Текст книги "Солнышкин, его друзья и девочка в тельняшке"

Автор книги: Виталий Коржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Кто-то внутри громыхнул: «Пошли напролом!», но другой голос пропел: «А может, обходным путем лучше?»

И он тоже решил двигаться в обход, но с другой стороны.

САМЫЕ КОШАЧЬИ СТИХИ

Шумный экипаж, глотнув еще воды из доброго ручья, перевалил через гору в самом добром настроении. На одном боку Облака светился спасательный круг с надписью: «Три поросенка», на другом висела и вкусно пахла связка вяленой воблы.

Светка иногда спрашивала:

– Курс?

– Норд-ост! – отвечал сидевший впереди Моторыч.

– Так держать! – командовала Светка, и они плыли все дальше и дальше.

Внизу, в речных заводях, плескалась рыба, утки водили свои выводки, время от времени крякая своим шалунам:

– Вернись! Опять озорничаешь! Смотри, так и останешься гадким утенком!

На что каждый весело отвечал:

– Подумаешь, стану хорошим селезнем!

И тут же беззаботно хулиганил под носом у наевшейся сонной щуки.

Было так весело, что Ветру, который то и дело повторял: «Дуй в дуду и плюй на беду!», вдруг пришло на ум позабавиться веселыми стихами.

– А что! – согласилась Светка, – устроим конкурс. А ну, Моторыч, начинай!

– А почему Моторыч? – спросило Облако.

– Он знает самые вкусные кошачьи стихи, «Мяу-мур, мяу-мур, я люблю вареных кур», – усмехнулся Ветер. Ему хотелось почитать первым.

– Ну почему такое насмешливое? – возразила Светка. – А может быть, вот это?

И она прочитала стишок, выученный еще в первом классе:

Плачет киска в коридоре,

У нее большое горе:

Злые люди бедной киске Не дают украсть сосиски.

Хоть она тогда была не очень большой любительницей читать стихи, ее больше тянуло к компьютеру, но и за это стихотворение она получила не

четверку, как бывало, а хоть и снова с минусом, но пять! А можно было и без всякого минуса. Весь класс хохотал до колик!

Но Моторыч задумчиво произнес:

– Ну скажите, почему как только кот, так сразу куры, сосиски, украсть? Или какая-нибудь глупость, вроде: «Хорошо быть кисою, хорошо собакою». А почему бы не прочитать прекрасные стихи без всякого воровства?

И он промурлыкал:

Кот принес домой на лапах Первый снег, первый снег.

Он имеет вкус и запах,

Первый снег, первый снег...

– Отлично! – вздохнул Ветер. – Чудесно!

У него даже пропало желание веселиться, а так и захотелось побарахтаться в пушистом мягком снегу. А кот снова вспомнил:

– Да и сам Александр Сергеевич нас все-таки очень уважал.

Он повел своим пышным, совсем уже не электрическим, хвостом и вздохнул:

Там днем и ночью кот ученый Все ходит по цепи кругом.

Моторыч проговорил это без всякого хвастовства, но все-таки на правах почти что родственника.

Тут вздохнуло и Облако. Оно внимательно следило за точностью направления, однако ему тоже захотелось порадовать друзей стишком, который оно запомнило возле окон детского сада: «Петушки распетушились, но подраться не решились».

И опять ему не повезло, Моторыч вдруг повел усвдш и, прервав друзей, заметался:

– Кажется, не до этого. Кому-то опять очень нужна помощь...

– Что, отклоняемся от курса? – спросило Облако.

– Кажется, да! – сказала Светка и уже через минуту скомандовала: – Стоп, машина! Якорь в воду!

И хотя якоря у Облака, понятно, не было, оно тут же исполнило команду и остановилось.

ЕСЛИ Б ЗНАЛ КОРАБЛИКОВ!

На дороге стояла машина с белой бочкой, на которой было написано: «МОЛОКО», а на приунывшем сзади «Запорожце» был нарисован красный крест.

Возле молоковозки ходил молодой курносый водитель с канистрой, а из «Запорожца» выглядывала старушка в белом халате и махала флажком с красным крестом. Оба водителя, вздыхая, смотрели на пустую дорогу.

Неожиданно они вместе подняли головы и замерли: впереди, с упругого облака, девчонка в полосатой морской рубашке спросила:

– Что случилось?

– Так случилось! – крикнули разом водители. – Везем молоко, везем лекарства, а бензина-то нет...

