Текст книги "Только ты (ЛП)"

Автор книги: Вив Дэниэлс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Глава 3

В течение следующих трех недель я ни разу не услышала упоминания фамилии Свифт. В течение трех недель мне никто не говорил вести себя осторожно из-за риска разрушить свое будущее. Корнелл стал моей передышкой от всех ожиданий, – или их частью – которыми были отмечены все мои школьные годы. Здесь я не чувствовала себя одинокой. Казалось, все вокруг освободились от стереотипов, преследующих их в школе. Стало неважно, какими прозвищами они были наделены: ботаник, урод, «пай-девочка» или еще что-нибудь в этом роде. Я даже заметила, как пару раз Кристина ходила на занятия без макияжа. Кстати, она научила и меня делать «смоки-айс» и правильно пользоваться карандашом для губ.

И в течение этих трех недель рядом был Дилан. Когда он объяснил мне свою идею, я тут же ухватилась за возможность стать его партнером. Он решил расширить мой эксперимент с водорослями, чтобы изучить возможный потенциал определенных их видов в качестве средства от загрязнения водной среды. Он называл это «двойной защитой».

– Мы могли бы создать нечто вроде биологического топлива.

Ну ладно, буду честна: я бы в любом случае ухватилась за такую возможность.

Работа доставляла удовольствие, увлекала и бросала вызов. Дилан оказался дотошным партнером, возможно, даже больше меня, отдаваясь работе. От него часто, бывало и в три утра, приходили электронные письма, содержащие подробную информацию о новых направлениях исследований.

«Твой сосед по комнате, должно быть, ненавидит тебя», – написала я ему в ответ, прочитав его сообщение по электронной почте в 7 утра.

Ответ пришел незамедлительно. Впрочем, как и всегда.

«Мой сосед по комнате провалил промежуточные экзамены. Парень изучает информатику, но слишком много уделяет времени играм и мало программированию. Что думаешь о статье, которую я тебе переслал?».

Я: «Не читала. Некоторым из нас все-таки необходим сон».

Он: «Дилетантка».

В этом весь Дилан: огромные объемы изнурительной работы, приправленные обильными шутками. Поведение, которое при встрече я приняла за явный флирт, по всей видимости, для моего партнера было в порядке вещей. Каждое его высказывание отдавало сарказмом, а любой разговор заканчивался очередной остротой. Если он когда-либо и был заинтересован во мне не просто в качестве партнера по проекту, то сейчас не подавал никаких признаков. Он был дружелюбным, добрым, щедрым и профессиональным. Большую часть времени мы тратили на разговоры о цветение водорослей и фитохимических соединениях. Иногда мы говорили о еде: Дилан был очень разочарован меню в столовой колледжа («Я ожидал большего от общежития тренировочного лагеря»), а порой он рассказывал и о своей семье.

У него огромная семья, состоящая из назойливых кузенов, сестер-черлидерш и теток – преподавателей университета, которые, судя по всему, развернули целую кампанию, чтобы организовать ему свидание на выпускной вечер.

– Самый конфузный опыт в моей жизни.

– Ну, – я ткнула его пальцем, – ей удалось добиться тебя?

– Да. – Парень загадочно улыбнулся. – Она была весьма сексуальна.

Оставшуюся часть вечера я потратила на изучение образцов под микроскопом, при этом задаваясь вопросом: насколько его выпускной вечер/ночь были жарким.

Пусть наша научно-исследовательская работа и ограничивалась разговорами, я нисколько не сомневалась, что другие партнеры по проекту на этом не останавливались. Кристина, постоянно собирающая сплетни по кампусу, держала меня в курсе дел. Ее парень остался в Бруклине, поэтому выживала она только за счет сплетен обо всех гормональных всплесках подростков, вышедших из-под контроля: секс, измены, разбитые сердца, студенты, пойманные в буквальном смысле со спущенными штанами, невзирая на строгую политику кампуса насчет «открытых дверей».

– А что насчет вас с Диланом? – спросила девушка, поигрывая изящными бровями. – Вы уже занимаетесь этим?

