такое, бьёт по мозгам и влияет на них не хуже иной наркоты, только не вызывающей привыкание, а напротив, приносящей исключительно развитие имеющегося.

– Франсуа, господа, – встаю, короткий кивок не каждому в отдельности, а всей их группе, после чего присаживаюсь обратно. – К сожалению, на большую компанию столик не рассчитан, так что присаживаться не предложу. Однако выпить за успешное прохождение испытания не откажется никто из присутствующих, я полагаю.

Улыбайтесь – это бесит. Старый принцип сработал и тут, что не было удивительным. Сальвини скрежетнул зубами, с трудом взяв себя в руки, в то время как его группа сопровождения ждала не то приказа, не то заранее обговоренного развития ситуации.

Прилетевший дрон доставил ещё четыре подобающих бокала для вина, а уж разлить – это Виктор со всеми сопутствующими ухмылками. Он тоже недолюбливал Сальвини, особенно после недавних то событий. Дело было за тостом. Я ну никак не мог упустить возможность прощупать ситуацию, проверить, что, к чему и почему.

– Сегодняшним вечером мы все собрались тут, в «Старом солдате». Все в той или иной степени победившие в испытании. Одни получили больше, другие меньше, но уж чего ни у кого из нас не отнять, так это приобретённого опыта. А опыт – штука чрезвычайно полезная. Очень скоро нам пригодится всё, что мы уже получили или ещё получим в Железной Академии, – произнося слова, я чувствовал нечто особенное. Не душевный подъём, хотя он тоже присутствовал, а некую особенную уверенность, силу. готовность вкладывать слова в уши и разум тех, кто меня сейчас слышал. – Пусть победы всегда находят достойных, но вместе с тем, этих самых достойных среди нас, будет подавляющее большинство. Особенно если…

– Хватит! – прервал меня не Сальвини, а Корбюзье. Впрочем, не удивлюсь, если по приказу, только что или ранее полученному. – Даже не пробудившие своё пси могут почувствовать это в голосе.

Пси? Это выходит, что те эмоции, которые я хотел вложить в произносимые слова, конечное желание уколоть Сальвини и вдобавок… То-то я чувствовал нечто необычное в сказанном, но принял просто за душевный подъём и очередной адреналиновый всплеск. И вместе с тем… не припоминаю, чтобы донор знал о каких-либо прямых запретах на столь малые, почти инстинктивные проявления пси. Или я чего-то упускаю? Мимолётный взгляд в сторону Меерштайн, а Сэм только того и надо. Склочный характер, явная мизантропия, да к тому же сдобренная неприязнью к вполне конкретным представителям человечества в итоге вылились в слова:

– Ну почувствовал ты, и чё? Медаль себе повесь, в два кило весом, да на шею, на такой же титановой цепи. Любой псион при разговоре, тем более хоть немного эмоциональном, силу свою использует. Мы все это знаем. А если ты такой особенный, пси-уязвимый, так пей приглушающие чувствительность таблетки, раз уж импланты использовать сверх минимума в Директорате не должно. Или ты из себя такого грозного корчишь, а на деле даже уязвимость перед пси признать стыдишься, потому таблеточки не пьёшь?

– А ты что пьёшь, страшила в маске? Озверин? Или у тебя это от недотраха, потому только с юными шлюшонками тут, в «Старом солдате» отрываешься, в извращённой своей манере? Так я тебе посоветую…

Хрясь. Это была не оплеуха, хотя Меерштайн уже примеривалась на предмет награждения оной хама. Банальный удар коленом в пах от меня, благо встать – медленно, не привлекая внимания разошедшегося кадета – а затем сделать короткий бросок с последующим ударом… Опыт, он такой, его не пропьёшь. Учитывая же мою минимальную склонность к выпивке – думаю, и так всё понятно.

С утробным мычанием оседающий на пол Свен Корбюзье, принимающий позу эмбриона. Кривая улыбка Саманты – опять мышцы лица спазмом свело, это даже под маской видно, да и закрывает то она лишь верхнюю часть лица – хлопки в ладоши Свирского, довольного данной ситуацией.

– Хаму яйца только мешают, – прокомментировал я результат своего коленоприкладства. – Ещё желающие причаститься будут?

