Текст книги "Халява"

Автор книги: Виталий Держапольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Нет, не виню. Наши пути разошлись после поступления в институт: я поступил, он – нет. Просто меня терзает одна мысль…

– О том, что ты можешь изменить его судьбу? – догадался отец.

– Да. Я могу хотя бы попробовать изменить его судьбу… Ведь он был моим другом… Лучшим другом. Но я боюсь столь активно менять существующую реальность. Изменить свою судьбу – это одно, а изменить чью-то судьбу… Даже в лучшую сторону – нечто иное.

– Ты боишься, что не сможешь вернуться назад?

– Да, пап, боюсь. Хотя, по большому счету, мне не о чем сожалеть… Вы здесь… Даже дед жив… Я смогу уделять вам большем внимания, чем в той жизни. Я смогу иначе прожить свою жизнь. Все мы сможем… Жить… Более счастливо…

– Какой же ты у меня стал… взрослый, – прослезилась мама, обнимая и целуя меня в щеку.

– Да, Серега, сложный перед тобой стоит выбор, – произнес отец, закуривая вторую сигарету. – Решай сам, что важнее… Вернуться, или прожить жизнь заново. Мы с матерью не будем на тебя давить. Я понимаю, что это сейчас бесполезно.

– Если мне не удастся вернуться назад в ближайшие несколько дней, – решительно произнес я, – будем учиться жить заново!

Прогулка по вечернему Новокачалинску будущего впечатлило моих родителей. Особенно поразило их обилие заграничных автомобилей.

– Это ерунда, – отмахнулся я, – вот свожу вас в город, там машин действительно много. Даже слишком. В автомобильной пробке иногда можно простоять несколько часов. В городах, где есть метро, некоторые владельцы автомобилей предпочитают на нем ездить. Так быстрее.

– А зачем им тогда машины? – удивился отец. – Если на метро быстрее?

– За город съездить, на дачу, на отдых, шашлык-башлык, и все такое, – пояснил я.

– А у тебя машина есть? – поинтересовался батя.

– Была, японец праворульный, – ответил я. – Вот примерно такой, – я ткнул пальцем в сиротливо стоящего у обочины "Ипсума". – Правда, я в них не очень-то разбираюсь, – признался я, но за рулем уже несколько лет.

– А как это – праворульная? – спросил батя.

– Руль не слева, как у нас, а с другой стороны, – пояснил я. – В Японии же левостороннее движение.

Я подошел к "Ипсуму" и дернул дверь – она оказалась не запертой и услужливо распахнулась. Приятный запах ароматизатора, бежевый велюр, электронное табло, автоматическая коробка передач вызвали у отца настоящий восторг. До этого момента пиком машиностроения он считал "Волгу". Машины более высокого класса он видел только по телевизору.

– Хотите прокатиться? – предложил я, заметив ключ в замке зажигания.

– Она же чужая! – произнесла мама, хотя я видел, что ей хочется прокатиться на чудесном автомобиле, не меньше, чем отцу. – Нельзя…

– Мам, в этом мире нет ни одной живой души! – напомнил я. – Проверено неоднократно. Никто не будет ругаться, уж поверь мне!

– Но как же… Все есть, а людей нет?

– Парадокс! – согласился я. – Этот пустынный мир очень странный… Первый раз я сюда попал весной. Затем был летом, осенью, зимой. Людей как не было, так и нет. Но вот что интересно – ассортимент в магазинах меняется, летом на прилавках – летнее, зимой, соответственно – зимнее. Продукты не пропадают! Они всегда свежие, с нормальным сроком годности… Много странностей, много… Ладно, давайте в машину – прокачу с ветерком. А там, глядишь, и в город выберемся.

* * *

Вечером того же дня, часов в девять, когда мы уже вернулись обратно в восемьдесят девятый год, ко мне заскочил Васек Сатиров.

– Сержик, чего на улицу не выходишь? Братва уже в парке! Сегодня же дискотека – последний день лета! Идешь?

– А сам чего не с ними? – прищурился я.

– Серега, если честно, я хотел с тобой с глазу на глаз потрындеть… Без лишних свидетелей… Ну, про шмотки. Ты же обещал!

– Во-первых, Васек, я тебе ничего не обещал, – произнес я, выходя на лестничную площадку и прикрывая за собой дверь в квартиру.

