Текст книги "Снежный барс (СИ)"

Автор книги: Влад Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Да и знали все кадеты, что такое риск умереть в сражении. Еще к концу первого курса выпускали на поединок против, не то покрытых плотью киборгов, не то и впрямь смертников. Тут уж никто не мог знать, кого именно против него выставили. Известно лишь, что были обе категории, но одни, понятное дело, являлись просто управляемыми куклами, а вот другие… Другие дрались за собственную жизнь, поскольку после двух полных побед получали полное прощение и высылку куда-нибудь на периферию или вообще вне зоны контроля Директората. Гибли там редко, но шанс имелся, чего уж там.

Отвечал ли я? Бесспорно, но очень коротко, сжато, чуть ли не односложно. Не хотелось палиться, пока не удастся усвоить большую часть памяти донора. А мотивация слабой разговорчивости сейчас ну просто железная – предельная концентрация на окружающем мире, опаска попасть в очередную ловушку.

Мля, накаркал! Сканеры сперва на моём «Ирбисе», а затем и на двух других колоссах, более повреждённых, засекли сразу пять воздушных отметок. Судя по сигнатуре – сверхлёгкие юниты, но таки да, колоссы. Пятнадцать тонн, может быть один на двадцать. Что за твари? Предположительно тип «Стервятник». Биологический тип, ориентирован преимущественно на атаки с воздуха, особенно уже повреждённых целей. Дальнобойные атаки, ибо никакого обвеса ближнего действия эта модель не несла. Налетели, обстреляли, нанесли повреждения, сбавив мишеням скорость и валить. Если же удалось добить подранков так и вовсе праздник на их улице!

– И кто там сомневался относительно того, ловушка была в лагере или нет?

Саманта лишь вздохнула, но без печали, тем самым признавая и свою неправоту, и то, что теперь то уж бояться серьёзного снижения оценки стоит отнюдь на нашей триаде, а двум другим членам звена, показавшим себя не с лучшей стороны. Один предстал дубоголовым самодуром, другой барашком на верёвочке, коего куда ведут, куда он и бежит. В конкретном случае аккурат на скотобойню.

Ситуация же в целом… «Попрыгунчик» летать по сути не мог по причине накрывшегося антиграва. Только прыгать на реактивных движках, но прыжки сами по себе тот ещё гемор, если нет возможности сдемпфировать их последствия. Конструкция колосса, к тому же повреждённого, будет жалобно поскрипывать, протестуя против подобного издевательства. У «Шквала» Сэм даже противоракет и тех не осталось. Два малых лазера, вот и всё вооружение. Млять! Я де-факто главная ударная сила, способная и вмазать из солидных стволов, и держаться в воздухе, и вообще серьёзно противопоставить своего «Ирбиса» звену «Стервятников».

Откуда они вообще нарисовались? В том лагере и даже поблизости их точно не наблюдалось. Значит, маневренная ударная группа, готовая выдвинуться по тем или иным координатам, в зависимости от полученного приказа. Мы то просто сваливали в чётко заметном направлении, вот тот же погонщик «Арахны» и мог расстараться, нацелив на ускользнувших от него врагов летучее звено быстрого реагирования.

И что делать прикажете? Вестимо, валить к точке эвакуации. Причём Саманта и Виктор должны именно что улепётывать, а мне выпадает задачка их прикрывать. Сильно сомневаюсь, что «Стервятники» всерьёз рассчитывают серьёзно повредить «Ирбиса» с неповреждённым реактором, силовым щитом и антигравом, к тому же сохранившего большую часть вооружения. Другое дело стреножить легковесов, и без того повреждённых и мало чем способных огрызнуться на дистанции. Вот на них они наверняка и нацелены. Отсюда мои действия…

– Виктор, Сэм. Валите изо всех сил на точку рандеву. Я прикрываю.

– Но мы тоже… – вскинулась было Саманта.