Недолгая пауза, во время которой что участники, что наблюдатели изволили переваривать произошедшее. А ещё у меня в голове раскручивались нити чужих воспоминаний, аккурат для подобных жизненных ситуаций. Не в последнюю очередь благодаря им, я и вёл себя без лишней опаски устроить нечто совсем уж выламывающееся из местного колорита. Оказывается, различного рода конфликты между кадетами что одной, что разных ступеней были делом обыденным. Только вот решались не тупо дракой и не бюрократическими жалобами, а в реально достойных уважения традициях далёкого прошлого для меня и, как выяснилось, настоящего тут.

Поединки. Но если для уже состоявшихся офицеров они могли быть полноценными, то есть до ранения или смерти – хотя для подобных условий поводы должны были быть признаны вескими специальной «комиссией чести» по месту службы или пребывания – то для кадетов различных академий – не только и не столько пилотов – дозволялись лишь ослабленные вариации, зато и без предварительного одобрения «комиссией». Каким именно образом ослабленные? Не настоящее оружие, а «болегенераторы», действующие на определённой области в «круге» поединков. Ну или не круге, а иной области, всякое могло быть. Стрельба практически не использовалась, да и в случаях применения такого вида схватки, требовалась особая территория. С преградами, укрытиями и тому подобными элементами. А вот клинковое оружие – назвать его холодным уже не получалось, поскольку там не то что о металле, но и о материальности не всегда речь шла – тут уже совсем другое дело. Учитывая тот факт, что в данном раскладе мы все находились в помеси ночного клуба и бара-ресторана, то…

– Защита дамы или личная неприязнь?

Вопрос прозвучал не от Свена – тот продолжал стонать, держась за нижнюю анатомию – не от Сальвини или остальных двоих. Это староста ступени резко метнулся к нам поближе и задал вопрос, Мигель Панкратц собственной персоной. Не из какой-либо мифической ко мне или Саманте симпатии – тут скорее наоборот – а просто по обязанности. Не непременной, но желательной. Именно Панкратц здесь являлся наиболее значимой персоной, а потому по всем неписаным законам должен был стать этаким распорядителем поединка. Заданный же вопрос, также имел смысл. И ответить на него требовалось не медля, здесь и сейчас.

– Защита чести боевой подруги.

– Оскорбление действием в ответ на оскорбление словом дамы. Оружие выбирает оскорблённая сторона. Ваша. Но поскольку дерётся не леди Меерштайн, то и господин Корбюзье может выставить замену. Окажите же ему помощь, наконец! Он сам должен принять решение.

А ведь помощь этому получившему по бубенчикам засранцу никто так и не оказал до поры. Но после прямого пожелания/приказа Панкратца сразу вызвали… Не доктора, а всего лишь очередного дрона, на сей раз медицинского. Вот он его и того, начал чинить, попутно «занавесив» пространство вокруг пациента по понятным причинам. Медицина, да. Тут она не то что в разы, на порядок эффективнее привычной по родному времени. Проще говоря, если человек ещё жив, когда лечить начали, то шанс на то, чтоб помереть, колеблется в районе одного процента даже при самых жутких повреждениях. Главное вовремя доставить пациента к медицине… или медицину к пациенту. Этот вот медицинский дрон, по большому счёту так себе, на уровне немногим выше полевой аптечки. Ну так и получил Свен, по местным меркам, так себе, как раз на подобном уровне.

Мда, вроде как и знаю всё, но из чужой памяти. А значит то и дело удивляюсь совершенно очевидному для местных. Хорошо ещё, что на лице не позволяю эмоциям отразиться. Кстати, по поводу эмоций… Саманта не то чтобы недовольна ситуацией, но реально так ею обеспокоена. И пока не закончилось приведение Корбюзье в пригодный для дальнейшего вид, отхожу чуть в сторону вместе с Самантой. Она, как и ожидалось, пользуется случаем, чтобы высказаться:

– Рольф, я, конечно, признательна, что ты заткнул пасть этому ублюдку, позорящему вполне себе благородную семью, но… Ты какое оружие выбирать то будешь?

– Кинжал, – отвечаю я, но помню, что в этом случае противники могут взять как один, так и парные короткие «клинки». Имитацию, конечно, ту самую, вызывающую болевые реакции, чтоб им провалиться. – Если только Корбюзье, как в себя малость придёт, не выставит, проблеяв фальцетом, кого-либо ну очень хорошего во владении этим оружием.