– Серега! – обиженно засопел Васек.

– Во-вторых: о нашем разговоре никому! А вообще, молодец, что один пришел. Я оценил твой деловой подход!

– Серж, я задницей чувствовал, что у тебя появился выход… Сколько достать сможешь?

– Сколько нужно, столько достану.

– Ого! – присвистнул Васек. – Серьезно?

– Если не веришь, чего тогда приперся? – нахмурился я.

– Серега, не обижайся, – хлопнут меня по плечу Сатиров. – Ты ж никогда раньше фарцовкой не занимался.

– Раньше не занимался – не люблю по мелочам размениваться! Так сколько и чего тебе нужно?

– По госцене? – уточнил Васек.

– По госцене бери в магазине! – фырнул я.

– Сколько накрутишь? – полюбопытствовал Васек.

– На толкучке втрое-четверо от госцены заламывают… – задумчиво произнес я.

– Ты не очень-то разгоняйся! – испугался Васька. – Не забудь про мой интерес, да и братану Вадьковскому тоже чего-то поднять нужно… Не буду же я в городе на толкучке тусоваться – в школу завтра. Вот если бы ты летом подвалил, сами могли бы попробовать.

– Слушай, Васек, а зачем мне посредник? – прямо спросил я Сатирова. – Я сам могу с Кояном потолковать…

– Ага, – заржал Васек, – так я и поверил – ты светиться не хочешь. А я никому не скажу – зуб даю.

Васек говорил чистую правду – он был человеком слова. Мне было известно кое-что из его будущих похождений. Так вот, как бы худо ему не было, и как бы не наезжали на него бандиты в начале девяностых, свое слово он держал. Вот и посадил сердечко.

– Хорошо, – я согласно кивнул. – Что тебе обидно не было, договоримся так: у нас с тобой будет общий интерес. Прибыль пополам. Деловому, что товар будет мне поставлять, тридцать процентов от госцены (Товар на самом деле мой, из альтернативки, но отдавать его по бросовым ценам, ниже магазинных слишком подозрительно).

– Ты серьезно? – обрадовался Васька, хватая меня в охапку. – Сколько сами накручивать будем?

– Смотри сам – сильно таксу не раздувай! Лучше валом возьмем…

– Чем возьмем? – не понял Васек, не знакомый с таким коммерческим термином. —

– Количеством, – перевел я. – Больше продадим – больше навара получил.

– Понял, – Васек согласно кивнул.

– К тому же товар у нас эксклюзивный, ни у кого такого нет! За это я тебе могу зуб дать. Даже в городе таких моделей днем с огнем не найдешь! Ну, может в Москве… – на всякий случай брякнул я.

– Ага, это точно!

– Вась, еще раз предупреждаю насчет конфиденциальности…

– Чего?

– Блин, что бы обо мне никому ни слова! Человек, с которым я связан – очень серьезный! – я показал пальцем на потолок. – Он не хочет светиться. Поэтому мое имя тоже нигде не упоминай! Придумай что-нибудь на всякий случай, для отмазки!

– Это я запросто! – ощерился Сатиров. – Серж, а чего ты кроме спортивных костюмов и кроссовок достать можешь?

– Из шмутья – все, что угодно, – ответил я.

– Слушай, а видик достать сможешь?

– Видик? – я задумался. Стремительно развивающиеся технологии уже давно похоронили видики с пленочными магнитоносителями. В магазинах будущего такой техники уже днем с огнем не найти. Но если пошарить по пустующим квартирам… – Новую технику не обещаю, а вот бывшую в употреблении…

– Это как Паха из рейса что ли? С забугорных помоек?

– Вот-вот!

– Блин, Сержик, и музыкальные центры, мафоны, плейеры, телики? – офонарел от открывающихся возможностей Васек.

– Угу! – вздохнул я. Вот как пришлось воспользоваться идеей Панкратова насчет бытовухи. И никаких угрызений совести… – Васек, только не забывай о конспирации! Я не я, и хата не моя.

– Заметано! Только ты мне дай чего-нибудь, чтобы Коляну засветить, что не пустой базар… Пусть кубатурит, товар заказывает!

– Хорошо, – согласился я. – Толкнем пробную партию. Посмотрим, стоит ли с Коляном работать. Чего взять?