– Нет!

Она усмехнулась.

– Нет?

– Мы всего лишь партнеры по проекту, – настойчиво повторила я. – И всё.

И действительно, единственное, что нас связывало – это проект, даже несмотря на то, что его слова заставляли мое сердце биться быстрее, а кожа вспыхивала при случайных прикосновениях. Каждый раз после окончания работы над нашим проектом я ночами по несколько часов перебирала в голове каждый взгляд, улыбку и разговор. Однажды поздним вечером, когда парень склонился над моим плечом, показывая кое-какие цифры на экране компьютера, я ощутила прикосновение его груди к своей спине и его дыхание на своем ухе. Другим вечером Дилан поймал кончиком мизинца прядку моих темных волос и убрал ее от моего лица. А еще как-то вечером, могу поклясться, как только я поворачивалась к нему спиной, тут же ощущала на себе его взгляд. Так день за днем, вечер за вечером, на учебе, после учебы мы обменивались сообщениями, разговаривали о нашем проекте, читали, работали и проводили исследовательские опыты. Несколько раз, когда мое желание обладать этим парнем зашкаливало, я начинала волноваться, что, если он прикоснется ко мне, я тут же расплавлюсь и открою ему все тайны своей души.

Я могла врать о своих чувствах Кристине, но не было никакого смысла притворяться перед самой собой. Хотя в этом нет никакого вреда, пока мне удается скрывать свои чувства. После нашей первой лекции я сказала Дилану правду: я здесь, чтобы работать и добиваться результата. Он уважал это, и с его помощью я занималась именно тем, чем хотела. Всё остальное было моими личными проблемами, которые никого не касались. Я не была похожа на своих родителей, которые делали то, что хотели, не заботясь о последствиях, которые могут повлиять на их жизни или жизни других людей. У меня был проект, место в кампусе и Дилан со своим горячим стремлением к науке... Честно говоря, этого мне было достаточно.

И это было потрясающе.

В школе мне было тяжело найти человека, увлеченного научными исследованиями так же, как и я. Надо мной никогда не издевались, не высмеивали за большое количество времени, проведенное в лаборатории, или за мой интерес к участию в научных ярмарках и других конкурсах, но и друзей, которые бы разделяли мои увлечения, у меня не было. Сильвия, моя лучшая школьная подруга, никогда не выбирала естественные науки сверх минимальных требований, и пусть она всегда из вежливости спрашивала о моих проектах, интерес в ее глазах тускнел после очередного упоминания о клеточной структуре.

Но ни с Диланом, ни с другими ребятами, с которыми я познакомилась в Корнелле, такого не происходило. Мы с Диланом часами могли обсуждать различные методики, результаты или направления исследований. Его голубые глаза, скрывающиеся за стеклами очков, загорались неистовым пламенем, когда он начинал дискутировать об опасностях добычи сланцевого газа, перечислять исторические факты загрязнения воды или заявлять, что плевать он хотел на то, что нам приходилось каждый вечер задерживаться допоздна из-за необходимости включать графики линейной регрессии в финальную презентацию.

А успокоившись, с покрытыми пятнами щеками он начинал извиняться, тем самым напоминая мне мое же поведение перед своими школьными друзьями. Но в извинениях не было необходимости. Мне самой нравилось просиживать вечера напролет, умоляя руководителя лаборатории дать нам еще пятнадцать минут, сражаясь с графическими программами, о которых раньше ничего не слышала и которые, конечно же, оказались гораздо сложнее простых Excel-евских таблиц, используемых мною во всех школьных проектах.

Однажды поздним вечером после того, как мы несколько часов анализировали данные, склонившись над чашкой Петри,⁷ я со стоном рухнула на один из стульев лаборатории, обняв себя за плечи в бесплодной попытке размять затекшие мышцы.

– Вряд ли тебе удастся самой сделать себе массаж плеч, – раздался надо мной голос Дилана. – Это анатомически невозможно.

