Текст книги "Халява"

Автор книги: Виталий Держапольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Глава 4

Несмотря на приближение осени, на улице стояла по-летнему жаркая погода.

– Может, хлебнем кваску? – спросил Патлас, остановившись возле киоска. – А лучше по пивку…

– С удовольствием бы выпил, только с бабками туго, – виновато развел я руками.

Алеха сунул руку в карман и зачерпнул звеневшую там медь.

– И у меня не густо, – признался он, подсчитывая имевшуюся мелочь. – Но на пару стаканов кваску хватит. Ничего, ща по поселку прошвырнемся – монек нашкуляем! Два кваса, – произнес Патлас, просовывая в амбразуру киоска шесть копеек. Пока продавщица наливала хлебный напиток в стаканы, я во все глаза рассматривал окружающую обстановку. На первый центральная улица Новокачалинска мало изменилась: те же пятиэтажные хрущевки, такой же хреновый асфальт с ямами и колдобинами, заросшие травой сточные канавы… Но это лишь на первый взгляд. Самое первое, что бросалось в глаза, это отсутствие больших рекламных щитов и банеров, в мое время мозолящие глаза на каждом шагу; скромные магазинные вывески… Да и вообще, магазинов стало на порядок меньше. Вчера, проезжая по поселку в такси, я не переставал удивляться: что ни дом, так магазин на первом этаже. Тут одежда, там парфюм, здесь жратва и выпивка. Торгуют все, кому не лень. Да, автомобильного движения не было практически никакого, не смотря на разгар рабочего дня. За проведенные на улице полчаса по дороге проехал лишь рычащий и чадящий вонючим дизельным выхлопом престарелый "Зил". С личным автотранспортом в пока еще совдеповском поселке была напряженка. Я запоздало вспомнил, как в детстве осваивал скейтборд, тренируясь на центральной улице.

– Серж, чего тормозишь? Давай, хватай стакан! – оторвал меня от воспоминаний Алеха, толкнув локтем в бок.

Я взял прохладный граненый стакан с темным душистым напитком. Об одноразовой таре здесь пока еще не знали. Нахлынуло еще одно воспоминание, правда, слегка более позднее, относящееся ко времени учебы в институте: городские уличные аппараты с газировкой. Копейка – без сиропа, а за три – сладенькая. В этих аппаратах тоже стоял граненый стакан. Один на всех… Это сейчас я брезгливо отношусь к такой антисанитарии, боюсь подхватить чего-нибудь. А ведь тогда пил и ничего! Все пили…

– Сержик, ну чё ты? – вновь принялся тормошить меня Алеха. – Какой-то ты сегодня не такой… Странный. Торчишь, что ли от обновок? Классный костюм… И кроссы, – вновь с завистью вздохнул он. – Давай уже, пей, и погнали!

"Интересно, – подумал я, – насколько хорошо вымыт стакан? Ладно, была не была!"

В несколько крупных глотков я опустошил тару. Черт возьми, какой насыщенный вкус! Я уже и забыл, каким вкусным может быть обычный квас!

– Слушай, Серега, – позванивая в ладони остатками мелочи, произнес Патлас, – у нас с тобой на куреху денег не осталось… Разве что на "Приму" или на "Полет"… На нормальные не хватает.

– Это на болгарские что ли? – переспросил я.

– Ну, да: "Опал", "Стюардесса". А у меня только двадцать три копейки осталось. А надо пятьдесят.

Я хлопнул себя по карманам: есть! Взял я с собой сигареты, которые прихватил в продуктовом из альтернативки.

– Не грузись, есть у меня нормальные сигареты, – хлопнул я Алеху по плечу, – с "Опалом" даже рядом не лежали! Вот, – я достал из кармана пачку "Парламента".

– Нифига себе! – ахнул Патлас, выхватывая сигареты у меня из рук. – Я таких даже и не видел никогда! Парламент, – прочитал он заграничную надпись на пачке. – Колись, где взял?

– Где взял, там уже нет, – уклончиво ответил я.

– Чего-то темнишь, Сержик, – покачал головой Алеха. – Костюмчик, кроссы, еще и сигареты блатные…

– Не хочешь, не кури, – пожал я плечами.

– Значит, не скажешь? – подвел итог разговору Патлас.