– Хи-хикс. Жаль, но фальцета не будет. Даже тут его восстановят до нормального голоса. А выставить он может только Дворжака или Лоредана. Сам Сальвини с тобой драться не станет. Осторожен, и одного унижения, на испытании, ему уже хватило.

– Значит, эти двое. И Дворжак…

Многозначительные такие интонации с целью спровоцировать Саманту. А может и Виктора, это как получится, на выдачу того пакета информации, который я знать обязан, но пока увы, память освоена лишь частично и не в таких вот нюансах.

– Дворжак – это было бы хорошо, – хмыкнул Свирский. – Он с плазменной пикой хорошо управляется, ну с длинным клинком, который можно и нужно двумя руками держать. А вот кинжалы и короткие мечи – это совсем не его стезя. Лоредана против тебя Сальвини голосом Свена поставит, чтоб им обоим вечно трезвыми быть, но ловить похмелье даже от дистиллированной воды.

– Что ты и так Рольфу известное говоришь, балбес, – теперь веером от Сэм прилетело и Виктору, просто сейчас по затылку да от души. – Джеремайя парные кинжалы выберет, да такие, которые самые длинные из допустимого, с гардой, позволяющей чужие клинки захватывать. Он бы предпочёл два коротких меча, но и на кинжалы согласится. Может полуторник выберешь, Рольф? Кинжал… это не очень твое оружие.

Не его, это да. Уж на это память быстро откликнулась, тревожно сигнализируя насчёт нежелательности подобного выбора. Правда, была тут же поставлена в рамки, ибо одно дело доставшееся в наследство и совсем иное – принесённое с собой. Тут ведь как, даже если удастся прямо вот так, с ходу, принять и использовать доставшиеся от «донора» знания, то их один бес не хватит. Что так? Просто бои на «холодном» – на самом деле уже давно вполне себе основанном на энергетике – клинковом оружии были одним из немаловажных предметов в курсе кадетов всех Академий, а не только выпускающих пилотов колоссов. Причина? Отнюдь не традициями едиными и подготовкой к более чем вероятным в будущем поединкам все это поддерживалось. Дело всё в том, что в эпоху вполне себе работающих силовых щитов, в том числе и индивидуальных – дорогие, с-самки собаки, но всё же – частенько было легче «продавливать» их несколькими ударами с дистанции «вытянутой руки», к тому же были там какие-то штуки с уязвимостью силового поля перед контактным плазменным и виброоружием. Ну прям отсылка к «далёкой-далекой», хорошо ещё, что влияющих на всю галактику Орденов, любящих массовый мозговынос и промытие тех же мозгов не наблюдается. Или таки да наблюдается? Моя вспоминать будет! А отсюда…

Упс. Вот и мало-мало подлатанный Свен Корбюзье снова с нами. Медицинское обслуживание получил, паразита кусок, хотя вид до сих пор бледный и вообще выглядит откровенно паршиво. Но от боли не кривится, что и понятно – обезболивающее в таких случаях первым делом вводят, да в подобающей ситуации дозировке.

На меня или Виктора бросаться даже не пытается, равно как и плескаться желчью, в том числе и по адресу Саманты. Воистину некоторым только вот так и можно донести смысл верного бытия, осуществляя сие исключительно через битие. Особенно весьма болезненное, вот как недавно. Времена меняются, но суть человеческая остаётся прежней! Зато перешептывается о чем-то со своими дружками и местным покровителем. Я-ясно, наверняка думают насчёт того, кого против меня выставлять станут. Тут ведь нюанс в том, что сперва Корбюзье должен либо сам вызваться на поединок, пусть и отложенный, либо, пользуясь травмой, выставить замену. А он выставит, гадом буду! И храбрости невеликой, и болевой порог ни к чёрту, и, что чуть ли не самое главное, ни одним видом холодного оружия на достойном уровне не владеет. Техника то есть, а вот скорости что боги не выделили, что демоны не одарили. В то время как у доставшегося мне тела с реакциями было очень даже гуд, а ещё и пробуждение фактора «пси» забывать не следует. Оно тоже неслабо так влияет на боевые возможности. Не зря, ой не зря активных псионов даже тут, в Директорате, очень ценят, пусть и обставляют развитие узкими такими рамочками.