– Но всё же лучше, чем ничего. – Что ж, он прав. Мне бы пришлось приложить массу усилий, чтобы размять ладонями мышцы в попытках их расслабить. Сдавшись, я запрокинула шею и зевнула.

Через пару секунд я ощутила его руки, убирающие в сторону мои волосы. Его пальцы ласково поглаживали основание моей шеи, круговыми движениями растирая ключицу.

– Позволь мне, – тихо прошептал Дилан, в то время как моя кожа начала гореть и покалывать от его прикосновений.

У меня перехватило дыхание. Я не могу. НЕ. МОГУ. Он надавил на мышечный узел на спине, отчего я прикусила губу, пытаясь сдержать стон.

– Так хорошо?

Повернувшись на стуле, я посмотрела на Дилана, который от удивления опустил руки.

– Да, – прошептала я. Наши лица находились в паре сантиметров друг от друга, когда мы столкнулись взглядами. Дилан снял очки, которые оставили крошечные красные отметины на его переносице. Без них он выглядел старше и казался более утонченным и привлекательным. Парень не двинулся с места, не отвернулся и не произнес ни слова.

И я поняла. Если я дотронусь до него, он позволит мне это. Если я поцелую его, он стащит меня со стула, и я тут же окажусь в его объятиях. Он хотел меня так же, как я хотела его. Сердце в груди колотилось так сильно, что меня удивляло, как это окна еще не начали дребезжать. Дилан явно не был заинтересован останавливать происходящее.

Поэтому это пришлось сделать мне.

– Мне пора идти, – произнесла я и схватила свою сумку. Он ничего не сказал, и я, не решаясь посмотреть в его сторону, выбежала из лаборатории.

******

На следующий день мы оба вели себя так, словно ничего не произошло. К счастью, это был наш заключительный день совместной работы. Доделав последние штрихи в нашей презентации, мы отправили ее профессору Уайт на рассмотрение. На следующий день она попросила нас задержаться после урока.

– Прошлым вечером я изучила ваш проект, – начала она после того, как остальные покинули аудиторию, – и, должна сказать, он произвел на меня впечатление. Такой уровень тщательной детализации весьма редок для проектов первокурсников. Даже для программы такого уровня. Если вы не возражаете, я хотела бы показать вашу работу другим преподавателям.

– Мы же ученые, – произнес Дилан. – И хотим делиться результатами своих трудов.

– Мисс Макманн, – обратилась ко мне профессор, – прошлым вечером я заглянула в ваше личное дело. Я так понимаю, вы интересуетесь биоинженерией?

Я кивнула в ответ.

– В моем колледже эта программа изучается очень узко, но я собираюсь сделать всё возможное, чтобы попасть туда…

– Думаю, у вас не возникнет с этим много проблем, – произнесла профессор Уайт. – Я знаю одного профессора, с которым вам следовало бы встретиться. Если вы не возражаете, я с удовольствием свяжусь с доктором Стюартом и представлю вас друг другу.

Я просияла. Может, в университете штата будет не так уж и плохо.

– Спасибо!

– Насколько я знаю, доктор Стюарт преподает только старшекурсникам, но, если вдруг он подыскивает себе ассистента, я дам ему знать, что ты отличный кандидат.

Потеряв дар речи, я едва смогла выдавить слова благодарности. Ведь я уж было подумала, что мне придется сводить концы с концами, разливая кофе.

Профессор Уайт еще не отпустила нас, однако я не могла не заметить, что Дилану подобного предложения не поступило. Очевидно, она полагала, что ему не понадобится протекция в таком колледже, как Кантон, в отличие от меня. Я буду вынуждена бороться за свободные места на предметы, необходимые для получения степени в университете.

Пока мы ждали лифт, на лице Дилана сияла улыбка.

– Отличная работа, девушка-водоросли. Кто мог бы подумать, что ты из всего этого сможешь сделать научный проект?

Легкий звук оповестил нас о прибытии лифта, и мы вошли внутрь.