– Будете только мешать, заставляя меня распыляться на несколько задач сразу. И это не в укор твоим и Вика способностям. Просто ты почти безоружна, а его «Попрыгунчик» серьёзно повреждён. Не дури, боевая красотка!

– Р-р!

И с чего рычание? М-мать вашу так. Ухитрился попасть в одну из болевых точек девушки, пусть и нечаянно. Память то донора усваивается малыми фрагментами, вот и ляпнул, исходя из чисто своего впечатления. Саманта Меерштайн действительно отличалась яркой, броской внешностью, да и фигура, пышноватая на вкус некоторых, была очень даже внушающая. Одна проблемка – лицо. Оно было красивым раньше, но теперь, после несчастного случая около полугода тому назад, нуждалось не просто в хорошей пластической операции, а в де-факто выращивании новой системы нервов. Собственно внешность по полагающемуся кадетам пакету услуг поправили, а вот подвижность мышц не восстановили. Побочные эффекты от такого неоконченного лечения… имелись и весьма бесили девушку.

– Прости, не нарочно, – покаялся я. – Просто словно во времени провалился. А сейчас… Вали уже отсюда побыстрее!

– Простым «извини» не отделаешься, – получил я ответ секунд через пятнадцать, когда оба напарника, форсировав колоссов до предела, рванули к месту эвакуации. – С тебя полная оплата загула в «Старом солдате»!

– Замётано.

Говорю это, а сам понимаю, что реально легко отделался с учётом того, что сейчас всплыло в памяти об особенностях сей милой, но местами очень уж вспыльчивой девицы. Хотя в данный момент не о том речь. Пора подниматься повыше в воздух и встречать звено «Стервятников». Оставаться на земле означало бы предоставить им наиболее выгодные условия. А так… будем посмотреть.

Ждать долго не пришлось. Вот они, субчики-голубчики, реально похожие на помесь грифов с птеродактилями твари. Внутри каждой погонщик, силовые экраны на максимум наверняка переведены. Обычная тактика подобных групп – всю энергию на щит, а атака исключительно биооружием. Что сие за хрень? Основа для любого «Стервятника» – подобие перьев, что с силой выстреливаются, а потом ещё и разорваться на множество осколков могут. У некоторых другая хвороба, а именно аналог гравипушек, способных при удаче неслабо так приземлить летающего противника или вдавить в грунт находящегося на земле. Неприятная штука в умелых руках. Ах да, есть ещё генераторы акустических волн. Не ультра или там инфразвук из разряда знакомых мне по родному миру/времени, а настоящий ужас, воплощённый в жизнь. От такого звукового удара иной бронесплав снимается подобно консервной банке или и вовсе осыпается невесомой пылью. Биоколоссы, они такие, вооружение у них может быть самое вариативное. Как вырастили, то на выходе и имеется… помимо техноимплантов, но это уже примочка Синдиката. Хотя не его единого.

С чем повстречаюсь здесь и сейчас я? Загадка, но скоро я это узнаю. Совсем-совсем скоро.

Нащупываю первую цель пристрелкой из пульсаров, а затем разряжаю в находящегося на правом конце построения противника плазмоган. И тут же, даже не успев проверить результат, отключаю антиграв и, спустя пару мгновений, врубаю пару движков, что и отбрасывает падающего вниз «Ирбиса» назад-влево. Вновь врубаю антиграв, успевая выровнять колосса в десятке метров над землёй. А затем снова бросок и ещё один.

Гравипушки. Меня пытались приземлить именно ими. Я же категорически возражал против подобного исхода, приводя весомые доводы из плазмогана и из тех самых строенных пульсаров. «Стервятники» были куда более маневренны, но у меня имелось преимущество в виде мощного силового щита. Того, который у них был так себе, по причине малой массы. Но их то аж пять штук. Заклевали бы, как пить дать заклевали! Если бы потратили время на изматывание, и если бы у меня не было возможности отступить в безопасное место. Только возможность присутствовала, и это все понимали.