– Кроссовок пары три-четыре, три "адика", джинсы… Желательно варенки…

– Будут тебе варенки, – пообещал я. Да такие, что закачаешься! Ладно, держи краба, партнер!

Васька пожал мою руку и кинулся обниматься.

– Слушай, на улицу-то пойдешь? Танцы-шманцы…

– Попозже. Ну и нужно же спрыснуть наши с тобой деловые отношения.

– Дело говоришь, Сержик! Давай, жду в парке.

– Буду через полчаса, – пообещал я, скрываясь в квартире.

Глава 5

Когда Васек убежал, окрыленный новыми возможностями, я уединился в своей комнате. Нужно было обдумать свои дальнейшие шаги. Родители меня тоже не трогали – им хватало впечатлений. Я вновь, для очистки совести, попытался покинуть восемьдесят девятый год, но опять безрезультатно. «Ладно, – решил я, прекращая бесплодные попытки, – буду работать с тем, что есть».

Некоторым может показаться, что я, пообещав Ваську доставать для фарцовки дефицитные шмотки, действую как дебил – ведь к моим услугам ценности целого мир. Да это так, но… Деньги будущего – в восемьдесят девятом – не дороже бумаги, на которой отпечатаны. Золото, брильянты – у меня здесь нет подхвата, чтобы сбыть их даже по бросовым ценам. Техника-электроника: с этим лучше не светиться вообще – слишком далеко ушел прогресс за пробежавшие двадцать лет! Появление на рынке такой техники обязательно привлечет ненужное мне внимание спецслужб, либо кого еще… А оно нужно? То-то же! Незачем определяться. Следуя этому принципу, я снял с себя китайский "адик" и вновь залез в растянутые трикушки биробиджанской швейной фабрики. Слишком много внимания к своей скромной персоне я получил за день, общаясь лишь с друзьями. А это большой прокол! Таких проколов лучше не допускать! Но вместе с тем, для моих далеко идущих планов, я отчаянно нуждался в средствах. "Карманные расходы" предстояли немалые. Ну не просить же у родителей деньги? К тому же у них таких сумм, которыми я собирался оперировать в ближайшем будущем, отродясь не было! Так что Васькино предложение о сотрудничестве легло на благодатную почву – это был самый быстрый и безболезненный на данный момент способ по быстрому струбить бабла. Конечно, безболезненный до определенной черты. Но я планировал завязать с поставками шмутья, едва только в моих руках окажется необходимая сумма. Желательно до возникновения каких-либо проблем… А что они возникнут, я не сомневался. От обилия мыслей моя голова распухла, словно воздушный шар. Хотя, возможно, это всего лишь отходняк от принятой днем дозы конины. Так, или иначе, я решил немного развеяться. Что там говорил Васек? Дискотека? Это даже интересно! Предупредив родителей о намерении прогуляться, я выскочил из квартиры. Музыку я услышал, едва только выбравшись из подъезда. Звук мощных колонок, долбившись на открытой площадке в центральном парке, было слышно в любой точке поселка. Но в одиннадцать вечера мощные динамики вырубят, и Новокачалинск погрузиться в первозданную тишину. А пока – гуляй, босота, в последний летний вечерок! Я вдохнул полной грудью прохладный воздух, пахнувший зрелой полынью, в изобилии разросшейся на старой детской площадке. Из избытка кислорода закружилась голова. Черт возьми, неужели все происходящее со мной действительность, а не сон? Я немного постоял в пустом дворе, а затем пошел на звук дискотеки. Тусовка была в самом разгаре: не успел я войти в парк, как мимо меня по аллейке промчался какой-то парнишка с перекошенной физиономией, зажимающий ладонью рот. Я посторонился, пропуская перебравшего бедолагу. Вовремя! Пробежав еще несколько метров, паренек сложился пополам. До меня донеслись утробные звуки – пацанчика полоскало не по-детски. Пока он судорожно блевал к нему подтянулся ментовской патруль. Я не стал дожидаться развязки и прошел вглубь окутанного вечерними сумерками парка, наполненного музыкой, как говорят в моем времени, "дискотеки восьмидесятых". В колонки мощно долбился "Silicon Dreams" со своим "Корлеоне". Мне приветственно махали руками из многочисленных беседок. Я ответно кивал головой, с трудом припоминая лица и имена.