Я всё еще чувствовала внутреннее напряжение. Повернувшись к Дилану, который в это время нажимал кнопку первого этажа, я бросилась к нему на шею.

– Спасибо, – прошептала я, крепко обнимая его. Да, проект был моим, но мне бы не удалось завершить его в одиночку. Это была идея Дилана, он помог перевести мои разработки на другой уровень.

Руки парня заскользили по моей талии, обнимая в ответ.

– Тесс...

По сей день я не могу понять, кто первым из нас начал действовать, кто сделал первый шаг. Внезапно его рот оказался на моих губах. Схватив меня за рубашку и сжав ее в своих кулаках, Дилан крепче прижал меня к себе. Я, запустив руки в его волосы, слегка их взлохматила. К тому времени, как двери лифта распахнулись, наше дыхание было тяжелым и прерывистым. Не отводя глаз, мы отпрянули друг от друга. Навсегда. На веки вечные.

– Снова собираешься сбежать? – наконец спросил он с тоской, которую я никогда раньше не слышала в его голосе.

– Нет, – ответила я, подходя ближе. – Нет.

Мы целовались до тех пор, пока двери лифта позади нас не закрылись. Как только кабина начала подниматься наверх, мы, с раскрасневшимися лицами и спутанными волосами, отпрянули друг от друга. Двери снова распахнулись на одном из верхних этажей и несколько студентов вошли внутрь. К счастью, никто из них не был мне знаком, хотя в данный момент я бы вряд ли смогла узнать и родную мать.

На первом этаже мы вместе со всеми вышли из лифта и направились к общежитию, сперва просто шагая бок о бок, но потом наши руки переплелись, и мы побежали к комнате Дилана.

– Я не был уверен… – Пока мы утопали в объятиях друг друга, ему каким-то образом удалось довести нас до его узкой кровати, на которую мы и упали. – Ты говорила, что приехала сюда лишь ради проекта…

– Тссс, – предостерегла я его. – Проект готов. Ты разве не слышал, что сказала профессор Уайт?

Звук, который издал Дилан походил то ли на смех, то ли на стон. У меня внутри всё перевернулось. Парень прижал меня своим тяжелым телом к кровати. В течение долго времени единственным, чем мы занимались, были поцелуи. Напряжение между нами нарастало, наши тела переплелись, неторопливо двигаясь в едином ритме.

– Тесс, – выдохнул Дилан рядом с моим ухом. – Я... – На мгновение он затаил дыхание, прижавшись лбом к моему лбу, словно пытаясь прочитать мои мысли. – Чего ты хочешь?

Я подняла взгляд на парня. Его зрачки были затуманены, рот приоткрыт, а губы припухли от поцелуев. Протянув руку, я стянула с него очки и положила их на стол рядом с кроватью. Когда я раздвинула ноги, он удобно устроился у меня между бедер. Стоило мне аккуратно качнуть бедрами, как Дилан прикусил губу и зажмурил глаза.

– Я хочу тебя, – прошептала я, чувствуя, что мои слова звучат как-то нелепо. Так консервативно. Так расплывчато. – Я хочу, чтобы мы остались без одежды.

На этот раз его смех напоминал болезненный стон.

– Хорошо. Но мне следует тебе сказать, что хм... – Он вздохнул и открыл глаза. – Я никогда раньше этого не делал.

Так значит, ночь выпускного не была такой уж горячей. Или, может, Дилан просто не такой парень. Протянув руку, я положила ладонь на его щеку.

– Так же как и я. Но я хочу, чтобы это произошло сейчас.

Конечно, всё оказалось не так уж просто. Ему пришлось откопать презервативы, которые он привез с собой «на всякий случай», за что выслушал от меня львиную долю глупых усмешек. Происходящее мало напоминало сцены из фильмов с приглушенным светом и зажжёнными свечами. Для начала, сейчас было обеденное время, лучи солнца ярко и блистательно светили в окно комнаты общежития, испещряя наши тела светлыми и темными полосами от жалюзи. Дилан поцеловал каждую покрывающую мое тело полоску тени, отбрасываемую ими.