Ещё командир звена летунов осознавал, что я тут не просто так поболтать остался, аргументами плазменными и прочими померяться. Потому сам, с одним из ведомых, попытался насесть на меня, в то время как трёх других отправить вдогонку. Самое то в его положении. Правильно решил разыгрывать имеющиеся на руке козыри.

А оно мне такое счастье надо? Не-а, вот ни разу! Вся энергия на щит и набор скорости с целью таранить одного из противников. Как бы с целью, но одно намерение вынуждает вражеского лидера вильнуть в сторону, попутно разряжая в меня гравипушку. Удар был хорош, но… Не зря же энергия была подана на щит, который поглощал практически всё, за исключением некоторых совсем уж мощных воздействий, вроде исходящих от генератора сингулярности.

Поглощение. Мимолётный взгляд на степень зарядки окружающего моего «Ирбиса» поля. Кисло, однако, всего двадцать девять процентов от предельного. Зато путь открыт, и я ухожу. Но не по прямой, а метаясь из стороны в сторону совершено хаотически, вне всякого ритма, тем самым мешая пристреляться. Зато, сам то я знаю, куда метнусь в следующие мгновения. Да и руки колосса способны поворачиваться так, как человеческие ни за что бы не смогли. А значит выключен из боя лишь плазмоган, но не оба пульсара. Пусть подавать энергию на возобновление энергии в батареях я сейчас не рискну, но сами батареи использовать не только можно, но и нужно.

Сложно попасть в юрких противников – это да. Тут нужна хорошая реакция и собственно умение стрелять. Полагаю, в моём случае, все нужное имеется, а слияние с памятью и телом донора, то ли и вовсе не помешало, то ли даже помогло. Один «Стервятник», лишившийся как щита, так и получивший явно не самые лёгкие повреждения, падает вниз. Не уничтожен, но состояние явно хреноватое. Второй тоже выбывает из активного участия. Лидер звена, что-то не слишком хочет сражаться один на один, а потому, уходя в сторону, вновь отдает приказ остальным. Может тут защита себя любимого, может понимание необходимости поддержки подранка, может… Ай, пофиг! Я затягивать бой не собираюсь, вместо этого уходя в сторону точки рандеву. Удалось малость задержать врагов, дать своим время на отступление. Всё. Хватит! Изображать из себя спартанца у Фермопил нет никакого желания, да и вообще у меня совсем другие планы.

Выигранное время позволило слегка разорвать дистанцию между собой и уже четвёркой преследователей. Ну а их пальба по мне просаживала щит, но пока не слишком. Да, энергия, на него подаваемая, расходовалась быстрее, чем восполнялась. Зато игнорировать меня и просто броситься на поиски Саманты и Виктора погонщики «Стервятников» как то не рисковали. И это есть хорошо. Почему не отстают? Так «сопровождение» противника с целью получить максимум информации, а заодно наводка других своих коллег, более мощных и способных прихлопнуть меня и напарников словно надоедливых мошек. Они то вроде как не должны знать, что место эвакуации уже рядом. Совсем рядом.

Есть! Как раз то, что доктор прописал – условная точка эвакуации, куда мне следовало добраться. А вот тут создатели виртуального испытания малость схалтурили, изобразив оную просто как сияющий круг сотней метров в диаметре, даже не удосужившись мало-мальски грамотно обосновать суть и причину. Ну, да не моя то проблема. В отличие от того, что не внутри, но рядом я увидел «Попрыгунчика» и «Шквал» моих двух напарников в этом испытании. Ждали, однако, готовые, случись что, хоть как то поддержать. Вроде как понятно, что тут риска почти ноль, да и помощи с учётом всего ранее случившегося, от их колоссов чуть… И всё равно приятно.

Последние секунды… Всё! Сперва переступают условную черту безопасной зоны Саманта с Виктором, а затем уж и я влетаю внутрь. Финита! И тут же чувствую, как начинается процесс разрыва синхронизации с колоссом. Не аварийный, а по всем правилам, не травмирующий разум пилота. Зато надпись, которая появилась перед глазами, откровенно так радовала.