– Серж! – донесся из темноты голос Патласа. – Давай сюда! Мы уже заждались!

Я пошел на звук голоса. За низкорослым кустарником обнаружилась чугунная лавочка с поломанной сидушкой. Мои друзья: Васька, Алеха и Вадек, сидели на ее спинке, составив ноги на расщепленные доски сиденья. Мерцали огоньки сигарет. Моего обоняния коснулся сладковатый запах конопли.

– Сержик, ты вовремя – мы тока-тока пятку взорвали, – радостно сообщил мне Патлас, по всей видимости, его уже основательно приторкнуло. – Химка пантовая, на ацеке. Хапнешь пару тяг? – он протянул мне сморщенную беломорину начиненную легким наркотиком. – А то давай дуну паровозом?

– Не-а, Леха, – мотнул я головой. – Не хочу. Да и тебе не советую…

– Слышь, Сержик, ну чё ты нудишь? Чего от химки будет? – он сдавленно хихикнул. – Приход нормуль, и отходняка никакого. Это ж тебе не ширево – к химозе не привыкают! – он жадно затянулся, забивая легкие приторным дымом конопли. – Давай! Вместе поржем! – Предложил он, выпустив мощную струю дыма после небольшой паузы.

– Конопля лишь первая ступенька! – грустно произнес я, зная заранее, что Патласу предстоит пройти все ступеньки и круги наркотического ада. Если Вадек с Васькой с годами завяжут с этим подростковым баловством, то Алеха этого сделать не сможет.

– Ну тебя, Сержик, как старый дед! Не хочешь хапнуть, так не ломай кайф другим! – Он передал пятку Вадьку. – Подлечи, а то пока Серж бакланил, прогорела совсем!

Вадек послюнил мизинец и притушил неровно подгоревший краешек беломорины.

– Так вот, поперлись мы в Николаевку на дэнс, – продолжил Алеха видимо прерванный моим появлением рассказ. – Иваненыч браги три литра притащил и пазырь "Пшеничной", Бархатов пару пяток гашиша… В общем, хорошо поддали, гашишем отполировали… Сержик, ты ж был в ихнем деревенском сарае? Так вот, мы ихнюю дискотеку впятером разогнали! Там же ни ментов – на всю деревню один участковый. А он ночью из дома даже носа не высунет! Классно оторвались! Ползем, значит, до хаты из этого гадючника… Автобусов уже все – нету. И тут нагоняет нас местная николаевская босота… на лошадях! И давай нас кнутами гонять! Ну я…

– Да знаю я эту историю! – фырнул Вадек, поперхнувшись дымом.

– Да откуда тебе знать? Ты с Сержем в своем спортлагере гасился…

– Мне Иваненыч все рассказал! – не сдавался Вадек. – Он дома отлеживается – вся спина в рубцах! А ты, говорят, струхнул мальца? – он ехидно прищурился.

– Какой струхнул?! – распетушился Патлас. – Они же без башни, эти деревенские – затопчут конями.

– Ты и сдрисьнул по-тихой!

– А то, чего я, идиот? Чтоб как Иваненыч валяться? Я в болотину с дороги и сиганул! Там кочкарник – лошади не пойдут! Хоть в дерьме и извозился, зато жив-здоров! Ну чего, погнали на плац? Оторвемся! Завтра в школу…

* * *

– Торжественную линейку, посвященную началу нового учебного года, прошу считать открытой! – Хрипловатый голос директрисы, усиленный мощными динамиками, отчетливо слышался даже в самом дальнем уголке большого школьного стадиона. – Внести флаг школы!

Тягуче запели горны, дробно загремели барабаны, пионеры вскинули руки в салюте. Чеканя шаг, вдоль ровных рядов школьников промаршировал знаменосец с двумя ассистентками, так же держащих руки над головой в пионерском салюте. Тяжелое бархатное полотнище знамени лениво трепыхалось, переливаясь золотым шитьем. От обилия цветов, белых рубашек, бантов и передников, красных галстуков, начищенных до зеркального блеска горнов, пускающих солнечные зайчики, рябило в глазах. Знаменосец нарезал круг по стадиону и чинно остановился рядом с учителями.