– Куда везете?

– В детсад, в лесной детсад! Весь сад чихает и кашляет, а вместо молока и лекарств будет простокваша, – сказал парень.

– Вот какая каша, – добавила старушка.

Ее «Запорожец» попробовал сдвинуться с места, но только чихнул, будто и у него случился насморк.

Моторыч прошелся рядом с машинами, принюхался и согласился: бензина нет!

– Ну что, поможем? – спросила Светка.

– Раз надел тельняшку, живи по закону: один за всех и все за одного! – сказал кот.

– У матросов нет вопросов, – присвистнул Ветер.

Но у Облака был вопрос:

– А как?

– Как-то надо! – сказала Светка и задумалась.

– Надо, надо, надо! – защелкал с дерева бурундук: он тоже родился в тельняшке.

– Но как? – повторило Облако.

– Проще простого! – сообразил вдруг Ветер и похлопал Облако по бокам.

– Что, на мне? – возмутилось Облако. – Что я – лошадь?

– Лошадь не лошадь, а коровкой побудешь запросто, – сказал Ветер. – Из ручьев, из реки вмиг набираешь целый ливень, а тут не осилишь бочку молока? Пустяки! – присвистнул он. – Подставляй бок и тяни молоко! Дуй в дуду и плюй на беду! Давай! – кивнул он шоферу.

Удивленный парень открыл крышку бочки, а Облако стало втягивать в себя пахнущее тайгой молоко и белеть, белеть, белеть. Наконец оно ухнуло: готово! – и, переваливаясь, как сытая буре– нушка, пошагало по воздуху к видневшемуся сквозь лес садику, из которого то и дело доносились чихание и кашель.

– Волшебство... – мигая, сказала старушка.

Ветер аккуратно подталкивал Облако ц весело приговаривал: «Ветер по небу гуляет и коровку подгоняет». А сверху на коровке рядом с Мо– торычем Светка держала прихваченный у пожилой медсестры чемоданчик с лекарствами, и ей очень хотелось показать себя умелой сестричкой.

Через несколько минут они повисли над детсадом, и тут же из облака в бидоны, кастрюли, чашки брызнуло вкусное целебное молоко, а Светка с помощью бурундука раздала детям таблетки и поставила на стол банку с лечебным медом.

Мотор Моторыч покосился: мед мог бы пригодиться самой! Но Светка посмотрела на него с такой укоризной, что кот сразу притих. И понятно: он ведь тоже был не против глотка молока, но старый моряк, тем более пушкинский кот, никогда не позволил бы себе отнять у детворы хоть единую каплю1 Наоборот, каждую лишнюю каплю кот отдавал сейчас двум щенкам-лайчатам, внукам Тайги, вертевшимся возле ребят. А Облако выплеснуло для них хорошую молочную струйку в стоящее у ворот блюдце.

Дети внизу подставляли под Облако пустые кружки и весело кричали: «Облако, облако, дай молока! * Впервые в жизни пили они такое чудесное молоко из такого чудесного облака!

В несколько минут весь детсад выздоровел и уже не чихал, а дружно читал вслед за двумя маленькими грамотеями прилипшее еще в Океай– ске к Облаку стихотворение:

– Не светите, светлячок,

Схватит вас морской бычок.

– Все равно хочу светить.

Пусть попробует схватить!

Последние строчки ребятишки повторяли так весело и громко, что, если бы это услышал Корабликов, он сразу бы поверил, что детские стихи очень нужны, и написал бы еще и десять, и двадцать, и тридцать!

Повторяла эти строчки и улетающая из детсада команда. У всех было самое доброе настроение: попутно сделали такое дело, что всем хотелось новых попутных добрых дел. И попутному Ветру, и Облаку, и Светке. Даже Моторычу, который был не против влепить кое-кому крепкую затрещину, но думал, что это было бы тоже неплохим попутным делом. Пусть не мешает светить, пусть попробует схватить!

И с этими последними словами наш экипаж выбрался на дорогу, чтобы наконец без приключений мчаться вперед к свету, к комарам, к самому Гречухину.

ЕЩЕ И НЕ ТАКОЕ БЫВАЕТ!

Но только они поравнялись с детсадовскими машинами, Облако словно споткнулось от удивления и охнуло:

– Нет, такого не бывает! Чтобы в один день столько раз встречать на пути одного и того же балбеса – такого не бывает!