– Кажись, решили, – злобно прошипела Меерштайн, продолжая играться с веером. – Джеремайя будет драться, я по его усмешке глумливой вижу. Боли он не боится, ему на неё срать. Есть тренировки, ты знаешь.

– У меня тоже кое-что есть. И это даже хорошо, что он окажется хоть немного, но излишне в себе уверен. Есть козыри как раз для этого случая.

Уверенность, вот что сейчас главное. Как на словах, так и на деле. Не ей единой, конечно, но и без этого компонента сложно будет обойтись. Тут же дело не только и не столько в результате поединка – проигравший расплатится не жизнью, не здоровьем даже. а всего лишь фантомной болью, пусть и реально сильной, долго не проходящей. Болегенераторы, ети их, они такие, даже местная медицина снимет последствия далеко не сразу. Более того, после таких поединков и снимать станут по минимуму в большинстве случаев. Традиции-с!

О, Панкратц топает в нашем направлении. В моём, если быть совсем уж точным. Я даже уверен, что именно он мне скажет. Странно, правда?

– Вместо Свена Корбюзье на поединок выйдет Джеремайя Лоредан, – процедил староста ступени, у которого и так ко мне симпатий особых не было, а после показательного такого конфликта с вице-старостой и собственным недавним провалом на испытании, пусть не таким громко-звонким, отношение и вовсе стало… прохладным. – Каково выбранное вами оружие. Рольф Тайгер?

– Кинжалы.

– Поединок состоится тут, через четверть часа. Будет подготовлен «круг» и принесено оружие с болегенераторами. Готовьтесь.

– Непременно,

Улыбаюсь в адрес старосты, но делаю это без насмешки, без неприязни. Исключительно в рамках «светской вежливости». Мне сейчас нужно показать себя. Заново показать, потому как прежний Рольф был отнюдь не той персоной, которая могла рассчитывать на быстрый и яркий взлёт. Зато я нынешний, имеющий возможность списать изменения личности на фактор «пси» – это ж просто прелесть какой подарочек судьбы или просто неведомо за что благосклонных богов. Кстати, их существования до сих пор как не доказали, так и не опровергли, несмотря на все впечатляющие научные достижения. Вот такие вот пироги… с мутировавшими кактусами.

Глава 3

Непривычно и в то же время знакомо. Ох и долго ж меня будут тут преследовать подобные ощущения! На сей раз они касались двух кинжалов, от которых, собственно, только рукояти были в полной мере материальными. Остальное? Плазма, точнее сказать. в данном случае лёгкая имитация оной. Минимальный вес, но насчёт этого ноль претензий. В отличие от находящегося передо мной противника, Джеремайи, будь он неладен.

Стоит, довольно скалится, ждёт сигнала к началу поединка, а в глазах незамутнённая такая радость от возможности подарить искренне несимпатичному ему человеку тонну «любви и симпашек»… то есть, конечно же, массу болевых ощущений на вполне законных основаниях. Знает, что вот уже пятый год как знакомый ему Рольф не должен представлять большой угрозы в бою на кинжалах. Ему лично не представлять. Только и расслабляться не собирается, по глазам видно, по поведению. Знает, собака страшная, что небрежность очень часто оборачивается поражением. Знакомый тип противника, один из наиболее неприятных. Хорошо ещё, что память подсказывает касаемо обычно используемых Джеремайей тактик боя. Он… не слишком любит ставить всё на один рывок в самом начале. Всегда стремится прощупать противника, сделать несколько пробных заходов – дескать, а вдруг повезет поймать на какой-то не особо сложный финт – и лишь потом взорвётся в серии резких атак, то и дело меняя основную ударную руку. Амбидекстр, чтоб его! Впрочем, я тоже из этой породы, тоже не делаю особой разницы между левой рукой и правой.

Сигнал. Одновременно резкий, неприятный звук и яркая вспышка. Чтоб, значит, точно не пропустить! Силовое поле вокруг уже выставлено и соприкасаться с ним… не советую. Относительно слабое, но просто ударом кулака не пробьётся. Да и врезавшееся в него тело тоже энергию толком не просадит. Зато как следует долбанёт электрическим разрядом, тем самым напоминая об ограниченности пространства для боя. Предостерегающий фактор. А заодно возможный козырь для того, кто вынудит противника оказаться у границы «круга». Многие реально пользуются… другие же намеренно не применяют, дабы в привычку не вошло. В боях, а не поединках подобного фактора точно не намечается. Ну да это дело вкуса, каждому своё, как верно говаривали древние.