– Ты сейчас напоминаешь тигра, – заметил он.

Я вцепилась ему в спину.

– Ррр.

Но вскоре шутки остались в стороне. Дилан касался каждой частички моего тела, я отвечала ему тем же. Его рука обвила мои запястья, а пальцы другой заскользили вдоль горла, опускаясь вниз к моей груди, бедрам, пока не достигли чувствительного местечка.

Пальцы Дилана принялись двигаться внутри меня, а его рот изучал мою грудь до тех пор, пока рычащие звуки, которые я издавала, не стали более реалистичными.

– Тесс, – зарычал он рядом с моей кожей. – Боже, не делай так. От этого я схожу с ума.

– Сходи с ума, – взмолилась я. – Пожалуйста.

Но Дилан не стал торопиться. Целуя кончик моего носа, он постоянно интересовался, всё ли со мной в порядке. В ответ я обещала сказать ему, если что-то пойдет не так. Я слышала, что в первый раз бывает больно, но боли не было. Я слышала, что от первого раза не получаешь удовольствия, но как такое может быть? Это же Дилан.

Чуть позже мы лежали, небрежно укрытые простынями, а косые лучи солнца всё дальше и дальше исчезали от окна.

– Ты такая красивая, – произнес Дилан, проводя пальцем по моему подбородку.

– О, так значит, поэтому ты так стремился стать моим партнером по проекту? – с усмешкой спросила я.

– Нет, я хотел быть твоим напарником, потому что считал тебя лучшей, – ответил он. – Но флиртовал я с тобой, потому что считал тебя красивой. – Повернувшись ко мне, парень улыбнулся. – А уж комбинация этих твоих качеств – весьма сильная штука, которая заставляла меня последние пару недель принимать исключительно холодный душ. – В его словах не было ни капли неловкости. С Диланом такого просто не могло случиться. Он получал желаемое и не стеснялся этого. Подобное ощущение мне неведомо.

– Ты мне очень понравилась, Тесс, но потом ты ясно дала понять, что тебя интересует только проект. Я и не думала, что у меня есть шанс.

У меня перехватило дыхание.

– Если бы мы поддались своим желаниям, то не смогли бы закончить нашу работу. – А ведь это было единственное, чего я изначально хотела. Для любого в моем положении проект должен был быть на первом месте.

– Твой самоконтроль поражает меня. – Он и понятия не имеет.

Когда Дилан склонился надо мной для очередного поцелуя, я позволила ему поцеловать себя. Дрожа в его объятиях, я позволила ему гораздо большее. Когда мы уже были на грани, Дилану пришлось встать за еще одним презервативом.

За окном начало темнеть, но ни одному из нас не было дела до ужина.

Вот так это началось.

Я думала о человеке, лежавшем рядом со мной. Его огромная любящая семья ждала его дома. Его будущее связано с Кантоном, где, несомненно, он произведет фурор в области науки. Возможно, он даже будет жить в здании, названном в честь моего отца.

– Когда тебе нужно уезжать в колледж? – спросил Дилан, словно читая мои мысли. – Общежития Кантона открываются рано. Но я могу отправиться туда в конце августа. Мне бы хотелось до отъезда увидеться с тобой.

Я пожала плечами.

– Не уверена, что это хорошая идея. – Я представила, как приезжаю домой на выходные в полной уверенности, что встречусь с Диланом. Я буду вынуждена искать компромисс между предстоящими исследовательскими работами и потребностями во встречах с бойфрендом, живущим в трех часах езды от меня. Я представила всё то, что, в конечном счете, смогла бы сделать и всё, чего наверняка не смогу достичь, если свяжу свою жизнь с парнем из Кантона.

Как и моя мать.

– Почему? Твои предки настолько строгие? Я могу быть очень обаятельным. Родители любят меня. – Дилан откашлялся. – Мистер Макманн, я здесь, чтобы отвезти вашу дочь на научную лекцию.

Улыбка померкла на моем лице.