– Шакаленок! – протрещал Борька.

А Моторыч сказал:

– Бывает, еще и не такое бывает!

Он столько раз встречался с Волосатиковым в таких неожиданных местах, что появление этого пройдохи не вызвало у него никакого удивления. Напротив, он предчувствовал куда более серьезные встречи и столкновения и поэтому проверил лапой, висит ли за бортов увесистая вязанка рыбы.

К детсадовским машинам подкатила пыльная «Тойота», из которой выбрался Волосатиков.

– Хватит читать стишки! – крякнул он и сверкнул золотым клыком: – Слезайте!

– Что? – проурчал кот. – Продаешь знакомых, нанимаешь пиратов, пих-пах! Мбряк называется!

– Ты что, и вправду, сбрендил? – удивилась Светка. – Лучше б помог людям бензинчиком.

– Даром?! – пропел Волосатиков.

– Конечно!

– Еще чего?! – крикнул кто-то за него.

– Фиг, фиг, фиг! – тявкнул кто-то следом.

И кот с ухмылкой вздохнул:

– Не зря Патефоныч говорил: «У него посреди океана капли не выпросишь...»

Но вдруг Волосатиков сказал:

– Ладно, ладно! Вы мне, а я, может быть, им. Учись жить! – кивнул он Светке.

Брать волосатиковские уроки Светка, конечно, не собиралась, но поинтересовалась, чего же хочет он.

– Пустяки! – всплеснул руками Волосатиков. – Вы меня везете к Гречухину, а я им даю бензин.

– Не повезу! – вздрогнуло Облако.

– А фиг! – повторил по-волосатиковски Ветер, и Светка сказала:

– Как бы не так!

– Ну ладно, посмотрим! Мы еще посмотрим! – взвыл Волосатиков и запустил в экипаж булыжником, за что тут же получил по рыжей макушке вязанкой воблы. Он бросился к «Тойоте», на которой вертелся полосатый бурундук, и собрался куда-то мчаться, но машина почему-то не завелась. А Борька, весело затрещав, поскакал по верхушкам деревьев вслед Облаку.

Маленький дружный отряд, полный веселых стихов и песен, летел как на парусах, и новый стишок Корабликова, как хороший парусок, тоже тянул их вперед. Правда, иногда они начинали чихать, но от этого летели еще быстрей. «И все по законам физики!» – думал кот.

Ветер был похож на решительного капитана, Мотор Моторыч – на усатого боцмана, Светка – на боевую медсестру. Облако, конечно, – на хорошую, надежную лодку. А сзади них – такой злой, что волосы на его руках превращались в рыжую щетину, – прыгал по кочкам взъерошенный человечек, все больше напоминавший какого-то

жадного зверька. Он оглядывался и все выше задирал ноги, потому что за ним гналась и громко лаяла лайка Гвардеича Тайга. Она наконец добралась до своих внуков и теперь изо всех сил отгоняла от них всяких неприятных посетителей.

КОТЫ БЫЛИ ВСЕГДА!

Некоторое время команда еще чихала, но свежий таежный воздух быстро изгнал из экипажа эту детсадовскую хворь. И все почувствовали себя еще бодрей, чем до встречи с наглотавшимся злой воды Волосатиковым.

Изредка друзья оглядывались, но вскоре о нем забыли и окунулись в головокружительные запахи леса. В смолистый дух кедра, лимонный – лимонника, в медовый дух акаций. Пчелы гудели так, что Ветер накинул на Светку легкий фартук Борщика, а Моторыч подвернул под себя свой уважаемый хвост и сказал приятелю:

– Не можешь, что ли, завести какую-нибудь моторную увертюру и разогнать этих толстух?

Но Ветер, на лету разбрасывая лепестки, рисовал в воздухе Светкин портрет и напевал любимые слова Патефоныча:

Светка, Светик, Светлячок,

Светлячок, Светлячок.

Светке это было, конечно, приятно. А Моторыч ревниво пофыркивал:

–Ветер-Ветер, ветреный Ветер! Влюбился,что ли?

– Может, и влюбился, – отшучивался Ветер. – Только не ветреный, а самый верный! – убеждал он.