– Не могу, – качнул я головой.

– Не и не надо! – и не подумал обижаться Алеха. – Хотя лучшему другу мог бы и открыть секрет…

– Может быть, – туманно пообещал я. – Со временем…

– Ладно, погнали в Центр, – предложил он. – В парке и покурим твой блатной "Парламент". Пацаны тоже, наверное, там.

Мы отдали стаканы продавщице и медленно побрели в сторону Центрального парка. В парковых беседках, спрятавшихся от прохожих в тени деревьев, мы обычно стрелковались по молодости. Собирались, курили, пили пиво, бражку, кислую бормотуху… В общем тусовались своим кругом. Но ничего криминального за нами не числилось. Просто хотелось казаться взрослее… Окунувшись в приятную тенистую прохладу парка, мы с Алехой облегченно вздохнули – солнце жарило на всю катушку.

– О! Смори, эти хмыри уже здесь: Васек, Леньчик, Вадька, Вовчик, – завидев старых приятелей обрадовался Патлас. – Здорово, пацаны! Че, давно сидите?

– Не, – ответил за всех Васек Шиханов, – пожимая мою протянутую руку. – Тока подтянулись.

Господи, какие же они все молодые! Сопляки желторотые! Не измученные проблемами, болезнями… Счастливые! Даже не вериться, что некоторых уже нет… Васек умрет через какой-то десяток лет от инфаркта, Вовчик сопьется и станет похож на бомжа… Неизвестно, что лучше… Из этой компании лишь Ленчик с Вадькой останутся вменяемыми. Звезд с неба, конечно не хватают. Обычные работяги. Черт, как же тяжело осознавать, что ты знаешь их судьбу. Как тяжело видеть людей, друзей, у которых нет будущего.

– Серж, откуда шмотки? – пощупав необычную ткань "Адидаса", поинтересовался Васек, считавшийся в нашей среде прирожденным коммерсантом. Он знал, где что можно купить, выменять или достать. – Я таких у нас не встречал. Да и в городе ничего подобного не видел. – Ох, ты! – заметил он обувку. – Кроссы ваще улет! Слушай, давай их толкнем, пока новые, не затасканные. Через Вадьковского братана на толчке скинем (братан Вадька занимался в городе фарцовкой). Навар хороший обещаю. Новых три пары по госцене взять сможешь…

– После обсудим, – отмахнулся я.

– Да тебе родоки бошку отвинтят! – предостерег меня Патлас.

Он был прав: мои родители считали спекуляцию тяжким грехом, даже в более позднее время, когда всевозможных торговцев развелось как не резаных собак, они не одобряли нормальные рыночные отношения. Чего уж говорить про совдеповские реалии, когда за спекуляцию существовала соответствующая статья в уголовном кодексе.

– Посмотрим, – пожал я плечами.

– Серж сегодня с утра сам не свой, – поделился с друзьями Алеха. – Ну и фиг с ним, смотрите, какие сигареты! – засветил он пачку. "Парламент" называются. Филипп Моррис! Фирма!

– Дай посмотреть, – Васек опять оказался первым. – Где взял?

– Это ты у Сереги спроси, – ответил Патлас, забирая пачку обратно. – Он у нас теперь блатует…

– Брат с моря вернулся? – прищурился Васек.

– Брат, брат, – в тон ему ответил я.

– Слышь, Сержик, не гони! – фыркнул Васька. – Нету у тебя такого брата. Давай колись, откуда у тебя такое богатство? Даже я таких сигарет еще в нашей деревне не встречал… Да и в городе тоже не видел. А в магазине только "Бонд Стрит" по рубль пятьдесят свободно лежит.

– Да не расскажет он, – произнес Алеха, аккуратно распечатывая "Парламент". – Я его с утра пытаю – молчит как рыба об лед! Ух, ты! Фильтр белый! – отковырнув золотинку, радостно сообщил он пацанам. – Я с белым фильтром только "Кент" курил, который Паха из рейса привозил. О! Фильтр чудной.

– Угольный, – произнес я.

– Серега, чего, так и не поделишься секретом чудесных приобретений с лучшими друзьями.