Кинжал в левой руке обратным хватом, в правой использую классический. Не чувствовать веса лезвия непривычно, но кинжалы тем и хороши, что, в отличие от меча, это не столь важно. Да и откуда у меня действительно хорошие знания о том, как работать длинным клинковым оружием? Правильно, взяться им практически неоткуда. Стоп, врать изволю, да сильно. Были любители так называемого «исторического фехтования», но в число моих увлечений, это как-то не попало. Времени не было, хотя выглядело очень даже впечатляюще. Чай не то убогое махание гибкими прутиками, выдаваемое за фехтование с да-авних таких пор.

Зато что у меня имелось, так это умение обращаться с ножами. Обычными, армейскими. Нож, он всегда должен быть при человеке. Наряду с чем-либо стреляющим, конечно, но стрелковое далеко не всегда удаётся с собой таскать. И я не про фактор легальности/нелегальности, тут и иное, куда более важное. Мда, было дело…

Сейчас у меня в руках два не ножа, а кинжала, ими я и пытаюсь отразить первые атаки Джеремайи. Он действительно аккуратно так меня прощупывает, создавая задел для атаки настоящей, которой и планирует завершить бой в свою пользу. Уклоняюсь от одного кинжала, отвожу клинком, зажатым в левой руке, удар, что должен был резануть меня чуть пониже ребер. Разрыв дистанции, уход влево по часовой. Быстро перемещается, да и попытка рваного ритма передвижений с моей стороны не помешала. Привычный и не к такому. Понятненько.

Изобразить атаку, затем ложный тычок. Перевод колющего во вспарывающий, при удаче долженствующий пропахать борозду поперёк лица. Блок. Контратака… Вот это уже серьёзно, едва ушёл.

Тянуть время дальше? Не-а, чревато будет. По ходу, противник уловил мой изменившийся, в сравнении с прежним Рольфом, стиль боя, а значит далеко не факт, что и сам не порвёт шаблон. Серия же быстрых атак с его стороны – именно то, чего я хочу… не избежать, но предотвратить. Потому переход в уже настоящую контратаку, но не такую, которую от меня ожидают.

Режущий взмах, укол. Готовность к тому, что от этого уклонятся, заблокируют, приготовятся ответить… и пропустят качественный такой удар носком ботинка по голени, аккурат по «косточке». Какой бы там ни был болевой порог, а от такого по любому если даже кость не повреждена, опираться на ногу куда сложнее. Значит и скорость слегка того, упадёт, а про возможность быстрых и резких перемещений вообще молчу. Физиология у людей та же самая, за прошедшие века ничего не поменялось. За исключением имплантов, конечно, но тут же Директорат с его очень строгими на сей счёт законами. Но сейчас не о них.

Ага, при попытке меня достать чуть было не «провалился» в атаке, ножка болящая подвела. И в оборону ушёл. Я-ясно, пытается переждать, малость приспособившись, а уж потом достать меня иным манером. Наверняка у Джеремайи Лоредана есть и на такой случай наработки.

Обломись! Делаю вид, что согласен покружить вокруг малость охромевшего противника, прощупывая его оборону, но на деле это всего лишь отвлекающий маневр. Ставка на одну атаку, резкую и опять же выламывающуюся из привычного. Чуть подождать, выбрать подходящую позицию, нужное мгновение. Поехали…

Раз. Без классического замаха, используя лишь резкое движение кисти, отправляю в короткий полёт один из кинжалов. Не в голову Джеремайи – от подобного легче уйти – а в корпус, ибо тут сложно, почти наверняка или своими кинжалами отбивать будет, или частично подставится. Рукой закроется как вариант. Или нет? Болегенераторы ж, они такие, не факт, что его устойчивость к боли, естественная и наработанная. Смогут подобное превозмочь вот прямо мгновенно. На мгновения «поплывёт», а этого и достаточно окажется.

Два. Уже понимая, что противник собрался отбивать летящий в него кинжал. Делаю то, на что далеко не факт, что решился бы в бою реальном. Бросаю второй, уже аккурат в нижнюю часть живота. И вот тут уже следом за кинжалом сам бросаюсь вперёд. Та самая ставка на единственную атаку.