– Ну, кто самый верный, мы еще посмотрим, – кивал головой Моторыч и внимательно смотрел по сторонам. Он видел и слышал все, что было положено впередсмотрящему. И как лизнувший молока Борька радостно трещал: «Оч-чень вкусное молоко! Оч-чень добрая девчонка и порядочный кот! Оч-чень вкусный кот и молочная девчонка!», и как хвастали цветными перьями вертлявые сойки, и как резвились в папоротнике полосатые поросята. Он вертел головой, когда видел, как какой-нибудь медведь-рыболов вдруг выпускал из лап огромную рыбину. Ему уак и хотелось заорать: «Ну и растяпа! », но он сдерживался, чтобы случайным неловким звуком не задеть тишину..

Тишина была кругом. В тишине перекатывались зеленые леса и сопки, тишиной было наполнено далекое голубое небо, и добрые Светкины глаза становились то солнечно-голубыми, то солнечно-зелеными, как тайга.

Но теплый воздух качнул Облако, и Светка вздохнула:

– Наверное, эта тишина жила здесь всегда...

– Конечно, всегда, – почему-то усмехнулся Ветер. – Покой и спокойствие. Даже когда здесь рос бамбук и гигантские папоротники, а в них дружелюбные дйнозаврики охотились друг за другом. Небольшие, величиной с пароходик, с удовольствием закусывали теми, что поменьше -

величиной с нате Облако, а в воздухе скрипели зубами небольшие, как вертолет, птеродактили, оч-чень миролюбивые...

– Нет, я же серьезно, – сказала Светка.

– А я, думаешь, несерьезно? – усмехнулся Ветер.

– Неужели вовсю грызли друг друга? – спросил кот.

– Еще как! С хрустом!

– Ужас! – вздрогнула Светка, а Облако пыхнуло: «Кошмар!» – и так резко оглянулось, нет ли рядом птеродактиля, что собеседники едва не слетели с палубы.

– Правда, это было миллионы лет назад, – успокоил их Ветер. – А потом появились люди, – серьезно сказал он, – которые всегда хотели жить в покое и тишине. И время у них текло тихо-тихо. Как мед. Людям казалось, что оно медленно дрем-

– Как черепаха? – сообразила Светка.

И кот поддакнул:

– Привыкли к черепашьей жизни!

– Они даже поклонялись черепахе, как божеству! – Ветер кивнул вниз: там в зарослях шиповника виднелась каменная черепашья спина. – Они жили так тихо и беспечно...

– Что наверняка прозевали, как нахлынуло другое, злое время! – вмешался, как всегда, кот.

– Время скакало на конях, мчалось на колесницах, размахивало мечами и гнало пленных: скорей, скорей, скорей!

– И они не защищались? – с горечью воскликнула Светка и сжала в руке веник: она бы, как

лунная воительница, бросилась на защиту людей и, главное, детей!

– Говорят, одна женщина с мечом в руке бросилась... Но одной против гудящего времени устоять на черепашьей спине было трудновато, – ответил Ветер, которому смелость его подружки была очень по душе.

– Да просто невозможно, – заключил Моторыч.

– Пролетела буря, погиб народ, – усмехнулся Ветер, а черепаха, – он снова кивнул вниз, – никуда не торопится, спит в своем неподвижном времени...

–А ты поторапливайся, – постучал лапой по Облаку кот, – чтобы нам не превратиться в черепах.

И вдруг, переменив тему, он спросил:

– Ну, были динозавры, черепахи, птеродактили, а интересно, кто еще тогда был?

Прежде этот вопрос Моторыча почему-то не занимал.

– Ну, известно, мамонты, быки, саблезубые тигры...

– А коты были? – уточнил суть вопроса кот.

– Коты? Конечно! Коты были всегда! – сказал Ветер к удовольствию впередсмотрящего, который почему-то стал внимательно приглядываться к камышам и снова поинтересовался:

– А саблезубые тигры в наше время здесь еще могут сохраниться?

– Насчет саблезубых – очень сомневаюсь, – сказал Ветер. – А вот нынешние здесь, конечно, водятся, и зубы у них, должен заметить, тоже

изрядной величины. Я даже могу рассказать одну историю, которая произошла в этих местах...

Тут кот напрягся, завертел головой. И на это была причина, о которой, прежде чем слушать еще одну историю Ветра, имеет смысл хотя бы коротко сообщить.

ОДНА ТИГРИНАЯ ИСТОРИЯ

Понятно, даже в сказочных случаях бывают моменты, когда герою хочется хотя бы на несколько минут уединиться, чтобы привести себя в порядок, подумать в кустах и даже просто размять лапы.

