Текст книги "Солнышкин, его друзья и девочка в тельняшке"

Автор книги: Виталий Коржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Что-то не помню, – пожала плечами Светка.

– Ну, это дело поправимое! – крикнул Ветер и метнулся куда-то к берегу. – Один миг!

Светка не успела сесть, а только потянулась за котлетой, как он появился снова, неся перед собой несколько потертых страниц.

Она взяла листки, на одном прочитала: «Халиф-аист» , перевернула еще пару листков и вдруг возмущенно спросила:

– Ты что, вырвал это из книги? Утащил из библиотеки?

На одной из страниц стоял штамп:« Школа № 1».

– Да нет! – смущенно завертелся Ветер. – Честное слово, не вырывал! Книга была растрепана и лежала с другими на подоконнике. Я и взял на время.

– Ничего себе компания! – сказала Светка. – То увел с рынка вязанку рыбы, то под честное слово ухватил из книги сказочные страницы! Ничего себе! – повторила она. – В хорошую сказку я влипла!

– Да честное слово! – сказал Ветер. – В конце

концов, это дело поправимое. – Здесь ведь совсем недалеко!

– Поправимое, – решила Светка, забыв про вкусно пахнущую котлету. – Сейчас мы все вместе недалеко поплывем и извинимся перед хозяевами!

И они поплыли над лотосами и лебедями, над сказочными аистами к школе Кг 1, где единственная пожилая учительница действительно собиралась подклеивать потрепанные за год книги и учебники.

Скоро вдалеке показалось село, и на берегу забелела маленькая школа.

– Однако никого почему-то не видно, – прошелестело Облако.

Но неподалеку от берега из кустов выглянул нос лодки, и два мальчугана посмотрели на Облако, так что у одного из них сорвался с лески увесистый карп. Моторыч от негодования подскочил и почти по-собачьи тявкнул:

– Раз-зя-вва! – и вздохнул: – Ну, народ! В космос на железяках летают – не чудо. А увидят кота верхом на облаке – так сразу чудеса!

– Просто плохо знают физику, – проскрипело Облако.

Мальчишки обалдело посмотрели друг на Друга:

– Ты видел, Алеха?

– А ты слышал, Андрюха?

Но еще больше они удивились, увидев, как чья-то рука из Облака опустила им на скамейку целлофановый пакет, а в нем два пирога с кальмарами и одной огромной котлетой, поверив, что котлету они обязательно разделят пополам.

НУ, СКАЗКИ! НУ, СКАЗКИ!

Возле школы никого не было. Так что около нее рта никто не раскрывал. Зато за школьным садиком стоял заехавший сюда маленький грузовичок. А в садике седенькая, но бойкая учительница в спортивном костюме суетилась возле стола. Она как раз собиралась подклеивать книги, когда к ней по дороге в Океанск заскочили попить чайку с вареньем из школьной смородины бывшие ученики – Толя и Рая.

Учительница хлопотала, краснощекий Толя налегал на варенье из смородины, а пышная Рая – на городские конфеты. Они причмокивали, прихлебывали и, разрумянившись, будто первоклашки на завтраке, отмахивали по третьей чашке, как вдруг едва не выронили их и распахнули рты на все тридцать два зуба: над ними повисло румяное облако, и они явно услышали, как сидевший на его краю кот промяукал:

– Так на эти рты никаких конфет не хватит!

А стоявшая рядом с ним девчонка в тельняшке соскочила вниз, поклонилась учительнице и, поздоровавшись, сказала:

– Извините, пожалуйста! Тут один наш товарищ поступил не очень правильно и без разрешения прихватил...

– На некоторое время... – вмешался кот.

– Да! На некоторое время несколько листков со сказкой из лежащей на подоконнике книги! – подтвердил Ветер.

– Ага! – обрадовалась учительница. – Значит, есть еще люди, которые любят читать! Это очень приятно! Я хотела подклеить книги еще вечером, но погасла лампа: кончился керосин!

– Вот видишь, – зашептал Светке Ветер. – Очень приятно!

– И какую же сказку он прихватил?

– Про халифа-аиста! – сказала Светка.

– Хорошая сказка хорошего писателя, Гауфа. – Он ведь и про маленького Мука написал. И Карлик-нос! Жаль, что, кажется, Толя и Рая так их и не прочитали.

– Как же, как же! – обиженно возразил Толя. – Очень хорошая сказка. Я, помню, эти страницы и вырвал, – гордо пропыхтел он. – Чтобы прочитать Рае! Книжка в портфель не влезала, а прочитать хотелось. Вы ведь сами нас учили делать доброе друзьям.

– А нам читать и задерживаться некогда, – пропыхтело, к удивлению учительницы и ее гостей, Облако.

И учительница спросила:

– А куда же вы на таком странном транспорте торопитесь?

– Ничего странного! – вздохнуло Облако. – Надоело объяснять!

– На чем же вы держитесь?

– На законах физики, – сказал кот.

– И чуть-чуть на сказке! – нашелся Ветер.

– А торопимся в тайгу. К Гречухину, – сказала Светка.

– Ха-ха-ха! – чуть не подпрыгнул упругий Толя. – Это к тому, который моря горючего наобещал? Да поворачивайте назад! Ничего не найдете и сами пропадете!

– А он уже нашел! – совершенно уверенно сказал кот.

–Где?!

– У горы, где гудят комары! – сказала Светка.

– Ха! – подпрыгнул снова Толя. – Ха! Тут что ни шаг – комары!

Но Светка выложила на стол клочок бумаги, и учительница, внимательно рассмотрев его, сказала:

– Так вам лучше по гипотенузе! Через горы наискосок!

Она сказала это твердо, и было видно, что твердо поверила и Гречухину, и девочке, которая наверняка знает, что такое гипотенуза.

– Кстати, – сказала она, – может быть, прихватите с собой вот эту книгу?

И она взяла с подоконника новенький толстый том.

– Это воспоминания очень известного маршала. А на 333 странице есть рассказ о старом смелом солдате, Гвардеиче, к которому вы и заглянете. Он три танка подбил! Ато прошу Толю и Раю– так им некогда заворачивать. Очень торопятся, – усмехнулась учительница. – Тут же целых пять километров! Но очень торопятся!

– Очень торопимся! В Океанск! – запыхтели Толя и Рая. – Боимся опоздать! Там, говорят, вчера целый день с воздуха колбасы и окорока людям на головы падали!

– Ну, сказки! Ну, сказки! – рассмеялась учительница.

– Какие сказки?! Наша соседка полную сумку привезла! И до сих пор лежит, колбасой ушибленная.

Тут Ветер свистнул, кот фыркнул, а Облако встряхнулось от смеха, и из него к ногам бывших учеников вылетели две Врулькины колбаски.

– Вот видите! – крикнула Рая. – Очень некогда. Сейчас еще выпьем по чашечке чайку и помчимся!

И хотя Светке было тоже не очень по пути к старому солдату и она могла бы сказать: «Ну вот еще!», она под радостный всплеск Ветра сказала:

– Конечно, давайте!

– Только как мы найдем вашего Гвардеича? – спросила Светка.

– Очень просто, – сказала учительница и повторила: – По гипотенузе!

Она все же надеялась, что такая толковая девочка знает, что гипотенузой называется сторона прямоугольного треугольника, лежащая против прямого угла.

– И по медовому запаху, – добавила она. – Увидите пчел и летите за ними.

Светка усмехнулась: при чем тут гипотенуза? – Хотя по математике у нее была твердая четверка... Но оглянувшись, увидела, что вся долина возле гор была похожа на треугольник, школа на

берегу озера стояла в вершине прямого угла, а напротив по небесной дороге летели пчелы.

– Понятно? – улыбнулась учительница и пригласила: – У гоститесь на дорожку жареными Карасиками.

Из окна пахло рыбкой, которую вечером наловили внуки доброй учительницы. Но удивительные гости, отказавшись от чая и угощения, выплыли со двора и полетели за пчелами по гипотенузе – от лебединого озера к синевшим вдали горам...

А сзади них тянулась приземистая «Тойота», из которой выглядывала вертлявая рыжая голова.

УВЕРТЮРА – МУРВЕТЮРА...

Друзья плыли по свежему утреннему небу, то поднимаясь, то снижаясь, и под ними вспыхивали от росы кусты таежных пионов, алели полянки маков и жарков, белели лужайки ромашек. Сопки были усыпаны спелой земляникой, а по деревьям взбирались вверх целые потоки лиан дикого винограда. Ветер, подгоняя Облако, носился туда-сюда. Он старался угодить всем, потому что мужественный моряк Мотор Моторыч уважал ветер в лицо, Облаку нравился подталкивающий попутный Ветер. А Светка любила и тот и другой.

Ветер носился рядом с ними и весело насвистывал такую красивую мелодию, что Моторыч поинтересовал ся:

– Что это ты насвистываешь?

– У-вер-тю-ру! – просвистел Ветер.

– Занятное слово, – подумал Моторыч. – У-вер– тю-ра. Будто вертится сама, но что это такое?

И в самом деле, казалось, лукавая игривая музыка все поворачивалась и поворачивалась. Она то спешила, как бойкая нить, то вертелась, будто торопилась листать страницу за страницей рассказ о каких-то бойких приключениях, плутоватых шалостях и веселых опасностях. Но на каждом повороте увертюра лукаво подмигивала: «Не бойтесь!»

«Вперед, вперед! – звала она и уверяла: – Все кончится как надо, – хорошо и счастливо. И это главное! Вот увидите».

Это Ветер насвистывал увертюру к веселой опере Россини «Севильский цирюльник», которую он подслушал когда-то за окном музыкальной школы в исполнении юного скрипача Вити Жукова.

«Хорошая увертюра, – подумал бывалый кот. – Вот только больно легко и весело все получается! Так не бывает. Тут на каждом шагу столько неприятностей и волнений, что то и дело держись за палубу всеми когтями!» И он сильней вцепился Облаку в бок.

Это настроение приятеля Ветер уловил мгновенно и тут же затрубил другую увертюру. Он услышал ее однажды вечером, когда задержался у летнего кинотеатра и вместе с детворой смотрел фильм «Дети капитана Гранта».

В этой музыке были и ураганы, и погони, и хлопанье парусов, треск мачт, землетрясения и

грозы. И сквозь все это летела с волны на волну по океанам отчаянная шхунка «Дункан» с ее бесстрашными героями. Прекрасная музыка то радостно ликовала вместе с друзьями, то замирала в предчувствии страшной беды, но точно знала: они должны одолеть все – это было главное. И, как положено, она летела и звала: «Вперед, вперед. К победе!»

– Вот это увертюра! Вот это мурвертюра! – довольно промурлыкал старый моряк. Это было ему по нраву. Только хотел добавить: «Правда, моторного звука в ней немного не хватает...»

Но Ветер насвистывал уже другую веселую мелодию, потому что очень хотел порадовать их смелую добрую подружку и начальницу. Голова его, без всяких плейеров, была полна увертюр, песен и песенок, подхваченных на лету и даже сочиненных им самим. И все это хотелось отдать всем-всем: и друзьям, и морям, и цветам – только была бы музыка!

Он подхватывал на лету звуки и лепестки цветов и, к удовольствию друзей, осыпал ими и Светку, и кота, и не любившее прежде нежностей Облако... Иногда под ними пробегало стадо пятнистых оленей, и он ласково дул на их мохнатые рожки, легко поднимал стайки бабочек и блестящих крыльями стрекоз. Вокруг уже пахло теплым лесным медом, и друзья чувствовали, что плывут не по какой-то гипотенузе, а по настоящей медовой реке, в которой быстро носятся золотистые пульки пчел. И скоро у подножья высокой сопки заголубели пчелиные домики-ульи.

СОЛДАТСКАЯ СКАЗКА

В стороне от ульев стояла увешанная сухими травами и корешками крепенькая избушка. Возле нее у столика дымилась печурка с солдатским котелком. Поодаль из земли выглядывала замшелая землянка, и с ее крыши свисала странная змеистая лента. Тут дохнуло такой ягодной сладостью, что можно было прихлебывать чай без всякого меда-сахара! Но нигде никого не было! Собачья будка пустовала. Вокруг на грядках росли зеленые, как в гимнастерках, огурчики, тянулись вверх помидорные стойки и совсем уж по– солдатски, навытяжку, выстреливался остренький зеленый лучок и алела краснобокая редиска.

Вдруг Моторыч дернулся, завертелся и крикнул:

– Змея!

На землянке закачалась лента. Однажды в Индии такая лента чуть не цапнула кота за нос!

Но Ветер подлетел, подул на нее и лента заполоскалась, как пустой чулок.

– Не дрейфь, Моторыч, – усмехнулся Ветер. – Это пустая одежка, из которой выполз удавчик.

– А я и не дрейфлю! – оправдался кот и тут же завертел во все стороны головой: от сумки корешков отчаянно запахло валерьяной. Коты, как известно, от валерьянки чуть не сходят с ума. А старый моряк Моторыч, хоть вел себя дисциплинированно, был все-таки котом! И готов был сорваться с Облака. Но тут Ветер свистнул и сказал:

– Никого. Как в «Аленьком цветочке».

Светка оглянулась и позвала:

– Ау... Гвардеич!

– Фьють-фьють! – свистнул кто-то, и с крыши на плечо Светке спрыгнул полосатый, как тельняшка, бурундук и свистнул еще раз.

Дверь землянки скрипнула, и из нее в солдатской гимнастерке, прихрамывая, появился крепкий старик с чашкой меда, такого золотистого, что Ветер ахнул:

– А старик-то и сам медовый!

Тот и вправду весь светился, как золотистый мед.

– И медовый, и бедовый, и сыпучий, и скрипучий! – рассмеялся старик и, поставив на стол чашку, похлопал себя по коленям, от которых шел деревянный скрип. Пригласил: – Садитесь, гости, угощайтесь! Амур, угощай хороших гостей.

– А откуда вы знаете, что гости хорошие? – опередив всех, спросил Моторыч.

– А плохой гость в тельняшку Патефоныча не заберется. И к Гордеичу-Гвардеичу не дотопает... Так ведь?

С этим все были согласны и присели, Светка – на березовый пенек, Моторыч – на пустую собачью конуру. Вдруг кот отшатнулся: лежавший на столе клубок превратился в удавчика. И хоть он подвинул головой к Светке чашку с медом и подкатил огурец и редиску, Моторыч отодвинулся с опаской поближе к валерьяне. Все-таки змея в Индии когда-то едва не цапнула его за нос.

– Это мой дружок Амур, – сказал Гвардеич. – Форму недавно сменил. Из старой вынырнул, а новую получил. Они у меня с бурундучком Борькой главные сторожа. Втроем и живем, и хозяйничаем! А подружка Тайга, – он кивнул на конуру, – побежала проведать своих внуков. И ружье у нас есть. Хоть и не стреляет, пугнуть непрошеных гостей может...

– А кто же все это сделал? – удивленно спросила Светка, показав на грядки, на землянку, на ульи.

– А есть один дед, нахлебался бед! – сказал Гвардеич и усмехнулся: – У меня тут даже сказка сложилась. Хотите поведаю?

Кот промолчал: он вдыхал запах валерьяны, исходивший от пучков. Облако вздохнуло: «Время-то уходит...»

А Светка, надкусывая редиску, сказала:

– Конечно, хотим!

– Ну ладно, слушайте, – сказал Гвардеич.

Жил в одной, не ведаю в какой, деревеньке мужик. Жил да был, был да жил. Все б ничего. Только не шли у него дела! Ни избушка не строилась, ни земля не пахалась, не валился под топором лес... И говорили про него: «Мужик как мужик: и ноги есть, и руки есть. Только вот без царя в голове!»

Огляделся мужик. И вправду, нет царя! А где его взять? Придется самому себе за царя быть. Назначил мужик сам себя царем.

Собрался отдавать приказы министрам – одному, другому, третьему! Да оглянулся: нет министров, ни одного.

Хотел позвать генералов – одного, другого, третьего – так нет и генералов. Что делать? Придется

самому и за министров, и за генералов приказы офицерам отдавать. Так ведь и тут беда: нет и офицеров. Назначил он себя, конечно, и офицером.

Все бы теперь хорошо! И царь есть, и министр, и генерал, и офицер есть. Только вот где взять солдата, чтоб приказы ему отдавать?! Подумал мужик и вспомнил: «Ха!Так ведь я и есть самый– самый настоящий солдат! Вот и медаль у меня настоящая, военная – «За отвагу».

Вспомнил, отдал себе приказы, и пошла работа! Копает солдат, рубит, строит. Все по-солдатски, по-мужицки старается. И команды отдает себе сам. А уж если что, по шее себе всыплет за всех сразу – и за офицера, и за министра, и, понятно, за царя! Идут дела.

Глядь, вместо развалюхи дом вырос, куры заквохтали, поросята захрюкали. И хлебное поле зашумело: колосья шуршат, звенят. Зерна веские, полные. Будет хлеб! И себе, и соседям на пироги хватит.

Едут мимо люди и говорят:

– Вот чудо так чудо! Вот мужик так мужик! Сразу видно: с царем в голове.

А мужик сидит на крылечке и думает: «С ца– рем-то, может, и с царем, а главное – с хорошим солдатом!»

ДУЙ В ДУДУ И ПЛЮЙ НА ВЕДУ!

– Ну как? – спросил Гвардеич гостей.

Тут бурундук Борька, полосатый, как лента от

победной медали, вскочил к нему на плечо, а Ветер вскинулся и прошумел:

– Гениально! Чудесно!

– Хоть в журнал «Мурзилку» отправляй, правда? – засмеялся Гвардеич.

Он внучке Танюшке когда-то все время «Мурзилку» выписывал, потому что его друг, тоже бывший солдат, когда-то там работал.

– Только какая же это сказка? – сказала Светка. – Это же правда! Только как вы здесь оказались?

– А как в сказке! Дали по шапке, послали к бабке, хотел не хотел, а вот залетел! – засмеялся старик и спросил: – А с чем же Анна Ванна внучку Патефоныча ко мне направила?

Светка было удивилась, откуда он все знает. Но, увидев жужжащих около его уха пчел, поняла: «Доложили!» – и сказала:

– А по пути. Книгу занести. В ней и про вас есть, как вы три танка подбили!

– Три не три, а четыре подбил, – поправил Гвардеич. – Это медалей три, – он кивнул на избушку, в которой висел китель, а на нем сверкал гвардейский значок и три медали «За отвагу». – Медалей – три, а танка – четыре, – уточнил он. – Только четвертому я башку снес, а он, барбос, мне ноги уполовинил. Вот и поскрипывают мои деревянные горбунки.

– Так вот же книга! – проворчал Моторыч. – Й маршал ваш и все про вас. Значит, маршал ошибся?

Ошибок кот терпеть не мог! По ошибке его однажды чуть не наказали вместо Волосатикова.

Гвардеич довольно взял книгу, сказал:

– Маршал мой, и написано про меня. Видно, про четвертый маршалу не доложили. А танка четыре: один на Волге, другой у Днепра, третий на Висле, а четвертый...

– На Шпрее? – наугад воскликнул Ветер: он там под Берлином бывал! И там правнука Пушкина в бою видел.

– Точно, угадал! – сказал солдат.

– А на Параде Победы были? – спросила Светка.

– Нет, – вздохнул Гвардеич, – не случилось. При Победе был, а на параде – не был. – И погладил коленки. – Но главное – при Победе был!..

– Ну а теперь, – сказал он Светке, – поешь медку, полежи на боку и выкладывай, куда летишь и с чем, а главное, зачем...

И закурил сигарету.

Лежать и есть Светка не стала, а выложить – выложила все. И про маяк, и про флот, и про Волосатикова, и про Гречухина.

– К Гречухину я бы тоже и пошел, и полетел! – вздохнул бывалый солдат. – Дело не пустое, но и не простое.

– Не простое, – проскрипело Облако. – И в гору, и в медвежью нору.

– Это да. Но не робейте! – сказал солдат. – Главное, по-солдатски: «В атаку, взвод! Бегом – вперед!» Дуй в дуду и плюй на беду. Вам какой хочется дороги? С приключениями или без? – спросил он.

Ветру очень хотелось приключений, но Светка, которая тоже любила приключения, по-командирски сказала:

– Лучше бы без. Нам очень некогда.

– Ну что ж, без приключений так без приключений, – сказал Гордеич-Гвардеич, хотя усмехнулся: как ни верти ни крути, а приключения будут. – Ладно, – сказал он, – тогда слушайте. – Видите: вон вдали стоит гора, называется...

– «Ура!» – догадалась Светка, как кричала иногда с маяка проходившим мимо кораблям.

– Точно, кому взберется, тому и заорется! На горе– дуб. И два ручья, и поляночка ничья... На полянку насыпьте соли. Придут олешки – полижут, кабанчики солеными желудями полакомятся, и пчелки посолятся. Работнику без соли нельзя. Без нее и мед не тот. Под дубом колода пудовая, а в дубе – дупло медовое. Не лазьте, а то сразу узнаете, какая у пчелок атака штыковая. А захотите пить, из быстрого ручья пейте, а из тихого – ни-ни!

– Почему? – спросили все разом.

– В быстром вода добрая. Был зол – станешь добрей, а в тихом – злющая-презлющая. Зла нахлебаешься, сам себе собакой хвост кусать будешь.

– Будем пить из доброго! – сказала Светка.

– А я из того и из другого, – буркнул Моторыч: он не терпел зла, но и лишняя доброта была ему здесь тоже ни к чему.

Между тем Гвардеич, вытащив из кармана старую фронтовую зажигалку, подал ее Светке:

– Горючего в ней на раз, но для вас как раз. Зря не жги – друзьям помоги.

Потом вынул из-под стола две банки меда:

– Одну ешьте сами. А другая – для друга. Увидишь цветок в шесть алых ягод, встань на пень, крикни: «Выходи, Жень!» Отдай ему мед, скажи: « От Гвардеича». Он мне раны лечил, доброте учил. И вам пригодится! Чем сможет, тем поможет!

Заглянув в чулан, Гвардеич вынес куртку с пчелиной маской и маленькие сапожки, поставил их перед Светкой:

– Это внучкины, сам Танюшке шил. Им в тайге все тропки ведомы: где надо – остановят, где понадобится – на путь выведут. Носи, не спотыкайся. А споткнешься, вставай и повторяй «Дуй в дуду...»

– И плюй на беду! – подхватили все разом.

–“Ну, в добрую дорогу! – кивнул Гвардеич.

Сверху; с елки вдруг, что-то просигналила ворона. Сидевший на плече у старого солдата бурундук Борька прыгнул на Облако, и друзья отправились в путь. Но хозяйственный Моторыч, заметив на крыше землянки две пустых бутылки от минеральной воды, наполнил их валерьяновым воздухом и крепко закрутил.

– Молодец, – сказал Гвардеич, – там будет нужная водица, – груз невелик, а пригодится.

Ветер засвистел какую-то морскую попутную песенку. Облако тоже залопотало непонятный быстрый мотив. А Светка, поглаживая солныш– кинский морской талисман, стала энергично напевать: «Пять минут, пять минут...» И хотя каждый затягивал что-то свое, в общем это значило: вперед, вперед, вперед!

Только Моторыч еще во время разговора с Гвардеичем начал понемногу хмуриться. Шерсть у него то и дело поднималась дыбом, а на хвосте и усах появились потрескивающие искры. Он явно чувствовал приближение чего-то не очень приятного.

И как ни странно, бурундук, прыгая по Облаку, стал трещать что-то очень похожее на залетевшую откуда-то поговорку: «Он с пеленок шакаленок...»

ВДРУГ ОТКУДА-ТО ШАКАЛ...

Облако быстро поднималось по сопке. Оно могло бы двигаться еще быстрей, по прямой, так как Ветер весело подталкивал его, но оно выбирало для друзей дорогу, покрытую цветами и земляникой. А однажды выплыло на поляну, так заросшую вьюнками и алым шиповником, что Светка, забыв про пять минут, вдруг стала раскачиваться и запела: «Миллион, миллион, миллион алых роз», на что Моторыч снова сердито фыркнул:

– Тоже мне, Пугачева нашлась! Мы что, собираемся дело делать или устраивать шоу?

На это, правда, никто внимания не обратил. И понятно: только что по пути все с удовольствием отхлебнули вкусной воды из быстрого доброго ручья, а Моторыч, как обещал, сразу из двух. Да еще, не пожалев дорогого ему аромата, обе бутылки наполнил водой. Но одну доброй, а другую, на всякий случай, злой.

Скоро они выбрались на вершину сопки к дубу. Светка посыпала полянку солью, и сразу же вокруг замелькали пятнышки олешек, засверкала щетинка хрюшек и кабанчиков. А еще через минуту вокруг загудели пчелы. Они дружно вылетали из дупла отведать соленой росы.

Светка с Ветром громко крикнули: «Ура!» – и присели в стороне подумать, как двигаться дальше. Облако вздохнуло: кажется, передышка. И спокойно улеглось на верхушке дуба. Лишь Моторыч вел себя все беспокойней: усы его дергались, хвост непонятно почему наливался крепким злым электричеством, а в его мурлыканьи слышалась озорное детское: «Вдруг откуда-то шакал на кобыле прискакал...»

Но ничего непонятного, как мы увидим, во всем этом не было.

Непонятного не было ничего.

Дело в том, что внизу, возле пасеки, старый солдат Гвардеич спел солдатскую фронтовую песенку:

Вновь пехота залегла,

Пушка бьет из-за угла,

А солдат на пузе

По гипотенузе...

Затем пристроился на крылечке и, открыв новенький том на триста тридцать третьей странице, начал читать о подвигах друзей да и кое-что о своих фронтовых делах. Вдруг в кустах у дороги, фыркнув, остановилась грязная «Тойота», из которой вывалился рыжий малый, принюхался и, сверкнув золотым зубом, крикнул:

– Эй, дед! Гости были?

– Быди, – сказал удивленный Гвардеич.

– А на облаке плыли?

–Плыли...

– И девчонка в тельняшке, и кот?

– Все уплыли вперед! – смекнув, махнул Гвардеич совсем в другую сторону.

– К Гречухину? – фыркнул малый, и рыжие волосины торчком вскочили на его голове.

– И что всем дался Гречухин? – спросил Гвардеич, словно ничего не знал*

– Море хапанул!!! – каркнул гость в три голоса.

– Какое?

– Нефтяное!

– У кого?

– У меня! – крикнул малый, и внутри у него повторилось: – Меня! Меня!

– А море-то чье?

– Мое! Мое! Мое!

– Значит, нефтяное и бензиновое? Так, не нальешь ли малость бензинчику-керосинчику?

– Еще чего! – хмыкнул малый и спросил: – Где искать девчонку?

– Умом потряси, у пчелок спроси! – усмехнулся солдат.

– Ну, ладно! – сказал малый и вдруг посмотрел на сопку, с которой в это время донесся крик «Ур-ра!». У него сразу созрел план. Он выхватил из машины знакомую сеть и, оставив на дороге «Тойоту», бросился бегом в гору.

Гвардеич только хотел крикнуть: «Взял бы соли, дал зверькам, что ли. Из тихого ручья не пей – совсем не опупей. И в дупло не лезь: обалдеешь весь!» Но раскрасневшийся гость ничего не слушал. Подумаешь, не лезь, подумаешь, не пей, подумаешь, не хватай! Каждый указывать еще будет! И полезу, и попью, и схвачу!

Он прыгал вверх и цеплялся за кусты так, будто его толкали вперед не одна, а три пары ног. Не видел он вокруг ни цветов, ни ягод, ни животных и тем более не слышал, как быстрый бурундук дразнил его криком: «Он с пеленок шакаленок!»

В кармане у него звякала связка ключей от всех хранилищ горючего, и он предчувствовал, как звякнет еще один, самый большой – ключ от нефти Гречухина! Главное – не опоздать! И внутри у него кто-то ревел: захапать! А кто-то попискивал: обшустрить, оттяпать!

Он хотел вцепиться в Светку, но вдруг Облако, похожее на Пушкина, накрыло ее будто шап– кой-невидимкой и даже весело рассмеялось. Он захлопал глазами, выскочил к дубу, рванулся в дупло и, подхваченный пчелиным роем, подлетел еще выше. Он протянул свободную от сети руку, чтоб ухватиться за какой-то куст, но тут раздался ужасный треск, вспышка* и удар молнии швырнул его через рыжую голову.

Волосатиков, а это, понятно, был он, схватился за трещавший электрохвост Моторыча. Он провалился сквозь листву на рога испуганных оленей, те сбросили его на лакомившегося желудями кабана. А кабан швырнул нежданного гостя

так, что тот свалился от удара между двух ручьев и тут же издал долгий свистящий храп.

СТРАННЫЕ СНЫ

Снился Волосатикову странный сон. И даже не один!

Сначала ему приснилось, будто он захотел пойти в кино. Захотел – и все! Но на пороге кинотеатра возникла Светка, а черный кот Моторыч вдруг потребовал:

– Давай билет!

Но билета не было.

– Купи! – пропел Моторыч. – Как другие!

Но денег не было.

– Денег нет и кино нет! – замигал Моторыч.

А Светка сказала:

– Ладно, пусть смотрит со всеми, – и протянула ему руку.

И он оказался со всеми! Но не в кино, а на палубе: кругом были мачты, палубы и море. И кричали чайки, и пел ветер, а кто-то раздавал ананасный компот... И это ему так понравилось, что проснись он в этот момент, то, может быть, с радостью крикнул: «Ребята, давайте жить дружно!» Очень важно бывает проснуться вовремя!

Но тут нахлынул другой сон, и Вруля Патри– кеевна, потянув его за рукав, зашипела:

– Что за глупость? С какой стати вместе со всеми? У нас в руках все ключи, все лучи! Будем резать каждый луч на билетики. А то отдашь билетик – отберут целое море. Море нефти, море денег, море света! Это вам не Борщикленд! Не спите, хватайте! Ройте к нефтяному морю проход!

И Волосатиков стал рыть! Но сверху появилась страшная лапа и с криком «Скальп!» вцепилась ему в голову.

– Ну нет! – крикнул Волосатиков и вскочил. Короткий сон был страшно правдивым! Волосатиков глотнул теплой воды из булькавшего рядом ручья, в котором бегали головастики, еще громче крикнул: – Ну нет! – и бросился вниз.

Во-первых, там он увидел нечто такое, отчего у него созрел новый план. А во-вторых, ему показалось, будто сзади него сверкнуло страшным глазом настоящее черное солнце, очень похожее на электрическую морду Моторыча.

– Нет! – крикнул он. – Мое! Все мое! Я сам! – И еще быстрей понесся через пни и коряги.

СТАЙКА ИЛИ ШАЙКА?

Мотор Моторыч не видел, кого он с такой яростью швырнул через голову. Во-первых, как настоящий морской волк, он терпеть не мог, когда его хватали, а тем более, безжалостно дергали за хвост. Во-вторых, разбираться в этом ему сейчас было совершенно некогда.

Внизу, у широкой реки, он заметил шагающих вдоль берега трех круглых, как пузыри, котов– туристов или, вернее, туристов, похожих на трех котов. Они горланили:

Эх, банку икры б На закуску туристу И парочку рыб Килограммов по триста!

– Пузыри, тунеядцы! – проурчал Моторыч.

Он очень хорошо знал, каким трудом достается рыбакам настоящая рыбка. За спинами у пузырей зорким кошачьим глазом он разглядел тол– стые-претолстые удочки. «На очень большую рыбу!» – подумал кот, но взяв у Светки бинокль, прохрипел:

– Да это не удочки, а самые настоящие ружья!

И вдруг Моторыч вовсе взъерошился: навстречу трем пузырям, с горы, размахивая одной рукой и подскакивая, катился четвертый.

– Эй, пузыри! – крикнул четвертый очень знакомым голосом. – На кого идете?

– На оленя!

– На тигра!

– На кабана! – сказал третий, у которого из охотничьей сумки уже выглядывал бледный поросячий пятачок.

– А я не разрешаю! – выпалил четвертый.

– Да кто ты такой? – растерялись трое.

Четвертый назвал себя очень тихо, но они замолчали. И тогда он громко сказал:

– Ладно, валяйте! Разрешу. И даже возьму в свою команду, в союзники. А вы мне, – он показал на сопку и отчетливо сказал, – эту девчонку в тельняшке и этого кота, и всю их шайку: пих-пах! – и в эту сеть. Идет?

И, отдав охотничкам сеть, он сунул им в руки какие-то зеленые пачки.

– Вот собака! Покупает! Вот паршивец – продает! – прошипел Моторыч.

В руках у всех троих он увидел деньги, и каждая шерстинка на его спине окончательно превратилась в электропровод.

Светка крикнула:

– Ты чего там ругаешься? Что у тебя, Баба-яга?

– Хуже! – отозвался Моторыч.

– Кощей! – проскрипело Облако.

– Хуже!

– Так кто же?

– Волосатиков! – почти гавкнул Моторыч, возвращая Светке бинокль. – Продает, собака, и еще оскорбляет: мы – шайка!

– Может, он сказал «стайка»? – усмехнулась Светка.

– Хм-хм! – хмыкнул кот. Веселую дружную стайку от разбойничьей шайки морской бродяга как-нибудь отличал!

– Ну и ну! – засмеялся Ветер. – Вдруг откуда– то шакал вслед за нами прискакал...

А Светка махнула рукой:

– Да видали мы этого Волосатикова! – и запела: – «Миллион, миллион, миллион алых роз...»

«Забыли недавний урок. Наверное, на их настроении сказался избыток доброй воды», – подумал кот и заметил:

– Все это не так весело.

Он выложил все, что увидел и услышал, напоследок повторив: «Пих-пах, пих-пах!»

– Обжоры и сопузники пристроились в союзники, – хмыкнул весело Ветер и подумал вслух: – Может, стоит пойти в обход? Не отклоняться от курса, но в обход.

Светка возмутилась:

– С какой это стати нам идти в обход? Пусть топают они! – Но, вспомнив про сеть и словно посоветовавшись со знакомым штурманом, согласилась: – В обход так в обход!

В это же время Волосатиков тоже задумался: «Как двигаться. Скакать за Облаком по горам? На машине не получится», – вздохнул про себя он.