– Дорогие ребята, – продолжила тронную речь директриса, – давайте поприветствуем тех, кто сегодня первый раз войдет в стены нашей школы! Самых маленьких учеников, для которых сегодня самый торжественный момент в жизни – наших первоклашек. Добро пожаловать, наши маленькие друзья!

"Буквы разные писать" запела пластинка и на стадион в сопровождении педагогов вывели первоклашек…

После окончания линейки я выловил директрису:

– Здравствуйте, Любовь Михайловна! Можно с вами поговорить?

– Здравствуй, Сережа! – добродушно улыбнулась директриса. – У тебя что-то срочное? Может попозже?

– Не такое уж и срочное, – признался я. – Я просто хотел узнать, реально ли закончить десятый класс экстерном?

– Экстерном? – От удивления Любовь Михаловна даже сняла изящные очки в модной черепаховой оправе. – Давненько ничего подобного у нас в школе не было… К чему такая спешка? – поинтересовалась она.

– Есть у меня кое-какие обстоятельства, – туманно изрек я. Ну, не открывать же ей все карты! – Родители не против.

– Ты что, в институт надумал? Так ведь поздно уже документы подавать! Раньше нужно было…

– Нет, в институт я на следующий год буду поступать.

– Тогда я тебя не понимаю, – призналась директриса. – Нет, учишься ты хорошо – один из лучших учеников в десятых… Но экстерном? И готов сдать все экзамены?

– Хоть сейчас, – уверенно заявил я.

– Вот, значит, как… Хорошо, я созвонюсь с начальником райотдела по образованию, и выясню…

– Спасибо большое, Любовь Михайловна! – расплылся я в улыбке. Все-таки директриса – отличная тетка. – Поверьте, я не осрамлю честь школы…

– Я знаю, Сережа, знаю! Зайдешь ко мне после классного часа и напишешь заявление.

– Хорошо! – Я кивнул и пошел к группке своих одноклассников, до сих пор толкающихся на стадионе.

– Серж, ты чего это с Бондарчучкой перетирал? – спросил Алеха Патлас. – Она вон сама не своя пошла? А нашу директрису из себя вывести…

– Я ей сказал, что в этом году хочу из школы свинтить…

– Серега, ты че с дуба рухнул? – покрутил пальцем у виска Вадек Петухов. – В фазанку, что ли, намылился? Так нужно было в прошлом году навинчивать! Уже год как был бы свободным человеком.

– Какая фазанка, Вадя? – скорчил я кислую мину. – Я чего, на идиота похож? Мне аттестат о полном среднем образовании нужен, иначе плакал мой институт!

– Тогда чего ты гонишь? – удивился Патлас.

– Я экстерном собираюсь десятый сдать! – огорошил я друзей своим решением.

– Тебя какая муха укусила? – спросил Вадек. – Как ты собираешься все темы за десятый… Чего-то я не видел, чтобы ты летом за книжками парился!

– Ты не видел… Суслика тоже никто не видел, а он есть…

– Чего? – синхронно произнесли, не понявшие моего юмора, товарищи.

– Занимался, говорю, летом!

– Слышь, Сержик, не гони! – Вадек мне явно не верил. – Мы с тобой два месяца в спортлагере кантовались, никаких учебников у тебя не было!

– Ладно, пацаны! – примирительно поднял я ладони. – Это уже моя проблема: сдал – не сдал.

– Сержик умный, отличник. Выкрутится! – неожиданно поддержал меня Патлас. – Он же у нас вечно по олимпиадам… За честь школы. Район брал, область брал… Эх, мне бы так! – мечтательно произнес он. – А если сдашь, куда?

– Здесь пока буду, – я пожал плечами. – До вступительных в институт.

– Тогда зачем вся эта суета? – не понял Алеха.

– Ну, есть у меня планы… Сами увидите… Со временем, – загадочно пообещал я.

После классного часа я постучал в дверь директорского кабинета.

– Можно, Любовь Михайловна? – заглянул я внутрь.

– Заходи, Сережа! – пригласила меня директриса. – Садись.

Я уселся в кресло напротив директрисы.

– Значит так, я созвонилась с комитетом образования, – произнесла Любовь Михайловна. – В принципе, сдать экзамены экстерном, возможно. Ты хорошо подумал, Сережа?