Так вот, в такой момент Моторыч остановил Облако, спрыгнул и, подышав у куста валерьяны, оказался на берегу большого ручья. Чтобы посмотреть, не водится ли в нем приличная съедобная рыба. Он встал на рыжую мохнатую кочку, и вдруг кочка вместе с котом поднялась вверх, а полосатый камыш зашевелился, как живой!

У Моторыча на спине шерсть встала дыбом. Среди камыша появились два огромных глаза и посмотрели на него с таким близким интересом, что он уже хотел прошептать: «Ты и я – мы с тобой одной крови *, но потерял дар речи и непонятно как взлетел на Облако. Взлетел, не зная, взобрался ли сам, или кочка, как огромная лапа, подтолкнула его вверх.

Об этом Моторыч тогда никому не сказал, чтоб не волновать товарищей попусту. Мало ли что

даже бывалому моряку может привидеться в незнакомом лесу! Но теперь он то и дело поглядывал вниз и пружинил когти, готовясь грудью и лапами броситься на защиту друзей.

Светка тоже что-то заподозрила, заметив среди камышей нечто похожее на полосатую спину. Она даже хотела крикнуть коту: « Беги!», но пред4 ставила, как мужественный Моторыч огрызнется, и тоже не стала никого тревожить пустяками.

Теперь, когда Ветер спросил насчет истории про тигра: «Идет?» – она, конечно, ответила: «Идет!»

– Но только короткую! – напомнил кот.

Ему от волнения очень захотелось перекусить.

Да и Светка была не против. Это когда она собиралась стать моделью, то соблюдала диету, а побывав медсестрой, была совсем даже не против чего-нибудь вкусненького борщиклендовского.

Облако сделало на лету перестройку и превратилось в упругий диван, на котором тут же устроилась Светка. Моторыч мигом раскрыл над ней зонт от солнечных лучей, так что можно было наблюдать, как внизу таскают друг друга за хвосты лисята, валяются медвежата, сшибаются пятачками полосатые кабанчики, и, срывая по пути грозди дикого винограда, слушать короткую тигриную историю.

– Не помню, – сказал Ветер, – слышал я это когда-то или видел сам, только сидели здесь, возле костра, три человека с луками и копьями, а неподалеку от них лежала раненая молодая тигрица. Кто-то поставил на ее пути самострел, и теперь в боку у нее торчала длинная стрела.

Тигрица не могла даже поднять голову. Она иногда стонал^ и прислушивалась к тому, что говорят люди,

– Убьем! – сказал один. – Или из нее вырастет мстительный зверь.

– Подождем, – предложил другой. – Пусть ее шкура станет большой и красивой.

Но третий сказал:

– Поможем бедняге. И может, из нее вырастет хороший, верный друг.

Вытащив стрелу, он промыл тигрице рану снадобьем из таежных трав, напоил, иона благодарно лизнула ему руку.

Моторыч вздохнул и облизнулся. Несмотря на то, что кот слушал и поглядывал вниз, он не забывал про вкусный сверток Борщика. Пирожки с повидлом его мало интересовали, но за пирог с кальмарами он бы тоже мог сейчас лизнуть добрую руку и поэтому спросил:

– Ну все?

Но Светка нетерпеливо перебила его:

– Так тигрица выжила?

– В том-то и дело! – встрепенулся Ветер. – В том-то и дело! – И он заволновался так, словно сам удивлялся последовавшим событиям. – В их селении скоро стали происходить интересные вещи!

Первому охотнику вдруг приснилось, что к его окну ночью подошла тигрица и, погрозив тяжелой лапой, прорычала: «Оторву!» С той поры он все время вертел головой и проверял, осталась ли она на месте.

Второй, выбираясь в тайгу, бежал оттуда с ужасными воплями и всегда без штанов.

Л третьего однажды придавил в лесу медведь, но тут же появилась тигрица и, прогнав зверя, принесла своего спасителя на спине к самому дому.

– А может, это была не та тигрица? – усомнился тут же Моторыч.

– Кто его знает, но на ее боку не раз потом видели след от стрелы. И, попадая в беду, люди селения чувствовали помощь доброго друга, – закончил рассказ Ветер.

ПОЛЕЗНАЯ БОГАТЫРСКАЯ ИСТОРИЯ

– Полезная история, особенно для некоторых, – сказала Светка.

Ей показалось, что за ними все прыгает по кочкам растрепанный преследователь и хрипит:

– Я вам полетаю на Облаке, я вам посижу на диване!

А коту все виделись мелькающие в камышах полосы и чьи-то огромные глаза. Но вот Моторыч почувствовал, что наконец можно поесть, однако Ветер опять спросил:

– Может, напоследок еще одну легенду?

– А может, немного позже? – проворчал Моторыч. – Легенда легендой, а колбаса колбасой. На флоте уже давным-давно закончился обед!

– Потом будет некогда, а она короткая и, честное слово, полезная!

– Ну, ладно, – вздохнул кот. – Раз полезная, ладно, – вздохнул он еще раз, тем более что Облако вывернуло ему прямо в лапу половину сардельки, которая застряла в боку еще в Океанске во время колбасной бури. – Рассказывай!

Много лет назад жил в этих местах богатырь. Добрый, честный, смелый. Любил солнце, верных друзей и прекрасную подругу, которой очень нравилось смотреть ночами на луну и яркие звезды. Поэтому в свободное время богатырь добывал в скалах драгоценные камни и запускал их в небо, чтобы там было больше красивых звезд. Дружно жили, красиво. Берегли леса, зверей, реку. Если приходили к богатырю хорошие гости, он награждал их драгоценными подарками. А пробовали забраться плохие – встречал огнем или укрывался в туманах среди скал. И никто не находил к ним ни дороги, ни тропинки. Да злой колдун захотел захватить себе все: и драгоценности, и звезды, и кра– савицу-подругу. Приручил он предателя-шакала, который привел его с шайкой к дому богатыря.

– Известная история! – заметил Моторыч. – Везде одно и то же.

Светка тоже припомнила историю с бабочками и светлячками.

– Но был у богатыря добрый друг Жень! – сказал Ветер. – Он тоже кое-что смыслил в волшебных делах. Окликнул он своего друга, но тот заговорился с подругой. Очень заговорился! Позвал

их Жень во второй раз, но уснули они богатырским сном. Что оставалось делать Женю, чтобы спасти друга? Хлопнул он в ладоши, спел свою волшебную песнь – и стал богатырь высоким, крепким утесом, обернулась его подруга красавицей рекой, в которой отражаются и утес, и солнце, и звезды, и луна.

Если идут к утесу плохие гости, вырывается из него огонь, и они разбегаются с криком: «Вулкан, вулкан!» А добрым щедро открывает утес свои клады.

Дарит, радует и радуется сам, потому что всегда видит рядом подругу-речку, а в ней и солнце, и луну, и звезды.

– А где друзья? – поинтересовался Моторыч.

– А друзья-кедры по всей тайге поют добрые песни.

– А колдун? – требовательно спросила Светка. Должна же быть справедливость!

– Загнал его Жень в болото, и сидит он среди приятельниц-кочек и пускает пузыри.

– Вонючие? – Моторыч потянул носом.

– Оч-чень! – фыркнул Ветер.

– Так это газ! Горючий болотный газ! – проявил Моторыч свою ученость. – Это надо отметить на карте: от такого колдовства может быть большая польза! – и тут же спросил: – Ну, теперь все?

– Хотите еще? – обрадовался Ветер. У него в запасе было еще немало интересного!

Но Облако вздохнуло:

– Кому интересно, а кому-то уже не очень...

– Почему? – удивился Ветер.

– А потому, что все время вы едете на мне, а не я на вас. То лодкой, то молоковозкой, то диваном, а там, смотришь, и вездеходом сделаете. Я уже все бока ободрало и никто не лечит...

– Залепим пластырем! – нашелся Моторыч. – У нас в рюкзаке походная аптечка!

– А я заштопаю, – покраснев, сказала Светка. – И если так тяжело, могу пойти пешком.

Преодолев минутную слабость, Облако отшутилось:

– Шучу! Мы ведь не черепахи. Будем стремиться вперед!

– Вот это другое дело, – сразу повеселел Ветер и пропел: – Дуй в дуду и плюй на беду!

А Моторыч уже плевал на беду и, понятно, до– ставал заветный сверток.

ХОЧУ – ГУЛЯЮ, ХОЧУ – СТРЕЛЯЮ!

Моторыч достал сверток, но едва Светка развернула газету, как из-за деревьев и кустов одна за другой стали показываться мордашки лисят, медвежат, поросят, олешек. По тайге расплывались запахи, перед которыми, как известно, невозможно было устоять.

И скоро по тропе за Облаком потянулась целая очередь принюхивающихся малышей. Над ними с дерева на дерево прыгал Борька, повторяя:

– Молочная девочка! Оч-чень добрый вкусный кот! – и почему-то добавлял: – А тигренка нет! Жаль, тигренка нет!

На это поначалу как-то не обратили внимания.

Кот и в самом деле, забыв про голод, готовился раздать малышам все пирожки и даже рыбу. Стыдно было бы утаить хоть что-то, когда тебя называют самым добрым и вкусным. А Светка уже держала пирожки в руках, потому что зверята бежали за ней на задних лапах. Она только высматривала полянку для детской площадки, как вдруг, будто из пулемета, застрочил дятел и раздался ужасный вороний карк:

– Карр, карр, к-к-карр! Вор-ры, бандиты, шакалы! Шак-ка-лы, бандиты, воры! И тигренк-ка н-нет! Тиг-грен-кка н-нет! Кар!

Вслед за этим раздался выстрел: бу-ух! Полетели черные вороньи перья, и малыши мигом бросились в кусты.

За деревьями показался дым, послышался хохот и запахло жареным.

Ветер бросился вперед, но тут же вернулся и прошелестел:

– Тихо. Я слышу очень неприятные голоса.

А Моторыч повел усами и определил:

– Пахнет жареной поросятиной...

– Несчастный поросенок, – вздохнуло Облако, вспомнив ночной поросячий визг у лебединого озера, и остановилось на опушке у высокого орехового дерева. Вокруг него хлопала крыльями почти бесхвостая ворона, а неподалеку, среди поваленных елей, пылал костер. Возле него покачивались, как пузыри, три почти одинаковых мордастых мужика. Только носы у них были раз¬

ные: у одного красный, у другого синий, а у третьего серо-буро-малиновый.

Светка приподняла бинокль, а Моторыч узнал всех сразу и без него. Здесь устроили свою засаду наемники Волосатикова. Совершенно уверенные, что мимо них не проскользнет ни одна мышь, со– пузники затеяли шумную хвастливую пирушку. Прислонив к дереву ружья, они смотрели, как на вертеле поджаривался маленький худосочный поросенок, и, разливая по кружкам «Волосатов– ку», заранее причмокивали.

– Ну что, за дело, пузыри! – хрюкнул уверенно красноносый и сказал: – Пятачок и хвостик – мне! – и покраснел еще больше.

– А заднюю ножку – мне! – проскрипел синеносый, и нос его посинел, как небо перед грозой.

– Ну а все остальное понятно кому! – буркнул радостно хозяин серо-буро-малинового носа и шлепнул себя по брюху, в котором целиком поместился бы кабанчик куда большей величины!

– Ах, негодяи! – сказала Светка и нащупала веник.

– Настоящие нег-го-дяи! Настоящие сопузни– ки! – подхватила ворона новое интересное словечко. – Таких у нас еще не видали!

Пузыри оглянулись, но тут же подвинулись поближе к поросенку.

– Хорошо ты его вчера повалил, – сказали красноносому собутыльники.

– Подумаешь, поросенок! – хвастливо прочав– кал тот. – Здесь ходит лосиха с двумя лосятами! Вот это мясо так мясо! Вот это шашлык!

– А я приметил медведицу с двумя жирненькими медвежатами, – сказал синеносый. – Тут будет шашлычок посерьезней...

А хозяин серо-буро-малинового носа прогудел каким-то серо-буро-малиновым голосом:

– Я знаю, где ходит тигрица. Тигренок уже сидит в нашей сетке, в яме, и мамаша туда вот– вот угодит! Так что будем уписывать шашлыки прямо на тигриной шкуре. Кайф!

– Ну, негодяй! – повторила Светка.

– Негодяй, негодяй! – заорала во все воронье горло ворона, а красноносый схватился за ружье и крикнул:

– Кто сказал «негодяй»? А сами не негодяи? Я здесь смотритель, я хозяин! Хочу – гуляю, хочу – стреляю!

И, нажав на курок, он шарахнул из ружья вверх. Ворона снова взвилась, роняя перья, а несколько дробин пролетели сквозь Облако. Другой запустил в ворону камнем, но угодил в Моторыча.

Моторыч озверел:

– Без кровопролития... – вспомнил он. – Как же, как же! Они в нас будут «пих-пах!», а мы «без»? Так не бывает!