«Испытание завершено. Поздравляем с успешным выполнением задания!»

Глава 1

Успех – это всегда хорошо. Даже в тех случаях, когда он вроде как и не совсем в реальном мире случился, но, тем не менее, должен оказать своё влияние. Несколько позже. А пока, сразу после того, как я выбрался из капсулы пилота, установленной, наряду с другими, в большом и просторном зале, предстояло зайти сперва к медикам, а потом… Потом предстоял классический разбор полётов.

Видел ли я коллег по испытанию? Конечно, но вот перемолвиться даже несколькими фразами пока не получилось. Сперва медицина, остальное потом. Зато торжествующий взгляд Свирского и попытка изобразить широкую улыбку со стороны Саманты – знаки, несомненно, хорошие. Равно как и кислая рожа Марека с откровенно злобной физиомордией Сальвини. Раз эти двое в миноре, значит, все верно было просчитано и решения приняты именно необходимые, выгодные для меня лично.

После синхронизации, а затем выхода из оной, организм чувствовал себя… необычно. Для меня, хочу отметить, но не для прежнего Рольфа, который к подобному состоянию уже успел привыкнуть. Сейчас же привыкшим было только тело, а вот сознание заново переживало процесс, смягчающийся лишь определённого рода памятью о том, что было и со мной, и вроде как не очень. Забавное такое ощущение.

Новый мир, новые впечатления, пусть пока ограниченные внутренностями Железной Академии, а именно залом симуляций, а затем примыкающим к этому месту медицинским крылом. Оно, кстати, имело мало общего с привычными мне лечебно-диагностическими учреждениями. Никакого запаха лекарств, людей в белых халатах и сидящих то тут, то там пациентов. Но и разного рода футуристики – самый минимум. Разве что вместо ламп, светились потолочные панели, да роботы уборщики периодически сновали. Ах да, ещё двери. Никаких привычных мне поворачивающихся ручек – исключительно сенсорные панели, при прикладывании к которым руки и/или карточки-идентификатора дверь либо уходила в стенной паз, либо, в случае построения по лепестковому или диафрагменному принципу, открывалась более экзотичным манером.

Меня сопроводил к врачу представитель вспомогательного персонала Академии. Почему не какой-нибудь широко описанный в фантастических книгах моего времени робот или там иной искусственно выращенный организм? О, это отдельная песня, заслуживающая самого внимательного прослушивания. Роботов, что в Директорате, что в иных государственных образованиях не могло существовать в принципе. Уроки прошлого, они оч-чень хорошо запоминаются, если только не страдать разного рода видами умственной отсталости. Искусственно же выращенные организмы… Не в Директорате опять же! Да и в других местах они были тупыми как моллюск, нуждающимися в непосредственном управлении или же выполняющими одну, максимум пару задач без каких-либо признаков самостоятельности. Только так и никак иначе.

– Кадет Тайгер доставлен, лейтенант-коммандер Линдер, – вытянувшись в струнку, доложил мой сопровождающий.

Ответ… последовал относительно быстро, секунд через пять. Этого времени упомянутому лейтенант-коммандеру, доктору на вид лет тридцати с небольшим, хватило для того, чтобы оторваться от голографического экрана, куда он смотрел, и перевести взгляд уже на нас. Точнее на меня, поскольку какой-то там старшина, офицера в не самом низком звании, не интересовал от слова совсем.

– Свободны, Торгест. А вы, кадет, снимайте комбинезон и туда, под сканер. Процедура вам знакома, сами справитесь.

Сканер, насколько я «помнил» – это во-он тот небольшой постамент под каким-то высокотехнологическим девайсом. Ещё пару секунд назад был тусклым, безжизненным, но стоило доктору в звании лейтенант-коммандера пробежаться пальцами по висящей в воздухе же голографической панели, как тот замигал разноцветьем огоньков, явно пробуждаясь из режима ожидания.