– Хорошо, Любовь Михайловна, – заверил я её. – Можете на меня положиться. Вам не придется за меня краснеть!

– Все это я уже слышала… Ты знаешь, мне жаль отпускать тебя из школы раньше срока, – призналась она. – Я планировала послать тебя на олимпиаду по химии…

– Сергей Николаевич – на олимпиаду по физике, биологичка… Ой, простите. В общем, на биологию. Я же не могу разорваться на части. Есть другие ученики…

– Да, есть, – согласилась директриса, – но таких результатов, как у тебя… Максимум район… А ты каждый год на область!

– Ой, ли, Любовь Михайловна? На области – максимум второе-третье место. И то не факт… Хотя, можете на меня рассчитывать, я ведь зачислен в десятый класс. Аттестат мне, в общем-то, до лета не пригодиться. Так что формально я буду числиться учеником нашей школы.

– А знаешь, ты прав, – согласилась Любовь Михайловна. Ты уверен, что справишься с экзаменами без проблем? Ведь если завалишь хоть один – это несмываемое пятно на нашу школу…

– На все сто процентов! – не дрогнув ни единым мускулом, заверил я директрису. – Зато, если я сдам все предметы на отлично, авторитет школы, да и ваш, как отличного руководителя, несомненно взлетит!

– Должна признать, Сережа, что ты рассуждаешь, как взрослый человек, – удивленно покачала головой Любовь Михайловна. – Да, если все пройдет успешно, наша школа будет считаться лучшей в районе… Да и в области тоже. Вот тебе листик и ручка – пиши заявление. Я продиктую: начальнику районного отдела образования…

* * *

Через два дня всех учащихся средних и старших классов как обычно угнали на поля, помогать собирать урожай нашим доблестным колхозникам. Меня же от этой почетной обязанности освободили под предлогом подготовки к предстоящим экзаменам. Это обстоятельство было мне на руку: до первого экзамена две недели. Это время я решил использовать с толком. Перво-наперво я обошел все поселковые видеосалоны (числом два), а также в близлежащих деревнях, в которых крутили продукцию преимущественно американского кинематографа с гнусавым переводом и в хреновом качестве. Зачастую видики демонстрировались на полуметровых отечественных телевизорах, не имеющих адаптера к заграничным видеоплейерам, поэтому и изображение они выдавали только черно-белое. Но, не смотря на все это, народ пер в видеосалоны валом, забивая маленькие помещения салончиков под завязку. Вход – рубль. Довольно дорого, если сравнить с расценками кинотеатра: утренние сеансы – десять копеек, дневные – двадцать, вечерние – тридцать. Но народ это не останавливало – кинотеатр не мог похвастаться таким репертуаром, поэтому прогорал. Я сходил и в кинотеатр: вместе со мной какой-то мутный совдеповский фильм смотрело человек пять-семь. Смешно, для такого помещения! Это начало конца… Я знал, что кинотеатр в поселке закроется через несколько лет, в 92 или в 93 году. Сначала его сдадут в аренду китайским торговцам, а еще через пару-тройку лет перестроят в спортзал. Насчет кинотеатра у меня имелись кое-какие планы. Дело в том, что директором кинотеатра на данный момент был лучший друг моего дядьки Романа, поведением которого меня не так давно попрекала мама. Веселый и бесшабашный дядька до сих не был женат. Я частенько бывал у него в гостях. Он единственный из всей родни был в курсе, что я, покуривая, но никогда меня не осуждал за это, а тем более не ругал… А иногда, по большому празднику, мог и стопочку налить. Несколько раз я сталкивался у него в гостях с Серафимовым Семеном Павловичем, а для знакомых, попросту Серафимычем – директором поселкового кинотеатра. В былые времена, когда в кинотеатрах были аншлаги, Серафимыч подкидывал мне абонементик-другой… Но те времена давно канули в Лету.

От моего дома до дядькиного было десять минут ходьбы. Дядькина хибара стояла в частном секторе. Нет, дом у него был хороший, добротный, правда без парового отопления, воды и с удобствами на улице. Но на то он и частный сектор. Время комфортабельных коттеджей еще не наступило. Я подошел к высокому дощатому забору, выкрашенному зеленой краской и, пнув ногой калитку, крикнул:

– Эй, есть дома кто?!