– Пацаны, давай так, – предложил я, – вы меня не спрашиваете, а мне не придется вам лапшу на уши вешать. Не могу я…

– Ладно-ладно! – ухмыльнулся Васек. – Только ты это, если еще чего интересного подбросят, ты меня свистни… Я на продажу если. Поднимемся. Моньки, они знаешь, всегда на кармане нужны. А лучше сведи меня с тем челом, через которого барахлишко достал. Процент от сделки обещаю хороший… Честно-честно! Ну какой смысл мне тебя кидать?

– Если что – не забуду, – пообещал я.

Патлас раздал всем по сигаретке, а пачку спрятал себе в карман.

– У тебя же еще есть, – озвучил он свои действия, – а я хоть попантуюсь чуток.

– Пантуйся на здоровье! – сказал я.

– Вот же поганые буржуины живут, – выпуская ароматный дым, произнес Васек. – Какие сигареты курят? Разве сравнить их с "Примой"? Даже "Космос" им в подметки не годиться…

– Ты еще "Беломор" с ними сравни, – произнес Леньчик-молчун, в несколько крупных затяжек докуривший сигарету до фильтра. – Приятный дымок, но слишком быстро они тлеют. Алеха, дай еще одну – не распробовал чего-то.

– Болгарщиной накуришься! – мотнул головой Патлас, не собираясь доставать сигареты. – Дай тебе волю, ты всю пачку в воздух пустишь! Попробовал, хватит!

– Эх, когда же и у нас такое будет? – вздохнул Васек, бросая окурок на землю.

– Скоро! – уверенно произнес я. – Еще пара-тройка лет и все будет. Перестройка, мать её…

– Серж, ты чё, Нострадамусом заделался? – подковырнул меня Васек.

"И вправду, чего это я раздухарился? – мелькнула мысль. – Не нужно мне показывать свою осведомленность насчет будущих событий. Даже лучшим друзьям. Осторожнее надо. Осторожнее… "

– Да так, читал обзор одного аналитика в "Комсомолке". Он уверен, что если СССР будет следовать тем же курсом…

– Слышь, Серж, кончай нам лекции читать! – попросил Патлас. – Этой хрени по телику хватает. Чё, пацаны, куда похиляем?

Целый день мы бессмысленно таскались по поселку. С одной стороны, конечно, мне было интересно посетить родные места, вспомнить, как в действительности все это было. Утолить ностальгический голод… Ведь наша память такая странная штука, которая покрывает события прошедших дней радужным лаком. Как говорили старики: раньше и солнце светило ярче и девки были краше. Так вот, нифига подобного! К вечеру мне наскучило подобное бессмысленное времяпрепровождение. Любому взрослому мужику, пускай даже и пребывающему в теле прыщавого юнца, обязательно нужен смысл, план и цель. Не привык я бездельем маяться. А как же год кругосветки, спросите вы? А вот как раз в кругосветке у меня лишней минуты не было! Столько нужно было успеть…

Часа в четыре я, сославшись на придуманные неотложные дела, покинул веселую компанию корешков и вернулся домой. Общение с друзьями не прошло для меня даром: нужно было срочно придумывать модель поведения. Фирменные шмотки и сигареты, остальная заграничная атрибутика вызвали у моих товарищей нездоровый интерес. Что же тогда будет с родителями? Да их просто удар хватит! Сын – спекулянт, это слишком для их неокрепшей социалистической психики. Но и жить, как обычный подросток я не могу. Нет, какое-то время я смогу продержаться, имитируя подростковую беззаботность. Но могу и сорваться… Все-таки я взрослый мужик, отвыкший отчитываться за свои поступки кому бы то ни было. А еще и школа на носу… Черт, что же делать? Я вытащил из пакета, притараканенного из альтернативки бутылку пятизвездочного армянского коньяка, построгал колбасу, открыл банку красной икры. Достал в буфете большую граненую стопку, и до краев наполнил её кониной. Без долгих раздумий я влил в себя спиртное. Когда в желудке взорвалась маленькая бомба, я закинул в рот ломтик салями, а следом столовую ложку икры. Задумчиво пережевывая закуску, я налил себе вторую стопку – нужно было снять неожиданно навалившуюся нервозность. Вторая стопка последовала вслед за первой. Потом третья за второй.

– Хватит на сегодня! – сказал я сам себе, закручивая пробку на бутылке. Не хватало еще встретить родителей в сиську пьяным. Три стопочки – в самый раз! У меня в запасе было порядка двух часов, чтобы что-то придумать. Я прошел в комнату и плюхнулся в кресло. Я пробежался взглядом по скудныму набору книжек, стоявших в лакированной совдеповской "стенке". Книжный голод в самом разгаре. Скоро, скоро начнется настоящее книжное раздолье. У меня дома, в будущем, была неплохая библиотека… Ух, ты – Хогбены! Руки сами потянулись к сборнику рассказов Генри Каттнера.

– Прохфессор накрылся! Это обо мне, – я усмехнулся, держа в руках книжку любимого автора. – Этот рассказ на двадцать седьмой странице. – Неожиданно для самого себя с поразительной четкостью вспомнил я. – Черт! Да я же помню этот рассказ наизусть!

Этого не может быть – раньше я не мог похвастаться такой феноменальной памятью. Дрожащими руками я раскрыл книгу на двадцать седьмой странице. Так и есть – "Прохфессор накрылся!". Пробежав глазами несколько строчек рассказа, я убедился, что действительно могу воспроизвести его по памяти. Слово в слово. И не только "Прохфессора"! Я мог воспроизвести по памяти всю книгу! От корки, до корки! Я бросил сборник на пол, словно шипящую гадюку и выхватил из шкафа первую попавшуюся книгу. Ей оказался Максим Горький со своим "Детством". Ситуация повторилась один в один. Я загадывал страницу, закрывал глаза, а память услужливо открывала мне соответствующую архивную ячейку. Текст совпадал. Помимо текста, я мог вспомнить на какой странице есть жирные пятна, заломы, разрывы бумаги. После пятой книжки я остановился. Черт, я помнил наизусть все, ну, или почти все тексты! Во дела! Я метнулся в свою комнату и вытащил из письменного стола старую ученическую тетрадь по геометрии за девятый класс. Стоило мне лишь взять ее в руки, как я понял, что в состоянии воспроизвести все чертежи и задания. Я взял чистый листок и ручку:

– Пятая страница.

Через десять минут я сравнивал копию тетрадной странички с оригиналом. Стоит ли говорить, что я ни в чем не ошибся и на этот раз? А перстенек-то, оказывается, таит в себе не один секрет! Я помню наизусть все, что когда-либо читал или писал. А как обстоят дела с книжками, которые я никогда не брал в руки? Я вернулся в комнату родителей и вновь пробежался глазами по книжным полкам. Вот! "Сад и огород". Это брошюру я точно никогда не брал в руки. Я достал книжку, несколько минут подержал её в руках, не раскрывая. Пусто. Никой информации. Затем я раскрыл ее и бегло пролистал, не вчитываясь в содержимое. Закрыл книгу. Зажмурился и представил семнадцатую страничку. Пожалуйста – результат последовал незамедлительно: перед моим мысленным взором стояла искомая страничка, которую я мог без труда прочитать! Ну прям Штирлиц, один раз взглянул и запомнил! Вот это действительно здорово! Значит, со школой у меня проблем не будет! И вообще, не хочу я опять в школу. Это ж я столько времени там зря потеряю! Нужно попытаться и закончить десятый класс экстерном. А что, это мысль! Так, а вот что делать с родителями я так и не решил. Может приоткрыть перед ними завесу тайны? Попытаться заручиться их поддержкой? Ведь они же здравомыслящие люди, должны понять! Вдруг я здесь надолго застрял? Приведу кучу доказательств… Хм… Была не была! Попытка не пытка. Только нужно поэффектнее все обставить! Есть у меня одна мыслишка…

* * *

К приходу родителей все было готово. В общем-то, ничего особенного и не потребовалось. Я утащил шмутки принесенные из альтернативки обратно, чтобы не волновать родителей раньше времени. Мой план был прост: я хотел переместиться в альтернативный мир будущего вместе с матерью и отцом. Единственный нюанс: я не знал, смогу ли я проделать это с людьми из прошлого. Ведь сюда-то я переместился в тело подростка, а не в своем настоящем обличье. Хотя с другой стороны, в альтернативном мире будущего я оставался все тем же шестнадцатилетним пацаном. Должно получиться. Ну, а если нет, постараюсь придумать что-нибудь еще.

Мама появилась чуть раньше отца, чмокнула меня в щеку и скрылась на кухне готовить ужин. Я с трудом унял внутреннюю дрожь: черт возьми, она такая молодая! Всего лишь чуть старше меня настоящего. Молодая, красивая женщина! Почему же нам, детям, всегда кажется, что родители…

– Серега, чего дома сидишь! – в комнату заглянул отец. Погрузившись в мысли, я пропустил его приход. – Последний день последних школьных каникул, – напомнил он мне.

– Привет, пап, – рассеянно кивнул я.

Черт, отец выглядел моим сверстником. Ну да, ему же сейчас чуть за сорок! Крепкий, поджарый, ничего лишнего. У меня животик-то поболе будет.

– Действительно, Сереженька, чего дома сидишь? – в комнату заглянула мать. – Тебя ж дома сидеть силой не заставишь. Может, случилось чего?

– Случилось, – я решил не тянуть кота за хвост. – Мам, пап, у меня к вам серьезный разговор.

– Так, сын, – сказал отец, проходя в комнату, – настолько серьезный? Может, после ужина поговорим? Набегался сегодня за день, голодный как черт!

– Лучше сразу, – настоял я.

– Что случилось? – всполошилась мама.

– Постарайтесь не удивляться, – произнес я, поднимаясь со стула. – Держите себя в руках…

Переход прошел мгновенно – комната изменилась чудесным образом, помещение осталось прежним – сменились декорации: мебель, обои, межкомнатные двери. Получилось! Я едва сдержал ликующий возглас.

– Что это? – Родители с изумлением разглядывали изменившуюся квартиру.

– Это то, о чем я хотел с вами поговорить! – развел я руками.

– Это наша квартира? – спросил отец. Молодец, хорошо держит себя в руках!

– Да, это наша квартира, – ответил я. – Только жить вы здесь будете через двадцать лет, – огорошил я своих близких.

– Сколько? – не поверил отец. – Двадцать лет? Серега, что вообще происходит?

– Вот об этом-то я и хотел с вами поговорить. Пойдемте в другую комнату, я вам все объясню… Заодно и поужинаем, я там стол накрыл.

Пельмени, которые я заблаговременно отварил, еще не остыли. Мои предки в немом изумлении взирали на недоступное им ранее пищевое изобилие, которое я "приобрел" в ближайшем продуктовом магазине. Несколько сортов колбасы и сыра, икра черная и красная, копчености, солености, нерка, кижуч, соки в необычных цветных пакетах, дорогое вино и столь любимый мною коньяк.

– Кх-м! – откашлялся отец, непроизвольно сглатывая слюну. – Откуда?

– В будущем нет дефицита с продуктами и шмутками. В магазинах есть все!

– Батюшки! – всплеснула руками мама: на стене висела большая семейная фотография, на которой были запечатлены мы все. – Я… такая… Отец… Ты… Мы…

– Да, мам, это действительно мы. Фотка сделана десять лет назад… По моему времени, – поправился я.

– У меня морщины, – до сих пор не могла успокоиться мама.

– Так, сын, – отец присел за накрытый стол, – рассказывай! – Я позавидовал его выдержке. – И ты, Лен, кончай причитать – все мы когда-нибудь состаримся.

Он подвинул к себе тарелку и наполнил её пельменями.

– Сам лепил? – поинтересовался он.

– Не-а, – я мотнул головой, – этого добра в магазине навалом. Любых сортов: хошь с мясом, хошь с рыбой. Вареники, блинчики.

– Значит, говоришь, доживем до изобилия? – намазав хлеб икрой, спросил он. – И будем жить, как за границей?

– Почти, – ответил я.

– Так, – отец взял в руки коньяк и, не раздумывая, наполнил им три стопки. – Берите.

– Вадим, ребенку куда? – попыталась возмутиться мама, но отец остановил её властным жестом.

– Удивил ты нас, Серега. Прямо как в книжке… Сколько же тебе лет? Если двадцать лет прошло… Тридцать шесть?

– Тридцать шесть, – согласился я.

– А ты, мать, говоришь ребенок. И как же ты…

– Я расскажу, для этого мы здесь. Я не придумал ничего лучшего, для доказательства…

– Так мы что, сейчас действительно в будущем? – перебил меня отец.

– В две тысячи девятом году, – ответил я.

– И мы можем встретиться сами с собой? Старыми…

– Нет, пап, – я отрицательно покачал головой, – это особенный мир… Он точно такой же, как настоящий. За одним небольшим исключением – здесь нет людей.

– Постой, Серега, я совсем запутался, – произнес отец. – Что еще за мир?

– Давай, я расскажу все по порядку, – предложил я.

– Давай, – согласился он, и я вновь позавидовал его выдержке. – Будем! – он отсалютовал нам с мамой наполненной стопкой и медленно выпил коньяк.

Мы последовали его заразительному примеру, хотя мама и недовольно косилась в мою сторону. Я ведь все-таки еще торчал в теле подростка.

– Отличный коньяк! – не спеша закусывать, произнес отец, наслаждаясь вкусовым букетом.

– Это лучший, который мне удалось найти в супермаркете. Если выберусь в город, принесу тебе настоящий "Хэнесси", – пообещал я.

– Мать, чего сидишь, как на поминках, – отец обнял маму за плечи. – Сын угощает! Давай-давай, когда еще такое попробуем?

Мама, скрепя сердце, подвинула к себе тарелочку.

– Давай, Серега, рассказывай, что там с тобой приключилось в будущем? – сказал он, накалывая на вилку ломтик сервелата.

– В две тысячи девятом году, – начал я свой рассказ, – в мои руки случайно попал древний артефакт. Колечко. – Я продемонстрировал родителям находку. – Тогда я ничего не знал о его чудесных свойствах. Колечко же это ранее принадлежало одному воровскому авторитету…

Когда я закончил свое повествование, отец вновь наполнил стопки.

– Да, сынок, такого расклада я даже в фантастических романах не читал, хотя до них большой охотник. Давайте выпьем и обмозгуем сложившуюся ситуацию. Значит, вернуться назад ты пока не в состоянии? – подвел он итог моим злоключениям.

– Не могу, – горестно вздохнул я. – В этот пустой мир, – я развел руками, – перемещаюсь без труда. А вот обратно не могу.

– Есть предположения? – поинтересовался он.

– Есть парочка, – ответил я. Во-первых: может быть, я недостаточно освоил возможности кольца. Ведь поначалу я и в этот мир перемещался с трудом. Пока меня Петька мафией не напугал…

– Интересная у вас жизнь! – фыркнул отец. – Как за бугром: магазины от товара ломятся, мафия…

– Если б ты знал, как страна ко всему этому пришла…

– Расскажешь? – батя с надеждой заглянул мне в глаза – не каждому выпадает шанс узнать будущее.

– Конечно, расскажу, – пообещал я. – Ужаснетесь…

– Так, ну а во-вторых? – вернулся к предыдущей теме разговора отец.

– А во-вторых: возможно, само мое появление в вашем времени, нарушило естественный ход событий, изменило текущую реальность. То будущее, в котором я жил перестало существовать. Тогда я никогда не смогу вернуться назад… Помнишь, "эффект бабочки"?

– А то как же, читали, – задумчиво произнес отец. – Но я не думаю, что твое появление здесь, настолько глобально изменило реальность…

– Я тоже так не думаю, я, все-таки, не такая уж и крупная величина. Но если какие-то изменения все-таки последовали – появился еще один инвариант реальности, лишь незначительно отличающийся от оригинала. Тогда я попаду в две тысячи девятый год только своим ходом…

– Ох, Сереженька, а ты не женат? – неожиданно воскликнула мама. – А то как же дети, жена?..

– Нет, мам, к счастью я не женат! – поспешил я её успокоить.

– Не женат в тридцать шесть лет? – вдруг накинулась на меня мама. – Ты о чем думаешь? Нас на старости лет без внуков оставил, охламон?

– Мам, ну не встретил я как-то свою половинку… Не нашел спутника жизни. Дело-то серьезное!

– Вот именно, – вздохнула она. – И в кого ты у меня такой непутевый? Наверное в дядьку Романа. Ему уж за полтинник, а он так и не женился! Так и помрет бобылем!

– Мам, постараюсь исправиться! – улыбнулся я, чмокнув её в щечку. – Вот только с делами разберусь…

– Ну-ну, так я и поверила.

– Серега, а что ты делать думаешь, если не получиться вернуться? – спросил отец.

– Что делать? Жить дальше. А с моим знанием будущего – хорошо жить! Вот только на людях делать вид, что ничего не произошло – тяжкая ноша. Я некоторых своих старых знакомцев даже по имени вспомнить не могу – все ж двадцать лет прошло!

– Ох, а тебе же завтра в школу! Переполошилась мама.

– Я рад, что вы понимаете всю сложность ситуации! Мои друганы меня за полдня общения практически раскололи. Слишком резкая смена поведения. Да вы сами вспомните себя в шестнадцать лет… И сейчас. – И что ты предлагаешь? – спросил отец. – Школу все-равно нужно закончить.

– Да, как же без аттестата-то! – произнесла мама. – А вдруг ты вернешься обратно… А тот ты, который останется… Ой, я совсем запуталась, – призналась она.

– Аттестат, конечно, нужен. Даже в моем времени без бумажки никуда. У меня вот какие соображения на этот счет: я закончу десятый класс экстерном! – Пока у меня такая феноменальная память сдам экзамены без проблем.

– Ох, ты ж! – проняло отца. – Ты настолько хорошо помнишь школьную программу? Я вот уже ни черта со школы не помню!

– Пап, я разберусь с этим без проблем. К тому же имея за плечами два высших образования…

– У тебя два образования? – восхищенно переспросила мама.

– Два, – подтвердил я. – Физмат и экономика с бухучетом. К тому же и самообразованием я никогда не переставал заниматься: историей увлекаюсь. Так что прорвемся.

– Если так, то причину для экстерна мы придумаем. А Колян Самойлов поможет, он сейчас в райкоме как раз зам по образованию. Решено! А чем же ты заниматься будешь, если аттестат получишь? В институт поступать уже поздно.

– Есть у меня план-график на ближайший год. Буду готовить задел для повышения вашего дальнейшего благосостояния!

– Серега, – произнес отец, еще раз внимательно оглядывая квартиру, – судя по обстановке, мы и так небедно живем. Вон какой телик огромный, – он кивнул в сторону семидесятидвухсантиметрового телевизора "Дэу", загораживающего половину окна. – И видак вон… Двери какие красивые, мебель обои. С нашими теперешними не сравнить.

– Пап, этот гроб, который ты называешь телевизором, в мое время считается морально устаревшим оборудованием! – презрительно процедил я. – Сейчас в ходу плазменные и жидкокристаллические панели с большим размером экрана. И толщиной корпуса, не превышающий десяти сантиметров. Их на стену можно вешать, словно картины! Сейчас посидим немного, а затем прогуляемся с вами в магазин бытовой техники. Я вам покажу, что это такое и с чем его едят. Двери – картонные, сверху ламинирующая пленка. Дешевка, одним словом! Если соседи сверху зальют, расклеятся в момент. Хотя красивые. Видеомагнитофоны приказали долго жить, то, что ты видишь под телевизором, называется ДВД – проигрыватель лазерных видеодисков. Практически в каждой квартире сейчас стоит компьютер… О! – я увидел торчащий из-под журнального столика краешек старого ноутбука. – У вас он тоже есть, – продемонстрировал я находку родителям. – В ваше время о такой производительности и не мечтали! Сейчас каждый ребенок имеет беспроводной сотовый телефон, по которому может связаться из любого уголка земного шара. За последних несколько лет произошел такой технологический рывок…

Родители слушали меня, раскрыв рот.

– А сколько телепрограмм показывает этот телевизор? – словно завороженный, прошептал отец.

– Пятьдесят, или около того, – ответил я. – Несколько спортивных каналов. Только спорт. Три-четыре транслирую только мультики для детей. Развлекательные, крутящие только фантастику, юмор…

– Сказка! Ты понимаешь, Серега, что ты живешь в сказке?

– Сказка, говоришь? В техническом плане – действительно сказка. Да и дефицита в магазинах не наблюдается. Но это лишь одна сторона медали. А вот в социальном плане не все так гладко…

– В смысле? – не понял отец.

– Все у нас теперь как за границей: есть богатые, есть бедные. Коммунизм построить не удалось, социализм похерили… Так что изобилие, по большому счету, не для всех! Все, чего душа пожелает, могут себе позволить лишь очень богатые люди, – пояснил я, – прибравшие к рукам некогда народные достояния. Облапошили население целой страны, и теперь жируют. Так-то…

– Как же это? – всплеснула руками мама. – А куда же смотрят соответствую органы?

– Мать, ты чего, – отмахнулся отец. – Какие органы? В наше время справедливости не сыскать… Значит, не так все гладко там у вас?

– Скоро у вас! – рассмеялся я.

– Слушай, а кто сейчас генсек?

– А нету больше генсеков. Последним был Миша Горбачев. – Сейчас страной правит президент и парламент. Да и Союзу осталось недолго – через два года развалиться. В девяносто первом…

– Как развалиться? – испугалась мама.

– А так, теперь каждая республика – независимое государство! Ближнее зарубежье. В каждой – свои законы и свой президент. Президент Незалежной Украины, президент республики Беларусь, президент Кыргизстана…

– Батюшки! – опять всплеснула руками мама. – А куда же партия смотрела.

– Коммунисты что ли? – переспросил я. – Партий теперь в стране, как у дурака махорки! И коммунисты давным-давно не лидируют на этом поприще. Нет, они пытались все в зад вернуть – путч устроили. Белый дом с танков расстреляли…

– Господи, – нервно заозиралась мама, – ты сейчас такие вещи говоришь…

– Здесь нечего бояться мам! – я постарался её успокоить. – Конечно, когда вернемся, лучше держать рот на замке. Хотя бы пару лет… До настоящей гласности еще далеко!

– Серега, ты куришь? – неожиданно спросил меня отец.

– Курю, – не стал я скрывать.

– Есть у тебя тут сигареты, а то я свои дома в пиджаке оставил…

– Вадим! – вновь воскликнула мама. – Спиртное, а теперь еще и сигареты…

– Лен, Серега все равно через год бы в институт умотал. И за ним ты там следить не смогла бы… Годом раньше – годом позже, – отец подошел к вопросу философски.

– Так оно и было, пап, – улыбнулся я. – Ты как в воду глядел.

– А чего там глядеть, – пожал плечами отец, – сам таким был. Тащи сигареты, а я на балкон… Лен, пошли, посмотрим, как поселок за двадцать лет изменился.

– Ох, мужики! – притворно вздохнула мама, проворно поднимаясь с дивана. Ей тоже было интересно взглянуть на будущее.

– Держи, пап, – на балконе я протянул отцу пачку любимого мною парламента. – Ух ты, какие! – покачал головой отец, закуривая сигарету. – Да, с Беломором не сравнить.

С балкона открывался чудесный вид на центральную улицу.

– Вадим, смотри, – мама указала рукой на новый микрорайон, который вырос на месте частного сектора, – дедовского дома больше нет.

– Его снесли, по-моему, в девяносто пятом, – сказал я. – Деду дали квартиру в новом доме. Вон в том, – я показал пальцем на панельную пятиэтажку, окрашенную в ядовито-зеленый цвет.

– А как дед? – спросила мама. – Ой! – тут же закрыла она рот ладошкой.

– Умер, мам… Больше девяноста…

– Да-да, но больше не рассказывай мне о судьбе наших близких. Лучше оставаться в неведении…

– Точно! – согласился отец. – Лучше оставь эту информацию при себе.

– Хорошо, – я кивнул. – Это действительно тяжело… Знать…

– Больше девяноста, говоришь, – покачал головой отец. – Крепкий старик! По хорошему ему завидую!

– С дедом-то как раз все естественно, – решил поделиться я своими переживаниями с родителями. – Старики уходят – так положено свыше… А вот когда уходят досрочно…

– Кто? – глухо спросила мама.

– Нет, не из близких, – я поспешил её успокоить. Это я могу сказать… Из близких никто не ушел досрочно. Это касается моих сверстников… Друзей. Некоторых из них уже нет… А я разговаривал сегодня с ними. Алеха Патлас не доживет до тридцати пяти…

– Как это случиться? – поинтересовался отец. – Несчастный случай?

– Нет! – я покачал головой. – Наркомания. Передозировка…

– И ты винишь себя? – ужаснулась мама.