Мне только и оставалось, что начинать избавляться от комбинезона, который, слава богам, не был чем-то особенно сложным в плане снять/надеть. Нажать на несколько точек, после чего облегающее одеяние с множеством полезных для пилота функций, просто сползло с моей тушки. И хорошо, что под ним были хотя б трусы, потому как ну очень не люблю находиться перед посторонними – да и не посторонними, за исключением любовниц, да и то в спальне – с голой задницей. Унизительно как то, знаете ли.

Встаю на постамент и, согласно приказу врача, замираю, одновременно закрыв глаза и разведя руки-ноги на манер «человека да Винчи». Теперь постараться не дышать секунд этак сорок-пятьдесят. Почти неощутимый укол, затем ещё несколько. Заборы крови по минимуму, чтобы проверить содержание разного рода веществ, гормональные выбросы и всё в этом роде. Вот, собственно, и всё. Доктору остаётся лишь посмотреть на экраны, чтобы выдать заключение о моём состоянии здоровья.

– Одевайтесь, кадет, – усмехается тот. – Здоровы. И не только здоровы, а ещё и улучшено здоровы.

– Это как? – не упускаю случая спросить я, воюя с клапанами комбинезона. Надевать его таки да сложнее, нежели снимать.

– Спящие способности, которые на прошлых обследованиях оставались такими раз от раза, решили пробудиться. Теперь можете рассчитывать на более быструю карьеру в корпусе пилотов. Если только справитесь с выпускным испытанием. И через неделю проведём самый подробный анализ ваших старых и новых возможностей. Ключевые для пилотирования параметры организма могут измениться, как вы знаете. Они уже начали меняться, просто исследовать разумно, лишь когда пройдёт первый этап адаптации. Поняли?

– Так точно! – гаркнул я, хотя понимал лишь урывками. – Через неделю на обследования.

– Верно, кадет Тайгер. А теперь свободны. На выход, у меня ещё дела.

Ага, и наверняка никак с прямыми служебными обязанностями не связанные. Хотя мне то до этого что? Правильно, ровным счётом ноль интереса. В отличие от неких проснувшихся способностей, под которыми лейтенант-коммандер подразумевал так называемый «потенциал пси».

Мда, если уж вляпался в попаданство в напрочь фантастический мир далекого будущего – прямого или параллельного, это уже не столь важно – так будь любезен получить и ещё одну составляющую, а именно скрытые возможности человеческого организма. Сверх возможности, экстрасенсорика, пси-потенциал… Называлось это явление по разному, но суть всё едино оставалась прежней. Проявлялись они самым разным образом, в отличающейся степени, но были неизменно полезными по жизни. Встречались же… не столь часто, как хотелось бы многим, но и редкостью уже давно не являлись. Особенно когда поняли, что тут дело и в генетике, и в уровне развития конкретного носителя – активного или потенциального – пси-способностей.

Толерастики и всякого рода защитники прав дебилов обвопились бы… К счастью, подобных убогих тут уже давно не осталось по опять же весьма уважительным причинам. Оно и к лучшему! Как бы то ни было, предположение о том, что на возникновение «пси-гена» оказывает влияние уровень развития мозга, оказалось верным и доказанным после десятилетий проводимых исследований. Затем, уже базируясь на прочном фундаменте, начали кумекать, как бы получить побольше людей с пси-потенциалом. Вот тут уже было сложнее.

Клонирование? Ноль эффекта, у клонов – дорогое удовольствие, к слову говоря, особенно касаемо стабилизации состояния выращенных разумных особей – не наблюдалось даже зачаточного потенциала. Искусственное выращивание из донорского материала в специальных устройствах? Тоже мимо! Как оказалось, общая теория поля оказалась не просто верной, но применимой к полям ментальным и информационным. Требовалось и нормальное зачатие, и вынашивание. Иначе никак!

Пробовали использовать девушек с большим пси-потенциалом в качестве этаких живых инкубаторов, но и тут споткнулись. Как оказалось, даже у самых слабых псионов и тех, кто не сумел пробудить свой потенциал, кое-что всё равно влияло на собственно носителя и мир вокруг. В том числе и касаемо попыток принуждения к чему-либо. Выкидыши, возникающие патологии плода, делающие его нежизнеспособным, прочие препятствия на пути хитрованов, решивших через чужую п**ду в рай въехать.

Естественный процесс и только он. Со всеми сопутствующими сложностями и невозможностью как-либо ускорять процессы. Только бережное отношение к потенциальным псионам, только хардкор!

В настоящий момент в том же Директорате, где я оказался… или воплотился, хрен его разберешь, среди элиты, потенциальных псионов было так процентов двадцать пять. А вот пробудившиеся – это уже другой разговор. Спящий пси-ген на то и спящий, что слабо себя проявляет, лишь немного облегчая жизнь носителя, но отнюдь не кардинально меняя эту самую жизнь. Вот как только потенциал пробуждался – тогда дело иное. Какое? Да всякий раз по разному, откровенно то говоря. Тут следовало как следует покопаться в информационных архивах. А их в местной «паутине» хватало, особенно если использовать имеющийся у кадетов Железной Академии уровень доступа, вполне себе серьёзный.

Суета сует и вокруг суета. Но именно круговерть сперва подготовки к пусть виртуальному, но бою, затем собственно сражения с вражескими колоссами, а теперь и постбоевые хлопоты помогали не впасть в совсем уж чёрную меланхолию из-за утраченного родного и знакомого мира. Пусть там было не настолько много близких мне людей, но они, чёрт побери, были и это главное! Теперь же… Нет, хватит об этом, а то можно загнать самого себя в такую задницу, что или рехнёшься или впадёшь в жуткий депресняк. Сейчас это ещё более опасно, чем когда бы то ни было раньше в моей жизни. Той жизни, которая теперь осталась лишь в воспоминаниях.

Возвращаясь же к пробудившимся пси-способностям – Рольф знал, что является обладателем дремлющего пси-гена, но особых надежд по поводу пробуждения не испытывал и даже особо не стремился. Считал это далеко не самым главным, да к тому же приносящим не только плюсы, но и минусы.

Я же – другое дело. Любые плюсы можно преумножить, а минусы нивелировать, особенно если как следует постараться, да к тому же не загонять самого себя в довольно узкие рамки дозволенного и идти хотя бы по грани. Не говоря уж о том, чтоб её переступить. Возможности… и по-настоящему много их. Если, конечно, начать серьёзно работать над своим «пси»: вдумчиво, настойчиво, выкладываясь по полной. Хвала богам, что основные упражнения для начинающих псионов нигде не секрет и ни разу не тайна. Держать эти методики под замком смысла не имело, в отличие от тех, которые псионы использовали потом, уже достигнув определённого уровня. Ну, да мне пока, лишь азы и нужны. Нужны ли? Непременно и обязательно!

Меж тем ноги, сами принесли, теперь уже моё тело в небольшое помещение, где должен был происходить «разбор полётов». Там уже находились Марек, Свирский, а вот Сальвини и Саманты пока что не наличествовало. Ничего, скоро появятся, сомневаться не приходилось. Поприветствовав Марека всего лишь кивком, я присел в кресло, находящееся рядом со Свирским и спросил:

– Ну что, Вик, всё нормально?

– Скоро узнаем, Рольф. Хотя стоит глянуть на надутого Арнольда и сразу понимаешь – ему хуже чем нам придётся.

– Идите вы в жопу!

– Только после вас, – встав, Свирский изобразил куртуазный поклон, вызвав приглушённое ругательство со стороны раздражённого кадета. Затем вновь устроился на не шибко удобном предмете мебели и добавил. – Я тут по пути к докторам с Сальвини встретился – вице-староста наш мрачен и зол. На всех, но на тебя особенно. Ты это, Рольф, осторожнее. Помнишь же, из какой он семейки.

Киваю, хотя на самом деле ни черта не помню. Точнее ещё не освоил этот участок памяти. «Наследство» от донора всплывало в моём разуме хитрым, но весьма надёжным манером – от действительно нужных фактов до менее значимых. Родословная же какого-то там Сальвини к сиюминутно необходимому точно не относилась. Может доставить проблемы в будущем? Более чем вероятно, учитывая слова Свирского. Но именно что в будущем, а не прямо здесь и сейчас. Проблемы, их порой лучше решать по мере проявления на горизонте и только потом, как следует разобравшись, получить возможность превентивно разбираться со всякими разными.

Шелест открывающейся двери и…

– На х*й пошёл! А если дорогу не помнишь – это прямо и немного направо, – негромко, но отчётливо цедила слова входящая в помещение Саманта. – Если ты, Франсуа, корчишь из себя дебила, то в это могут поверить сначала другие, а потом и ты сам.

– Если нарушать приказы будут одни, оправдываясь тем, что получилось всё для них хорошо, то другие…

– То идиоты, отдающие глупые приказы, вымрут. Туда им и дорога! Если ты не видишь расставленную ловушку – какой из тебя командир звена? Такой, как из жопы музыкант – выходит громко, да слушать почему-то никто не хочет. Слейся через очко в сортире и не доставай меня, а то дружеское пожатие за яйца будет самой меньшей из твоих е***их проблем.

Саманта Меерштайн в не самом лучшем настроении – источник постоянных ругательств, склонный к банальному рукоприкладству по отношению к тем, кто ей хоть немного не нравится. То есть, к подавляющему большинству окружающих. Разве что начальству от неё по мордасам не прилетало по понятным причинам, но и только. Склочная девица, но… вместе с тем, лично я видел в таких как она большой потенциал. Главное не подходить со стандартными оценками, не пытаться загнать в рамки устава и добропорядочного поведения, вот и весь секрет. Тот, который ни разу не тайна, но почти везде и всегда подобных личностей предпочитают таки да, либо пообтесать под принятые стандарты, либо избавиться тем или иным образом.

– А ты мне ещё гулянку оплатить должен за проблемы с языком, болтающим не то и не так. Понял?!

Это Сэм уже ко мне обращается, благо стоит уже всего в паре шагов и пестом обвиняющее так тычет.

– Будет тебе гулянка… если у меня денег хватит.

– У тебя то и не хватит? – хмыкнуло вздорное создание, да и Свирский изволил ухмыльнуться. – Ты же стипендию почти ни на что не тратишь. Накопил уже невесть сколько кредитов. Пора пустить на благие дела.

– Надо – значит пустим. Особенно если результат испытания успешным признают. Действительно успешным, а не «не до конца провальным».

– Признают. Должны признать, – поправил сам себя Свирский. – Да вон, сам коммандер Штерн идёт. Он все и скажет-расскажет.

Коммандер Штерн… а это у нас кто? Та-ак, начинаю вспоминать. Куратор кадетов пятой ступени, ответственный за многое. В том числе и за вот такие вот беседы, со всеми вместе и каждым в отдельности, в зависимости от ситуации и необходимости. Тело само вытолкнуло себя из кресла и застыло в подобающей стойке, приветствуя старшего по званию и относительно высокое начальство.

– Вольно, кадеты, – с этакой ленцой произнёс офицер, сам пилот с многолетним стажем, но временно отошедший в сторону от активной работы, сменивший периодический риск на вполне себе безопасную работу. Навоевался на какое-то время. Явление знакомое и, судя по всему, миры разные, а люди то меж собой всё едино схожи. В основных психотипах так уж точно! – Сейчас я разберу ваши действия. Звена в целом, каждого пилота… Да-да, там вы все были полноправными офицерами, имеющими право пилотировать колоссов. Готовы слушать?