Заходить во двор без хозяина я опасался – слишком злобный пес сидел у дядьки на цепи. Порвет, и не посмотрит, что родственник!

– А, племяш! – раздался веселый голос из-за забора. Мне повезло – дядька был дома. – Заходи, Махно привязан – не дотянется.

Я без колебаний толкнул калитку и прошел во двор. Черт, а мне определенно везет: в глубине двора под навесом я заметил Серафимыча. Они с дядькой дули пиво, закусывая сушеными спинками минтая. Перед каждым из них высилась внушительная горка рыбных огрызков, а под столом виднелись опустошенные пивные бутылки. Видимо, сидели они давно.

– Здорово, племяш! – дядька протянул мне крепкую сухую ладонь.

– Привет молодежи! – поздоровался со мной и Серафимыч. – Пиво будешь?

– Серафимыч, ты че спрашиваешь? Какой настоящий мужик от пива откажется? – Дядька сунул мне в руки влажную бутылку "Жигулевского". – Давай, садись! – Хлопнул он ладонью по лавке. – Рыба, пиво, свежий воздух…

Я сбил жестяную пробку о край стола и глотнул из бутылки.

– Давай, рассказывай, пацан, как до жизни такой дошел?

– Дядь Ром, ты о чем? – удивился я.

– Как о чем? – подмигнул мне дядька. – Экзамены экстерном – это круто! Это надо отметить! Правда, Серафимыч?

– Угу! – Колыхнул отвисшими щеками директор кинотеатра и почесал необъятный живот.

– Мать рассказала? – догадался я.

– Ага, Ленка, – подтвердил дядька. – Представляешь, Серафимыч, встречаю вчера сестренку, она мне – Серега, типа, десятый класс экстерном закончить собрался! О, сюжет! Ну как тут за племянника не порадоваться? Давай, Серега, за успешную сдачу! – Он отсалютовал мне бутылкой. – Серафимыч, ну чего ты такой кислый сидишь! Племянник у меня человеком растет, а ты…

– Чего радоваться Роман, – горестно ответил Семен Павлович, прикладываясь к бутылке.

– Случилось что-то, дядь Семен? – полюбопытствовал я.

– Случилось, Серега, случилось. Представляешь, вызывают меня вчера в райком, – разоткровенничался Серафимыч, – и говорят: мол твой кинотеатр – не рентабельное предприятие. и откуда только слов таких набрались, падлы? Люди, говорят, к тебе не ходят, прибыли нет, убытки одни. Так откуда ей взяться, прибыли-то? Видеосалоны чертовы всю публику к себе… Деньги лопатой гребут. Дайте, говорю, мне репертуар нормальный… Вон, когда "Кинг-Конга" крутили, какой аншлаг был? А они руками разводят, не можем мы обеспечить тебя таким репертуаром – дорого, даже при таких аншлагах. Так что в связи с новыми веяниями перестройки, переводится твой кинотеатр, Семен Павлович, на хозрасчет! Будет у тебя план, не бойся, говорят, маленький, который ты обязан государству сдать, а дальше крутись… Думай… То есть – флаг тебе в руки Сёма! И как жить дальше? Вот такие, Серега, дела! Черт бы их всех побрал с перестройкой этой и хозрасчетом в придачу! Даже если все видюшники закрыть, хоть это и не реально – Гурген, хозяин салонов, такую мзду платит райкому, что нам и не снилась! Так вот, даже если и закрыть салоны, народ все-равно ко мне не пойдет, им американские фильмы подавай…

– Слушай, Серафимыч, а если и тебе видюшник в кинотеатре поставить?

– Да не смеши ты меня, Рома! У меня такса за билет не та! Я не могу по рублю за вход драть! ОБХСС быстро в оборот возьмет и статью накрутит!

– Так ведь хозрасчет?

– Хозрасчет хозрасчетом, а утвержденные государством цены на билеты менять ни-ни! Такая вот перестройка вырисовывается!

– Погоди, тогда почему Гургена ОБХСС не трогает? – спросил дядька.

– Платит хорошо, делится с кем положено…

– А тебе что мешает платить и делиться?

– Собственность у меня государственная! – пояснил Серафимыч. – А он – кооперативщик… Хренов! – процедил сквозь сжатые зубы Семен Павлович.

Пока Серафимыч ругался, я внутренне ликовал: надо же, как удачно все складывается!