– Мой отец не… мистер Макманн. Он не живет с нами. – Я сделала глубокий вдох. Вообще-то я… незаконнорождённый ребенок.

Взрыв смеха сорвался с его губ.

– Незаконнорожденный? Никто так больше не говорит, Тесс. – Дилан повернул мой подбородок в свою сторону. – Я считаю тебя абсолютно законнорожденной.

Я не стала с ним спорить. Зачем портить время, которое у нас осталось?

Прежде чем я улетела домой, Дилан сообщил, что приедет в Кантон. И обещал позвонить. Вместо ответа я просто его поцеловала, поскольку у меня не хватило смелости пообещать нечто подобное.

******

Дилан позвонил. Шесть раз. Написал три сообщения, один е-мейл, вероятно, беспокоясь, что со мной что-то произошло.

Я ему не отвечала. Увидев, что он удалил меня из друзей на Фейсбуке, я убедила себя, что так будет лучше.

Я уехала в колледж, находящейся в трех часах езды от дома и получила там должность ассистента у того профессора биологии, появляясь дома лишь на праздники и мамин день рождения.

И на протяжении этих двух лет я ни разу не видела Дилана.

Глава 4

Спустя два года…

– Ну конечно, я рада за тебя, дорогая, – произнесла мама, когда я рассказала ей новости про свою стипендию. – Ты всегда хотела учиться в Кантоне. Вот только не представляю, как на это отреагирует твой отец.

– Вряд ли он что-нибудь скажет, – небрежно ответила я.

В свои двадцать лет я разбиралась во многих вопросах гораздо лучше, чем в семнадцатилетнем возрасте, а вот моя мама до сих пор не имела о них ни малейшего представления. Например, как получить стипендию и беспроцентные студенческие ссуды или подыскать должность лаборанта, чтобы покрыть расходы на учебники. В течение двух лет я отдавала всю себя учебе в государственном университете, но их программа обучения меня не устраивала. Зато программа в Кантоне как раз то, что нужно. Для меня многое значил перевод и академическая стипендия, которая покроет необходимые расходы на учебу. Даже мой бывший начальник, профессор Стюарт, одобрил мой перевод.

– Учеба будет полностью оплачена, так что нам не придется просить деньги у отца. И я собираюсь взять дополнительные смены в «Верде». Помнишь, это тот ресторан, в котором работает Сильвия. Поэтому я смогу помочь тебе с арендой и продуктами…

– Тебе не нужно помогать мне, – заговорила мама. – В прошлом месяце я получила комиссионные за последний заказ.

Что ж, мне всё равно придется помогать маме, если отец захочет отыграться на ней за мой переход в Кантон, ведь ей вряд ли удастся сохранить их самый большой секрет, находясь в трех часах езды от города. Если бы существовала возможность скрыть от него мой перевод, я бы так и сделала, но я знала, что для мамы нехарактерно что-то утаивать от отца. Просто мне хотелось надеяться, что он не будет наказывать ее за мой выбор.

Как я уже говорила, два года – особенно два года вдали от родителей – позволили мне многое переосмыслить. И не было никакого смысла напрягать мою мать плодами моих размышлений. Вот поэтому я и поставила родительницу перед фактом, когда уже зарегистрировалась в Кантоне на осенний семестр. Я отказалась от комнаты в государственном университете, продала свою жалкую дешевую мебель, упаковала все свои вещи в багажник поддержанного автомобиля и направилась домой, стиснув в руках расписание занятий в Кантоне, словно талисман. Не важно, какими доводами мой отец пару лет назад убедил маму отказаться от моего поступления, сейчас она бы не стала рисковать моей научной карьерой. Моя учеба в Кантоне не будет представлять ни малейшей опасности для сокрытия нашей маленькой семейной тайны. И уже очень скоро они убедятся в моей правоте.

Что ж, так сильно я еще никогда не ошибалась.