Краем глаза отмечаю, что первый кинжал отбит, а вот от второго у Лоредана и увернуться толком не получается, и отбить нереально. Только и успевает малость извернуться, чтобы имитатор реального плазменного клинка «вонзился» не в низ живота, тем паче не в пах, а в бедро. Но хорошо так вонзился, качественно. Вот оно, то самое «три», которого я и ждал.

Кинжалы противника задействованы в блоке первого моего клинка, второй как раз вонзается в организм Джеремайи, тем самым принося ощущения, привлекающие лишь старых опытных мазохистов. Я же хорошенько так пробиваю под рёбра, добавляя этот удар к тому, от брошенного кинжала.

Теперь добивать. Быстро, не медля ни единого мгновения, пока тушка противника даже на пол не приземлилась. Не руками, ногами, естественно. Хорошо так приложиться, да по рёбрам, да по голове, которую тот чисто на рефлексе закрывает руками.

Упс… Попытка вслепую отмахнуться всё еще сжимаемым в руке кинжалом – второй таки да выронил – частично удалась. Мля-я! Вот и я прочувствовал пакостность фантомной, но от этого не менее серьёзной боли. И слава богам, что настройки выставлены соответствующие реальным повреждениям. То есть от царапины боль одна, от обычной раны другая, ну а от поражения конкретной болевой точки… лучше подобное и не испытывать. Больно было? Да, но вполне себе терпимо. Обычное такое рассечение мышцы, то есть впечатления тютелька в тютельку.

Выбиваю из руки уже почти забитого Лоредана кинжал и собираюсь… Уже ничего не собираюсь, потому как звучит сигнал, что возвещает об окончании поединка. Делать что-либо после него – большой такой, качественный «косяк», простительный лишь в случае, если нарушитель находится в полубессознательном состоянии. Не мой случай. Поэтому с некоторыми усилиями останавливаюсь и прихрамывая, отхожу в сторону. Силовое поле, ограничивающее «поле поединка», гаснет, а значит и окружающий мир, доселе скрытый за непрозрачной пеленой, становится снова виден. И видны лица тех, кто с той или иной степенью интереса наблюдал за происходящим.

Прячущая под веером не улыбку даже, а торжествующий оскал Саманта. Радостно смеющийся и аплодирующий одержанной мною победе Свирский. Кислая рожа Панкратца, который явно был бы рад совсем иному исходу. Но это ещё ладно, а вот физиономии Сальвини, Дворжака, Корбюзье… Прямо номинанты на фотоэкспозицию под названием «Главное разочарование года». Вот специально для них выполняем завет нарисованных пингвинов. Ага, именно улыбаемся и машем! Побольше искренних эмоций в улыбку, ещё побольше. Злорадство ведь тоже бывает весьма искренним, идущим от чистого сердца. Эх, хорошо! Сделал гадость – сердцу радость.

Остальные на фоне вышеупомянутых особо не смотрелись. Кто-то порадовался моей победе. Иные предпочли бы торжество моего противника, но это всё так, мелочи бытия, глубинные струны их душ ни разу не затрагивающие. Не было личного интереса, а значит и накал эмоций куда ниже.

– Вот, вроде как, и всё, – развожу руками, плюхаясь на ближайший стул, придвинутый ко мне поближе Виктором. – Хватит с меня на сегодня активных действий. А посему… Не удалиться ли нам из зала общего в небольшой, но отдельный? А то не дай боги очередную пакость устроить попытаются, а два раза да в одну и ту же западню попадать не хочется.

– Это они в неё плюхнулись, – хмыкнул Свирский, презрительно глядя на битых Корбюзье и Лоредана, морально пнутого в очередной раз Сальвини и злобствующего больше за компанию Дворжака. – Пусть грязь по личикам поразмазывают, им полезно.

– Ещё есть Панкратц, – процедила Саманта, причём тихо так, да прикрываясь веером так, что никто и не понял, что она сейчас вообще с нами говорит. – Не нравится мне всё это. Могут вместе против нас дружить. Хоть недолго осталось, а всё равно плохо может оказаться. Поддерживаю Рольфа, пора отсюда с**бывать!

– Только не из «Старого солдата», а просто из зала.