– Дядь Семен, если я правильно понимаю, у вас есть некая денежная сумма, которую вы ежемесячно должны сдавать в райком. Остальное, если, конечно, что-то останется, используете по собственному разумению… Ну там на закупку новых фильмов, на зарплаты…

– Эх, Сережа, мне бы сейчас твои заботы, – покачал головой Серафимыч. – Судя по последним месяцам, я даже четверть плана не делаю…

– Есть у меня одно предложение к тебе, дядь Семен, – зарядил я прямо в лоб Серафимычу. – Если согласишься, и у меня все выгорит – будем в шоколаде… В принципе вы и так и так ничего не теряете.

– Во пацан дает! – изумился родственник. – Видел, Серафимыч, какое деловое поколение подрастает! Еще школу не закончил, а уже есть, что серьезным людям предложить!

– Давай, излагай, коллега, – Серафимыч, видимо, уже дошел до ручки, и попросту хватался за соломинку. Что может предложить шестнадцатилетний пацан?

– Познакомился я в прошлом году на областной олимпиаде по физике с пацаном одним, – начал выдавать я мужикам заранее продуманную легенду. – Батя у него – большой человек. По заграницам ездит… И привез он из одной поездки проектор, как в кинотеатре. Только проектор этот к видику подключается и на стену изображение выдает. Ну, не такое большое, как в кинотеатре, но на пол-экрана его развернуть можно, без потери качества.

– Во буржуи дают! – восхищенно произнес дядька. – Дома кинотеатр устраивают! Это ж какие хоромы нужно иметь?

– Погоди, Роман, – попросил Серафимыч. – А отчего ты думаешь, что паренек этот твой проектор продаст? Он, наверное, таких деньжищ стоит…

– А он и не продаст, – согласился я. – Он пацан с мозгами. Я с ним до сих пор переписываюсь, а если в город выбираюсь обязательно в гости захожу. Так вот был у нас однажды с ним разговор по поводу видеосалонов и кинотеатров. Где мы, чисто теоретически, обыграли твою, дядь Семен, ситуацию. Проектор он так даст… Ну не за бесплатно, разумеется… За долю в бизнесе.

– Как это? – озадаченно спросил Серафимыч.

– Все легко и просто! Ставим его проектор в кинотеатре. Фильмотека у него знатная, не чета Гургеновым видюшкам. Малюем афиши, весь народ у нас. Качество то несоизмеримо. Отрабатываем твой план и зарплаты персоналу. Все остальное делим на троих… И заметь – ценник на входной билет останется тем же: утром – десять копеек, днем – двадцать, вечером – тридцать. Плюс-минус небольшие вариации цен в зависимости от места. Но все по госрасценкам! Можно еще и ночные сеансы устраивать! Да, нужно еще не забыть райкомовских подмазать, ментов и КГБешников – чтобы к репертуару не прикапывались. Ведь не трогают же они Гургена?

– Ну, племяш, ну… – поперхнулся пивом дядька. – Голова!

– А что, может получиться! – воспрял духом Серафимыч. – Как скоро ты сможешь все это устроить?

– Так, – прищурившись, принялся размышлять я. – Не раньше, чем через пару-тройку недель. Экзамены сдам – и в город к корефуле наведаюсь.

– А ты уверен, что он отдаст тебе проектор?

– Не суетись, дядь Сём! И проектор, и видик, и фильмы. По расчетам все оборудование окупится меньше, чем за полгода. А батя ему новую технику из-за бугра притараканит. Так что не дрейфь – прорвемся! Только у меня условие одно…

– Какое? – спросил Серафимыч.

– Чтобы кроме нас, здесь присутствующих, никто об этом сотрудничестве не знал. Сам понимаешь, я и дружок мой – несовершеннолетние… К тому же, батю корефули моего лучше не беспокоить!

– По рукам! – мгновенно согласился Семен Павлович.

– Парни, может вы и меня пристроите? – неожиданно спросил дядька. – Достало меня на заводе горбатится, когда такие дела…

– Ты ж начальник цеха, Роман, – произнес Серафимыч.

– Начальник, – согласился дядька. – Только у меня простой токарь на сделке больше денег поднимает. Думаешь не обидно, что я, инженер, какие-то крохи получаю?