******

Перед началом учебного года на кафедре биоинженерии устроили вечеринку. Я не часто посещаю подобные мероприятия, но в этот раз решила, что будет неплохо до начала занятий познакомится с как можно большим количеством преподавателей и однокурсников. До настоящего момента мне удалось поговорить только с деканом факультета и еще с двумя профессорами, которые проводили собеседование во время рассмотрения моего заявления на перевод. А по своему прошлому опыту с профессорами Уайт и Стюартом мне было известно, какие огромные возможности появляются благодаря связям. Поскольку в университет я перевелась, то для всех казалась темной лошадкой, даже несмотря на отличные рекомендации от предыдущих преподавателей и выделенную стипендию за академические достижения. Мне хотелось удостовериться, что каждый на кафедре уверен в правильности своего выбора.

Я выбирала наряд тщательнее, чем обычно: отказавшись от джинсов и футболок, откапала одно из облегающих платьев своей матери. Маме было всего лишь сорок, и у нас был одинаковый размер одежды. От нее мне досталась пышная соблазнительная фигура, хотя я была на несколько дюймов выше нее. Платье было симпатичным, но консервативным: серое с голубым отливом, классического покроя, овальным вырезом и узкими складками, доходящими до колен. Вместе с платьем я надела чулки и черные босоножки на низком каблуке. Когда я стояла перед зеркалом, стягивая волосы в высокий хвост, в ванную заглянула мама и улыбнулась.

– Тебе идет этот цвет, – сказала она. – Твои глаза приобретают темно-серый оттенок.

– Спасибо, – пробормотала я, догадываясь, что последует за этими словами.

– У тебя глаза твоего отца.

Да уж. Вспыльчивые, припирающие к стенке глаза отца. Каждый раз, смотрясь в зеркало, я видела его пристальный взгляд, напоминающий мне, кто я такая и каким правилам подчинена вся моя жизнь. Джейсон, мой бывший бойфренд, однажды написал ужасное стихотворение обо всех оттенках моих глаз. И после он еще недоумевал, почему мы расстались!

Я немного подвела глаза и нанесла на ресницы тушь. Тем способом, которому меня обучила Кристина – та самая Кристина, которая всё еще давала жару в Корнелле и на мои новости о переводе в Кантон отреагировала следующим сообщением:

О, Боже мой, ты уже сообщила об этом Дилану?!?!?

Конечно же, я не собиралась этого делать. Я не общалась с Диланом Кингсли и стоически воздерживалась от просмотра его аккаунта на Фейсбуке, не собираясь предаваться любовным драмам своего друга. Я даже составила себе маршрут по кампусу, чтобы стороной обходить экологический факультет. Я не боялась столкнуться с Диланом, в конце концов, прошло два года, но и искать его у меня намерений не было.

Все-таки прошло два года.

Нанеся розовый блеск на губы, я закончила свой макияж. В последний раз я так прихорашивалась, когда собиралась на собеседование. Чаще всего меня можно увидеть в лабораторном халате с собранными в конский хвост волосами. С другой стороны, это все-таки Кантон. Я не желала этого признавать, но мне правда хотелось произвести на всех впечатление.

Я забралась в свой старенький хэтчбек и поехала в сторону кампуса. Заехав на парковку позади биоинженерной лаборатории, я извлекла новый блестящий студенческий парковочный талон и прикрепила его на зеркало заднего вида.

Территория государственного университета выглядела огромной и безликой. Исторический центр кампуса был заполнен множеством утилитарных построек, которых не найдешь в каталоге колледжа, в Кантоне же архитектура была изумительна. Начиная с живописного в стиле 18 века облицованного кирпичом дворика, где в основном располагались старинные здания (включая и одно из строений, названного в честь моего отца), и заканчивая, устремленными ввысь стеклянными стенами и атриумом, которые увековечивали известное здание биоинженерии. Каждое строение на территории кампуса отражало могущество и престиж Кантона. Учеба здесь была моей мечтой, к которой я никогда не переставала стремиться.