– Конечно, Вик, я ещё не успела оттянуться. И поединок, он только раззадорил. А ещё за счёт нашего уже дважды основного виновника торжества. Мы ж на нём ещё и заработали. Половина выигрыша твоя, Рольф, как полагается.

Как говорится, кто бы сомневался! Это я про тотализатор местного значения, устроенный в кратчайшие сроки. Подобное, вообще обычное дело в случаях поединков между кадетами. Не приветствуется, официально не одобряется, но запретить подобное в принципе практически нереально. Сейчас оно мне только на руку сыграло, поскольку ставки были с неплохим коэффициентом в сторону моего противника. Саманта же, равно как и Свирский, ставили на меня, тем самым получив не просто моральное удовлетворение, но и материальную выгоду. Банкет всё едино за мой счёт. Ладно, я ни разу не в обиде. Да и с чего бы… Для меня они де-факто недавние знакомые, пусть и очень перспективные с учётом как прошлого «донора», так и собственно планов на будущее. Меерштайны, как оказалось, род не просто древний и влиятельный, но ещё и с псионикой тесным образом завязаны. Ну а Свирский… Этот сам по себе, зато как пилот колоссов ни разу Саманте не уступит. Ай, это всё тоже потом, сейчас немного отдохнуть – самое то будет. И в отрыве от большой компании. Но не вот прям щас, а спустя пару минут и нескольких слов, сказанных любопытствующим «знакомцам» с одной ступени и не только. Демонстрируем показное дружелюбие, но только к тем, кто и сам это показывает. Принцип зеркала, его никто не отменял.

Два часа прошли. За это время… О, времени оказалось предостаточно для перемещения в отдельный «кабинет», вдумчивого дегустирования выпивки-закуски, обсасывания со всех сторон случившегося только что поединка и уже чуть отдалившегося по времени испытания на симуляторе. И это не просто так, а ещё поглядывая на заказанных Свирским парочку стриптизёрш. Плюс малость обломанная Саманта, которую также потянуло на прекрасное, но в уже её понимании. Девочками она не интересовалась, а вот мальчиками – это ещё как, да от всей души. Однако… Виктор взвыл при одном лишь её заикании относительно вызова сюда ещё и стриптизёра. Заявил, что в таком случае не ручается за крепость своего желудка, ну а за облеванного и быть может даже пнутого «профессионального раздевальщика» он и сам платить не будет, и Рольфу, то есть мне, не позволит.

Сэм вроде как даже и не огорчилась, только хмыкнула да добавила, что немного потерпит, а уж потом оторвётся. Без всяких там, в тонком деле дамских развлечений ни черта не понимающих. И минут десять тому назад таки да свалила в направлении одного из номеров, прихватив с собой того самого мальчика по вызову, выбранного среди имеющегося «меню». Перед этим ещё и нам пожелала «насыщенной половой жизни» во всех позах и с предельным кайфом. Откровенненько так… хотя для неё совершенно естественно. Свирский же, проводив Саманту взглядом, внезапно вернулся в серьёзным темам. Ладно, относительно серьёзным. Потому как присутствие девочек к каким-либо тайнам ну вот ва-аще не располагало.

– Ты, Рольф, насчёт своего «пси» действительно у Сэм спрашивай побольше. Она знает многое сама, а насчёт остального к нужному человеку направит. Семья у неё… сам знаешь какая.

– Кое-что знаю, но про «знаю всё» даже заикнуться не рискну.

– Эт да, – тут Виктор залил в свою воистину бездонную и алкоголеустойчивую утробу остатки какой-то настойки с ароматом фруктов, но крепкой, аж жуть. Затем поставил пустой стакан на стол и добавил. – Она вроде и Меерштайн, но своих как заразы какой сторонится. И «пси» пробудить полностью опасается. Или не опасается, а… – щёлкаю пальцами, привлекая внимание слишком уж разболтавшегося Виктора, но тот лишь небрежно отмахивается. – Ай, ты у нас перестраховщик знатный! Об этом вся ступень болтает и старшим… то есть теперь только младшим тоже выбалтывает. Вроде великий секрет, а на самом деле совсем не тайна. Род Меерштайн вот уже больше века известен прежде всего своими псионами. Углублённое познание эмоций, взлом сознания, иногда прогноз просто и боевое предвидение. Сам знаешь, это очень редкие направления.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю