Текст книги "Халява"

Автор книги: Виталий Держапольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава 7

Через неделю Ольга Борисовна сообщила мне, что Чижов выполнил свое обещание – переговорил насчет меня с главным редактором «Трудовых резервов» Яковлевым. Главред не стал отпираться, а пожелал ознакомиться с моими трудами и, по возможности, со мною лично.

– Ну что, юное дарование, – сказала мне Семенова, – удачи тебе в столице!

И я засобирался в Москву. Трястись на поезде мне не хотелось, и я решил лететь на самолете. Денег к тому моменту я скопил достаточно, чтобы не экономить. Мне по карману самые шикарные московские гостиницы с их люксовыми номерами. Сколько же взять с собой? Поразмышляв немного, я кинул в сумку несколько пачек разноцветных купюр – примерно десять кусков – должно хватить на любой каприз! Довольно солидную по нынешним временам сумму – на эти бабосы можно машину купить – я планировал потратить за одну поездку в столицу. До аэропорта меня подбросил Васька на своем новеньком мотоцикле. С билетами проблем не было – сезон летних отпусков уже давно закончился. Протусовавшись почти час в жестяном отстойнике-накопителе, я, наконец-то забрался в аэролайнер. Ну, лайнер, это громко сказано – "Ту-154", конечно, "самый быстрый самолет", но салончик у него куцый, маленький. Коленки упираются в спинку впередистоящего сиденья. Мне приходилось путешествовать в первом классе лучших мировых аэробусов… Никакого сравнения! Радует одно – лететь недолго. Пара часов в воздухе, и я в столице нашей Родины городе-герое Москве. Самолет приземлился в аэропорту "Шереметьево" в сгущающихся сумерках. Вещей у меня было немного – через несколько минут после приземления я вышел из здания аэропорта на улицу и направился к стоянке такси. По дороге меня перехватил молодой парень лет двадцати-двадцати пяти.

– Куда ехать надо? – спросил он меня.

Я взглянул на стоянку, где парковались желтые волги с шашечками и зелеными огоньками – очередь там была внушительная.

– Чего берешь? – произнес я. Ведь не за так же он свои услуги предлагает.

– Двойная такса – и по коням! – оптимистически заявил парень.

– Ну ладно, коневод, показывай свою телегу, – согласился я.

Через мгновение он подвел меня к видавшей виды "копейке", да к тому же еще и заляпанной грязью.

– Прошу! – распахнул он передо мной заднюю дверь.

– Я на передней люблю, – сказал я.

– У передней сидушки спинка сломана, – пояснил парень, – не держится совсем… Если только лежа.

– Слышь, братела, ну и корч у тебя! – покачал я головой. – А еще двойную таксу ломишь… Хоть бы помыл для вида лошадку свою.

– Не хочешь ехать, тогда иди и торчи в общей очереди, – парнишка обиделся, или сделал вид, что обиделся. – Моторов на всех все равно не хватит. А автобус только утром в город пойдет.

– Хорошо, поехали! – Я махнул рукой и залез в салон.

Парнишка обежал машину, плюхнулся на водительское место и повернул ключ в замке зажигания. "Копейка" мелко затряслась, в выхлопной трубе что-то громко хлопнуло, но машина не завелась.

– Чертов, драндулет! – выругался водила, ударив кулаком по баранке.

Корч завелся с третье попытки.

– Ну, слава Богу! – облегченно вздохнул я.

– Сам-то откуда будешь? – выруливая со стоянки, поинтересовался парнишка. – Студент?

– Что-то типа, – не стал я распространяться.

– Понятно, – кивнул водила. – Много я вашего брата студента видел… Слушай, а ты свой "Адик" на каком толчке брал? – поинтересовался он. – У меня фарца знакомая. А такого фасона и фактуры я даже у них не видел.

– Есть места, – туманно ответил я. – Это из новой коллекции…

– А! Папа за бугор катается? – не отставал водила.

– Папа-папа, – односложно ответил я. Болтовня водителя меня начинала раздражать. Я замолчал и уставился в уличную темноту.

– Понятно, – вздохнул водила. – Папы, мамы…

Машина неожиданно сбавила ход и остановилась. Задние двери "Жиги" распахнулись, и внутрь заскочили двое здоровых пацанов, зажав меня на сиденье мощными телами.

– Э, корефуля! – протестующе воскликнул я. – Ты не говорил, что попутчиков брать будем!

– Заткнись, тля! – рявкнул один из бугаев. Его щекастая рожа со свернутым на бок носом налилась дурной кровью.

Я почувствовал, что мне в бок уперлось что-то острое.

– Будешь тявкать, получишь перо в почку! – пригрозил он, дыша мне в лицо смрадом. – А ты трогай потихоньку, – бросил он водиле. – Но сильно не разгоняйся!

Водила хмыкнул и повел машину по трассе на небольшой скорости километров тридцать-сорок.

Перебитый нос внимательно осмотрел меня и недовольно засопел:

– Проха, ты кого, урод, взял? Какого-то сурка недоделанного! Студентишку! У него же ни гроша за душой! Мы как договорились? Командировочных щипать…

– Слышь, Рэмбо, не гони, а! – не отвлекаясь от дороги, бросил через плечо водила. – Ты на прикид этого терпилы глянь! Мажорный пацанчик!

Я наблюдал за перепалкой грабителей с немым интересом. И вот какая штука: страха я совершенно не испытывал, несмотря на упирающийся мне в бок острый нож. Наверное, после всех свалившихся на меня приключений, в моей башке что-то сломалось… Хотя, я ведь в любой момент мог перенестись в альтернативку, оставив с носом моих незадачливых грабителей. К тому же машина ехала медленно, и я не рисковал разбиться в момент переноса, когда она исчезнет.

– Мажорный, говоришь? – прорычал Рэмбо. – Пельмень, проверь его сидор! – приказал он подельнику.

Пельмень вырвал из моих рук сумку и принялся в ней копаться.

– Еб… тель моптель! – ошарашено выдохнул он. – Братва смотрите! – Он потряс найденными в сумке деньгами. – Да здесь… Здесь кусков десять будет!

– Сколько? – Проха резко остановился и заглянул назад. Он не верил, что при нем могла оказаться такая внушительная сумма. Разглядев в руках подельника внушительную стопку купюр, он победно бросил:

– Говорил же – мажорный парниша!

Пока они обменивались радостными возгласами, у меня жутко зачесался бок. Не тот, в который упиралась тычина, а противоположный. Я засунул руку за пазуху и, не стесняясь, почесался. Радость грабителей вызвала у меня непроизвольную улыбку.

– Слышь, терпила, а ты чего лыбишься? – почти ласково произнес Рэмбо. Крупная сумма из моей сумки повысила ему настроение. – Его разводят, а он доволен…

Я, приготовившись переместится, пока машина стояла, неожиданно решил повеселиться напоследок. А потом выхвачу бабки из рук Пельменя и тю-тю: ищи меня, свищи меня!

– Чего я лыблюсь? – глупо переспросил я. – Чуваки, вы ничего обо мне не знаете. Чьи моньки, кому везу… Пошевелите мозгами: откуда у меня такая сумма?

– Ну? – до Рэмбо не доходило, куда меня несет.

– Люди, кому я бабки везу, вас на ремни порежут, – улыбаясь во весь рот, сообщил я им радостную весть. – Люди серьезные – не вам чета.

– Слышь, мажор, – добродушная улыбка исчезла с лица Рэмбо. – Пусть эти люди сперва нас найдут… Да и тебя тоже!

– Че, не слабо на мокруху пойти? – поддел я главаря.

– Будешь трепаться, кончим прямо здесь! – пообещал Рэмбо. – А так, может, и поживешь еще часок. – И он кольнул меня острым кончиком ножа.

– Ай, спасибо, дорогой! Жить как хочица! – коверкая слова кавказским акцентом, произнес я. – Да вы, чушкари, даже меня не обыскали! А если у меня под полой куртки волына заныкана?

Я пошевелил пальцами руки, которой только что чесался. Мне действительно жутко захотелось, чтобы у меня в руках оказался какой-нибудь убойный ствол. Я бы лишь слегка потянул за курок… Грохот выстрела, прозвучавший в маленьком салоне "Жигулей", оказался неожиданностью даже для меня. В лицо плеснуло чем-то теплым и мокрым. Пельменя с развороченной грудью вынесло из машины вместе с дверью. Остро запахло кровью и пороховыми газами.

Заболел обожженный огнем бок. Оглушенные выстрелом бандиты, забрызганные кровью, сидели каменными истуканами. Я медленно вытянул руку из-под ошметок куртки. В моей руке дымился длинноствольный револьвер, с какими обычно бегают в вестернах ковбои. Нихрена себе, подарочек! Когда возбуждение схлынуло, я почувствовал что со мной что-то не так: силы стремительно таяли! Со стороны, где сидел Рэмбо, вся спина и брюки были мокрыми… Дьявол! Я понял, что произошло: в момент выстрела я непроизвольно дернулся и наделся на нож. Мама дорогая! Так это что же… Мое тело обмякло, я начал заваливаться вбок, на свободное место, где мгновение назад сидел Пельмень. Падая, я чувствовал, как из моей плоти миллиметр за миллиметром вылезает острая полоса нержавеющей стали. Господи, я не хочу умирать! Мне еще жить… Окружающий мир закружился, словно я попал на взбесившуюся карусель, постепенно набирающую обороты. Вселенная сжалась в одну яркую точку, которая взорвалась ярким всполохом сверхновой звезды. Я исчез в этой вспышке, растворившись в необъятной вселенной великого небытия.

* * *

Очнулся я от холода. Меня била крупная дрожь. Пальцы рук свело судорогой, а ног я вообще не чувствовал. Я открыл глаза – вокруг царил кромешный мрак и запах… Такой отвратительной вони я еще не нюхал. Слегка пошевелив головой, я понял, что на мне что-то лежит. Я зацепил эту дрянь скрюченными от холода пальцами и отбросил в сторону – какой-то старый кусок брезента. Я огляделся, насколько это было возможно, но даже в ночной темноте я понял, что нахожусь на большой городской свалке. Вот откуда этот мерзкий запах, выворачивающий мои внутренности наизнанку. Рядом со мной обнаружилось еще одно тело. Пельмень, узнал я бедолагу грабителя с развороченной грудью. Не повезло тебе парень! Я потряс головой, но соображать лучше не стал – холод и вонь делали свое дело. Черт, закурить бы? Я поднес дрожащую руку к лицу и с изумлением обнаружил зажатую меж скрюченных пальцев, тлеющую сигарету. Не раздумывая, я глубоко затянулся. Черт, жизнь становиться все веселее и веселее. Вот так сюрпризы устраивает мне перстенек… Перстень? Я поднес к лицу другую руку, на которой носил чудесную вещичку – кольца на пальце не было. Вот так номер! Тогда откуда взялась сигарета? Я-то думал, что все это проделки артефакта. Все мои феноменальные способности… Неужели это все я сам? Не вериться! Прогоревший окурок обжег мге пальцы. Я вздрогнул сильнее обычного, и отбросил бычок в сторону. Ну-ка, еще одну сигаретку. Миг, когда в моих пальцах возникла очередная зажженная сигарета, я проморгал. Только что рука было пустой – раз, и между пальцев торчит сигарета. Бля – я опомнился и схватился за раненный бок – меня же зарезали! Черт, да я же сдохнуть должен был. Но под коркой засохшей крови никакой раны у меня не было. На обожженном выстрелом боку так же не обнаружилось волдырей. Елы-палы, но я же прекрасно помню, как выходил из моего тела нож… Вот и одежда вся в крови, даже дырка в куртке присутствует! Нет, меня действительно зарезали, мне это не привиделось в кошмарном сне! Вон и дохлый Пельмень в соседней куче мусора отдыхает. Вот дерьмо, ну и попал я в переплет! Мне чудовищно захотелось выпить, желательно чего-нибудь покрепче. Стоило мне об этом подумать – в правой руке материализовалась початая бутылка. Я встряхнул её – внутри что-то заманчиво булькнуло. Я, словно пионер-горнист вскинул руку – в горло потекло обжигающее пойло. Не обращая внимания, что коньяк стекает по подбородку на грудь, я глотал его до тех пор, покуда не поперхнулся. Откашлявшись, отбросил в сторону опустевшую бутылку. Наконец-то по телу распространилось живительное тепло, и я смог почувствовать замерзшие пальцы ног. Изрядная доза спиртного привела меня в чувство – мозги заработали. С этой помойки нужно было сваливать, и как можно скорее! Мне лишнее палево ни к чему. А тут остывший труп, нарисовавшийся не без моего участия. Несмотря на то, что я совершил настоящее преступление – да не просто преступление, а убийство! – никакого раскаяния, а тем более душевных терзаний, не чувствовал. Меня ограбили, и тоже того… убили! Затем вывезли на свалку и засыпали дерьмом. Чего мне переживать? Неясно только одно – кому я обязан своим чудесным воскрешением? Колечко-то тю-тю – отняли! Кстати, колечко желательно вернуть. Если уж я с его помощью наворотил таких дел, то от сознания того, что могут сотворить эти ублюдки, меня пробрала дрожь… А может меня просто колотило от холода. Но колечко нужно вернуть. А сейчас валим отсюда! Покачиваясь, я побрел прочь от трупа Пельменя. Куда идти, я не имел ни малейшего понятия. Вокруг, насколько хватало глаз, растилась громадная помойка, освещенная лишь тоненьким ломтиком луны. Вот в направлении этого светящегося я и двинулся. Поминутно спотыкаясь и обходя особо захламленные места, я в конце концов добрался до леса, соседствующего с мусоркой. Я перебрался через большой ров, отделяющий свалку от природного лесного массива, извозившись в грязи как поросенок. Рассвет застал меня километрах в трех от помойки возле небольшого чистого ручейка. Нужно было привести себя в порядок – мной сейчас можно было пугать детей. Настоящий бабай – страшный, вонючий и грязный. Сбросив с себя одежду, превратившуюся в лохмотья, я залез в холодную воду. Дрожа от холода, я с трудом смыл с себя засохшую кровь и грязь. Взглянув на кучку отвратительно пахнущей окровавленной ветоши, мне как-то перехотелось вновь залезать в нее. Ну, если я с легкостью мог сотворить пистолет, сигареты и коньяк, то с новой одежкой проблем тоже не должно возникнуть. Трусы, хлопчатобумажные трикухи, высокие резиновые сапоги, теплая футболка с начесом, вязанный свитер с высоким воротом, защитного цвета линялая куртка – я решил не привлекать к себе внимания. Для завершения образа я материализовал мятое ведро, наполовину заполненное отборными грибами. Ну вот, теперь ни одна собака не прикопается – настоящий грибник, наряд которого будет сохраняться в неизменности еще долгие годы. Я наколдовал себе пачку сигарет и бутылку пива. Жизнь вновь начала обретать краски! Вперед и с песней! Через пару часов блужданий в «трех соснах» я, наконец-то, выскочил на дорогу. Свалка осталась где-то далеко позади.

– Эй, парнишка! – Возле меня затормозила мусоровозка. – Как улов? – спросил заросший неопрятной щетиной водила.

Я показал ему заполненное грибами ведро.

– Ух ты! – изумился мужик, разглядывая крепкие белые грибы. – Не думал, что здесь такие водятся. Ничего кроме сыроежек здесь не собирал. Долго бродил?

– Не-а, – я мотнул головой, – часок…

– Тебе куда, пацанчик? – полюбопытствовал мужик. – От электрички ты далеко забрел. Подвезти?

– До города? – с надеждой посмотрел я на него.

– Да, я в город на базу. Залазь, что ли!

Я с плохо скрываемой радостью заскочил в кабину грузовика. Всю дорогу до города я продремал. Водила с понимаем отнесся к моему состоянию – видимо сам был заядлым грибником.

– Спасибо, Валера! – поблагодарил я водителя. – Есть куда грибов отсыпать, – тряхнул я ведром. Мне грибы были ни к чему. Водила не стал отнекиваться и вытащил из-под сиденья старенькую сумку из кожзаменителя. Отсыпав большую часть "улова" (все отдавать не стал – слишком подозрительно), я распрощался с мусорщиком.

– Постой! – окликнул меня мужик, растроганный моей щедростью. – Тебе куда надо?

– Издательство "Трудовые резервы" знаешь где?

– Это на Вяземской, что ли? – переспросил Валера.

– На Вяземской…

– Ты, это, посиди минут десять, – предложил водила. – Я в контору заскочу, отмечу путевой листок, а потом тебя на Вяземскую подброшу.

– Здорово! – Я полез обратно в кабину.

Встреча с Яковлевым была назначена на двенадцать. Будет время, чтобы сменить прикид. А то в таком виде меня за порог издательства не пустят. Не говоря уже о публикации. Минут через пятнадцать Валерка выскочил из конторы. И вскоре я был доставлен прямо к дверям издательства. Распрощавшись с водилой мусорки, на этот раз уже окончательно, я занялся поиском укромного уголка, чтобы сменить прикид грибника, на нечто более солидное. В паре кварталов я набрел на скопище гаражей. Люди здесь почти не ходили. Нарезав кружок вокруг гаражей, я заметил между ними старую заброшенную сараюшку. Её дверь была приветливо распахнута. Я заглянул внутрь – из темного помещения явственно попахивало мочой. Я вздохнул и вошел внутрь – что ж, знать судьба такая. Из сараюшки вместо грибника вышел ничем не примечательный паренек в чистых тертых джинсах и простеньком, слегка растянутом свитере – таких парнишек в Москве миллионы. В руках я держал копию своей сумки, экспроприированной бандитами. Я легко восстановил её вместе со всем содержимым: деньгами, рукописями, чистыми трусами и носками, зубной щеткой и пастой. Блин, от таких возможностей может запросто крыша поехать! А может быть, уже съехала? И все это плод моего больного воображения? Лежу я где-нибудь в психушке, накачанный нейролептиками по самое не балуйся, и глючу по тихой… Ну и хрен с ним, мне эти глюки по душе! Главное не просыпаться… Я посмотрел на часы – обычные офицерские "котлы" – полдвенадцатого. Подошла пора посетить уважаемого Андрея Васильевича Яковлева. Отражение в больших стеклянных дверях издательства услужливо показало мне серьезного молодого парня, настроенного на решительные действия, готового свернуть горы. Еще бы, после всего перенесенного… Я толкнул дверь и вошел внутрь. Дальше порога меня не пустили – я уперся в вертушку.

– Куды? – донесся до меня заглушенный стеклом голос вахтера, который напомнил мне голос старичка-охранника в райкоме Новокачалинска. Да и выглядели они как близнецы-братья. Штампуют их в одном месте, что ли? А потом рассылают по просторам нашей необъятной родины.

– Я к главному редактору! – крикнул я в маленькое окошечко.

Вахтер смерил меня презрительным взглядом – шляются, мол, тут всякие, и спросил:

– Назначено?

– На двенадцать…

Вахтер не поленился, снял трубочку и позвонил, видимо Яковлеву:

Андрей Васильевич, тут к вам пацан какой-то… Говорит назначено…

Я лишь покачал головой, наблюдая эту картину: по ходу все вахтеры из одного теста слеплены.

– Проходи! – Вахтер снял стопор с вертушки, и я проскользнул в старое здание редакции. – Второй этаж, – крикнул он мне в спину, – на кабинете написано главный редактор

Я отмахнулся и побежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Вслед мне донеслись проклятия вредного старикашки, на которые мне было откровенно наплевать. По коридору второго этажа сновали туда-сюда какие-то люди, таская в руках пухлые пачки исписанной бумаги. Наверное, будущие бессмертные произведения. Дверь в кабинет главного редактора оказался отрыта нараспашку. Я заглянул внутрь:

– Здрасте! Мне бы Андрея Васильевича…

– Заходи, – раздался густой, сочный бас.

Хозяин кабинета – тучный, здоровый мужик лет пятидесяти, чем-то неуловимо похожий на Чижова – каким тот, наверное, был в молодости, восседал за большим канцелярским столом, заваленном бумагами.

– Андрей Васильевич?

– А ты – Сергей? – отдуваясь, произнес Яковлев. – Заходи, садись. Так это твоими романами так восхищался Егор Ильич?

– Наверное… – Я пожал плечами. – Но не громил – это точно.

– Вот и познакомились, – громыхнул Яковлев. – Чаю хочешь?

– Да не отказался бы, – произнес я, вспомнив, что у меня со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было.

– Тогда включи чайник. Он на подоконнике стоит, – подсказал Андрей Васильевич. – У нас самообслуживание – секретарь в отпуске.

Я послушно подошел к окну и воткнул вилку в розетку.

– Ну, где работа твоя, принести-то не забыл? – расплылся в добродушной улыбке Яковлев.

– Скажете тоже! – в тон ему фыркнул я, вытаскивая из портфеля толстую пачку листов. – Вот, принес.

– Давай сюда, – протянул руку Андрей Васильевич. – Сколько здесь романов? – Он взвесил массивный пресс бумаги.

– Три романа. Каждый порядка двадцати-двадцати пяти авторских…

– У-у, – хмыкнул Яковлев. – Солидно. Вот, что… – Главред положил рукописи перед собой и принялся перекладывать листочки. – Я, конечно, глубоко уважаю Егора Ильича… И обязательно прислушаюсь к его мнению. Но пока сам не ознакомлюсь с твоими работами, решение не приму. Ты уж извини.

– Я сколько ждать? – задал я интересующий вопрос.

– Ну, обычно на это уходит несколько месяцев… Но Егор Ильич так тебя расхваливал… Что, черт возьми, мне самому стало интересно, насколько же ты хорош? Думаю, управлюсь за неделю – максимум десять дней.

– Хорошо, я подожду.

– Ты где в Москве остановился? – спросил Яковлев.

– Пока нигде, но это не проблема, – заверил я.

– Может помочь?

– Не стоит, – отказался я. – Есть планы…

– Ты не отказывайся, не дослушав, – попенял Андрей Яковлевич. – К тому же повторюсь – Чижов очень просил за тобой присмотреть. Так вот, есть у меня знакомый комендант в студенческом общежитии литинститута. Я напишу записку… – Он взял чистый лист бумаги и что-то быстро на нем написал. – Здесь адрес и пара строк коменданту. Деньги сэкономишь… Да и со студентами познакомишься. Посмотришь, как живут… Тебе же поступать. А для настоящего писателя образование не последняя вещь… Уж поверь мне на слово.

Я взял протянутый мне исток, свернул его и спрятал в карман.

– Спасибо. Я пойду? Зайду через неделю, – произнес я.

– А чай? – спросил Яковлев, указав на дымящийся чайник.

– Мне чего-нибудь посущественнее нужно, – извиняющимся тоном произнес я. – Со вчерашнего дня ничего не ел.

– Можно в нашем буфете перекусить, – предложил Андрей Васильевич. – Но я тебе советую сходить в столовую. Перейдешь через дорогу и налево с полквартала. Сам туда обедать хожу, – признался Яковлев. – Недорого и вкусно.

– Спасибо за наводку, – поблагодарил я Яковлева. – До свидания!

– Жду через неделю! – произнес напоследок Андрей Васильевич.

На улице я, по совету Андрея Васильевича, перешел на другую сторону дороги. Поискал голодным взглядом вывеску обещанной столовки – жрать хотелось нещадно! К заведению городского общепита я чуть не бежал. Наконец-то я нашел столовую. Внутри приятно пахло свежей едой, что для заведений подобного рода штука почти небывалая. Уж я в былые годы учебы вволю покушал в столовках. В этот час в столовой было пусто. Оно и понятно – время завтрака прошло, а обеда – еще не наступило. Я привычно, словно и не прошло столько лет, взял со стола чистый поднос и бросил его на металлические направляющие. Что бы выбрать? тарелка борща, капустный салат, котлета с картофельным гарниром, три стакана чая с лимоном и хлеб. И покатился поднос по дороге… Возле кассы меня встретила угрюмая кассирша, которая при помощи деревянного калькулятора (нынешняя молодежь, наверное, и не представляет, что это такое – деревянные счеты) прочитала стоимость моего джентльменского набора. Сумма вышла смехотворная – меньше рубля! Я вытащил из кармана десятку – денюжки меньшего достоинства у меня не попросту не водились. А стряпать при помощи своих новых возможностей один рубль было лениво. Можно было, конечно, состряпать себе гору деликатесов, но опять же – распыляться на подобную мелочь, мне не хотелось. Тетка-кассирша бросила сдачу в блюдце и потеряла ко мне всякий интерес. Я сгреб мелочь в карман, подхватил поднос и расположился за угловым столиком спиной к кассе. В два глотка выпив чай из одного стакана, я незаметно наполнил его коньяком из бутылки, которою материализовал в сумке.

– Ну что, Сергей Вадимыч, с почином тебя! – Не каждый же день я восстаю из мертвых.

Приговорив стакан коньяка, я занялся борщом. Яковлев не соврал, еда в столовке действительно была вкусной. Дохлебав наваристый бульон, я принялся за картошку и котлету, не забывая время от времени подливать себе коньячку. Из столовки я вышел довольный, сытый и слегка забалдевший. Неспешно пройдя пару кварталов, я наткнулся на небольшую гостиницу. "Утес", гласила вывеска. Решив, что незачем больше искать себе на жопу приключений, соря деньгами в центральных гостиницах, я решил остановиться в "Утесе". Ну и хрен с ним, что здесь, скорее всего, не найдется люксовых номеров, зато до издательства рукой подать. Я вошел в гостиницу и остановился напротив стойки администратора. За стеклом восседала моложавая женщина средних лет с потухшим взглядом снулой рыбы – ни проблеска мыслительной деятельности.

– День добрый! – вежливо поздоровался я. – Можно у вас номерочек на недельку-другую снять?

Женщина с непробиваемым выражением лица молча поставила передо мной табличку: "мест нет".

– Что же вы так категорично? – покачал я головой. – Вы мои документы посмотрите… – Я положил перед ней свой паспорт, с заранее положенной в него фиолетовой купюрой.

– Чего я там не видела! – буркнула администраторша, но документик взяла. Едва она раскрыла паспорт, непрошибаемое лицо утратило восковую неподвижность, а в бесцветных рыбьих глазах появился проблеск мысли, а может быть банальный алчный огонек. Она вернула мне паспорт – четвертного, как и ожидалось, там уже не было.

– Ой! Я ошиблась! Вернее… забыла, что буквально час назад у нас обводился один номер…

– Вы меня, наверное, не расслышали, – я незаметно положил в паспорт еще двадцать пять рублей и подал его обратно администраторше, – мне нужна не какая-нибудь комната, а самая лучшая в этой гостинице.

Тетка судорожно схватила документ и развернула его под стойкой.

– Так как раз самый лучший и освободился! – Она натянула на лицо дежурную улыбку. – Будете оформляться? – на стойке появился ключ от номера 27.

Я взял ключик, покрутил его в руках и бросил небрежно:

– Пойду посмотрю мои аппортаменты.

– А заполнить формуляры?

– Я вам доверяю. – Я очаровательно улыбнулся. – Счет и паспорт занесете в номер. Только попозже часиков в пять вечера. Я очень устал и хочу спать…

– Приятно отдохнуть! – Администраторша, получив на лапу, превратилась в саму Любезность.

Двадцать седьмой номер располагался на втором этаже. Я отомкнул дверь и вошел в свое новое пристанище. Конечно, никакого сравнения с люксами заграничных пятизвездочных отелей. Но, тем не менее, этот совдеповский двухкомнатный номер показался мне милым. Балкон, ванная, где нашлась пара полотенец и чистый махровый халат. Я крутанул вентиль: черт, есть даже горячая вода! Скинув одежду, я залез под тугие струи воды. Как я ждал этого момента! Вдоволь наплескавшись, я вывалился из ванной, даже не потрудившись вытереться. Сил не осталось. Я просто набросил на плечи махровый халат и пошлепал мокрыми ступнями по лакированному паркету прямо в спальню. Упав на большую двуспальную кровать, я моментально заснул. Спал я как бревно, абсолютно без сновидений. Разбудила меня молоденькая девчонка-уборщица, студентка, подрабатывающая в гостинице в свободное от учебы время. Позже выяснилось, что она – племянница той самой администраторши, и приехала в Москву из какой-то провинциальной деревушки. Девушка принесла на подпись бланки заселения и мой паспорт. Несколько минут она безрезультатно стучалась, но я слишком крепко спал и не слышал. Тогда она открыла дверь запасным ключом и вошла в номер. Я спал, лежа на спине, раскинув руки в стороны. Кроме распахнувшегося махрового халата на мне ничего не было. При виде моего обнаженного крепкого молодого тела и, сами понимаете, слегка увеличенного в размерах пениса, она не то, чтобы не смутилась, а наоборот… Возбуждение огненной волной пробежало по её телу и отдалось сладкой тянущей истомой внизу живота. По коже пробежали крупные мурашки, а соски мгновенно затвердели. Что ж, тем легче будет справиться с заданием любимой тетушки, решила она, усаживаясь на краешек кровати. Денежных клиентов и солидных постояльцев, не так уж и часто посещающих "Утес", тетушка раскусывала на раз. А затем пыталась раскрутить их на полную катушку. Раньше она сама с легкостью прыгала к ним в постель. Но годы брали свое, и теперь на нее польститься мог разве что человек в возрасте. Помощь пришла, откуда она и не ждала: из деревни в город приехала поступать в институт дочь её двоюродной сестры. Молодая, красивая, а что самое важно в этом деле – девушка без комплексов. Поступить-то она поступила, но на скудную студенческую стипендию выжить в огромном мегаполисе просто не могла. И тогда администраторша пристроила двоюродную племянницу уборщицей. Но маленькой зарплаты поломойки девушке, естественно, тоже не хватало. Тогда-то администраторша и поделилась с родственницей собственным богатым опытом. Они с полуслова поняли друг друга. Поэтому и появилась в моем номере эта симпотная уборщица не просто так…

Сидя на краешке огромной кровати, девушка пожирала меня взглядом. Её дыхание участилось, колени судорожно сжались. Свободная рука, в одной она до сих пор держала документы, скользнула меж гладких бедер. Прикоснувшись пальцами к тонким ажурным трусикам, она почувствовала теплую влагу. В последнее время ей попадались не то, чтобы отвратительные субъекты, но не вызывающие ответных реакций мужики. А сейчас… Больше не сдерживаясь, она ласково погладила моего страдальца, едва прикасаясь к коже тонкими пальцами. Мой дружок тут же встал в боевую стойку. Девушка сдавленно охнула и, не отдавая себе отчета в собственных действиях, крепко обхватила мой пенис рукой. От этого прикосновения я проснулся.

– Ты кто? – еще не отойдя ото сна, изумленно спросил я. – Не скажу, чтобы пробуждение было мне неприятно, – я улыбнулся, косясь на свой агрегат, зажатый в изящном кулачке, – но все-таки…

– Я принесла ваш паспорт и документы, – ангельским голоском пропела девушка, но руку так и не убрала. – А тут… – Она моргнула бесстыжими глазками с пушистыми ресницами. – Я не могла удержаться… Ну, вы понимаете?

Еще бы я не понимал! В последние несколько месяцев моя половая жизнь была несколько скудной, если не сказать круче… да её вообще не было! А помножьте менталитет взрослого мужика на гормональные выбросы подростка… Убойный получится коктейльчик! Я пробежался взглядом по ладной фигурке, роскошным волосам цвета воронового крыла, собранным в хвостик, по острым соскам, едва не прорывающим обтягивающий синий халатик уборщицы… Пуговицы на халатике расстегивались на удивление легко, так же легко он соскользнул с её плеч. Я потянул на себя податливое упругое тело. Его соски прочертили на моей груди две полыхающие огнем полоски. Сердце в груди застучало с энергией парового молота. Горячие тела сплелись, и мир взорвался в чудовищной вспышке сверхновой звезды.

– Это было чудесно! – искренне воскликнула девушка, когда возбуждение слегка спало. – А тебе понравилось?

Она расслабленно лежала на кровати, даже не пытаясь прикрыть наготу. Что ж, ей нечего было стыдиться – фигурка по высшему разряду!

– Ты прелесть! – заявил я – Было здорово! – Еще бы мне понравилось после такого длительного воздержания. – Тебя как зовут-то, красавица? – поинтересовался я.

– Маша. – Она потянулась, словно довольная кошка, слегка качнув крепкими грудями.

– Сергей, – ответно расшаркался я.

– Вот и познакомились, – хихикнула девушка. – У тебя курить есть?