Облако проскрипело:

– Просто не хватает злости.

– Сейчас появится! – пыхнул кот и выплеснул на него из бутылки весь запас злобной воды. Но на самого и без того злого Моторыча упало несколько увесистых капель. И, крикнув: – Ну, держитесь! – он схватил вязанку вяленой рыбы.

Вокруг засвистело и загрохотало. Бравые охотники подпрыгнули и отшатнулись от костра. Вниз летел град орехов и еловых шишек, на них неслось багровое Облако, и огромный черный кот, вращая вязанкой железной рыбы, хлестал их по затылкам и изо всех кошачьих сил орал:

– Н-негодяи!

Ветер завывал:

– Хочу – гуляю, хочу – стреляю! – и пускал вниз шишку за шишкой. Любителю хвостиков и пятачков то в нос, то под хвост. Любителю поросячьих ножек по ногам и по пяткам, а охотнику до всего прочего – по всем местам сразу, так что тот вертелся волчком, хватаясь за все места, пока не запрыгал вниз за обезумевшими компаньонами.

– Вот это прыгучесть! – восхитился кот. – Занимались бы спортом – чемпионами бы стали, медали получали. А так – получайте!

И он вдруг так свистнул и заверещал по-чин– гачгучьи, что даже Ветер изумился:

– Ну ты даешь, ну даешь!

Вдобавок ко всему вслед пузырям раздался страшный залп. Это Моторыч задел их собственные ружья, и по сопкам покатилось оглушительное эхо: трах-тах-тах-тах! Ах-ах, ах-ах!

Но самым страшным было то, что девчонка в тельняшке вертелась посреди Облака на одной ноге, а другой так угрожала их затылкам, что они заранее готовы были разлететься на черепки. Да еще ее быстрый веник полоскал их по макушкам и, казалось, трещал: «Негодяи!»

Разгоряченный Моторыч удивился:

– А как же – без кровопролития?

– А я без, без, без! – кричала Светка и отвешивала веником им шлепки. Один за другим, один за другим! Схватив на лету огромную шишку, она запустила ею в главного стрелка, и тот бросился быстрее всех сквозь кусты настоящими чемпионскими шагами.

А сверху вдогон неслось:

– Негодяи! Бейте их! Получили на троих?

Это кричали наперебой ворона и бурундук,

которые от радости победы вдруг тоже заговорили стихами.

А ТИГРЕНОК? А ТИГРЕНОК?

Наконец команда отдышалась, Моторыч пропыхтел: «Вот это была увертюра!», а довольный Ветер спросил:

– Ну что, друзья, в путь?

Но бурундук заверещал:

– А тигренок? А тигренок?

Он успел разведать яму, где сидел в сети бедный малыш. Видно, тигрица ушла искать помощи, но все не находила...

– Так что, оставим тигренка в западне или вырастим друга? – спросила Светка.

– Тигров надо спасать! – твердо ответил Моторыч. – Это нас, котов, еще сколько угодно, а их, бедолаг, осталось чуть-чуть, тем более маленьких!

И едва Облако зависло над западней, Светка бросилась к яме, но Моторыч, как бравый матрос,

опередил ее и подтолкнул приунывшего малыша в руки Светки. Однако сам оказался в той самой сети, в которой не так давно болталась их доверчивая начальница.

Он постарался подпрыгнуть, но свалился и услышал откуда-то злорадный вскрик:

– Все! Коту крышка!

Вдруг в яму быстро спустился крепкий полосатый канат, по которому Моторыч рывком взлетел наверх и тут же чуть снова не шлепнулся обратно. Прямо перед его носом мурлыкала огромная тигрица, будто говорила: «Знаю-знаю, мы с тобой одной крови!», а к ее боку, на котором кот заметил давний шрам, прижимался только что вырученный из беды тигренок.

«Вот тебе и легенда!» – чуть было не выпалил Моторыч, но оглянулся и стал быстро вытаскивать из ямы надоевшую всем сеть.

– Да брось ты эту гадость! – брезгливо свистнул Ветер, и Светка поддержала:

– Конечно, брось!

Однако Моторыч хмыкнул:

– Ну, нет, как бы не так! Она еще может очень пригодиться!

И, аккуратно сложив, забросил ее на недовольное Облако. Однако, как мы еще убедимся, опытный моряк был по-своему предусмотрителен и очень даже прав.