Когда я вошла на прием, проходящий в центральном вестибюле атриума, на меня нахлынула волна непонятно откуда возникшей паники. Я не знала здесь ни одной живой души. Некоторые из присутствующих были изыскано одеты, другие же, судя по тому, что на них всё еще были надеты лабораторные халаты, а на тарелках возвышалась гора креветок из буфета, выглядели так, словно только что завалились со двора или же на минутку улизнули из своих лабораторий. Я сделала глубокий вдох и решила, что пора чем-нибудь занять свои руки.

Стоя в очереди в баре, я увидела доктора Кавел, которая присутствовала на моем собеседовании.

– Тесс! – живо обратилась она ко мне. – Рада, что ты пришла. – Женщина постучала по плечу, стоящего перед ней пожилого мужчины. – Джон, это Тереза Макманн, она только что перевелась из государственного университета. Скорее всего, она будет изучать ваш курс биофотоники⁸ в следующем семестре.

– Я на это надеюсь, – по привычке добавила я. В прежнем университете было практически невозможно найти свободное место на курсе необходимой мне дисциплины. – Должно быть, Вы профессор Чэн.

Мы немного поболтали о моем переводе и прошлых исследовательских работах.

– Водоросли? Хм, – произнес доктор Чэн, обращаясь к доктору Кавел, которая, по-видимому, помнила мое резюме, где я упоминала свой старый проект для конкурса «Сименс». – И что это наши дети помешались на водорослях?

– Простите?

– Не обращай на него внимания, – посоветовала доктор Кавел, пожав плечами. – Он биомедик.⁹ А мы нуждаемся в притоке студентов с немедицинским уклоном, в противном случае люди могут начать думать, будто мы всего лишь сырьевой придаток «Кантон Хемикалс». – Женщина обвела глазами комнату. – Здесь есть еще один студент, который интересуется методами добывания биотоплива. Если он появится, я обязательно вас познакомлю.

Вооружившись газированной водой, я позволила доктору Кавел представить меня еще нескольким профессорам из преподавательского состава и сокурсникам. Мне задавали одни и те же вопросы, я же, в свою очередь, выслушивала рассказы о летних стажировках и путешествиях. Все мои собеседники показались мне довольно милыми, но, как и следовало ожидать, друг друга они знали лучше, чем я кого-либо из них. Через некоторое время лица и имена начали размываться и, извинившись, я направилась к шведскому столу.

По-видимому, это все-таки судьба, раз я вновь услышала его голос, ковыряясь в тарелке с сыром.

– Тесс? Тесс Макманн?

Подняв глаза, я обнаружила Дилана Кингсли, стоящего около стола напротив меня. Без очков, волосы аккуратно приглажены, детская пухлость щек, сохранявшаяся до восемнадцатилетнего возраста, исчезла навсегда, оставляя вместо себя лишь великолепные ровные скулы и острый подбородок. Худощавое тело подростка, которое мне с таким трудом удалось забыть, тоже претерпело изменения. На парне изящно смотрелся дорогой серый пиджак свободного стиля, надетый поверх «оксфордской» рубашки с низким вырезом, открывающим шею. И пусть мне были не видны его брюки, я с точностью могла сказать, что они были нужной длины.

– Дилан. Привет, – наконец смогла произнести я.

Он подмигнул мне.

– Ты перевелась в Кантон?

Я кивнула в ответ. Водоросли. Биотопливо. Мне следовало догадаться, что другой студент, о котором упомянули в разговоре те два профессора, окажется парнем, с которым я переспала. Это вам не государственный университет с десятками тысяч научных специальностей.

– У тебя сейчас профилирующий предмет биоинженерия?

– С уклоном на рациональное использование природных ресурсов, – добавил он. В течение секунды парень не мог оторвать от меня пристального взгляда, но по выражению его лица ничего невозможно было прочитать.

– Рад тебя видеть здесь.

– Я тоже, – вторила я, словно попугай.

Через какое-то время Дилан снова заговорил:

– Ты так и не перезвонила. – В его словах не прозвучало злобы, всего лишь легкий намек на укор. Словно он говорил о нитке, прицепившейся к рукаву.