Ответа как такового коммандеру нафиг не требовалось. Помедлив для порядку секунды три, он начал с того, что активировал сразу несколько голографических экранов, а сам начал набирать команды на сенсорной панели, выдвинувшейся из-под поверхности стола, за которым он устроился. Кажется, «кино казать» будут. То самое, в котором присутствующая здесь кадетская пятёрка в главных ролях. Ну да, а какие могли быть сомнения? Именно это кино и началось, причём с закадровыми комментариями коммандера, зачастую ну ва-аще не лицеприятными, да с частыми остановками и перемотками. Разные ракурсы, вид с той и другой стороны. В общем, имели тут кого с относительными послаблениями, а кого на сухую, да в самой непотребной позе. Про «у всех на виду» упоминать и вовсе не стоило – само сие мероприятие предполагала публичность. Что поделать, армейские нравы даже в среде офицеров отличались, скажем так, некоторой спецификой. А уж какое время, какой мир… кого волнует таких мелочей!

Вот и нас разбирали по косточкам, игнорируя чьи-то попискивания оправдательного типа, равно как и попытки возмущения. Мне, как ни странно, было проще всего, поскольку с самого начала была занята позиция этакого отстранённого созерцания и некоторой пофигистичности.

Если по сути, то Сальвини с ходу получил ведёрный клистир со скипидаром и молотыми кактусами на предмет неумения читать скрытые признаки и искать подвох со стороны противника. А задание… Случается, что оно теряет смысл и требуется не пытаться достигнуть в принципе невозможного и уж тем более не пробовать найти то, чего в принципе не существует.

Арнольду Мареку прилетело за другой недостаток – ту самую ярко выраженную пассивность и отсутствие попыток образумить командира звена. Касаемо того, что Марек подозревал неладное, благо доказательства имелись. Его собственные приглушённые, но не озвученные по каналу связи ругательства, которыми он откомментировал принятое командиром решение.

Отсюда и очень печальный итоговый балл, полученный обоими. Причём Франсуа занял самое «почётное» снизу место, даже с существенным отрывом от Марека. Логично, ведь с командира и спрос самый большой. Он же… Принял неправильное решение, не сумел преподнести это самое решение звену так, чтобы оно было принято. Ну да, ведь де-факто трое из четырёх его подчиненных послали командование на мужской половой орган, прокрутили его вокруг оси фаллоса тридцать три раза, да к тому же сумели остаться целыми и выбраться из грамотно поставленной противником ловушки.

Мы же, то бишь оставшаяся триада, остались «все в белом»… Поверили? А вот и зря! Нам, а особенно мне, влетело по совершенно противоположной причине. Отсутствие способности подчиняться приказам непосредственного начальства. Провокация оного с целью окончательно расколоть звено как единый «механизм», отсутствие желания приходить на помощь неприятным лично для нас персонам. Настоящего желания, а не формально продемонстрированного.

Млять. Почуял коммандер Штерн, что мои попытки предупредить Сальвини об опасности и предложение совместных действий ближе к концу были по сути не более чем прикрышкой. Это значит учиться мне ещё и учиться, повышая таланты к прикладному лицемерию. Ничего, справимся!

Что же касалось полученных баллов, то тут ситуация оказалась более чем пристойна. Де-факто все обвинения, касающиеся в большей степени меня и в меньшей Саманты и Виктора, относились к области взаимодействия с теми, кто не воспринимался в качестве своих по существу, а не в формальном плане. Из этого также делались вполне определённые выводы, но не в плане оценки нашей эффективности как пилотов и лидеров. Сотню – этот недостижимый практически во всех случаях идеал – не получил никто, но девяносто три у меня и восемьдесят с хвостиком у Свирского и Меерштайн являлись более чем удовлетворительным итогом. Он, итог этот, давал право на протяжении последней, пятой ступени обучения в Академии самого важного выбора, который только мог быть предоставлен кадетам – возможности получить на выпускных испытаниях именно тот тип колосса, к которому душа более прочего лежит. Про модернизацию в рамках допустимого и говорить не стоит – это как бы по умолчанию прилагалось.